Рокотов Сергей. Воронцовский упырь

   Ну, бывай". Другой однокурсник - Федорчук был удачливым спекулянтом и ворочал еще в институте большими деньгами. "Здорово, - приветствовал он Романа веселым деловым баском. - Ты запропал совсем. Старик, подваливай ко мне на дачу, я тут такое понастроил, обалдеешь. А теперь я надумал сауну с бассейном запузырить. Вот договариваюсь с подрядчиками. И так недорого..." Он назвал сумму, десятой доли которой хватило бы для Романа. "Повремени с сауной, Филя, - попросил Роман. - У меня Карина больна, необходима операция, и нужно только-то...
   А бассейн потом запузыришь". - "Да что ты, старик, за кого меня примут? Я что, Фуцман какой-то? Уже все договорено, осталось только материалы купить и начать строить. С материалами-то, сам знаешь, проблемы какие, сколько трудов мне это стоило... Никак не могу. Неужели тебе не у кого больше попризанять?
   Если бы хоть на неделю раньше ты бы мне позвонил, а теперь никак - все договорено, решено... Извини. Ну а когда Карина поправится, приезжайте, в сауне попаримся, в бассейне поплаваем. Пока..." Слезы стояли в глазах Романа, он глядел на двухлетнего кудрявого Сашку, огромными черными глазами смотревшего на него. Он взял сына и поехал в больницу к Карине, сказал ей, что деньги на операцию будут. Настроение у нее улучшилось, появилась надежда. А на следующий день Романа ждало приятное известие. Муж одной учительницы из их школы, довольно известный переводчик с английского, обещал дать нужную сумму.
   Роман поехал в клинику договариваться об операции.
   Оставалось только внести деньги. Сашку он всюду таскал с собой, слава богу, было лето и Роман находился в отпуске.
   Переводчик отказал в деньгах так же внезапно, как и предложил. Учительница поругалась с мужем, дело у них шло к разводу, и он заявил, что ничем ее знакомым помогать не будет. Операция отложилась, а через три месяца, поздней осенью, Карина умерла. Роман как раз должен был получить деньги за разницу в квартирах, готовился обмен их двухкомнатной на однокомнатную...
   Сашке к тому времени исполнилось три года, и Роман отдал его в ясли. На похороны Карины собрались только учителя их школы. Та учительница, чей муж отказал в деньгах, рыдала и просила прощения за мерзавца, с которым к тому времени уже развелась.
   Роман молчал, от всего этого ему было ничуть не легче. Карины больше не было - осталась от нее скромная могилка на Востряковском кладбище, где уже покоились ее мать и отец. И Сашка...
   На Новый год позвонил развеселый Федорчук.
   "Старик, ты что-то запропал совсем! На дачу ко мне не приезжаешь! Я сауну-то отгрохал, обалдеешь, а бассейн какой. Карина поправилась? Подваливайте после Нового года". - "Карина умерла", - сказал Роман без упрека, просто так. Молчание было ответом на информацию. Потом Федорчук пробубнил, откашливаясь: "Я-то потом мог бы помочь тебе... Но ты не звонишь... Я думал, все нормально..." Молчал теперь Роман. "Ты осуждаешь меня?" - спросил Федорчук. "Мои проблемы", - ответил Роман и положил трубку.
   Роман заменил Сашке мать. Он водил его в ясли, потом в садик, кормил, купал, укладывал спать, учил читать, считать. В семь неполных лет за ручку отвел в первый класс. Рос мальчик умненьким, смышленым, очень ласковым. Роман старался, чтобы он не забывал маму, но образ ее с годами стерся из его памяти, только фотография в рамочке на столе и была для него символом матери.
   Вспоминая ужасный восемьдесят второй год, Роман скривился от невыносимой боли. Помнит соседку, с вытаращенными глазами прибежавшую к нему домой... "Сашенька, Сашенька..." - бормотала она, вся дрожа. Сашка гулял во дворе на детской площадке и решил вдруг пойти домой. В это время лихой грузовик, резко развернувшийся во дворе, сбил его насмерть.
