Рокотов Сергей. Воронцовский упырь

   Косой вышел из машины, нахлобучил на уши спортивную шапочку и зашагал за преследуемыми.
   Минут через сорок к дому Серова подрулила «Волга».
   — Ого, этот уже второй раз приезжает! — сказал Чиж. — Что-то всем понадобился наш старичок сегодня! Что-то он такое натворил…
   — Здорово, парень, во второй раз! — вышел он из машины, приветствуя Костю. — Зачастил ты сюда, однако… Тебе этот старичок случайно не дедом приходится, то-то ты его все навещаешь? Вижу, дедок твой тварь еще та… Погода-непогода, он и по бабам успевает бегать, и Дела какие-то творить…
   — Был уже? — коротко спросил Костя.
   — Был. Привел какого-то хмыря, посидели меньше часа и умотали. Мы следим.
   — А где?…
   — Нет. Ждем, — внимательно поглядел на Костю Чиж. — Что-то долго нет… Звоню ему — мобильник не отвечает. Не знаю, что и делать…
   — Погода для вождения неважнецкая, — заметил Костя.
   — Не в кайф погодка, — согласился Чиж. — А я тебя помню, в Митине тебя видел, когда ты к одному другу хотел наведаться, и ни хрена у тебя тогда не вышло. А вообще, ты мужик отважный, на серьезных людей попер, не забоялся… Из вояк, что ли?
   — Бывал кое-где, — ответил Костя, закуривая сигарету. — А не поговорить ли об этом потом? Слушай, как тебя, надо поймать старика, это важно не только для меня, я вижу, кое-кто другой тоже в этом заинтересован.
   — Да неужели так опасен? — подивился Чиж. — На вид-то обычный старый гриб, дачник гребаный.
   — Я тебе отвечаю за слова. У твоего кореша есть с собой телефон?
   — Без них не ходим, — ухмыльнулся Чиж. — Это наша жизнь и смерть.
   — Звони ему!
   Чиж решил согласиться и позвонил Косому.
   — Где дед? — коротко спросил он.
   — Вышли только что из поселкового совета, поканали к станции, — ответил Косой.
   Чиж передал информацию Косте. Тот призадумался.
   — Слушай, пусть преследует дальше: И мы все должны ехать к станции. Немедленно, понял? Уйдет старик!
   — Но нам ведено ждать здесь! Кто ты такой, чтобы нам команды давать?
   — Ладно! Ждите! Я за ним! А вам очень советую — поищите того, кто вас сюда послал. Не в аварию ли он попал на такой дороге? Он уже обязательно должен был сюда приехать.
   — Подумаем.
   — Дал бы номер своего следящего.
   — А еще ты ничего не хочешь?
   — Мне нужна связь с ним, понял? Обязательно!
   Если дед сядет в электричку, во второй раз я его на вокзале не найду, такое раз в жизни бывает.
   — Ладно. Валера, езжай с этим парнем, сам будешь связываться с Косым, только не базарьте с ним. А я тут буду сидеть, как мне велено.
   — Опять я? — нахмурился Валера.
   — Надо! Понял? — рявкнул Чижи потянул из машины.
   Валера молча полез в Костину «Волгу», покривился на ее убогий салон и мрачно закурил. Костя рванул машину к станции. :
   Там, оставив Валеру в машине, Костя бросился на перрон. И увидел электричку, показывающую ему хвост. В досаде Костя махнул рукой.
   Он побежал к машине.
   — Звони своему! — крикнул он дремавшему Валере. — Потеряли время!
   — Подумаешь, — зевнул Валера и набрал номер Косого.
   — Старик в электричке? — спросил он.
   — Едут, — ответил Косой.
   — Паси.
   — А я что делаю?
   — Пасет, — сказал Валера.
   — Поехали в Москву! Сообщи тому, кто караулит дом. И попробуй позвонить тому, кто вас послал;
   Валера позвонил Чижу, сообщил, что они едут в Москву, потом перезвонил Роману, но у того телефон не отвечал.
   Костя уже во всю мочь гнал машину в Москву.
