Робертс Нора. Пляска богов

   – Значит, мы просто поворачиваемся и уходим? – спросил Ларкин.
   – Я этого не говорила.
   – В скалах есть другие отверстия и ходы. То есть были, – поправил себя Хойт. – Это очень сильная магия.
   – И никто – местные жители и туристы – не удивляется тому, что здесь невозможно пройти. – Блэр кивнула. – Да, мощное заклинание. Лилит жаждет уединения. Придется ее разочаровать.
   Уперев ладони в бедра, она огляделась.
   – Послушай, Хойт, вы с Гленной можете вырезать послание вон на том большом камне?
   – Вполне.
   – Какое послание? – поинтересовалась Гленна.
   – Нужно подумать. «Пошла ты, сука» – это слишком банально.
   – «Трепещи», – пробормотала Мойра, и Блэр одобрительно кивнула.
   – Отлично. Коротко, по делу и немного нахально. Приступайте. Потом займемся остальным.
   – А что у нас остальное? – Ларкин сгорал от нетерпения. Он разочарованно лягнул стену. – Чтобы развеять чары, нужно кое-что посильнее послания.
   – Конечно, только мне кажется, что Лилит не знает о нашем присутствии. И в этом наше преимущество. – Услышав негромкий хлопок, она повернулась и увидела вырезанное на скале слово: «Трепещи». Ниже появилось изображение женщины – по всей видимости, Лилит. С пронзенным сердцем.
   – Отличная работа. Настоящее произведение искусства.
   – Немного вычурно. – Гленна отряхнула руки. – Но я немного рисую и не могла удержаться от соблазна.
   – Что вам нужно, чтобы с помощью магии перемещать предметы и людей?
   – Время, место, возможность сосредоточиться и, – ведьма вздохнула, – побольше везения.
   – Здесь не получится, – покачал головой Хойт. – Скалы – мои. А пещеры – ее. Но сколько бы времени ни прошло, скалы всегда будут моими. Поэтому давайте попробуем проникнуть сверху. – Он повернулся к Гленне. – Но сначала нужно взглянуть. Мы не можем перемещать то, чего не видим. Скорее всего, Лилит почувствует наше присутствие и попытается нас остановить.
   – Возможно, но не сразу. На этот раз мы ищем не ее, а людей. Она не поймет, что мы делаем, и у нас появится хоть какое-то время. Хойт прав – лучше нам подняться на скалы, – объяснила Гленна Блэр. – В любом случае, если удастся освободить людей, тащить их сюда нет смысла.
   – Логично. – Даже если с точки зрения информации поездка окажется бесполезной, они уйдут не с пустыми руками. – Что будем делать с людьми, если у вас получится их вызволить?
   – Переправим в безопасное место. – Гленна подняла руки. – Но все по порядку.
   – Если хотите, попробую вам помочь, – предложила Мойра. – Я не очень сильна в магии, но попробовать можно.
   – Пригодится даже самая малая помощь.
   – Хорошо, вы втроем идете наверх. Мы с Ларкином останемся здесь на случай… на всякий случай. Кто бы ни вышел отсюда, это будет человек. С ним мы разберемся.
   – Быстро может не получиться, – предупредила Гленна.
   Блэр посмотрела на небо.
   – До вечера еще далеко.
   Она подождала, пока Хойт, Гленна и Мойра не начали карабкаться на утес, потом повернулась к Ларкину.
   – Мы не должны туда входить. Даже если магия откроет пещеры, внутрь мы не войдем. – Она ударила его по руке. – Я вижу, что у тебя на уме.
   – Неужели?
   – Нырнуть туда, схватить в охапку несчастную девушку, а то и двух, и выйти героем.
   – Насчет героя ты ошибаешься. Я в этом не нуждаюсь. А вот против хорошенькой девушки, да еще попавшей в беду, устоять трудно.
   – Тем не менее придется. Ты не знаешь пещер, не знаешь, где Лилит прячет пленников, не знаешь, сколько там врагов и как они вооружены. Послушай, я тоже не прочь наведаться туда, разворошить это осиное гнездо и, возможно, спасти несколько жизней. Но нам не выйти оттуда живыми. Это точно. А значит, и другим тоже.
