Робертс Нора. Свидетель смерти

   – Это была спланированная операция, я уверена. Заранее подготовленная и проработанная.
   – Думаете, они имели доступ в дом до вчерашней ночи? – спросила Мира.
   – Возможно. В любом случае они знали план дома. Знали, кто где спит. Если бы основной целью была экономка, не было бы смысла подниматься на второй этаж, а если бы метили только в хозяев, не было бы смысла убирать экономку. Но убрали всех. – Ева бросила взгляд на часы. – Долго она будет спать?
   – Трудно сказать.
   – Мне не хотелось бы вас задерживать.
   – Да и вам самой не терпится приступить к работе.
   – Я еще не говорила с патологоанатомом, не закончила свой отчет, не нагнала страху на лабораторию, не наорала на криминальную бригаду. Люди решат, что я отлыниваю от работы.
   Мира с улыбкой поднялась из-за стола.
   – Ну что ж, свяжитесь со мной, когда… А вот и он, – добавила она, увидев входящего Соммерсета.
   – Лейтенант, ваша юная подопечная проснулась.
   – Что ж, отлично. У вас еще есть время? Можете задержаться? – спросила Ева Миру.
   – Да. Где бы нам с ней поговорить?
   – Я думала, в моем кабинете.
   – А почему бы не привести ее сюда? Милая, уютная комната. Ей здесь будет проще.
   – Я приведу ее. – Соммерсет торопливо вышел.
   – Теперь я буду перед ним в долгу? – нахмурилась Ева. – За то, что он ее пасет, или как там еще это называется. Мне ужасно не хочется быть ему обязанной.
   – Я думаю, вам крупно повезло, что в доме есть человек, готовый присмотреть за несчастным ребенком.
   – Черт! – скривилась Ева. – Я так и знала, что вы это скажете.
   – Вам стало бы легче, если бы вы помнили, что нет ничего важнее безопасности и душевного спокойствия ребенка.
   – Общение с Соммерсетом может снова ввергнуть ее в шок.
   Но когда Никси, сопровождаемая Галахадом, вошла в комнату, она крепко сжимала сухую руку Соммерсета и выпустила ее, только увидев Еву. Никси направилась прямо к ней.
   – Ты их нашла?
   – Я над этим работаю. Это доктор Мира. Она поможет…
   – Я уже видела доктора. Мне не нужен доктор. – Голос Никси зазвенел. – Я не хочу…
   – Остынь, – скомандовала Ева. – Мира мой друг, и она не просто доктор, она работает с полицией.
   Никси покосилась на Миру.
   – Она не похожа на полицейского.
   – Я работаю с полицией, – негромко сказала Мира. – Я стараюсь помочь полиции понять людей, которые убивают других. Я давно знаю лейтенанта Даллас. Я хочу помочь ей и тебе найти людей, которые причинили зло твоей семье.
   – Они не причинили зло, они всех убили. Все мертвые.
   – Да, я знаю. Это ужасно. – Взгляд Миры остался тверд, ее голос не дрогнул. – Страшнее этого ничего быть не может.
   – Лучше бы этого не было.
   – Я бы тоже хотела, чтобы этого не было. Но если мы присядем и поговорим, это может помочь.
   – Они убили Линни. – Губы Никси задрожали. – Они думали, это я, и убили Линни. Мне не надо было спускаться на кухню, мама не разрешила бы.
   – Все мы иногда делаем то, что нельзя.
   – Но Линни ничего плохого не делала. Это я вела себя плохо, а не она. И она умерла.
   – Не так уж плохо ты себя вела, – возразила Мира и, взяв Никси за руку, подвела ее к креслу. – А зачем ты спустилась в кухню?
   – Я хотела попить апельсиновой шипучки. Мне нельзя пить без разрешения. Мне нельзя есть по ночам. Моя мама… – Никси замолкла и начала тереть глаза кулачками.