   Вдруг, о чем-то задумавшись, сбавил скорость и набрал номер майора Молодцова.
   — Послушай, Виталий, это я, Савельев. Еще одна просьба к тебе — узнай, пожалуйста, не продал ли Серов Геннадий Петрович свою квартиру на Мичуринском проспекте. Позвони мне на мобильный. Я в машине, еду в Москву на Рижский вокзал.
   — Хорошо, узнаю, — ответил майор Молодцов.
   Вдруг раздался звонок телефона у Валеры. На проводе был Косой. Валера нахмурился.
   — У, падло, — только и проговорил он.
   — Что случилось? — спросил Костя.
   — Взяли Косого в электричке, — ответил Валера. — Дед-то, видать, не промах, заметил «хвост». Менты до Косого докопались, базар возник, потом его скрутили, вот, успел позвонить, высадили его на одной станции.
   — Все, потеряли деда, — сморщился Костя. — Не фига нам теперь на вокзал ехать, он наверняка где-то тоже слез.
   — А что делать?
   — А хрен его знает, — ответил Костя. Он понятия не имел, где ему теперь искать воронцовского упыря.
   — Слушай-ка, как тебя, мысля есть. У него телка живет на Цветном бульваре, я дом знаю. Давай туда поедем. Он там сегодня был.
   — Та самая, с которой он встретился на Рижской?
   — Ну!
   — Поехали!
   По дороге в Москву позвонил майор Молодцов и сообщил, что позавчера Серов продал свою квартиру на Мичуринском проспекте.
   — Понятно, — сказал Костя, сузив глаза. — А сегодня он продал дачу… Вот тебе и профессор…

Глава 14

   Роман выполз из перевернутой машины, еле волоча ушибленную ногу. Жутко болел правый бок, изо лба сочилась кровь. Однако все обошлось хорошо, за исключением того, что раскололся мобильный телефон. Связь была прервана.
   Он, ковыляя, вышел на дорогу и стал голосовать.
   Но никто, завидев фигуру в порванной старой дубленке, с окровавленным лицом, останавливаться не хотел.
   Роман вытащил из кармана стодолларовую бумажку и поднял ее высоко над головой. Он махал бумажкой и показывал на валявшуюся в кювете машину. Но водители побаивались, и долго никто не останавливался. Наконец подрулила какая-то старенькая «Волга» с ревущим глушителем.
   — Послушайте, я попал в аварию, — стараясь быть как можно вежливее, сказал Роман толстому мордастому водителю. — Мне нужно попасть в Воронцово на дачу. Но прежде всего мне надо позвонить. Я плачу сто долларов, вот, держите сразу. Нужно добраться до телефонной будки.
   — Поехали, — пожал плечами мордастый. — Раз надо, поедем. Сто долларов на дороге не валяются.
   Найти на шоссе телефон-автомат оказалось делом нелегким. Найти жетоны к нему — еще более сложным делом. Наконец нашли и автомат, и жетоны, но они оказались фальшивыми, и позвонить опять не удалось. Потеряли кучу времени. Роман уже решил ехать прямо в Воронцово, но наконец один жетон сработал, и он дозвонился до Чижа. Но Чиж был не в курсе последних передвижений Серова, он знал только, что тот сел в электричку и преследовавшие за ним не успели. Валера еще не сообщил ему, что Косого в электричке задержала милиция и что они едут на Цветной бульвар.
   — Ладно, дуй ко мне! — приказал Роман. — Я около кафе на двадцать шестом километре. Жду.
   — Спасибо вам, — поблагодарил он водителя. — Езжайте по своим делам.
   Через полчаса Роман уже сидел в теплой иномарке и рассказывал Чижу о своих злоключениях.
   — Да мы выловим эту гребаную «Тойоту», — проревел Чиж. — Номер-то запомнил?
   — Запомнил. Да хрен с ним. Не в нем дело. Я сам виноват, не сдержался, плюнуть бы на него…
   — Ну знаешь, если каждому козлу спускать, далеко мы не уедем…
   — Вот я далеко и не уехал. Нет, Чиж, надо нам подумать о другом — как найти старика.
