Робертс Нора. Рожденная в грехе

   Приветственно залаяла большая собака, когда Брианна остановила машину рядом с одиноко стоящим нарядным «Мерседесом» с открывающимся верхом.
   – Это наш милый Конкобар, – объяснила она Шаннон, – он большой, но совершенно безобидный. Не боитесь собак?
   – Обычно нет, – ответила Шаннон, с опаской поглядывая на подбежавшего к машине пса.
   – Сядь, пожалуйста, – попросила его Брианна, выйдя из машины, – и покажи, что ты воспитанная собака.
   Конкобар послушно исполнил просьбу: уселся на землю, и только его хвост совершал размашистые движения, показывая, как рад его владелец и хозяйке, и тому, что светит солнце и зеленеет трава.
   Повинуясь Брианне, он даже подал лапу, которую Шаннон с некоторой опаской пожала, но затем, осмелев, погладила его крупную голову.
   – Хороший. Ты ведь хороший, да? – вкрадчиво спросила она, и пес вполне с этим согласился.
   А в это время Брианна и Мегги выгружали из машины ее багаж.
   – О, не надо! Я сама!
   Но Брианна уже несла к дому обе дорожные сумки. У самых дверей она обернулась и произнесла с улыбкой:
   – Добро пожаловать в «Блекторн», Шаннон. Надеюсь, вам будет у нас удобно и легко.
   Словно в подтверждение ее слов дверь с треском распахнулась, и на пороге появился черноволосый мальчуган, бойко спешащий на коротких, но быстрых ножках. В обоих кулачках он сжимал кусочки печенья и еще каких-то сладостей, часть которых уже успела усыпать его путь.
   – Назад, дьяволенок! – послышался мужской голос. – Что я тебе говорю, Лайам? Хочешь, чтобы твоя матушка сняла с меня скальп за то, что я плохо смотрю за тобой?
   Все эти слова говорил мужчина, у которого был весьма утомленный вид, а на руках – совсем крошечный ребенок.
   Лицо мальчика просияло, когда он увидел Мегги.
   – Мам!
   – Да, это я. – Мегги ловко подхватила его одной рукой, другой вытерла ему измазанный сладостями рот. – Посмотри на себя, Лайам Суини. Ни одного чистого места на лице! И кто ж это, интересно, сообразил дать тебе бисквит до завтрака?
   Мальчик хитровато посмотрел на нее и вместо ответа потребовал:
   – Целуй!
   – Совсем как его отец. Воображает, что поцелуи могут решить все проблемы. – Она бросила уничтожающий взгляд на Грейсона. – Ну, что можете сказать в свое оправдание, мистер Тейн?
   – Виноват, но заслуживаю снисхождения, – отвечал тот. – Мерфи притащил и оставил на моем попечении эту бомбу замедленного действия, а потом начала плакать наша малышка, и я не знал, что делать. Бри, если зайдешь на кухню, не очень удивляйся тому, что там увидишь.
   – Настолько ужасно?
   – Уж поверь мне. А в гостиной… Мы там играли с Лайамом. Я куплю тебе новую вазу.
   Глаза у Брианны расширились.
   – Неужели та, моя любимая?
   Не дав прямого ответа, Грейсон обратил все внимание на гостью:
   – Извините, что не сразу познакомился с вами. Меня зовут Грей.
   – Очень приятно. Я – Шаннон.
   Ей пришлось податься в сторону, потому что Конкобар выхватил у нее прямо из-под ног упавший на пол кусок бисквита, а потом отпрянуть еще раз, когда Лайам протянул к ней руки и потребовал:
   – Целуй!
   – Ох, конечно. С удовольствием.
   Она осторожно коснулась его измазанной щечки.
   – Шоколадные чипсы? – неуверенно предположила Шаннон.
   – Я готовила их вчера. Вы и до этого добрались? – с возмущением спросила Брианна.
   – Надо же мне было как-то занять его, пока я возился с нашей малышкой, – виновато объяснил Грей. – Никогда не думал, что с двумя детьми настолько трудно. Не вдвое, а в десять раз труднее! Почему?
