Рокотов Сергей. Я выбираю тебя !

   - Извините, Надя. Я ухожу. Отец останется с вами. Вот вам мой телефон, если что, позвоните. Но помните одно, его не могут найти. Его родители, очень порядочные и заслуженные люди, места себе не находят... Будет желание, позвоните. Ведь я знаю, - твердо произнес он, глядя ей прямо в глаза. - Вам есть, что рассказать мне...
   Костя знал, что, как правило, вызывал у людей расположение к себе, и это очень помогало ему в его розыскной работе. Вот и теперь, у Нади вдруг заблестели глаза, и она как-то дернулась по направлению к нему, словно ища у него защиты. Он понял этот жест.
   - И вот ещё что я хочу сказать вам, Надя, - добавил Константин. - Не бойтесь ничего. Я боевой офицер, я всякое видывал в жизни. И имею самых влиятельных знакомых в самых разнообразных сферах. Могу к ним обращаться в сложных вопросах. И вас в обиду никто не даст. Напротив, я хочу взять вас под свою защиту... Вы ведь боитесь чего-то, не правда ли?
   - Да..., - беззвучно прошептала она. По бледным щекам текли слезы.
   - Ну..., - слегка дотронулся до её плеча в больничном халате Костя. Надя... Скажите мне, облегчите свою душу. Я помогу вам... Мы поможем вам...
   - Вы не сможете, - едва слышно произнесла она. - Ладно, я подумаю, она сделала неловкую попытку улыбнуться. - Может быть, и позвоню вам. Давайте ваш телефон...
   Костя протянул ей свою визитку, поклонился и ушел.
   ...Вечером в его квартире один за другим стали раздаваться звонки. И каждый был весьма весом и содержателен...
   Абоненты, словно договорившись, звонили один за другим, как бы для того, чтобы у частного детектива Савельева сложилась верная и полная картина произошедшего.
   Первым позвонил незнакомый голос, который, как оказалось, принадлежал третьему другу из компании Андрею Левушкину.
   - Я слышал, вы будете расследовать это дело, мне сказал об этом Эдуард Рубенович Григорянц и дал ваш номер телефона. - глухим мрачным голосом произнес Левушкин.
   - Да, это так, мы заключили с ним договор, - подтвердил Константин.
   - Вам известно, что мне звонил неизвестный человек и постоянно говорил одно и то же, что этот год - последний в моей жизни?
   - Да, примерно так мне рассказывал Григорянц.
   - Вы знаете, что сожгли принадлежавшие мне ларьки и магазины?
   - Да, разумеется.
   - Так вот, сейчас я звоню с улицы с мобильного телефона, - мрачно доложил Левушкин. - А пожарные тушат мою квартиру на улице Гарибальди. Только уже нечего тушить, она выгорела практически дотла...
   - Вот оно как..., - только и нашел, что сказать Костя.
   - У меня ничего теперь нет, ни квартиры, ни имущества, одни кредиты... Только вот машина осталась...
   - Да... Мрачно... Сколько же времени горела ваша квартира по мнению пожарных?
   - Несколько часов. Подожгли, видимо, днем, часа в три - четыре... Вы ведь не сомневаетесь, что подожгли?
   - Да нет, сомневаться в этом было бы глупо. Вы хотите мне что-нибудь рассказать, Андрей?
   - Мне нечего рассказывать, кроме того, что я уже сказал. Я гол, как сокол, поеду ночевать к родителям...
   - Ладно тогда... Я жду ещё звонков, полагаю мой выезд к вам нецелесообразным. Я не пожарный, а побеседовать с вашими соседями я могу и завтра...
   Только он положил трубку, как раздался новый звонок.
   - Константин, - раздался в трубке голос майора Молодцова. - Я хотел тебе помочь, но пока ничем не могу... И вдруг вот что мне пришло в голову Григорянц этот часом не сын ли адвоката Рубена Григорянца?
   - Сын. Точно так.
   - А что же ты мне раньше не сказал? Мне есть что рассказать об этом адвокате...
   - Ну-ну..., - заинтересовался Костя, но тут что-то затрещало в телефоне, и связь прервалась.
   Немедленно раздался звонок.