   — Да, звонил Валера, сказал, что Косого повязали в электричке, а они с этим сыскарем едут на Цветной бульвар. Там живет какая-то шмара, к которой старичок сегодня мотался.
   — Шмара?! — встрепенулся Роман. — Что же ты молчишь? Звони Валере, узнавай дом, может быть, мы с тобой быстрее там будем! Разворачивай машину.
   Чиж быстро развернул машину, и они помчались по направлению к Москве. Роман сам позвонил Валере.
   — Гребаная погода! — скулил в трубку Валера. — Роман, мы в аварию попали! Торчим на двадцать восьмом километре.
   — Ах ты, зараза! — выругался Роман. — Не побились?
   — Да нет, но тачку его здорово покорежило. Спешил парень, врезался в грузовик. Менты подъехали, разборище идет. А я сижу себе, курю, холодрыга такая…
   — Говори номер дома на Цветном, — прервал его Роман.
   — Дом напротив цирка, там арка, пятый подъезд.
   А дальше уж я не знаю.
   — Бери немедленно любую тачку и дуй туда. Немедленно. Кроме тебя, эту шмару никто не видел. Понял?
   — Понял.
   — Чиж, едем на Цветной бульвар! — скомандовал Роман.
   — Слушай, хоть рассказал бы, что тебе дался этот старик? — не удержался от вопроса Чиж.
   — Расскажу, Чиж, все расскажу, братишка. Пока скажу одно — этот старик большая тварь, и это мой главный враг. И нам надо его найти…
   — Сделаем, Роман, — уверил Чиж. — Для тебя что угодно. Я твое добро помню.
   …На сей раз Валера оказался быстр и оперативен.
   Машину, на которой он подъехал к дому на Цветном бульваре, они опередили всего минут на пять-семь.
   Видимо, водитель машины лучше Чижа знал путь к Цветному бульвару и не попал в такую жуткую пробку, в какой они проторчали, отчаянно матерясь. Валера влез к ним в машину и гордо улыбнулся.
   — Молодец, — похвалил его Роман. — Шустро ездишь.
   — Стараюсь, — ответил Валера. — Эй, Роман, ну нам фартит — вот она идет, эта телка. Век свободы не видать — она вышла из подъезда!
   Побледнев, Роман вылез из машины и подошел к девушке в длинном черном пальто.
   — Здравствуйте, — приветствовал он ее, стараясь быть полюбезнее. — Я приятель Геннадия Петровича доцент Орлов. Он вам про меня не рассказывал?
   — Нет, — простодушно ответила девушка.
   — Странно. Мы с ним друзья с давних лет. Он просил меня заехать за вами. Разве он вам не звонил?
   — Он звонил полчаса назад, но про вас ничего не говорил.
   — Ох, забывчив стал Геннадий Петрович. Раньше у него была такая память, он помнил все даты, мельчайшие подробности всех исторических событий, мы просто поражались. Вообще, мы с годами теряем память, становимся рассеянными. Я, например, забыл, как вас зовут.
   — Меня? Даша, — наивно отвечала девушка. Ей на вид было не больше двадцати лет. Стройная, невысокая, в длинном черном пальто и модной кепочке.
   Большие голубые глаза, длинные ресницы…
   — Точно! Даша! А я все вспоминаю — Маша или Даша? Ну, поехали к Геннадию Петровичу, а то он совсем заждался.
   — Так мы же с ним договорились встретиться в аэропорту.
   — Ну так я вас туда и отвезу! Геннадий Петрович потом-то сообразил, что молодой девушке нечего одной ехать в аэропорт. Садитесь в машину.
   Девушка взглянула на «Фольксваген-Гольф», В котором сидели два мордоворота — Чиж и Валера, и что то шевельнулось на ее лице, она поняла, что дело неладно. Она было дернулась в сторону, но Валера и Чиж, мгновенно подхватив ее под руки, усадили в машину.
   — Тихо, — прошипел Роман, глядя своим страшным взглядом в ее голубенькие глазки. — Тихо, красавица, целее будешь. Куда ехать?
   — В Шереметьево, — прошептала побледневшая от страха девушка.