   – Это загадка на все времена, дорогой, – ответила Брианна. – А теперь приди в себя и помоги Шаннон с ее вещами, ладно?
   – С удовольствием. Это намного легче. Да, насчет пятна на ковре в гостиной я объясню позже.
   – Буду ждать с нетерпением. Извините, Шаннон, за беспорядок. Когда я уходила отсюда, здесь все было чисто и пристойно.
   – И сейчас все хорошо.
   Шумная безалаберная встреча казалась ей куда приятней, чем чинный неловкий прием, когда не знаешь, куда себя деть и что говорить.
   – Это ваша малышка? – спросила она Брианну.
   – Ее зовут Кейла. Сегодня ей ровно месяц.
   – Она чудесная. – С несколько более стесненным чувством Шаннон повернулась к Мегги: – А мальчик – ваш?
   – Как видите. Лайам, поздоровайся с мисс Бодин.
   – Говори мне «Шаннон». Здравствуй еще раз, Лайам.
   Он быстро забормотал что-то, чего она не могла понять без переводчика, но его улыбка не требовала пояснений.
   – Его срочно нужно умыть, – решила Мегги. – Но пока давай мне Кейлу, Бри, а сама проводи Шаннон в ее комнату.
   – Так и сделаем. Спасибо, Мегги.
   – Шоколад, – очень отчетливо произнес Лайам.
   – Ни за что на свете! – решительно сказала Мегги.
   Приведя в порядок растрепавшуюся прическу, Брианна пригласила Шаннон следовать за ней.
   – Я приготовила вам комнату на самом верху, – сказала она. – Там будет тише и спокойней. Но если не хотите подниматься по ступенькам, а их не так уж мало, можно все переиграть.
   – Меня не пугает лестница, – Шаннон вновь ощутила некоторую скованность. «Как странно, – подумала она, – с этой любезной, приветливой Брианной мне почему-то труднее, чем с резкой, прямолинейной Мегги».
   – Мы только недавно сделали там комнату, – говорила тем временем хозяйка. – Раньше был чердак. Но там очень удобно, вы увидите.
   – У вас хороший дом.
   – Спасибо. Мне его оставил отец, и после его смерти я кое-что достраивала. Потому что решила открыть небольшую гостиницу. «Би энд Би»^[3], вы знаете. А когда вышла за Грейсона, пристроили еще комнаты: его кабинет, детскую. Как я рада, что вы приехали, Шаннон! – добавила она без всякой паузы.
   – Благодарю вас.
   – Вот мы и пришли.
   Комната, в которой они оказались, была гораздо лучше, чем Шаннон могла ожидать. Просторная, светлая, с широким окном, прорезанным в одном свесе крыши, и большой медной кроватью под другим свесом. Было еще несколько окон поменьше и много цветов в кувшинах. Все вокруг блестело чистотой.
   И опять радостное чувство охватило Шаннон. Чувство, похожее на то, которое она уже испытала, когда ехали сюда и перед ней открылась во всей своей красе обширная долина.
   – Чудесно! Правда, чудесно, Брианна.
   – Отсюда прекрасный вид. Я подумала, вам понравится… А вон там ферма Мерфи, видите? Из этого окошка.
   – Кто такой Мерфи?
   – О, это наш друг и сосед. Мерфи Малдун. Его земля начинается как раз за стеной нашего дома. Вы с ним обязательно познакомитесь. Он у нас часто бывает. – Брианна ходила по комнате, поправляя светлые занавески, абажуры на лампах, расправляя и без того тщательно заправленную постель. – Эта комната побольше остальных, я, кажется, уже говорила вам. И ванная рядом. Вход прямо отсюда, смотрите. Это Грейсон и Мерфи так спланировали. Специальные книжки читали.
   – Прямо кукольный домик! И как все сверкает! Вы, кажется, говорили, что Мерфи – фермер?
   – Так и есть. Но он мастер на все руки. Помочь вам разложить вещи или вы сначала отдохнете?
   – Спасибо, я все сделаю сама.
