– Леди Торнкрест тоже нет дома?
   – В данный момент она никого не принимает.
   Все ясно. К чему выслушивать обвинения от разъяренной туристки?
   – Передайте герцогу, что приходила Кэтрин Стюарт и пообещала заявить в полицию о пропаже ее собственности. – Кейт протянула горничной газету. – Покажите ему алмаз Торн на тридцать первой странице.
   – Непременно, мисс, – горничная вежливо кивнула и взяла газету. – Что-нибудь еще?
   Кейт помедлила, чувствуя, как вскипают в ней гнев и боль. Расплакавшись на пороге Торн-Хауса, она ничего не добьется. Ей не верилось, что обитатели дома обманули ее, но именно так они и поступили. Кому поверит полиция – туристке, путешествующей средним классом, или респектабельным гражданам Великобритании? Питти подтвердит любые слова Уильяма, а Кейт придется одной бороться против двоих.
   Правда, во все это верилось с трудом, но что еще оставалось думать? Брошь пропала, доступ в Торн-Хаус закрыт. Роман с Уильямом внезапно оборвался, словно и не существовал, а дни, проведенные с ним в поместье, были всего лишь плодом воображения одинокой женщины. Кейт сморгнула слезы и сбежала с элегантного крыльца Торн-Хауса.
   Лучше бы она не приезжала в Англию.
 
   – Уехала? То есть как уехала? – Уильям не поверил своим ушам. Его пальцы сжались на обертке букета роз, за которым он заезжал на Оксфорд-стрит.
   Молодая женщина за стойкой окинула его недоуменным взглядом и зашелестела страницами.
   – Мисс Стюарт выписалась, сэр.
   – Кэтрин Стюарт? Вы уверены?
   – Да.
   – Давно?
   Женщина нахмурилась, очевидно раздосадованная настойчивыми расспросами. Снова заглянув в записи, она ответила:
   – Незадолго до полудня.
   До полудня? Уильям не помнил, как поблагодарил женщину и отошел от стойки. Что, черт возьми, происходит? На часах половина первого, а Кейт уехала, не дождавшись его. Он вернулся в машину и позвонил домой. Возможно, она оставила сообщение Питти.
   Спустя несколько минут Уилл бросил трубку и до предела выжал педаль газа. Питти что-то лепетала о газете, о визите Кейт и прочих маловразумительных вещах. Все, что удалось понять Уильяму, – Кейт отправилась в аэропорт. И его задача – остановить ее, пока не поздно.
   – Кейт!
   Этот возглас она услышала, стоя посреди магазина и размышляя, не купить ли деревянный гребень. Гребень был ей ни к чему, но Кейт пыталась чем-нибудь занять себя, чтобы отвлечься от мыслей об Уильяме и его предательстве. Она уже купила мозаику, четыре коробочки английского шоколада и бутылку скотча.
   Должно быть, крик ей почудился, убеждала себя Кейт. Этот голос не мог принадлежать Уильяму. Он не станет разыскивать ее, чтобы признаться в любви, вернуть брошь и извиниться. Такие чудеса с ней еще никогда не случались.
   – Кейт!
   Она почувствовала до боли знакомое прикосновение к плечу, вздохнула и обернулась. Уильяму хватило наглости улыбнуться. Кейт гневно воззрилась на него.
   – Вы украли мою брошь, – выпалила она, жалея, что руки заняты покупками и ударить Уильяма в живот нечем.
   – Я ее не крал.
   – Я хочу получить ее обратно!
   Уильям неловко переминался на месте.
   – Я не крал ее, Кэти.
   – Тогда верните ее мне.
   Уильям заметил гребень, который она только что рассматривала.
   – Ты собираешься покупать его? Если нет, давай уйдем отсюда и поговорим.
   Кейт положила гребень на место и протянула ладонь.
   – Отдайте мне брошь. Я улетаю домой.
   – Брошь в Торн-Хаусе, у Питти. Она хочет поговорить с тобой.
   – А я не желаю разговаривать ни с ней, ни с вами, – отрезала Кейт. – Через час я улетаю, а когда вернусь домой, то найму адвоката и постараюсь вернуть брошь бабушки Белль. Знаю, у меня нет ни малейшего шанса – ведь вы почти член королевской семьи!
   – Неправда, – возразил Уильям, взял Кейт за руку и повел из магазина. – Брошь в безопасности и ждет тебя. Поедем со мной. Я верну ее тебе.