   — Куда намылились лететь со своим кавалером?
   — В Нью-Йорк.
   — Губа не дура, — заметил Роман. — Не бывали там раньше?
   — Я вообще нигде за границей не была.
   — А паспорт ваш покажите, пожалуйста.
   Не дожидаясь. Роман выхватил у нее из рук сумочку и вытащил загранпаспорт.
   — Так… Каратаева Дарья Дмитриевна, 1979 года рождения. Понятно… Поехали, Чиж. В Шереметьево так в Шереметьево. Там мы еще сегодня не были. Пусть Дарья Дмитриевна действительно слетает в Нью-Йорк, а то здесь что-то очень холодно и гнусно, правда, Дарья Дмитриевна?
   — Я сейчас позову на помощь! — крикнула было она, но почувствовала, как дуло пистолета ткнулось ей в бок.
   — Буду говорить с вами предельно откровенно, Даша, — сказал Роман. — Мы никакие не бандиты, мы частные детективы и не желаем вам лично никакого зла. Нам нужен Геннадий Петрович Серов, он подозревается в совершении тяжкого преступления.
   Он скрывается от правосудия и водит за нос следственные органы. Ваша обязанность — содействовать в поимке опасного преступника. Вы поняли меня?
   — Но Геннадий Петрович не преступник, я его хорошо знаю, он сослуживец моего отца, мой отец был профессором МГУ, и Геннадий Петрович тоже. Они работали вместе. Он знает меня с детства. Не морочьте мне голову.
   — Я знаю, что Серов был профессором МГУ, но это не мешает ему быть преступником. Он что, жениться на вас хочет, что ли? — откровенно спросил Роман.
   А машина уже мчалась по Садовому кольцу.
   — Может быть, — потупила глаза Даша.
   — А извините за нескромный вопрос, у вас со вкусом все в порядке, Дарья Дмитриевна? — спросил Роман, при этих словах Чиж и Валера прыснули в свои здоровенные кулаки.
   — Это не ваше дело! — вспыхнула вдруг девушка. — Да, он не молод, но он мужчина, он умеет ухаживать, делать девушке приятное. Я разочарована в своих ровесниках, это чурбаны и болваны, а Геннадий Петрович мудр и галантен.
   — А как у него с финансами? — спросил Роман.
   — Нормально с финансами. Он всемирно известный ученый, его печатают в зарубежных журналах, он получает прекрасные гонорары, нам хватит!
   — А вам известно, что Геннадий Петрович женат? — процедил Роман, — Известно. У него большая беда, его жена алкоголичка. Неизлечимая. И сейчас она находится в психиатрической больнице, где ее пытаются лечить от алкоголизма. Геннадий Петрович мучился с ней десять лет, но больше не может, он пожилой человек, он не в состоянии тянуть этот груз. И никто не имеет права его за это осуждать! — разгорячилась Даша.
   — Я имею право, поняла ты? — прошипел вдруг Роман, глядя ей в глаза страшным взглядом. И она отвела глаза, ей стало жутко.
   — Что вы хотите от меня? — жалобно проговорила Даша.
   — Во-первых, чтобы ты заткнула свою пасть по поводу его жены, а во-вторых, чтобы ты все рассказала о ваших взаимоотношениях с Серовым. И наконец, в-третьих, чтобы ты помогла нам задержать Серова.
   Он подозревается в… тяжком, очень тяжком преступлении.
   Даша, напуганная жестким разговором, начала рассказывать.
   — Я же говорила, он знал меня с детства. Они работали вместе с моим папой. Он приходил к нам, иногда вместе со своей женой Ириной Александровной.
   А потом Ирина Александровна умерла, и Геннадий Петрович был так убит горем, папа и мама утешали его как могли. Потом он перешел на другую работу, в НИИ. Я слышала, он снова женился. Папа и мама говорили, что его новая жена Сильно пьет. Потом папа умер. Геннадий Петрович был у нас на поминках.
   И после этого… ну он… стал ухаживать за мной. Он тоже рассказывал, что у его жены запои, что он не в состоянии ничего сделать, что не может ее вылечить.