   – Будьте как дома. Там, на полке, еще полотенца. А если что понадобится, скажите, не стесняйтесь. Принести вам сюда чай на подносе?
   «Ох, господи, – подумала Шаннон, – наверное, легче согласиться. И вообще, хорошо бы почти не выходить из комнаты, никого не видеть, ничего не знать. А потом спокойно вернуться к своему привычному существованию. Обеспеченному и одинокому. Особенно теперь – после ухода из жизни самых близких, после окончательного разрыва с Тодом».
   – Нет, – сказала она. – Благодарю вас, Брианна. Я лучше спущусь к чаю.
   – Прекрасно. – Брианна коснулась руки Шаннон. – Мы ждем вас. Я буду внизу, если что потребуется.
   – Еще раз спасибо за все.
   Когда за Брианной закрылась дверь, Шаннон устало опустилась на край кровати. Хорошее отношение тоже утомляет. Она сидела так довольно долго – плечи расслаблены, глаза прикрыты.
   Вот она и в Ирландии. Но что из этого? Что делать дальше? Она не знала.

5

   – Ну, и какая она из себя, эта ваша американская сестрица?
   Чувствуя себя на кухне у Брианны как в своем собственном доме, Мерфи взял с подноса кусок пирожного с кремом, откусил немалый кусок.
   Он был высок и с возрастом не полнел, так что пирожные Брианны были ему не во вред. Еще в дверях он стащил с головы шапку – так его с детства учила мать – и попытался пригладить свои темные волосы, но тщетно: они все равно торчали в разные стороны, взывая к ножницам парикмахера.
   – Убери руки! – запоздало скомандовала Брианна. – Подожди, пока я подам на стол.
   – Боюсь, тогда мне может не хватить. – Он довольно ухмыльнулся, отправляя в рот новый кусок. – Она так же хороша, как ты, Бри? Признайся.
   – Лесть не поможет тебе получить добавку, не воображай. Что касается Шаннон… – Брианна задумалась на мгновение. – Я бы не назвала ее хорошенькой. Или привлекательной. По-моему, таких, как она, считают просто красивыми. Хотя это не значит, что всем она должна нравиться. А если подробней… Да что ты такой любопытный?! Ну, волосы у нее не такие огненные, как у Мегги. Скорее похожи по цвету на гриву твоей любимой гнедой кобылы. Зато глаза как у нашего отца. Помнишь их цвет? Зеленые-зеленые. Рост у нее вроде моего. И она вполне стройная. Гладкая, как бы ты, наверно, сказал.
   Воспользовавшись тем, что Брианна хлопотала над пирожными, Мерфи налил себе чаю.
   – А еще что про нее скажешь?
   – Она сдержанная. Наша Мегги совсем не такая. А еще грустная. Но ведь это можно понять. – Было видно, Брианна не только на словах понимает свою сводную сестру. – Посмотрел бы ты, как она заулыбалась, когда мы выехали на то место, откуда видна вся долина!
   – Да, там еще какая красотища! – Мерфи отхлебнул чаю из кружки, расправил плечи – они ныли после сегодняшней утренней пахоты. Однако он любил это ощущение живых мышц. – Такого в своем Нью-Йорке ей вовек не увидеть!
   – Мы часто говорим об этом городе, словно он на другой планете. А ведь он просто за океаном, Мерфи.
   – Для меня это дальше, чем луна!
   Брианна с улыбкой обернулась к нему через плечо. Мерфи был хорош собой; пожалуй, даже лучше, чем раньше, когда был юношей. Женщины в их селении говорили тогда, что у него «ангельское личико». Сейчас в нем было, может быть, больше от «дьявола» – дьявольски красивые голубые глаза, дьявольски манящая улыбка. Работа на открытом воздухе только красила его, придавала и без того смуглому лицу скульптурную четкость и резкость, что не могло не привлекать к нему весьма заинтересованные взгляды женщин, которые его до сих пор не слишком трогали, насколько она могла судить. Он был крепкий и складный, с мускулистым торсом и такими же руками, такой же сильный и дюжий, как его любимцы – кони, если их очеловечить и придать им доброту и мягкость.