   - Ну, Гена, ну... - торопил Костя. Он чувствовал, что сейчас услышит что-то интересное.
   - Это не Гена, - раздался в трубке женский тихий голос, и Костя тут же узнал Надю, подругу Евгения Прокофьева.
   - Надя?!!!
   - Да.
   - Хотите что-нибудь сообщить?
   - Да.
   - Ну?!!!
   - Не помогайте этим людям, ни Евгению, ни его друзьям, - тихо произнесла она.
   - Да почему?
   - Почему?... А потому, что я полюбила его... Он казался мне непохожим на других... Мягким, добрым, интеллигентным...
   - И что же в этом плохого?
   - Я полюбила его, а он...
   - Ну, говорите, говорите...
   - А он убийца!...
   - Что вы сказали?!!!
   - Он убийца, - совсем тихо повторила Надя. - И должен ответить за свое преступление...
   Все. В трубке запищали частые гудки. И сразу же раздался очередной звонок.
   - Константин, нас прервали, - говорил майор Молодцов. - А я хотел сообщить тебе очень интересные новости про адвоката Григорянца...
   В этот момент запищал и мобильный телефон Константина, лежащий на столе.
   - Одну секундочку, Геннадий, - сказал Костя и включил мобильный.
   - Я не могу до вас дозвониться, - послышался в трубке голос Григорянца. - Решил позвонить по этому номеру. - Мне нужно срочно с вами увидеться, Константин Дмитриевич. Немедленно... У меня есть очень важная информация. И это не телефонный разговор.
   - Где вы находитесь?
   - Недалеко от вас, судя по номеру, хоть в вашей визитке и нет вашего домашнего адреса. Я полагаю, что минут через десять могу быть у вас. Если вы не против, разумеется...
   - Я не против. Записывайте адрес. Жду вас...
   - Это ещё ближе, чем я предполагал. В течение десяти минут я у вас...
   - Хорошо. Жду... - Он взял трубку. - Геннадий, мне только что звонил Григорянц. Он через десять минут будет у меня. Так что излагай свою информацию как можно быстрее и полнее. Она мне, как я полагаю, очень понадобится...
   5.
   Примерно в это же время в небольшой квартире на Фрунзенской набережной в довольно скромно обставленной комнате сидели два человека мужчина и женщина.
   Мужчине было около сорока. Густая русая шевелюра с проседью, голубые глаза, спокойно, но в то же время с какой-то нежностью глядящие на свою собеседницу... Одет он был в спортивный костюм и тапочки...
   Женщине было на несколько лет больше. Она была довольно высокого для её пола роста, стройна, длинные, распущенные по плечам волосы каштанового цвета. Большие серые глаза. А в глазах были глубина, боль, тревога. Женщина не глядела на своего собеседника. Она глядела в сторону и курила.
   - Что с тобой сегодня, Ира? - спросил мужчина. - Ты мне сегодня не нравишься. В твоих глазах я вижу нечто похожее на угрызения совести...
   - Нет, Федя, это не то, не то, какие там могут быть угрызения совести? Мне просто тревожно на душе и гадко, мерзко. Противно, понимаешь ты?
   - Да, вообще-то как-то не очень, - пожал широкими плечами Федор. По-моему, то, что происходит сейчас, вовсе не мерзко, гадко и противно. Это прекрасно, потому что справедливо. Или ты полагаешь, что такое преступление имеет сроки давности?
   - Да о чем ты говоришь? Какие там сроки давности, Феденька? Разве ТАКОЕ можно забыть, простить? Чем больше проходит лет с тех пор, тем глубже я чувствую горечь своей утраты... Они отняли у меня все, абсолютно все, что у меня было... Как я выжила, сама не понимаю. Да и зачем выжила, тоже...
   - Как это так зачем? Чтобы встретить меня, разумеется, - обиженно произнес Федор.
   - Извини, - улыбнулась Ира и слегка дотронулась до плеча собеседника. - Феденька, ты возродил меня, тебя мне послал Бог...
   - Это ты мне дала счастье, Ирка, - улыбнулся и Федор. - Я тебя не забывал никогда... Но наша встреча..., - зажмурил он глаза и встряхнул густыми волосами. - Это фантастика, это рок... Если бы мне кто-то рассказал, я бы не поверил, что такое может быть. Я и сейчас не верю.
   - Дотронься до меня, и поверишь. Я здесь, а не там, - указала она своим красивым длинным пальцем в потолок. - Это и есть доказательство того, что все, что с нами произошло - правда...
   ... В октябре прошлого года поздно ночью Федор Красильников в приличном подпитии возвращался на своем БМВ со званого ужина в честь юбилея довольно известного эстрадного певца. Он ехал по Фрунзенской набережной. Вдруг около парапета он заметил женскую фигуру. Женщина забралась на парапет и собиралась броситься в воду - это было совершенно очевидно.
   Реакция была мгновенной, Федор нажал на педаль газа, затем резко притормозил около самоубийцы, чуть ли не на ходу выскочил из машины и бросился к женщине. Он буквально удержал её за воротник пальто, когда она уже летела с парапета.
   - Пустите меня!!! - кричала она, пытаясь вцепиться в лицо своему спасителю.
   - Прекратите, что вы делаете? - бормотал обалдевший от этой сцены Федор. - Опомнитесь же, наконец...
   Женщина посопротивлялась ещё немного, а затем вдруг как-то сразу обмякла и стала оседать на холодную мокрую мостовую. Грудь её разразилась судорожными рыданиями. Федор потащил её к машине и впихнул в салон.
   Она продолжала рыдать, закрыв лицо руками.
   - Да что такое случилось? - пытался выяснить Федор.
   Вдруг она оторвала руки от лица и поглядела на него.
   - Федя? - прошептала она, вглядываясь в него. - Федя Красильников?...
   Федор смотрел на неё и никак не мог узнать. Затем зажег свет в машине и продолжал смотреть. Тем не менее, узнать не мог...
   Женщина лет сорока пяти со спутанными густыми длинными волосами, одетая в дешевое испачканное осенней грязью пальто, мокрая, растерзанная, с заплаканным бледным некрасивым лицом... Кто она такая? Откуда она его знает?
   - А ты не так уж изменился, - произнесла она, продолжая пристально смотреть ему в глаза. - За почти что тридцать лет мог бы измениться и больше...
   - Ирка? - наконец начал узнавать и Федор. - Ирка? Голощекина?
   - Да, - вздохнула она. - Слава Богу, что вообще узнал... Меня-то, наверняка, узнать невозможно. Я стала настоящей старухой. То ли дело ты красавец мужчина... Шикарная иномарка, кашемировое пальто... Тебе ведь всего сорок, Феденька, правда, я не ошибаюсь?
   - Да... Будет через месяц...
   - А мне уже сорок четыре... А последние девять лет идут как минимум один к трем, вот и посчитай, сколько мне... Так что, твое разочарование моим обликом вполне объяснимо...
   - Да что ты? Я просто плохо вижу, особенно в темноте. Ну, рассказывай... Что-то произошло? С твоими близкими?
   Ирина вздохнула и снова закрыла лицо руками.
   - Ты куда ехал, Феденька? Тебе, наверное, пора домой. Тебя ждут жена и дети... Ты спас меня, и я пока воздержусь от новой попытки..., - как-то блаженно улыбнулась она. - Сделай теперь ещё одно маленькое доброе дело отвези меня домой. Сил нет идти. Тут недалеко. Я ведь живу на Фрунзенской набережной, через квартал...
   - Меня не ждут ни жена, ни дети, - возразил Федор. - Я холост и детей у меня нет.
   - А кто же у тебя есть?
   - Как кто? Братья, сестра Вероника... А Володька погиб... Там, тяжело, с надрывом вздохнул он. - Там, в интернате для больных детей... Его... добрые воспитатели слишком хорошо воспитывали...
   Ирина слегка дотронулась до его плеча в кашемировом пальто.
   - Нас троих отыскал старший брат Григорий. И теперь мы у него на попечении. Правда, в настоящее время один я тунеядец на вольных хлебах... Алешка воевал в Афганистане, потом попал в тюрьму, теперь у него свое охранное агентство, Вероника вышла замуж... Живет в Петербурге.
   - А ты?
   - А я бездельник. Тунеядец и проходимец. Паразит, короче говоря. Живу за счет старшего брата... Порой даже меценатствую за его счет... Общаюсь с творческой интеллигенцией. Музыкой занимаюсь, так, для души, иногда пишу стихи... Брат мне ни в чем не отказывает...
   - А кто он? Новый русский?
   - Что-то вроде этого, - уклончиво ответил Федор. - Когда-нибудь расскажу поподробнее... Но ладно, хватит обо мне... Я живу неплохо, брат мне купил квартиру в центре, машину вот хорошую, деньгами снабжает постоянно. Я одуреваю от безделья и его опеки. Стыдно, но с ним не поспоришь... Алешка от него ничего не берет, он, сама помнишь, упрямый, самостоятельный... Что за чушь я говорю?! - опомнился он. - Ранний склероз... К тому же я сегодня ещё и выпил немало... Ты же его не знаешь, он рос в другом детдоме.
   - А как Вероника? Я её хорошо помню, хоть с тех пор и прошло столько лет... Она была такая чудная девочка...
   - С ней все в порядке. Вышла замуж за хорошего человека. Он художник, они живут в Санкт-Петербурге. У неё двое детей... Ну расскажи все же о себе...
   - Потом, Федя, как-нибудь потом. Я сейчас не могу... Что ты меня мучаешь?
   - Да ладно, Ира, ладно... Не буду. Поехали сейчас же ко мне. Я живу на Арбате, в Староконюшенном переулке. Живу один. Ну, поехали...
   - Нет, - ответила Ирина. - Я не хочу. Отвези меня домой. Ты жалеешь меня, я тебе неприятна, я же вижу... Что я, не знаю, как выгляжу... Я ещё в состоянии посмотреть на себя со стороны...
   - А я ведь искал тебя, - тихо сказал Федор. - Я навел о тебе справки, давно еще... Узнал, что ты теперь Малиновская, что у тебя есть муж и сын Алексей...
   Его слова были прерваны истерическим криком.
   - Нет их! Нет! Давно нет! Никого у меня нет! Тебе повезло, тебя отыскал брат! А я как была круглая сирота, такой и осталась!!! У меня есть только дом, только моя квартира! И я пойду туда!
   Она открыла дверцу машины и в своих стоптанных сапогах побежала по набережной. Федор бросился за ней.
   - Стой! Погоди! У тебя истерика, припадок! Я ни о чем не буду тебя спрашивать! Я отвезу тебя домой, раз ты не хочешь ко мне!
   Он схватил её за рукав пальто и потащил назад к машине.
   - Федя, Федя, - шептала она, захлебываясь от рыданий. - Зачем я родилась на свет? Жизнь дала мне одни только страдания! Я не знала своего отца, меня бросила мать! У меня нет ни братьев, ни сестер! У меня были только они - Игорек и Алешенька! Но их нет, их давно нет, их отняли у меня... И мне совершенно незачем жить!
   - Садись в машину, - вдруг строго приказал Федор, и она снова обмякла и послушно полезла в машину.
   - Врешь ты все, - прошептал он ей на ухо и поцеловал в холодную мокрую от дождя и слез щеку. - У тебя есть я, запомни это...
   ... С той фантастической октябрьской холодной ночи прошло около четырех месяцев. Наступил 2001-й год, третье тысячелетие...
   И много событий прошло с тех пор, много значительных событий...
   Они здесь вдвоем, они могут сделать какие-то итоги. Только реагируют на них совершенно по-разному...
   - Я очень люблю тебя, Феденька, - произнесла Ирина. - И я очень благодарна тебе за все, что ты для меня сделал. Но пойми, я не могу радоваться тому, что происходит... Не так уж я устроена... Ты сильный, я слабая...
   - Это ты-то слабая? - покачал головой Федор. - Помню, как ты меня защищала в детдоме, когда меня травили эти акселераты... Если бы не ты, я не знаю, что было бы и со мной, и с Вероникой...
   ... Тогда в детдоме Федор Красильников был слабым нервным ребенком. Такой же была и его младшая сестра Вероника.
   После того, как их отца и мать при загадочных обстоятельствах убили в их собственной квартире, государство распорядилось отдать четверых детей в разные места. Совершеннолетним в ту пору был лишь старший - Григорий. Алексей попал в один детдом, Федор и Вероника в другой, а самый младший Владимир, который, спрятавшись под кровать, стал свидетелем убийства родителей, оказался в самом страшном месте - интернате для слабоумных детей. Там и закончил свою жизнь при толком невыясненных обстоятельствах. Всех оставшихся в живых нашел потом Григорий. Он не мог сделать этого раньше, потому что, попав в молодом возрасте за решетку, часто на свободе не задерживался. Не зря Федор говорил о нем с Ириной так уклончиво, Григорий не был новым русским, он стал преступным авторитетом по кличке Черный, главарем огромной группировки.... И с тех пор как он отыскал своих двух братьев и сестру, они оказались под его надежной опекой. Он ничего не жалел для них, он пестовал их как собственных детей...
   Тогда, в детдоме Ирина Голощекина училась на четыре класса старше Федора. Она была уже почти созревшей красивой девушкой, с каштановыми волосами и большими серыми глазами, а он - тощим, бледным нервным мальчишкой, предметом постоянных издевательств и ровесников и старших ребят. И Федор был тайно влюблен в Ирину...
   Разумеется, разница в те годы была колоссальна. Тринадцатилетняя красивая девочка и девятилетний забитый пацаненок. У него хватало сил только на то, чтобы защищать семилетнюю Веронику от её сверстников да и то не всегда. А вообще-то непонятно за что их невзлюбили в этом детском доме, хотя ни Федя, ни Вероника никому ничего плохого не делали, были тихими и безобидными детьми...
   Однажды Федю окружили четверо одноклассников Ирины и начали толкать от одного к другому словно мячик. Поначалу толкали в грудь, потом стали просто бить в лицо. И делали все это молча, злобно смеясь над его полной беспомощностью... Федя был не в состоянии справиться даже с одним, самым слабым из них... Он захлебывался слезами и не понимал, за что они над ним так издеваются... И тут пришло спасение. В лице Ирины Голощекиной. Она подошла сзади и совершенно не девичьим ударом в висок самому сильному из обидчиков сбила того с ног.
   - Голощекина, охренела?! - крикнул его товарищ и бросился на нее... Ирка ударила и того... Завязалась настоящая драка. Подбежали девочки, одноклассницы Иры и бросились на пацанов. За тех заступились старшие товарищи... Другие заступились за девочек... Драка приобрела серьезные масштабы, такого стены детдома ещё не видели. Затем подбежали воспитатели и с трудом растащили катающийся по полу и бранящийся площадной руганью клубок тел...
   Обидчики находились в весьма плачевном состоянии и решили все свалить на Голощекину. Директор поверил им, и Ирину посадили в карцер. Она с гордым видом пошла отбывать наказание, даже не пытаясь оправдаться. Федя бежал за директором и что-то бормотал в защиту своей спасительницы, но тот даже не стал слушать его писк...
   После этого случая любовь Феди Красильникова к Ире Голощекиной стала ещё сильнее... Как он хотел скорее вырасти, чтобы самому стать её защитником...
   Но... ничего не поделаешь, по заказу вырасти нельзя. Ира продолжала опекать Федора, а ему эта опека казалась оскорбительной, хотя больше к нему никто не приставал... А затем она закончила восемь классов и покинула детдом...
   А позже объявился Григорий, забравший к себе его и Веронику... Следы Ирины Голощекиной потерялись...
   Уже будучи взрослым человеком он начал её поиски. И узнал, что она замужем, имеет сына. И все. Дальнейшие попытки встретиться со своей старой любовью он прекратил.
   И вот... Удивительная встреча на набережной...
   Федор был готов сделать для Ирины все, что она попросит. У него были деньги, квартира, машина, связи в самых разных кругах, могучая поддержка двух старших братьев... Но ей было нужно совсем другое... Он на следующий день после происшествия свозил её на свою квартиру в Староконюшенном переулке, однако, шикарные четырехкомнатные апартаменты Федора совсем не понравились ей, она почувствовала себя там неуютно и попросила отвезти её обратно. Тогда он сам переехал к ней.
   ... Только через несколько дней после их чудесной встречи, ему удалось узнать от Ирины, что произошло с её близкими...
   - Ах вот как..., - побледнел Федор, сжав кулаки. - Так, значит... Все... Все, Ирина. Остальное - мое дело... И я все дела брошу и займусь только этим... Это дело чести...
   - Только будь осторожен, - тихо сказала Ирина. - И вообще, твое агрессивное настроение мне не нравится. Зря я тебе все это рассказала...
   - Я буду осторожен. Еще как. Потому что я должен теперь беречь себя. Ведь кроме меня у тебя никого нет... И теперь пришла наша пора получить кое с кого должок... Все будет так, как надо...
   ... И вот - результаты уже есть. И весьма серьезные результаты...
   Только почему ей от этого не легче?
   - Может быть, хватит, Федя? - робко спросила она. - Я больше не могу... Мне страшно.
   - А вот я могу, - негромко, но твердо произнес Федор. - И буду продолжать, что начал. Не в моих правилах отступать... И если ты отказываешься от святой мести, то я буду мстить за любимого человека, то есть, за тебя. Даже если любимый человек этого больше не хочет, - добавил он, как бы предупреждая её возражения.
   Возражать Ирина не стала, только обхватила голову руками и слегка покачивалась на стуле...
   И тут произошло неожиданное, в корне переменившее её настроение и дальнейшее развитие событий.
   Раздался звонок в дверь.
   - Кто бы это мог быть? - пожала плечами Ирина и пошла открывать.
   - Спроси на всякий случай, кто там, - посоветовал Федор.
   - Ирина Павловна, - раздался женский голос. - Здравствуйте, это ваша новая соседка снизу. У меня к вам большая просьба...
   Ирина, не раздумывая открыла дверь. И тут же в квартиру ворвалось трое мужчин в камуфляжной форме с масками на лицах. Схватили её и потащили в комнату. Федор, услышав грохот в прихожей, выскочил навстречу, но тут же был сбит с ног ударом могучего кулака.
   - Она тут не одна, - пробасил один из нападавших.
   - Подумаешь, - хладнокровно ответил другой, ударив ногой в живот лежавшего на полу Федора.
   Вдвоем они подняли его и усадили на стул. Третий вытащил из кармана пистолет и приставил к его виску.
   - Слушай ты, не знаю, кто ты такой, сожитель её или муж, сиди и не рыпайся. У нас к ней есть пара вопросов, ответит - будет жива и здорова, и мы уйдем. Понял?
   Федор в ответ только слегка повел окровавленной губой.
   Один держал голову Федора под пистолетом, двое других же усадили Ирину на другой стул, вытащили веревки и накрепко привязали её к спинке.
   - А теперь, ответь нам на один вопрос, - сказал один. - Ты все равно на него ответишь, только после пыток. Но можешь ответить сразу и избавить себя от мучений.
   - Я знаю, о чем вы меня будете спрашивать, - бледная как полотно ответила Ирина.
   - Так отвечай сразу, что время тянуть?
   - Отвечу сразу, даже без вопроса, - смертельно бледная от захлестнувшего её чувства ненависти произнесла она. - Это я, все это моих рук дело... Все? Вопросов больше нет?
   Федор с удивлением и некоторым осуждением глядел на нее.
   Пожали плечами и трое головорезов, не ожидавшие такого быстрого решения вопроса.
   - А ты знаешь, что за такое придется отвечать. Перед законом, хотя бы. Да и перед людьми тоже.
   - Что касается закона, все это нужно доказать. Мои слова не доказательства. А перед людьми, как вы их называете, я готова ответить. Я, кстати, и так перед ними отвечаю. Что, плохие, разве, ответы? - зловеще усмехнулась она.
   - Ах ты, падла! - рассвирепел один и сильно ударил её кулаком в челюсть. Она загремела на пол вместе со стулом. Федор дернулся было с места, но тут же получил удар пистолетом в висок. И мешком упал на пол.
   Ирину же подняли вместе со стулом и поставили в исходную позицию.
   - Рассказывай, как все было сделано, и кто тебе помогал, - спросил самый высокий из головорезов.