   А потом сказал, что хочет с ней развестись. А перед Новым годом сделал мне предложение. Мы с мамой были очень удивлены, все-таки он такой… пожилой.
   Но он сказал, что у него большие гонорары за рубежом и что он вскоре переедет жить в Америку, и предложил мне ехать с ним. Я подумала и согласилась.
   Потом он уехал на месяц читать лекции. Вернулся и сказал, что в феврале снова поедет туда на месяц. Предложил мне ехать с ним. Вот и все, собственно говоря.
   Я оформила загранпаспорт и еду в Шереметьево. Рейс у нас в семнадцать тридцать.
   — Так. А про жену он сказал, что она в больнице?
   — Да, он сказал, что она надолго легла в больницу, а когда мы вернемся, их разведут. Он сказал, что уже подал на развод.
   — А дома вы у него не были?
   — Он сдавал московскую квартиру, и туда нельзя было зайти. Говорил, что, несмотря на хорошие гонорары, тысяча долларов не помешает. А на дачу я к нему приезжала, в декабре и январе.
   — И ничего странного вы там не заметили?
   — Ничего странного. Чисто, аккуратно, так уютно.
   Ну, один раз нас увидела издалека его жена. Но что же здесь странного? Она как раз вышла из больницы, а потом снова туда легла.
   — А чем занимался Серов, когда вы гостили у него?
   — Ничем не занимался. Ухаживал за мной, кормил меня, смотрели телевизор. Иногда он ходил на лыжах.
   Далеко куда-то. Но это уже в начале февраля. И в такую плохую погоду ходил, я даже удивилась…
   — В начале февраля?! На лыжах?! — вдруг побледнел Роман и крепко сжал ее руку повыше локтя. Она даже вскрикнула от боли.
   — А что в этом такого?
   — А почему он вас не брал на лыжные прогулки?
   — Я хотела пойти, но он сказал, что в такую погоду только он может получать удовольствие от лыжных прогулок.
   — Гони, Чиж, гони! — вдруг заорал Роман как резаный. — Что ты так ползешь?
   При этом «Фольксваген-Гольф» мчался по Ленинградскому шоссе со скоростью не менее ста пятидесяти километров. Чиж даже пожал плечами от обиды, но попытался выжать из машины еще больше.
   — Слушайте меня, Дарья Дмитриевна, очень внимательно, — уже несколько мягче сказал Роман. — Сейчас мы приедем в Шереметьево, и вашей единственной задачей будет уговорить Серова подойти к нашей машине и сесть в нее. Если вы этого не сделаете, последствия могут быть ужасны и для него, и для вас. За вами будет неотступно следовать вот этот молодой человек приятной наружности, — он указал на сжимавшего баранку машины Чижа. — У него в руке будет предмет, который мгновенно превратит и голову Серова, и вашу очаровательную головку в кровавое месиво. Он стреляет без предупреждения и очень метко.
   Если же Серов сядет в машину без всяких эксцессов, то им займется правосудие, а вы, кстати, можете лететь в Нью-Йорк без него, вам никто в этом препятствовать не будет. Мы в ваших показаниях больше не нуждаемся. Он сам поведает правоохранительным органам про свои злодеяния. Вы поняли меня?
   — Но почему же тогда нельзя просто задержать его без моей помощи? — резонно спросила Даша.
   — А потому, что он очень опасен при задержании.
   Я вам говорю, этот человек вел двойную жизнь. С одной стороны, он профессор-историк, автор статей в прогрессивных демократических изданиях, блестящий лектор, но с другой стороны — это хитрый и коварный преступник, который может при задержании лишить жизни неповинных людей в аэропорту. Вы знаете, как опасно задерживать преступника в аэропорту? Телевизор иногда посматриваете? «Криминальные хроники»?
   — Неужели?
   — Именно так, Дарья Дмитриевна. И ваше счастье, что ваш союз с ним не состоялся, вы даже не представляете, какой опасности вы избежали. Благодарите бога, ну и нас, разумеется.
