Робин Карр. Спасение в любви

   Просто по наитию она сунула в сумку свой цифровой фотоаппарат. И теперь, глядя в направлении бара, она увидела необычайное зрелище. Причер придержал дверь для женщины с ребенком и повел их через улицу. Было впечатление, что он тихо с ней разговаривает и склоняется к ней с заботливым выражением лица. Просто удивительно. Причер был очень немногословным человеком. Мел подумала, что с момента ее приезда в Вирджин-Ривер прошло не меньше месяца, прежде чем она наконец услышала от Причера хоть десяток слов подряд. Если он так обращается с незнакомыми людьми, значит, они ему очень понравились. Это был уникальный случай.
   Они приблизились к ней, и Мел встала. Перед ней была женщина двадцати с небольшим лет, с темным пятном на щеке, которое она явно попыталась скрыть косметикой. Но разбитую губу она ничем не могла замазать. Видно, это и была та «беда», которую увидел Причер. Мел вздрогнула. Но потом улыбнулась:
   – Привет. Я Мел Шеридан.
   Женщина заколебалась.
   – Пейдж, – сказала она наконец и нервно оглянулась через плечо.
   – Пейдж, все в порядке, – подбодрил ее Причер. – С Мел вы в безопасности. Она сохранит любую тайну. В этом она щепетильна до нелепости.
   Мел удивленно засмеялась:
   – Ничего не до нелепости. Здесь кабинет врача, что-то вроде маленькой медицинской клиники. Мы сохраняем конфиденциальность пациентов, и только.
   Это совершенно обычно. – Она протянула Пейдж руку: – Рада с вами познакомиться.
   Пейдж пожала ей руку и оглянулась на Причера:
   – Джон, спасибо вам.
   – «Джон»? – переспросила Мел и рассмеялась. – Не думала, что когда-нибудь услышу, как кто-то зовет тебя Джоном. – Она склонила голову к плечу. – Джон. Звучит мило.
   И, добавив: «Идите за мной, Пейдж», она направилась в здание клиники.
   Внутри они прошли мимо местного доктора, который сидел в приемной за компьютером. Он быстро глянул на них, кивнул и вернулся к работе.
   – Это доктор Маллинс, – пояснила Мел. – Сюда.
   Она открыла дверь смотровой и пропустила Пейдж внутрь. Потом закрыла за ними дверь и произнесла:
   – Пейдж, я профессиональная медсестра и акушерка. Если хотите, я могу осмотреть вашего сына. Как я понимаю, у него жар?
   – Небольшой. И он не такой активный, как обычно…
   – Давайте посмотрим, – сказала Мел, быстро перехватывая бразды правления. Она наклонилась и спросила мальчика, бывал ли он раньше у доктора. Потом она посадила его на кушетку, показала цифровой термометр и спросила, знает ли он, что с ним делать. Мальчик показал себе на ухо, и Мел радостно улыбнулась. – Ты просто ас, – похвалила она. Потом взяла стетоскоп и спросила: – Ты не против, если я послушаю твое сердечко?
   Мальчик покачал головой.
   – Я постараюсь не щекотать, но мне будет трудно, потому что щекотка – это весело, а я люблю, когда хихикают.
   Он тихо засмеялся. Мел дала ему послушать его собственное сердце, потом свое. Она пощупала его лимфоузлы, пока он слушал свою грудь, ногу, руку. Она осмотрела его уши и горло, но к этому времени он уже с ней совсем освоился.
   – Я думаю, он подхватил какой-то вирус – вряд ли серьезный. Температура всего сотня^[9]. Вы давали ему что-нибудь?
   – Детский «Тайленол» вчера вечером.
   – Ну, тогда он в приличной форме. В горле небольшая краснота. Продолжайте давать «Тайленол», и пусть пьет побольше жидкости. Не думаю, что здесь есть о чем волноваться. Конечно, если ему станет хуже…
   – Его не опасно везти в машине?
   Мел пожала плечами:
   – Я не знаю, Пейдж. Может, поговорим о вас? Я помогу вам, чем смогу.