   Выскочивший во двор Роман увидел страшную картину: на асфальте в луже крови лежал его мальчик - единственное родное существо. А рядом стоял белесый верзила с глупым лицом и утверждал, что пацан сам виноват, выскочил не вовремя. Бледный как полотно Роман поднял с земли железный прут и наотмашь ударил верзилу по голове, не говоря ни слова.
   Верзила со стоном упал на асфальт... Подъехала милиция. Сашку увезли в морг, верзилу в больницу. Романа в отделение, а потом в тюрьму... Верзила в больнице скончался, Сашку хоронили соседи, а Роману дали три года...
   Вышел он из тюрьмы в восемьдесят пятом году.
   В тюрьме он заматерел, сидел довольно спокойно, его не трогали, знали его ужасную историю и уважали. Он и сам не давал себя в обиду, терять ему было нечего.
   "Теперь он был бомжем, квартиры не было, работы не было, друзей не было. Ехать было некуда, и ноги сами понесли его в подмосковный поселок, где когда-то жил его спаситель Эдик Заславский.
   "Ни грамма не растешь! - возмутился Серега Заславский, который был теперь на полторы головы выше Романа. - Ты чего такой бледный и оборванный, студент прохладной жизни? Пива хочешь? Теперь дефицит - сухой закон наш Большой ввел. Вижу, откуда ты... По глазам твоим вижу. Где чалился, студент?" - "В Казахстане", - угрюмо ответил Роман.
   "Ну а я в Мордовии, - улыбнулся щербатым ртом Серега. - Вишь - зубы повыбивали, падлы. Ты по какой?" - "По сто четвертой". - "А я по сто сорок шестой, но по минимуму. Тебе сколько дали?" - "Три". - "И мне три, убивец чертов..." - улыбался Серега, но, увидев помрачневшее лицо Романа, приутих. "Ты меня-то не убивай хоть. Я шучу, я тебе друг...
   Давай придумаем что-нибудь вместе веселое. Скучища тут. Квартиру-то отобрали?" - "Ага". - "Живи пока здесь, потом разберемся, мамаша против не будет, она тогда еще тебя полюбила, когда братан тебя за руку привел, она тебя нам в пример ставила - какой ты добрый да вежливый парень. Давай по пиву да рассказывай свой детектив, кого убил, за что убил. Интересно..."
   Но когда Роман рассказал всю свою историю, Серега перестал резвиться. "Подурачимся, студент, а?
   Скучно как-то?" - сказал он очень серьезно, с каким-то намеком. "Можно", - неожиданно для Сереги произнес Роман.
   ...Курнаков к тому времени уже сменил машину на "Волгу". Эта бежевая "Волга", которую он как-то поленился загнать в гараж, и сгорела у него под окнами...
   ...Известный переводчик с английского, возвращаясь на дачу с электрички, попал в реанимацию с тяжелейшими черепно-мозговыми травмами...
   ...А раскрутившийся Федорчук, приехав как-то на дачу, застал вместо дачи сплошное пепелище. Особняк с сауной и бассейном превратился в нечто черное и страшное...
   Федорчук понял, откудадует ветер, человек он был горячий и решил разобраться с обидчиком своими методами, не прибегая к милиции. Он умудрился найти след Романа и нагрянул в поселок, где жил Серега, с несколькими серьезными мужиками.
   Как раз в это время Серега, Роман и несколько головорезов сидели в саду за шашлыками и дефицитной в ту пору водкой. Две машины подъехали к скромному деревенскому домику. "Это Федорчук", - шепнул Сереге Роман. "Давно мечтал познакомиться", - улыбнулся щербатым ртом Серега и снял с предохранителя свой "ПМ", который он теперь всегда носил в кармане брюк. Не давая Федорчуку сказать ни слова, Серега вскочил с места и пальнул выше голов прибывших.
   Серегины головорезы вскочили с бревнышка, на котором сидели, и с шумом бросились на гостей. Драка была молчаливой и недолгой. Осрамившиеся гости уехали несолоно хлебавши, к тому же Серега с компанией побили стекла в их машинах. "Эй, Федорчук! - крикнул на дорожку Серега. - Еще раз тебя увижу эта встреча будет для тебя последней! Понял, волк?"
