– Что вы вспомнили? – холодно поинтересовалась Бенедикт, посматривая на валяющиеся посреди тротуара пакеты.
   – Я видел вас.
   – Неужели? И где же, позвольте узнать? Может быть, в «Планете звезд», на церемонии вручения театральных наград или в «Фигаро»? – Бенедикт намеренно перечисляла места, куда простым смертным вход заказан, чтобы дать понять новому знакомому, кто он и кто она.
   – Более того, я видел вас полуобнаженной, – с игривым прищуром глаз добавил Ник. Он бесстыдно оглядел Бенедикт, задержав взгляд на округлостях ее груди.
   – Ха!
   – Это ведь вы были на обложке последнего «Плейбоя», верно? Мм, горячая детка…
   – Не про вас, – грубо оборвала его восторги Бенедикт.
   Вот она, оборотная сторона славы! Тебя желают далеко не те мужчины, которых ты видишь в роли своего бойфренда или даже мужа.
   – Я рада, что вам понравилось, – ледяным тоном проронила Бенедикт и уже собралась уходить, как услышала в спину фразу, возмутившую ее:
   – «Фотошоп» творит чудеса.
   – В каком это смысле? – резко развернувшись, спросила Бенедикт.
   – Ну-у, – протянул Ник, – на фото у вас куда больше грудь, талия уже, ноги длиннее, а волосы ухоженнее. – Пока Бенедикт подыскивала достойный ответ, Ник немного смягчился: – Впрочем, вы и в жизни очень даже ничего. Я бы не отказался с вами поужинать.
   – Не могу поверить собственным ушам! Вы бы не отказались! Да я ни за что на свете не согласилась бы разделить с вами трапезу! Меня воротит от вас, ясно? – Бенедикт устремилась к своей машине, а Ник еще долго смотрел ей вслед.
   Ну почему его вечно тянет не к тем женщинам?

3

   – Эй, Ник, возьми еще пару бутылок «Хайнекена»! – крикнул через стол мужчина в модной обтягивающей тенниске.
   – И мне, – попросил сидевший рядом с ним светловолосый парень.
   – Только потому что у меня сегодня хорошее настроение. Вы что, самого молодого нашли?
   Ник оставил приятелей, а сам отправился к барной стойке за очередными бутылками пива. Посиделки со школьными товарищами превратились у них в своеобразную традицию. Жаль, что в последние годы загулы стали редкостью.
   Ник часто уезжал в командировки, а Дэнис и Рон превратились в рабов собственного бизнеса, который настолько разросся, что его невозможно было оставить без контроля даже на пару дней. Рекламное агентство, принадлежавшее приятелям, имело постоянных клиентов и приносило неплохой доход. Дэнис и Рон многократно пытались уговорить Ника сменить работу и присоединиться к ним, но он отказывался, объясняя это страхом потерять свободу. Ник периодически проводил рекламные фотосъемки, но связывать себя какими-либо обязательствами не желал.
   Ник вернулся и поставил на стол пиво. Друзья приветствовали его взрывом довольного смеха и одобрительными окриками.
   – Так что тебя сегодня порадовало? – спросил Дэнис, чьи белокурые локоны так нравились женщинам, что ему даже не требовалось просить у приглянувшейся особы номер телефона. Как правило, женщины проявляли инициативу сами.
   – Я сегодня познакомился с такой дамочкой… – Ник отхлебнул из бутылки и закусил несколькими чипсами.
   Как он и ожидал, друзья были заинтригованы.
   – Ну и кто она?
   – Мы ее знаем?
   Ник усмехнулся, вспомнив, с каким высокомерием Бенедикт представилась ему. А он – вот незадача! – понятия не имел, чья она дочка. Умора!
   – Ее зовут Бенедикт Вернон, ее отец… – начал Ник, но друзья не дали ему закончить:
   – Что? Ты подцепил дочку самого Вернона?
   – Одну из самых завидных невест Лос-Анджелеса?
   – Принцессу гламура?
   – Светскую львицу, которая не пропускает ни одной значимой вечеринки? – наперебой спрашивали Дэнис и Рон.