   – Твоя мама сказала бы, что так нельзя. Да, все верно, ты нарушила запрет, спустилась вниз без ее ведома. Но она была бы очень рада, что ты не пострадала, верно? Она была бы счастлива, что на этот раз ты ее не послушалась.
   – Да, наверное. – Галахад вспрыгнул к Никси на колени, и она погладила его по спине. – Но Линни…
   – Это не твоя вина. Все, что случилось, произошло не по твоей вине. Это случилось не из-за тебя, и ты не могла этому помешать.
   Никси вскинула голову.
   – А может, если бы я закричала громко-громко, я бы всех перебудила. Мой папа мог бы их прогнать.
   – У твоего отца было оружие? – спросила Ева, опередив Миру.
   – Нет, но…
   – Двое мужчин с ножами против одного безоружного. Может, он проснулся бы, если бы ты закричала. Но это бы не спасло твоего папу. А разница лишь в том, что они бы поняли: в доме еще кто-то есть. Они бы нашли тебя и убили.
   Мира с упреком бросила взгляд на Еву и вновь повернулась к Никси.
   – Лейтенант Даллас сказала мне, что ты очень храбрая и очень сильная. Я знаю, что она права, потому что она сама такая.
   – Она меня нашла. Я пряталась.
   – Вот и правильно сделала, что спряталась. И хорошо, что она тебя нашла. Я знаю, тебе тяжело слышать то, что сейчас сказала лейтенант Даллас, но она права. Ночью ты ничего больше не могла сделать, чтобы помочь твоей семье. Зато ты кое-что можешь сделать сейчас. – Мира взглянула на Еву, подала ей знак.
   – Послушай, Никси, – начала Ева, – это трудно, но чем больше ты мне скажешь, тем больше я буду знать. Вот это мой диктофон. – Она поставила диктофон на стол, села напротив Миры и девочки. – Я задам тебе несколько вопросов. Лейтенант Ева Даллас опрашивает Никси Свишер, несовершеннолетнюю, в присутствии доктора Шарлотты Миры. Готова, Никси?
   – Готова.
   – В котором часу ты встала с постели? Ты знаешь?
   – Было больше двух часов. Два десять, вроде того. У меня на руке были часики.
   – Что ты сделала, когда встала? Вспомни поточнее.
   – Я пошла вниз – тихо-тихо. Сначала я подумала: раз Линни не хочет вставать, позову Койла. А потом я подумала: вдруг он скажет маме? И потом, мне понравилось быть одной. Я пошла в кухню и взяла апельсиновую шипучку из холодильника, хотя мне не разрешают. А потом я пошла за стол и села. В обеденной зоне.
   – И что было потом?
   – Я увидела тень. Но он меня не видел. Я легла на скамейку. Он прошел в комнату Инги.
   – Ты говоришь, тень. На что это было похоже?
   – Ну, вроде как на мужчину. Я не знаю. Было темно.
   – Он был высокий или нет?
   – Ростом с лейтенанта? – подсказала доктор Мира и сделала знак Еве встать.
   – Наверное, выше. Я не знаю.
   – Что на нем было надето?
   – Что-то темное.
   – А волосы? – Ева дернула себя за волосы. – Короткие, длинные?
   Никси вздохнула.
   – Наверное, очень короткие, потому что я их вообще не видела. Они были… Они были… закрыты. Вот так, – она сделала жест, как будто надевая что-то на голову. – У него все было закрыто, вся голова, все лицо и глаза… Они были черные и блестящие.
   «Защитный костюм, – поняла Ева. – Очки ночного видения».
   – Он что-нибудь говорил?
   – Нет. Он убил ее ножом. Было много крови. И он ничего не сказал.
   – А где была ты?
   – На полу, у двери. Я хотела заглянуть внутрь и посмотреть…
   – Было темно. Как ты могла увидеть?
   Брови Никси сошлись на переносице.
   – Из окна. Там фонарь светит. И у него был фонарь.
   – Карманный фонарик?
