— Об этом не беспокойтесь, я готов сам покрыть расходы. Но за это вы должны мне обещать, что соберете приданое по моим эскизам.
   — Приданое? Зачем мне приданое? У меня есть что носить.
   — Это одежда лейтенанта Даллас, — возразил Леонардо. — К супруге Рорка предъявляются совсем другие требования.
   Ева решила, что он, пожалуй, прав.
   — Возможно, мы сговоримся.
   Ей уже страшно хотелось заиметь это чертово платье. Ева чувствовала, как оно облегает тело, представляла себя в нем.
   — Чудесно. Раздевайтесь.
   — Что?!
   — Я должен снять мерку, — поспешно объяснил Леонардо. Ее угрожающий взгляд заставил его отпрянуть. Он обожал и хорошо понимал женщин, но их гнев всегда внушал ему страх. — Представьте себе, что вы на приеме у врача. Я не смогу создать для вас платье, если не познакомлюсь с вашим телом. Я художник и джентльмен, — добавил он с достоинством. — Если вы смущаетесь, мы можем попросить Мевис поприсутствовать.
   Ева покачала головой.
   — Сама справлюсь. Но если вы что-нибудь себе позволите, даже только помыслите что-то неподобающее, вам не поздоровится.
   — Нисколько не сомневаюсь. — Он вооружился каким-то небольшим прибором. — Недавнее изобретение, измеряет с высочайшей точностью. Только вам придется раздеться догола.
   — Хватит хихикать, Мевис! — нахмурилась Ева. — Лучше принеси еще чаю.
   — Пожалуйста. Тем более что я уже видела тебя голой.
   Послав Леонардо воздушный поцелуй, Мевис удалилась.
   — У меня есть другие предложения… Насчет одежды! — быстро уточнил Леонардо, заметив угрожающий прищур Евы. — Я могу предложить вам и вечернюю, и повседневную, и выходную одежду. Где вы собираетесь провести медовый месяц?
   — Не знаю, еще не думала об этом. — Она спокойно сбросила туфли и расстегнула джинсы.
   — Значит, Рорк еще преподнесет вам сюрприз. — Он подошел к компьютеру, нажал несколько клавиш, увидев, что Ева сняла блузку, приступил к измерениям. — Ноги вместе, пожалуйста. Итак, рост — пять футов девять дюймов, вес — сто двадцать фунтов.
   — Давно вы спите с Мевис?
   Леонардо пробормотал еще несколько цифр и ответил:
   — Недели две. Она мне очень дорога. Талия — двадцать шесть и две десятых дюйма.
   — Интересно, вы стали с ней спать до или после того, как она вам сказала, что ее лучшая подруга выходит замуж за Рорка?
   Леонардо замер, его золотистые Глаза запылали гневом.
   — Я не использую Мевис для каких-то низких целей. Вы оскорбляете ее такими предположениями!
   — Просто проверяю. Мне она тоже дорога. Если мы с вами сговоримся, я хочу, чтобы мы играли в открытую, только и всего. Поэтому…
   Внезапно ее прервали — в комнату ворвалась женщина в обтягивающем черном трико, с оскаленными белыми зубами и длинными алыми ногтями, готовыми рвать чужую плоть, как кошачьи когти.
   — Ах ты обманщик, бессовестный сукин сын! Она устремилась к Леонардо, как пленительный снаряд, и он едва успел отскочить.
   — Пандора, я все объясню…
   — Нечего тут объяснять!
   Теперь объектом ее злобы стала Ева. Еще немного — и она лишилась бы глаза. Пришлось одним ударом послать черную пантеру в нокаут.
   — Господи боже мой! — Богатырские плечи Леонардо поникли, вместо того, чтобы что-то предпринять, он в отчаянии воздел руки.

Глава 2

   — Обязательно надо было сбивать ее с ног? Ева понаблюдала за движением глазных яблок под веками женщины и утвердительно кивнула. Леонардо тяжело вздохнул.
   — Теперь она превратит мою жизнь в кромешный ад.
