Страница:
Острый свист хлестнул по толпе, и она заколыхалась сама в себе, погасив скорость движения. Зой остановился. Его толкнули раз-другой, но он устоял на ногах.
И поднял глаза вверх.
Над крышами окрестных домов бешено кружились друг вокруг друга Смрадокрыл и горгулья, несущая всадника. Вот они разлетелись в разные стороны – и тут же снова сшиблись в схватке… которая оказалась совсем недолгой.
Зой увидел, как Смрадокрыл, скользнув под противником, ударил ему клювом в основание крыла, выбив сноп сверкнувших сталью перьев. Горгулья метнулась вбок и вверх, остроконечным змеиным хвостом разнеся в мелкие осколки печную трубу, и тогда ее всадник взмахнул искрящимся жезлом. Изумрудные искры вмиг потемнели и отяжелели, превратившись во множество необычайно крупных черных пчел. Горгулья взмыла вверх, почти сразу же пропав из поля зрения караульного, а пчелиный рой с громким гудением окутал замешкавшегося демона – точно спрятал его в мешок.
Смрадокрыл, отчаянно клекоча, забился в этом мешке, ринулся куда-то – явно наугад – и с чудовищной силой врезался в каменную стену ближайшего дома. Громадное тулово демона пробило в стене порядочную дыру, откуда выплеснулся испуганный женский визг. А Смрадокрыл рухнул на мостовую, перегородив улицу всего в нескольких шагах от застывшего на месте Зоя.
Караульного окатило волной ужасной вони.
Смрадокрыл еще дергался, но это были предсмертные конвульсии. Мешок, пленивший его в воздухе, растаял: каждая из черных пчел, нанеся последний удар – они пронзали тело демона, вылетая с другой стороны, будто иглы, прошивающие кусок полотна, – взвилась вверх, туда, где снова появилась горгулья со своим всадником. Всадник свесился к земле, опустив жезл. Черные пчелы, мгновенно уменьшившись, втянулись в жезл, который вновь вспыхнул изумрудными искрами.
Истекая белесо-зеленой слизью, Смрадокрыл медленно оплывал на ночной мостовой, словно гигантский кусок масла на солнцепеке; спустя всего два удара сердца от него осталась только воняющая гнилью лужица. Крылатый демон покинул мир людей.
Зой встряхнул головой, тут же обнаружив, что на ней нет шлема. И, повернувшись, пошел, пошатываясь, подальше от останков Смрадокрыла. Пошел, а потом побежал.
В небе клокотало сражение. Горгульи, управляемые своими всадниками, атаковали крылатых демонов Темного мира, а демоны, ужасные и несокрушимые Смрадокрылы, гибли один за другим, обрушивались сверху на городские строения, проламывая крыши, давя прятавшихся в домах людей… Странно, но Зой больше не чувствовал страха. Отчего-то ему казалось, что бой страшилищ ничем ему не угрожает. Потому что это был бой не людей, а – тварей. Гибель товарища как-то вылетела из его сознания. Единственное, чего желал сейчас Зой, – найти своих. Уж капитан-то все разъяснит, тут же одним коротким рыком прикажет ему идти куда нужно. И тогда все станет ясно и понятно.
Повернув за угол, Зой внезапно наткнулся на десяток лучников, вокруг которых, размахивая мечом, топал подкованными сапожищами рыжебородый ратник. Лучники и их командир не принадлежали гвардии его величества короля. По сине-желтым накидкам Зой распознал в них наемников из отрядов барона Иструба, присоединившегося к королевскому войску неделю назад. Тем не менее этой встрече обрадовался Зой безмерно.
– Братцы! – заорал Зой. – Эгей, братцы!
Лучники даже не посмотрели в его сторону. Понукаемые рыжебородым, они бестолково топтались на месте, то и дело натягивая тетиву своих луков в тщетной надежде поразить стрелами молниеносно пролетавших над ними горгулий. В тот момент, когда Зой подбежал к ним вплотную, одному из лучников это удалось. Выпущенная им стрела нырнула куда-то под крыло показавшейся над улицей горгулье. Вряд ли страшилище почувствовало эту стрелу, но, на беду стрелявших, на них обратил внимание зеленоволосый всадник.
