Роллинс Джеймс. Пещера

   – Классный чувак, – констатировал Бен. – Очень дружелюбный.
   – Мне не требуются спасатели.
   – Что, простите?
   – Я смогла бы разобраться с майором Майклсоном и без вашего вмешательства.
   – Я это заметил. – Вид у Бена стал по-настоящему обиженным. – Но подошел я не поэтому. Я познакомился с профессором Фюрстенберг и мистером Наджмоном. Мы договорились сходить в бар отеля, и я решил пригласить вас.
   От неловкости Эшли опустила глаза. Ей стало ужасно стыдно за свою грубость. Если уж ее кто-то и заслужил, то по крайней мере не Бен. Эшли нужно было выплеснуть злость, и рядом, к сожалению, оказался именно он.
   – Извините, я не хотела…
   – Да ладно вам! – На лицо Бена вернулась улыбка. – Мы, австралийцы, толстокожий народ. Так как насчет того, чтобы пойти с нами в бар?
   – Мне нужно вернуться в номер. Мой сын один.
   От удивления у Бена слегка приоткрылся рот.
   – Вы привезли с собой сына? Сколько ему лет?
   – Одиннадцать. Он уже ездил со мной на раскопки.
   – Вот это да! Сызмальства приучаете парня к своему ремеслу? Класс! А почему бы вам не позвонить ему? – Он показал на белый телефонный аппарат, висевший на стене. – Если он не против, пусть присоединится к нам.
   Эшли ожидала, что ее станут осуждать за то, что она потащила сына через полмира, и была готова обороняться, но, встретив столь добродушное отношение со стороны Бена, оттаяла. Может, она вовсе не сваляла дурака и для Джейсона это станет главным приключением всей его жизни?
   – Вы правы. Сейчас я позвоню ему.
   Звонок в номер выявил, что Джейсон до сих пор сидит за «Нинтендо». «Одержимый, ей-богу!» – подумалось Эшли. До ее слуха доносилось звяканье и бибиканье игровой приставки.
   – Мам, не могу говорить! Я уже на двадцать третьем уровне! Осталось еще три! Я еще никогда не проходил так много!
   – Ты у меня просто молодец. Послушай, ты не будешь против, если я задержусь на часок?
   – Да хоть на два! Ладно, мам, все! Пока!
   В трубке послышались короткие гудки. Эшли вздохнула и направилась в бар. В конце концов, познакомиться накануне отъезда с товарищами по будущей работе и впрямь не помешает.
   Бар «У Макси» был изысканным заведением, оборудованным в духе парижских кафе с маленькими столиками и уютными кабинками. Позади стойки висел французский флаг. Почти все столики были заняты нарядно одетой публикой, потягивающей эспрессо, кофе с молоком и экзотические напитки. Громкая и ритмичная латиноамериканская музыка явно диссонировала с европейской атрибутикой бара.
   Члены ее команды уже сидели в дальней кабинке. От стойки бара, с тремя бокалами в двух руках, туда же направлялся и Бен, ловко маневрируя между многочисленными посетителями и пытаясь не расплескать драгоценную жидкость. Эшли скользнула в кабинку прямо перед его носом.
   – Если мне не изменяет память, леди предпочитает виски, – сказал он, усаживаясь рядом и ставя перед ней один из бокалов.
   – Спасибо, – улыбнулась она.
   – Вы, судя по всему, уже знакомы, – проговорил египетский археолог, сидевший напротив них, рядом с Линдой Фюрстенберг. Белозубая улыбка на его смуглом лице казалась ослепительной, а лицо завораживало какой-то темной красотой. – Давно вы знакомы? – спросил он, пригубив вино из бокала.
   – Нет, всего лишь сидели рядом во время встречи, – объяснила Эшли. – А так мы – незнакомцы.
   – Незнакомцы… Какое ужасное слово! – шутовски закатил глаза Бен.
