Робертс Нора. Вкус счастья

   Для воскресного, более скромного торжества невеста выбрала «Летние ягоды». Лорел загодя испекла коржи, взбила начинку, собрала ярусы и сделала глазировку в виде плетеной корзинки. Сейчас, в тот самый момент, когда жених и невеста обменивались брачными клятвами на открытой веранде, Лорел – в фартуке, защищающем костюм почти того же цвета, что и выбранная ею малина, – украшала готовый торт свежими ягодами и листьями мяты. За ее спиной официанты заканчивали накрывать столы к позднему свадебному завтраку.
   Лорел отступила, оценивая сбалансированность линий, обвила один из ярусов виноградом цвета шампанского…
   – На вид вкусно.
   Лорел нахмурилась, аккуратно выкладывая вишни. Ее часто отвлекали во время работы, но нигде не сказано, что это должно ей нравиться. К тому же она вовсе не ждала, что брат Паркер заскочит во время торжества.
   Хотя, напомнила она себе, Дел приходит и уходит, когда ему вздумается… Лорел ловко перехватила его руку, которой он пытался незаметно дотянуться до одного из ее контейнеров.
   – Руки прочь.
   – Подумаешь, пара черничин.
   – Я не знаю, где побывали твои руки. – Лорел воткнула между ягодами трио листочков мяты и не потрудилась – пока – удостоить его взглядом. – Что тебе нужно? Мы работаем.
   – Я тоже. Более-менее. Юристом. Занес кое-какие документы.
   Дел занимался всеми их юридическими вопросами, как личными, так и общего бизнеса. Лорел прекрасно знала, что он тратит на них много часов как в рабочее, так и в личное время. Однако, если бы она его не подкалывала, то нарушила бы давнюю традицию.
   – И специально подгадал время визита, чтобы поживиться ресторанной едой.
   – Должны же быть какие-то льготы. Поздний завтрак?
   Лорел капитулировала и обернулась. Выбранные им джинсы и футболка никого не могли обмануть, во всяком случае, по ее мнению. Дел выглядел ровно тем, кем был: юрист, окончивший престижный университет «Лиги плюща». Делани Браун из коннектикутских Браунов. Высокий, стройный и очень привлекательный. Густые каштановые волосы пострижены чуть длиннее, чем, вероятно, диктовал дресс-код его профессии. Интересно, он делает это нарочно? Наверняка. У Дела всегда есть план.
   Она знала Дела Брауна всю свою жизнь, но редко могла понять, что скрывается за взглядом его темно-синих, как полночь, глаз, точно таких, как у Паркер.
   По мнению Лорел, Делани был слишком красив для своего собственного или чьего-либо еще блага. А еще он был неизменно верным, неброско щедрым и… раздражающе покровительственным.
   Он улыбнулся ей непринужденно, весело, обезоруживающе. Лорел подумала, что эта улыбка – смертельное оружие в зале суда. Или в спальне.
   – Холодный отварной лосось, пирожки с курицей, летние овощи на гриле, картофельные оладьи, открытые пироги со взбитыми яйцами, сыром и всякой всячиной, икра со всем, что к ней прилагается, хлебное ассорти, фрукты, сыры. И все это венчает маковый торт с апельсиновым джемом, сливочной глазурью с ликером «Гранд Марнье» и свежими ягодами.
   – Запиши меня.
   – Уверена, ты сможешь сам уговорить поставщиков. – Выбирая ягоды, Лорел повела плечами, покрутила головой.
   – Больно?
   – Плетение корзины – кошмар для шеи и плеч.
   Дел поднял было руки, но тут же спрятал их в карманы.
   – Джек и Картер здесь?
   – Где-то. Я их сегодня не видела.
   – Пожалуй, пойду поищу их.
   – Ммм-хмм.
   Однако Дел не ретировался, а прошел к окнам и посмотрел на украшенную цветами веранду, стулья в белых чехлах, хорошенькую невесту, повернувшуюся к улыбающемуся жениху.