Заложив над лучниками крутой вираж, он расслабленно всплеснул рукой – словно стряхивая с ладони что-то к ней приставшее – и помчался дальше.
Хрустальный звон наполнил воздух. Над людьми закружился вихрь удивительных полупрозрачных пластинок, формой напоминавших стрекозиные крылья. Опускаясь к земле, эти «крылья» увеличивались в размерах и вращались все быстрее и быстрее. Изумленный Зой увидел, как одно «крыло» отсекло голову рыжебородому, пройдя сквозь плоть так легко, словно не встретило на своем пути никакого сопротивления.
Рыжебородый погиб первым. Когда все «крылья» улеглись на мостовой, отряд лучников перестал существовать, превратившись в ровно нарубленные куски кровавого мяса, разбросанные по улице.
Зой осознал, что сидит на холодных камнях.
«Живой? – ошеломленно подумал он. – Живой!»
Он попытался встать, но тут только заметил, что ног у него нет. Отсеченные выше колен, они валялись в двух шагах от того места, он где «сидел». Хрустального звона копейщик королевской гвардии больше не слышал. И грохота небесного боя тоже – только громкое журчание крови, хлещущей из зиявших сосудов. Невероятная слабость наполнила тело Зоя. Он опрокинулся навзничь. Уже не черное, а начинающее синеть небо качнулось в его глазах. И было то небо чистым, только беззвучно и редко полыхали над городом оранжево-красные молнии.
«Сражение закончено?.. – без удивления удивился Зой. – Сколько же оно длилось… меньше четверти часа? А молнии… Что за молнии?..»
А потом гвардеец подумал о том, что почему-то не пришло ему в голову в тот миг, когда он впервые увидел горгулью и ее всадника.
«Высокий Народ… Высокий Народ сражается вместе с людьми… На стороне сэра Эрла бьются эльфы…»
Зой закрыл глаза и больше уже ни о чем не думал, ничего не слышал и ничего не видел.
Глава 2
И поднял глаза вверх.
Над крышами окрестных домов бешено кружились друг вокруг друга Смрадокрыл и горгулья, несущая всадника. Вот они разлетелись в разные стороны – и тут же снова сшиблись в схватке… которая оказалась совсем недолгой.
Зой увидел, как Смрадокрыл, скользнув под противником, ударил ему клювом в основание крыла, выбив сноп сверкнувших сталью перьев. Горгулья метнулась вбок и вверх, остроконечным змеиным хвостом разнеся в мелкие осколки печную трубу, и тогда ее всадник взмахнул искрящимся жезлом. Изумрудные искры вмиг потемнели и отяжелели, превратившись во множество необычайно крупных черных пчел. Горгулья взмыла вверх, почти сразу же пропав из поля зрения караульного, а пчелиный рой с громким гудением окутал замешкавшегося демона – точно спрятал его в мешок.
Смрадокрыл, отчаянно клекоча, забился в этом мешке, ринулся куда-то – явно наугад – и с чудовищной силой врезался в каменную стену ближайшего дома. Громадное тулово демона пробило в стене порядочную дыру, откуда выплеснулся испуганный женский визг. А Смрадокрыл рухнул на мостовую, перегородив улицу всего в нескольких шагах от застывшего на месте Зоя.
Караульного окатило волной ужасной вони.
Смрадокрыл еще дергался, но это были предсмертные конвульсии. Мешок, пленивший его в воздухе, растаял: каждая из черных пчел, нанеся последний удар – они пронзали тело демона, вылетая с другой стороны, будто иглы, прошивающие кусок полотна, – взвилась вверх, туда, где снова появилась горгулья со своим всадником. Всадник свесился к земле, опустив жезл. Черные пчелы, мгновенно уменьшившись, втянулись в жезл, который вновь вспыхнул изумрудными искрами.
Истекая белесо-зеленой слизью, Смрадокрыл медленно оплывал на ночной мостовой, словно гигантский кусок масла на солнцепеке; спустя всего два удара сердца от него осталась только воняющая гнилью лужица. Крылатый демон покинул мир людей.
Зой встряхнул головой, тут же обнаружив, что на ней нет шлема. И, повернувшись, пошел, пошатываясь, подальше от останков Смрадокрыла. Пошел, а потом побежал.