   Пейдж тут же опустила глаза. Мел понимала, откуда дует ветер. Она несколько лет проработала в отделении скорой помощи большого города и видела много жертв домашнего насилия. Синяк на лице, разбитая губа, тот факт, что она хочет продолжать путь… уехать от кого-то.
   Пейдж подняла на нее взгляд:
   – Я беременна, срок небольшой. И у меня появились кровяные выделения.
   – И синяки? – спросила Мел.
   Пейдж отвела глаза и кивнула.
   – Понятно. Вы не против, если я взгляну?
   Пейдж снова уставилась в пол.
   – Не против, – тихо сказала она. – Но как же Крис?
   – О, на этот счет можете не волноваться. Сейчас мы все устроим. – Она нагнулась и с улыбкой посмотрела в карие глаза Кристофера. – Ну, приятель, ты любишь раскрашивать? У меня есть куча раскрасок и мелков.
   Мальчик застенчиво кивнул.
   – Отлично. Тогда пойдем со мной.
   Она помогла ему слезть с кушетки, потом свободной рукой протянула Пейдж халат:
   – Наденьте, я дам вам несколько минут. И постарайтесь не пугаться. Я буду все делать медленно и осторожно.
   – А… вы что, оставите Криса одного? – спросила Пейдж.
   – Почти. – Мел улыбнулась. – Я оставлю его с нашим доктором.
   – Он мужчин… немного стесняется.
   – Все будет хорошо. Доктор Маллинс отлично ладит с детьми, а особенно хорошо со стеснительными. Он просто проследит, чтобы ваш парень не забрел в хирургический кабинет и не сбежал. Кроме того, он же просто пораскрашивает. За кухонным столом.
   – Ну, если вы уверены…
   – Мы делаем так постоянно, Пейдж. Все будет хорошо. Постарайтесь не волноваться.
   Мел отвела Кристофера на кухню, снабдила его раскрасками и мелками и потом налила себе еще кофе. Без кофеина. В последние дни она почти не получала от кофе удовольствия. Потом она зашла в свой кабинет и достала бланк приема нового пациента. Учитывая ситуацию, она решила, что лучше сначала осмотреть пациентку, а потом предлагать пугающее заполнение бумаг. Она взяла с собой блокнот на кольцах и жесткой подложке и попросила доктора Маллинса присмотреть за сидящим на кухне ребенком, пока она будет проводить гинекологический осмотр.
   У Мел самой был срок в несколько месяцев, и ее подташнивало от мысли, что кто-то может ударить беременную женщину. Она не представляла, как, сотворив такое, человек может жить дальше. Она вставила бланки в кольца блокнота, сунула в карман рубашки маленький цифровой фотоаппарат, повесила на шею стетоскоп и постучала в дверь смотровой. Пейдж тихо ответила:
   – Войдите.
   Мел положила блокнот на тумбу, поставила рядом чашку с кофе и сказала:
   – Что ж, давайте сначала померяем давление… – Она взяла манжету тонометра, стала надевать ее на руку Пейдж и вдруг замерла. Все ее предплечье представляло собой сплошной синяк огромного размера.
   Мел осторожно стянула халат со спины Пейдж – и едва не охнула. Потом потянула его с другой стороны, открывая синяки на спине, на руке, на груди. Она осторожно стянула его еще ниже, обнажая бедра. Еще больше синяков. Она посмотрела в лицо девушки. На щеках у нее блестели слезы.
   – Пейдж, – прошептала Мел. – Господи…
   Та закрыла лицо руками. Она стыдилась, что позволила так с собой поступить.
   – Вас изнасиловали? – мягко спросила Мел.
   Пейдж покачала головой, слезы текли ручьем.
   – Нет.
   – Кто это сделал? – спросила Мел.
   Пейдж закрыла глаза и покачала головой.
   – Все в порядке. Сейчас вы в безопасности.
   – Мой муж, – прошептала Пейдж.
   – И вы бежите от него?
   Она кивнула.
   – Давайте я помогу вам лечь. Осторожно… Как вы, нормально?