   Ник в недоумении смотрел то на одного приятеля, то на другого.
   – Ну и ну. А вы ее откуда знаете?
   – Ты что, с Луны свалился? Кто ж не знает Бенедикт Вернон? Да ее хотят все мужчины! Нет, приятель, тебе ничего не светит. На таких, как мы, она даже не смотрит.
   – Ну, тебе, Дэнис, грех жаловаться. На тебя женщины всегда западают. – Ник снова отпил из бутылки. Теперь недоумение Бенедикт понятно. Похоже, он единственный человек в городе, который не наслышан о ее похождениях.
   Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Ник не любил дискотеки и ночные клубы, предпочитая им общение с природой или со старыми друзьями. А желтые газеты он и вовсе на дух не переносил. Откуда ж ему было знать Бенедикт?
   – Так где ты с ней познакомился?
   – Сначала я чуть было не сбил ее извращенную собаку, а потом и саму Бенедикт. Она вылетела на дорогу перед колесами моего джипа. Я едва успел затормозить. У нее точно не все дома. Вы бы видели ее шавку: с золотыми заколками, накрашенными когтями и… – Ник хохотнул, – и в юбке. Вы представляете, какой нужно быть дурой, чтобы напялить на собаку юбку?!
   – Да что ты нам рассказываешь о ее собаке, – перебил его Рон. – Ты лучше скажи, как она в жизни? Такая же куколка, как в глянце?
   – Какие у нее?.. – Дэнис обрисовал в воздухе округлости на уровне своей груди.
   Ник пожал плечами.
   – Не знаю, не приглядывался, – покривил он душой. – Ничего выдающегося.
   – Не томи, что было-то?
   – Да ничего не было. Она разоралась, истеричка! Грозила подать на меня в суд.
   На лице Дэниса мелькнула тень беспокойства.
   – Надеюсь, ты не превратил ее в своего врага? С такими цыпочками лучше не связываться. Ее папаша способен размазать по стенке любого, кто обидит его единственную дочь.
   – И мокрого места не оставит, – согласился Рон.
   – Все в порядке, не поднимайте панику, – раздраженно ответил Ник. Ему не требовались лишние подтверждения его опасений. Он и сам знал, что у него нет никаких шансов заполучить птичку высокого полета, какой, без сомнения, являлась Бенедикт Вернон. – Мы разошлись с миром, и вряд ли когда-нибудь еще увидимся.
   – А ты, похоже, был бы не прочь с ней зажечь, – подметил Рон, уловив в голосе приятеля грусть.
   – Бенедикт не в моем вкусе. Слишком худая и самовлюбленная.
   – Были бы у тебя такие деньги, ты бы тоже смотрел на других свысока. А насчет худобы… по-моему, у Бенедикт идеальная фигура.
   – Прекрати, Дэнис, ты видел ее только на журнальных страницах.
   – Мог бы и не напоминать мне лишний раз о том, что тебе удалось пообщаться с ней лично.
   – Это было не самое приятное общение в моей жизни. О чем можно говорить с девицей, которая оделась во все розовое, вылила на себя чуть ли не флакон духов и накрасила ресницы в столько слоев, что у манекенов они выглядят естественнее? О собаке вообще молчу. Джеки! Надо же было назвать какую-то шавку размером с футбольный мяч именем Жаклин Кеннеди! Несчастное создание. Над ним и так поиздевались селекционеры, так еще и хозяйка – взбалмошная особа.
   – Ник, если ты не в курсе, то сейчас писк моды – иметь маленькую собачку.
   – И таскать ее постоянно на руках?
   – И таскать ее постоянно на руках, – ответил с серьезным видом Рон.
   – Этой моде следуют не от большого ума, – наконец вынес приговор Ник. – И у вашей обожаемой мисс Вернон мозгов, должно быть, на большее не хватает.
   – Между прочим, она окончила Йель с отличием, – заметил Дэнис, отхлебнув пива.
   – Подумаешь, папочка купил любимице диплом! – парировал Ник.
   – Все равно я не верю, что она тебе нисколько не понравилась.