   Кейт покачала головой.
   – Я не верю вам. Вы и ваша бабушка похитили мою собственность. Должно быть, только об этом и мечтали. Хотелось бы знать, вы собирались прислать мне чек? Или предпочли наглую кражу?
   Уильям крепче взял ее за руку и провел мимо касс к выходу.
   – Мы ничего не крали, – уверял он. – По крайней мере я. Сегодня утром Питти должна была извиниться перед тобой, но ей нездоровилось. – Уильям замедлил шаг, заметив полицейских, вбегающих в двери аэропорта. – Что здесь происходит?
   – Очередная бомба, – объяснил служащий Британской авиакомпании, стоявший неподалеку. – Все вылеты прекращены, пока полиция не убедится, что взлетать со второй полосы не опасно.
   – Надолго? – взволнованно спросила Кейт. Сестры сойдут с ума от беспокойства, услышав такую новость.
   Служащий пожал плечами.
   – Трудно сказать, мисс. Возможно, пройдет несколько часов, прежде чем все выяснится. А до тех пор все взлеты и посадки отменены.
   Уильям взял Кейт за локоть и отвел ее в сторону.
   – Давай выпьем чаю. Мне надо…
   – Я должна позвонить Энн. Она будет встречать меня сегодня.
   – Пожалуйста, – Уильям указал на кабинки телефонных автоматов. – Я подожду здесь.
   Кейт отметила, что он не стал уговаривать ее сдать билет. Что случилось с влюбленным мужчиной, который всего несколько часов назад упрашивал ее остаться в Англии и отправиться с ним путешествовать? Кейт взглянула на часы, спеша по широкому коридору. Энн еще нет дома, но можно оставить сообщение на автоответчике, объяснив, что причин для беспокойства нет.
   Кейт оглянулась на рослого мужчину, который не сводил с нее внимательного взгляда. Нет, причины для беспокойства все-таки имеются. Ее сердце по-прежнему принадлежит герцогу, оказавшемуся вором.
   – Твой рейс отменен, – объявил Уильям, пряча улыбку. После объявления об открытии аэропорта он побывал в справочном бюро. – Сегодня ты никуда не улетишь.
   – Радоваться тут нечему, – проворчала Кейт.
   Уильям безуспешно пытался скрыть удовлетворение, которое испытал, услышав новость. Пять часов, проведенные в аэропорту, тянулись как все восемь. Кейт было нечего сказать, и Уильяму – тоже. Вот и хорошо: он не собирался начинать задуманный разговор в аэропорту Хитроу, который вновь грозили взорвать террористы Ирландской республиканской армии.
   – Вылеты начнутся только утром, и твой рейс наверняка будет одним из первых. Ты должна вернуться сюда к половине седьмого. – Уильям умолчал о том, что у него совсем другие планы насчет отъезда Кейт.
   – Ну что же… – Кейт оглядела ряды пластмассовых кресел. – Пожалуй, я останусь здесь.
   – Тебе незачем торчать в аэропорту двенадцать часов, – возразил Уильям, – и мне тоже. Ты поедешь со мной домой. Немедленно.
   – Нет. – Ее голос звучал устало, глаза подозрительно поблескивали.
   – Не глупи. Ты побудешь в Торн-Хаусе до утра и как следует выспишься. – Он встал и взял сумку Кейт. – Не спорь, Кейт. Это самое меньшее, что я могу сделать… после всего, что случилось.
   – А ты отдашь мне брошь?
   – Разумеется. – Уильям понял, что до конца своих дней обречен жалеть о том, что увидел злополучное украшение. – После того, как ты выслушаешь меня.
   Торн-Хаус заметно изменился. Слабый запах краски еще витал в воздухе, но с мебели были сняты чехлы, а картины развешены по прежним местам. Кейт захотелось вновь осмотреть комнаты нижнего этажа, но она не стала просить Уильяма о повторной экскурсии. Нельзя отвлекаться от неотложного дела: надо получить брошь и улететь домой. Выплакаться можно и в самолете. Кейт не могла дождаться возвращения в аэропорт, но не подавала и виду, как уязвлена недавним поступком Уильяма. В ее намерения не входило проводить ночь в особняке. Она заберет брошь и уедет, невзирая на протесты герцога Торнкреста.
   Они поднялись в лифте на третий этаж. В фойе их приветствовала Мэри.