   Пейдж кивнула и, не встречаясь с ней взглядом, легла на кушетку. Мел осторожно раздвинула полы халата. Грудь, руки, ноги молодой женщины – все было покрыто синяками. Мел стала ощупывать ее живот, и Пейдж вздрогнула.
   – Здесь больно? А здесь? – Следя за ответами Пейдж, Мел постепенно продвигалась вперед. – Здесь? А здесь? – Мел осторожно перекатывала ее с боку на бок – на ягодицах тоже были синяки, как и на нижней части спины и на верхней поверхности бедер. – В моче не было крови? – спросила она.
   Пейдж пожала плечами. Она не знала.
   – Чистый образец мочи получится взять только с катетером. Мне взять его, Пейдж? Просто чтобы знать точно?
   – О боже… Это так необходимо?
   – Ладно. Давайте тогда без этого сначала посмотрим все остальное. Вы делали ультразвук этой беременности?
   – Я еще ни разу не была у врача, – сказала Пейдж.
   Еще один симптом, подумала Мел. Избиваемые женщины из-за страха не заботятся ни о себе, ни о своей беременности.
   Пейдж облизнула разбитую губу и ничего не выражающим взглядом уставилась в потолок, пока Мел осматривала ее.
   – Хорошо, давайте я помогу вам сесть. Не напрягайтесь. – Мел послушала сердце Пейдж, потом осмотрела ее уши и голову на предмет гематом и содранной кожи. – Пейдж, сломанных костей у вас, по-видимому, нет. Во всяком случае, я ничего такого не вижу. Хорошо бы сделать рентген грудной клетки, поскольку в районе ребер есть болезненные места, но, учитывая, что вы беременны… откровенно говоря, я бы вообще положила вас в больницу.
   – Нет. Никаких больниц. Там будут делать записи, а я не могу этого допустить.
   – Я понимаю, но все выглядит очень опасно. Насколько сильными были кровяные выделения?
   – Не очень. Меньше, чем, скажем, месячные.
   – Хорошо, ложитесь на спину и подвиньтесь немного вперед. Я постараюсь быть максимально осторожной.
   Когда Пейдж легла, Мел надела перчатки и села на стул. Прежде чем касаться наружных половых органов, она дотронулась до внутренней поверхности бедра.
   – Я не буду использовать зеркало, Пейдж. Просто обычный осмотр, чтобы оценить размер матки. Скажите, если почувствуете дискомфорт. – Она вставила ей в промежность два пальца, осторожно прижимая низ живота другой рукой. – Вы знаете, какой у вас срок?
   – Около восьми недель.
   – Хорошо. Матка соответствует восьми неделям беременности. Когда мы закончим осмотр, я сделаю вам тест на беременность. Хотя, если плод был жив хотя бы день-два назад, тест все равно будет положительным, и о последних сутках много он не скажет. У меня нет аппарата, чтобы сделать ультразвук, но он есть в двух соседних городках, куда можно обратиться при необходимости. Но… лучше не все сразу… – Мел хмыкнула. – Пейдж, вы столько пережили. – Она сняла перчатки и протянула ей руку. – Не могли бы вы снова сесть?
   Пейдж послушалась, а Мел села на стул напротив и посмотрела ей в глаза:
   – Сколько вам лет?
   – Двадцать девять.
   – Я понимаю, как трудно в вашей ситуации получить необходимую помощь, но не могу не спросить, пытались ли вы обращаться в полицию?
   – Пыталась, – очень тихо ответила та. – Я перепробовала все, что могла. Полиция, запретительные судебные ордера, приюты, переезды, семейные консультации… – Она грустно засмеялась. – Консультации, – повторила она. – Он за пять минут обаял консультанта. – Она вздохнула. – И после этого стало только хуже.
   – Да, это понятно.
   – Он собирался убить меня. Сегодня, завтра. Со дня на день.
   – Он угрожал вам убийством?
   – О да. – Она опустила взгляд и тихо повторила: – Да.
   – Как вы очутились в Вирджин-Ривер? – спросила Мел.