   – Твое дело.
   – Ну хоть чуть-чуть? – доверительно склонившись к его уху упорствовал Дэнис.
   – Ладно, фигура у нее ничего. Но все остальное – тушите свет.
   – Давайте выпьем за то, чтобы содержание не уступало форме, – предложил Дэнис, подняв бутылку.
   Приятели охотно приняли его предложение и чокнулись. Вечер в баре продолжился, однако разговор о Бенедикт Вернон больше не заходил.

4

   Патриция, чей сон был злостно нарушен телефонным звонком, с трудом разлепила глаза. Черт, кто может звонить в такое время?!
   – Алло? – сонно пробормотала она.
   – Пати, ты еще спишь?
   – А ты как думаешь, Бенедикт?! – Патриция снова откинулась на подушки и закрыла глаза. – Что случилось?
   – Ты смотрела телевизор в последнее время?
   – Бенедикт, ты что, вчера перебрала экстази в клубе?
   – Ты знаешь, что я не балуюсь этой дрянью, – с обидой ответила Бенедикт.
   – Тогда что за дурацкие вопросы ни свет ни заря?
   – Во-первых, уже почти полдень, – сдержанно начала Бенедикт. – А во-вторых, ты так и не ответила на мой вопрос. Ты включала в последние дни телевизор?
   – Во-первых, – передразнив тон подруги, начала Патриция, – тебе прекрасно известно, что раньше обеда я не встаю. Тем более после вечеринок Хэфнера. А во-вторых, я терпеть не могу ящик, набитый рекламой и дурацкими ток-шоу о том, как похудеть или вернуть своего бойфренда. – Патриция приподнялась на локте и тяжело вздохнула. Похоже, о сне можно забыть. И что на Бенедикт нашло? Сначала отказалась составить ей компанию, а утром разбудила дурацким вопросом?
   – Именно о рекламе я и хотела тебя спросить.
   – Бенедикт, давай поговорим об этом позже, – умоляюще простонала Патриция. – Если тебе предложили новый контракт, то я за тебя только рада. – Она уже хотела повесить трубку, но Бенедикт не собиралась так легко сдаваться.
   – Нет, Пати, подожди! Помнишь, я тебе рассказывала о том хаме, который едва не убил нас с Джеки?
   – Ну и? – безразлично спросила Патриция, не утруждая себя подобными воспоминаниями.
   – Он оказался еще более наглым и аморальным типом, чем я думала.
   – Он сделал тебе неприличное предложение? – спросила Патриция и хихикнула. – Пора бы к этому привыкнуть, дорогая.
   – Хуже. Он опозорил меня. Запятнал мою репутацию!
   – Интересно, каким образом? Я думала, что вы больше не встречались. Неужели папарацци застукали вас в дешевом мотеле?
   – Патриция, это не смешно, – осадила ее Бенедикт.
   – Я и не шутила. Мое чувство юмора пока не проснулось.
   – Извини, что разбудила.
   – Наконец-то в тебе заговорила совесть, – удовлетворенно отметила Патриция. Извинение подруги смягчило ее сердце, она спросила с неподдельным интересом: – Так что он натворил?
   – Я только что видела себя на экране телевизора… – Бенедикт помедлила, прежде чем продолжить, – в ужасном, ужасающем виде.
   – Ну, следовало думать об этом раньше. Что, возвращалась домой в сильном подпитии или без белья, как Бритни Спирс? Не забывай, что вокруг целая свора журналюг, которые только и ждут случая заработать на тебе деньги.
   – Нет, Пати, все было не так.
   – Тогда объясни нормально. А еще лучше приезжай ко мне, поговорим. Я сварю кофе и приведу себя в порядок.
   – Хорошо. Буду через полчаса.
   – Только не притащи за собой хвост. Я не хочу видеть свою помятую физиономию в утренних газетах.
   – Не беспокойся.
 
   Бенедикт, как и обещала, приехала ровно через тридцать минут. Патриция была уже во всеоружии: чистые уложенные волосы, едва заметный, но безукоризненно выполненный макияж и коктейльное платье на тонких бретельках.