   – У нас есть мечи, заколдованные Мойрой и Хойтом. Огненные мечи.
   Блэр недовольно передернула плечами. Она не любила объяснять очевидное.
   – Я не сомневаюсь, что мы захватим с собой на тот свет нескольких вампиров. А потом они получат и нас, и мечи.
   – Твои слова разумны – признаю. Но так тяжело просто стоять и ждать, ничего не предпринимая.
   – Если команда магов не подведет, значит, мы приехали не зря. Ты слишком хороший боец, и я не хочу тебя потерять. Так что не пытайся совершить невозможное.
   – Спасибо за похвалу. Вообще-то ты скупа на комплименты. – Ларкин улыбнулся; капли морской воды сверкали у него в волосах. – Я не войду в пещеры. Даю слово. – Он протянул руку и, когда Блэр взяла ее, легонько сжал пальцы девушки. – Но ничто нам не помешает подпустить в дыру немного огня, если эта чертова скала откроется. «Заявить о себе», как ты выражаешься.
   – Думаю, этого делать не стоит. Но уж больно ты самоуверен, Ларкин.
   – Таким уж уродился. А что мне еще остается?
   Он повернулся к дамбе и прислонился спиной к мокрой от брызг скале. «У него такой расслабленный и непринужденный вид, словно он сидит в гостиной у камина», – отметила Блэр.
   – У нас есть немного свободного времени. Может, расскажешь, как ты впервые поняла, что рождена охотиться на вампиров?
   – Хочешь услышать историю моей жизни? Прямо сейчас?
   – Надо же как-то убить время. – Ларкин пожал плечами. – Кроме того, мне любопытно – признаюсь. В Гилле я не верил во все это, ни на йоту. Но теперь… – Он задумчиво посмотрел на каменную дамбу, покрытую дерном. – А что мне еще остается?
   «Ну что ж, придется рассказать», – подумала Блэр. Она встала рядом с Ларкином и повернулась так, чтобы видеть один склон утеса; Ларкин наблюдал за другим.
   – Мне было четыре года.
   – Маленькая. Слишком маленькая для того, чтобы понимать природу существ, которые прячутся в темноте. То есть чтобы отличать их от теней, которые ребенок принимает за чудовищ.
   – В нашей семье все немного иначе. Я думала, что охотником будет мой брат. Ревновала. Наверное, соперничество родных братьев и сестер – это естественно. – Блэр сунула руки в карманы плаща, теребя пластмассовую бутылочку со святой водой, которую захватила перед отъездом. – Ему было шесть с половиной. Отец занимался с ним. Простейшая акробатика, основа боевых искусств, владение оружием. В доме тогда царила напряженная атмосфера. Родители были на грани развода.
   – Почему?
   – Такое случается. – Может, в мире, где живет Ларкин, небо всегда розовое, а любовь – вечная. – Люди разочаровываются друг в друге, чувства умирают. Кроме того, моя мать устала от вечного отсутствия отца. Ей хотелось нормальной жизни, и она совершила ошибку, выйдя замуж за того, кто не мог удовлетворить это ее желание. Она все время устраивала скандалы, а отец игнорировал ее и продолжал заниматься с братом.
   «Значит, – подумал Ларкин, – на Блэр никто не обращал внимания. Бедная маленькая овечка».
   – Поэтому я все время приставала к отцу, чтобы он обратил внимание и на меня. Я пыталась повторить то, что делает брат.
   – В детстве младший брат ходил за мной тенью. Наверное, везде одно и то же.
   – Донимал тебя? Раздражал? – уточнила Блэр.
   – Иногда просто сводил с ума. А иногда я не обращал внимания. Когда он рядом, им можно помыкать. Кроме того, какая-никакая, а компания.