   - Наняла людей, выкрали Прокофьева, отвезли, куда надо. Наняла людей, пожгли ларьки и квартиру Левушкина. Наняла людей, задавили жену Григорянца... Чего не сделаешь за хорошие деньги?
   - Что-то не похоже, чтобы у тебя было много денег, - недоверчиво покачал головой высокий, оглядывая скромную обстановку квартиры. - Говори, кто тебе помогал...
   - Не скажу. Вот этого не скажу ни под какими пытками, - сквозь зубы процедила Ирина.
   - Скажешь, пытки бывают разные, - обнадежил второй, самый широкий и коренастый. - А пока другой вопрос - зачем ты все это сделала?...
   - Об этом он не просил узнавать, - шепнул ему на ухо третий, худощавый, очень подвижный.
   - Самому интересно, - ответил широкий.
   - Это не наше дело.
   - Так отвечать вам или нет? - вдруг улыбнулась Ирина.
   - Чего лыбишься, паскуда? - обозлился самый высокий и злобный и ещё раз ударил её в лицо. - Хватит с ней церемониться. А ну-ка, ребята, разденьте её. Прямо так, не развязывая. Срывайте с неё все! Так будет легче разговаривать...
   Ирина напряглась, сжала зубы, как бы подготавливая себя к дальнейшим испытаниям.
   Резким движением высокий сорвал с неё кофточку, затем спортивные брюки, стянул колготки, сорвал лифчик.
   - Старая ты для нас, - заметил он. - Трахать не будем, мы тебя рвать сейчас будем. Чтобы не слишком борзела...
   Последним движением он сорвал с неё трусики. Вместе со стулом с завязанными за его спинкой руками её поставили на колени.
   - Ну, вот теперь говори! - скомандовал высокий. - В такой позиции разговаривать очень удобно. Кто исполнял все эти преступления? И зачем тебе все это?!!!
   - На второй вопрос отвечу, - прошептала Ирина. - Потому что я их ненавижу. И они уже трупы, ваши хозяева... На первый отвечать не стану...
   - Станешь, падла... Еще как станешь... А ну-ка, хлопцы, найдите-ка в её хозяйстве утюжок. Сейчас мы тебя пометим на всю жизнь...
   Утюг принесли быстро, включили в сеть.
   - Ну что? - улыбался сквозь маску высокий. - Скажешь так или подогреть тебя?
   - Не скажу ни так, ни эдак, - бледная от ужаса говорила Ирина.
   В это время Федор очнулся и приоткрыл глаза. И тут же на столе зазвенел телефон. Когда-то в детдоме он играл в футбол вратарем и выделялся отличной прыгучестью. Резким движением он вскочил с места, прыгнул к столу и схватил трубку. Воистине, в этот момент на его стороне были небесные силы. Еще бы чуть-чуть и было поздно. На проводе были его ребята.
   - Ко мне!!! - закричал в трубку Федор. - Я у Ирины!!! Немедленно!!!
   И только тут ошарашенные головорезы бросились на него. Федор первым делом сильно швырнул в лицо одному телефонный аппарат и нырнул в открытую дверь. В другой комнате висел его пиджак, в котором был пистолет Макарова. Только бы добраться туда...
   Вдогонку ему раздался выстрел. Правда, исполнитель не метился в него. Такого приказа они не получали, за это им не платили...
   Федор совершил ещё один прыжок руками вперед, больно ударившись о пол. Оставался один шаг до висящего на стуле пиджака. Но в комнату уже ворвались двое. За ними бежал третий, оставив пленницу на произвол судьбы. Ирина же, не растерявшись, вскочила с колен со стулом, привязанным за спиной и бросилась на помощь Федору. С разворота она ударила стулом по спине третьего. Тот выругался, обернувшись на нее. На секунду отвлеклись и двое первых. И Федор успел выхватить из кармана пиджака пистолет. Как хорошо, что он не повесил пиджак в шкаф... Тогда бы добраться до оружия было значительно сложнее. Он не успел передернуть затвор, и ударил пистолетом в лоб ближнего нападавшего. Тот отключился. Федор успел отскочить к окну и передернул затвор. Второй нападавший выстрелил в него, но промазал. Федор же нажал курок, и коренастый с простреленной правой рукой рухнул на пол...