В небе клокотало сражение. Горгульи, управляемые своими всадниками, атаковали крылатых демонов Темного мира, а демоны, ужасные и несокрушимые Смрадокрылы, гибли один за другим, обрушивались сверху на городские строения, проламывая крыши, давя прятавшихся в домах людей… Странно, но Зой больше не чувствовал страха. Отчего-то ему казалось, что бой страшилищ ничем ему не угрожает. Потому что это был бой не людей, а – тварей. Гибель товарища как-то вылетела из его сознания. Единственное, чего желал сейчас Зой, – найти своих. Уж капитан-то все разъяснит, тут же одним коротким рыком прикажет ему идти куда нужно. И тогда все станет ясно и понятно.
Повернув за угол, Зой внезапно наткнулся на десяток лучников, вокруг которых, размахивая мечом, топал подкованными сапожищами рыжебородый ратник. Лучники и их командир не принадлежали гвардии его величества короля. По сине-желтым накидкам Зой распознал в них наемников из отрядов барона Иструба, присоединившегося к королевскому войску неделю назад. Тем не менее этой встрече обрадовался Зой безмерно.
– Братцы! – заорал Зой. – Эгей, братцы!
Лучники даже не посмотрели в его сторону. Понукаемые рыжебородым, они бестолково топтались на месте, то и дело натягивая тетиву своих луков в тщетной надежде поразить стрелами молниеносно пролетавших над ними горгулий. В тот момент, когда Зой подбежал к ним вплотную, одному из лучников это удалось. Выпущенная им стрела нырнула куда-то под крыло показавшейся над улицей горгулье. Вряд ли страшилище почувствовало эту стрелу, но, на беду стрелявших, на них обратил внимание зеленоволосый всадник.
Заложив над лучниками крутой вираж, он расслабленно всплеснул рукой – словно стряхивая с ладони что-то к ней приставшее – и помчался дальше.
Хрустальный звон наполнил воздух. Над людьми закружился вихрь удивительных полупрозрачных пластинок, формой напоминавших стрекозиные крылья. Опускаясь к земле, эти «крылья» увеличивались в размерах и вращались все быстрее и быстрее. Изумленный Зой увидел, как одно «крыло» отсекло голову рыжебородому, пройдя сквозь плоть так легко, словно не встретило на своем пути никакого сопротивления.
Рыжебородый погиб первым. Когда все «крылья» улеглись на мостовой, отряд лучников перестал существовать, превратившись в ровно нарубленные куски кровавого мяса, разбросанные по улице.
Зой осознал, что сидит на холодных камнях.
«Живой? – ошеломленно подумал он. – Живой!»
Он попытался встать, но тут только заметил, что ног у него нет. Отсеченные выше колен, они валялись в двух шагах от того места, он где «сидел». Хрустального звона копейщик королевской гвардии больше не слышал. И грохота небесного боя тоже – только громкое журчание крови, хлещущей из зиявших сосудов. Невероятная слабость наполнила тело Зоя. Он опрокинулся навзничь. Уже не черное, а начинающее синеть небо качнулось в его глазах. И было то небо чистым, только беззвучно и редко полыхали над городом оранжево-красные молнии.
«Сражение закончено?.. – без удивления удивился Зой. – Сколько же оно длилось… меньше четверти часа? А молнии… Что за молнии?..»
А потом гвардеец подумал о том, что почему-то не пришло ему в голову в тот миг, когда он впервые увидел горгулью и ее всадника.
«Высокий Народ… Высокий Народ сражается вместе с людьми… На стороне сэра Эрла бьются эльфы…»
Зой закрыл глаза и больше уже ни о чем не думал, ничего не слышал и ничего не видел.
Глава 2
Ветра не было совсем, но туман над болотом перекатывался неслышными волнами, то заволакивая пространство непроглядной молочной пеленой, то вдруг обнажая торчащие над бурой ряской косматые кочки.
Над одной такой кочкой поднялась узкая морда черной гадюки. Змея стрельнула из пасти острым раздвоенным язычком – раз, другой, третий; втягивая в ноздри сырой воздух и почуяв что-то, тревожно замерла.