   – Нет, такая маленькая штучка с зеленой точечкой. Она мигала. У него на руке. Вот тут. – Никси обхватила пальцами запястье.
   – Ладно, что было потом?
   – Я прижалась к стене… мне так кажется. Мне было так страшно… Он убил Ингу, у него был нож. Мне было страшно.
   – Не надо бояться, – вмешалась Мира. – Сейчас же ты в безопасности.
   – Он меня не видел, как будто меня вообще не было. Как будто мы играли в прятки, но он меня не искал. Я взяла телефон Инги и позвонила. Папа говорит, когда увидишь, что кто-то пострадал, сразу звони 911, и тогда приедет полиция и поможет. Ты должна позвонить, ты должна быть хорошей соседкой. Мой папа… – Она запнулась, опустила голову и заплакала.
   – Он очень гордился бы тобой. – Мира потянулась за своей сумкой и вынула бумажный носовой платок. – Он был бы очень горд, что ты поступила именно так, как он тебя учил, хотя тебе было страшно.
   – Я хотела сказать ему, сказать ему и маме. Я хотела к маме. Но они были уже мертвые.
   – Ты снова увидела того мужчину и еще кого-то, – напомнила Ева, – когда поднялась наверх. Ты поднялась по черной лестнице.
   – Тот, который убил Ингу, пошел в комнату Койла.
   – Откуда ты знаешь? Никси, откуда ты знаешь, что это был тот самый человек, который убил Ингу?
   – Потому что… – Никси подняла голову и заморгала сквозь слезы. – Зеленый огонек. У второго его не было.
   – Хорошо. Чем еще они отличались друг от друга?
   – Тот, который убил Ингу, был больше.
   – Выше?
   – Немного. Нет, больше. – Никси согнула руку и указала на бицепс.
   – Они разговаривали друг с другом?
   – Они ничего не говорили. Они совсем не шумели. Я ничего не слышала. Я хотела к маме. – Опять ее глаза заволокло слезами, голос задрожал. – Я знала, что они будут делать, и я хотела к маме и к папе, но… И там была кровь, и я запачкалась. Я спряталась в ванной и решила не выходить. Я слышала, как пришли люди, но я не вышла. А потом пришла ты.
   – Ладно. А теперь вспомни: до того, как все это случилось, твои родители не говорили, что их что-то тревожит, что кто-то сердится на них? Или, может, они видели, как кто-то подозрительный слоняется поблизости?
   – Папа сказал, что Дэйв обещал избить его до беспамятства клюшкой номер девять, потому что он побил его в гольф.
   – Они много ссорились, твой отец и Дэйв?
   – Нет, это они так, понарошку. – Никси потерла глаза. – Они просто прикалывались.
   – А с кем-нибудь папа ссорился всерьез? Не понарошку.
   – Нет. Я не знаю.
   – А твоя мама? – Когда Никси отрицательно покачала головой, Ева придвинулась поближе. – Твои мама и папа ссорились друг с другом?
   – Иногда, но не сильно. Вот у Джемми мама и папа ужасно ссорились и орали друг на друга, и Джемми говорит, что они швырялись вещами. А потом они развелись, потому что ее папа не мог держать штаны на застежке. Это значит, что он спал с кем попало.
   – Ясно. Но твои родители так не ссорились.
   – Нет, и они не спали с кем попало. Они танцевали на пляже.
   – Это как?
   – Летом, когда мы ездили в дом на берегу. Иногда они ночью ходили гулять, и я видела их из окна. Они танцевали на пляже. Они бы не стали разводиться.
   – Хорошо иметь такую память, – заметила Мира. – Когда тебе будет грустно или страшно, всегда вспоминай, как они танцевали на пляже. Ты все правильно сделала. Мне бы хотелось вернуться и еще как-нибудь поговорить с тобой.
   – Ладно. Только я не знаю, что мне теперь делать.
   – Я думаю, тебе пора поесть. Мне скоро придется уйти, но лейтенант Даллас останется здесь, она будет работать наверху, у себя в кабинете. А ты знаешь, где тут кухня?