   Да, несмотря на внешнюю грубоватость и неотшлифованность манер, в нем явно ощущались добросердечие, отзывчивость. Даже что-то поэтическое находила Брианна в его натуре, в мечтательном выражении глаз. Впрочем, возможно, тут играла роль ее глубокая привязанность к нему еще с детских лет.
   – Чего ты так уставилась? – Он провел рукой по подбородку. – Я измазался кремом?
   – Нет, я подумала: неужели не найдется женщина, которая удостоится чести видеть каждый день твою приятную физиономию?
   – Вы с Мегги глядите на нее чуть не каждый день. С меня достаточно. – Он произнес это сравнительно бойко, но все же в голосе чувствовалось некоторое замешательство. – Почему, как только женщина заведет семью, тотчас начинает думать, что все остальные должны поступать так же? – добавил он не сразу.
   – Потому что эта женщина счастлива, – ответила Брианна. – Я, конечно, говорю о себе. – Она нежно взглянула на Кейлу. – Вылитый отец, правда?
   – По-моему, вся в мать. – Он склонился над девочкой, дотронулся до ее головки. – А как насчет вашей матери, Бри? Вы сказали ей?
   – Пока нет. – Не хотелось даже думать об этом, но она понимала, что никуда не деться. – Конечно, скажем. Пускай Шаннон хоть немного отдохнет с дороги и попривыкнет к нам.
   – Да, ураган надвигается. Ты уверена, что мать ни о чем не догадывалась раньше? Ни о другой женщине, ни о ребенке от нее?
   – Голову даю на отсечение. Если бы узнала, можешь представить, что устроила бы. Особенно при их отношениях!
   Содрогнувшись, она отвернулась в сторону.
   – Да уж! Слышно было бы во всей округе. – Он слегка коснулся ее щеки, заставил повернуть к нему голову. – Не переживай сильно. Ты ведь не одна.
   – Я знаю, Мерфи. Это немножко помогает, но все равно ужасно. Неужели наши взаимоотношения никогда не наладятся? Ведь она все-таки наша мать. А сейчас, с приездом Шаннон, может стать еще хуже. Но мы не могли поступить иначе. Как-никак она нам не чужая. Отец не простил бы нам.
   – Хватит об этом, Бри. Перестань мучиться. Вы поступили правильно. Ну, ну, не надо, старуха, – добавил он, видя, что глаза у нее наполняются слезами. – Прекрати.
   С кружкой чая в руке он наклонился к ней и по-братски поцеловал в лоб, непроизвольно взглянув в сторону двери.
   То, что он увидел там, перевернуло в нем все кверху дном!
   Из дверного проема на него смотрели внимательные зеленые глаза. Огромные, как блюдца. Так ему показалось. А лицо! Какое было лицо! Как алебастр. Или нет, как свежее молоко. И какие волосы обрамляли это лицо и касались гордо вздернутого подбородка!
   Словом, чудесное видение – вот что это было! Образ, который сразу поразил воображение и глубоко проник в сердце.
   – О, Шаннон! – воскликнула Брианна, немного покраснев. Что она о ней подумает, если видела, как Мерфи поцеловал ее? И неужели она слышала то, что говорилось о матери? – Чай почти уже готов. Мы попьем его здесь. А своим жильцам я накрою в гостиной. Их не так много. Мне не трудно.
   – У вас прелестная кухня, – сказала Шаннон, оглядываясь вокруг.
   Она уловила кое-что из разговора Брианны и Мерфи и собиралась потом обдумать услышанное. Но сейчас ее внимание было приковано к человеку, глазевшему на нее так, словно он никогда не видел живой женщины.
   – Шаннон Бодин, – представила их друг другу Брианна. – А это наш приятель и сосед Мерфи Малдун, о котором я уже говорила.
   – Как поживаете? – услышал он, но был не в состоянии произнести ничего вразумительного в ответ. Только кивнул и с отвращением к самому себе подумал, что она приняла его наверняка за деревенщину, у которого мозги еле ворочаются.