И тут же на нее сверху обрушилось тяжелое тело, но за долю мгновения до шумного всплеска гадюка успела пружинно разогнуться и юркнуть под ряску.
Потерпевший неудачу ловец медленно поднялся на ноги и зло сплюнул. Жидкая грязь ручьями сбегала с его добротных кожаных доспехов, чисто выбритое лицо было сплошь в черных потеках, а к голой голове, по которой, видно, тоже совсем недавно погуляла отточенная бритва, к самой макушке, пристал торчащий задорным хохолком травяной пучок.
– Гад-дина, – проскрежетал зубами ловец, отирая лицо от грязи.
Был он очень молод, но не по возрасту высок и широк в плечах – настоящий великан. На поясном его ремне висел массивный нож, напоминавший больше короткий меч, а в наспинной перевязи был укреплен топор – обыкновенный топор лесоруба, но с неожиданно длинной рукоятью, каковые чаще изготовляют для топоров, предназначенных не для валки деревьев, а для боя.
Из непрестанно колышущейся пелены туманных волн вышел к ловцу худощавый подросток, вряд ли видевший за всю свою жизнь более пятнадцати зим. Соломенные волосы его торчали во все стороны, а на белом лице выделялись большие темные глаза, как-то необыкновенно ясно лучившиеся, словно паренек видел в этом тусклом мире не то, что есть на самом деле, а что-то другое – прекрасное и удивительное. Сильно изношенная одежда паренька пестрела многочисленными заплатами, а ноги его были босы. Оружия парнишка не имел никакого, зато был нагружен двумя мешками, висевшими на его плечах на тонких ремнях. Левый мешок был набит под завязку, и в нем со скользким шуршанием что-то шевелилось. Мешок на правом плече был почти пуст. Подойдя к здоровяку ближе, подросток сдвинул брови и сочувственно покачал головой.
– Что?! – не оборачиваясь, рявкнул ловец.
– Ты злишься, брат Оттар, – ровно констатировал паренек. – И злость мешает тебе видеть и слышать. Чтобы контролировать мир вокруг себя, нужен спокойный разум – так говорят все Мастера.
– Слушай ты… брат Атка, – Оттар резко развернулся к собеседнику и глянул ему прямо в лицо сузившимися глазами, – а твои Мастера не говорили тебе, что босоногий недоросток должен с почтением разговаривать с рыцарем Братства Порога? И уж никак не должен поучать его?!
Этот малец здорово раздражал здоровяка – своим неподходящим возрасту уверенным спокойствием, а главное, манерой говорить. Парнишка вел с ним беседу словно бы на равных, да еще изъяснялся так ровно и гладко, так верно и точно подбирал слова, как не всякий взрослый сможет. И бритоголовый верзила невольно чувствовал себя рядом с ним неотесанным деревенским увальнем.
– Тебе нужна помощь, – спокойно ответил тот, кого здоровяк назвал Аткой. – Здесь, на Туманных Болотах, брат всегда помогает брату.
– Я не нуждаюсь в твоей помощи!
– Велика опасность, что змее удастся укусить тебя. Кто тогда натрет рану целебным отваром?
– Отдай мне отвар и можешь проваливать. Сам справлюсь.
– Мастер Кулла велел мне сопровождать тебя, брат Оттар, а я не могу ослушаться Мастера.
Оттар, стирая грязь, провел ладонями по макушке, зацепил приставший к ней травяной пучок, покрутил его в руках и швырнул в сторону… и с раздражением еще раз плюнул туда, куда тот упал.
– Я ведь говорил тебе, брат Оттар, как правильно ловить гадюк, – продолжал тем временем Атка. – Надобно сначала отвлечь змею. Если гадюка увидит нечто, что ее насторожит, ей уже будет трудно отвести взгляд от этого. Вот тогда-то и следует бросаться на нее. Но так ловят змей только новички. Когда-то и я так ловил… до того, как попал в Укрывище близ Болотной Крепости Порога… По-настоящему ты усвоишь урок тогда, когда честно победишь черную гадюку в ловкости. Рыцарь-болотник должен двигаться быстрее змеи.
