В конце концов Киан решил оставить поднос на столе. Если девушка проснется, то выпьет чай. Если не проснется, то ее силы восстановит сон.
В любом случае поручение он выполнил.
Киан подошел к столу и осторожно опустил поднос. Фарфор негромко – почти неслышно – зазвенел, но Мойра все равно пошевелилась. С ее губ слетел тихий стон, по телу пробежала дрожь. Киан попятился, не отрывая взгляда от лица девушки, и нечаянно подставил плечо под тонкий луч света.
Поморщившись от острой боли, он выругался вполголоса и поспешно отступил в тень. Потом повернулся, чтобы уйти, сердясь на себя и на Мойру, эту спящую королеву.
Вдруг Мойра дернулась во сне и негромко вскрикнула, словно от страха. Она сжалась в комок и задрожала. И заговорила, по-прежнему не просыпаясь.
– Нет, нет, нет, – несколько раз повторила девушка и что-то забормотала на гэльском. Потом снова дернулась, перевернулась на спину, выгнулась дугой и замерла в напряжении, словно подставив шею.
Киан шагнул вперед, оказавшись между диваном и столом, наклонился и сильно встряхнул Мойру.
– Просыпайся, – приказал он. – Очнись немедленно. Некогда мне с тобой возиться!
Ее движение было стремительным, но Киан оказался проворнее и выбил дротик из ее руки. Оружие со стуком упало на пол.
– Не смей. – Он сжал запястье Мойры, чувствуя пальцами толчки ее пульса. – В следующий раз я сломаю тебе руку – как ветку. Можешь не сомневаться.
– Я… я… я…
– Все очень просто. Ты меня понимаешь?
Взгляд ее огромных, наполненных страхом глаз скользил по комнате.
– Она была здесь, она была здесь. Нет, не здесь. – Мойра встала на колени, ухватившись свободной рукой за Киана. – Где она? Где? Я чувствую ее запах. Сладкий, тяжелый.
– Прекрати. – Киан отпустил запястье девушки, схватил ее за плечи и снова встряхнул, так что у нее клацнули зубы. – Ты спала, и тебе снился сон.
– Нет. Я… Да? Не знаю. Еще не стемнело. Светло. Но там… – Она уперлась ладонями ему в грудь, но не оттолкнула, а просто опустила на них голову. – Прости. Прости, мне нужно прийти в себя.
Киан поймал себя на том, что ему хочется погладить Мойру по волосам – по длинной толстой косе цвета дубовой коры, – и поспешно опустил руку.
– Ты заснула прямо здесь, на диване, – сказал он ровным, почти деловым тоном. – Тебе снился сон. А теперь ты проснулась.
– Я думала, Лилит… – Она отстранилась. – Я чуть не проткнула тебя.
– Нет. У тебя ничего бы не вышло.
– Я не хотела… не думала… – Мойра закрыла глаза, явно пытаясь собраться с мыслями. Потом глаза открылись, чистые и наивные. – Прости, мне очень жаль. Но что ты тут делаешь?
Киан отступил в сторону и взмахнул рукой. Теперь на лице девушки не осталось ничего, кроме удивления.
– Ты… Ты приготовил для меня чай с пирожными?
– Гленна, – поправил он, неожиданно смутившись. – Я только разносчик.
– Ага. Но все равно спасибо. Я не собиралась спать. Думала, почитаю немного, когда Ларкин ушел наверх. Но потом…
– Тогда пей чай. Поможет. – Мойра кивнула, но не двинулась с места, и Киан страдальчески завел глаза к потолку. Потом налил чашку чаю. – Лимон или сливки, Ваше величество?
Склонив голову набок, она наблюдала за ним.
– Ты сердишься – и имеешь на это полное право. Принес мне чай, а я пыталась тебя убить.
– Тогда давай без разговоров. Вот. – Он сунул ей чашку в руки. – Пей. Гленна приказала.
Мойра сделала глоток, не отрывая взгляда от Киана.
– Очень вкусно.
Губы у нее задрожали, глаза наполнились слезами.
Внутри у него все перевернулось.
– Я, пожалуй, пойду. А ты тут пей чай и плачь, сколько тебе хочется.
– У меня не хватило сил. – Слезы в глазах девушки блестели, как капли дождя в тумане. – Я не смогла помочь им удержать заклинание. Оно распалось, рассыпалось, и сквозь нас словно прошли осколки стекла. У нас не получилось достать остальных, тех людей из клеток.
Киан задумался, стоит ли говорить Мойре, что Лилит просто заменит освобожденных пленников на новых. В приступе ярости захватит в два раза больше узников.
– Ты напрасно теряешь время, обвиняя и жалея себя. Ты сделала все, что смогла.
– Во сне Лилит сказала, что даже не станет пить мою кровь. Я самая маленькая и слабая – не стою таких хлопот.
Киан присел на стол, внимательно посмотрел на девушку и взял одно пирожное.
– Она лжет.
– Откуда тебе знать?
– Я – порождение ночи, ты не забыла? Очень часто что-нибудь небольшое по размеру и есть самое вкусное. Вроде закуски, если можно так выразиться. Не откажись я от этой привычки, ты бы и глазом не успела моргнуть.
Мойра опустила чашку и, нахмурившись, посмотрела на него.
– Это нужно воспринимать как комплимент?
– Как хочешь.
– Хорошо. Спасибо… наверное.
– Допивай чай. – Киан встал. – Попроси Гленну как-нибудь воздействовать на твои сны. Она это умеет.
– Киан, – окликнула его Мойра, когда он был уже на полпути к двери. – Я тебе благодарна. За все.
Молча кивнув, он вышел из комнаты. Прошла уже тысяча лет, а он все еще не понимает людей, особенно женщин.
Выпив принесенный Гленной чай, Блэр решила поваляться часок с наушниками. Обычно музыка успокаивает ее, помогает отвлечься и восстановить силы. Но нежный голос Патти Гриффин[10] вызвал в памяти вихрь воспоминаний.
Море, скалы, битва. Мгновение, когда небо потемнело, и она подумала, что все кончено. И крошечное, холодное зернышко облегчения где-то глубоко внутри – наконец-то.
Она не хотела умереть. Нет. Но где-то внутри накопилась усталость – ужасная усталость от одиночества и от сознания того, что ей суждено оставаться одной всю свою жизнь. Наедине с кровью, смертью и бесконечным насилием.
Судьба лишила ее любви к мужчине, который был ей так нужен; она лишила ее будущего, которое Блэр хотела и надеялась разделить с ним. Может, все началось именно тогда? Именно тогда в ее душе проросло семя усталости? В ту ночь, когда от нее ушел Джереми?
«Тряпка», – подумала Блэр и сдернула с головы наушники. Распустила нюни. Неужели она позволит себе сходить с ума из-за мужчины – да еще того, кто оказался недостойным ее? Примириться с мыслью о смерти потому, что Джереми не принял ее такой, какая она есть?
«Чушь собачья». Блэр повернулась на бок, обхватила руками подушку и уставилась на тускнеющий свет за окном.
Она вспомнила о Джереми из-за того, что Ларкин вновь пробудил в ней чувства. Не стоит опять увлекаться мужчиной. Ей совершенно не хотелось вновь оказаться в водовороте эмоций и чувств.