   – Мерфи, – обратилась к нему Брианна, – ты не скажешь всем остальным, чтобы шли пить чай? Мерфи! – повторила она, не получив ответа.
   – Что? А, да… Кому?
   Брианна не могла сдержать смеха.
   – Да что с тобой? Прямо стоя спишь, как твои распрекрасные кони. Пойди и позови Грейсона и Мегги. И Лайама, конечно. Ну, давай!
   Она подтолкнула его, и он скрылся за дверью.
   – Работал сегодня с рассвета в поле, – объяснила она его странное поведение. – Спит на ходу. Вообще-то он прыткий малый.
   Последнему утверждению Шаннон не поверила.
   – Он фермер, кажется? – спросила она уже не в первый раз. – Сосед?
   – Он как брат для нас с Мегги. А каких выращивает превосходных лошадей! У нас нет от него секретов, – добавила она.
   – Вы рассказали ему и обо мне? Но ведь он ваш друг, не мой.
   Брианна вздохнула.
   – Вы пока не знаете как следует никого из нас и вправе думать что угодно. Я не могу заставить вас доверять нам и не стану этого делать. Но взамен предложу сесть и выпить чаю.
   – Сколько в вас спокойствия и выдержки, – не могла не признать Шаннон.
   – Зато у Мегги ни того, ни другого.
   – Я не понравилась ей?
   – Пока это так.
   Шаннон почувствовала вдруг, что ей хочется беспричинно рассмеяться. На душе, как ни странно, было легко.
   – Она мне тоже не слишком пришлась по вкусу. Что у нас к чаю?
   – Сыр, сандвичи, паштет, печенье, торт с кремом, яблочный…
   – Ой, не надо больше! У вас так всегда?
   – Я люблю готовить. Кроме того, хочу отметить день вашего приезда.
   – Вы упорный человек, да?
   – Упрямство характерно для всей нашей семьи, должна честно признаться. А вот и они! Начинайте пить, я пойду в гостиную к моим постояльцам. Угощайтесь!
   Все уселись, наступило недолгое молчание.
   – Вам сахару? – сухо спросила Мегги у Шаннон.
   – Нет, благодарю, – так же сухо ответила та. – Я пью несладкий.
   – В Нью-Йорке неплохие рестораны, – сказал Грейсон, – но, ей-богу, я не ел нигде вкуснее, чем у Брианны на кухне. Вы работаете у Тайлментона? – обратился он к Шаннон, накладывая ей на тарелку сладости.
   – Я… да… О, не так много! Уже больше пяти лет.
   – У его фирмы, насколько я знаю, неплохая репутация. Даже очень хорошая. М-м… – Грейсон откусил от яблочного пирога. – Блистательно! А где вы учились?
   – В Карнеги Меллон.
   – У… Ничего не может быть лучше! – И было непонятно, к чему относятся эти проявления высшего удовлетворения – к стряпне Брианны или к репутации учебного заведения. – Там, неподалеку от вашего колледжа, была такая маленькая булочная. Ее держала супружеская еврейская пара. Они тоже были совсем маленькие. Но какие там готовили булочки с ромом!
   – Я знаю это место, – с улыбкой сказала Шаннон. Все-таки приятно поговорить с американцем! – Ходила туда каждое воскресенье в течение четырех лет.
   Поскольку внимание Мегги было устремлено на Лайама, сидевшего рядом с ней на высоком стульчике, а Мерфи и без того не сводил глаз с гостьи, Шаннон не посчитала необходимым втягивать их в разговор и продолжала беседовать с Грейсоном.
   Когда Кейла закапризничала, он вынул ее из колыбели и взял на руки, предоставив Шаннон самой угощать себя, что та и поторопилась сделать, с удовольствием вонзив зубы в сандвич с сыром. Сейчас она ощутила, что была ужасно голодна и что вместе с насыщением к ней приходит чувство покоя и уюта. Покончив с бутербродом, она взялась за печенье.
   – Как на седьмом небе? – улыбнулся Грейсон, поймав выражение ее глаз.
   – О, даже выше! Божественно!