– Там, откуда я родом, – процедил Оттар сквозь зубы, – далеко-далеко отсюда, на севере, в Утурку – Королевстве Ледяных Островов, парни твоего возраста не унижаются до того, чтобы скакать по кочкам за скользкими гадами… Они – наравне с опытными воинами – рыщут по Вьюжному морю в поисках добычи. И сражаются, поверь мне, не на деревянных мечах, а на самых настоящих. Я был еще младше тебя, когда вошел в Северную Крепость Порога. Мне было столько же лет, сколько тебе, когда я сразил свою первую Тварь. А ты, брат Атка… видел ли Тварь Порога своими глазами?..
Если Атка и прочел иронию в словах северянина, то никак на нее не отреагировал. Он просто ответил на вопрос:
– Нет, брат Оттар, я не видел Тварей Порога. Я еще слишком слаб и неопытен, чтобы войти в Болотную Крепость. Как и ты, брат Оттар, я еще должен многому научиться.
– Научиться?! – прорычал Оттар. – То, чем мы занимаемся в Укрывище, ты называешь учебой? Сначала ловили в кулак мух, теперь вот – ловим змей… Дальше что? Прыгать за птахами?! Я – рыцарь Братства Порога! – загремел северянин. – Я сражался с Тварями, приходящими из-за Северного Порога, из этой жуткой трещины нашего мира, открывающей проход в мир другой, чужой и страшный! Я сражался с Тварями и побивал их! Я сокрушил Серого Подледника, Темного Рогача и Мечника Из Глубин! Я был избран Магистром Ордена Северной Крепости для службы в Дарбионском королевском дворце! Я стал одним из трех Рыцарей Порога, призванных защищать жизнь ее высочества принцессы Литии!.. Я бился с предателями трона, убийцами его величества короля Ганелона! Я и двое моих братьев-рыцарей вывели принцессу из захваченного врагом Дарбионского дворца! Я и брат Кай, мы вдвоем – сопровождали ее высочество в долгом путешествии через весь Гаэлон, сражаясь с псами короля-мага Константина, будь проклято это имя во веки веков! И мы доставили принцессу на Туманные Болота, откуда поганому колдуну ее вовеки не вырвать! – Оттар замолчал на мгновение, чтобы набрать в грудь воздуха для очередной тирады.
Атка ждал продолжения речи. По лицу паренька совсем не было заметно, что перечисление подвигов северянина его хоть немного впечатлило.
– И ежели ты, щенок, еще раз позволишь себе поучать меня, – выпалил Оттар, – клянусь Андаром Громобоем, я закачу тебе такую оплеуху, что ты будешь кувыркаться через все Болото!
– Я слышал о твоих подвигах в Северной Крепости и в Большом Мире, брат Оттар, – примирительно заговорил Атка. – Но если Магистр Скар решил, что тебе еще рано войти в Болотную Крепость, значит, так оно и есть.
Последняя фраза, произнесенная Аткой, подействовала на Оттара как лохань ледяной воды – он мотнул головой и забормотал что-то под нос, остывая.
– Скоро стемнеет, брат Оттар, – сказал еще Атка. – А у тебя в мешке только три змеи. Нужно спешить, иначе ты не принесешь в Укрывище десяток. Придется завтра снова выходить на Гадючью Лужу… А если и завтра не принесешь – так и на следующий день идти. А Гадючья Лужа через неделю-другую начнет замерзать, и змеи спрячутся в своих норах до самой весны…
Северянин без слов развернулся и пошел сквозь туман. Первые два его шага прозвучали громкими всплесками в стрекочущей болотной тишине, потом Оттар, видимо окончательно взяв себя в руки, стал ступать тихо. Атка двигался вслед за ним совершенно бесшумно.
Слова паренька о Магистре Скаре подняли со дна сознания Оттара воспоминания о том часе, когда они – сам северянин, болотный рыцарь сэр Кай и принцесса Лития, – прибыв на Туманные Болота, вышли к Укрывищу.
Тогда, только увидев выступившие из тумана теснившиеся друг к другу низенькие крытые тростником хижины, ее высочество обернулась к Каю и удивленно спросила:
– Это и есть ваша Крепость, сэр Кай?
– Это Укрывище, – отрывисто ответил болотник. – Здесь живут охотники и земледельцы. Здесь Мастера обучают юных воинов.