   – Как чувствует себя Питти? – спросил Уилл.
   – Она в гостиной. Я приготовила легкий ужин. Вы сможете перекусить, когда пожелаете.
   Уильям поблагодарил горничную и пропустил Кейт в гостиную. Питти, одетая в темные трикотажные брюки и черный свитер, ждала их, сидя в кресле.
   – Дорогие мои! – воскликнула она, вытирая глаза кружевным платочком. – Я так беспокоилась!
   – Как видишь, с нами ничего не случилось. А как ты? Тебе уже лучше? – Уилл со вздохом изнеможения упал на диван, потянув за собой Кейт. Она попыталась высвободить руку, но Уильям крепко держал ее, делая вид, что не замечает ее попыток вырваться.
   – Мне лучше, – Питти вздохнула, – гораздо лучше.
   Кейт заметила, как бледна престарелая дама, и встревожилась.
   – Вам нездоровилось?
   – Да, – Питти кивнула, комкая в руках платочек. – Похоже, грипп бродит по всему городу. Но теперь, когда вы здесь… – она осеклась, посмотрев на внука. – Полагаю, мне по-прежнему грозят неприятности?
   Уилл кивнул.
   – Кейт ждет объяснений.
   – И мою брошь, – добавила Кейт. Питти закивала.
   – Ну конечно! Признаюсь, это я вчера похитила вашу брошь – вернее, приказала Мэри отстегнуть ее с вашего пальто.
   – Но зачем?
   – Из-за предания, – ответила Питти, глядя на Уильяма. – Объясни ей, дорогой.
   Уильям положил руку на спинку дивана и повернулся к Кейт, не отпуская ее ладонь.
   – Боюсь, ты сочтешь всех нас сумасшедшими, – он улыбнулся. – Но потерпи несколько минут, и я все объясню. Бабушка уверена, что брошь… твоя брошь приносит счастье в браке ее владельцам. Она твердо убеждена, что именно исчезновению броши Торнкресты обязаны несчастными браками на протяжении последних четырех поколений.
   – Бабушка Лорабелль говорила, что брошь исполнит мое заветное желание… – пробормотала Кейт. – Интересно, знала ли она предание, связанное с этой драгоценностью? Нет, вряд ли – ведь она не подозревала о ее стоимости. Бабушка держала ее в ящике туалетного столика вместе с другими украшениями.
   Питти кивнула.
   – Брошь переходила от матери к дочери, но, к сожалению, уже много лет в семье не рождались девочки. Я потратила немало сил, чтобы выяснить, как брошь попала к вашей бабушке. – Питти сделала паузу. – Скажите, ваши родственники счастливы в браке, Кэтрин?
   Кейт на минуту задумалась.
   – По-моему, да.
   Питти торжествующе взглянула на Уильяма.
   – Вот и доказательство! Я все-таки оказалась права!
   Судя по виду Уильяма, ему не хотелось соглашаться с ней.
   – Отдай Кейт брошь.
   Пожилая дама поднялась, прошла к комоду и вынула из ящика эмалевый футляр. Пройдя через всю комнату, она вручила футляр Кейт.
   – Возьмите, дорогая, носите ее и будьте счастливы.
   Кейт открыла футляр и обнаружила внутри брошь.
   – Спасибо.
   Уильям нахмурился, оглядев бабушку.
   – С какой стати ты оделась во все черное?
   – Я в трауре, – всхлипнула Питти.
   – По кому?
   – По прекрасным детям, которых у тебя никогда не будет, – она снова всхлипнула. – Если Кэтрин уедет, ты упустишь последний шанс стать счастливым. Я скорблю, зная, что у тебя никогда не родится сын, к которому перейдет титул Торнкрестов…
   – Если ты оставишь нас вдвоем, – перебил Уильям, с трудом удерживаясь от смеха, – я поговорю об этом с Кейт.
   Уильям дождался, когда Питти с воздушным поцелуем покинет комнату, и повернулся к Кейт. Она закрыла футляр и положила его на стол перед собой.
   – Мне пора, – произнесла она.
   – Прежде выслушай меня.
   Кейт ждала, надеясь, что от слов Уильяма что-то изменится.
   – Ладно, начни с того, почему вчера вечером брошь оказалась у Джессики.
   Он поморщился.