   – Понятно, – сказал Халид. – А мы с профессором Фюрстенберг, пока мистер Браст ходил за выпивкой, тоже успели получше познакомиться.
   – Прошу вас, называйте меня Линдой, – смущенно попросила женщина, накручивая на палец светлый локон у виска.
   Ее манеры были свободными, но взгляд, скользивший по посетителям бара, показался Эшли каким-то стеклянным.
   Египтянин вежливо склонил голову.
   – Линда как раз рассказывала мне о своей работе над докторской диссертацией. Эволюционная биология. Она исследовала развитие фосфоресцирующих водорослей в пещерных системах. Захватывающая тема!
   – Я видел такие светящиеся водоросли, – заявил Бен. – В пещере на Мадагаскаре. Там от них было так светло, что впору темные очки надевать.
   – Rinchari luminarus, – кивнула Линда. – Замечательные представители этого вида. Они бывают самых разных цветов.
   Линда стала рассказывать, чем различаются виды водорослей, а Эшли, слушая ее вполуха, рассматривала саму женщину. Глаза настолько насыщенного синего цвета, что Эшли подумала, не контактные ли это линзы, округлые формы, маленькие руки с тонкими, как у ребенка, пальцами… полная противоположность крепко скроенному, сухощавому телу самой Эшли. Уж ее-то пампушечкой точно никто не назовет.
   Халид не сводил с нее глаз, то и дело кивая и поддакивая, и было очевидно, что он загипнотизирован не только захватывающим повествованием о генетических вариациях светящегося лишайника. По лицу Бена также блуждала мечтательная улыбка.
   Эшли ощутила себя обломком гранита, который положили рядом с благоухающей розой, и разом проглотила остававшееся в бокале виски.
   – …Вот так я и получила степень доктора наук.
   – Теперь я понимаю, почему доктор Блейкли остановил на вас свой выбор, – проговорила Эшли. Оба мужчины вздрогнули, словно разом вышли из транса. – Ваши познания в области эволюции живых организмов могут оказаться незаменимыми в наших исследованиях.
   Бен прочистил горло.
   – Очень нужная вещь!
   – Полностью согласен, – закивал Халид.
   Бен наконец перестал глазеть на Линду и посмотрел на египтянина.
   – А вы, значит, геолог, верно? И что же привело сюда вас?
   Тот отпил из бокала и загадочно ответил:
   – Антарктический договор пятьдесят девятого года.
   – Еще раз, пожалуйста, – попросил Бен.
   – Антарктида никому не принадлежит. В соответствии с договором тысяча девятьсот пятьдесят девятого года континент может использоваться только для научных исследований в мирных целях. Что-то вроде всемирного общедоступного парка.
   – Да, я знаю. У Австралии там есть несколько станций.
   – Но знаете ли вы о том, что из-за запрета, наложенного договором на геологическую разведку в этом регионе, объемы природных ископаемых в Антарктике до сих пор неизвестны? Это – большое белое пятно. – Предоставив слушателям несколько секунд для того, чтобы переварить услышанное, Халид продолжил: – В девяносто первом году срок действия договора истек, и теперь континент открыт для геологических изысканий. Но – с одной немаловажной оговоркой: его землям не должен быть нанесен вред.
   Эшли осенило. Только сейчас она поняла грандиозность замысла организаторов их экспедиции.
   – Эти подземные тоннели позволят вам исследовать залежи полезных ископаемых континента без бурения всяких скважин!
   – Совершенно верно, – подтвердил геолог. – И все они, будь то нефть, минералы или драгоценные камни, будут считаться собственностью открывшего их государства.
   – Учитывая ненасытные аппетиты американских властей в области территориальных претензий, неудивительно, что Национальный научный фонд не поскупился на их финансирование. Но кто именно дает деньги?
   – Полагаю, многие, – ответил Халид. – Мы имеем дело с целым коктейлем различных интересов: научных, коммерческих и политических. Точно так же, – добавил он с усмешкой, – как было в истории с вашим Манхэттенским проектом.