   – Обмениваются кольцами, – сообщил он Лорел.
   Лорел похлопала по своему наушнику.
   – Паркер мне только что сказала… Эмма, торт готов. Можешь украшать цветами. – Она сбалансировала верхний ярус корзинкой с черникой, объявила пятиминутное предупреждение и начала складывать в ведро остатки ягод. – Наливаем шампанское, смешиваем «Кровавые Мэри» и «Мимозы». Зажигаем свечи, вуаля!
   Лорел взялась за ведро, но Дел опередил ее:
   – Я донесу.
   Пожав плечами, она включила музыку, чтобы заполнить короткую паузу, пока не вступит оркестр.
   Они спустились по черной лестнице мимо официантов в униформе, спешащих с закусками к коктейлям. Никто не должен скучать, пока Мак фотографирует невесту с женихом, друзей и родственников.
   Лорел свернула в свою кухню, где в данный момент властвовали поставщики. Не обращая внимания на царивший в помещении хаос, она взяла маленькую миску, насыпала в нее ягод и протянула Делу.
   – Спасибо.
   – Просто не болтайся под ногами. Да, готово, – сообщила она Паркер в микрофон, прикрепленный к наушнику. – Да, через тридцать минут. На месте. – Она оглянулась на поставщиков. – По графику. О, Дел здесь… Угу.
   Прислонившись к шкафчику, Дел ел ягоды и смотрел, как она снимает фартук.
   – Хорошо, иду.
   Дел оттолкнулся от шкафчика и последовал за Лорел через прихожую, которая скоро превратится в еще одну холодильную камеру и кладовку. Лорел вытянула из волос заколку и, выходя на улицу, тряхнула головой. Волосы послушно легли на место.
   – Куда мы идем?
   – Лично я – провожать гостей в дом. Ты уходишь. Куда-то.
   – Мне нравится здесь.
   Лорел улыбнулась:
   – Паркер велела избавиться от тебя, пока не придет время уборки. Поищи своих маленьких приятелей, Дел, и если будете хорошими мальчиками, вас покормят. Позже.
   – Отлично, но если меня завербовали на уборку, я хочу попробовать торт.
   Они расстались. Дел отправился в перестроенный домик у бассейна, в котором теперь располагалась студия и жилище Мак. Лорел поспешила к веранде, где новобрачные скрепляли свои обеты первым супружеским поцелуем.
   Лорел оглянулась один раз… только один. Она знает Дела всю свою жизнь – наверное, это судьба. Однако только ее вина – и ее проблема, – что она любит его почти столько же.
   Она позволила себе только один вздох, старательно изобразила бодрую профессиональную улыбку и отправилась помогать подругам переводить гостей в зал.

2

   Только через несколько часов, когда давно уже разъехались гости и поставщики, Лорел – с честно заслуженным бокалом вина – растянулась на диване в семейной гостиной. Рядом сидела Паркер с закрытыми глазами, но с неизменным «BlackBerry» на коленях. Эмма расположилась на полу, Мак – в кресле.
   Лорел не знала, куда подевались мужчины, наверное, затаились где-то с запасами пива. Она просто наслаждалась отдыхом в компании подруг и относительной тишиной.
   – Выпьем за классный уикенд! – воскликнула Мак, поднимая бокал. – Четыре репетиции, четыре торжества, и все прошли как по маслу, без единой запинки. Это рекорд.
   – Торт был изумительный, – добавила Эмма.
   – Ты съела всего одну ложечку, – упрекнула ее Лорел.
   – Изумительную ложечку, сладкую, как сегодняшняя свадьба, на которой в роли шафера выступал маленький сын жениха. Было так трогательно, что я чуть не разревелась.
   – У них получится чудесная семья, – поддержала Эмму Паркер. – Иногда смотришь на подобные свадьбы и думаешь: «Ой-ой, бурь не избежать». Но сегодня? Сразу видно, что невеста и ребенок обожают друг друга. Действительно, было очень трогательно.