Другое дело секс. Тут все в порядке – до тех пор, пока дело ограничивается отдыхом и удовольствием. Ей больше не нужны страдания и это ужасное чувство опустошенности и одиночества, когда сердце трепещет, словно истекая кровью.
«Ничего от любви не осталось, – подумала Блэр, закрывая глаза. – Ничто не вечно».
Она задремала; из наушников, которые она забыла выключить, доносилась музыка, тихая и далекая.
В голове зазвучала другая мелодия – учащенные удары ее собственного сердца. Близился рассвет, и ее ночная охота заканчивалась. Но Блэр была полна сил, взбудоражена и готова биться еще несколько часов.
За квартал от дома она осмотрела себя. Еще одна рубашка испорчена. Работа, подумала Блэр, плохо отражается на гардеробе. Блузка порвана и испачкана кровью, а левое плечо все в синяках и пульсирует болью.
Но это так здорово!
Улица в красивом пригороде была тихой – все мирно спали в своих постелях. Солнце всходило, расцвечивая кизил и липы в бело-розовые тона. Почувствовав аромат гиацинтов, Блэр набрала полную грудь сладкого весеннего воздуха.
Это было утро ее восемнадцатилетия.
Она собиралась принять душ, отдохнуть, а затем как следует подготовиться к веселому празднику.
Отперев парадную дверь дома, где они жили с отцом, Блэр сняла сумку с неповрежденного плеча и поставила ее на пол. Нужно почистить оружие, но сначала выпить воды – и побольше.
А потом заметила чемоданы у двери, и ее радость мгновенно испарилась.
Отец спустился по лестнице, уже в пальто. «Какой красавец, – подумала она. – Волосы чуть тронуты сединой». В ее душе разверзлась пропасть любви и боли.
– Вернулась, значит. – Он посмотрел на ее рубашку. – Если не хочешь неприятностей, переодевайся. Разгуливая в таком виде, ты привлекаешь к себе внимание.
– Меня никто не видел. Ты куда собрался?
– В Румынию. Разведка в основном.
– В Румынию? А мне можно с тобой? Я бы посмотрела…
– Нет. Я оставил чековую книжку. Там достаточно, чтобы содержать дом несколько месяцев.
– Месяцев? Но… Когда ты вернешься?
– Я не вернусь. – Он взял небольшую дорожную сумку и вскинул ее на плечо. – Я сделал для тебя все, что мог. Тебе восемнадцать, и ты уже взрослая.
– Но… ты не можешь… Пожалуйста, не уходи. Что я такого сделала?
– Ничего. Я переписал дом на твое имя. Можешь жить здесь или продать его. Делай все, что хочешь. Это твоя жизнь.
– Почему? Почему ты вот так бросаешь меня? Ты же мой отец.
– Я подготовил тебя, как мог. Больше мне нечего тебе дать.
– Ты можешь остаться со мной. Любить меня хотя бы немного.
Он открыл дверь, поднял чемоданы. Ни капли сожаления на бесстрастном лице. Он уже далеко, поняла Блэр.
– У меня утренний рейс. Если мне понадобятся какие-то вещи, я за ними пришлю.
– Я для тебя хоть что-то значу?
Теперь отец поднял на нее глаза, посмотрел прямо в лицо.
– Ты – моя наследница, – сказал он и вышел.
Конечно, она заплакала – стояла в прихожей и рыдала, вдыхая весенние ароматы, проникавшие в дом вместе со свежим утренним ветерком.
Она отменила вечеринку и весь день провела дома одна. А через несколько дней отправилась на кладбище – тоже одна, – чтобы уничтожить существо, в которое превратился ее любимый мальчик.
Всю оставшуюся жизнь Блэр будет задавать себе один и тот же вопрос: остался бы парень жив, не отмени она вечеринку на свой день рождения?
И вот она уже в своей бостонской квартире, лицом к лицу с мужчиной, которому подарила всю свою любовь, все надежды.
– Пожалуйста. Джереми, давай присядем. Нам нужно поговорить.
– Поговорить? – Он со злостью запихивал вещи в чемодан. По его глазам было видно, что шок еще не прошел. – Я не могу об этом говорить. Я не желаю ничего знать. И никто не должен знать.
– Я была не права. – Блэр протянула руку, но Джереми отмахнулся – так решительно и резко, что она вздрогнула, словно от боли. – Мне не следовало брать тебя с собой, показывать тебе моих врагов. Но ты бы мне не поверил, если бы дело ограничилось только рассказом.
– Что ты убиваешь вампиров? Что значит, не поверил бы?
– Я должна была тебе показать их. Мы не могли пожениться, если бы моя работа оставалась тайной для тебя. Это было бы нечестно.
– Нечестно? – Джереми резко повернулся к ней, и по его лицу она все поняла: его переполняли страх, ярость, отвращение. – А что ты называешь честностью? Ты все время лгала и обманывала меня!
– Нет, не лгала. Просто не обо всем говорила, и я у тебя прошу прощения за это. Мне так жаль, но я не могла тебе об этом сказать, когда мы впервые… а потом я просто не представляла, как признаться тебе, кто я и чем занимаюсь.
– Что ты ненормальная.
Она отпрянула, словно от пощечины.
– Я не ненормальная. Понятно, ты расстроен, но…
– Расстроен? Я не знаю, кто ты и что ты. Боже, все эти месяцы я спал черт знает с кем! Но одно я знаю точно. Теперь держись от меня подальше. От моей семьи, от моих друзей.
– Тебе нужно время. Я понимаю, но…
– Я уже потратил на тебя достаточно времени. Мне плохо от одного твоего вида.
– Перестань.
– С меня хватит. Думаешь, я смогу быть с тобой, снова прикасаться к тебе после всего этого?
– Что с тобой? – воскликнула Блэр. – Я спасаю человеческие жизни. Существо, которое ты видел, – убийца, Джереми. Оно охотилось бы на невинных людей, убивало бы их. А я помешала ему.
– Все это бред. Никаких вампиров не существует. – Джереми сдернул чемодан с кровати, которую они делили почти шесть месяцев. – Когда я выйду отсюда, ты перестанешь существовать вместе с ними.
– Я думала, ты меня любишь.
– От ошибок никто не застрахован.
– Значит, ты уйдешь, – тихо произнесла она, – и я перестану существовать.
– Тебе виднее.
«Это со мной не в первый раз, – подумала Блэр. – Нет, не в первый». Единственный человек, которого она любила с рождения, поступил точно так же. Она медленно сняла кольцо с пальца.
– Забери.
– Мне оно не нужно. Мне ничего не нужно, что имеет отношение к тебе. – У двери Джереми оглянулся. – Как ты будешь жить? Кому расскажешь обо всем этом?
– А больше у меня никого нет, – ответила она пустой комнате. Потом положила кольцо на комод, села на пол и расплакалась.
«Мужчины жестокие существа. Используют женщин, а потом бросают. Делают их одинокими и несчастными. Лучше бросать их первыми, правда? Отплатить им той же монетой, и пусть мучаются они.
Ты страдаешь, и ты устала оттого, что тебя отвергают, ведь так? К тому же эти бесконечные битвы, смерть… Я могу избавить тебя от этого. Я так хочу тебе помочь.