   Эшли помрачнела.
   – Только этого не хватало! Особенно если вспомнить, чем он обернулся!
   – Вы рассчитываете сделать какие-нибудь важные открытия? – осведомилась Линда, видимо желая вновь привлечь к себе внимание.
   Геолог хмыкнул.
   – Эребус – единственный вулкан на планете, в султане которого обнаружена золотая пыль, так что, я полагаю, наша зарплата окупится с лихвой.
   – Золото в дыме… – Бен скроил недоверчивую гримасу. – Попахивает фантастикой.
   Реплика австралийца заставила Халида недовольно поморщиться.
   – Об этом много писали.
   Остальные члены команды сидели как пришибленные. Эшли начала свирепеть. И здесь Блейкли не сказал всей правды, утаив от нее важный аспект экспедиции. Сначала вооруженный эскорт, а теперь еще и это!
   – Не очень-то мне это нравится, – сказала она. – Насиловать континент ради чьей-то выгоды?
   Линда согласно кивнула. Повисло тягостное молчание. Сидящие пытались усвоить отрезвляющие известия. А затем Бена словно прорвало.
   – Ну и черт с ним! – воскликнул он, выведя коллег из задумчивости. – Давайте танцевать! Мы же в Аргентине, а это как-никак родина танго! Буэнос-Айрес только просыпается!
   Эшли нахмурилась. Этот австралийский пастух никак не угомонится!
   – Я – пас, – сказала она. – Мне нужно укладывать сына.
   Халид тоже отрицательно помотал головой.
   – В моей стране танго не танцуют.
   И только одна Линда просияла.
   – А я пойду! Мне хочется куда-нибудь вырваться из этой душной гостиницы!
   – Отлично! – одобрил ее решение Бен. – Я знаю один бар в районе Сан-Тельмо. Старомодный и необычный. – Он выбрался из кабинки, согнул руку бубликом и предложил ее белокурой красотке. – Вперед! Нас ждут ночь и звезды!
   Эшли не могла удержаться от улыбки, наблюдая спектакль, который разыгрывал Бен.
   Когда эти двое ушли, она заметила, как насупился египтянин. Он пробормотал что-то на арабском, а затем тоже откланялся и встал из-за стола. Эшли наблюдала, как Бен ведет Линду к выходу из бара. Ее звонкий смех слышался даже после того, как они вышли на улицу.
   Эшли осталась в одиночестве, покачивая бокал с остатками виски. Словно в продолжение недавнего разговора из динамиков стереосистемы послышались страстные аккорды танго, и, слушая эти знойные звуки, она почувствовала себя еще более одинокой, нежели обычно.

Часть вторая
Подо льдом

5

   Эшли снова сидела в кресле самолета и, прижавшись носом к холодному стеклу иллюминатора, предавалась невеселым размышлениям. Внизу – от горизонта до горизонта – друг с другом спорили ледник и гранит.
   Это был последний перелет в их двухдневном путешествии. Накануне они в течение восьми часов летели от Буэнос-Айреса до Эсперансы, аргентинской военной базы, расположенной на оконечности Антарктического полуострова, и там Эшли впервые вдохнула воздух Антарктики. Он, словно глоток ледяной воды, обжег ее легкие. Команда переночевала в казарме, а на следующее утро погрузилась в аргентинский военно-транспортный самолет. Блейкли пообещал, что к полудню они уже окажутся на американской базе Мак-Мердо.
   За последние два дня самолеты уже осточертели Эшли. Она мечтала о том, чтобы поскорее оказаться на свежем воздухе и больше никогда не видеть эти летающие гробы.
   Она повернулась, чтобы посмотреть, как ведет себя Джейсон. Мальчик сидел через проход от нее, рядом с Беном, и что-то оживленно рассказывал ему, вовсю помогая себе руками. После того как эти двое провели ночь на соседних койках в казарме Эсперансы, они быстро стали друзьями.