   – Я… я заблудилась. Я свернула с шоссе в поисках места, где можно остановиться и поесть. И заблудилась. Я уже собиралась возвращаться, когда увидела впереди этот город и бар.
   Мел вздохнула. Пришло время для жестокой реальности. И дело было не только в том, что жертве насилия трудно написать заявление в полицию, если никого не застали на месте преступления. В половине случаев жертва сама вносит за своего мучителя залог из страха за свою жизнь. И они боялись не зря, избивающие мужья действительно убивают своих жен. Часто убивают.
   – Пейдж, до того, как приехать сюда, я работала в приемном отделении скорой помощи в Лос-Анджелесе. И, к моему сожалению, сталкивалась с ситуациями, подобными вашей. Вам необходима помощь.
   – Я как раз пыталась сбежать от него, – ответила та, отчаянно стараясь сдержать эмоции. – Но потом я заблудилась, заболел Крис, а у меня все болело так, что я с трудом вела машину…
   – Куда вы направлялись? – спросила Мел.
   Пейдж покачала головой, уставившись в пол, потом сказала:
   – К подруге, которая ничего об этом не знает.
   – Поживите здесь несколько дней. Давайте понаблюдаем, как вы будете себя чувствовать, прежде чем…
   Пейдж вскинула глаза на Мел:
   – Я не могу! Я очень тороплюсь! Я и так уже выбилась из графика! Я должна… – Она внезапно остановилась. Казалось, она пытается восстановить самообладание. – Я должна добраться до места назначения раньше, чем он объявит меня в розыск. Раньше, чем моя машина…
   – Нет, все будет в порядке, – спокойно сказала Мел. – Все будет хорошо, Пейдж. Пусть ваша машина постоит за баром, там ее никто не увидит. Когда придет время уезжать, вы возьмете на кухне нож и ослабите винты на держателе номерного знака. Поменяете свой номер на чей-нибудь еще. Если вы не будете превышать скорость, нарушать правила или не попадете в аварию, у полиции не будет причин проверять ваш номер. – Она пожала плечами. – Здесь замененный номер не заметят еще пару месяцев, если не больше. Я бы точно не заметила.
   Пока Мел говорила, Пейдж смотрела на нее во все глаза, приоткрыв рот от удивления.
   – Вы предлагаете мне украсть чей-то…
   Мел улыбнулась:
   – О, неужели я сказала это вслух? Надо получше следить за собой…
   – Вы ведете себя, как будто знаете…
   – Лучше не будем говорить о том, что вы собираетесь сделать, – покачала головой Мел. – Однажды я работала волонтером в приюте для жертв насилия. Это меня убивало, – сказала она. – Просто разрывало на части. Но там я научилась кое-чему. Когда мчишься на всех скоростях, от этого только хуже. Когда торопишься, то либо едешь слишком быстро, либо вести машину слишком тяжело и больно. Дайте себе несколько дней передохнуть, подлечите раны, дайте сыну выздороветь. А потом уезжайте уже по-умному, не паникуя. А когда приедете на место – где бы оно ни находилось, – пробудьте там несколько дней, а еще лучше несколько недель. У вас серьезные травмы.
   – А если он найдет меня здесь?..
   – Пейдж, я думаю, шансы на это минимальны. Серьезно.
   – У него есть оружие. Хотя он всегда хранит его запертым.
   – Пистолет? – спросила Мел, и Пейдж кивнула. Мел услышала собственный вздох облегчения. До приезда в Вирджин-Ривер она ужасно боялась оружия. Пистолеты здесь были мало у кого, но многие имели ружья, которые укладывали медведя с одного выстрела. Или сносили человеку полтела. – Вы мало знаете о наших мужчинах. А сейчас, с твоего разрешения, мне хотелось бы сделать несколько снимков.
   – Нет!