Почему бы нам не поговорить – вдвоем, только нам с тобой… Только девочки. Может, немного выпьем и обсудим мужчин?
Ты не пригласишь меня войти?»
Блэр стояла у окна, и лицо, проступавшее из темноты, приветливо улыбалось ей. Она подняла руки и начала открывать фрамугу.
«Поторопись. Открывай. Пригласи меня, Блэр. Только скажи».
Она открыла рот и уже собиралась произнести слова, вертевшиеся у нее на языке.
Кто-то прыгнул на нее сзади, отбросил в угол комнаты, и она распласталась на полу.
5
В любом случае поручение он выполнил.
Киан подошел к столу и осторожно опустил поднос. Фарфор негромко – почти неслышно – зазвенел, но Мойра все равно пошевелилась. С ее губ слетел тихий стон, по телу пробежала дрожь. Киан попятился, не отрывая взгляда от лица девушки, и нечаянно подставил плечо под тонкий луч света.
Поморщившись от острой боли, он выругался вполголоса и поспешно отступил в тень. Потом повернулся, чтобы уйти, сердясь на себя и на Мойру, эту спящую королеву.
Вдруг Мойра дернулась во сне и негромко вскрикнула, словно от страха. Она сжалась в комок и задрожала. И заговорила, по-прежнему не просыпаясь.
– Нет, нет, нет, – несколько раз повторила девушка и что-то забормотала на гэльском. Потом снова дернулась, перевернулась на спину, выгнулась дугой и замерла в напряжении, словно подставив шею.
Киан шагнул вперед, оказавшись между диваном и столом, наклонился и сильно встряхнул Мойру.
– Просыпайся, – приказал он. – Очнись немедленно. Некогда мне с тобой возиться!
Ее движение было стремительным, но Киан оказался проворнее и выбил дротик из ее руки. Оружие со стуком упало на пол.
– Не смей. – Он сжал запястье Мойры, чувствуя пальцами толчки ее пульса. – В следующий раз я сломаю тебе руку – как ветку. Можешь не сомневаться.
– Я… я… я…
– Все очень просто. Ты меня понимаешь?
Взгляд ее огромных, наполненных страхом глаз скользил по комнате.
– Она была здесь, она была здесь. Нет, не здесь. – Мойра встала на колени, ухватившись свободной рукой за Киана. – Где она? Где? Я чувствую ее запах. Сладкий, тяжелый.
– Прекрати. – Киан отпустил запястье девушки, схватил ее за плечи и снова встряхнул, так что у нее клацнули зубы. – Ты спала, и тебе снился сон.
– Нет. Я… Да? Не знаю. Еще не стемнело. Светло. Но там… – Она уперлась ладонями ему в грудь, но не оттолкнула, а просто опустила на них голову. – Прости. Прости, мне нужно прийти в себя.
Киан поймал себя на том, что ему хочется погладить Мойру по волосам – по длинной толстой косе цвета дубовой коры, – и поспешно опустил руку.
– Ты заснула прямо здесь, на диване, – сказал он ровным, почти деловым тоном. – Тебе снился сон. А теперь ты проснулась.
– Я думала, Лилит… – Она отстранилась. – Я чуть не проткнула тебя.
– Нет. У тебя ничего бы не вышло.
– Я не хотела… не думала… – Мойра закрыла глаза, явно пытаясь собраться с мыслями. Потом глаза открылись, чистые и наивные. – Прости, мне очень жаль. Но что ты тут делаешь?
Киан отступил в сторону и взмахнул рукой. Теперь на лице девушки не осталось ничего, кроме удивления.
– Ты… Ты приготовил для меня чай с пирожными?
– Гленна, – поправил он, неожиданно смутившись. – Я только разносчик.
– Ага. Но все равно спасибо. Я не собиралась спать. Думала, почитаю немного, когда Ларкин ушел наверх. Но потом…
– Тогда пей чай. Поможет. – Мойра кивнула, но не двинулась с места, и Киан страдальчески завел глаза к потолку. Потом налил чашку чаю. – Лимон или сливки, Ваше величество?
Склонив голову набок, она наблюдала за ним.
– Ты сердишься – и имеешь на это полное право. Принес мне чай, а я пыталась тебя убить.
– Тогда давай без разговоров. Вот. – Он сунул ей чашку в руки. – Пей. Гленна приказала.
Мойра сделала глоток, не отрывая взгляда от Киана.
– Очень вкусно.
Губы у нее задрожали, глаза наполнились слезами.
Внутри у него все перевернулось.
– Я, пожалуй, пойду. А ты тут пей чай и плачь, сколько тебе хочется.
– У меня не хватило сил. – Слезы в глазах девушки блестели, как капли дождя в тумане. – Я не смогла помочь им удержать заклинание. Оно распалось, рассыпалось, и сквозь нас словно прошли осколки стекла. У нас не получилось достать остальных, тех людей из клеток.
Киан задумался, стоит ли говорить Мойре, что Лилит просто заменит освобожденных пленников на новых. В приступе ярости захватит в два раза больше узников.
– Ты напрасно теряешь время, обвиняя и жалея себя. Ты сделала все, что смогла.
– Во сне Лилит сказала, что даже не станет пить мою кровь. Я самая маленькая и слабая – не стою таких хлопот.
Киан присел на стол, внимательно посмотрел на девушку и взял одно пирожное.
– Она лжет.
– Откуда тебе знать?
– Я – порождение ночи, ты не забыла? Очень часто что-нибудь небольшое по размеру и есть самое вкусное. Вроде закуски, если можно так выразиться. Не откажись я от этой привычки, ты бы и глазом не успела моргнуть.
Мойра опустила чашку и, нахмурившись, посмотрела на него.
– Это нужно воспринимать как комплимент?
– Как хочешь.
– Хорошо. Спасибо… наверное.
– Допивай чай. – Киан встал. – Попроси Гленну как-нибудь воздействовать на твои сны. Она это умеет.
– Киан, – окликнула его Мойра, когда он был уже на полпути к двери. – Я тебе благодарна. За все.
Молча кивнув, он вышел из комнаты. Прошла уже тысяча лет, а он все еще не понимает людей, особенно женщин.
Выпив принесенный Гленной чай, Блэр решила поваляться часок с наушниками. Обычно музыка успокаивает ее, помогает отвлечься и восстановить силы. Но нежный голос Патти Гриффин[10] вызвал в памяти вихрь воспоминаний.
Море, скалы, битва. Мгновение, когда небо потемнело, и она подумала, что все кончено. И крошечное, холодное зернышко облегчения где-то глубоко внутри – наконец-то.
Она не хотела умереть. Нет. Но где-то внутри накопилась усталость – ужасная усталость от одиночества и от сознания того, что ей суждено оставаться одной всю свою жизнь. Наедине с кровью, смертью и бесконечным насилием.
Судьба лишила ее любви к мужчине, который был ей так нужен; она лишила ее будущего, которое Блэр хотела и надеялась разделить с ним. Может, все началось именно тогда? Именно тогда в ее душе проросло семя усталости? В ту ночь, когда от нее ушел Джереми?