   — Мое лицо… — Пандора уже пришла в себя и, сидя на полу, ощупывала челюсть. — Будет синяк? Уже заметно? Мне через час выступать…
   Ева пожала плечами.
   — Не повезло.
   Настроение у Пандоры менялось стремительно — только что она была похожа на испуганную газель, а теперь снова превратилась в разъяренную пантеру.
   — Ты за это поплатишься, мерзавка! — прошипела она. — Теперь тебе не будет пути ни на экран, ни на студию звукозаписи. Даже сдельно тебя никто не пригласит! Ты хоть знаешь, кто я такая?
   При данных обстоятельствах нагота только придавала Еве апломба.
   — Не знаю и знать не хочу!
   — Что тут происходит? Ты озверела, Даллас? Ведь он просто снимает с тебя мерку… Ой! — Мевис, прибежавшая с полными стаканами, чуть не споткнулась. — Пандора?
   — Ты?!
   Злости у Пандоры хватило бы на десятерых соперниц. Она накинулась на Мевис, послышался звон разбитого стекла, и обе женщины покатились по полу, вцепившись друг дружке в волосы.
   — Ну и балаган! — Будь у Евы при себе дубинка, она живо усмирила бы их. — Прекратите! Помогите мне, Леонардо, не то тут произойдет убийство, а то и два!
   Очень скоро Еве стало ясно, что на Леонардо рассчитывать не приходится. Он застыл на месте, раскрыв рот, и ей пришлось растащить дерущихся самостоятельно. Пандора при этом получила еще раз — теперь локтем под ребра.
   — Ты у меня сядешь в кутузку, даю слово! — Не найдя другого способа, Ева уселась на Пандору верхом и потянулась за своими джинсами, чтобы достать из кармана полицейский значок. — Разуй глаза, идиотка! Я из полиции! Ты уже напала на двоих, хочешь, чтобы тебе предъявили третье обвинение?
   — Лучше избавь меня от своей костлявой голой задницы.
   Ева послушалась — не столько самого приказа, сколько более или менее спокойного тона, каким он был отдан. Пандора встала с пола, отряхнула руки, презрительно фыркнула, поправила свои огненные волосы и устремила на Леонардо полный ненависти изумрудный взгляд из-под густых ресниц.
   — Значит, одной бабы тебе уже недостаточно? Вот подонок! — Она вздернула точеный подбородок и обожгла взглядом Еву и Мевис. — Аппетит у тебя разгулялся, зато вкус подкачал.
   — Пандора! — Перетрусивший Леонардо нервно облизнул губы. — Я же сказал, что готов все объяснить. Лейтенант Даллас — просто клиентка.
   — Вот, значит, как это теперь называется? — Недавняя пантера обернулась шипящей коброй. — Ну а с той дешевкой, насколько я успела услышать, ты спишь уже две недели? Думаешь, меня можно отбросить, как надоевшую тряпку? Нет, все кончено.
   Потрепанная Мевис, прихрамывая, подошла к Леонардо и обняла его.
   — Ты ему больше не нужна. Он тебя не хочет!
   — На «хочет не хочет» мне наплевать, а вот насчет «не нужна»… — Полные губы Пандоры растянулись в мстительной улыбке. — Придется приоткрыть тебе изнанку жизни, детка. Без меня он не сможет провести в следующем месяце показ своей жалкой коллекции. Без показа не будет спроса, а без спроса ему не оплатить материалы и инструменты, не говоря уже о возврате долга.
   Она сделала глубокий вдох и стала рассматривать обломанные в драке ногти. Ева не могла не признать, что злость ей очень идет — так же, как черное обтягивающее трико.
   — Так что ты здорово влип, Леонардо. У меня напряженное расписание на предстоящие дни, но я уж как-нибудь выкрою минутку, чтобы переговорить с людьми, которые собирались вложить в тебя денежки. Что они ответят, по-твоему, если я им скажу, что мои высокие профессиональные запросы не позволяют мне появляться на подиуме в твоих моделях? Что эти тряпки просто никуда не годятся?