   – Несколько снимков получились потрясающими, а торт… у меня просто нет слов. – Мак закатила глаза. – Может, мне тоже выбрать маковую начинку?
   Лорел сжала и разжала сведенные судорогой пальцы ног.
   – На прошлой неделе ты хотела итальянский крем.
   – Может, сделаешь мне образцы? Крохотные тортики разного дизайна и с разными начинками. Кулинарная оргия плюс изумительная фотосессия.
   Лорел выставила палец.
   – Умри, Макензи. Умри.
   – Ты не должна изменять итальянскому крему. Он же твой любимый.
   Мак поджала губы, кивнула.
   – Ты права, Эм. А сама-то к чему склоняешься, всезнайка?
   – Я сейчас даже думать о торте не могу. Все никак не привыкну, что обручена. – Эмма уставилась на бриллиант на своем пальце, даже не пытаясь скрыть самодовольную улыбку. – К тому же, как только я займусь планированием свадьбы, превращусь в маньячку. Поэтому будем оттягивать этот кошмар, сколько сможем.
   – Да уж, пожалуйста, – вздохнула Лорел.
   – В любом случае сначала платье, – произнесла Паркер, не открывая глаз. – Платье всегда идет первым.
   – Боже, ты спустила курок, – пробормотала Лорел.
   – Я почти и не думала о платье… Всего-то раз тысячу. Я едва ли взглянула на полмиллиона картинок. И склоняюсь к стилю принцессы. Необъятная юбка и обтягивающий лиф с обнаженными плечами или, может, корсаж с глубоким сердцевидным вырезом, поскольку у меня обалденный бюст.
   – Чистая правда, – согласилась Мак.
   – Никакой простоты, чрезмерность во всем. Обязательно диадема и шлейф. – Темные глаза Эммы вспыхнули. – И поскольку мы втискиваем мою свадьбу в следующий май, я сотворю себе невероятный и – не сомневайтесь – пышный букет. В пастельных тонах. Может быть. Наверное. Романтичные, душераздирающе нежные тона.
   – Но она и думать не может о своей свадьбе, – напомнила Лорел, однако Эмма даже не обратила внимания на язвительную реплику.
   – И вы все в светлых платьях. Сад моих подруг. – Эмма мечтательно вздохнула. – Увидев меня, Джек потеряет дар речи. И на какое-то мгновение все вокруг исчезнет, останемся только он и я. Пусть на мгновение, но это будет только наше, изумительное мгновение. – Она прислонилась головой к ноге Паркер. – Сколько раз мы в детстве играли в День Свадьбы, но не представляли, не могли представить, что означает этот невероятный, изумительный миг. Как же нам повезло, что мы так часто наблюдаем его в своей работе.
   – Лучшая работа на свете, – прошептала Мак.
   – Лучшая, потому что мы – лучшие. – Лорел распрямилась и подняла бокал. – За нас, девочки, за наше умение создать это единственное, неподражаемое мгновение. Эм, ты получишь все, о чем мечтаешь. Паркер срежиссирует твой праздник до последней крохотной детали, ты будешь окружена собственными цветочными композициями и букетами, Мак сохранит твое мгновение в фотографиях, а венцом торжества будет торт, твой и только твой. Роскошный. Я гарантирую.
   – Ах. – Темные глаза Эммы заблестели слезами. – Как бы я ни любила Джека – а, видит бог, я люблю его всем сердцем, – без вас я не была бы так счастлива.
   Мак протянула Эмме бумажную салфетку.
   – Лорел, не забывай, что я первая. Я тоже хочу торт, мой и только мой. Если она получит исключительный торт, значит, и я тоже.
   – Я могу украсить твой торт маленькими штативами и фотоаппаратиками.
   – И стопочками книжек для Картера? – Мак рассмеялась. – Глупо, но прикольно.
   Эмма промокнула глаза салфеткой.
   – Кстати, мне безумно понравились ваши предсвадебные фотографии. Вы с Картером сидите на диване, ноги переплетены, у него на коленях книга, а ты словно только что опустила камеру, сфотографировав его. И вы просто улыбаетесь друг другу. Отсюда у меня вопрос. А наш предсвадебный портрет? Когда, где, как?