С момента, как они оказались на Болоте, лицо Кая стянуло ледяной непроницаемой маской. Он почти не разговаривал, лишь отвечал на вопросы товарищей. И сейчас он шагал мерно и твердо, коротко кивая приветствовавшим его людям. Чудесные доспехи болотника при каждом его шаге матово переливались беззвучной тяжкой чернотой. Меч с рукоятью в виде головы виверны тонко лязгал о набедренную пластину. Принцесса и северный рыцарь с головы до ног забрызганы были вонючей болотной жижей, а к доспехам Кая грязь не приставала.
Обитатели Туманных Болот почти не пользовались изделиями из металла. Ядовитые испарения быстро превращали металл в ржавую труху. Доспехи, оружие, кухонную утварь, даже дверные петли болотники изготавливали из костей, шкур и панцирей уничтоженных ими Тварей. И по традиции Болотной Крепости всякий рыцарь-болотник ладил себе доспехи из частей чудовища, сраженного им самим. Доспех Кая был изготовлен из панциря Черного Косаря – ужасной Твари, которую невозможно было убить, которую можно было только попытаться убить. Человеческое оружие не могло повредить Черному Косарю. Любое заклинание стекало с панциря Твари, как вода. Самый грозный мороз не в силах был заморозить броню Косаря, самое жаркое пламя не могло нагреть ее. Эти Твари были легендой Туманных Болот. Они приходили и уходили, когда им вздумается, оставляя за собой мертвых болотников. За всю историю Болотной Крепости лишь четырем рыцарям удалось убить такую Тварь. Но никто из них так и не смог понять – как. Рыцарь Болотной Крепости Порога сэр Кай стал пятым болотником, сразившим Черного Косаря…
Среди хижин показались люди: дурно одетые и невооруженные, они приветствовали путников.
Появление рыцарей и принцессы близ Болотной Крепости не было для болотников неожиданностью. Спускаясь вниз по течению Горши, которой дают начало грохочущие водопады, низвергающиеся с Синих гор, путники нагнали двух рыцарей-болотников, возвращавшихся домой (защитники Болотной Крепости очень редко, но навещали Большой Мир, чтобы добыть муки, полотна, драгоценных камней, необходимых для изготовления амулетов и прочего – того, чего невозможно отыскать или произвести на Болоте). Они разбили общий лагерь на берегу Горши и ночь провели за разговорами. Тяжелы были тюки, которые везли с собой рыцари Болотной Крепости, но еще тяжелее оказались вести, что принесли трое путников из Дарбиона, столицы великого Гаэлона… Вести о том, что его величество Ганелон Милостивый погиб от рук гнусных заговорщиков, во главе которых стоял невесть откуда взявшийся маг по имени Константин и предатель короля – архимаг Сферы Жизни, член Ордена Королевских Магов – Гархаллокс. О том, что могущество этого Константина неизмеримо, так как черпает он его от Блуждающего Бога, Великого Чернолицего, Убийцы Из Бездны, Последней Упавшей Звезды, горбатого Ибаса, сына Светоносного Вайара и Нэлы Плодоносящей. О том, что Константин короновал себя на престол Гаэлона, а его соратники действуют в столицах всех Шести Королевств, стремясь низвергнуть законную власть и там. О том, что маг-узурпатор Константин намеревается, захватив соседствующие королевства, создать единую великую Империю, равной которой еще не было в истории мира… Услышали рыцари-болотники еще о том, что не все сыны Гаэлона в трепете склонили головы перед узурпатором: на дальних рубежах королевства феодалы не признают власти Константина, да и в центральных землях Гаэлона начинает бурлить кровавый котел смуты, а в Серых Камнях Огров тамошние рыцари во главе с сэром Эрлом Сантальским, рыцарем Ордена Горной Крепости Порога, собирают силу, чтобы дать бой беззаконному захватчику королевского престола. Рассказали путники еще о том, что Константин, именующий себя Великим, с многочисленным войском идет на Болотную Крепость: чтобы вернуть себе королевскую дочь, ее высочество принцессу Литию, брак с которой упрочил бы его положение на троне…
С рассветом болотники продолжили свой путь, а Оттар, Кай и Лития вынуждены были задержаться еще на день – все же трудно далось принцессе путешествие по бурной Горше. Расставаясь с болотниками, Оттар не заметил на их лицах тревоги и скорби; рыцари был спокойны. Ибо нет нужды рыцарям Болотной Крепости Порога тратить силы на ненависть и печаль. Силы слишком нужны для действий.
