— Ну хоть теперь-то ты успокоишься? Я не могу дышать.
   Он слегка приподнялся над ней, и она глубоко вдохнула воздух. После этого он снова опустился на нее всем своим телом, и она снова стала задыхаться.
   — Ты собираешься успокоиться и выслушать меня?
   — Да… ух… да…
   Придерживая ее руки, Джослин посмотрел ей в глаза. Голубовато-зеленоватый цвет шелка придавал им странный оттенок, напоминающий цвет ручья, потемневшего от грозовой тучи.
   — Мы должны прийти к взаимопониманию, — сказал он ей тоном опытного офицера. — Я не могу позволить, чтобы моя жена занималась торговлей.
   — Но…
   — И я не отпущу тебя из дому. Ты моя жена, и твое место здесь, со мной.
   — Теперь только…
   — И если ты хотя бы раз отправишься в восточную часть Лондона, я выпорю тебя так, что ты в течение всей недели не сможешь прикоснуться своим великолепным задом к креслу.
   Лайза вытаращила глаза на мужа.
   — Попробуй только, и ты увидишь, что будет.
   Какое-то время он пристально изучал ее.
   — Какая интригующая угроза!
   — Я же не дура. Я не хожу туда одна.
   — В том-то и дело.
   — Но я же не собираюсь…
   — Ты успокоишься наконец, или мне придется еще раз поднажать на тебя? Я предупреждаю тебя, это доставит мне огромное удовольствие.
   Она отвернулась от него и замолчала.
   — Ну наконец-то ты начинаешь понимать все преимущества нашего сотрудничества. Мне удивительно, что я когда-то считал тебя маленьким, хрупким чудом в перьях… Неужели ты молчишь? Превосходно. Как я уже сказал перед тем, как ты меня прервала, я не могу допустить, чтобы моя жена занималась торговлей. Однако я не вижу никаких причин для того, чтобы этим делом не стал заниматься мистер Хьюго Пеннант. Он ведь занимался этим раньше?
   После этих слов Лайза повернулась к Джослину и уставилась на него.
   — Пеннант — это я.
   — Я знаю, — безмятежно сказал Джослин, — но я единственный человек, которому это известно. Правда, если об этом узнает великосветское общество, оно отринет тебя и всю твою фирму. И если моя жена вдруг перестанет уделять мне достаточно внимания, увлекшись делами фирмы, то я в безутешном горе могу нечаянно выдать эту тайну.
   — Жорж Санд.
   — Что?
   Лайза улыбнулась мужу:
   — Женщинам всегда приходилось скрывать свой талант довольно продолжительное время. Жорж Санд, например, Джордж Эллиот…
   — Хьюго Пеннант…
   Он внимательно смотрел на губы Лайзы и вдруг осознал всю глубину этого ее аргумента. Тем сильнее ему захотелось добиться компромисса.
   — Лайза, милая, как ты думаешь, мы можем прийти к соглашению?
   Ее взгляд блуждал по его лицу.
   — Почему ты передумал?
   Джослин отвернулся от нее, чтобы она не заметила, как покраснело его лицо.
   — Джослин? — Голос Лайзы был наполнен необыкновенной сосредоточенностью. — Джослин Маршалл, ты покраснел от смущения.
   Сжав губы, он повернулся к жене.
   — Если ты не успокоишься, я ничего не стану тебе объяснять.
   — Да, милорд.
   «Черт бы ее побрал!» — подумал Джослин. Она даже губу прикусила, чтобы не рассмеяться. Он пустился в объяснения, пока не запутался и не смешался.
   — Я боя… Черт возьми!.. Я боял… — Он запнулся, откашлялся и посмотрел на ее подбородок. — Я боялся, что для тебя эта проклятая фирма «Пеннантс» будет дороже, чем я.
   Он сделал паузу, но она не рассмеялась. Он быстро взглянул на нее и увидел, что она смотрит на него с недоверием.
   — Ты ревновал меня к фирме «Пеннантс»? Матерь Божья! Ты на самом деле думал, что я интересуюсь своей работой больше, чем тобой? Джослин Маршалл, ты сумасшедший! Я тоже сумасшедшая, так как люблю тебя безумно. Я вижу твое лицо в каждом своем контракте и календаре, я слышу твой голос, когда разговариваю со своими клиентами, я всегда почему-то предпочитала находиться в твоей постели, вместо того чтобы коротать время за своим письменным столом. Сама не знаю почему.
   Душа Джослина переполнилась невероятным облегчением и ощущением счастья. Он слышал, как задал Лайзе вопрос, который никогда раньше не задавал ни одной из женщин.
   — Ты любишь меня?