   – Легко. Вы с Джеком в постели, голые.
   Эмма пихнула Мак ногой.
   – Перестань.
   – Тоже прикольно, – выразила свое мнение Лорел.
   – Мы занимаемся не только сексом!
   Паркер приоткрыла один глаз.
   – Разумеется. Если вы не занимаетесь сексом, вы о нем думаете.
   – У нас очень разносторонние отношения, – не сдавалась Эмма. – Включающие и секс, секс, секс. Но если серьезно…
   – Я кое-что для вас задумала. Сверим наши графики и попробуем.
   – Сейчас?
   – А почему нет? В «КрэкБерри Паркс» наверняка затаились наши графики.
   Мак потянулась к смартфону.
   Паркер открыла второй глаз и грозно взглянула на подругу.
   – Только дотронься – и умрешь.
   – Боже милостивый. Ладно, Эм, пошли в студию. Все равно пора загонять парней по домам, и заодно заставим Джека расчистить время для съемки.
   – Отлично.
   – А где парни? – спросила Лорел.
   – Внизу с миссис Грейди, – откликнулась Эмма. – Едят пиццу и играют в покер… во всяком случае, таков был план.
   – Никто не звал нас на пиццу с покером. – Заметив недоуменные взгляды подруг, Лорел умудрилась, не приподнимаясь, пожать плечами. – Бросьте. Не нужны мне ни пицца, ни покер. Мне хорошо с вами. Но все-таки.
   Мак вскочила с кресла.
   – Знаешь, Эм, учитывая пиццу и покер, легко нам их домой не загнать. Просто подадим им идею и отправимся сверять наши графики.
   – Принято. Не скучайте, девочки, – сказала Эмма, поднимаясь с пола.
   Когда подруги ушли, Лорел потянулась.
   – Мне необходим массаж. Мы должны завести домашнего массажиста по имени Свен. Или Рауль.
   – Я внесу твое предложение в список. А пока можешь позвонить Серинити и назначить сеанс.
   – Но если бы у нас был Свен – я думаю, что Свен лучше, чем Рауль, – я получила бы массаж прямо сейчас, а потом, совершенно расслабленная, скользнула бы в постель и заснула. Сколько еще дней до отпуска?
   – Слишком много.
   – Это сейчас ты вздыхаешь, но даже в Хэмптонс ты приедешь с прикрученным к руке «BlackBerry».
   – Я всегда могу его убрать, если захочу.
   Лорел лишь улыбнулась:
   – Нет, ты купишь водонепроницаемый футлярчик, чтобы с ним плавать.
   – Смартфоны должны быть водостойкими. Наверняка есть какая-то технология.
   – Ну, пожалуй, я оставлю тебя наедине с твоей истинной любовью, отмокну в горячей ванне и помечтаю о Свене. – Лорел скатилась с дивана. – Как приятно видеть Эмму и Мак такими счастливыми, правда?
   – Да.
   – Пока. До утра.
 
   Горячая ванна принесла чудесное облегчение, но не расслабила, а, наоборот, взбодрила. Вместо того чтобы вертеться в постели, пытаясь заснуть, Лорел включила телевизор в гостиной и села за компьютер проверить расписание на следующую неделю. Затем она полистала в Интернете рецепты – такое же наваждение для нее, как «BlackBerry» для Паркер, – нашла парочку интересных идей, с которыми можно будет поиграть позже.
   Спать, как назло, все не хотелось, и Лорел устроилась с альбомом в любимом кресле. Когда-то кресло принадлежало маме Паркер, и Лорел всегда было в нем уютно, она чувствовала себя защищенной. Скрестив ноги, положив на колени альбом, она стала размышлять о Мак. О Мак и Картере. О Мак в потрясающем свадебном платье, которое нашла для нее Паркер и в которое Мак сразу влюбилась.