В Укрывище к принцессе обращались особо и должным образом – приближаясь к ней, преклоняли колени и почтительно проговаривали слова приветствия. Оттар с любопытством разглядывал обитателей Укрывища. Некоторое разочарование, которое он испытал при виде людей, шлепающих по жидкой грязи – более похожих на обыкновенных крестьян, чем на суровых защитников человечества от Тварей, приходящих из-за Порога, – понемногу таяло. С жителями Туманных Болот было что-то не так – почувствовал Оттар. Он смотрел на них, кивал им, механически здоровался, когда его приветствовали, а сам пытался догадаться, в чем же дело… Понимание пришло неожиданно. Северянин вдруг осознал, что не видит на лицах и в глазах людей Укрывища ни следа страха, подозрительности или враждебности. Они встречали его – совершенно незнакомого им человека – открыто дружелюбно: как родня встречает после долгой разлуки своего, родного, от которого нечего ждать чего-нибудь нехорошего. Осознав это, Оттар хмыкнул и, ища поддержки затеплившемуся в груди чувству благодарности, оглянулся на Кая.
Болотник, ни на кого не глядя, медленно шел меж хижинами Укрывища, туда, где сквозь туман маслянисто поблескивало черное зеркало неподвижной воды.
Они вышли к берегу небольшого круглого озера – и тогда им открылась Крепость, располагавшаяся на острове посреди мертвой воды.
И вновь Оттар удивился: Болотная Крепость Порога оказалась не такой уж большой, как он мог себе представить, – Северная Крепость Порога превышала ее размерами почти что вдвое. Но невысокие стены, сложенные из громадных серых камней, производили впечатление чрезвычайно прочных; и на мощных сторожевых башнях ровно и ярко пылали костры, разгонявшие мутный темный туман. Северянину вдруг почудилось, что вовсе не крепость перед ним, а громадный каменный пес, который, почуяв что-то, настороженно припал к земле. Наваждение было таким сильным, что Оттару пришлось дернуть себя за косу и помотать головой, чтобы мираж рассеялся. И тогда северянин увидел на пологом озерном берегу троих рыцарей. Подойдя ближе, он и Кай поклонились им, прижав правую руку к груди.
Странен был вид этих рыцарей.
Стоявший слева был высок и худ. Доспехи его отливали ядовито-лиловым: нагрудный панцирь щетинился тонкими, но явно очень острыми шипами; на подвижных сочленениях локтей и коленей шипы были длиннее и толще, а на плечах – угрожающе изгибались, точно звериные когти. Огромный, неправильной пятиугольной формы щит громоздился за спиной рыцаря, меч с рукоятью в виде головы виверны висел у левого бедра. Лиловый шлем с забралом в виде разверстой зубастой пасти украшали зазубренные иглы, торчавшие на месте плюмажа. За частоколом клыков забрала Оттар разглядел сухое и темное старческое лицо, до крыльев носа утопленное в аккуратно расчесанной белой бороде.
Стоявший справа был тяжел и кряжист. Серые его доспехи напоминали изборожденную глубокими морщинами окаменелую кору древнего дерева. В причудливом переплетении морщин нельзя было разобрать, в каких местах и каким образом соединялись латные пластины. Шлем этого рыцаря наглухо закрывал лицо, оставляя только две узкие прорези для глаз и для рта. Двуручный меч, укрепленный за спиной, высоко поднимался над плечами рыцаря: на рукояти двуручника свирепо скалилась виверна, а клинок был темен и сер – будто вырезан из тяжелого камня.
Рыцарь, стоявший в центре, был могуч и статен. Шлема на нем не было, и Оттар мог видеть выбритую дочиста мощно вылепленную голову мужчины, разменявшего седьмой десяток, но нисколько не согбенного старостью. Доспехи из белых – на вид костяных – пластин ладно укрывали большое и сильное тело рыцаря, два коротких меча с широкими клинками и головами виверн на рукоятях по обе руки крепились к поясу, на котором поблескивало еще несколько кривых метательных ножей.