   – Вы правы. В кондитерских изделиях Брианны есть что-то сверхъестественное.
   Одной рукой – в другой у него была Кейла – он умудрялся умело и быстро расправляться с угощением.
   – Не будь свиньей, Грей, – обиженно сказала Мегги. – Оставь что-нибудь для Рогана.
   – Почему ты не научишься сама делать все это?
   – Зачем? – Мегги слизнула крем с пальца. – Если вы живете так близко.
   – Вы по соседству с сестрой? – спросила Шаннон, не получившая большого удовольствия от этого сообщения.
   – Да, почти через дорогу.
   Ироническая улыбка, появившаяся на губах у Мегги, показывала, что она хорошо поняла чувства, которые обуревали Шаннон.
   – Время от времени Роган увозит ее в какую-нибудь из своих галерей, – сказал Грейсон, ухмыляясь, – тогда нам становится полегче. Больше остается пирогов.
   – Зато некому бывает смотреть, чтобы бедняжка Брианна хотя бы иногда отдохнула, – отозвалась Мегги.
   – Бедняжка Брианна сама может последить за собой, – раздался от двери голос той, о ком шла речь. – Грейсон, не забывай о Рогане! И о Мерфи тоже.
   – Он ничего сегодня не ест, ваш Мерфи, – удивился Грейсон. – Что это с ним, не знаете?
   Шаннон, которую уже начал раздражать почти неподвижный взгляд фермера, устремленный на нее, сказала в сердцах:
   – Мистеру Малдуну не до еды. Он занят тем, что изучает мою внешность.
   – Болван! – прошептала Мегги и толкнула его локтем.
   – Прошу прощения. – Мерфи резко поставил кружку на стол. – Я и впрямь размечтался чего-то. От усталости, верно. – Он поднялся из-за стола. – Спасибо за угощение, Бри. Добро пожаловать к нам в Ирландию, мисс Бодин. Больше не буду вас стеснять своим взглядом.
   Водрузив на голову шапку, он поспешно покинул кухню.
   – Сегодня красный день в календаре, – съязвила Мегги. – Никогда еще Мерфи не оставлял на тарелке хотя бы крошку. Но Роган будет доволен, я отнесу ему то, что осталось от Грея.
   – Конечно, Мегги. Я заверну. Шутки шутками, но не знаю, что такое с Мерфи, – сказала Брианна обеспокоенно. – Может, какие неприятности? Он выглядел нездоровым.
   Шаннон, однако, подумала, что у мистера Малдуна вполне цветущий вид, и, продолжая с удовольствием пить чай, моментально забыла об этом человеке.
 
   Позднее, когда небеса утратили свою прозрачную голубизну, сменив ее на сероватый цвет, Шаннон пошла прогуляться. Собственно, она хотела остаться на кухне и помочь Брианне по хозяйству, но та наотрез отказалась от помощи и почти насильно выпроводила ее в сад.
   Все здесь было в таком порядке, так ухожено, что поневоле создавалось впечатление: и делать-то ничего хозяйке не надо – лежи себе и отдыхай.
   Однако, если подумать, то как она со всем справляется, эта женщина? Готовит еду, содержит небольшой, но вполне приличный отель, смотрит за грудным ребенком, ухаживает за прекрасным садом. К тому же остается привлекательной для весьма интересного мужчины, умудряясь выглядеть почти как на рекламной картинке в «Айриш Кантри Таймс». Чудеса, да и только!
   Размышляя об этом, Шаннон обогнула оранжерею и оказалась на приятной лужайке, где росли незабудки, фиалки и стояли деревянные стулья. Она опустилась на один из них, решив, что на сегодня хватит – больше не станет думать ни о Брианне, ни о Мегги, ни о ком другом из этого семейства, частью которого она на время сделалась. Вообще ни о чем не будет думать!
   Воздух был чист и свеж. До ее слуха доносился легкий звон медных украшений, висевших на одном из окон дома. Показалось, она слышит мычание коров – звуки были для нее почти так же диковинны, как ирландские легенды о гномах и эльфах, прочитанные в детстве.