   Чистые плавные линии, гармонирующие с длинным, гибким телом Мак. Самая чуточка кокетства. Лорел набросала эскиз торта, отражающий возникший образ – классический, простой… и тут же его отвергла.
   Чистые линии уместны для платья, однако сама Мак – разноцветье, энергия, дерзость и уникальность. И поэтому – кроме прочего – Картер так ее обожает.
   Итак, дерзость. Яркая осенняя – несмотря на декабрь – свадьба. Квадратные ярусы торта вместо традиционных круглых. Сливочная глазурь, которую любит Мак. Подкрашенная. Да, да. Темное золото, усыпанное осенними листьями, огромными, с ярко выраженными прожилками. Листья красновато-коричневые, желтовато-коричневые, приглушенно-оранжевые, тускло-зеленые.
   Цвета, текстуры, форма – все, чтобы угодить тонкому вкусу фотохудожника, и море романтики, необходимой любой невесте. Да, и белые искры, чтобы подчеркнуть богатство осенних красок.
   «Осенние мгновения Мак», – думала Лорел, с довольной улыбкой детализируя рисунок. – Идеальное название».
   Лорел отодвинула альбом на расстояние вытянутой руки и удовлетворенно улыбнулась.
   – Я гениальна. И чертовски голодна.
   Лорел поднялась, прислонила открытый альбом к лампе. Надо при первой же возможности представить проект на суд невесты. Но, насколько она знает Мак – а она знает ее прекрасно, – Мак обалдеет от счастья.
   Я честно заработала еду, решила Лорел. Может, кусок холодной пиццы, если парни хоть что-то оставили. Конечно, утром она будет сожалеть об этом, но справиться с искушением просто невозможно. Я не сплю и хочу есть. Одно из преимуществ работы на себя и личной ответственности за свою жизнь – возможность побаловать себя время от времени.
   В огромном доме царила ночная тишина. Лорел прекрасно ориентировалась в темноте, чуть разбавленной лунным светом, льющимся в высокие окна. Она покинула свое крыло и начала спускаться по лестнице, уговаривая себя отказаться от холодной пиццы и съесть что-нибудь более полезное, например, свежие фрукты с травяным чаем.
   Уже поздно, а завтра рано вставать, чтобы успеть размяться в спортзале перед неизменным для понедельника утренним бдением у духовки. Затем три дневные консультации-пробы, и к ним надо подготовиться и привести себя в порядок.
   Вечернее совещание в полном составе с клиенткой, решившей немедленно уточнить детали пока далекой зимней свадьбы, зато остаток вечера абсолютно свободен, и можно заняться всем, чего душа пожелает.
   Какая же я умница, что объявила мораторий на свидания, похвалила себя Лорел. Не нужно тревожиться о вечерних нарядах, темах для непринужденных бесед и неизменных сомнениях – включать или не включать в свидание секс.
   Когда вычеркиваешь из меню свидания и секс, жизнь становится гораздо легче. Легче, проще и безопаснее.
   Лорел шагнула с лестницы, развернулась и с размаху налетела на какой-то твердый предмет. Разразившись проклятиями, она взмахнула руками, еще надеясь сохранить равновесие. Ее ладонь резко шлепнулась обо что-то живое – вызвав новое проклятие, на этот раз не ее, чужое. Падая, Лорел успела вцепиться в рвущуюся на ходу ткань и воткнуть кулак в живую плоть, и распласталась на ступеньках, придавленная тем самым твердым предметом, похожим на мужское тело.
   У нее перехватило дыхание, она обмякла, не в силах пошевелиться. В голове, треснувшейся о край ступеньки, звенело. Но даже ошеломленная, даже в темноте, она узнала Дела, узнала его запах.
   – Лорел? Черт побери. Ты не ушиблась?
   Лорел тяжело вздохнула, придавленная его телом… и ошарашенная тем фактом, что некая часть его тела очень интимно вжалась между ее ногами. Какого черта она размышляла о сексе! Вернее, о его отсутствии!
   – Слезь с меня, – прошипела она.