   – Привет. – Подруги обменялись поцелуями.
   Бенедикт без лишних церемоний прошла в гостиную.
   – Кофе?
   – Лучше ромашковый чай.
   – Ты шутишь? – Патриция удивленно изогнула брови. – Серьезные проблемы?
   – Из меня сделали посмешище. Как, по-твоему, это можно назвать серьезными проблемами?
   – Кто посмел? Мы его… – Патриция побоксировала с пустотой.
   – Тот тип. Ник Фриман…
   – Надо же, – присвистнула Патриция. – Ты даже запомнила его имя.
   Бенедикт пожала плечами.
   – Парадоксы памяти. Всякая чепуха откладывается на долгие годы, а нужные имена и телефоны вылетают из головы через полчаса.
   – Ну-ну, – произнесла Патриция, сев напротив и скрестив на груди руки.
   – Что это означает? – ощетинилась Бенедикт. – Ты что, обвиняешь меня в том, что я запала на этого наглеца? – Она натянуто улыбнулась. – Ну это уже слишком.
   – Ладно, не заводись. Так что он натворил?
   – Он… или его дружки сняли рекламный ролик о том, как я… то есть не я, конечно, а какая-то полоумная девица во всем розовом с дурацкой собачкой на руках едва не влетела под колеса автомобиля. Водителем оказался классный парень, но вместо романтического знакомства создатели рекламы устроили скандал, в результате которого истеричку в розовом отправили в психлечебницу.
   – А что рекламировали? – спокойно спросила Патриция.
   – Да какая разница?! – взорвалась Бенедикт. – Главное, что меня изобразили в карикатурном виде.
   – Разве твое имя где-то прозвучало?
   – Н-нет, – растерянно протянула Бенедикт. – Но ситуация ведь была та же.
   – Ну и что? Кому ты о ней рассказывала, кроме меня?
   Бенедикт неуверенно пожала плечами.
   – Не помню. Вроде больше никому. Зато неизвестно, какому количеству людей разболтал Фриман. Надо же было ему похвастаться, что он познакомился с Бенедикт Вернон!
   – Успокойся. Ничего страшного не произошло. К рекламщикам никто не относится всерьез. Это самые настоящие мусорщики телеэфира. Телезрители их ненавидят.
   – Нет, я не успокоюсь. – Бенедикт сжала кулаки. – Я отомщу Нику.
   – За что?
   – За то, что он посмел насмехаться надо мной.
   – А тебе не все равно? – спросила Патриция. – Вспомни, кто ты и кто этот Ник. Забудь о нем.
   – Не могу, – бросила Бенедикт и вдруг покраснела.
   Патриция с удивлением и подозрением уставилась на подругу.
   – Он хорош собой?
   – Ничего особенного, – сказала Бенедикт и отвела взгляд. – Конечно, у него подкачанные мышцы и довольно приятный голос… но в целом обычный парень.
   – Не обманывай меня. – Патриция погрозила ей пальцем. – Он тебе понравился. Вот ты и бесишься, что вместо ухаживаний и серенад под окном он выставил тебя в дурацком виде.
   – Мне его ухаживаний ни к чему. Я вообще устала от мужчин.
   – Вот как? – Патриция усмехнулась. – С каких это пор?
   – А тебе не надоело прыгать из постели в постель?
   – Представь себе, нет.
   – Лучше уж ни с кем, чем с кем попало, – хмуро резюмировала Бенедикт.
   – Тебе пора замуж.
   – Нет, брак это слишком серьезно. Как я могу поклясться в вечной любви, если мои вкусы и пристрастия меняются десять раз на дню? К тому же мне всего двадцать два. Мне рано думать о замужестве и детях.
   – Тогда у тебя сезонная депрессия. Может тебе, отдохнуть?
   – Ты о чем? – оживилась Бенедикт.
   – Как насчет недельки на Гавайях? Я могу договориться с отцом, и он одолжит нам свой самолет.
   – Неплохая идея! – воскликнула Бенедикт, но через мгновение снова помрачнела. – Только чуть позже. Сначала я должна разобраться с Фриманом. А уж потом с чувством выполненного долга отдохну.