   Бен заметил взгляд Эшли и незаметно для Джейсона улыбнулся ей. Австралиец демонстрировал поистине ангельское терпение, поскольку истории Джейсона могли длиться нескончаемо долго.
   – С ним все в порядке, – сказал сидевший рядом с Эшли майор Майклсон.
   Она вздрогнула и неприязненно посмотрела на вояку.
   – Я не спрашивала вашего мнения.
   – Я только хотел сказать… – начал он, а потом тряхнул головой. – Ладно, проехали.
   Эшли прикусила нижнюю губу. Ведь он всего-навсего хотел подбодрить ее.
   – Извините, майор. Я не хотела нагрубить вам. Просто мне не дают покоя сомнения относительно того, правильно ли я поступила, взяв Джейсона с собой.
   Морской пехотинец немного отмяк.
   – Ваш парень – молодчина. Он справится.
   – Спасибо на добром слове. Но Бен… Он ведь завербовался в команду не для того, чтобы работать нянькой!
   Майор улыбнулся.
   – Возможно, пообщавшись с Джейсоном, он хоть немного повзрослеет.
   Эшли рассмеялась.
   – Да, он и впрямь большой ребенок. Ходячий цирк.
   – Но дело свое знает. – Майклсон кивнул в сторону Бена. – Я читал его досье. Прославился участием в поисково-спасательных работах, специализируется в разведке пещер. Два года назад ему пришлось спасать группу опытных ученых в пещере Лечугилла^[5]. Они пропали, и в течение восьми дней их не могли разыскать. Бен вошел в пещеру один, а вышел оттуда со сломанной ногой и четырьмя спасенными бедолагами. Он понимает пещеры. Это у него что-то вроде шестого чувства.
   – Я не знала…
   Эшли взглянула на Бена с возросшим уважением. Теперь австралиец и Джейсон резались в карты.
   – Ваше досье тоже производит сильное впечатление, – добавил майор.
   – О чем же оно вам поведало?
   – Вы умеете делать неожиданные открытия там, где, казалось бы, уже исследована каждая пядь земли.
   Эшли лишь пожала плечами в ответ на подобный комплимент. Прежде такой сдержанный и холодный, майор теперь сделался на удивление разговорчивым. Решив воспользоваться этой неожиданной метаморфозой, Эшли повернулась к нему.
   – Вы знаете о нас так много, читали наши досье. А мне перед вылетом не дали почитать ничего, кроме билета на самолет. Я даже не знаю вашего имени.
   – Меня зовут Деннис, – ответил он. – А что до остального, то, когда мы окажемся на базе Альфа, доктор Блейкли проведет подробный инструктаж.
   «Деннис Майклсон, – мысленно проговорила Эшли. – Хоть что-то человеческое!»
   – Откуда вы, Деннис?
   – Из Небраски. У моей семьи ферма недалеко от города Норт-Платт.
   – А почему, если не секрет, вы решили пойти в морскую пехоту?
   – Это была идея моего брата Гарри. Мы вместе записались туда. Он обожает скорость: автомобили, мотоциклы, стрит-рейсинг и все остальное в том же духе. Не может пройти мимо мотора, чтобы не запустить в него руки. Ему постоянно нужно что-то ремонтировать.
   Когда майор заговорил о своем брате, на его лице появилась теплая улыбка.
   – А вы? Почему вы решили расстаться с фермой?
   – Отчасти ради того, чтобы присматривать за Гарри. Но еще из-за того, что наша ферма, как я уже сказал, находится недалеко от Норт-Платта, а Норт-Платт – недалеко от края света.
   – Стало быть, вам захотелось посмотреть земной шар, и вот вы здесь, направляетесь прямиком к его центру.
   – Да, – произнес он почти со злостью, – и никогда еще мне так сильно не хотелось вернуться в Норт-Платт.