   — Ты не можешь так поступить, Пандора. — В голосе Леонардо звучала паника. Ева видела, что для рыжей чертовки его испуг — все равно что лишняя доза наркотика для наркомана. — Это меня уничтожит. Я все вложил к этот показ: время, деньги…
   — Пеняй на себя. О чем ты думал, когда приманивал это ничтожество? — Пандора прищурилась так, что ее глаза превратились в узкие щелки. — К концу недели я, пожалуй, пообедаю с парой людей, у которых водятся средства. В твоем распоряжении два дня, дорогой. Сам решай, как тебе поступить: избавиться от новой игрушки или ощутить на своей шкуре все последствия. Ты знаешь, где меня найти.
   Она направилась к двери фирменной походкой манекенщицы и для полноты эффекта громко хлопнула дверью.
   — Дьявол! — Леонардо упал в кресло и закрыл своими ручищами лицо. — Вечно она не вовремя!
   — Дорогой мой, не позволяй ей так поступать с тобой! — Мевис присела у его ног, чуть не плача. — Нельзя, чтобы она всю жизнь тобой помыкала, шантажировала… — Внезапно Мевис вскочила. — Шантаж! Ведь правда, Даллас, это настоящий шантаж? Арестуй ее!
   Ева застегнула последнюю пуговицу на блузке.
   — Нет, милая, я не могу арестовать ее за отказ надевать его одежду. За применение силы еще можно было бы, но и то она бы тут же вышла.
   — Но что же нам делать? Все средства Леонардо вложены в показ. Если он не состоится, все пропало.
   — Ничего не поделаешь. Мне очень жаль, поверь, но полиция тут ни при чем. — Ева пригладила волосы. — Может, не стоит так переживать? Ну, понервничал человек, с кем не бывает? Судя по ее глазам, она перед приходом сюда чем-то накачалась. Можно надеяться, что она сама одумается.
   — Не одумается. — Леонардо безнадежно махнул рукой. — Она заставит меня платить. Как вы, наверное, поняли, мы были любовниками, но в последнее время наши чувства поостыли. Ее несколько недель не было в Нью-Йорке, и я решил, что наши отношения утратили интимный характер. Потом я познакомился с Мевис… — Он нашел ее руку и крепко стиснул. — Мне сразу стало ясно: с Пандорой все кончено. Я уже говорил с ней, правда, коротко, пытался ей объяснить…
   — Раз Даллас нам не помощница, остается одно средство… — У Мевис затрясся подбородок, но она договорила:
   — Возвращайся к ней. Все равно нам ничего больше не придумать. — Леонардо хотел возразить, но она не позволила. — Мы не должны видеться — по крайней мере до показа. Потом, может быть, удастся что-то сделать. Нельзя допустить, чтобы она отправила псу под хвост все твои усилия.
   — Думаешь, я смогу? Быть с ней, прикасаться к ней после всего этого? После тебя? — Он вскочил. — Я люблю тебя, Мевис.
   У нее потекли слезы из глаз.
   — Но сейчас мы не можем быть вместе, Леонардо. Я слишком тебя люблю, чтобы видеть, как она тебя топит. Я ухожу. Ради твоего спасения!
   Прокричав это, Мевис выбежала вон. Леонардо проводил ее безнадежным взглядом.
   — Я в западне. Вот мстительная стерва! Она может лишить меня всего: любимой женщины, работы… Да за одну слезинку Мевис я готов ее убить! — Он посмотрел на свои руки, тяжело дыша. — И почему мужчины так часто клюют на красоту внешней отделки, не видя подкладки?!
   — Может быть, вы напрасно так беспокоитесь? Неужели ее слова так важны для этих людей? Очевидно, они не вложили бы в вас денег, если бы не верили в вашу работу.
   — Пандора — одна из знаменитейших топ-моделей планеты! У нее власть, престиж, связи… Стоит ей шепнуть пару словечек в нужное ушко — и человеку в моем положении крышка. — Леонардо потрогал декоративную сеть с камнями, свисавшую со стены. — Если она заявит во всеуслышание, что мои модели никуда не годятся, сбыт немедленно упадет. Уж она-то сообразит, как этого добиться! А этот показ… Я на него всю жизнь положил! Пандора знает, как я старался, и сумеет оставить меня с пустыми руками. Но, боюсь, она и на этом не остановится…
   Леонардо удрученно покачал головой.