   – То же самое было и у нас с братом. Все случилось в спортивном зале – он у нас находился в том месте, где обычно устраивают гостиную. – «Но для гостиной в первую очередь нужна семья». – Чего только там не было: штанга, гимнастический конь, брусья, кольца. Одна стена полностью зеркальная.
   Блэр прекрасно помнила огромное зеркало и отражение в нем – отец рядом с братом, а в сторонке – она. Всегда одна.
   – Я наблюдала за ними в зеркало; они не знали, что я подсматриваю. Отец ругал Мика – так зовут моего брата, – потому что у него не получался один элемент. Заднее сальто, – пояснила она, – потом нырок, кувырок через плечо и бросок дротика в цель. У Мика никак не выходило, а отец раздражался. В конце концов Мик разозлился и бросил дротик в другой конец комнаты.
   Она помнила, как оружие едва не задело ее пальцы. Словно само просилось в руку.
   – Дротик оказался рядом со мной. Я знала, что смогу выполнить это упражнение. Хотела, чтобы отец видел. Поэтому я крикнула: «Смотри, папа» – и сделала все то, чему он учил Мика, пытаясь заставить его почувствовать ритм движений.
   Блэр на мгновение закрыла глаза, вспоминая, как это было. Мир словно замер на несколько секунд, а двигалась только она.
   – Я попала прямо в «яблочко». Теперь я понимаю, что мне просто повезло, но я попала! Я была так счастлива. Смотрите, как здорово у меня получилось! Глаза Мика чуть не вылезли из орбит, а потом… в них появилась улыбка, едва заметная. Тогда я не поняла, что это значит, думала, брат просто решил не обращать на меня внимания – мы с ним в основном ладили. Отец молчал несколько секунд – мне они показались часом, – и я подумала, что он сейчас закричит на меня.
   – За то, что сделала все правильно?
   – За то, что мешаю. Не то чтобы закричит по-настоящему. Он никогда не повышал голос, прекрасно владел собой. Мне казалось, что отец отправит меня к матери. Отвергнет меня. Но этого не случилось. Он попросил Мика уйти, и мы остались вдвоем. Только я и отец, и он наконец смотрит на меня.
   – Наверное, он был очень доволен и горд.
   – Если бы, – невесело усмехнулась Блэр. – Он был разочарован. Вот что я увидела, когда он наконец взглянул на меня. Разочарован тем, что это сделала я, а не Мик. Теперь ему от меня никуда не деться.
   – Он же… – Ларкин встретился взглядом с Блэр, которая повернула голову и посмотрела ему прямо в глаза. – Мне очень жаль. Жаль, что его слепота так жестоко ранила тебя.
   – Свою природу изменить невозможно. Вот еще один жестокий урок, который я усвоила. Итак, отец начал тренировать меня, а Мик стал заниматься бейсболом. Вот что означала его улыбка. Облегчение, радость. Мика никогда не привлекало то, что требовал от него отец. Он был больше похож на мать. Когда она уехала, то есть подала на развод, – то забрала с собой Мика, а я осталась с отцом. Так что я получила то, что хотела, – в какой-то степени.
   Почувствовав, что рука Ларкина обхватила ее плечи, Блэр напряглась и попыталась отстраниться, но юноша лишь крепче сжал ее, выражая сочувствие.
   – Я незнаком ни с твоим отцом, ни с братом, но мне кажется, что лучше сражаться рядом с тобой, чем с кем-то из них. Ты бьешься, как ангел мщения. И так приятно пахнешь.
   Ларкина удивил ее смех – искренний. Рассмеявшись, она вновь прислонилась к мокрой скале, так и не сбросив его руку со своих плеч.

3

   На вершине скалы был начерчен магический круг. Время от времени снизу доносились звуки проезжавших машин. Но никто не поднимался на скалу, чтобы пощелкать фотоаппаратом или просто постоять над морем.
   Наверное, боги стараются помочь им, подумал Хойт.
   – Сегодня ясный день. – Мойра посмотрела на небо. – Ни облачка.
   – Такой ясный, что можно увидеть Галлим на той стороне залива.