   – Как ты собираешься с ним разбираться? Ты знаешь, где его искать?
   – Пока нет, но… вуаля! – Бенедикт вынула из заднего кармана джинсовой юбки визитную карточку и протянула ее подруге.
   Патриция внимательно изучила визитку.
   – Частный детектив? Бенедикт, тебе больше заняться нечем? Тратить время и деньги на поиски какого-то Ника Фримана, который, как ты утверждаешь, тебе совершенно не интересен как мужчина!
   – У меня полно денег и свободного времени. А частные детективы для того и существуют, чтобы кого-то искать. Кроме того, не думаю, что поиски затянутся надолго. Наверняка Фриман работает в каком-нибудь рекламном агентстве или на телевидении.
   – Бенедикт, смотри, только не наделай глупостей. Я не хочу, чтобы твое сердце было разбито.
   – Патриция, при чем тут мое сердце? Фриману до него во веки веков не добраться.
   – Мне бы твою уверенность, – тихо ответила Патриция. – У меня дурное предчувствие, что этот тип втянет тебя в неприятности.
   – Не все же тебе меня куда-то втягивать, – с улыбкой парировала Бенедикт.

5

   Бенедикт быстро набрала номер, написанный корявым неразборчивым почерком на выдернутом из блокнота листке.
   – Рекламное агентство «Априори». Рон Кидд у телефона, – ответил ей бодрый мужской голос.
   – Доброе утро, – как можно игривее поздоровалась Бенедикт. – Могу я поговорить с Ником Фриманом?
   – Кто его спрашивает? – спросил Рон, которому понравился женский голос, без сомнения, принадлежавший красавице.
   – Меня зовут Бенедикт Вернон, – произнесла она, выдержав перед тем минутную паузу. Для максимального эффекта не хватало только барабанной дроби и пушечного выстрела.
   Впрочем, Рон и так не усидел на стуле. Он вскочил и начал нервно расхаживать по своему кабинету.
   – Вам нужен Ник? Его сейчас нет в офисе. Он у нас, как говорится, свободный художник. То тут, то там…
   – Как его можно найти? – спокойно продолжала Бенедикт, чувствуя, что кульминация близка. Ее сердце учащенно забилось то ли от радости, то ли от волнения. Что она скажет Нику? Быть может, Патриция была права и не стоило ворошить прошлое и связываться с человеком типа Фримана?
   Частному детективу понадобилось всего несколько часов, чтобы добыть телефонный номер конторы, запустившей в прокат пресловутый рекламный ролик.
   – Я могу дать вам его сотовый телефон, – после минутных колебаний предложил Рон.
   – Буду вам очень благодарна.
   Рон продиктовал номер и хотел спросить у Бенедикт, как здоровье ее собачки, но она уже повесила трубку. Нужно предупредить Ника о приближении грозы, подумал Рон, набирая по памяти номер приятеля. Но было поздно. Линия оказалась занята. Ураган «Бенедикт» уже обрушился на голову Фримана.
 
   Ник передал фотокамеру ассистенту, а сам достал из заднего кармана джинсов слайдер.
   – Алло, – недовольным тоном произнес он. Ник не любил, когда его отвлекали от работы.
   – Привет, Ник. Узнал? – спросила Бенедикт, представив, какой озадаченный вид сейчас у Фримана.
   – Мм, если честно, нет. А должен был?
   – Будь у тебя совесть, ты бы ни на минуту не забывал обо мне, – ответила Бенедикт.
   Забывчивость Ника не на шутку уязвила ее самолюбие. Как он мог ее не узнать? Может быть, ему снова придется напоминать, кто она такая и кем является ее отец?!
   – Мэм, вы меня извините, но я работаю. Если вы позвонили лишь для того, чтобы прочитать нотацию, то сожалею: у меня нет времени ее выслушивать.
   – Это Бенедикт Вернон, – выпалила она, испугавшись, что он сейчас отключится.
   Повисла напряженная пауза.