   — Мевис еще не поняла всего. Пандора способна всю жизнь держать на мушке и меня, и ее. Я никогда от нее не избавлюсь, лейтенант, пока она сама не решит, что со мной покончено.
 
   Ева добралась до дома вконец измотанной. Мевис залила ее слезами и вычерпала до дна ее энергию. На успокоение несчастной ушла тонна мороженого и многочасовая видеопрограмма на старой Евиной квартире.
   Мечтая забыть о всплесках чужих чувств и о высокой моде, Ева направилась прямиком в спальню и упала ничком на кровать. Кот Галахэд с громким урчанием пристроился рядом. Его попытки обратить на себя внимание ни к чему не привели, и он погрузился в сон. Вернувшийся Рорк нашел обоих лежащими неподвижно.
   — Как прошел выходной?
   — Терпеть не могу заниматься одеждой.
   — Ты просто еще не вошла во вкус.
   — Кому это надо? — Ева перевернулась на спину. — Разве что тебе. Это ты у нас любитель совершать покупки.
   — Еще какой! — Рорк растянулся рядом с Евой и стал гладить кота, залезшего ему на грудь. — Покупать — почти так же приятно, как просто обладать. У бедности одни только недостатки, лейтенант.
   Ева обдумала его слова. Раньше и она была бедна, но напрягла все свои силы для того, чтобы вырваться из трясины. Ей было нечего возразить Рорку.
   — Ладно, сдаюсь. Тем более что худшее, кажется, уже позади.
   — Как быстро! — В его голосе звучало не только удивление, но и тревога. — Надеюсь, ты не слишком поторопилась?
   — Нет, я была очень осторожна. Оказывается, с Леонардо вполне можно договориться. — Глядя через окно в крыше на белесое небо, Ева нахмурилась. — А знаешь, Мевис в него влюблена…
   — В самом деле?
   Рорк лежал с полузакрытыми глазами, поглаживая кота, и слушал Еву рассеянно. Она тяжело вздохнула.
   — Знал бы ты, какой у меня выдался денек! Голова Рорка была забита цифрами, относившимися к трем крупным сделкам, но он отвлекся от дел и придвинулся ближе.
   — Расскажи.
   — Леонардо — крупный мужчина и, должна признать, чертовски привлекательный, сама не знаю почему. Наверное, в нем много индейской крови. Об этом говорит телосложение, цвет кожи. Бицепсы у него как торпеды, а голос сладкий-сладкий… Я, конечно, не специалистка, но его наброски, по-моему, свидетельствуют об одаренности. В общем, стою я перед ним в чем мать родила…
   — В чем, в чем? — Рорк сбросил кота и навалился на Еву.
   — Он же должен был снять с меня мерку! — пояснила она со смехом.
   — Дальше.
   — Мевис вышла налить чай…
   — Как удобно!
   — И вдруг вбегает незнакомая баба — злющая, так и брызжет слюной. Собой хороша: около шести футов роста, изящная, как статуэтка, длинные рыжие волосы, в общем, картинка. Как заорала на этого детину! У него поджилки затряслись. А потом, представь, прыгнула на меня… Пришлось ей врезать.
   — Ударить женщину?!
   — А что, лучше было позволить ей разодрать мне ногтями лицо в клочья?
   — Моя ненаглядная Ева! — Он поцеловал ее в щеку, потом в другую, потом в ямочку на подбородке. — Что-то в тебе все-таки есть: в твоем присутствии в любом просыпается зверь.
   — Просто мне везет. В общем, эта Пандора…
   — Пандора? — Рорк насторожился, прищурился. — Модель?
   — Она самая. Говорят, от нее вся планета без ума. Рорк засмеялся — сначала тихонько, потом все громче и громче и наконец неудержимо захохотал. Он повалился на спину, ловя ртом воздух.