«Тряпка», – подумала Блэр и сдернула с головы наушники. Распустила нюни. Неужели она позволит себе сходить с ума из-за мужчины – да еще того, кто оказался недостойным ее? Примириться с мыслью о смерти потому, что Джереми не принял ее такой, какая она есть?
«Чушь собачья». Блэр повернулась на бок, обхватила руками подушку и уставилась на тускнеющий свет за окном.
Она вспомнила о Джереми из-за того, что Ларкин вновь пробудил в ней чувства. Не стоит опять увлекаться мужчиной. Ей совершенно не хотелось вновь оказаться в водовороте эмоций и чувств.
Другое дело секс. Тут все в порядке – до тех пор, пока дело ограничивается отдыхом и удовольствием. Ей больше не нужны страдания и это ужасное чувство опустошенности и одиночества, когда сердце трепещет, словно истекая кровью.
«Ничего от любви не осталось, – подумала Блэр, закрывая глаза. – Ничто не вечно».
Она задремала; из наушников, которые она забыла выключить, доносилась музыка, тихая и далекая.
В голове зазвучала другая мелодия – учащенные удары ее собственного сердца. Близился рассвет, и ее ночная охота заканчивалась. Но Блэр была полна сил, взбудоражена и готова биться еще несколько часов.
За квартал от дома она осмотрела себя. Еще одна рубашка испорчена. Работа, подумала Блэр, плохо отражается на гардеробе. Блузка порвана и испачкана кровью, а левое плечо все в синяках и пульсирует болью.
Но это так здорово!
Улица в красивом пригороде была тихой – все мирно спали в своих постелях. Солнце всходило, расцвечивая кизил и липы в бело-розовые тона. Почувствовав аромат гиацинтов, Блэр набрала полную грудь сладкого весеннего воздуха.
Это было утро ее восемнадцатилетия.
Она собиралась принять душ, отдохнуть, а затем как следует подготовиться к веселому празднику.
Отперев парадную дверь дома, где они жили с отцом, Блэр сняла сумку с неповрежденного плеча и поставила ее на пол. Нужно почистить оружие, но сначала выпить воды – и побольше.
А потом заметила чемоданы у двери, и ее радость мгновенно испарилась.
Отец спустился по лестнице, уже в пальто. «Какой красавец, – подумала она. – Волосы чуть тронуты сединой». В ее душе разверзлась пропасть любви и боли.
– Вернулась, значит. – Он посмотрел на ее рубашку. – Если не хочешь неприятностей, переодевайся. Разгуливая в таком виде, ты привлекаешь к себе внимание.
– Меня никто не видел. Ты куда собрался?
– В Румынию. Разведка в основном.
– В Румынию? А мне можно с тобой? Я бы посмотрела…
– Нет. Я оставил чековую книжку. Там достаточно, чтобы содержать дом несколько месяцев.
– Месяцев? Но… Когда ты вернешься?
– Я не вернусь. – Он взял небольшую дорожную сумку и вскинул ее на плечо. – Я сделал для тебя все, что мог. Тебе восемнадцать, и ты уже взрослая.
– Но… ты не можешь… Пожалуйста, не уходи. Что я такого сделала?
– Ничего. Я переписал дом на твое имя. Можешь жить здесь или продать его. Делай все, что хочешь. Это твоя жизнь.
– Почему? Почему ты вот так бросаешь меня? Ты же мой отец.
– Я подготовил тебя, как мог. Больше мне нечего тебе дать.
– Ты можешь остаться со мной. Любить меня хотя бы немного.
Он открыл дверь, поднял чемоданы. Ни капли сожаления на бесстрастном лице. Он уже далеко, поняла Блэр.
– У меня утренний рейс. Если мне понадобятся какие-то вещи, я за ними пришлю.
– Я для тебя хоть что-то значу?
Теперь отец поднял на нее глаза, посмотрел прямо в лицо.
– Ты – моя наследница, – сказал он и вышел.
Конечно, она заплакала – стояла в прихожей и рыдала, вдыхая весенние ароматы, проникавшие в дом вместе со свежим утренним ветерком.
Она отменила вечеринку и весь день провела дома одна. А через несколько дней отправилась на кладбище – тоже одна, – чтобы уничтожить существо, в которое превратился ее любимый мальчик.
Всю оставшуюся жизнь Блэр будет задавать себе один и тот же вопрос: остался бы парень жив, не отмени она вечеринку на свой день рождения?
И вот она уже в своей бостонской квартире, лицом к лицу с мужчиной, которому подарила всю свою любовь, все надежды.
– Пожалуйста. Джереми, давай присядем. Нам нужно поговорить.
– Поговорить? – Он со злостью запихивал вещи в чемодан. По его глазам было видно, что шок еще не прошел. – Я не могу об этом говорить. Я не желаю ничего знать. И никто не должен знать.
– Я была не права. – Блэр протянула руку, но Джереми отмахнулся – так решительно и резко, что она вздрогнула, словно от боли. – Мне не следовало брать тебя с собой, показывать тебе моих врагов. Но ты бы мне не поверил, если бы дело ограничилось только рассказом.
– Что ты убиваешь вампиров? Что значит, не поверил бы?
– Я должна была тебе показать их. Мы не могли пожениться, если бы моя работа оставалась тайной для тебя. Это было бы нечестно.
– Нечестно? – Джереми резко повернулся к ней, и по его лицу она все поняла: его переполняли страх, ярость, отвращение. – А что ты называешь честностью? Ты все время лгала и обманывала меня!
– Нет, не лгала. Просто не обо всем говорила, и я у тебя прошу прощения за это. Мне так жаль, но я не могла тебе об этом сказать, когда мы впервые… а потом я просто не представляла, как признаться тебе, кто я и чем занимаюсь.
– Что ты ненормальная.
Она отпрянула, словно от пощечины.
– Я не ненормальная. Понятно, ты расстроен, но…
– Расстроен? Я не знаю, кто ты и что ты. Боже, все эти месяцы я спал черт знает с кем! Но одно я знаю точно. Теперь держись от меня подальше. От моей семьи, от моих друзей.
– Тебе нужно время. Я понимаю, но…
– Я уже потратил на тебя достаточно времени. Мне плохо от одного твоего вида.
– Перестань.
– С меня хватит. Думаешь, я смогу быть с тобой, снова прикасаться к тебе после всего этого?
– Что с тобой? – воскликнула Блэр. – Я спасаю человеческие жизни. Существо, которое ты видел, – убийца, Джереми. Оно охотилось бы на невинных людей, убивало бы их. А я помешала ему.
– Все это бред. Никаких вампиров не существует. – Джереми сдернул чемодан с кровати, которую они делили почти шесть месяцев. – Когда я выйду отсюда, ты перестанешь существовать вместе с ними.
– Я думала, ты меня любишь.
– От ошибок никто не застрахован.
– Значит, ты уйдешь, – тихо произнесла она, – и я перестану существовать.
– Тебе виднее.
«Это со мной не в первый раз, – подумала Блэр. – Нет, не в первый». Единственный человек, которого она любила с рождения, поступил точно так же. Она медленно сняла кольцо с пальца.
– Забери.
– Мне оно не нужно. Мне ничего не нужно, что имеет отношение к тебе. – У двери Джереми оглянулся. – Как ты будешь жить? Кому расскажешь обо всем этом?