   – Ты… ты меня не узнал? – дрогнувшим от досады и обиды голосом спросила Бенедикт.
   – А-а-а! – протянул он. – Та особа, что грозилась подать на меня в суд за покушение на ее собачку! – Ник рассмеялся.
   – Да! – со злостью бросила она. – И теперь сожалею, что не сделала этого. Возможно, внушительный штраф несколько охладил бы твой пыл.
   – Мисс Вернон, понятия не имею, как и зачем вы меня нашли, но мне действительно пора возвращаться к работе.
   – Как ты посмел растрепать своему дружку из «Априори» о том… инциденте?
   – Можно подумать, ты никому не рассказывала о том, как познакомилась с классным парнем, – хохотнул Ник.
   – Н-нет.
   – Да ну?!
   – И ты вовсе не классный парень.
   – Боюсь, многие с тобой не согласятся. – Ник облокотился на книжный стеллаж.
   – Многие не согласятся, – начала Бенедикт его словами, – что я взбалмошная дурочка из рекламы жевательной резинки.
   – Не понимаю, о чем ты говоришь.
   – Не пытайся меня обмануть. Ты прекрасно знаешь об этом ролике, ведь его сняли твои дружки, одного из которых зовут Рон Кидд. Я только что разговаривала с ним.
   – А я-то тут при чем?
   – При том, что в этом ролике изображена я. В карикатурном виде. Словно… словно у меня мозгов хватает только на походы по магазинам и салонам красоты.
   Ник усмехнулся.
   – Разве это не так?
   – Между прочим, у меня диплом Йеля. Хотя вряд ли тебе известно, что это такое, – язвительно добавила она.
   – Ну с деньгами твоего отца дипломы можно коллекционировать, как марки или открытки. А если ты узнала себя в героине ролика, то… тебе следует сделать определенные выводы.
   – Ты самый… самый отвратительный тип на свете.
   – О да, я ужасен. Все? Тогда прощай.
   Ник отключился, и возмущенная Бенедикт осталась наедине с короткими гудками.
   Мерзавец! Негодяй! Подлец! Как он посмел не восхититься ее красотой, обаянием и остроумием?! Почему все мужчины, куда более богатые и знаменитые, восторгаются ею, а какой-то неудачник смеется ей в глаза. Может, Ника не интересуют женщины? Только этим можно объяснить его равнодушие и сохранить лицо.
 
   Патриция ждала в машине, припаркованной около дома подруги. Когда ярко-красный «феррари» подкатил к воротам трехэтажного особняка Вернонов, Патриция несколько раз нажала на кнопку сигнала.
   – Давай за мной, – скомандовала Бенедикт.
   Железные створки ворот медленно разъехались в разные стороны, и машины вкатились во внутренний двор. Оставив их в семейном гараже, Патриция и Бенедикт поспешили в дом.
   – Уф, на улице такая жара. Я сейчас умру, – пожаловалась Бенедикт, обмахиваясь пустой папкой из-под бумаг.
   – И не говори. Хорошо, что в машине был кондиционер, – согласилась Патриция. – В такую духоту даже из дома выходить не хочется. Как настроение?
   – Ужасное.
   Патриция вскинула брови.
   – Почему?
   – Потом объясню.
   Бенедикт открыла дверь и пропустила вперед подругу. Затем зашла сама. В просторном светлом холле царила упоительная прохлада. Девушки, не сговариваясь, дружно набрали полные легкие воздуху и медленно выдохнули.
   – Выпьешь чего-нибудь? – предложила хозяйка, подойдя к бару.
   – Только если «Спрайт» со льдом. – Патриция опустилась в мягкое кресло и скинула с ног босоножки.
   Бенедикт наполнила два стакана, бросила в них по несколько кубиков льда и протянула один из напитков подруге.
   – Спасибо.
   – Не за что.
   – Ну выкладывай новости. Как продвигаются поиски Фримана?
   – Я его уже нашла, – похвасталась Бенедикт.
   – Правда?! – удивленно-недоверчиво воскликнула Патриция. – Дашь мне потом номер своего детектива.
   – А тебе уж кого искать?