   Федорчук с подбитым глазом что-то проворчал в ответ, какую-то скрытую угрозу. Серега молнией бросился к нему и, схватив его за черные кудри, прижал голову к земле. "Хочешь, я тебе русскую баню устрою, вот в этом костре, падло? Назад!!! - дико заорал он встрепенувшимся, хотя и не очень активно, сопровождающим. - Бей его, Роман, что стоишь?" Роман в драке не участвовал, его помощь и не требовалась. Он подошел к Федорчуку и плюнул ему в лицо. "Уезжай, - тихо сказал он. - Только не верь ему - я тебя не уступлю. Ты - труп..." Федорчук, почувствовав, что брюки его мокры, уполз ужом в машину, и две тачки с разбитыми стеклами пустились в обратный путь.
   Больше с Федорчуком им встречаться не доводилось, но Роман и заочно умудрялся вредить ему - естественно, в эпоху строительства капитализма Федорчук стал бизнесменом. И несладко ему пришлось.
   А с Серегой они стали с тех пор неразлучны. Только ходки в зону были перерывами в их дружбе. Роман выполнял самые щекотливые поручения Заславского, ставшего со временем крупным авторитетом в уголовном мире. И все знали - если появляется Роман, жди беды. Тихий, маленького роста, скромный человечек был до невероятия жесток и беспощаден. Он мог убить, мог пытать, требуя денег или информации, мог не есть, не спать сутками ради дела, мог в любую минуту уехать куда нужно, мог сделать так, чтобы человек исчез тогда, когда необходимо, а потом так же внезапно появился...
   В начале девяностых, когда стали свободно продаваться и покупаться квартиры, Роман приехал в свою бывшую квартиру, позвонил в дверь. Ему открыл какой-то здоровенный полупьяный мужик. За спиной его топталась кубышка-жена.
   - Здравствуйте, - тихо сказал Роман. - У меня к вам дело.
   - Что такое? Что за дела в такой час?
   - Я прошу вас продать мне эту квартиру, - сказал Роман, проходя в комнату. Его поразило, что в квартире была та же старенькая мебель, их с Кариной мебель.
   - Ты что, офигел? С какого рожна?
   - Я плачу вам за нее пятьдесят тысяч долларов.
   - Сколько?!
   - Пятьдесят. За эти деньги вы купите себе трехкомнатную, и в лучшем районе. И вот еще что - на этом столе стояла фотография женщины в рамочке.
   Где она?
   Обалдевший мужик не знал, как на все это реагировать.
   - Галь, ты фотографию здесь не видела?
   - Какая фотография?! Милицию вызывай, Степ, это шантажист пришел.
   - Милиция уже здесь, - улыбнулся Роман. - Вот они.
   Он открыл дверь, и парочка увидела стоявших за нею пятерых головорезов.
   - Не надо милиции, я думаю, - продолжал Роман. - А вот вам аванс. - И на глазах изумленных хозяев отсчитал пятнадцать тысяч долларов. Они и сотни-то никогда не держали в руках, хождение доллара только начиналось в стране.
   - Ну, где фотография? - спросил Роман, протягивая им пачку денег без всякой расписки.
   - Была, была фотография, такой красивой женщины, - захлопотала Галя. А я ее убрала, чтобы дети не попортили, у нас двое - они спят там, в соседней комнате. Нам эту квартиру дали тогда, в восемьдесят втором, когда вас.., извините...
   Она полезла куда-то на антресоли и достала фотографию Карины. Аккуратно вытерла пыль с нее и протянула Роману.
   - Пожалуйста, возьмите. Это жена ваша? Какая красивая...
   Роман пристально поглядел на хлопотушку и сунул фотографию в карман.