   Лайза приподняла голову и поцеловала его в губы. Джослин удовлетворился этим ответом. Он уже начал чувствовать легкое покалывание в пояснице, когда она отпрянула от него, чтобы задать все тот же вопрос.
   — Ну теперь-то ты понимаешь? Ты действительно изменил свое мнение?
   — Я способен менять свои мнения и идти на компромиссы, женщина, даже если меня при этом приходится подталкивать и подгонять. Но особенно хорошо я осознал, что если бы ты была такой же беспомощной и слабоумной, как и большинство обычных женщин, то я уже был бы мертв.
   — Боже мой, ты ведь абсолютно прав. Я почему-то никогда об этом не думала.
   — А я думал. И потом еще моя мать.
   — Она может вышить надпись «Бейте меня» на задней части своего платья.
   Джослин внимательно рассматривал ее губы, пока она произносила эту фразу.
   — Лайза.
   — Да.
   — Я не хочу говорить о матери или о «Пеннантсе». Я вообще ни о ком и не о чем не хочу говорить.
   Лайза прижалась к мужу.
   — Ну раз ты не хочешь об этом говорить, я тоже не хочу.
   Он прижал свои губы к ее губам и медленно раздвинул их своим языком. Продолжая страстно целовать ее, он почувствовал, как она слегка раздвинула ноги. Джослин осыпал ее лицо поцелуями и жадно вдыхал запах лимона и Лайзы.
   — Джослин… Джослин… не здесь.
   — Милая, не старайся загнать обратно пчел в улей после того, как ты растревожила его.
   Когда Джослин добрался до кончиков ее ушей и стал их покусывать, Лайза почувствовала, что задыхается от охватившей ее страсти.
   — Ты снова это делаешь, извращенный оруженосец. Прекрати это, Джослин Маршалл. Я не буду…
   Он не дал ей договорить, впившись губами в ее губы. Потом он нащупал ее бедра и крепко прижал ее к себе. Когда Джослин приподнял голову, Лайза попыталась что-то сказать, но он приложил палец к ее губам.
   — Оставь это, дорогая. Бесполезно отдавать приказы, когда никто их не слышит.
   — В таком случае мне придется заставить тебя выслушать меня.
 
   Он уставился в ее трехцветные глаза, заметив в них легкую хитринку. При этом он почувствовал, как ее бедра стали медленно извиваться под его собственными.
   — Почему ты, маленькая…
   — У-гу…
   Джослин вдруг быстро вскочил с Лайзы, она тоже поднялась и села на софу. Затем они вместе уставились на неожиданно появившегося Лавдэя.
   — Я постучал, милорд, — извиняющимся тоном сказал слуга, — но вы были так заняты, что не ответили мне.
   Джослин быстрым движением руки поправил сползший набок галстук и отбросил волосы со лба.
   — Ладно, ничего страшного, Лавдэй.
   — Я прошу прощения, милорд, но здесь появился человек, который настаивает на том, чтобы пройти в дом.
   — Человек? — переспросил удивленно Джослин и посмотрел на Лайзу. Та покачала головой, не зная, кто это мог быть.
   Поза Лавдэя, и без того строгая, стала теперь грозной, как колонна в доме Ревери.
   — Этот человек, милорд, низкого положения, и к тому же он угрожает насильственными действиями.
   В этот момент откуда-то из фойе послышался громкий голос:
   — Эй! Где ты спрятался, негодяй!
   Тоби Инч ворвался в комнату с дубинкой в руке.
   — Вот вы где, госпожа.
   Размахивая руками, он протиснулся мимо Лавдэя и направился прямо к Джослину.
   — Оставь ее в покое, ты, напыщенный индюк!
   Лайза громко вскрикнула, увидев, что Тоби набросился на Джослина. Тот спокойно вздохнул, пригнулся и выставил вперед ногу. Тоби споткнулся и рухнул на пол. При этом он ударился головой о свою дубину и застонал. Джослин положил руку на плечо Лайзы, и они вместе стали наблюдать за незваным гостем.
   — Тоби, — сказала Лайза, — извини, я не предупредила тебя раньше. Виконт и я уже помирились.
   Тоби сел на пол и усиленно массировал свою голову.
   — Вы должны были сказать мне, черт вас возьми.
   — Попридержи свой грязный язык в присутствии моей жены, сэр, — решительно сказал Джослин.
   — Мой язык? Мой грязный язык? А вы слышали ее язык?
   Джослин застонал и посмотрел на Лайзу.
   — И так будет все время?
   Она плотно сжала губы и, как показалось Джослину, всеми силами старалась подавить улыбку.