   – Хорошо, но на этом мы закончим все разговоры о злополучной вещи. Вчера я понял, что влюбился в тебя, – он попытался улыбнуться, но не смог. – Я был так глуп, что поверил выдумкам Питти насчет алмаза. Она похитила брошь и отослала ее Джессике, предложив надеть вечером. Питти заподозрила, что я влюбился в тебя из-за броши, и решила испытать ее чары еще на ком-нибудь. Конечно, эксперимент провалился. Вероятно, этого она и добивалась. По-моему, ей хотелось доказать, что я по-настоящему влюблен – впервые за всю свою несчастную жизнь.
   – Незачем так сокрушаться по этому поводу.
   – Я испытал влечение к тебе в первую же минуту, как только мы познакомились, – признался Уильям и прикоснулся к ее щеке. – Оно не имело никакого отношения к броши.
   – Мне тоже не хотелось влюбляться в тебя…
   – Но это произошло? – На лице Уильяма отразилась надежда.
   – Да. – Кейт решила, что, признавшись, ничего не потеряет, и тут же задумалась, сохранилась ли у нее хоть капля гордости. – Это правда.
   – Ты себе представить не можешь, как я рад слышать это!
   Кейт обняла его за шею.
   – И что же нам теперь делать?
   Уильям придвинулся ближе и коснулся ее губ.
   – У меня есть несколько отличных предложений. Вчера ночью я успел все обдумать.
   – Что это за предложения?
   – Например, ты могла бы жарить мясо и печь яблочные пироги, – заявил Уильям, нежно целуя ее. – А дети – рыться в сундуках на чердаке.
   – Ты понимаешь, что говоришь?
   – Разумеется, нет. – Уильям поднял голову и улыбнулся ей. – Я околдован. Так ты выйдешь за меня замуж?
   Сердце Кейт судорожно забилось. Она опасалась, что слух подвел ее.
   – А я думала, ты настроен решительно против брака и ответственности.
   – Ты заставила меня передумать, – объяснил Уильям. – Соглашайся.
   Кейт открыла рот, но не издала ни звука.
   – Я надеялся, что ты согласишься, – пробормотал Уильям, роясь в кармане пиджака. Вытащив маленькую бархатную коробочку, он открыл ее. – А если откажешься, я подкуплю тебя драгоценностями, – он достал из коробочки кольцо с изумрудом и бриллиантом. Золотое, усыпанное крохотными жемчужинами, оно напоминало изящное антикварное украшение, которое Кейт видела в Ковент-Гардене. – Конечно, это не то же самое кольцо, – сообщил Уильям, – но я потратил целое утро, чтобы с помощью Эрика отыскать похожее. Нравится?
   – Никогда не видела такой красивой вещи!
   – Значит, ты будешь моей женой?
   – Да, – сумела выговорить Кейт и внимательно проследила, как Уильям надел кольцо ей на палец. – Но я должна кое о чем предупредить тебя…
   Уильям посерьезнел.
   – Каким бы ни было твое предупреждение, оно не имеет значения. Мы сможем навещать твоих сестер, когда захочешь. В Торн-Холле с избытком хватит места для всех гостей. Я всегда завидовал друзьям, у которых много родственников.
   Она улыбнулась.
   – Думаю, тебе следует знать: никто не помнит, чтобы в нашей семье когда-нибудь рождались мальчики.
   – Это не проблема, – заявил Уильям с уверенностью настоящего герцога. – Мы начнем решать ее сегодня же.
   – А как прикажешь объяснить случившееся моим сестрам? Они решат, что я спятила.
   Уильям заключил в объятия и поцеловал будущую герцогиню. Пока Кейт была рядом, его не заботило чужое мнение.
   – Объясни им, что во всем виновата бабушка Лорабелль.

Эпилог

   – У нее твой характер, – заметил Уильям, пытаясь отвлечь восьмимесячную Лауру-Энн Ландри, которая старательно тянула его за волосы. Он протянул малышке погремушку, и она громко застучала ею по высокому стульчику. Такое скучное времяпрепровождение, как сидение на стуле, девочке было явно не по душе. Она предпочитала, чтобы ее носили по всему дому и поместью, показывая, что творится вокруг.
   – А он унаследовал твое чувство собственного достоинства, – парировала Кейт, на коленях которой сидел пухлый малыш – десятый герцог Торн-крест. Закончив развязывать шнурок на левом башмачке малыша, Кейт принялась разувать его сестру-близнеца. Маленький Уильям улыбался отцу, ничем не выказывая недовольства. – Даже не знаю, хорошо это или нет, – добавила Кейт.