   Мел коснулась ее предплечья:
   – Просто для отчета, Пейдж. Я обещаю, что никому их не передам, но мы будем иметь отчет на случай, если он вам понадобится. Я ведь не собираюсь спрашивать вашу фамилию или откуда вы приехали. Я заполню бланк без фамилии, но поставлю дату. Я сделаю фотографии цифровым фотоаппаратом. И если вы все же согласитесь остаться здесь на пару дней, я бы хотела отвезти вас в Грейс-Валли на ультразвук – чтобы посмотреть, как развивается ребенок. Побудьте здесь столько, сколько нужно, чтобы убедиться, что ваши травмы не серьезнее того, что я вижу при осмотре. Вы ведь понимаете – пока вы под охраной Причера, никто не причинит вам зла.
   – Он сказал… Джон сказал, что я могу остаться на пару дней. Но он…
   – Что – он? – спросила Мел и нахмурилась.
   – Он немного пугает.
   Мел улыбнулась:
   – Нет, он очень пугает. Всем своим видом. Когда я впервые его увидела, то от страха не могла пошевелиться. Но вот уже пятнадцать лет он самый близкий друг моего мужа и больше двух лет – его деловой партнер по работе в баре. Он и мухи не обидит. К нему просто нужно немного привыкнуть… Но он очень добрый, – тихо добавила она. – У него большое сердце… Такое же большое, как и он сам.
   – Я не знаю…
   – Вы можете поселиться у нас, – предложила Мел. – Мы найдем еще одну кровать. Или поживите здесь, в клинике. У нас есть наверху две койки для пациентов. Но Причер защитит вас лучше, чем мы или доктор Маллинс, это я вам гарантирую. Что бы вы ни решили, поступайте как вам удобнее. А сейчас давайте немного спустим халат с вашего плеча, – сказала Мел, вытаскивая из кармана фотоаппарат. – Я постараюсь сделать все как можно безболезненней. – Она приспустила халат с ее плеча и, пробормотав «Поехали», сделала снимок. Потом она вернула халат на место и перешла к другому плечу, медленно и осторожно проделав с ним то же самое. Каждый снимок – одна часть тела. Спина, бедра, руки, грудь. Последним было лицо, и на снимке глаза Пейдж были закрыты.
   Закончив фотографировать, Мел стала расспрашивать девушку, чем она раньше болела, какие принимала лекарства.
   – Фамилия здесь не нужна. Это для докторов, на случай если понадобится вас лечить. А теперь, когда мы все закончили, вам необходимо полежать. Где бы вы хотели побыть?
   – А Кристофер?
   – Возможно, он тоже немного подремлет. А если нет, мы за ним присмотрим. Между нами говоря, мы все – я, мой муж, Причер и доктор Маллинс – найдем чем его занять. Бог мой, вы даже не представляете, как вам повезло, что вы набрели на Вирджин-Ривер. В этом городке нет продвинутых технологий или больших магазинов, но вы не найдете другого города с таким большим сердцем. Или лучшей едой. – Она улыбнулась.
   – Я не хочу обременять своими проблемами ваш городок, – несчастным голосом произнесла Пейдж.
   – Ну, – протянула Мел, мягко касаясь ее руки, – в этом вы точно не будете первой.

Глава 3

   Когда Пейдж и Кристофер вошли в бар, Джек с чашкой кофе стоял за стойкой, а за столиком завтракал один из постоянных посетителей. Пейдж остановилась у двери, неуверенно оглядывая помещение. Джек кивнул ей и улыбнулся.
   – Причер на кухне, – сказал он.
   Опустив голову, она прошла туда мимо него. Джек выждал несколько минут, потом снова наполнил чашку Харва и тоже зашел на кухню. Причер был там один, он вытаскивал из посудомойки стойку с бокалами.
   – Если ты не против, она останется здесь на пару дней. Пока мальчик не выздоровеет, – сказал Причер.
   – И это все? – поинтересовался Джек. – У нее же какие-то проблемы?
   Причер пожал плечами и поставил стойку с бокалами на кухонный прилавок.
   – Причер, ты же ее не знаешь. И не знаешь, кто ударил ее по лицу.
   – Меня не интересует, кто это был, – отозвался он. – Иисусе, как я бы хотел увидеть его физиономию.