   – Пытаюсь. Ты в порядке? Я тебя не заметил. – Упершись руками в ступеньку, Дел чуть приподнялся, и их глаза встретились в серебристом лунном свете. – Уф.
   Поскольку его движение усилило то самое неловкое давление, к звону и боли в ее голове прибавилась нервная дрожь.
   – Прочь. С меня. Немедленно.
   – Ладно, ладно. Я потерял равновесие… а ты еще ухватила меня за рубашку и потянула за собой. Я пытался тебя поймать. Подожди-ка, я дотянусь до выключателя.
   Лорел лежала, не шевелясь, дожидаясь, когда дыхание придет в норму, когда исчезнет дрожь.
   Щелкнул выключатель, вестибюль залило ярким светом. Лорел крепко зажмурилась и услышала тихое покашливание Дела.
   В тоненьком белом топике и красных трусиках-шортиках она лежала навзничь на ступеньках, раскинув ноги… сверкая ярко-розовыми ноготками. Дел решил сосредоточиться на ноготках. Все лучше, чем на ее ногах… или обтягивающем топике, или… на всем остальном.
   – Я помогу тебе встать. – «И закутаю в длинный толстый халат», – мысленно добавил он.
   Лорел отмахнулась от него, села и потерла затылок.
   – Черт побери, Дел, почему ты крадешься здесь в темноте?
   – Я не крался. Я шел. Почему ты кралась?
   – Я не… Черт, я здесь живу.
   – Я тоже здесь жил, – пробормотал он. – Ты разорвала мою рубашку.
   – Ты расколол мою черепушку.
   Его раздражение мигом улетучилось.
   – Я действительно ушиб тебя? – встревожился он. – Дай взглянуть.
   Не успела она опомниться, как Дел нагнулся и стал ощупывать ее затылок.
   – Ты здорово ударилась, но крови нет.
   – Утешил! – К счастью, вновь вспыхнувшая боль отвлекла ее от его разорванной рубашки и обнажившейся мускулистой груди. – Оставь в покое мою голову. Больно.
   – Надо приложить лед.
   – Не надо. Я в полном порядке. – Нелепая ситуация, и, как назло, Дел, взъерошенный, встревоженный, выглядит до смешного сексуальным. – Какого черта ты здесь делаешь? Посреди ночи.
   – Во-первых, едва за полночь, что далеко не середина ночи.
   Он смотрел прямо в ее глаза, выискивая, как она решила, признаки шока или травмы. Еще секунда, и он начнет щупать ее пульс.
   – Это не ответ на вопрос.
   – Мы с миссис Грейди заболтались. За пивом. Я и решил… – он указал наверх, – что лучше завалиться в одну из гостевых спален, чем ехать навеселе домой.
   Да, в здравомыслии ему не откажешь, тем более что это его неотъемлемая черта.
   – Ну, тогда иди, куда шел. – Лорел передразнила его, показав наверх.
   – Встань. Я должен убедиться, что тебя не качает.
   – Не я наливалась пивом.
   – Да, но ты расшибла голову. Вставай. – Дел решил проблему, ухватив ее под мышками и поставив на ноги. Лорел оказалась на ступеньку выше его, а их лица – почти на одном уровне.
   – Глаза ясные, птички вокруг головы не кружатся.
   – Смешно.
   Дел улыбнулся ей своей неотразимой улыбкой.
   – Когда ты сбила меня с ног, я слышал чириканье пары пташек.
   Уголки ее губ непроизвольно дернулись, но она нахмурилась.
   – Если бы я тебя узнала, ты бы так легко не отделался.
   – Моя девочка.
   Лорел почувствовала раздражение и разочарование. Вот так он о ней всегда думает? Только как об одной из своих девочек?
   – Хватит блуждать по дому. Иди спать.
   – А ты куда? – спросил он ей вслед.
   – Куда хочу.
   Независимость, подумал он, одна из самых привлекательных ее черт. Если, конечно, не любоваться ее попкой в коротеньких красных шортиках.