   — Боюсь, что Тоби слишком прямолинеен, — она еще теснее прижалась к мужу и положила руку ему на грудь. — Ты способен вынести это?
   Он ухмыльнулся в ответ на эти слова.
   — Если ты подыщешь достаточное утешение для меня, я смогу вынести это бремя.
   — Угу.
   Лавдэй подошел к Тоби и грозно возвысился над ним.
   — Милорд, могу ли я препроводить этого человека на кухню, где самое место для него?
   — Кого ты называешь человеком, ты, старая устрица? — проворчал Тоби.
   — Прекрасное предложение, — согласился Джослин.
   Важно приподняв бровь, Лавдэй помог Тоби встать на ноги, а затем вытолкнул его за дверь комнаты. У двери слуга остановился и поклонился Джослину.
   — Если позволите мне заметить, милорд…
   Джослин уже подтолкнул Лайзу к дивану и усадил ее. Сам же он положил колено рядом с ее бедром.
   — …У нас никогда не было принято, — продолжал Лавдэй, — заниматься личными делами в кабинете.
   Джослин вряд ли слышал голос своего слуги. Он был всецело поглощен яркими бликами в глазах Лайзы, которая уже положила руку ему на ногу. Он не мог говорить с Лавдэем, если бы даже очень хотел. Лайза вспыхнула, погладила нежно его бедро, а потом вдруг бросила взгляд через его плечо на слугу.
   — Мы вырабатываем новые привычки, Лавдэй, — сказала она. — А теперь можешь идти.
   Они оба весело улыбнулись, когда за слугой захлопнулась дверь. Джослин водил носом по щеке Лайзы.
   — Подожди, — сказала она, оторвавшись от него.
   Он посмотрел на выражение ее лица и вздохнул.
   — Я уже знаю, что ты собираешься мне сказать.
   Он опустился на софу рядом с ней, вытянул вперед ноги и угрюмо уставился на кончики ботинок. Через секунду он повернулся к Лайзе и прошептал:
   — Синклер и все остальные… я не убивал их, ты же знаешь. Мне просто не нужно было этого делать. Но, Лайза, я вовсе не хочу закончить жизнь так же, как и Эш.
   Прижавшись к нему, Лайза стала целовать его лицо и одновременно шептать ему на ухо:
   — Я так боялась, что ты не поймешь этого. Я очень боялась, что ты не сможешь бросить этот свой крестовый поход, — она плотно прижалась щекой к его щеке.
   — Ник сказал, что я не смогу больше продолжать, что это разорвет меня на куски.
   — Он был прав, — сказала Лайза, отодвинувшись от него и посмотрев ему в глаза. — Ты не можешь больше продолжать свой крестовый поход и играть роль Бога.
   — Но я ведь не могу так просто взять и оставить все это. Она улыбнулась ему.
   — Я тоже не могу. И потом я не вижу никаких причин для того, чтобы не уничтожить любого, кто того заслуживает. Мы можем это сделать вместе и к тому же законным путем. Мы всегда сможем прийти на помощь тем, кто в ней больше всего нуждается.
   — Но ты знаешь, это совсем нелегко — сохранить внутреннюю уравновешенность. Я видел этих хищников, и мне хотелось убить их.
   — Да, я знаю, что это будет нелегко, — Лайза крепко сжала его руку. — Возможно, нам следует создать какой-нибудь дом или фонд. Я не знаю, что будет лучше.
   — Я тоже не знаю.
   — Но по крайней мере… — сказала она и повернулась, чтобы взглянуть ему в глаза, — по крайней мере, мы можем вместе работать над решением этой проблемы.
   Он улыбнулся и быстро поцеловал ее. Но затем его улыбка вдруг исчезла.
   — Понимаешь, — сказал он, — мне, по всей видимости, придется иметь дело с твоим отцом.
   Она схватила его за руку.
   — Можно мне на это посмотреть?
   Он рассмеялся и вдруг почувствовал, что его настроение резко улучшилось.
   — Ты воодушевляешь меня, милая Лайза. Ты всегда успокаиваешь меня.
   Она наклонилась к нему. Рука ее легла ему на живот и медленно сползла вниз.
   — Ну, дорогой, — протянула она, — мне кажется, что, по крайней мере, одна часть твоего тела все еще возбуждена.
   Он со смехом повалился на нее, прижав ее к софе.
   — Может, ты и преувеличиваешь, дорогая, но это обязательно будет. Через некоторое время.
   Лайза потянула его вниз на себя. Когда их тела плотно прижались друг к другу, она глубоко вздохнула и прошептала:
   — А я думаю, что это случится быстрее, чем через некоторое время.