   – Нет, дом у нее такой большой!
   – И не говори, – пробормотала Ева.
   Мира поднялась и протянула руку.
   – Я тебя отведу, может, ты поможешь Соммерсету готовить ланч? Я сейчас вернусь, – сказала она Еве.
   Оставшись одна, Ева начала вышагивать от окна к камину и обратно. Ей хотелось немедленно приступить к работе. Ей надо было поставить рабочую доску, провести проверки, написать отчет и занести его в дело. Надо сделать несколько звонков, кое с кем переговорить.
   Что же ей делать с этой девочкой?
   Интересно, те полицейские, что расспрашивали саму Еву много лет назад, чувствовали себя так же?
   – Она прекрасно держится, – объявила Мира, вернувшись в комнату. – Куда лучше, чем можно было ожидать. Но не удивляйтесь, если у нее будут перепады настроения, слезы, гнев, плохой сон. Ей понадобится консультирование.
   – Вы можете взять это на себя?
   – На первое время – да, а там видно будет. Возможно, ей понадобится специалист. Детский психиатр. Я этим займусь.
   – Спасибо. Пожалуй, мне надо позвонить в Департамент, в Детскую службу, найти пару офицеров, которым я смогу ее поручить.
   – Не торопитесь. Она внезапно оказалась в окружении незнакомых людей, и их слишком много. – Мира коснулась руки Евы. – Вы справитесь.
   «Может быть, – подумала Ева. – Хотелось бы надеяться». Но ее одолевали сомнения. Она направилась наверх, но сначала заглянула в кабинет Рорка.
   Он сидел за столом, экраны на всех трех стенах были включены, на них с калейдоскопической скоростью менялись какие-то данные. На столе гудел портативный компьютер.
   – Приостановить операции, – скомандовал Рок и улыбнулся. – Лейтенант, у вас усталый вид.
   – Соответствует внутреннему состоянию. Слушай, у меня не было случая обговорить все это с тобой. Выходит, я просто свалила чужого ребенка тебе на голову и смылась.
   – Она проснулась?
   – Да, она с Соммерсетом. Я провела второй допрос в присутствии Миры. Она неплохо держится. Я имею в виду девочку.
   – Я так и понял. У меня новости были включены. Имен пока не называют.
   – Я их заблокировала, но это ненадолго. Скоро они прозвучат.
   Рорк подошел к «автоповару» и запрограммировал две чашки черного кофе, не сомневаясь в том, что об этом подумала и Ева.
   – Почему бы тебе не обговорить это со мной прямо сейчас?
   – Это будет краткая версия, меня время поджимает.
   Она сухо и сжато изложила ему детали.
   – Бедная девочка. Есть данные о том, что кто-то из членов семьи был замешан в делах, вызвавших столь ужасную месть?
   – Пока нет.
   – Профессиональная работа. Я уверен, что ты уже пришла к этому выводу. Кто-то натренированный в мокрых делах. Зеленый огонек, который, по твоим словам, она видела, – это, скорее всего, дистанционный пульт. Зеленый свет означает, что путь свободен. Ведь кодовые замки были обойдены.
   – Я и сама догадалась. На первый взгляд вполне благополучная обычная семья. Но это на поверхности. Мы пока еще не копнули глубже.
   – Сложная электроника, вторжение по типу спецназа, быстрые чистые убийства. Зачистка. – Потягивая кофе, Рорк не обратил внимания на сигнал включившегося факса. – Вошли и вышли. Сколько они пробыли в доме? Десять-пятнадцать минут? Это не случайный вандализм. Будь это террористы, они оставили бы знак. И потом, террористы метили бы в кого-то повыше. Это тоже на поверхности.
   – У тебя остались связи в преступной среде?
   Легкая улыбка тронула его губы.
   – Думаешь, остались?
   – Ты знаешь людей, которые знают других людей, которые знают плохих парней.
   Рорк шутливо потрепал ее по щеке.