   Наверное, там и находится ферма этого Мерфи, предположила она и понадеялась, что фермер из него получился лучший, нежели собеседник.
   Волна усталости накатила на нее – видимо, сказался наконец долгий и утомительный перелет. Она не сопротивлялась этой волне и ощущению слабости, принесенному ею, закрыла глаза и погрузилась в сон.
 
   Ей приснился темноволосый мужчина на белом коне. Его волосы и черный плащ развевались по ветру и были усеяны дождевыми каплями, падавшими с серого неба.
   Но вот яркая молния, словно бичом, рассекла тучи, высветила всадника – смуглое лицо с высокими кельтскими скулами, светлые глаза. Бронзовая застежка плаща возле шеи. Засверкали литые металлические украшения на конской голове.
   Стройные ноги коня едва касались земли, он как будто летел по воздуху. Мчался к ней. И оба, она это знала – конь и всадник, – были опасны. Так же как меч, блестевший на боку у мужчины.
   Она слышала раскаты грома, холодный дождь бил по лицу – но страха не было. С высоко поднятым подбородком она встречала непогоду и приближение всадника.
   Взрывая комья земли, конь остановился в нескольких дюймах от нее. Мужчина спешился и шагнул к ней, в глазах у него были торжество победы и вожделение.
   Она услышала собственный голос, который звучал как чужой для нее.
   – Значит, ты вернулась? – говорил этот голос…
 
   Она вздрогнула и открыла глаза, напуганная и смущенная ясностью видения. Словно и не спала вовсе – так отчетливо представилось ей все, что только что увидела во время сна.
   Она отвела волосы с лица, подняла голову и снова вздрогнула. Невдалеке от нее стоял мужчина.
   – Прошу прощения, – сказал он и сделал шаг по направлению к ней. Это был Мерфи. – Не хотел мешать вам. Вы ведь спали?
   Она с некоторым усилием выпрямилась на стуле.
   – Пришли снова наблюдать за мной, мистер Мерфи?
   – Нет… Я… Совсем нет… – «Черт бы меня побрал! Что со мной такое? Совершенно язык не ворочается. Теперь уж определенно эта американка решит, что я недоумок». – Не хотел мешать вам, – повторил он. – Просто шел по саду, и мне показалось, вы сказали что-то. Но, выходит, нет… – Он предпринял попытку улыбнуться, вспомнив, что его улыбка нравится женщинам. – По правде говоря, мисс Бодин, я притащился обратно, чтобы извиниться за то, что так по-дурацки глазел на вас во время чая. Это было неприлично.
   – Хорошо, – просто сказала она. – Забудем об этом.
   «И уходи, ради бога», – добавила она мысленно. Но он, видимо, не прочел ее мысли.
   – Думаю, все дело в ваших глазах, – услышала она его голос.
   Он-то знал, что не только в них, но вообще в ней. В том, что, увидев ее, сразу понял: вот она, женщина, которую ты столько времени ждал!
   – При чем тут глаза? – спросила она нетерпеливо.
   – Они у вас какие-то особенные. Чистые, как вода, зеленые, словно мох, и вроде бы волшебные.
   «У него не так уж плохо подвешен язык, – подумала Шаннон. – И голос такой музыкальный – наверное, хорошо поет. Но к чему все это?»
   – К чему этот разговор, мистер Малдун? – нотки раздражения появились в ее голосе.
   – Зовите меня просто Мерфи. Ведь мы как-никак соседи.
   – Нет, мы не соседи. Но я буду вас называть Мерфи. А теперь, если вы меня извините…
   Она хотела подняться, но с легким криком снова опустилась на стул, потому что из быстро сгущавшихся сумерек на нее кинулось большое лохматое существо, которое ко всему еще и рычало.
   – Кон! – Мерфи достаточно было произнести один этот слог с соответствующей интонацией, чтобы пес тотчас же отошел от Шаннон, виновато виляя хвостом. – Он не хотел испугать вас. Просто приветствовал. Вышел на свою вечернюю прогулку и решил пообщаться.