   – Голуэй^[8]. – Гленна встала, собираясь с духом. – Мне всегда хотелось туда съездить, полюбоваться на залив. Побродить по Шоп-стрит.
   – Мы обязательно туда поедем. – Хойт взял ее за руку. – После Самайна. А теперь нам нужно отыскать пленников. Ты точно знаешь, куда переместить их, если мы сможем их вызволить?
   Гленна кивнула.
   – Надеюсь, все получится. – Она сжала ладонь Мойры. – Сосредоточься. И повторяй за мной.
   Гленна почувствовала первую волну магии, исходящую от Хойта. Она устремилась навстречу этой силе, увлекая за собой Мойру.

 
В этот день и в этот час
Взываю к силе твоей. Для нас,
Богиня Морриган, молю.
Даруй нам волю и силу свою.
Именем твоим ищем ответ,
Прошу, выведи нас на свет.
 

   – Повелительница, – произнес Хойт. – Покажи нам тех, которых держат под землей против их воли. Помоги найти то, что потеряно.
   – Ослепи кровожадных чудовищ. – Мойра старалась сосредоточиться, не обращая внимания на вихрь, образовавшийся вокруг них. – Чтобы не пострадали невинные.

 
Богиня-мать, используй свою мощь,
Освободи день, прогони ночь.
Мы будем искать, мы все обойдем,
По воле твоей мы скрытое найдем.
 

   Последнюю часть заклинания они произнесли все вместе.
   На них обрушились тьма, мрак и влажный воздух, пропитанный запахами смерти и разложения. Потом слабо замерцал свет, замелькали тени. Послышался человеческий плач – отчаянный, безутешный, – стоны и бессвязное бормотание тех, у кого еще остались силы хоть что-то произнести.
   Они плыли по лабиринту туннелей, кожей ощущая холодный воздух, словно их тела действительно перенеслись под землю. И содрогались от увиденного.
   Слабый зеленоватый свет освещал клетки, втиснутые – три ряда в глубину, четыре в высоту – в пещеру. Внутренним взором они пронзали тьму, видели лужи крови на полу, лица обезумевших от страха людей. Прямо у них на глазах вампир отпер одну клетку и вытащил из нее женщину. Она издала слабый звук, похожий на скрип; казалось, ее глаза уже мертвы.
   – Лора скучает, – произнес вампир, волоча женщину за волосы по грязному полу. – Ей нужна игрушка.
   В одной из клеток мужчина с криком бросился на прутья.
   – Ублюдки! Ублюдки!
   Слеза, катившаяся по щеке Гленны, казалась ледяной.
   – Хойт.
   – Попробуем. Того, кто кричит. Он сильный, и это нам поможет. Сосредоточься на нем. Только на нем.
   Гленне, кроме образов, требовались слова, и она начала декламировать заклинания. Мойра присоединилась к ней.
   Земля задрожала.
 
   Ларкин пел. Что-то о черноволосой девушке из Дары. Блэр не вслушивалась в слова, а любовалась чистым, сильным голосом парня. Он пел, как человек, привыкший громко разговаривать в пабе или в поле. Так приятно слушать его песню под аккомпанемент неумолчного рева волн, чувствовать на щеке теплый луч солнца.
   Ей было непривычно видеть кого-то рядом с собой. Она привыкла ждать одна.
   – А у тебя нет такой маленькой штучки? С музыкой внутри?
   – Нет. Извини. В следующий раз, когда представится случай, я куплю себе пару «Окли Тампс»^[9] со встроенным MP3-плеером. Солнцезащитные очки. – Она показала очки у себя на лице, подумав, что Ларкин тоже не отказался бы от них. – С этой маленькой штучкой, внутри которой музыка.
   – Ты можешь носить на себе музыку? – Лицо Ларкина просияло. – Поистине, ваш мир полон чудес!
   – Не знаю, как насчет чудес, но техникой он напичкан под завязку. Жаль, я не догадалась захватить с собой плеер. – Слушать музыку легче, чем разговаривать. Блэр никогда раньше не коротала время с напарником, болтая о разных пустяках и рассказывая истории из жизни.