   – Разве можно так отзываться о моих друзьях и деловых партнерах? Пусть даже и бывших.
   – Да ладно тебе! Ты мог бы навести справки?
   – Хорошо. Но хочу тебе сказать: я никогда не водил компанию с детоубийцами. Или с теми, кто способен вырезать целую семью.
   – Я ничего такого не имела в виду. Но мне нужны любые сведения. Он зарезал маленькую девочку вместо той, что спустилась вниз. На ней была розовая ночная рубашка с этими – как их? – с оборочками по горловине. Я видела по подолу, что рубашка была розовая. Сверху она вся пропиталась кровью. Он перерезал ей горло, как будто разрезал яблоко.
   Рорк поставил чашку, подошел к Еве, обхватил ее руками и прижался лбом к ее лбу.
   – Сделаю все, что смогу.
   – Знаешь, я все думаю… Взять нас с тобой, у нас детство было такое, что врагу не пожелаешь. Жестокость, издевательство, унижение, побои, ненависть. А у этих детей было нормальное детство. Каким оно должно быть в идеальном мире: теплый дом, любящие родители…
   – Мы выжили, – закончил он ее мысль, – а они нет. За исключением той, что сейчас внизу.
   – Она этого никогда не забудет. Но я хочу, чтобы она знала: люди, которые сделали это, заперты в камере. Это все, что я могу для нее сделать. – Ева высвободилась. – Поэтому мне надо приступить к работе.

4

   Первым делом она связалась с Фини, начальником Отдела электронного сыска. Он появился на экране ее видеотелефона: жесткие рыжеватые вихры, тронутые сединой, лицо с глубокими морщинами, мятая рубашка.
   Ева порадовалась, что недавно предпринятая его женой попытка вырядить его в малиновые пиджаки с яркими галстуками всплыла брюхом вверх.
   – Слышал о деле Свишеров? – без предисловий спросила она.
   – Двое детей. – Лицо добродушного бассета окаменело. – Как только узнал, отправился на место сам. У меня там целая команда трудится над блоками связи и электроникой. В охранной системе я копаюсь сам.
   – Люблю получать самое лучшее. Что можешь сказать?
   – Хорошая, добротная, надежная домашняя система. Можно сказать, первоклассная. Обойти ее было непросто. Тут потребовалось классное ноу-хау. Камера слежения заблокирована в час пятьдесят восемь. Дистанционный пульт с вторичной функцией, потому что система дублировалась вспомогательным механизмом. – Он подергал себя за ухо, считывая данные со второго экрана. – Когда визуальное наблюдение отключается, вспомогательная система активируется через десять секунд. Сигналы тревоги и в доме, и в охранном центре. Связь была заблокирована.
   – Они знали систему.
   – О да, они знали систему. Блокировали камеру слежения, сигнал тревоги на замках, детектор движения. Я тебе дам точную оценку, но пока предварительно: проникновение через десять минут после того, как вырубили камеру, через четыре минуты после блокировки вспомогательной системы.
   – Десять минут? Неплохо. Значит, они были уверены, что система не подаст сигнал на пульт управления, что вспомогательная система не сработает. Четыре минуты прошло после того, как они вырубили вторую систему. Неужели они такие ловкачи?
   – Такие. Они работали быстро.
   – Они знали код?
   – Этого я тебе пока сказать не могу. – Фини поднял ко рту кружку с надписью «МОЯ», сделанной ярко-красной краской. – Либо знали, либо у них была суперклассная система взлома. Что ж это делается, Даллас? Детишек убивают в собственных постелях! Куда катится мир?
   – Он всегда был таким. Мне нужны все звонки, входящие и исходящие. Все диски с записями слежения.
   – Получишь. Я брошу на это все силы. Да у меня внуки такого возраста, сохрани их бог. Все, что скажешь, считай, что оно у тебя уже есть.
   – Спасибо. – Ее глаза подозрительно сощурились, когда он снова отхлебнул из кружки. – Это настоящий кофе?