– А больше у меня никого нет, – ответила она пустой комнате. Потом положила кольцо на комод, села на пол и расплакалась.
«Мужчины жестокие существа. Используют женщин, а потом бросают. Делают их одинокими и несчастными. Лучше бросать их первыми, правда? Отплатить им той же монетой, и пусть мучаются они.
Ты страдаешь, и ты устала оттого, что тебя отвергают, ведь так? К тому же эти бесконечные битвы, смерть… Я могу избавить тебя от этого. Я так хочу тебе помочь.
Почему бы нам не поговорить – вдвоем, только нам с тобой… Только девочки. Может, немного выпьем и обсудим мужчин?
Ты не пригласишь меня войти?»
Блэр стояла у окна, и лицо, проступавшее из темноты, приветливо улыбалось ей. Она подняла руки и начала открывать фрамугу.
«Поторопись. Открывай. Пригласи меня, Блэр. Только скажи».
Она открыла рот и уже собиралась произнести слова, вертевшиеся у нее на языке.
Кто-то прыгнул на нее сзади, отбросил в угол комнаты, и она распласталась на полу.
5
С той стороны окна донесся крик ярости. Стекло завибрировало, готовое вот-вот лопнуть.
Затем лицо исчезло, растворившись во тьме. Блэр показалось, что комната вращается.
– Не надо. Не смей. – Ларкин схватил ее за плечи и поднял с пола, поставив на колени. – Что ты делаешь, черт возьми?
Его лицо то становилось четким, то вновь расплывалось.
– Собираюсь выйти. Извини.
Потом она поняла, что лежит на своей кровати, а Ларкин хлещет ее по щекам.
– Ага, очнулась. Не покидай нас, морнин. Я схожу за Гленной.
– Нет, погоди. Минутку. Как-то мне нехорошо. – Она с трудом сглотнула и прижала ладонь к животу, пытаясь унять тошноту. – Словно объелась пиццы. Должно быть, я спала. Мне казалось… Я спала?
– Ты стояла у окна и собиралась его открыть. А там была она. Француженка.
– Лора. И я собиралась впустить ее. – Блэр с ужасом посмотрела на Ларкина. – О боже, я хотела впустить ее! Как это могло случиться?
– Ты была… не похожа на себя. Словно спала, но с открытыми глазами.
– Лунатизм. Транс. Твари проникли мне в мозг и что-то со мной сделали. А где остальные?
Она попыталась встать, но Ларкин удержал ее.
– Все внизу. В кухне. Гленна готовит ужин, благослови ее Бог. Попросила позвать тебя. Я постучал, но ты не ответила. – Он бросил взгляд на окно, и лицо его омрачилось. – Чуть не ушел, подумав, что ты спишь и что сон не менее полезен, чем еда. А потом мне показалось… Я услышал, как она обращается к тебе.
– Если бы я ее впустила… Всегда думала, что вампиры способны управлять только теми, кого они укусили. А это что-то новенькое. Нам лучше спуститься вниз – рассказать остальным.
Он погладил ее по волосам.
– Ты еще дрожишь. Я могу тебя отнести.
– Не сомневаюсь. – Блэр невольно улыбнулась. – Но, знаешь, может, в другой раз? – Она села, наклонилась к нему и коснулась губами его губ. – Спасибо, мой спаситель.
– Всегда рад. – Ларкин взял ее за руку, помог встать с кровати и поддержал, когда она покачнулась.
– Ух ты. Голова кружится. Здорово они меня, Ларкин. Использовали мои воспоминания и чувства. Глубоко личные. Я вне себя от злости.
– Было бы хуже, если бы ты впустила ее в дом.
– Это уж точно. Ладно, пойдем вниз и… – Блэр снова покачнулась и выругалась.
– Придется помочь тебе. – Он подхватил ее на руки.
– Подожди минутку. Нужно восстановить равновесие.
– А по мне, так ты отлично уравновешена. – Он посмотрел на нее и медленно улыбнулся. – У тебя красивая фигура. И мне нравится, что ты носишь одежду, которая ее не скрывает. Ты так приятно пахнешь. Будто зеленые яблоки.
– Ты пытаешься отвлечь меня от мыслей о том, что я едва не пригласила вампира на ужин?
– Ну да. И как, получается?
– Немного.
– Тогда давай продолжим. – Он остановился, наклонил голову и поцеловал ее.
Словно электрический разряд. Но меньше радости, чем в прошлый раз, поняла Блэр. Он испугался за нее и готов отомстить. Она не помнила, когда в последний раз кто-то тревожился за нее. И ответила на поцелуй прежде, чем успела проконтролировать себя, – прижалась к Ларкину, запустила пальцы в его волосы, словно изливая на мужчину свое мучительное одиночество, которое не оставляло ее даже после того, как она очнулась ото сна.
– Неплохо действует, – пробормотала она, когда Ларкин оторвался от нее.
– По крайней мере, щеки у тебя порозовели.
– Тогда поставь меня на пол. Если ты на руках принесешь меня в кухню, все испугаются. Хватит и рассказа о том, что случилось.
Ларкин опустил ее, но руки не убрал.
– Не шатает?
– Уже гораздо лучше.
Тем не менее весь путь до кухни он придерживал ее под руку.
– Если такое возможно, почему они не делали этого раньше?
Хойт сидел во главе стола в столовой; за его спиной потрескивал огонь в камине. Вопрос был адресован Киану.
– Никогда о подобном не слышал. – Пожав плечами, Киан съел кусочек приготовленной Гленной рыбы. – Если между человеком и вампиром существуют личные отношения, то приглашения можно добиться уговорами или лестью. Но в большинстве случаев человек просто отказывается верить своим глазам. Тут другое дело. Судя по твоему рассказу, ты спала.
– Все когда-то случается в первый раз. – Аппетита не было, но Блэр заставляла себя есть, чтобы восстановить силы. – У нас есть маги. И у Лилит тоже. Это чары.
– Я заснула в библиотеке… – Мойра глотнула воды, чтобы смочить пересохшее горло. – И со мной тоже произошло кое-что неприятное. Но не так, как с тобой, Блэр. Она словно стояла рядом со мной. Лилит. Более того, это была не библиотека. Я оказалась в своей спальне. Дома, в Гилле.
– И что случилось? – спросила Блэр. – Ты помнишь?
– Я… – Взгляд Мойры не отрывался от тарелки; ее щеки залил густой румянец. – Понимаешь, я спала, а она казалась такой же настоящей, как ты или я. Забралась ко мне в постель. Она… трогала меня. Мое тело. Я чувствовала на себе ее руки.
– Ничего особенного. – Блэр ковыряла рыбу. – Сон, отчетливые образы – возможно, но содержание обычное. Вампиры очень сексуальны, причем часто они бывают бисексуалами. Похоже, она тебя проверяла. Забавлялась.
– Со мной случилось нечто подобное, когда мы только приехали сюда, – сказала Гленна. – Потом я приняла кое-какие меры. Но не догадалась, что нужно защитить остальных. Это глупо с моей стороны.
– Так и запишем в твоем личном деле. – Блэр взмахнула вилкой. – Но ты не могла все предусмотреть.