   Это ее раздражало.
   – Не переживай. Эх, была бы у меня моя трубка.
   – Трубка? – Блэр повернулась к нему. Загорелое лицо этого ирландского бога никак не вязалось с трубкой. – Ты куришь трубку?
   – Курю? Нет, нет. – Он рассмеялся, сменил позу, поднес руки ко рту и пошевелил пальцами. – Играю. На волынке. Иногда.
   – А… – У него золотистые глаза, цвета густого меда. Наверное, у Ларкина будет шикарный вид в очках «Окли», хотя жалко скрывать за стеклами такие глаза. – Понятно.
   – А ты на чем-нибудь играешь? В смысле музыки.
   – Я? Нет. Никогда не было на это времени. Если не считать барабанного ритма на шкурах вампиров. – Блэр снова прибегла к жестикуляции – похоже, они привыкли говорить друг с другом загадками – и несколько раз рубанула рукой воздух.
   – А теперь твой меч просто поет – я сам слышал. – Ларкин дружески хлопнул ее по плечу. – Кстати, мне кажется, тут превосходное место для битвы. – Он принялся пальцами отбивать ритм на рукояти меча. – Море, скалы, яркое солнце. Да, отличное место.
   – В самый раз, если тебе, конечно, нравится не иметь возможности для отступления и прыгать по скользким скалам. С риском оступиться и утонуть.
   Ларкин с жалостью посмотрел на нее и вздохнул.
   – Ты не учитываешь атмосферу, драматизм обстановки. А вампира можно утопить? – вдруг спросил он.
   – Нет. Они… Чувствуешь? – Земля под ногами задрожала, и Блэр выпрямилась, отодвинувшись от скалы.
   – Чувствую. Может, чары подействовали. – Ларкин вытащил меч и окинул взглядом склон. – Может, теперь появятся пещеры.
   – Даже если появятся, мы туда не пойдем. Ты обещал.
   – Я держу слово. – На его лице промелькнуло раздражение. Теперь это солдат, отметила Блэр, а не играющий на волынке землепашец. – Но если один из них попробует высунуть голову хоть на дюйм… ты что-нибудь видишь? По-моему, ничего не изменилось.
   – Нет, ничего. Может, это наша троица магов на утесе проделала очередной трюк. У них было достаточно времени, чтобы что-то предпринять. – Не снимая руку с дротика на поясе, она подошла к обрушивающемуся на скалы прибою. – Отсюда ничего не видно. Послушай, а ты можешь превратиться в птицу? Например, в сокола или ястреба? И посмотреть, что там происходит?
   – Конечно, могу. Только я тут тебя одну не оставлю.
   Блэр сердито передернула плечами. Снова придется объяснять.
   – Я стою на солнце, а вампиры не могут выйти. Кроме того, я давно работаю одна. Давай посмотрим, как там маги. Не люблю находиться в неведении.
   Ларкин подумал, что это не займет много времени. За несколько минут можно подняться в небо и вернуться назад. Сверху он будет видеть Блэр и тех, кто посмеет напасть на нее, а также троих чародеев на вершине утеса.
   Поэтому он отдал Блэр меч и представил себе сокола: его сильное тело, его острое зрение, его сердце. Мерцающее сияние окружило Ларкина, проникло внутрь. Руки превратились в крылья, губы вытянулись в клюв, ногти заострились и стали костями; от боли перехватило дыхание.
   А потом он стал птицей.
   Золотистый сокол взмыл в небо и с победным криком сделал круг над Блэр.
   – Ух ты! – Она подняла голову, наблюдая за полетом птицы, стремительным и гордым. Блэр уже наблюдала за превращениями Ларкина, скакала на нем, когда он обращался в боевого коня. И все равно онемела от изумления.
   – Как это сексуально!
   А земля продолжала дрожать. Не выпуская меча Ларкина, Блэр извлекла из ножен свой клинок и повернулась к отвесной стене утеса; за спиной у нее ревело море.