   – Если ты этого хочешь, она может остаться. Я просто сказал…
   – Это твой бар, – сказал Причер.
   – Я тебе этим пеняю? Что это мой бар? Поскольку…
   – Нет, – ответил Причер. – Ты нормально относишься, несмотря на то что это действительно твой бар. Я просто не хочу, чтобы ты заставил ее… их… почувствовать себя приживалами.
   – Я не собираюсь этого делать. Не дури. Ты же знаешь, что мы партнеры. Это и твой дом тоже. И комната – твоя.
   – Тогда все хорошо.
   Причер направился в бар. Джек последовал за ним.
   – Раз уж ты здесь, я пройдусь, – сказал он.
   – Конечно.
   – Я скоро вернусь, – добавил Джек и направился через улицу в клинику.
   Пациентов не было, но Мел и доктор Маллинс находились у стойки в приемной. Доктор Маллинс сидел за столом, не отрывая взгляда от экрана компьютера. Мел стояла у него за спиной, положив руку ему на плечо. Она подняла глаза на вошедшего Джека и кивком показала ему подойти. У Мел был очень сердитый и обеспокоенный взгляд, затем она снова повернулась к экрану.
   Джек никогда раньше этого не делал; Мел не втягивала его в свои медицинские дела, хотя верила ему, как себе, и знала, что ему можно доверить любую конфиденциальную информацию. Она ничего не рассказывала о своих пациентах мужу, поскольку твердо верила, что это неэтично.
   На экране были цифровые фотографии. Избитое тело Пейдж под разными углами. Синяки были просто ужасны. Если бы кто-то сотворил такое с Мел, Джек вряд ли бы смог удержаться и не убить того, кто это сделал.
   – Господи боже, – выдохнул он. И подумал, знает ли Причер, что дело здесь не ограничивается небольшим синяком на лице.
   Мел посмотрела на мужа. Мрачно стиснутые челюсти, пульсирующая на виске жилка и сузившиеся глаза.
   – Это не должно выйти за пределы этой комнаты, – произнесла она.
   – Конечно не должно.
   – Ты понимаешь, почему сейчас стоишь здесь и смотришь вместе с нами на эти фотографии?
   – Думаю, да. Она сейчас в баре. Причер хочет, чтобы она там остановилась.
   – Хорошо. Но ты должен знать: я сказала ей, что она может остановиться у нас, если захочет. Но думаю, в баре ей тоже будет спокойно, тем более что я поручилась за Причера. Мы должны ей помочь, иначе это животное просто убьет ее.
   – Да, конечно. Думаешь, Причер знает, насколько все плохо?
   – Я понятия не имею. Я с ним это не обсуждала. Но тебе необходимо знать, что происходит под крышей твоего бара.
   – Под крышей нашего бара, – поправил он. Мел и ребенок были его жизнью. Он не представлял, как можно ее ударить. Только нежно обнять. – Ты что-нибудь о ней знаешь? Я не хочу, чтобы Причер привязался к ней. Или чтобы она причинила ему боль.
   Мел пожала плечами:
   – Я даже не знаю, откуда она. Но не думаю, что волноваться надо именно о Причере.
   – Он уже ввязался в это. И принял вызов.
   – Ну, это хорошо. Пейдж нужен кто-то, кто примет за нее вызов. А Причер может сам о себе позаботиться.
   – Да, мы только что об этом поговорили.
   Мел прислонилась к Джеку, и он ее обнял.
   – Я никогда не видела ничего подобного, а я видела многое, – выдохнула она. – Этот сукин сын действительно опасен.
   – Я не хочу, чтобы ты в этом чересчур увязала, – сказал он.
   – Не спорь со мной. Я должна делать свою работу.
   – Но это на самом деле опасно, Мел, – возразил Джек.
   – Тем больше для меня причин делать свою работу.