   Фини заморгал и отодвинул кружку, чтобы ее не было видно на экране.
   – А что?
   – У тебя на лице написано. По глазам вижу.
   – Ну, допустим. И что?
   – Где ты его взял?
   Даже на видеоэкране с малым обзором ей было видно, как он ерзает.
   – Ну, может, я заглянул к тебе в кабинет, хотел сообщить новые данные, а тебя там не было. У тебя там этого кофе навалом. Ну и что, если я налил себе одну вшивую кружку? Не понимаю, чего ты так жмешься, когда у тебя…
   – Может, ты еще чем-нибудь угостился у меня в кабинете? Чем-нибудь сладким, например?
   – Сладким? Ты о чем? Ты держишь там сладости? Какие?
   – Вот это мне лучше знать, а тебе лучше не догадываться. Держись от них подальше. Я с тобой еще свяжусь.
   Разговор о сладостях и кофе напомнил ей, что она пропустила и завтрак, и ланч. Ева вызвала на компьютере данные по Гранту Свишеру и, пока они загружались, прошла в свою кухоньку, примыкающую к кабинету. Она взяла питательный батончик и еще одну порцию кофе.
   Вернувшись в кабинет, она вывела данные на настенный экран, устроилась поудобнее и начала читать.

   Свишер Грант Эдвард. Дата рождения: 2 марта 2019 г. Проживает по адресу: д. 310, 81-я улица, Нью-Йорк, с сентября 2051 г. по сей день. Женат на Гетц Кили Роуз, дата бракосочетания: 6 мая 2046 г. Двое детей, рожденных в браке: Койл Эдвард, дата рождения 15 августа 2047 г., мальчик, и Никси Фрэн, дата рождения 21 февраля 2050 г., девочка.

   К концу дня три из этих имен будут числиться в Регистрации гражданского состояния среди умерших, подумала Ева.
   Она просмотрела основные данные, сделала запрос о наличии любых криминальных досье и получила сведения о приводе Гранта Свишера в девятнадцатилетнем возрасте за обладание порцией марихуаны. Медицинские карты тоже ничего интересного не дали. Она углубилась в финансы.
   Он преуспевал. Семейное право давало достаточный доход, чтобы выплачивать по закладной на дом, снимать летний дом в Хэмптонсе, оплачивать частную школу для обоих детей. А если добавить к этому доходы жены, получался приличный доход для оплаты живущей в доме прислуги, семейных отпусков, ресторанов и других расходов, включая престижный гольф-клуб, да еще оставалась кругленькая сумма на сберегательном счету.
   Доходы выше среднего, размышляла Ева, но ничего экстраординарного. И, судя по всему, никаких незаконных сделок.
   Кили Свишер, на два года моложе мужа, криминального досье нет, медицинские показатели в норме. Магистерская степень по диетологии. Она использовала свое ученое звание еще до замужества: работала в штате дорогого и модного оздоровительного центра. С появлением первого ребенка она на год ушла с работы и сидела дома как профессиональная мать, потом вернулась на прежнее место работы. Та же процедура повторилась с рождением второго ребенка, только на этот раз она не вернулась в штат, а открыла собственное дело.
   «Зажиточность» – вот как это называется, вспомнила Ева. Неужели диетология так высоко оплачивается? Видимо, да. Она проследила бизнес Кили. В первый год дела шли не блестяще, в следующем году уже лучше, а к третьему году у Кили Свишер появилась солидная клиентура, ее бизнес стал процветать.
   Ева проверила мальчика. Криминальное досье отсутствовало. Никаких закрытых сведений. В медкарте ничего такого, что указывало бы на насилие или жестокое обращение: обычные подростковые ушибы и переломы, связанные, как говорилось в справках, со спортом. Все логично.
   У него был свой собственный банковский счет, открытый его родителями. Ева поджала губы, просматривая регулярные месячные поступления, но суммы были слишком малы, чтобы свидетельствовать о торговле наркотиками или других криминальных доходах.