   Высоко в небе над скалами парил сокол. Острое зрение позволяло ему различать отдельные травинки и лепестки редких цветов, которые с трудом пробивались к солнцу сквозь трещины в скалах. Он видел длинную ленту дороги, уходящее к горизонту море и береговую линию, где вода встречалась с землей. Сокол жаждал полета, жаждал охоты. Но человек внутри его подавил это желание.
   Ларкин увидел внизу свою сестру, ведьму и мага, крепко державшихся за руки, чтобы устоять на дрожащей земле. Вокруг них разливалось сияние – ослепительно-белый и яростный свет, который вращающимся вихрем поднимался вверх, словно башня, заставляя сотрясаться не только землю, но и воздух.
   Ветер набросился на сокола, схватил за крылья жадными пальцами. Ларкин слышал голоса, звучавшие в унисон, чувствовал силу, горячей струей пронзавшую воздушные вихри. Затем ветер ударил его, и птица, кувыркаясь, полетела вниз.
   Блэр услышала крик сокола, увидела, что он по спирали падает вниз. С подступившим к горлу комом она наблюдала, как Ларкин кувыркается в воздухе. Напряжение не отпустило ее, даже когда птица выровнялась и расправила крылья. Чуть позже сокол нырнул к земле и грациозно опустился рядом с ней.
   Превращение в человека заняло не больше секунды. И вот перед ней снова стоит Ларкин – бледный и задыхающийся.
   – Что это было, черт возьми? Что случилось? Я думала, ты разобьешься. У тебя из носа кровь идет.
   Голос девушки был еле слышен, и Ларкин тряхнул головой, словно хотел восстановить слух.
   – Неудивительно. – Он вытер кровь. – Там, наверху, что-то происходит, и, похоже, очень серьезное. Свет чуть не ослепил меня, а ветер – просто зверь. Не могу сказать, грозит ли им опасность, – не знаю. Но думаю, нам лучше подняться и проверить.
   – Ладно. – Блэр протянула ему меч, и в этот момент земля ушла у нее из-под ног. Потеряв равновесие, девушка наклонилась вперед. Ларкин успел подхватить ее, но сила инерции отбросила его на скалу, и они оба едва не свалились в воду.
   – Прости, прости. – Ей пришлось ухватиться за него, чтобы не упасть. – Что случилось? Тебе больно?
   – Дыхание сбилось – всего лишь.
   Очередная волна прибоя окатила их брызгами.
   – Проклятье. Лучше убраться отсюда.
   – Не возражаю. Держись.
   Они крепко ухватили друг друга, пытаясь устоять на ногах. Камни и дерн посыпались со склона утеса. Карабкаться наверх будет непросто, если вообще возможно.
   – Я могу отнести нас обоих, – сказал Ларкин. – Тебе нужно только держаться, а я…
   Он умолк, потому что скала перед ними задрожала и начала менять свои очертания. Через мгновение она раскрылась.
   – Ага, – пробормотал он, – что тут у нас?
   – Чары рассеялись, или их кто-то снял. Могут быть неприятности.
   – Надеюсь.
   – Я тоже.
   И тут из пещеры на них устремились вражеские воины. Высокие, мощные, вооруженные мечами.
   – Почему они…
   – Это не вампиры. – Блэр оттолкнула Ларкина, приняла боевую стойку. Трясущаяся земля, подумала она, мешает не только им, но и противнику. – Сражайся. Потом все объясню.
   Девушка вскинула меч, отражая первый удар. Рука ее дрогнула, и одновременно под ногами просела земля. Используя инерцию, она нырнула вниз, отразила следующий удар и выхватила из-за пояса один из дротиков.
   Потом проткнула дротиком ногу противника. Он споткнулся, вскрикнул, потом упал, пронзенный мечом.
   «Один готов», – подумала Блэр, подавив жалость. Она повернулась вокруг своей оси и, едва удержавшись на ногах – земля теперь вспучилась, – скрестила мечи с врагом, появившимся у нее за спиной.
   Краем глаза она заметила, что Ларкин сдерживает натиск сразу двух противников.