 
   Причер удивился, что, вернувшись от Мел, Пейдж решила на несколько дней остаться. До этого казалось, что она просто одержима желанием уехать. А сейчас вместе с Кристофером ушла наверх, и с тех пор оттуда не раздалось ни звука. Они пропустили ланч. Но Причер рассудил, что мальчик плохо себя чувствует, и возможно, он спит, а его избитая мать отдыхает.

* * *

   В затишье второй половины дня, как обычно занимаясь ужином, Причер вытащил одну из своих старых поваренных книг. Он всегда восхищался Мартой Стюарт, хотя большая часть ее рецептов для бара не подходила – слишком много возни. Ему нравилась старомодная кухня Бетти Крокер и Джулии Чайлд – они готовили до того, как все стали считать съеденные калории и холестерин.
   Он искал рецепт печенья.
   Причер знал о детях не так много, в баре не было особого спроса на печенье, но у него сохранились нежные воспоминания о матери, которая его пекла. Она была очень миниатюрной. Маленького роста и высоких принципов. Тихая, но строгая. И очень застенчивая – свою стеснительность он, видимо, унаследовал от нее. Его отец умер совсем молодым, но он тоже был не высокого роста. А потом появился на свет Причер. При рождении он весил больше девяти фунтов^[10] и к седьмому классу вымахал до шести футов роста.
   У него не было под рукой готовой смеси для выпечки печенья. Но были мука, сахар, простое масло и арахисовое. Из них легко можно было сделать нежное и сладкое печенье. Замешивая тесто и скатывая из него маленькие коричневые шарики, он думал о матери. Он представлял, как они вместе сидят на мессе – ее узкие плечи, застегнутое до самого подбородка платье, седые волосы, стянутые на затылке в аккуратный пучок. А рядом сидит он сам, к пятнадцати годам не умещающийся на одном сиденье. Протыкая мягкие шарики вилкой, он с улыбкой вспоминал, как она учила его водить машину. Это был один из немногих случаев, когда он слышал, что она повышает голос – нервничает и расстраивается. У него слишком большие ноги и слишком длинные. Он слишком грубо обращается с акселератором и с тормозами. «Святые Иисус, Мария, Иосиф! Джон! Будь понежнее! Помедленнее, более изящно! Мне надо было отдать тебя не в футбол, а в балет!» Удивительно, как она тогда не умерла от сердечного приступа.
   Она умерла от инфаркта немногим позже, летом, за год до окончания школы. Мать не походила на женщину со слабым сердцем, но кто же знал? Она не обращалась к врачу.
   Причер уже делал второй противень печенья, когда поднял голову и заметил маленькую светлую головку, смотревшую на него с нижних ступенек лестницы.
   – Привет, – произнес Причер. – Ты поспал?
   Кристофер кивнул.
   – Хорошо, – сказал он. – Лучше себя чувствуешь?
   Крис кивнул еще раз.
   Наблюдая за мальчиком, Причер стал медленно подталкивать свежеиспеченное печенье по кухонному столу, пока оно не оказалось на краю. Прошла целая минута, прежде чем Крис сделал к печенью один шажок. И еще столько же, прежде чем его маленькая ручка коснулась лакомства, но не взяла его. Крис вопросительно посмотрел на Причера.
   – Давай. Скажешь мне, вкусное ли оно.
   Крис медленно взял печенье со стола и осторожно откусил маленький кусочек.
   – Вкусное? – спросил Причер.
   Мальчик кивнул.
   Тогда Причер поставил стакан молока рядом с тем местом, где лежало печенье. Крис откусывал по крошечному кусочку и ел его так долго, что Причер успел вытащить из духовки вторую порцию до того, как он закончил. По другую сторону кухонного стола стоял высокий табурет, и малыш в конце концов попробовал на него залезть. Но поскольку в руке он держал какую-то мягкую игрушку, у него ничего не получилось. Причер обошел стол и посадил мальчугана на табурет. Потом вернулся к своей стороне стола и подтолкнул к нему еще одно печенье.
   – Только подожди немного, – предупредил он Криса. – Оно еще очень горячее. Попробуй молоко.
   Причер стал скатывать арахисовое тесто в шарики и раскладывать их на противне.