   — Боже мой! Такой тихий аккуратный человек…
   Кто бы мог подумать? Да вы говорите не правду, вы сами преступники, это же совершенно очевидно…
   — В тихом омуте черти водятся, Дарья Дмитриевна. Но выбора у вас нет. Неужели вы настолько влюблены в Серова, что готовы отдать за него жизнь?
   — Да нет, конечно, — вдруг цинично улыбнулась Даша. — Не буду я отдавать за него жизнь. А что же он все-таки такого сделал?
   — Не надо бы вам говорить, это тайна следствия, но сейчас именно тот случай, когда в наших интересах сказать вам правду. Он подозревается в убийстве своей жены Ирины и жены Юлии. Так-то вот! Так что будьте благоразумны, вы найдете свое счастье и без этого господина… Вот и Шереметьево замаячило впереди.
   Готовьтесь к выходу.
   Машина подрулила к залу вылета Шереметьево-2.
   Дашу выпустили из машины, за ней вылез Чиж, снявший с предохранителя пистолет. На некотором расстоянии проследовал и Валера, а Роман, боявшийся спугнуть Серова, остался в машине.
   Он был очень взвинчен, слова Даши о том, что Серов в начале февраля куда-то далеко ходил на лыжах, вселили в него надежду. Он поверил, что Юля жива, что Серов где-то запер ее. Вспомнилось письмо, в котором она говорила о том, что панически боится закрытого пространства. И, может быть, именно в этом ее спасение. Возможно, Серов решил лишить ее жизни не так, как сделал это с Ирой, он решил убить ее мучительной смертью, заперев в какой-то избушке в лесу.
   Но ничего, сейчас он все узнает от него самого…
   Вот он! Молодец Даша! Они идут под руку, оживленно болтают. Как же он мерзок, этот Серов! Сзади идет Чиж, держа руку в кармане, на почтительном расстоянии Валера… так… ТАК… Роман пригнулся в машине, чтобы Серов не увидел его. Вот… Они подошли к машине… Тут Чиж резко втолкнул маленького Серова в заднюю дверцу, предусмотрительно открытую Романом. Туда же мгновенно втиснулся здоровенный Валера, а Роман железной рукой зажал Серову рот.
   Чиж сел за руль, и машина дернулась с места. Ошеломленная Даша осталась стоять на месте, — Глянь-ка! — крикнул вдруг Чиж. — Сыскарь приперся!
   И действительно, к входу подрулило такси, и из него выскочил взъерошенный Савельев.
   — Допер, однако, — подивился Роман. — Умен парень. Жаль, нельзя его с собой взять, у нас иные методы борьбы с преступностью. Вы поняли меня, Геннадий Петрович? — Он открыл ему рот. А машина уже мчалась по шоссе в сторону Москвы.
   — Роман Ильич? — побледнел Серов.
   — Я самый. Знаешь, какое сегодня число?
   — Знаю.
   — Запомни его хорошенько. Это день твоей смерти. Сколько тебе лет?
   — Шестьдесят восемь, — пролепетал Серов.
   — А сколько лет было твоим женам, Синяя Борода? — спросил Роман.
   — Юля жива! — закричал истошным голосом Серов. — Если вы сохраните мне жизнь, я скажу, где она!
   Иначе делайте со мной что хотите, я ничего не скажу!
   — Скажешь, падло! И так и так скажешь! Учти только одно — смерть бывает разной. У тебя есть выбор — сказать и получить пулю в свой поганый лоб или морочить мне голову и подвергнуться очень интересным биологическим экспериментам.
   — Роман! Я тут его портфельчик прихватил, — сказал Валера. — А то он у него из ручонок-то вывалился, когда он в машину усаживался. Открыть, что ли?
   — Глянь, что там, — согласился Роман.
   — Ух ты! — протянул Валера, открывая потертый старый портфельчик. — Профессор-то и впрямь богат!
   Роман заглянул в портфель и присвистнул. Пачки долларов были под какой-то тряпицей, лежавшей сверху.
   — Считай, — приказал он Валере.
   — Куда ехать? — спросил Чиж.
   — В Воронцово, и чем быстрее, тем лучше. Там и будем беседовать с профессором.
   Смертельно бледный Серов молчал, глядя, как Валера шурует у него в портфеле.