   — Ты ударила бесценную Пандору по личику стоимостью в миллиард долларов?! А по попке ты ее, случайно, не нашлепала?
   — Пришлось. — Ева сразу смекнула, что дело нечисто, и задохнулась от ревности. — Ты ее знаешь?
   — Вроде того. — Он насмешливо приподнял одну бровь.
   Ева села и устремила на него негодующий взгляд. Рорку еще не приходилось видеть ее такой. У глаз Евы появился какой-то зеленый отлив.
   — Это было недолгое знакомство. — Он почесал подбородок. — Не стоит об этом вспоминать.
   — Не пудри мне мозги.
   — Как можно! Так ты сказала, что она…
   — Слушай, найдется хоть одна красотка, с которой ты не спал?
   — Если хочешь, я составлю список. Значит, ты засветила ей промеж глаз?
   — Что-то вроде этого. — Ева уже сожалела о своих упреках. — Она начала стонать и причитать, но тут вошла Мевис. Пандора сразу переключилась на нее, они вцепились друг дружке в волосы и покатились по полу. А Леонардо знай заламывает руки, как дешевый трагик. Пришлось мне самой их разнимать.
   Рорк обнял ее за плечи.
   — Видишь, какая у тебя насыщенная жизнь!
   — То ли еще будет! Пандора поставила Леонардо ультиматум: либо он бросает Мевис и возвращается к ней, либо она запорет показ моделей, на который он очень рассчитывает. Кажется, он все поставил на эту карту, назанимал денег… Если она испортит ему игру, он разорится.
   — Это на нее похоже.
   — После ухода Пандоры Мевис…
   — Ты все это время оставалась голой?
   — Конечно, нет. Так вот, Мевис трогательно решила пожертвовать собой. Просто слезоточивая драма! Леонардо клянется в вечной любви, она, рыдая, убегает… Клянусь, Рорк, я чувствовала себя извращенкой, подглядывающей в замочную скважину. Я отвезла Мевис на свою квартиру — пусть проведет там хотя бы одну ночь, придет в себя. Ей надо явиться в клуб только завтра.
   — Продолжение следует, — пробормотал Рорк и улыбнулся, но Ева осталась серьезной. — Мыльная опера: домохозяйки с замиранием сердца ждут, чем все кончится. А как настроен главный герой?
   — Тот еще герой! — махнула рукой Ева. — А вообще-то он мне симпатичен, хоть и размазня. Он настроен размозжить Пандоре башку, но скорее всего задерет лапки. Может, пригласим Мевис провести несколько дней здесь, если это ей поможет?
   — Пожалуйста.
   — Правда?!
   — Конечно, правда. Ты же сама все время повторяешь, что этот дом слишком велик. К тому же Мевис мне нравится.
   — Знаю. — Ева редко улыбалась, тем ценнее была эта ее мимолетная улыбка. — Спасибо. А как провел время ты?
   — Купил небольшой остров. Шучу, шучу, — успокоил он Еву, разинувшую от изумления рот. — Просто завершил переговоры о создании фермерской коммуны неподалеку от «Олимпуса».
   — Фермерской?
   — Людям надо есть. А кроме того, коммуна сможет снабжать продовольствием курорт. Ты же знаешь, я вложил в строительство немалые средства. Как говорится, рука руку моет.
   — Не сомневаюсь. А все-таки как насчет Пандоры? Вместо ответа Рорк сорвал с нее блузку, на которой уже успел расстегнуть пуговицы.
   — Перестань сейчас же! Ты нарочно меня отвлекаешь. Сколько времени займут твои показания?
   Он передернул плечами и нашел губами чувствительное местечко у нее на шее.
   — Все понятно: ночь, неделю… Месяц? Я же просила меня не отвлекать!
   Но Рорк начал осыпать поцелуями грудь Евы, и все ее тело вспыхнуло огнем.
   — Сейчас я разбужу в тебе интерес, — пообещал он — и сдержал обещание.