   – Медвежья лапа! – крикнула Блэр.
   – Хорошая идея. – Рука Ларкина стала толще и длиннее. Он взмахнул острыми черными когтями, другой рукой продолжая орудовать мечом.
   Пока они удерживают позицию, подумала Блэр, но не более того. Здесь нет пространства для маневра, а стоит сделать один неверный шаг, и кувырком полетишь в воду. Разобьешься о камни и утонешь. Это похуже, чем смерть от меча. Но путь наверх все равно закрыт – по крайней мере, пока. Выбора у них нет – только сражаться, стараясь удерживать позиции.
   Она упала на землю, откатилась в сторону, и меч обрушился на камень в дюйме от ее лица. Затем девушка с силой ударила противника ногой, сбросив его в море.
   «Слишком их много, – подумала Блэр, – слишком много. – Она снова вскочила на ноги и с трудом восстановила равновесие. – Но могло быть и хуже…»
   Свет изменился, потускнел. Вместе с внезапно наступившими сумерками с неба посыпались первые капли дождя.
   – Господи Иисусе, она насылает тьму!
   Из пещеры крадучись выходили вампиры. Море и мучительная смерть утопленника вдруг показались не такими уж страшными.
   Блэр сосредоточилась, и ее меч охватило пламя. Они с Ларкином остановят вампиров огнем – одних отпугнут, других убьют. Но если врагов будет слишком много…
   – Нам не справиться, Ларкин. Превращайся в сокола и лети к остальным. Уводи их отсюда. Я задержу этих, сколько смогу.
   – Не говори глупости. Давай. – Он бросил ей свой меч. – Держись.
   Ларкин снова изменил облик, только на этот раз рядом с Блэр был уже не сокол. Золотистый дракон расправил крылья, попятился и ударом хвоста смел первого врага, выскочившего из пещеры.
   Не раздумывая, Блэр вскочила на спину дракона, обхватив ногами его змеевидное тело. Взмахнула мечом, отбила атаку слева. А потом они взмыли вверх, сквозь туман и мглу.
   Она ничего не могла с собой поделать – радостный крик вырвался из ее груди. Откинув голову назад, Блэр вскинула оба меча вверх. Клинки охватило пламя.
   Ветер закружил их, земля стремительно удалялась. Она вложила один меч в ножны и провела рукой по спине дракона. Отливавшая золотом чешуя была похожа на полированные драгоценные камни, гладкие и теплые. Взглянув вниз, Блэр увидела землю, море и клубящиеся клочки тумана, скрывавшие острые челюсти скал. На вершине высокого утеса на мокрой траве распростерлись три тела.
   – Спускайся туда. Скорее! – Блэр знала, что он в любом обличье слышит и понимает ее, но в данном случае могла бы не тратить слов понапрасну.
   Ларкин уже стрелой несся вниз, так что ветер свистел в ушах. Едва дракон коснулся земли, Блэр соскочила с его спины. Ларкин снова превратился в человека.
   Изнутри поднялась ледяная волна страха, но тут Блэр увидела, что Хойт с трудом сел и потянулся к Гленне. Из носа у него шла кровь; у Гленны тоже. Ларкин перевернул Мойру на спину, и Блэр увидела кровь на губах девушки.
   – Вставайте, нам нужно уходить. Враг может броситься в погоню, а при желании они способны двигаться очень быстро. – Блэр помогла Гленне встать. – Давайте, скорее.
   – У меня голова кружится. Прости…
   – Обопрись на меня. Ларкин…
   Он уже принял решение.
   Откинув со лба влажные волосы, Блэр подтолкнула Гленну к коню, в которого он превратился.
   – Садись. Вместе с Мойрой. Мы с Хойтом следом. Идти можешь? – спросила она Хойта.
   – Могу. – Ноги у него дрожали, но маг все же двигался, и довольно быстро. Ларкин пустился галопом. – Столько времени прошло. Уже сумерки.
   – Нет, это все ее рук дело. Лилит. Она сильнее, чем я думала.