– Ценю твой юмор, но мне не следовало забывать об этой угрозе.
– Теперь придется этим заняться – мы не можем позволить, чтобы они заколдовали кого-то из нас, а потом свободно разгуливали по дому.
– На их стороне могучий волшебник. И он не вампир. – Мойра посмотрела на Киана, ища поддержки, и он кивнул. – Я читала, что некоторые вампиры способны вводить человека в транс, но при этом они должны находиться рядом с жертвой. Или сначала укусить ее. Укус формирует связь с этим человеком, и тогда вампир может управлять им.
– Укус исключается, – заметила Блэр.
– Да. И все мы – Блэр, Гленна и я – спали. Мы не можем привлечь внимание вампиров, когда спим.
– Чтобы заколдовать человека, вампир должен потратить много энергии. Много сил, – пояснила Блэр. – И еще необходим опыт.
– Совершенно верно, – подтвердил Киан.
– Значит, они превратили в вампира ведьму или мага, – предположил Хойт.
– Нет. – Мойра прикусила губу. – Думаю, что нет. Если верить тому, что я прочитала в книгах, вампир может получить магическую силу вместе с кровью мага, но эта сила ослабевает. Превратившись в вампира, маг теряет почти все свои способности – или вообще все. Это плата за бессмертие. Демон, в которого он превращается, утрачивает магический дар или сохраняет лишь его жалкие остатки.
– Значит, скорее всего, у нее на службе состоят ведьмы – если можно так выразиться, – задумчиво произнесла Блэр, продолжая жевать. – Тот, кто перешел на сторону тьмы. Или тот, кого она поработила. Полувампир. Могущественный.
– Сомневаюсь. – В отличие от остальных Ларкин уже опустошил тарелку и собирался попросить добавки. – Я внимательно слушал.
– А ты что-нибудь слышишь с набитым ртом? – усмехнулась Блэр.
Улыбнувшись, он положил себе еще одну порцию рыбы и риса.
– Вкусно. – Ларкин повернулся к Гленне. – Если я не буду есть, как ты узнаешь, что мне понравилось?
– Любопытно, куда ты складываешь благодарности? Так что ты хотел сказать? – Блэр взмахнула рукой.
– Все это происходило во сне, и мне кажется, что чары не действуют на того, кто бодрствует. Разве не требуется больше энергии… – он воспользовался термином Блэр, – чтобы заколдовать человека, который не спит?
– Конечно, – кивнул Хойт. – Конечно, ее нужно больше.
– Но сон еще не все – по крайней мере, сегодня. Мойра была совсем разбита после того, что ей пришлось вынести. Блэр тоже устала. Я не знаю, что происходило с тобой, Гленна, но…
– Я была очень усталой и расстроенной. Именно по этой причине я забыла о мерах предосторожности перед тем, как лечь спать.
– Думаю, в этом все дело. Они способны проникнуть в разум не только во сне, но и в тот момент, когда тело ослаблено, а разум уязвим. Мне кажется, что маг или маги, которые помогают Лилит, не так уж сильны. Не сильнее тех, кто сидит за этим столом.
– Ты действительно слушал, – признала Блэр. – Наш дракон прав. Лилит напала на нас, когда мы были уязвимы, и едва не добилась успеха. Что будем делать?
– Мы с Хойтом поработаем над защитой. Я уже использовала простые средства. – Гленна посмотрела на Хойта. – Мы их усилим.
– Хорошо бы придумать что-то для всего дома, – заметила Блэр. – Чтобы они не могли войти даже после приглашения – вроде ответа «номер не существует».
– Приглашение невозможно блокировать. – Киан откинулся на спинку стула, держа в руке бокал с вином. – При помощи заклинания его можно отменить. Но не блокировать.
– Допустим. Тогда надо расширить границы, создать зону безопасности вокруг дома.
– Мы пытались. – Хойт накрыл ладонью руку Гленны. – Не получилось.
– Значит, есть над чем поработать. Необходимо создать еще одну линию обороны. Чем больше их будет, тем лучше. Нужно создать запретную зону для вампиров.
– В таком случае мне лучше переселиться в гостиницу, – предположил Киан, и Блэр удивленно посмотрела на него. Потом поняла.
– А, верно. Извини. Забыла. Невозможно создать запретную зону для вампиров, когда у нас в доме находится вампир.
– Пока мы не знаем, как исключить его, – объяснила Гленна. – Но у нас есть пара идей. Хотя скорее общих, чем конкретных, – призналась она. – Хойт пытался сделать для тебя щит, Киан. Чтобы ты мог выходить из дома днем. Быть на солнце.
– Другие тоже пытались, и у них ничего не вышло. Это невозможно.
– Когда-то люди верили, что Земля плоская, – заметила Блэр.
– Совершенно верно. – Киан пожал плечами. – Но мне кажется, что за тысячи лет, которые мы существуем, уже что-нибудь придумали бы, будь такое возможно. А экспериментировать теперь – неразумная трата времени.
– Это мое время, – тихо произнес Хойт.
Все умолкли.
– Как нам тебя не хватало сегодня, – нарушила молчание Гленна. – В Керри, на скалах. Так что затраченное время окупится. Думаю, с тобой мы освободили бы больше людей.
– Да? – Голос Киана звучал сухо. – И только-то?
– А разве этого мало? Итак, наша главная задача – защита. Это наша с Хойтом забота. – Она сжала руку мага. – Приступим?
– А пока никто не спит без защиты. У меня с собой есть еще кресты и святая вода. – Блэр встала. – Киан, если ты не собираешься выходить, я бы приняла кое-какие меры, чтобы обезопасить двери и окна.
– Пожалуйста. Только эти безделушки не смогут препятствовать приглашению.
– Нужно создать линии обороны, – упрямо повторила Блэр.
– Я тебе помогу. – Ларкин отставил тарелку. – Тут столько дверей и окон.
– Хорошо, разделимся. Хойт с Гленной занимаются магией. Мы с Ларкином попробуем обезопасить входы. Остаются Киан и Мойра – наряд на кухню.
Нельзя сказать, чтобы она не верила Хойту и Гленне – немногие из живущих на земле людей вызывали у нее такое доверие. Или что она не признавала магию. Куда от нее денешься.
Но даже с амулетом под подушкой, горящей свечой и еще одним амулетом, который вместе с крестом висел на окне, той ночью Блэр спала беспокойно.
И следующей ночью тоже.
Спасали тренировки – физические нагрузки лишали сил, но помогали верить, что ты способна добиться цели. Блэр была требовательна. Ни один день не обходился без синяков и боли в мышцах – в том числе у нее самой. Но каждый день все – в том числе она сама – становились чуть-чуть сильнее, чуть-чуть быстрее.
Блэр наблюдала, как расцветает – именно это определение ей казалось самым подходящим – Мойра. Недостаток силы девушка компенсировала скоростью и гибкостью. И необыкновенным упорством. А в стрельбе из лука ей просто не было равных.
Гленна оттачивала качества, которыми уже обладала, – хитрость и интуицию. Кроме того, она совершенствовалась во владении мечом и боевым топором.
Хойт отличался целеустремленностью. В любом состязании – с мечом, луком или голыми руками – он не отвлекался ни на секунду. Блэр считала его самым надежным воином.