   - Тут вещички детские были и ваши; извините, мой Мишка детские вещички донашивал, а ваши мы выбросили, но они не очень-то новые, ничего там особенного не было. Часики, колечки, другое что ценное - это все милиция описала и забрала. Чтобы вы на нас не подумали. А мебель ваша вся цела. Сервант вот, диван, кресла, на детской кроватке мои спали, то дочка, потом сын. Мы вот купили только диван-кровать, тахту, стол письменный - это там, в детской...
   - Все свое забирайте, мое оставьте. Я проверю.
   И побыстрее давайте. Не тяните. Желательно, чтобы через месяц вы отсюда убрались. Найдете вариант - сообщите вот по этому телефону, вам подвезут деньги.
   А залупнетесь, - он мрачно поглядел в глаза мужика, - плохо вам будет. Очень плохо... Всякие случаи бывают в Москве, газетки-то почитываете, как преступность окаянная разгулялась?
   - Знаем, знаем, - защебетала кубышка. - Куда только милиция смотрит?
   - Куда надо, туда и смотрит, - нравоучительно проговорил Роман. - Вас не спрашивает. Ваше дело - найти себе подходящий вариант, купить квартиру, а эту освободить, чтобы вами тут не воняло. Понятно? - Его голос приобрел зловещие нотки. - А? - даже прикрикнул он на тугодумов.
   - Понятно, понятно...
   - Все! - Он повернулся, распахнул дверь и, не закрывая ее, вышел. За ним, возвышаясь на две головы, проследовали пятеро мордоворотов.
   Через месяц Роман въехал в свою квартиру. Он сделал ремонт, но очень своеобразный - оклеил все старыми обоями, такими, какие были у них с Кариной, купил в спальню такую же кровать, отыскав в комиссионке. А в большой комнате все и так оставалось, как было, только расставлено было по-другому. Он все расставил на старые места. И зажил, не покупая себе ни особняка, ни коттеджа. Ему было здесь хорошо, только тут он мог предаваться дорогим его сердцу воспоминаниям. Что он и делал. До поры до времени, пока...
   ...Роман выпил еще стакан чаю, потом принял лекарство от печени и лег спать. На сей раз он заснул быстро. Ему снилась женщина, и он не мог понять, кто это такая. То ли это была Карина, то ли другая. Она стояла в каком-то светлом, почти белом проходе и . звала его громким голосом. А он словно прилип к месту и не мог с него сдвинуться. К тому же он не знал, как ему называть эту женщину, то ли Карина, то ли...
   Глава 6
   Несколько дней потратил Константин Савельев для наведения справок о Романе Дергаче. Он выяснил, что первый раз Дергач сидел по сто четвертой статье за убийство водителя грузовика, задавившего его сына. В заключении, которое он отбывал в Джезказгане, вел себя тихо, работал, ни в какие дела не впрягался. Вернувшись на волю в восемьдесят пятом, остался без работы и жилья. Чем занимался после освобождения, было сплошным темным пятном. Но всплыл он снова в восемьдесят восьмом году, когда получил срок по сто сорок восьмой статье за вымогательство. Получил он тогда четыре года, полностью признавшись в своей вине и категорически отрицая, что у него были сообщники. Он вымогал крупную сумму денег у одного преуспевающего кооператора, приходил к нему всегда один и ответил за все один. Хотя было совершенно очевидно, что за спиной Дергача стоял кто-то очень влиятельный и могущественный, доказать ничего не удалось. Он утверждал, что пошел на это, чтобы поправить свои финансовые дела, находясь в крайне стесненном положении, снимая комнату, не имея постоянной работы. Вышел Дергач по болезни через два года. Интересным фактом было то, что он в девяносто втором году вселился в ту же квартиру, которую потерял после первой ходки. Третий срок Дергач получил опять по сто сорок восьмой статье, и дали ему тогда уже пять лет, но отсидел он только два с половиной, освободившись в девяносто пятом году. Вот, собственно, и все. Жил очень скромно, особняков не имел, разгульный образ жизни не вел, личного автомобиля у него и то не было.