   – Так почему бы вам тогда не бросить все это и не вернуться на ферму?
   На лицо майора внезапно набежало облако, а темные брови нахмурились. Он покачал головой, но ничего не ответил. Эшли, однако, не утратила надежду выудить у него хоть что-нибудь еще.
   – Как получилось, что вам дали такое скучное задание – охранять кучку ученых?
   – Я сам вызвался, – пробормотал Майклсон.
   Эшли сморщила нос. Странное решение для карьерного военного. Ни тебе престижа, ни славы. Торчать в самой заднице мира без каких-либо перспектив.
   – Почему?
   – У меня есть на то причины, – пожал плечами майор, а затем расстегнул ремень безопасности, встал с кресла и ретировался, пробормотав что-то насчет туалета.
   Оставшись в одиночестве, Эшли вновь принялась изучать однообразный пейзаж, проносившийся под крыльями самолета. Впрочем, там и изучать-то было нечего. Солнце отражалось ото льда – вот и все.
   Чем больше она узнавала о членах своей команды, тем меньше она их понимала. Однако стоит ли этому удивляться! Она никогда не умела понимать людей. Взять хотя бы ее брак. Восемь лет непрекращающегося медового месяца, и вдруг, вернувшись с раскопок раньше обычного из-за приступа тошноты, она застает мужа в их супружеской кровати с его секретаршей! И ведь не было никаких предупреждающих сигналов, которые могли бы насторожить ее. Ни губной помады на воротнике, ни длинных светлых волос на отворотах пиджака. Ничего! Для нее это и по сию пору продолжало оставаться загадкой.
   Эшли положила руку себе на живот. Неверность Скотта оказалась далеко не самым ужасным. Эмоциональное потрясение, вызванное его предательством, в свою очередь стало причиной выкидыша. Потеря ребенка едва не уничтожила саму Эшли, и только благодаря Джейсону, которому в ту пору было семь лет, она не свихнулась окончательно.
   Даже по прошествии всех этих лет она ощущала безграничность своей потери. Она утратила не только ребенка, но вместе с ним – веру в людей. Она больше не могла позволить себе быть такой же доверчивой и уязвимой, как раньше.
   Вжавшись в сиденье, она смотрела в обледеневший иллюминатор. На самом краю горизонта черной росписью на голубом небе изгибался султан дыма. Казалось, что где-то там лежит и курит гигантскую трубку невидимый пока великан.
   Эребус.
 
   Внутри минивэна «додж» было не продохнуть от табачного дыма и грохотала кассета «Пирл Джем». Усталое солнце в зените бледным пятном повисло над вершиной Эребуса. Водитель, молодой военный моряк первого года службы, мотал головой в такт музыке.
   – Почти приехали! – проорал он, полуобернувшись. – База – вон за той грядой льда.
   Дорога от Уильямсфилда до базы Мак-Мердо представляла собой накатанную неровную ледяную колею. С последним зубодробительным аккордом классиков гранжа машина объехала ледяную гряду, и перед Эшли предстала конечная цель их путешествия.
   Она стала тереть варежкой запотевшее стекло и краем глаза увидела, что то же делают и остальные. На шельфе синего льда, пологой дугой тянувшемся вдоль берега моря Росса, база Мак-Мердо выглядела грязной кляксой. Это был комплекс серых построек промышленного вида, за которым к югу тянулась огромная свалка старого хлама. Их фургон проехал мимо горящей мусорной ямы, из которой к небу поднимался маслянистый черный дым.
   Над их головами пророкотал военный вертолет, и стекла фургона завибрировали от грохота. Выглянув в окно и подняв глаза к небу, Эшли увидела, что таких вертолетов над базой – множество. Она тронула водителя за плечо и спросила:
   – У вас тут всегда так… гм… оживленно?
   Парень показал ей поднятый вверх большой палец и проорал:
   – Сегодня выдался тихий денек.