Киан был необыкновенно изощренным и коварным. Он обладал нечеловеческой силой, как и все вампиры, и звериной хитростью, сочетавшимися с изысканностью ума. Блэр подумала, что он убивает с яростной элегантностью.
Ларкина она считала универсальным бойцом. Прирожденный дуэлянт, он был особенно хорош в поединке. Не обладая целеустремленностью Хойта или утонченностью Киана, Ларкин бился без устали, пока не припирал противника к стенке или у того не заканчивались силы. Он неплохо стрелял из лука. Конечно, ему было далеко до Мойры, ведь с ней в этом деле не мог сравниться никто.
Затем лицо исчезло, растворившись во тьме. Блэр показалось, что комната вращается.
– Не надо. Не смей. – Ларкин схватил ее за плечи и поднял с пола, поставив на колени. – Что ты делаешь, черт возьми?
Его лицо то становилось четким, то вновь расплывалось.
– Собираюсь выйти. Извини.
Потом она поняла, что лежит на своей кровати, а Ларкин хлещет ее по щекам.
– Ага, очнулась. Не покидай нас, морнин. Я схожу за Гленной.
– Нет, погоди. Минутку. Как-то мне нехорошо. – Она с трудом сглотнула и прижала ладонь к животу, пытаясь унять тошноту. – Словно объелась пиццы. Должно быть, я спала. Мне казалось… Я спала?
– Ты стояла у окна и собиралась его открыть. А там была она. Француженка.
– Лора. И я собиралась впустить ее. – Блэр с ужасом посмотрела на Ларкина. – О боже, я хотела впустить ее! Как это могло случиться?
– Ты была… не похожа на себя. Словно спала, но с открытыми глазами.
– Лунатизм. Транс. Твари проникли мне в мозг и что-то со мной сделали. А где остальные?
Она попыталась встать, но Ларкин удержал ее.
– Все внизу. В кухне. Гленна готовит ужин, благослови ее Бог. Попросила позвать тебя. Я постучал, но ты не ответила. – Он бросил взгляд на окно, и лицо его омрачилось. – Чуть не ушел, подумав, что ты спишь и что сон не менее полезен, чем еда. А потом мне показалось… Я услышал, как она обращается к тебе.
– Если бы я ее впустила… Всегда думала, что вампиры способны управлять только теми, кого они укусили. А это что-то новенькое. Нам лучше спуститься вниз – рассказать остальным.
Он погладил ее по волосам.
– Ты еще дрожишь. Я могу тебя отнести.
– Не сомневаюсь. – Блэр невольно улыбнулась. – Но, знаешь, может, в другой раз? – Она села, наклонилась к нему и коснулась губами его губ. – Спасибо, мой спаситель.
– Всегда рад. – Ларкин взял ее за руку, помог встать с кровати и поддержал, когда она покачнулась.
– Ух ты. Голова кружится. Здорово они меня, Ларкин. Использовали мои воспоминания и чувства. Глубоко личные. Я вне себя от злости.
– Было бы хуже, если бы ты впустила ее в дом.
– Это уж точно. Ладно, пойдем вниз и… – Блэр снова покачнулась и выругалась.
– Придется помочь тебе. – Он подхватил ее на руки.
– Подожди минутку. Нужно восстановить равновесие.
– А по мне, так ты отлично уравновешена. – Он посмотрел на нее и медленно улыбнулся. – У тебя красивая фигура. И мне нравится, что ты носишь одежду, которая ее не скрывает. Ты так приятно пахнешь. Будто зеленые яблоки.
– Ты пытаешься отвлечь меня от мыслей о том, что я едва не пригласила вампира на ужин?
– Ну да. И как, получается?
– Немного.
– Тогда давай продолжим. – Он остановился, наклонил голову и поцеловал ее.
Словно электрический разряд. Но меньше радости, чем в прошлый раз, поняла Блэр. Он испугался за нее и готов отомстить. Она не помнила, когда в последний раз кто-то тревожился за нее. И ответила на поцелуй прежде, чем успела проконтролировать себя, – прижалась к Ларкину, запустила пальцы в его волосы, словно изливая на мужчину свое мучительное одиночество, которое не оставляло ее даже после того, как она очнулась ото сна.
– Неплохо действует, – пробормотала она, когда Ларкин оторвался от нее.
– По крайней мере, щеки у тебя порозовели.
– Тогда поставь меня на пол. Если ты на руках принесешь меня в кухню, все испугаются. Хватит и рассказа о том, что случилось.
Ларкин опустил ее, но руки не убрал.
– Не шатает?
– Уже гораздо лучше.
Тем не менее весь путь до кухни он придерживал ее под руку.
– Если такое возможно, почему они не делали этого раньше?
Хойт сидел во главе стола в столовой; за его спиной потрескивал огонь в камине. Вопрос был адресован Киану.
– Никогда о подобном не слышал. – Пожав плечами, Киан съел кусочек приготовленной Гленной рыбы. – Если между человеком и вампиром существуют личные отношения, то приглашения можно добиться уговорами или лестью. Но в большинстве случаев человек просто отказывается верить своим глазам. Тут другое дело. Судя по твоему рассказу, ты спала.
– Все когда-то случается в первый раз. – Аппетита не было, но Блэр заставляла себя есть, чтобы восстановить силы. – У нас есть маги. И у Лилит тоже. Это чары.
– Я заснула в библиотеке… – Мойра глотнула воды, чтобы смочить пересохшее горло. – И со мной тоже произошло кое-что неприятное. Но не так, как с тобой, Блэр. Она словно стояла рядом со мной. Лилит. Более того, это была не библиотека. Я оказалась в своей спальне. Дома, в Гилле.
– И что случилось? – спросила Блэр. – Ты помнишь?
– Я… – Взгляд Мойры не отрывался от тарелки; ее щеки залил густой румянец. – Понимаешь, я спала, а она казалась такой же настоящей, как ты или я. Забралась ко мне в постель. Она… трогала меня. Мое тело. Я чувствовала на себе ее руки.
– Ничего особенного. – Блэр ковыряла рыбу. – Сон, отчетливые образы – возможно, но содержание обычное. Вампиры очень сексуальны, причем часто они бывают бисексуалами. Похоже, она тебя проверяла. Забавлялась.
– Со мной случилось нечто подобное, когда мы только приехали сюда, – сказала Гленна. – Потом я приняла кое-какие меры. Но не догадалась, что нужно защитить остальных. Это глупо с моей стороны.
– Так и запишем в твоем личном деле. – Блэр взмахнула вилкой. – Но ты не могла все предусмотреть.
– Ценю твой юмор, но мне не следовало забывать об этой угрозе.
– Теперь придется этим заняться – мы не можем позволить, чтобы они заколдовали кого-то из нас, а потом свободно разгуливали по дому.
– На их стороне могучий волшебник. И он не вампир. – Мойра посмотрела на Киана, ища поддержки, и он кивнул. – Я читала, что некоторые вампиры способны вводить человека в транс, но при этом они должны находиться рядом с жертвой. Или сначала укусить ее. Укус формирует связь с этим человеком, и тогда вампир может управлять им.
– Укус исключается, – заметила Блэр.
– Да. И все мы – Блэр, Гленна и я – спали. Мы не можем привлечь внимание вампиров, когда спим.