   — Здесь двести тысяч долларов, Роман, — подытожил Валера.
   — Как же вы, если это не секрет, хотели провезти этакую сумму за границу? — подивился Роман. — Можете ответить, вам это теперь все равно не пригодится.
   — Ехал знакомый дипломат, американец, — прохрипел Серов. — У него разрешение на вывоз. Я не успел передать ему. Тут появилась Даша.
   — Откуда столько? — спросил Роман. — Говори, говори, мне, в принципе, все равно, да и тебе тоже.
   — Квартиру он продал и дачу, — ответил за него Валера. — Это еще сыскарь Костик выяснил. Толковый парень, между прочим, если бы не эта гребаная вьюга, мы бы с ним первые Дашку подхватили.
   — Сочтемся славою, — буркнул Роман. — Не в том дело, важен результат. Важно, что мы вытянем из нашего общего друга. Думаю, тут мы тоже окажемся проворнее Константина. Хотя он далеко не дурак, но методы у него принципиально иные. И заинтересованность не та. Ладно, может быть, здесь все расскажешь, Геннадий Петрович, нет такого желания?
   — Нет, — набычился Серов, кутаясь в свое пальто. — Ничего я вам не расскажу.
   — Скажешь, все скажешь, когда на куски тебя начну резать, — пообещал Роман. — Вот этими самыми ручками. Ладно, Чиж, гони в Воронцово, там разберемся, кто кого круче.
   — Это все мое состояние, — простонал Серов. — Вы не можете меня всего лишить.
   — Ты погляди на него, у него на носу смерть, а он о поганых деньгах думает, — удивился Валера. — На кой ляд они тебе, отродье?
   — Один бог ведает, когда наступит чей смертный час. Все в его руках.
   — Не надо о боге, Геннадий Петрович, — тихо произнес Роман. — А насчет смертного часа — мы постараемся в данном случае господу богу помочь. Это, думаю, будет справедливо.
   Дальнейший путь продолжался в гробовом молчании. Серов сидел между Валерой и Романом и мелко дрожал. Роман чувствовал, помимо оглушающей его ярости, такую чисто физическую брезгливость, что его даже начало тошнить. И сильно кольнуло в печени.
   Такие денечки были малополезны для его здоровья — он ничего не ел, много курил, не принимал лекарств и находился в невероятно возбужденном состоянии.
   Этим и объяснялись его ошибки — и то, что он с утра не понял, что Серова надо хватать немедленно, и его дурацкий поступок на дороге. Серов мог улизнуть, еще час-другой задержки сделали бы его неуязвимым.
   Уж из Америки бы он никогда не вернулся. Тут единственной надеждой мог быть Константин Савельев, и Роман думал об этом толковом и отважном сыскарем благодарностью, хотя тот тоже совершил немало ошибок, и прежде всего ту, что поверил в виновность его, Романа, и поначалу совершенно не понял, кто такой этот Серов. А и неудивительно, поглядеть на него — самый замшелый интеллигенток, способный разве что писать жалобы на соседей и бунтовать на кухне из-за мизерной зарплаты, ан нет — сексуальный монстр, извращенец… Разумеется, это он убил свою жену Иру и сунул окровавленный нож в руки пьяной Юле. Как он умел пользоваться человеческими слабостями, все оборачивал себе во благо. И умело воспользовался тем, что Роман дал взаймы денег этой аферистке Нине.
   Кстати, что с Ниной? Она-то ведь тоже пропала! Роман как-то забыл про нее.
   — Где Нина Красильникова? — прервал молчание Роман.
   — Откуда я могу знать? — вздрогнул Серов. — Я за нее не отвечаю. Какое она имеет ко мне отношение?
   — Такое отношение, что она пропала вместе с Юлей.
   Так что придуриваться вам осталось примерно с полчаса. Вообще, с вами у нас мог бы произойти долгий разговор, но, по-моему, это предмет изучения психиатров, тех, кто специализируется на сексуальных извращениях. А мне важно выяснить, где Юля и Нина, и еще один вопрос. Я его вам потом задам, когда вы созреете для серьезного разговора.