   – Вдруг пригодится, – уклончиво ответила Патриция. – Ты уже виделась с ним?
   – Разговаривала по телефону.
   – Он удивился?
   – Не то слово.
   – Еще бы! Не каждый день ему звонит Бенедикт Вернон.
   – Нику плевать, как меня зовут, – не скрывая огорчения, заметила Бенедикт.
   – Зато ему не плевать, сколько денег лежит на твоем банковском счете.
   – Нет, Пати. Похоже, и это ему безразлично, – вздохнула Бенедикт.
   – Ну уж этого не может быть, – категорично заявила Патриция. – Он ведь гол как сокол, верно?
   – Не знаю, – неуверенно сказала Бенедикт. – У него довольно приличная машина.
   – Он мог взять ее напрокат или одолжить у босса.
   – У тебя на все есть ответы, Пати.
   – А у тебя вечно одни вопросы, – парировала та. – Ну и чего ты добилась? Он хоть извинился за этот ролик?
   Бенедикт покачала головой.
   – Чего и следовало ожидать, – заключила Патриция.
   – Я ему за это отомщу.
   – Интересно как? – с улыбкой поинтересовалась Патриция.
   – Доведу его до безумной страсти, а потом брошу.
   Патриция в недоумении уставилась на подругу, не понимая, шутит та или нет.
   – А что, – Бенедикт передернула плечами, – пусть научится меня уважать.
   – Бенедикт, это опасная затея. Зачем тебе это?
   – Он посмеялся надо мной. Я хочу увидеть его на коленях.
   – Что за романтические фантазии?! На тебя это не похоже. Вряд ли современные мужчины способны плакать и молить на коленях о любви.
   – Ник будет моим… то есть он будет мечтать об этом днями и ночами. А я останусь холодна. Я хочу, чтобы он навсегда запомнил мое имя.
   – Бенедикт, ты что, влюбилась в него?
   – Патриция, что за бред? Как я могу полюбить человека типа Фримана? – Бенедикт усмехнулась. – Нет, я только хочу немного развлечься. А Ник, похоже, крепкий орешек.
   – Смотри не переиграй саму себя, – мрачно предостерегла Патриция.
   – Не драматизируй. Я добьюсь любви Фримана, а потом пошлю его ко всем чертям. Тогда посмотрим, кто из нас сильнее.
   – Бенедикт, любовь – не игра и не шутки. Вдруг чувства окажутся сильнее тебя?
   – А на что мне ты, Патриция? Вот и следи, чтобы я не слишком увлеклась выбранной ролью. – Бенедикт улыбнулась озадаченной подруге. – Я уже все продумала. Позвоню детективу и попрошу его выведать побольше информации о Нике и его ближайших планах. Затем подстрою «случайную» встречу…
   – Все равно твоя затея меня настораживает. Вдруг этот Ник – маньяк или мошенник? Еще не хватало, чтобы он впутал тебя в какие-нибудь темные делишки.
   – С каких это пор, Патриция, ты превратилась в пессимистку? Все будет хорошо. Когда я отомщу Нику, мы поедем с тобой на Гавайи, праздновать мой успех.
   – А вот это мне уже нравится! – обрадовалась Патриция. – Надеюсь, покорение вершины под название «Ник Фриман» не затянется на долгие месяцы.
   – Я рассчитываю покончить с этим за пару недель. Боюсь, потом мне станет слишком скучно возиться с этим занудным типом. Как только Фриман признается мне в любви, я помашу ему ручкой и отправлю на все четыре стороны. – Бенедикт хлопнула в ладоши. – Проще простого. А теперь пойдем поплаваем в бассейне.
   – Отличная идея. А то у меня уже мозги закипают от жары и от твоих замыслов, – призналась Патриция, бодро встав с кресла. – Дашь мне купальник?
   – Что за вопросы? Бери любой. Их у меня целый шкаф.
   – Ой, Бенедикт, разбей Нику сердце побыстрее, а то мне уже не терпится сбежать из Лос-Анджелеса. А Гавайи – настоящий рай. А какие там мужчины…