– Чтобы заколдовать человека, вампир должен потратить много энергии. Много сил, – пояснила Блэр. – И еще необходим опыт.
– Совершенно верно, – подтвердил Киан.
– Значит, они превратили в вампира ведьму или мага, – предположил Хойт.
– Нет. – Мойра прикусила губу. – Думаю, что нет. Если верить тому, что я прочитала в книгах, вампир может получить магическую силу вместе с кровью мага, но эта сила ослабевает. Превратившись в вампира, маг теряет почти все свои способности – или вообще все. Это плата за бессмертие. Демон, в которого он превращается, утрачивает магический дар или сохраняет лишь его жалкие остатки.
– Значит, скорее всего, у нее на службе состоят ведьмы – если можно так выразиться, – задумчиво произнесла Блэр, продолжая жевать. – Тот, кто перешел на сторону тьмы. Или тот, кого она поработила. Полувампир. Могущественный.
– Сомневаюсь. – В отличие от остальных Ларкин уже опустошил тарелку и собирался попросить добавки. – Я внимательно слушал.
– А ты что-нибудь слышишь с набитым ртом? – усмехнулась Блэр.
Улыбнувшись, он положил себе еще одну порцию рыбы и риса.
– Вкусно. – Ларкин повернулся к Гленне. – Если я не буду есть, как ты узнаешь, что мне понравилось?
– Любопытно, куда ты складываешь благодарности? Так что ты хотел сказать? – Блэр взмахнула рукой.
– Все это происходило во сне, и мне кажется, что чары не действуют на того, кто бодрствует. Разве не требуется больше энергии… – он воспользовался термином Блэр, – чтобы заколдовать человека, который не спит?
– Конечно, – кивнул Хойт. – Конечно, ее нужно больше.
– Но сон еще не все – по крайней мере, сегодня. Мойра была совсем разбита после того, что ей пришлось вынести. Блэр тоже устала. Я не знаю, что происходило с тобой, Гленна, но…
– Я была очень усталой и расстроенной. Именно по этой причине я забыла о мерах предосторожности перед тем, как лечь спать.
– Думаю, в этом все дело. Они способны проникнуть в разум не только во сне, но и в тот момент, когда тело ослаблено, а разум уязвим. Мне кажется, что маг или маги, которые помогают Лилит, не так уж сильны. Не сильнее тех, кто сидит за этим столом.
– Ты действительно слушал, – признала Блэр. – Наш дракон прав. Лилит напала на нас, когда мы были уязвимы, и едва не добилась успеха. Что будем делать?
– Мы с Хойтом поработаем над защитой. Я уже использовала простые средства. – Гленна посмотрела на Хойта. – Мы их усилим.
– Хорошо бы придумать что-то для всего дома, – заметила Блэр. – Чтобы они не могли войти даже после приглашения – вроде ответа «номер не существует».
– Приглашение невозможно блокировать. – Киан откинулся на спинку стула, держа в руке бокал с вином. – При помощи заклинания его можно отменить. Но не блокировать.
– Допустим. Тогда надо расширить границы, создать зону безопасности вокруг дома.
– Мы пытались. – Хойт накрыл ладонью руку Гленны. – Не получилось.
– Значит, есть над чем поработать. Необходимо создать еще одну линию обороны. Чем больше их будет, тем лучше. Нужно создать запретную зону для вампиров.
– В таком случае мне лучше переселиться в гостиницу, – предположил Киан, и Блэр удивленно посмотрела на него. Потом поняла.
– А, верно. Извини. Забыла. Невозможно создать запретную зону для вампиров, когда у нас в доме находится вампир.
– Пока мы не знаем, как исключить его, – объяснила Гленна. – Но у нас есть пара идей. Хотя скорее общих, чем конкретных, – призналась она. – Хойт пытался сделать для тебя щит, Киан. Чтобы ты мог выходить из дома днем. Быть на солнце.
– Другие тоже пытались, и у них ничего не вышло. Это невозможно.
– Когда-то люди верили, что Земля плоская, – заметила Блэр.
– Совершенно верно. – Киан пожал плечами. – Но мне кажется, что за тысячи лет, которые мы существуем, уже что-нибудь придумали бы, будь такое возможно. А экспериментировать теперь – неразумная трата времени.
– Это мое время, – тихо произнес Хойт.
Все умолкли.
– Как нам тебя не хватало сегодня, – нарушила молчание Гленна. – В Керри, на скалах. Так что затраченное время окупится. Думаю, с тобой мы освободили бы больше людей.
– Да? – Голос Киана звучал сухо. – И только-то?
– А разве этого мало? Итак, наша главная задача – защита. Это наша с Хойтом забота. – Она сжала руку мага. – Приступим?
– А пока никто не спит без защиты. У меня с собой есть еще кресты и святая вода. – Блэр встала. – Киан, если ты не собираешься выходить, я бы приняла кое-какие меры, чтобы обезопасить двери и окна.
– Пожалуйста. Только эти безделушки не смогут препятствовать приглашению.
– Нужно создать линии обороны, – упрямо повторила Блэр.
– Я тебе помогу. – Ларкин отставил тарелку. – Тут столько дверей и окон.
– Хорошо, разделимся. Хойт с Гленной занимаются магией. Мы с Ларкином попробуем обезопасить входы. Остаются Киан и Мойра – наряд на кухню.
Нельзя сказать, чтобы она не верила Хойту и Гленне – немногие из живущих на земле людей вызывали у нее такое доверие. Или что она не признавала магию. Куда от нее денешься.
Но даже с амулетом под подушкой, горящей свечой и еще одним амулетом, который вместе с крестом висел на окне, той ночью Блэр спала беспокойно.
И следующей ночью тоже.
Спасали тренировки – физические нагрузки лишали сил, но помогали верить, что ты способна добиться цели. Блэр была требовательна. Ни один день не обходился без синяков и боли в мышцах – в том числе у нее самой. Но каждый день все – в том числе она сама – становились чуть-чуть сильнее, чуть-чуть быстрее.
Блэр наблюдала, как расцветает – именно это определение ей казалось самым подходящим – Мойра. Недостаток силы девушка компенсировала скоростью и гибкостью. И необыкновенным упорством. А в стрельбе из лука ей просто не было равных.
Гленна оттачивала качества, которыми уже обладала, – хитрость и интуицию. Кроме того, она совершенствовалась во владении мечом и боевым топором.
Хойт отличался целеустремленностью. В любом состязании – с мечом, луком или голыми руками – он не отвлекался ни на секунду. Блэр считала его самым надежным воином.
Киан был необыкновенно изощренным и коварным. Он обладал нечеловеческой силой, как и все вампиры, и звериной хитростью, сочетавшимися с изысканностью ума. Блэр подумала, что он убивает с яростной элегантностью.
Ларкина она считала универсальным бойцом. Прирожденный дуэлянт, он был особенно хорош в поединке. Не обладая целеустремленностью Хойта или утонченностью Киана, Ларкин бился без устали, пока не припирал противника к стенке или у того не заканчивались силы. Он неплохо стрелял из лука. Конечно, ему было далеко до Мойры, ведь с ней в этом деле не мог сравниться никто.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента