Страница:
Краска залила ее щеки и шею.
Увидев соблазнительную фигурку девушки, залитой солнечным светом, падающем из окна, Уилл получил подтверждение слухам. Не желая добавлять проблем к уже свалившимся на него и еще сильнее привязываться к недоступной для него девушке, он никогда не смотрел вверх на ее окно, уезжая утром из дома. А она явно каждый раз наблюдала за его отъездом. Зачем? Ее очевидная зачарованность им — что это, искренний интерес или страх перед похитителем? А может быть, теперь, зная немного язык Уилда, она ищет возможность убежать? Оба варианта одинаково опасны, но ее интерес к его персоне вызвал у него удовлетворение.
С ошеломляющей белозубой улыбкой он прошел вперед и снял Касси с ее непрочного насеста. Девушка оценила его галантность, ибо неотразимость его улыбки лишила силы ее ноги, и без его помощи она бы, похоже, свалилась. Однако, почувствовав под ногами твердый пол, она нервно отпрянула. Почему, когда он здесь, она всегда выглядит дурочкой, словно курица, с плеском несущаяся по воде? «А может быть, — насмехался внутренний голос, — в действительности ты именно такова?»
— Кого я оскорбила на этот раз? — Вопрос, долженствующий быть резким отпором, прозвучал не более чем хныканьем. Отвращение к самой себе за слабость зажгло в ее глазах аметистовые огоньки.
— У меня нет слуг. — За спокойным тоном Уилл постарался скрыть удивление перед явным раздражением Касси. У него, казалось, был талант вызывать ее возбуждение.
— Бездельничая здесь, вы вынуждаете Мэг работать за вас! — На его лице снова появилась насмешливая улыбка. — Если вы хотите есть, то лучше бы вам принять участие в приготовлении еды.
Касси быстро замигала. Готовить еду? Как? Слишком хорошо помня его утверждение, что она неспособна оказаться полезной и — менее всего — быть украшением дома, она не посмела задать этот вопрос. Да и не потому ли она вчера убежала сюда и не покидала комнату весь день?
Уилл заметил предательское дрожание ресниц и поразился странному выражению приятного, нежного лица девушки, когда та, обойдя его, прошла к открытой двери.
Слишком хорошо сознавая, что рыцарь следует за ней, Касси подняла юбку своего любимого платья рубинового цвета и спустилась по лестнице как можно грациознее.
Она вошла в кухню и направилась прямо к почтенной женщине, которая поливала маслом жарящегося на медленном огне фазана.
— Прошу прощения, миледи, — произнесла она на ломаном английском. — Я считала себя узницей, заключенной в свою комнату. — Ей казалось, что она, пленный враг, не будет желанным обществом для его гостей. То, что с их появлением Кенуорд не звал ее к столу, а приносил ей пищу в комнату, доказывало правильность ее подозрений. Касси косо взглянула на Уилла, как бы осуждая его за несправедливое обвинение в лени. Желание держаться от него подальше служило ей удобным предлогом для уединения.
Когда Касси несколько раз не появилась за столом, Уилл распорядился отнести еду в ее комнату, как бы делая почетный жест, но рассердился, когда эти требования снисходительности стали повторяться. Раздосадованный, он пошел к ней, чтобы высказать свое неудовольствие тем, что она ведет себя не как пленница, а как знатная дама, за которой должны ухаживать. В общем, он и его хорошенькая заложница опять не поняли друг друга.
Несмотря на смущение, Уилл осознал, что его больше занимает, чем раздражает робкий кролик, дерзко желающий доказать ему, что он неправ. Немногие из его людей обладали достаточным мужеством противостоять ему.
— Наши гости говорят на вашем языке не хуже вас! — Он сообщил об этом спокойно, игнорируя удивленный взгляд старшей женщины, которую он предостерегал никогда не говорить с французами о жизни здесь.
Не подозревая о дерзости своего поступка — иначе она никогда бы его не совершила, — Касси все свое внимание направила на женщину, сидящую у огня.
— Я охотно помогу вам в работе, — произнесла она с виноватой улыбкой, — хотя меня научили только заказывать еду для армии или устраивать большие праздники, и я понятия не имею, как приготовить хотя бы одно блюдо. — Смущенная своим неумением, она продолжала: — Однако, если вы скажете мне, что делать, я с удовольствием помогу.
Женщина широко улыбнулась:
— Боже сохрани! Я не знатная леди, а всего лишь кухарка в прекрасном замке Тэррент. Но я буду признательна, если вы поможете мне жарить мясо.
Она взяла из корзины пучок лука-порея и положила его на деревянный стол, освобожденный для работы.
— Возьмите нож и один стебель, — она выбрала длинный черешок с сочными листьями, — отрежьте зеленый верх, вот так, и низ тоже.
Чувствуя на себе взгляд черных глаз, Касси в замешательстве приняла протянутый ей нож. Она принялась за работу, вкладывая в нее всю свою нервную энергию.
Поставив подготовленные хлебы в печь, Мэг стала наблюдать за девушкой. Она понимала, кто в ответе за это, и бросала на Уилла многозначительные взгляды.
Уилл тоже наблюдал, как знатная девушка горит желанием исполнить роль простой кухарки, и чувствовал себя виноватым, что вынудил ее заниматься черной работой. Он не видел ничего зазорного в том, что каждый по-своему зарабатывает себе на жизнь, ведь даже Нэсса, настоящая леди, никогда не гнушалась такой работой. Нет, его удивило отношение Мэг.
Он оживленно сообщил:
— Меня вызвали на совет к юному Генриху, и я должен уехать на несколько дней. — Хоть он и не говорил об этом, прошел слух, что будет послано требование выкупа за заложницу.
— Но, Уилл, мы только что приехали! — Мэг повернула разгоряченное лицо от почерневшего камина, откуда пахнуло ароматом жаркого. Она с разочарованным видом подошла к молочному брату.
Уилл тоже не испытывал радости от предстоящего расставания, но оно было неизбежно.
— Прости, Мэг, но прежде всего я обязан выполнять требования своего сеньора. — Он протянул руки и обнял ее: — Могу только просить оставаться до моего возвращения. Я вернусь в конце недели, если все пойдет хорошо.
Мэг спрятала руки в складки платья, облегающего ее талию, и кивнула, неохотно признавая первоочередность его дел.
— По крайней мере две недели мы еще будем здесь.
Задержав взгляд на девушке с черными, смоль, волосами — доказывая тем самым право действовать по своему усмотрению, — Уилл нежно обнял женщину и, повернувшись, широко зашагал прочь от своего дома и подопечных женщин. Особенно от той, что грозила нарушить его вполне упорядоченную жизнь.
При новости о его отъезде Касси захлестнула волна горя. Она отказывалась признаться в этом и слезы, выступившие на ее глазах, приписала острому запаху лука.
Прошло немного времени, как дверь закрылась за Уиллом, и Касси вдруг обнаружила, что в кухне их уже трое. Возле нее стояло то хрупкое создание что прошлой ночью Уилл пронес в свою постель. Женщина, от которой он явно не ждал приготовления еды, которая значила для него больше, нежели более крупная Касси.
Чтобы сдержать набегающие слезы и смеясь над собой за бесполезную жалость к себе, Касси с еще большим рвением разрезала последний стебель лука-порея и бросила его в черпак с ключевой водой. Маленькая ручка неуверенно тронула ее за плечо, как 6ы боясь, что ее оттолкнут. Потрясенная мыслью, что кто то может бояться ее — когда она сама съеживалась страха, чувствуя на себе внимание людей, — Касси посмотрела на тонкие пальчики, своей легкостью напоминающие пушинки семян чертополоха. Пушок, но шипы. И все в одном человеке?
— Я никогда раньше не видела фиалковых глаз!
Услышав эти спокойные слова, Касси посмотрела на невинное, все в синяках лицо очень красивой женщины, по-прежнему облаченной в плащ де Фо.
— Пурпурный цвет — цвет королей. — Логика у нее была совершенно детской. — И правда, вы, должно быть, сказочная королева!
— Беата, — мягко проговорила старшая сестра, — не стой на пути леди.
Касси увидела, как хрупкая фигурка тревожно напряглась. Быстрым и резким кивком она ответила на виноватый взгляд Мэг и тепло улыбнулась Беате, которая скорее, чем она, напоминала сказочную королеву. Как эта обреченная женщина пришла к такому заключению?
— Беата мне не мешает, — тихо заверила Касси взволнованную сестру. — Пусть стоит возле меня сколько хочет.
Для Касси было в новинку поддерживать более робкого, чем она сама, человека. Ушибы на лице Беаты были явно не единственным увечьем, которое она перенесла.
Мэг сияющей улыбкой поблагодарила Касси за понимание, а Беата со счастливым видом уселась на маленький трехногий табурет, который подвинула к новой подруге.
— Меня зовут Касси. — Она осторожно отложила в сторону острый нож и, повернувшись, встретилась с немигающим взглядом скорее золотистых, чем карих глаз.
— Я знаю, — Беата медленно кивнула, взмахнув медово-коричневыми волосами, — вы — Кассандра.
Эти слова были произнесены так вяло и сухо, что поразили Касси, заставив ее моментально сдвинуть брови.
— Oui, я Кассандра. Но все, кто меня знает, зовут просто Касси. Я надеюсь, что вы тоже будете так звать меня. — У нее было странное чувство, что эти пронзительные глаза читают в ее душе. Беата слегка нахмурила гладкий лоб и кивнула в знак уважения к чужим желаниям.
— Будешь играть со мной? — поддразнивал Касси Том в надежде пробудить в ней дух соревнования. — Или боишься, что я опять тебя разобью? — Словесный вызов был брошен сразу после ужина, когда со стола еще не убрали остатки еды.
— Ха! — засмеялась Касси, запрокинув голову и перекинув через плечо толстую черную косу, которую, как она недавно обнаружила, очень удобно держать свободной. — Ты выиграл потому, что не научил меня всем правилам. Если бы не честность твоего брата, я бы их так и не узнала. — «Честного» Кенуорда она наградила сияющей улыбкой.
— Так ты теперь будешь обыгрывать меня по всем правилам? — Том широко улыбнулся милой молодой женщине с соблазнительной фигурой, сладкой, как мед, улыбкой и глазами с бледно-лиловой дымкой предрассветной поры. Он считал, что Касси самая красивая девушка из всех, кого он знал, даже в одном из двух платьев из домотканой материи, которые она получила от его матери в обмен на свое бархатное платье. Может быть, и неправильно учить леди игре в кости, но зато он получил право на ее общество.
— Oui, — Касси дала старшему брату ответ, которого он домогался, — с условием, что сначала вы поможете мне и вашей матушке убрать со стола. — Касси ободряюще улыбнулась Беате, протянувшей руку к доске для резки хлеба.
В течение нескольких дней, проведенных без Уилла, Мэг неоднократно повторяла Касси рассказ о том, как она стала временами приезжать в Уилд к младшему сыну Кенуорду.
Намереваясь ненадолго навестить ее сестру, они с Томом приехали на ферму Форест-Эйдж, где нашли убитого мужа Беаты, а потом и ее, спрятавшуюся в лесу и мысленно уединившуюся в безопасную гавань своего детства. Хотя, судя по словам Мэг, Джонни был незрелым человеком, за которого ей не следовало выходить замуж, он, так же как и Беата, не заслужил столь ужасной судьбы.
Поняв, как зло поступили с хрупкой женщиной, Касси отбросила собственные мелкие несчастья и ревность, чтобы полностью открыть свое нежное сердце той, что так странно привязалась к ней. Касси задавала себе вопрос, не чувствует ли эта женщина — пусть и старше годами, но ребенок в душе, — что в ней тоже живет дух скрытности?
С необычным для себя усердием Касси помогла Мэг убрать со стола остатки вкусного ужина, приготовленного из весьма незамысловатых продуктов. Касси была восхищена Мэг, смешливой и приветливой женщиной, от которой она много узнала о таких земных искусствах, как приготовление еды и содержание в чистоте дома. Понимая теперь, какого огромного труда стоило Эдне всегда держать наготове еду для мужчин, приходящих и уходящих далеко не регулярно, да еще и прислуживать им за столом, Касси твердо решила впредь непременно облегчать женщине ее работу.
Пока Кенуорд вытирал стол, Том вынул кости из маленького кожаного мешочка, висящего у него на поясе рядом с кинжалом. Касси села рядом и освободила место возле себя для Беаты.
Хотя Беата редко говорила, под безмятежной маской на ее лице угадывались бушевавшие в ней чувства. Почти каждую ночь она просыпалась от ужасных снов, события которых, проснувшись, не могла пересказать. Все и все незнакомое, кроме Касси, казалось ей угрозой. Неожиданные звуки и незнакомые лица заставляли ее сердце биться так сильно, что, казалось, она задохнется. Только в кругу своей семьи или под магической защитой волшебной королевы она была в безопасности, пока не придет заветное спасение в лице блестящего рыцаря. А он придет, придет, потому что дал обет. Единственное, что омрачало твердую уверенность Беаты, — он не найдет ее. Может быть, она поступила неправильно, позволив Мэг забрать ее из леса, тогда как он просил ее продолжать прятаться? Не замечаемое ее друзьями новое страдание исподволь стало разрастаться до ужасающих размеров.
— Ты переворачиваешь первая, — великодушно предложил Касси Том. Он чувствовал, что добился успеха у сидящей совсем близко француженки.
Касси приняла кости, уравновесила их на руке, как ее учили, и бросила на гладкую поверхность стола. Увидев победный результат, она ликующе вскрикнула.
Беата, всегда пугающаяся неожиданных шумов, отпрянула, закрывшись, как щитом, темным плащом, которым еще теснее обвила свое дрожащее тело. Касси моментально повернулась, чтобы обнять за узкие плечи и утешить полную страха женщину-ребенка. Ей понадобилось много дней, чтобы понять — такая милая женщина, как Беата, может вызвать любовь мужчины, и, хоть и с сожалением, смириться с чувством Уилла к Беате. Если сказать правду, она сама проникалась все большей любовью к эфирной деве. В то же время ее все больше волновал плащ, в который постоянно куталась Беата, словно это было ее непобедимое оружие. Значит ли это, что нападение — дело рук де Фо? Если это так, то зачем она кутается в плащ, напоминающий о грязном деле?
— На этом круге я сдаюсь, — Том печально засмеялся, глядя на результат своего броска, — но, держу пари, ты не сможешь обыграть меня дважды!
Они рисковали лишь гладкими камешками, принесенными Кенуордом с берега реки, но от этого игра не стала менее захватывающей. В последнее время Касси начала получать настоящее удовольствие, принимая вызов.
— Дважды или трижды — я принимаю пари. — Касси подняла кости и опять тщательно взвесила их на тыльной стороне ладони. Из-за ее визга и стона Тома, когда кости упали на стол, никто не услышал, как открылась входная дверь.
Черные брови Уилла грозно нахмурились, а в глазах сверкнули золотистые молнии. Кости! Неужели Том совсем лишился разума? Молодой человек явно вовлек знатную леди в недостойную игру, приличную лишь для мужчин низшего сословия. Увидев в пристальном взгляде Тома очевидное восхищение, Уилл заскрежетал зубами. Он совершил серьезную ошибку, оставив Кассандру с двумя впечатлительными юношами, слишком сильно желающими находиться в ее обществе, почти совсем наедине, если не считать снисходительной матушки. Он вряд ли мог упрекнуть совершенно потерявших голову мальчиков. Кенуорд еще совсем ребенок, но Том… Том ближе ей по возрасту, чем он! Эта неприятная мысль усилила раздражение Уилла.
Внимание Касси привлекло движение у двери, и ощущение счастья, что это он вернулся, охватило ее. Она повернулась, подняла свое сердцевидное личико и ослепительно улыбнулась Уиллу.
Столь горячее приветствие Касси напугало его. Несмотря на непрошеные грезы и ночные видения, он не сможет обладать ею! Ни один английский сеньор не одарит незаконнорожденного рыцаря своей дочерью, не говоря уже о семье французского дворянина, убитого по его приказу. Но, вопреки этим непреложным фактам, у него не хватало воли разрушить их душевную связь. Сила улыбки в глубине этих черных глаз была такова, что, даже сидя в глубине комнаты, Касси почувствовала, будто Уилл увлекает ее в свои объятия. Нежные розовые губки раздвинулись в безмолвном вздохе, и Уилл невольно сделал шаг вперед.
Они так увлеклись друг другом, что не заметили тени, набежавшей на лицо Тома, который вдруг понял, какие теплые чувства связывают девушку и великого рыцаря, бывшего и его героем, и его воспитателем. Однако мать молодого человека увидела выражение его лица и решила поговорить с ним о том, во что он не имеет права вмешиваться.
Уилл резко отпрянул, покачав головой, словно освобождаясь от легкой паутины очарования, которую его противница так легко плела вокруг него.
— Требование выкупа послано вчера утром, и сегодня, похоже, оно уже в руках вашего брата. — В суровом сообщении Уилла слышалась решимость положить конец нереальным мечтам. И все же, когда свет, заливавший лицо Касси, мгновенно померк, показалось, будто единственная свеча в комнате погасла и с внезапным наступлением темноты воцарился леденящий холод.
Слова Уилла бросили мрачную тень на уютную теплоту комнаты и внезапно резко положили конец светлым дням, проведенным здесь. Машинально подняв кости и бросив их, словно это был яд, Касси медленно поднялась:
— За это я вас благодарю. Мне будет приятно снова вернуться в цивилизованное общество.
Вызывающие слова ранили не только окружающих, но и саму Касси, потому что были ложью. Так или иначе, она получила удовольствие от обучения и похвал за свои старания в доме Уилла и была здесь гораздо счастливее, чем за годы, проведенные в великолепном родовом замке, где она, казалось, была предназначена лишь для того, чтобы всех разочаровывать.
Гордо выпрямившись, чтобы скрыть внутреннюю боль, Касси поднялась в свою комнату. Все внизу были обижены, но больше всех женщина-ребенок, дрожащая в испуге из-за явного отступничества ее королевы, а рыцарь проклял свои слова, которые вызвали трещину в величественной стене, ограждавшей его от слишком болезненных эмоций.
Только что взошедшая луна, казалось, покоилась на башнях Дуврского замка и светила вниз белым, холодным, зимним светом.
В большом шатре посредине лагеря, который французы разбили вокруг стен неприступной крепости, тускло горели кисло пахнущие свечи, словно отражая настроение их владельца.
— Куда отправился твой брат, Вальнуар? — Суровые слова были так же тверды, как мясистая рука говорящего, сжимавшая пергамент.
— Я не сторож своему брату, дядя! — Усмешка на красивом лице высокого блондина свидетельствовала о презрении к тому, о ком шла речь.
Вальнуар с важным видом расхаживал возле открытого затвора шатра и поглядывал на массивного человека за походным столом в центре. Он остановился рядом, чуть за спиной у дяди.
— Вы, конечно, знаете, после всех этих лет, что, несмотря на наше внешнее сходство, у нас очень мало общего, и мне безразлично, как он проводит время.
Лысый, если не считать венчика седеющих рыжеватых волос над ушами и на затылке, Ги де Фо сощурил бледные глаза, взглянув на племянника. Хотя в его родственниках текла одна кровь, именно Вальнуар обладал достаточным обаянием и умом, чтобы использовать их к своей выгоде. Холодные манеры Водери скорее отталкивали, чем привлекали, и, к сожалению, он уж очень тянулся к нестоящим и недостойным людям, которые не создавали ему ни престижа, ни могущества.
Обратившись снова к более важным делам, Ги, ворча согласился со словами племянника и расправил мятый листок, разложив его на столе.
— Да, мне тоже следовало бы знать его получше, чтобы предположить его отсутствие в момент, когда к нам в руки попадут важные бумаги.
Он поднял голову и посмотрел на молодого человека в глубине шатра.
— Наш друг Анри получил вести о своей сестре. — Спокойствие его тона сказало бы любому, кто его знал, об охватившей его ярости. — Этот подлый английский негодяй держит Кассандру у себя и требует выкуп.
Чего менее всего желал Вальнуар, так это возвращения Касси, которая представляла угрозу его будущему — ведь она могла подарить дяде наследника.
Ги понимал, о чем думал Вальнуар. Хорошо бы всегда так совпадали их мысли! И все-таки в его реакции на безразличие племянника к судьбе Кассандры было больше презрения, чем благорасположения.
Боже мой, теперь, когда ее отец мертв, а единственный, с кем можно породниться путем этого брака, — ее малозначительный брат Анри, он может благополучно избавиться от девицы. Есть множество более выгодных партий, но это чудовищно оскорбительно, что английский рыцарь обратился к ее брату, а не к нему, гораздо более влиятельному лицу, к тому же жениху.
— И что же вы намерены делать? — бесстрастно осведомился Вальнуар.
— То, чего ты и ожидаешь, дорогой мой Вальнуар, — съязвил Ги. — Я намерен заставить его дорого заплатить за свое бесстыдство, а именно захватить то, что принадлежит мне!
Глава 7
Увидев соблазнительную фигурку девушки, залитой солнечным светом, падающем из окна, Уилл получил подтверждение слухам. Не желая добавлять проблем к уже свалившимся на него и еще сильнее привязываться к недоступной для него девушке, он никогда не смотрел вверх на ее окно, уезжая утром из дома. А она явно каждый раз наблюдала за его отъездом. Зачем? Ее очевидная зачарованность им — что это, искренний интерес или страх перед похитителем? А может быть, теперь, зная немного язык Уилда, она ищет возможность убежать? Оба варианта одинаково опасны, но ее интерес к его персоне вызвал у него удовлетворение.
С ошеломляющей белозубой улыбкой он прошел вперед и снял Касси с ее непрочного насеста. Девушка оценила его галантность, ибо неотразимость его улыбки лишила силы ее ноги, и без его помощи она бы, похоже, свалилась. Однако, почувствовав под ногами твердый пол, она нервно отпрянула. Почему, когда он здесь, она всегда выглядит дурочкой, словно курица, с плеском несущаяся по воде? «А может быть, — насмехался внутренний голос, — в действительности ты именно такова?»
— Кого я оскорбила на этот раз? — Вопрос, долженствующий быть резким отпором, прозвучал не более чем хныканьем. Отвращение к самой себе за слабость зажгло в ее глазах аметистовые огоньки.
— У меня нет слуг. — За спокойным тоном Уилл постарался скрыть удивление перед явным раздражением Касси. У него, казалось, был талант вызывать ее возбуждение.
— Бездельничая здесь, вы вынуждаете Мэг работать за вас! — На его лице снова появилась насмешливая улыбка. — Если вы хотите есть, то лучше бы вам принять участие в приготовлении еды.
Касси быстро замигала. Готовить еду? Как? Слишком хорошо помня его утверждение, что она неспособна оказаться полезной и — менее всего — быть украшением дома, она не посмела задать этот вопрос. Да и не потому ли она вчера убежала сюда и не покидала комнату весь день?
Уилл заметил предательское дрожание ресниц и поразился странному выражению приятного, нежного лица девушки, когда та, обойдя его, прошла к открытой двери.
Слишком хорошо сознавая, что рыцарь следует за ней, Касси подняла юбку своего любимого платья рубинового цвета и спустилась по лестнице как можно грациознее.
Она вошла в кухню и направилась прямо к почтенной женщине, которая поливала маслом жарящегося на медленном огне фазана.
— Прошу прощения, миледи, — произнесла она на ломаном английском. — Я считала себя узницей, заключенной в свою комнату. — Ей казалось, что она, пленный враг, не будет желанным обществом для его гостей. То, что с их появлением Кенуорд не звал ее к столу, а приносил ей пищу в комнату, доказывало правильность ее подозрений. Касси косо взглянула на Уилла, как бы осуждая его за несправедливое обвинение в лени. Желание держаться от него подальше служило ей удобным предлогом для уединения.
Когда Касси несколько раз не появилась за столом, Уилл распорядился отнести еду в ее комнату, как бы делая почетный жест, но рассердился, когда эти требования снисходительности стали повторяться. Раздосадованный, он пошел к ней, чтобы высказать свое неудовольствие тем, что она ведет себя не как пленница, а как знатная дама, за которой должны ухаживать. В общем, он и его хорошенькая заложница опять не поняли друг друга.
Несмотря на смущение, Уилл осознал, что его больше занимает, чем раздражает робкий кролик, дерзко желающий доказать ему, что он неправ. Немногие из его людей обладали достаточным мужеством противостоять ему.
— Наши гости говорят на вашем языке не хуже вас! — Он сообщил об этом спокойно, игнорируя удивленный взгляд старшей женщины, которую он предостерегал никогда не говорить с французами о жизни здесь.
Не подозревая о дерзости своего поступка — иначе она никогда бы его не совершила, — Касси все свое внимание направила на женщину, сидящую у огня.
— Я охотно помогу вам в работе, — произнесла она с виноватой улыбкой, — хотя меня научили только заказывать еду для армии или устраивать большие праздники, и я понятия не имею, как приготовить хотя бы одно блюдо. — Смущенная своим неумением, она продолжала: — Однако, если вы скажете мне, что делать, я с удовольствием помогу.
Женщина широко улыбнулась:
— Боже сохрани! Я не знатная леди, а всего лишь кухарка в прекрасном замке Тэррент. Но я буду признательна, если вы поможете мне жарить мясо.
Она взяла из корзины пучок лука-порея и положила его на деревянный стол, освобожденный для работы.
— Возьмите нож и один стебель, — она выбрала длинный черешок с сочными листьями, — отрежьте зеленый верх, вот так, и низ тоже.
Чувствуя на себе взгляд черных глаз, Касси в замешательстве приняла протянутый ей нож. Она принялась за работу, вкладывая в нее всю свою нервную энергию.
Поставив подготовленные хлебы в печь, Мэг стала наблюдать за девушкой. Она понимала, кто в ответе за это, и бросала на Уилла многозначительные взгляды.
Уилл тоже наблюдал, как знатная девушка горит желанием исполнить роль простой кухарки, и чувствовал себя виноватым, что вынудил ее заниматься черной работой. Он не видел ничего зазорного в том, что каждый по-своему зарабатывает себе на жизнь, ведь даже Нэсса, настоящая леди, никогда не гнушалась такой работой. Нет, его удивило отношение Мэг.
Он оживленно сообщил:
— Меня вызвали на совет к юному Генриху, и я должен уехать на несколько дней. — Хоть он и не говорил об этом, прошел слух, что будет послано требование выкупа за заложницу.
— Но, Уилл, мы только что приехали! — Мэг повернула разгоряченное лицо от почерневшего камина, откуда пахнуло ароматом жаркого. Она с разочарованным видом подошла к молочному брату.
Уилл тоже не испытывал радости от предстоящего расставания, но оно было неизбежно.
— Прости, Мэг, но прежде всего я обязан выполнять требования своего сеньора. — Он протянул руки и обнял ее: — Могу только просить оставаться до моего возвращения. Я вернусь в конце недели, если все пойдет хорошо.
Мэг спрятала руки в складки платья, облегающего ее талию, и кивнула, неохотно признавая первоочередность его дел.
— По крайней мере две недели мы еще будем здесь.
Задержав взгляд на девушке с черными, смоль, волосами — доказывая тем самым право действовать по своему усмотрению, — Уилл нежно обнял женщину и, повернувшись, широко зашагал прочь от своего дома и подопечных женщин. Особенно от той, что грозила нарушить его вполне упорядоченную жизнь.
При новости о его отъезде Касси захлестнула волна горя. Она отказывалась признаться в этом и слезы, выступившие на ее глазах, приписала острому запаху лука.
Прошло немного времени, как дверь закрылась за Уиллом, и Касси вдруг обнаружила, что в кухне их уже трое. Возле нее стояло то хрупкое создание что прошлой ночью Уилл пронес в свою постель. Женщина, от которой он явно не ждал приготовления еды, которая значила для него больше, нежели более крупная Касси.
Чтобы сдержать набегающие слезы и смеясь над собой за бесполезную жалость к себе, Касси с еще большим рвением разрезала последний стебель лука-порея и бросила его в черпак с ключевой водой. Маленькая ручка неуверенно тронула ее за плечо, как 6ы боясь, что ее оттолкнут. Потрясенная мыслью, что кто то может бояться ее — когда она сама съеживалась страха, чувствуя на себе внимание людей, — Касси посмотрела на тонкие пальчики, своей легкостью напоминающие пушинки семян чертополоха. Пушок, но шипы. И все в одном человеке?
— Я никогда раньше не видела фиалковых глаз!
Услышав эти спокойные слова, Касси посмотрела на невинное, все в синяках лицо очень красивой женщины, по-прежнему облаченной в плащ де Фо.
— Пурпурный цвет — цвет королей. — Логика у нее была совершенно детской. — И правда, вы, должно быть, сказочная королева!
— Беата, — мягко проговорила старшая сестра, — не стой на пути леди.
Касси увидела, как хрупкая фигурка тревожно напряглась. Быстрым и резким кивком она ответила на виноватый взгляд Мэг и тепло улыбнулась Беате, которая скорее, чем она, напоминала сказочную королеву. Как эта обреченная женщина пришла к такому заключению?
— Беата мне не мешает, — тихо заверила Касси взволнованную сестру. — Пусть стоит возле меня сколько хочет.
Для Касси было в новинку поддерживать более робкого, чем она сама, человека. Ушибы на лице Беаты были явно не единственным увечьем, которое она перенесла.
Мэг сияющей улыбкой поблагодарила Касси за понимание, а Беата со счастливым видом уселась на маленький трехногий табурет, который подвинула к новой подруге.
— Меня зовут Касси. — Она осторожно отложила в сторону острый нож и, повернувшись, встретилась с немигающим взглядом скорее золотистых, чем карих глаз.
— Я знаю, — Беата медленно кивнула, взмахнув медово-коричневыми волосами, — вы — Кассандра.
Эти слова были произнесены так вяло и сухо, что поразили Касси, заставив ее моментально сдвинуть брови.
— Oui, я Кассандра. Но все, кто меня знает, зовут просто Касси. Я надеюсь, что вы тоже будете так звать меня. — У нее было странное чувство, что эти пронзительные глаза читают в ее душе. Беата слегка нахмурила гладкий лоб и кивнула в знак уважения к чужим желаниям.
— Будешь играть со мной? — поддразнивал Касси Том в надежде пробудить в ней дух соревнования. — Или боишься, что я опять тебя разобью? — Словесный вызов был брошен сразу после ужина, когда со стола еще не убрали остатки еды.
— Ха! — засмеялась Касси, запрокинув голову и перекинув через плечо толстую черную косу, которую, как она недавно обнаружила, очень удобно держать свободной. — Ты выиграл потому, что не научил меня всем правилам. Если бы не честность твоего брата, я бы их так и не узнала. — «Честного» Кенуорда она наградила сияющей улыбкой.
— Так ты теперь будешь обыгрывать меня по всем правилам? — Том широко улыбнулся милой молодой женщине с соблазнительной фигурой, сладкой, как мед, улыбкой и глазами с бледно-лиловой дымкой предрассветной поры. Он считал, что Касси самая красивая девушка из всех, кого он знал, даже в одном из двух платьев из домотканой материи, которые она получила от его матери в обмен на свое бархатное платье. Может быть, и неправильно учить леди игре в кости, но зато он получил право на ее общество.
— Oui, — Касси дала старшему брату ответ, которого он домогался, — с условием, что сначала вы поможете мне и вашей матушке убрать со стола. — Касси ободряюще улыбнулась Беате, протянувшей руку к доске для резки хлеба.
В течение нескольких дней, проведенных без Уилла, Мэг неоднократно повторяла Касси рассказ о том, как она стала временами приезжать в Уилд к младшему сыну Кенуорду.
Намереваясь ненадолго навестить ее сестру, они с Томом приехали на ферму Форест-Эйдж, где нашли убитого мужа Беаты, а потом и ее, спрятавшуюся в лесу и мысленно уединившуюся в безопасную гавань своего детства. Хотя, судя по словам Мэг, Джонни был незрелым человеком, за которого ей не следовало выходить замуж, он, так же как и Беата, не заслужил столь ужасной судьбы.
Поняв, как зло поступили с хрупкой женщиной, Касси отбросила собственные мелкие несчастья и ревность, чтобы полностью открыть свое нежное сердце той, что так странно привязалась к ней. Касси задавала себе вопрос, не чувствует ли эта женщина — пусть и старше годами, но ребенок в душе, — что в ней тоже живет дух скрытности?
С необычным для себя усердием Касси помогла Мэг убрать со стола остатки вкусного ужина, приготовленного из весьма незамысловатых продуктов. Касси была восхищена Мэг, смешливой и приветливой женщиной, от которой она много узнала о таких земных искусствах, как приготовление еды и содержание в чистоте дома. Понимая теперь, какого огромного труда стоило Эдне всегда держать наготове еду для мужчин, приходящих и уходящих далеко не регулярно, да еще и прислуживать им за столом, Касси твердо решила впредь непременно облегчать женщине ее работу.
Пока Кенуорд вытирал стол, Том вынул кости из маленького кожаного мешочка, висящего у него на поясе рядом с кинжалом. Касси села рядом и освободила место возле себя для Беаты.
Хотя Беата редко говорила, под безмятежной маской на ее лице угадывались бушевавшие в ней чувства. Почти каждую ночь она просыпалась от ужасных снов, события которых, проснувшись, не могла пересказать. Все и все незнакомое, кроме Касси, казалось ей угрозой. Неожиданные звуки и незнакомые лица заставляли ее сердце биться так сильно, что, казалось, она задохнется. Только в кругу своей семьи или под магической защитой волшебной королевы она была в безопасности, пока не придет заветное спасение в лице блестящего рыцаря. А он придет, придет, потому что дал обет. Единственное, что омрачало твердую уверенность Беаты, — он не найдет ее. Может быть, она поступила неправильно, позволив Мэг забрать ее из леса, тогда как он просил ее продолжать прятаться? Не замечаемое ее друзьями новое страдание исподволь стало разрастаться до ужасающих размеров.
— Ты переворачиваешь первая, — великодушно предложил Касси Том. Он чувствовал, что добился успеха у сидящей совсем близко француженки.
Касси приняла кости, уравновесила их на руке, как ее учили, и бросила на гладкую поверхность стола. Увидев победный результат, она ликующе вскрикнула.
Беата, всегда пугающаяся неожиданных шумов, отпрянула, закрывшись, как щитом, темным плащом, которым еще теснее обвила свое дрожащее тело. Касси моментально повернулась, чтобы обнять за узкие плечи и утешить полную страха женщину-ребенка. Ей понадобилось много дней, чтобы понять — такая милая женщина, как Беата, может вызвать любовь мужчины, и, хоть и с сожалением, смириться с чувством Уилла к Беате. Если сказать правду, она сама проникалась все большей любовью к эфирной деве. В то же время ее все больше волновал плащ, в который постоянно куталась Беата, словно это было ее непобедимое оружие. Значит ли это, что нападение — дело рук де Фо? Если это так, то зачем она кутается в плащ, напоминающий о грязном деле?
— На этом круге я сдаюсь, — Том печально засмеялся, глядя на результат своего броска, — но, держу пари, ты не сможешь обыграть меня дважды!
Они рисковали лишь гладкими камешками, принесенными Кенуордом с берега реки, но от этого игра не стала менее захватывающей. В последнее время Касси начала получать настоящее удовольствие, принимая вызов.
— Дважды или трижды — я принимаю пари. — Касси подняла кости и опять тщательно взвесила их на тыльной стороне ладони. Из-за ее визга и стона Тома, когда кости упали на стол, никто не услышал, как открылась входная дверь.
Черные брови Уилла грозно нахмурились, а в глазах сверкнули золотистые молнии. Кости! Неужели Том совсем лишился разума? Молодой человек явно вовлек знатную леди в недостойную игру, приличную лишь для мужчин низшего сословия. Увидев в пристальном взгляде Тома очевидное восхищение, Уилл заскрежетал зубами. Он совершил серьезную ошибку, оставив Кассандру с двумя впечатлительными юношами, слишком сильно желающими находиться в ее обществе, почти совсем наедине, если не считать снисходительной матушки. Он вряд ли мог упрекнуть совершенно потерявших голову мальчиков. Кенуорд еще совсем ребенок, но Том… Том ближе ей по возрасту, чем он! Эта неприятная мысль усилила раздражение Уилла.
Внимание Касси привлекло движение у двери, и ощущение счастья, что это он вернулся, охватило ее. Она повернулась, подняла свое сердцевидное личико и ослепительно улыбнулась Уиллу.
Столь горячее приветствие Касси напугало его. Несмотря на непрошеные грезы и ночные видения, он не сможет обладать ею! Ни один английский сеньор не одарит незаконнорожденного рыцаря своей дочерью, не говоря уже о семье французского дворянина, убитого по его приказу. Но, вопреки этим непреложным фактам, у него не хватало воли разрушить их душевную связь. Сила улыбки в глубине этих черных глаз была такова, что, даже сидя в глубине комнаты, Касси почувствовала, будто Уилл увлекает ее в свои объятия. Нежные розовые губки раздвинулись в безмолвном вздохе, и Уилл невольно сделал шаг вперед.
Они так увлеклись друг другом, что не заметили тени, набежавшей на лицо Тома, который вдруг понял, какие теплые чувства связывают девушку и великого рыцаря, бывшего и его героем, и его воспитателем. Однако мать молодого человека увидела выражение его лица и решила поговорить с ним о том, во что он не имеет права вмешиваться.
Уилл резко отпрянул, покачав головой, словно освобождаясь от легкой паутины очарования, которую его противница так легко плела вокруг него.
— Требование выкупа послано вчера утром, и сегодня, похоже, оно уже в руках вашего брата. — В суровом сообщении Уилла слышалась решимость положить конец нереальным мечтам. И все же, когда свет, заливавший лицо Касси, мгновенно померк, показалось, будто единственная свеча в комнате погасла и с внезапным наступлением темноты воцарился леденящий холод.
Слова Уилла бросили мрачную тень на уютную теплоту комнаты и внезапно резко положили конец светлым дням, проведенным здесь. Машинально подняв кости и бросив их, словно это был яд, Касси медленно поднялась:
— За это я вас благодарю. Мне будет приятно снова вернуться в цивилизованное общество.
Вызывающие слова ранили не только окружающих, но и саму Касси, потому что были ложью. Так или иначе, она получила удовольствие от обучения и похвал за свои старания в доме Уилла и была здесь гораздо счастливее, чем за годы, проведенные в великолепном родовом замке, где она, казалось, была предназначена лишь для того, чтобы всех разочаровывать.
Гордо выпрямившись, чтобы скрыть внутреннюю боль, Касси поднялась в свою комнату. Все внизу были обижены, но больше всех женщина-ребенок, дрожащая в испуге из-за явного отступничества ее королевы, а рыцарь проклял свои слова, которые вызвали трещину в величественной стене, ограждавшей его от слишком болезненных эмоций.
Только что взошедшая луна, казалось, покоилась на башнях Дуврского замка и светила вниз белым, холодным, зимним светом.
В большом шатре посредине лагеря, который французы разбили вокруг стен неприступной крепости, тускло горели кисло пахнущие свечи, словно отражая настроение их владельца.
— Куда отправился твой брат, Вальнуар? — Суровые слова были так же тверды, как мясистая рука говорящего, сжимавшая пергамент.
— Я не сторож своему брату, дядя! — Усмешка на красивом лице высокого блондина свидетельствовала о презрении к тому, о ком шла речь.
Вальнуар с важным видом расхаживал возле открытого затвора шатра и поглядывал на массивного человека за походным столом в центре. Он остановился рядом, чуть за спиной у дяди.
— Вы, конечно, знаете, после всех этих лет, что, несмотря на наше внешнее сходство, у нас очень мало общего, и мне безразлично, как он проводит время.
Лысый, если не считать венчика седеющих рыжеватых волос над ушами и на затылке, Ги де Фо сощурил бледные глаза, взглянув на племянника. Хотя в его родственниках текла одна кровь, именно Вальнуар обладал достаточным обаянием и умом, чтобы использовать их к своей выгоде. Холодные манеры Водери скорее отталкивали, чем привлекали, и, к сожалению, он уж очень тянулся к нестоящим и недостойным людям, которые не создавали ему ни престижа, ни могущества.
Обратившись снова к более важным делам, Ги, ворча согласился со словами племянника и расправил мятый листок, разложив его на столе.
— Да, мне тоже следовало бы знать его получше, чтобы предположить его отсутствие в момент, когда к нам в руки попадут важные бумаги.
Он поднял голову и посмотрел на молодого человека в глубине шатра.
— Наш друг Анри получил вести о своей сестре. — Спокойствие его тона сказало бы любому, кто его знал, об охватившей его ярости. — Этот подлый английский негодяй держит Кассандру у себя и требует выкуп.
Чего менее всего желал Вальнуар, так это возвращения Касси, которая представляла угрозу его будущему — ведь она могла подарить дяде наследника.
Ги понимал, о чем думал Вальнуар. Хорошо бы всегда так совпадали их мысли! И все-таки в его реакции на безразличие племянника к судьбе Кассандры было больше презрения, чем благорасположения.
Боже мой, теперь, когда ее отец мертв, а единственный, с кем можно породниться путем этого брака, — ее малозначительный брат Анри, он может благополучно избавиться от девицы. Есть множество более выгодных партий, но это чудовищно оскорбительно, что английский рыцарь обратился к ее брату, а не к нему, гораздо более влиятельному лицу, к тому же жениху.
— И что же вы намерены делать? — бесстрастно осведомился Вальнуар.
— То, чего ты и ожидаешь, дорогой мой Вальнуар, — съязвил Ги. — Я намерен заставить его дорого заплатить за свое бесстыдство, а именно захватить то, что принадлежит мне!
Глава 7
Несмотря на тепло от ярко горящего камина, у которого она жарила мясо, Касси казалось, что все Усиливающая предзимняя стужа распространяет свое дыхание на весь дом. Хотя с тех пор, как она произнесла те необдуманные слова, прошло много дней, отношения между нею и другими обитателями дома становились все более натянутыми. Все были обижены ее явным предательством, презрительным отказом от открыто предложенной дружбы. Ей самой было больно, и она глубоко сожалела о своей резкости. То, что она лишь защищалась, не имело значения, если при этом она ранила людей, которые этого не заслужили. Мэг стала холодно-спокойной, тогда как ласковый Том был явно подавлен. Беата же, конечно, сочла ее поступок оскорблением. Один Кенуорд, казалось, понял ее и, улыбаясь, подбадривал, когда их взгляды встречались. Но его улыбки лишь усиливали чувство вины и сознание, что она совершила непростительную ошибку. Ей до отчаяния хотелось вернуть назад свои слова, но она понимала, что может лишь покаяться и стремиться загладить свою оплошность.
Касси усердно поворачивала вертел, чтобы мясо зажаривалось ровно, и складывала готовые куски на деревянную тарелку. Безмолвные слезы текли по щекам, покрасневшим не только от жара огня.
— Мэг, я не хотела… — Слова буквально вырвались у нее, словно их скорость могла помочь быстрее навести мостик между ними. — Действительно не хотела. Вы, и Том, и Беата, и Кенуорд, — она назвала каждого в отдельности, как бы извиняясь перед каждым, — более благородны и цивилизованны, чем все, кого я знала. Вы были мне большими друзьями, кроме одного, и ваша дружба — бесценна. Пожалуйста, простите мою дерзость. Гордость двигала моим языком, прежде чем разум смог остановить мои глупые слова! — Касси до боли сжала руки. — Я не знаю, какой бес вселился в меня! Клянусь, я никогда раньше так часто не теряла контроля над собой, как с того времени, что поселилась здесь!
Мэг не нашла странным признание Касси, памятуя о разительных переменах в жизни девушки после пленения. Она жалела ее и понимала, что это был эмоциональный всплеск.
Без слов она распахнула Касси свои объятия, и Касси нашла в ее прощающих руках облегчение и покой. Она говорила правду. С тех пор как она вошла в совершенно иной мир Уилда, многие открытия заставили изменить ее точку зрения на себя и свою жизнь. Она вдруг обнаружила в себе новый прилив мужества, уверенность в делах, которые раньше считала недостойными, растущее уважение к земле, которую когда-то презирала как слишком влажную и мрачную, и возрастающую любовь к этому английскому лесу — и его господину.
Беата после еще одной трудной ночи, наполненной страшными снами, отдыхала в спальне, и ни одна из женщин не почувствовала, что за ними наблюдают. Они так и не узнали, что Уилл с обоими сыновьями Мэг вошел в распахнувшуюся со скрипом дверь. Они не обратили внимания на дым, окутавший комнату легким туманом. Повинуясь безмолвному приказу Уилла, маленькая группа отступила.
Уилл был поражен и одновременно удовлетворен извинением Касси. Обдумывая только что увиденное, он рассеянно вел братьев к дальним домикам, в которых жили его люди и где была расчищена площадка для упражнений с оружием. Он сразу же поверил объяснениям Касси о помимо воли вырвавшихся словах. В конце концов, несмотря на природную сдержанность, она неоднократно гневалась на него. Он только хотел узнать, чем вызвана эта перемена. И в то же время он сожалел, что неоспоримая искренность ее раскаяния смягчила его сердце, а ведь он хотел бы превратить его в камень, не подвластный вторжению заложницы, которую он должен вернуть в ее среду.
Полушутливое, полусерьезное замечание Тома о его свирепом, хмуром взгляде оторвало Уилла от мыслей о пленнице. Когда Кенуорд стал упрашивать его показать приемы фехтования, Уилл, усмехнувшись, вернулся с небес на землю и занялся вполне реальными делами.
Мэг отступила и посмотрела в фиалковые глаза, обрамленные густыми, влажными от слез ресницами.
— Я рада, что вы заговорили об этом сейчас, — сказала она. — Беата останется, а мы с Томом завтра утром отправляемся в замок Тэррент.
Касси удрученно покачала головой, подавленная тем, что чуть не упустила возможность все уладить, и внезапной перспективой снова остаться в одиночестве.
— Вы должны уехать так скоро?
— Не скоро, девочка. Мы уже пробыли здесь гораздо дольше, чем намеревались. Леди Нэсса начнет беспокоиться, если мы еще задержимся. Она была нездорова и от беспокойства может опять заболеть.
Касси усердно поворачивала вертел, чтобы мясо зажаривалось ровно, и складывала готовые куски на деревянную тарелку. Безмолвные слезы текли по щекам, покрасневшим не только от жара огня.
— Мэг, я не хотела… — Слова буквально вырвались у нее, словно их скорость могла помочь быстрее навести мостик между ними. — Действительно не хотела. Вы, и Том, и Беата, и Кенуорд, — она назвала каждого в отдельности, как бы извиняясь перед каждым, — более благородны и цивилизованны, чем все, кого я знала. Вы были мне большими друзьями, кроме одного, и ваша дружба — бесценна. Пожалуйста, простите мою дерзость. Гордость двигала моим языком, прежде чем разум смог остановить мои глупые слова! — Касси до боли сжала руки. — Я не знаю, какой бес вселился в меня! Клянусь, я никогда раньше так часто не теряла контроля над собой, как с того времени, что поселилась здесь!
Мэг не нашла странным признание Касси, памятуя о разительных переменах в жизни девушки после пленения. Она жалела ее и понимала, что это был эмоциональный всплеск.
Без слов она распахнула Касси свои объятия, и Касси нашла в ее прощающих руках облегчение и покой. Она говорила правду. С тех пор как она вошла в совершенно иной мир Уилда, многие открытия заставили изменить ее точку зрения на себя и свою жизнь. Она вдруг обнаружила в себе новый прилив мужества, уверенность в делах, которые раньше считала недостойными, растущее уважение к земле, которую когда-то презирала как слишком влажную и мрачную, и возрастающую любовь к этому английскому лесу — и его господину.
Беата после еще одной трудной ночи, наполненной страшными снами, отдыхала в спальне, и ни одна из женщин не почувствовала, что за ними наблюдают. Они так и не узнали, что Уилл с обоими сыновьями Мэг вошел в распахнувшуюся со скрипом дверь. Они не обратили внимания на дым, окутавший комнату легким туманом. Повинуясь безмолвному приказу Уилла, маленькая группа отступила.
Уилл был поражен и одновременно удовлетворен извинением Касси. Обдумывая только что увиденное, он рассеянно вел братьев к дальним домикам, в которых жили его люди и где была расчищена площадка для упражнений с оружием. Он сразу же поверил объяснениям Касси о помимо воли вырвавшихся словах. В конце концов, несмотря на природную сдержанность, она неоднократно гневалась на него. Он только хотел узнать, чем вызвана эта перемена. И в то же время он сожалел, что неоспоримая искренность ее раскаяния смягчила его сердце, а ведь он хотел бы превратить его в камень, не подвластный вторжению заложницы, которую он должен вернуть в ее среду.
Полушутливое, полусерьезное замечание Тома о его свирепом, хмуром взгляде оторвало Уилла от мыслей о пленнице. Когда Кенуорд стал упрашивать его показать приемы фехтования, Уилл, усмехнувшись, вернулся с небес на землю и занялся вполне реальными делами.
Мэг отступила и посмотрела в фиалковые глаза, обрамленные густыми, влажными от слез ресницами.
— Я рада, что вы заговорили об этом сейчас, — сказала она. — Беата останется, а мы с Томом завтра утром отправляемся в замок Тэррент.
Касси удрученно покачала головой, подавленная тем, что чуть не упустила возможность все уладить, и внезапной перспективой снова остаться в одиночестве.
— Вы должны уехать так скоро?
— Не скоро, девочка. Мы уже пробыли здесь гораздо дольше, чем намеревались. Леди Нэсса начнет беспокоиться, если мы еще задержимся. Она была нездорова и от беспокойства может опять заболеть.