 
   Ева была согласна начать день с чего угодно, но только не с посещения морга… Она брела по безмолвному в этот ранний час вестибюлю, выложенному белой плиткой, стараясь не думать о предстоящей процедуре. Ей нужно было опознать выуженный из воды труп.
   Остановившись перед запертой дверью, Ева нажала кнопку, назвала себя, и через несколько секунд дверь открылась.
   У стены с ячейками Еву поджидал работник морга. Ева подумала, что почти все ячейки, наверное, заняты: летом люди мрут как мухи.
   — Лейтенант Даллас?
   — Да.
   — Для вас тут небольшой подарочек. Прошу. — Работник морга шагнул к одной из ячеек и набрал на пульте код. Несколько лампочек замигали, и ячейка, окутанная холодным паром, выехала из стены. — Сотрудница полиции, первой обнаружившая труп, узнала вашего осведомителя.
   Ева старалась дышать ртом, хотя в этом не было необходимости: никакого запаха не ощущалось. Зрелище насильственной смерти было для нее далеко не новым, но одно дело — труп на месте убийства, и совсем другое — здесь, в стерильном морге. Среди девственно-белых стен смерть выглядела еще отвратительнее, хотя Ева не сумела бы объяснить почему.
   — Да, это Картер Йоханнсен, по кличке Бумер. Последний известный адрес — ночлежка на Бикон-стрит. Мелкий воришка, профессиональный доносчик. Изредка предоставлял сведения о торговцах наркотическими веществами, влачил жалкое существование. — Она со вздохом осмотрела останки. — Черт, Бумер, как же они тебя отделали…
   — Тупой инструмент, — отозвался работник морга. — Кусок трубы или бейсбольная бита. Мы еще не закончили анализы. Удары наносились изо всей силы. Тело пробыло в воде не больше двух часов. Все повреждения налицо…
   Ева отключилась: пусть себе бормочет, она и так все видит собственными глазами.
   Погибший никогда не был красавцем, а теперь на его лицо лучше вообще не смотреть — так мало от него осталось. Сломанный нос, изуродованный ударами рот. Страшный синяк на шее — след удушения; о том же говорили лопнувшие сосуды под кожей лица — если это месиво еще можно было называть лицом.
   Тело представляло собой сплошной кровоподтек. На левой руке отсутствовал один палец — но это была старая боевая травма, которой погибший при жизни гордился.
   Ясно было одно: над несчастным хиляком Бумером потрудился злобный и жестокий убийца. А то, что оказалось не под силу ему, успели доделать за два часа рыбы.
   — Сотрудница полиции опознала его по отпечаткам. Вы подтверждаете опознание?
   — Да. Направьте мне копию рапорта о вскрытии. — Ева зашагала прочь. — Кстати, как фамилия сотрудницы? — спросила она, не оборачиваясь.
   Работник морга вынул из кармана пачку каких-то бумаг и порылся в них.
   — Делия Пибоди.
   — Пибоди? — Ева чуть заметно усмехнулась. — Всюду я натыкаюсь на нее! Если кто-то будет наводить о нем справки, немедленно доложите мне.
   По пути в Центральный участок Ева связалась с Пибоди и услышала спокойный, серьезный голос:
   — Я к вашим услугам, лейтенант.
   — Это вы вытащили из воды Йоханнсена?
   — Так точно. Я уже заканчиваю рапорт. Могу направить вам копию.
   — Направьте. Как вы его опознали?
   — Когда его вытащили из воды, я сняла отпечатки пальцев. На правой руке пальцы были почти не повреждены. Вернувшись в участок, я проверила отпечатки. Я слыхала, что он был вашим осведомителем.
   — Правильно слыхали. Славно поработали, Пибоди.
   — Рада стараться!
   — Хотите участвовать в расследовании? Ева помнила, какую неоценимую помощь оказала ей Пибоди в недавнем деле Морса.
   — Так точно! Расследование поручено вам?
   — Он работал на меня, — лаконично ответила Ева. — Мне и разбираться. Жду вас в своем кабинете через час.
   — Будет исполнено! Благодарю, лейтенант.