   А любоваться он не будет. Ни в коем случае. Он просто убедится, твердо ли она держится на ногах. На чертовски красивых ногах.
   Дел решительно отвернулся и стал подниматься по лестнице. На третьем этаже он свернул в крыло Паркер, открыл дверь комнаты, в которой жил ребенком, мальчишкой, юношей.
   Комната изменилась. Дел не ждал, что она останется прежней, да и не хотел, ведь, если ничто не меняется, наступает застой. На нежно-зеленых, словно подернутых туманом, стенах вместо спортивных постеров его юности теперь висят хорошие картины в простых рамах. А вот кровать все та же – роскошная старая кровать с балдахином, принадлежавшая еще его бабушке. Преемственность. Преемственность далеко не то же самое, что застой.
   Дел вытащил из карманов ключи от машины, мелочь, швырнул их в блюдо на комоде, поймал в зеркале свое отражение.
   Разодранная рубашка, взлохмаченные волосы и, похоже, слабый след кулака Лорел на скуле.
   Лорел всегда была несговорчивой, подумал он, сбрасывая туфли. Упрямой, сильной и чертовски бесстрашной. Большинство женщин завизжали бы, наткнувшись в темноте неизвестно на кого, не так ли? Но только не Лорел. Лорел сражалась. Толкни ее, она толкнет в ответ. Сильнее.
   Остается только восхищаться.
   Ее тело ошеломило его. «Я имею право признаться в этом, – сказал себе Дел, сдирая разорванную рубашку. – Не то чтобы я не знал ее тело. Я обнимал ее тысячи раз за все эти годы. Но обнимать подружку – это тебе не лежать в темноте на женщине».
   Это совсем другое.
   Над чем лучше не размышлять.
   Дел разделся, откинул покрывало, принадлежавшее еще его прабабушке, завел старомодный пружинный будильник, стоявший на столике рядом с кроватью, выключил свет.
   Не успел он закрыть глаза, как в его мозгу вспыхнул образ лежавшей на ступеньках Лорел, вспыхнул, да так и остался. Дел перекатился на другой бок, заставил себя сосредоточиться на деловых встречах, назначенных на завтра. Но лишь увидел, как она уходит прочь в аккуратненьких красных шортиках.
   Ну и ладно. Любой мужчина, оставшись в одиночестве в темноте, имеет право думать о чем угодно.
 
   По сложившейся традиции, утром в понедельник Лорел и Паркер вошли в домашний спортзал почти одновременно. Паркер занялась йогой, Лорел ступила на «беговую дорожку». Поскольку обе девушки относились к занятиям серьезно, они почти не разговаривали.
   Когда Лорел подобралась к концу второй мили, а Паркер переключилась на пилатес, в спортзал втащилась Мак и, как обычно, злобно фыркнула на «Бауфлекс».
   Развеселившись, Лорел сбавила скорость. Регулярное общение Мак с ненавистными тренажерами объяснялось ее желанием подкачать руки и плечи для свадебного платья без бретелей.
   – Хорошо выглядишь, Эллиот, – окликнула Лорел подругу, хватая полотенце. Мак в ответ лишь поджала губы.
   Лорел раскатала на полу коврик, начала делать упражнения на растяжку. К тому времени, как она перешла к свободным весам, Паркер, напичкав Мак советами, уже подталкивала несчастную к эллиптическому тренажеру.
   – Не хочу.
   – Женщине недостаточно только упражнений на сопротивление. Пятнадцать минут кардиоупражнений, пятнадцать минут на растяжку. Лорел, откуда у тебя этот синяк?
   – Какой синяк?
   – На плече.
   Паркер подошла и легко провела пальцем по синяку, который не могла скрыть майка с тонкими лямками.
   – О, я споткнулась и упала под твоего брата.
   – Что-что?
   – Дел крался в темноте по дому, когда я спустилась за чаем… правда, все закончилось холодной пиццей и газировкой. Он наткнулся на меня и свалил с ног.
   – Почему он крался в темноте?