   Она откинулась на сиденье. Здорово! Лучше не бывает!
   Блейкли улыбнулся.
   – Мы проведем здесь всего пару часов, а затем отправимся на базу Альфа. Там намного спокойнее. – Он задумчиво поглядел в окно. – За год к этой суматохе и запаху привыкаешь. Я, честно говоря, почти скучаю по всему этому, когда приходится уезжать.
   – Научная база, и – такое загрязнение окружающей среды! – с милой гримасой посетовала Линда. – Обитающие здесь виды весьма чувствительны к подобным вещам.
   Блейкли развел руками.
   – Нам выделили десять миллионов долларов на восстановление экологии, так что скоро тут все изменится.
   – Очень на это надеюсь, – тоном строгой классной дамы проговорила Линда.
   Их высадили возле блочного здания. Холод сразу же вцепился им в щеки, и Эшли доверху застегнула свою парку. В таком климате хватало нескольких минут, чтобы получить серьезное обморожение. Оглядевшись, она убедилась в том, что Джейсон находится рядом. Не хватало еще потерять его в этой антарктической дыре.
   Внутри было тепло, царили липкая влажность и резкий запах пота, заставивший Эшли сморщить нос. Вдоль стены вестибюля разноцветной радугой висели куртки «аляски» самых разных цветов. Блейкли предложил и им повесить свои сюда же.
   – Не волнуйтесь, не украдут. Здесь за такое преступление линчуют.
   Эшли помогла Джейсону раздеться и повесила их парки на соседние крючки.
   – Мы задержимся здесь, чтобы пообедать, а затем сразу же отправимся на базу Альфа, – сообщил он. – Столовая находится дальше по коридору. Там же – зона отдыха со столами для пинг-понга и бильярда. Не стесняйтесь. После такого перелета вам необходимо отдохнуть. Встретимся здесь же ровно в два часа.
   – А вы не присоединитесь к нам? – спросила Эшли.
   – Нет, мне нужно повидаться с начальником базы, чтобы обсудить кое-какие детали.
   После того как Блейкли ушел, они направились в столовую. Завидев их, несколько офицеров ВМС удивленно вздернули брови, а один из них таращился на Эшли дольше, чем ей бы хотелось, и опустил глаза в тарелку только после того, как она обожгла его уничтожающим взглядом.
   Однако в целом военные моряки, казалось, не слишком удивились появлению новичков. Эшли предположила, что, поскольку эта база является главным опорным пунктом Национального научного фонда в этих широтах, здесь, должно быть, довольно часто мелькают новые лица.
   Эшли взяла два яблока, толстый сэндвич с мясным рулетом и пинту молока. Джейсон предпринял отчаянную попытку нагрузить свой поднос пудингом и пирожными, но она вовремя предотвратила диверсию, заставив сына вернуть сладости обратно.
   – Сначала пообедаешь по-человечески, а потом можешь взять шоколадный пудинг и одно пирожное, – заявила она.
   Джейсон вернулся к столику с самым маленьким сэндвичем, который ему удалось отыскать, но взгляд его был по-прежнему прикован к прилавку с десертами.
   К ним подсел Бен, а Линда, Халид и майор Майклсон заняли соседний столик.
   – Мы почти у цели, – с загадочным видом прошептал Бен на ухо Эшли перед тем, как опуститься на стул. – Как вы себя ощущаете на пороге нового мира, капитан?
   То ли от его слов, то ли от щекочущего дыхания по коже Эшли побежали мурашки.
   – Прекрасно, – ответила она. – Заведена, как пружина. Не терпится забраться в пещеры.
   – Мне тоже, – с широкой улыбкой сказал Бен и показал руку. Его пальцы дрожали. – Меня всегда так трясет, пока не начнется работа.
   Эшли не могла понять, дурачится он или говорит серьезно.
   – Быть так близко от этого чуда… – Она не могла найти подходящих слов. – Ну как тут не нервничать!