   — Даллас, — проворчала Ева. — Просто Даллас. Но Пибоди уже выключила связь.
   Ева покосилась на часы и решила, что успеет заехать по дороге в кафе для автомобилистов. Здесь поили не таким мерзким кофе, как у них в участке. Подкрепившись кофе и изделием, по недоразумению названным в меню сладкой булочкой, она приготовилась предстать перед начальством.
   Уже в душном лифте она почувствовала, что каменеет. Сколько она ни уговаривала себя, что переживает по пустякам, что пора все забыть, от прошлого дела остался неприятный осадок. Каждая встреча с шефом давалась ей с трудом.
   Родной вестибюль встретил ее перемигивающимися пультами, темными стенами, протертыми коврами. Она доложила о себе в приемной майора Уитни. Секретарша скучным голосом предложила ей присесть и подождать вызова.
   Она так и сделала, хотя в другое время предпочла бы, наверное, подойти к окну или полистать старый журнал. Экран у нее за спиной демонстрировал без звука круглосуточные новости, нисколько ее не интересовавшие.
   Несколько недель назад Ева до тошноты объелась новостями и публикой, зарабатывающей ими себе на хлеб. Слава богу, такая мелкая сошка, как бедняга Бумер, не могла вызвать интереса у средств массовой информации.
   — Лейтенант Даллас, майор Уитни просит вас к себе. Миновав несколько дверей с хитрыми запорами, Ева свернула налево и очутилась в кабинете Уитни.
   — Здравствуйте, лейтенант.
   — Спасибо, что нашли возможным меня принять, сэр.
   — Садитесь.
   — Нет, благодарю. Я ненадолго. Я только что опознала утопленника. Это Картер Йоханнсен, один из моих осведомителей.
   Уитни, крупный мужчина с суровым лицом и усталыми глазами, откинулся в кресле.
   — Бумер? Тот самый, что когда-то устраивал взрывы по поручению уличных воров? Ему еще оторвало указательный палец правой руки.
   — Левой, сэр, — поправила Ева.
   — Левой, так левой.
   Уитни сложил руки на столе и устремил на Еву мрачный взгляд. Недавно он допустил ошибку в деле, касавшемся его лично. Дело расследовала Ева. Он понимал, что она еще не отошла от пережитого. Она по-прежнему повиновалась ему, уважала его, но в их отношениях появилась напряженность, которая очень огорчала Уитни.
   — Насколько я понимаю, причина смерти — умышленное убийство?
   — Я еще не имею данных вскрытия, но, похоже, прежде чем швырнуть в реку, его здорово отколошматили и для верности удушили. Я хотела бы разобраться в этом до конца.
   — Он помогал вам в одном из текущих расследований?
   — В текущем — нет, сэр. Время от времени он снабжал информацией отдел по борьбе с наркотиками. Хочу выяснить, с кем конкретно в этом отделе он сотрудничал.
   — Текущие дела вам не помешают, лейтенант?
   — Справлюсь.
   — Боюсь, что у вас будет слишком много работы. — Он постучал пальцами по столу. — Не мне вам объяснять, Даллас, что люди вроде Йоханнсена обречены на несчастье. Рано или поздно оно их настигает. Мы с вами знаем, как в такую жару возрастает число убийств. Я не могу допустить, чтобы мои лучшие детективы отвлекались на второстепенные дела.
   Ева стиснула зубы.
   — Он был моим человеком. Прежде всего моим, потом — все остальное.
   Уитни понимал, что именно преданность отличает Еву от большинства его сотрудников. Пожалуй, это качество он ценил в ней больше всего.
   — Ладно Можете считать это дело своей первоочередной задачей на протяжении суток Еще двое суток оно будет числиться среди первостепенных Но на четвертые сутки я передам дело кому-нибудь из менее опытных детективов.
   Ни на что большее Ева и не рассчитывала.
   — Не могли бы вы выделить мне в помощь сержанта Пибоди?
   Майор нахмурился.
   — Хотите, чтобы с вами этим пустяком занимался кто-то еще?