   Дергач был членом преступной группировки Сергея Заславского, в настоящее время осужденного на десять лет тюрьмы французским судом и отбывающего наказание во Франции. Очень трудно было выяснить, какие именно поручения Сержа выполнял Роман Дергач, но, по всей вероятности, очень сложные. Он не был громилой-исполнителем, он был интеллектуал, возможно, мозг всего дела. Высшее математическое образование, обходительная манера общения, его физическая слабость, невзрачный вид - все это было настолько не присуще обычным бандюгам-рэкетирам, что Константин пришел в недоумение, собирая о нем сведения. К тому же он и сам беседовал с этим человеком и помнит, что испытал чувство, среднее между уважением и опасением. От него веяло каким-то магнетизмом, его серые глаза проникали в душу, и ему отчего-то хотелось подчиняться, делать так, как он говорит. Без сомнения, Роман был очень опасным человеком...
   Но в данном деле Константина интересовало другое: какое отношение Роман имеет к двум начинающим горе-бизнесменам - Нине Красильниковой, жене полнейшего ничтожества Вадима Красильникова, и этой Юле, жене старого гриба Серова. Почему Роман дал им денег взаймы, хотя было очевидно, что от таких "бизнесменш" ничего хорошего ждать не приходилось. Связывался Роман с Ниной и Юлей через "шестерку" Женьку, парня довольно хлипкого. Вот на этого Женю и следовало нажать, наверняка он поддастся.
   Константин начал потихоньку следить за Женей, за его передвижениями по городу, за людьми, с которыми он встречается. Наблюдение никаких результатов не дало. Вел он себя совершенно спокойно, ездил на своей "Ауди" на какие-то встречи, завершал рабочий день в кабаке, выходил оттуда с молодыми шикарными девками, вез их к себе домой. Савельеву пришла в голову идея. Для особых случаев у него была телка потрясающей внешности по имени Алла. Она уже два года работала на него, втираясь в доверие к нужным людям и получая от них информацию, которую передавала за особое вознаграждение Косте. Он познакомился с ней в ресторане, приятно провел время, они встречались не раз. Потом он разговорил ее и понял, что с ней можно иметь дело не только как с половой партнершей. Она очень располагала к себе, и мужики, переспав с ней один раз, хотели продолжить знакомство. А внешне она была именно во вкусе этого Женьки, судя по тому, что видел Константин: высокая блондинка с потрясающей фигурой, лет двадцати двух.
   Хотя она запросто могла сойти и за восемнадцатилетнюю. Но хитра была не по возрасту.
   Константин привез Аллу в тот кабак, где уже гудел Женька. Загримированный, он провел ее в зал и посадил неподалеку от столика, где пьянствовал Женька с корешем и двумя девицами. Сам быстро ретировался...
   Как он и ожидал, Женька среагировал мгновенно.
   Он подсел к Алле, завязал с ней беседу, а уже через час он выводил ее из ресторана и сажал в свою "Ауди"...
   На следующий день Константин позвонил Алле и узнал, что Женька остался в полном восторге от нее и предложил продолжить знакомство. Начало было положено.
   Еще через пару дней Алле удалось разговорить его.
   Пьяный Женька поведал ей, что возраст женщины порой не является помехой для любовных утех, она долго и упорно выводила его на эту тему. Он рассказал ей, что у него была любовница Нина, которой было уже за тридцать, но женщина очень темпераментная и в сексе виртуозная, умела делать такие вещи, которые даже она, Алла, не умеет. Разобиженная Алла стала допытываться, где эта Нина и что уж такое особенное она собой представляет.
   Женька сообщил ей, что эта Нина вместе с подругой внезапно куда-то исчезли. Он позвонил ей вечером и предложил встретиться, она сказала, что приедет с подругой. Но они выехали из дома и исчезли.
   Потом звонил муж этой подруги Вадим, Женька подъехал к нему, считая, что тот устраивает спектакль, но выяснилось, что Нина действительно исчезла, так как Вадим был в полном шоке, выскочил на мороз в тапках, орал, лез в драку, а потом подъехал старый муж другой женщины вместе с каким-то мужиком, который набросился на него и начал выпытывать, где женщины. Дрался профессионально, видимо, бывший десантник. Женька решил не связываться с кинутыми мужьями и слинял. А женщины так и не появились.