   – Я знаю, что вы чувствуете, – поддержал ее Бен. – Я лазаю по пещерам уже два десятка лет, но впервые мне предоставилась возможность раскупорить дыру.
   – Раскупорить дыру? Что это означает?
   – Ух, мам, ничего-то ты не знаешь! – возмутился Джейсон с набитым ртом. – Так говорят спелеологи. Это значит быть первым, кто открывает новую пещеру.
   – А-а… Теперь понятно, – улыбнулась Эшли.
   Попытка сына произвести на нее впечатление была забавной и трогательной.
   – Бен мне много рассказывал, например, про это… как его… – Он повернулся к австралийцу. – Как называется эта штука? Ах да, проход девственницы!
   – Что? – Эшли повернулась к Бену. – О чем, черт побери, вы рассказывали моему сыну?
   – О проходе девственницы, – с трудом сдерживая смех, ответил Бен. – Так называются пещерные ходы, где еще никогда не ступала нога человека.
   – А-а, – снова протянула Эшли, внезапно покраснев. – А я подумала…
   – Я знаю, о чем вы подумали, – прервал ее Бен, хитро улыбаясь.
   Она ощетинилась.
   – Значит, вы мечтаете стать новым Нилом Армстронгом?
   – Кем?
   Столкнувшись с подобным невежеством, Эшли смогла лишь всплеснуть руками.
   – Нил Армстронг – первый человек, ступивший на поверхность Луны. Помните его знаменитую фразу? «Этот маленький шаг человека – огромный скачок для человечества».
   Бен просиял.
   – Точно! Быть первым человеком, который увидит то, чего до него не видел никто! Это пьянит сильнее любого виски!
   Эшли вспомнила, что происходило с ней, когда она нашла затерянный склеп анасази. Как бросилась в голову кровь и участился пульс после того, как она отвалила в сторону последний камень и перед ней предстало находившееся внутри святилище с останками верховного жреца. Разве можно забыть отдающий плесенью запах и то, как солнце пекло ей затылок, когда она первой смотрела на загадку, таившуюся от людей столетиями! А сейчас ее ожидала тайна, которую укрывали тысячелетия! Что она там найдет?
   В висках Эшли снова послышался стук знакомых молоточков. Да, она как никто другой понимала эмоциональное возбуждение Бена.
   – А вы готовы откупорить дыру? – спросил Бен.
   Она не могла не улыбнуться, глядя в его смеющиеся глаза.
   – О господи! Конечно же да! Я надеюсь, что позже у меня будет время, чтобы обследовать и скальные поселения. Ради того, чтобы взглянуть на них прямо сегодня, я бы даже пожертвовала обедом. – Эшли откусила кусок сэндвича и брезгливо поморщилась. Хлеб был влажным, а мясо напоминало резину. – Особенно таким обедом, – добавила она.
   – Не нравится солдатская пайка? – усмехнулся Бен.
   Она положила сэндвич на тарелку и встала из-за стола.
   – Я лучше возьму кока-колу и пудинг.
   – Мам, это нечестно! – возмущенно завопил Джейсон.
 
   Мало заботясь о приличиях, Джейсон пальцем подобрал с тарелки все до последней крошки, оставшиеся от пирожного, и облизал его, наслаждаясь вкусом шоколада.
   – Мам, можно я возьму еще одно? – заныл он.
   – Хватит! Ты и так уже слопал два. Лучше пойди в туалет и умойся.
   Джейсон сердито насупился и отодвинул стул.
   – Ну ладно же! – пробормотал он.
   Когда мальчик проходил мимо, Бен поймал его за руку.
   – Не хочешь сыграть в бильярд, после того как освободишься?
   Лицо мальчика, на котором только что была написана вся мировая скорбь, просияло.
   – Можно? – повернулся он к матери.
   – Разумеется. А теперь – беги. Нам скоро снова собираться.