   – Отцовство лишило меня последних остатков чувства собственного достоинства. Не веришь, спроси у Питти. – Дочь Уильяма захныкала, требуя внимания, и Уильям, передвинув свой стул поближе, обнял девочку. – Теперь видишь, что я имею в виду?
   – О чем вы хотели спросить у Питти? – Пожилая дама вошла в столовую, прижимая к груди, обтянутой платьем цвета фуксии, ворох бумаг. У Лауры заблестели глаза, она с воодушевлением загрохотала погремушкой. – Впрочем, неважно. Это поразительно! – объявила она, сгрузив бумаги на стол. – Я наконец-то выяснила, в чем дело! – Она просияла, повернувшись к Кейт. – Конечно, не без помощи твоих сестер. Мы провели настоящее расследование.
   Уилл осторожно высвободил крошечные пальчики дочери из своих волос и переглянулся с женой. Кейт пожала плечами, поцеловала малыша Уильяма в кудрявую макушку и подмигнула мужу. Уильям растаял, как всегда поддаваясь обаянию своей очаровательной жены. С тех пор как они поженились, она стала воплощением бурной деятельности. Заново отделала Торн-Холл, велела убрать на чердаке и устроила сувенирный магазин в маленьком коттедже возле сыроварни. Беременность и материнство вдохновляли Кейт, несмотря на опасения Уильяма за ее здоровье. Ее сестры и мужья сестер охотно приняли Уильяма в семью, племянницы Кейт присылали ему письма и рисунки. Не проходило и часу, чтобы Уильяма не переполняла благодарность за все, чем его так щедро одарила судьба.
   – Уильям, ты не слушаешь!
   – Извини, Питти. – Он виновато улыбнулся Кейт и повернулся к бабушке. – Так что ты хотела нам сообщить?
   – Хорошие новости, мои дорогие! – Прежде чем огласить эти новости бабушка сделала глубокий вздох. – Предки Кэтрин вовсе не были ворами!
   – Приятно слышать, – отозвался Уильям, сдерживая усмешку, чтобы не ранить чувства пожилой дамы. – Но что ты имеешь в виду?
   – Брошь, разумеется. Я наконец-то выяснила, что между нашими семьями есть родственная связь. Эти дневники и одежда, которую вы нашли на чердаке в прошлом году, принадлежали Алисии Ландри, дочери третьего герцога Торнкреста. В 1814 году она сбежала с юношей, недостойным ее, и взяла с собой брошь. Это украшение по праву принадлежало Алисии, поскольку годом раньше ее мать умерла. Герцог был настолько взбешен, что отрекся от дочери, а ее муж проиграл все состояние.
   – Бедняжка… – пробормотала Кейт. – Что же с ней стало?
   – Алисия с мужем отправились в Америку. Должно быть, он умер вскоре после прибытия, поскольку записи о нем отсутствуют. – Питти перелистнула несколько страниц и наконец нашла нужное место. – А вот и твоя родословная, Кэтрин: Алисия вышла замуж за скотовода из Монтаны и родила троих детей, в том числе и твою прапрабабушку.
   – Значит, брошь все-таки была моей?
   – Да.
   – А теперь она принадлежит Лауре.
   Уильям отрицательно покачал головой.
   – Еще нет, но когда ей исполнится двадцать пять лет… или тридцать… А до тех пор она будет жить со своим отцом.
   Питти с задумчивым выражением на лице повернулась к Кейт.
   – Ты не против, если я время от времени буду носить брошь? В Торн-Хаусе теперь совсем пусто, вы круглый год живете в поместье. Я бы не отказалась от маленького романа.
   – Пожалуйста, – ответила Кейт, с трудом сдерживая смех. – Уилл хранит брошь в городе, в банковском сейфе, так что можете брать ее, когда пожелаете.
   – Конечно, – подхватил Уильям и, потянувшись через стол, взял жену за руку. Сын вновь улыбнулся ему, а дочь с азартом заколотила по голове отца пухлой ладошкой. – Только будь осторожна – эта брошь оказывает странное воздействие на мужчин.
   – Я заметила, – усмехнулась Питти, обводя счастливое семейство удовлетворенным взглядом, – на это и рассчитывала с самого начала.