   "Вы одурели совсем со своим другом, - фыркнула Алла, кривя красивые губы. - Молодых телочек вам мало, что ли? Пригласили каких-то старух, потом мужья на вас наехали, не думала я, что ты такой дурак..." "Ты понимаешь, дело не в этом, - бормотал пьяный Женька. - Тут другое..." - "Да что другое? - расхохоталась Алла. - Вам только пожилые и дают, пьяные вы вечно, да и денег у вас маловато. Строите из себя крутых, а толку от вас..." "Болтаешь много! - рассвирепел Женька. Потом выпил еще водки и сказал:
   - Тут другое, тебе скажу, ты все равно никого не знаешь. Дело-то не в этой Нинке, дело в другой... Юля ее зовут, муж у нее старик, профессор кислых щей, приехал тогда ночью к Вадиму, - фыркнул Женька. - Умрешь... Шапка такая... Ну деятель... Как она только с ним живет, смотреть на него срамотно..." - "Да и хрен с ним, с этим стариком. Вам-то зачем она?" - "Ею заинтересовался один человек, понимаешь, - вдруг понизил голос Женька, хотя они сидели вдвоем в его холостяцкой, заставленной бутылками и всевозможной аудио- и видеотехникой квартире. - Ну как дело было... Я сидел один, ну, с похмелья. Вдруг звонит Нинка, говорит, я неподалеку с подругой, мы к тебе зайдем ненадолго, поболтаем, да и дело одно есть. Ну мне скучно было, на дела в тот вечер я способен не был, тряс шел жуткий, я и говорю - приходите, полялякаем. И пришли они. Нинка-то так себе на внешность, крашеная, размалеванная, под девочку работает. А вот вторая хороша - высокая, темненькая, глаза такие... Строгая какая-то, печальная. Но хороша.., ноги такие, не хуже, чем у тебя. Одета строго, дорого. Но мне-то она ни к чему, с такой трудно, разговор надо какой-то затевать... Нет, это все не по мне, хотя с такой и я бы не прочь. На вид ей лет двадцать восемь, но по глазам видно, что старше она, намного старше.
   Нинка эта стала ко мне приставать, чтобы я ей баксы дал взаймы на какое-то дело, муж, мол, свои деньги, на которые она рассчитывала, прособачил на что-то, а она решила магазин открыть. Ну, значит, чтобы я ей помог и деньгами, и "крышей", она знает, что у меня знакомые есть нужные... Я говорю, у меня нет, ей много надо было. Вообще-то у меня баксы такие были, но я не хотел ей давать, ненадежно, не вернет она. Так ради чего - ради ее красоты неописуемой? Таких, как она, за сто баксов запросто можно найти. И ради старой дружбы я тоже такими деньгами рисковать не могу. Да и никто бы ей не дал, авантюристка она, вечно что-то придумает, а потом ни хера у нее не получается. А тут совершенно случайно ко мне зашел один человек.
   Нужен я ему был. Он, конечно, по таким, как я, сам не ездит, но случайно оказался в соседнем подъезде, разборка там была. Он позвонил, велел мне мухой лететь в ту квартиру, там людей не хватало. Я рванул, дам оставил одних, а потом этому человеку стало нехорошо, больной он, печень у него. Надо было лекарство принять, полежать. Он и заглянул ко мне, я говорю - не один я. Плевать, говорит. Может быть, врача придется ко мне вызывать. А подруг твоих гони взашей. Зашел, увидел их и.., обалдел. Ты представляешь, обалдел от этой самой Юли. Стоит и смотрит, не отрываясь.