   Она обнаружила ту же схему, только с еще менее значительными суммами, на счете Никси.
   Пока Ева переваривала полученную информацию, в кабинет вошла Пибоди с белым пакетом в руках. Он был весь в масляных пятнах и источал божественный запах.
   – Взяла несколько пончиков. Свою долю я уже съела, но если вы не хотите, я с радостью ею займусь.
   – Я хочу, тебе столько есть за один раз не советую.
   – Эй, я потеряла пять фунтов, пока лежала в больнице! Ну ладно, три я опять набрала, но ведь все равно остается еще два, как ни считай. – Она положила пакет на стол Евы. – Где Никси?
   – С Соммерсетом. – Ева бросила так и не распечатанный шоколадный батончик в ящик стола и вынула из пакета пончик. Она откусила сразу чуть ли не половину и пробормотала что-то невнятное.
   – Школьные табели? – догадалась Пибоди, извлекая два лазерных диска. – Их учителя и директора чуть не плакали, когда я им сообщила. Хорошие школы. Койл прилично учился, никаких подозрительных снижений успеваемости или прогулов. А Никси у нас вообще отличница. У обоих высокий коэффициент умственного развития, но она на целый уровень превосходит своего брата и пользуется этим вовсю. Проблем с дисциплиной не было у обоих. Пара предупреждений за болтовню на уроках или пронос в класс компьютерных игр, но больше ничего. Койл играл в софтбол и баскетбол. Никси играет в драмкружке, пишет в школьную газету и играет в школьном оркестре на пикколо.
   – А это что еще за зверь?
   – Это духовой инструмент. Такая маленькая флейта. У обоих детей много внешкольных занятий, высокие отметки. Мне кажется, у них просто не было времени на что-то запретное.
   – У них обоих есть банковские счета с ежемесячными поступлениями. Откуда у детей по сотне в месяц?
   Пибоди повернулась к стене и прочитала данные.
   – Пособие.
   – Пособие для чего?
   Пибоди оглянулась на Еву и скорбно покачала головой.
   – Их родители давали им деньги на личные траты и на будущие сбережения. Что-то в этом роде.
   Ева доела пончик.
   – Им платят за то, что они дети?
   – Примерно так.
   – Непыльная работенка. Весь вопрос в том, как ее получить.
   – В таком доме у детей наверняка есть какие-то определенные обязанности, даже при том, что в доме живет прислуга. Держать свою комнату в чистоте и порядке, убирать со стола, загружать утилизатор мусора. Ну и потом, им дарят деньги на праздники, на день рождения, премируют за хорошие отметки. У нас в семье вместо денег был в основном бартер, но в конечном счете это одно и то же.
   – Значит, если бы все оставались детьми, никому не пришлось бы искать работу. Они могли что-то увидеть в школе, – предположила Ева, прежде чем Пибоди успела возразить. – Могли что-то подсмотреть или подслушать. Что-то такое, чего им знать не полагалось. Надо будет повнимательнее присмотреться к учителям и сотрудникам. Надо будет проверить сослуживцев и клиентов родителей, а оттуда перейти к друзьям, соседям, знакомым. Эти люди не были случайными жертвами.
   – Да, не похоже, но разве мы можем сбросить со счетов городских террористов?
   – Слишком чистая работа. – В этом Рорк был прав. – Террористы оставляют следы, свои фирменные знаки. Прежде чем убить, они бы насиловали и пытали, устроили бы погром в доме, порубили бы на фарш домашнюю собачку.
   – У них не было домашней собачки, но я понимаю мысль. И если бы это был терроризм, какая-нибудь психованная группа уже взяла бы ответственность на себя. У нас уже есть чьи-нибудь отчеты? ОЭС, «чистильщики», медэксперт?
   – Я говорила с Фини. Он над этим работает. Я тебе по дороге все расскажу.
   – По дороге куда?
   – В морг, потом в Управление.