   А взгляд у него страшный... Все боятся, когда он пристально смотрит. Веришь, сквозь землю готовы провалиться. Красные глаза, зрачки расширены, а губы так плотно сжаты... Боюсь его в такие минуты... Хотя человек вежливый, аккуратный, бывший, говорят, учитель математики. Больше-то о нем никто ничего не знает. Юля эта от его взгляда побледнела, испугалась. А он губы разжал и бормочет что-то себе под нос, вроде как "Ирина", что ли, или "Рина". "Мы пойдем", - зашебуршились дамы, а у самих душа в пятки ушла. "Погодите, - прошептал он. - Не бойтесь меня, мне просто плохо. Я знакомый Жени, я тут был в соседнем подъезде, и мне стало плохо. Я присяду на диван..."
   И стал сразу тихий, домашний какой-то, бледный весь, губы кусает, видно, печень достает. Я их оставил, за "Ессентуками" сбегал, он лекарство принял, водички попил, полегчало ему, значит. Но на Юлю он по-прежнему смотрит. Не так только, как вначале, а как-то нежно даже, представляешь. Я обалдел от него - я один раз видел, что он творит... Ну, ладно, это тебе ни к чему, я заболтался уже...
   Короче, стали они с этой Юлей беседовать о всяком разном. Он ее расспрашивает про мужа, про семью.
   Муж, отвечает, есть, профессор, пожилой, детей нет, дача есть, квартиру сдают, в роскоши не купаются, но и не голодают... Тут и Нинка, аферистка, вмешалась, она любую ситуацию готова использовать в своих интересах. Мы вот, значит, решили с Юлей открыть магазин парфюмерии и косметики, договорились о поставках из Германии, помещение нужно, ну и, понятно, баксы... Тот долго слушать не стал, спросил коротко: "Сколько?" Она назвала сумму, приличную, между прочим, больше, чем у меня просила... Хитрющая, падла... А он сразу говорит: "Я дам вам эти деньги". Как она только догадалась, что этот человек крутой... Он так скромно одет - дубленочка потертая, пиджачок серенький, но она поняла, что деньги у него есть. И не ошиблась, он такими деньгами ворочает - нам и не снились... Так и говорит, значит: "Дам".
   А сам не на нее, а на Юлю смотрит, глаз не отрывает.
   Та смутилась, взгляд отводит. "Завтра встретимся, я привезу деньги", сказал он, а потом предложил проводить дам до дома. Не захотелось ему, чтобы они у меня оставались. "Там меня друзья дожидаются, - сказал он. Бизнесмены, я с ними в институте учился, вот они теперь разбогатели, на иномарках разъезжают. В гости приехали к другу, а мне плохо стало:
   Они согласились подождать внизу. Хорошие люди..."
   Лапшу, короче, вешает. Как он им иначе объяснит, что "шестисотый" "мере" его дожидается, навороченный, и еще две иномарки? При его-то внешнем виде...
   Спустились, сели в машины и поехали. Я дома остался. А потом они, я так понимаю, стали встречаться.
   Мне Нинка рассказывала. Денег он ей дал на следующий же день. А потом эти деньги, знаю от Нинки, муженек-аферюга спер, и опять его кинули с ними...
   Знал бы он, чьи деньги просадил, точно бы кондратий его хватил мигом... - рассмеялся Женька. - Но этот человек даже и не спрашивал с нее ничего, дал, и все, не интересовался их бизнесом ни разу. Представляешь? Пятьдесят тыщ баксов дал и не интересовался, куда они пошли. Такой вот странный человек... А ты говоришь, пожилые бабы, старухи... Обалдел он от этой старухи, как ты ее называешь... Сам он этой Юле не звонил, только через меня. А уж чем они там с ним занимались, этого я не знаю, мне не докладывали. А в тот вечер мне позвонила Нинка, как раз сказала, что муж деньги просадил, у них скандал, он пьет, да и она не очень трезва была. Мы, говорит, приедем к тебе и, если можно, чтобы.., тот человек тоже был. Я как могу ему приказать? Я им говорю, подъезжайте, но этот человек сам решит, что ему делать. Я ему на мобильный позвонил, говорю, так, мол, и так... Муж деньги спер и просадил, а дамы ко мне путь держат. Насчет денег он даже не отреагировал, будто речь шла о десяти рублях, а насчет приезда оживился. "Приеду. Жди", - сказал. Короче, через пару часов он ко мне заявился.