Северянин тогда неожиданно поймал себя на мысли, что в любом другом месте эти трое выглядели бы… дико и, пожалуй, смешно. Но здесь, на этих Туманных Болотах, где из-под вязкой земли поднимается душный смрад; где деревья редки и уродливы, точно клубки окостеневших змей; где ночами в черном далёке косматые кочки вспыхивают пугающим голубым пламенем; где царствует мутный туман, никогда не пропускающий самого тонкого солнечного луча; где в сыром воздухе навечно растворена гнетущая опасность того, что Твари из-за Порога прорвутся через дозоры рыцарей-болотников, прорвутся через Крепость, – здесь эти трое смотрелись… как надо. Как крутобокие шнеки, такие нелепо-неуклюжие на суше, смотрятся в бушующем перехлесте волн Вьюжного моря.
И Оттар, разглядывая рыцарей-болотников, вдруг понял: Туманные Болота – это особый, ни на что не похожий мир. Те законы бытия, к которым он привык за свою жизнь, здесь попросту не действуют. Эта мысль, вспыхнувшая ярко, очень быстро стала гаснуть. И совсем другие, никак не перекликающиеся с ней мысли побежали в голове северянина.
«Интересно, когда начнется пир по поводу нашего прибытия? – подумал юный великан. – И чем угощать будут? Сомневаюсь, что пиво, которое здесь варят, так же вкусно, как в Дарбионе… А может, тут вообще пива не пьют? Может, тут отваром из лягушек сердце веселят…»
Тем временем могучий старик преклонил колени перед принцессой. Двое других болотников, сняв шлемы, последовали его примеру. Рыцарь в лиловых доспехах оказался одноглаз – его лицо пересекала темная повязка.
– Меня зовут сэр Скар, ваше высочество, – неожиданно мягким голосом проговорил старик. – Волею его величества короля Гаэлона Ганелона Милостивого – я Магистр Ордена Болотной Крепости Порога. Это старшие и лучшие рыцари моего Ордена. Сэр Герб…
Седобородый склонился еще ниже. А Оттар отметил, что лицо Кая дрогнуло, когда Магистр произнес это имя. «Герб! – вспомнил северянин. – Это же тот самый старик, о котором рассказывал Кай! Старый рыцарь-болотник, нашедший Кая в Большом Мире еще несмышленым мальчишкой и приведший его на Туманные Болота… Первый учитель и наставник Кая!» Оттар с любопытством уставился на рыцаря в лиловых доспехах. По рассказам юного болотника он представлял себе Герба этаким древним исполином, более похожим на сурового воителя-полубога из детских сказок, чем на обыкновенного человека. Сейчас же, столкнувшись с этим Гербом лицом к лицу, северянин увидел сухопарого мужчину преклонных уже лет, в облике которого не было ничего особенного.
– И сэр Равар, – закончил Магистр Скар.
Принцесса со страхом взглянула на сэра Равара. Лицо рыцаря, носящего это имя, было жутко изуродовано: левая щека отсутствовала; на ее месте темнела начавшая уже по краям затягиваться нежной голубоватой кожицей дыра, в которой были видны покрытые черными язвами десна и коренные зубы. Кроме того, вместо левого уха у рыцаря топорщилась какая-то сморщенная красная лепешка. А на горле, под подбородком, виднелись едва поджившие следы чудовищных чьих-то когтей. Судя по бледности лица и скорбно-синеватым подглазьям, доспехи сэра Равара скрывали и другие, более серьезные раны.
– Видать, нынче нескучно у вас, – грубовато отметил Оттар. – Тем лучше – давно уже у меня не было хорошей драки.
Над одной такой кочкой поднялась узкая морда черной гадюки. Змея стрельнула из пасти острым раздвоенным язычком – раз, другой, третий; втягивая в ноздри сырой воздух и почуяв что-то, тревожно замерла.
И тут же на нее сверху обрушилось тяжелое тело, но за долю мгновения до шумного всплеска гадюка успела пружинно разогнуться и юркнуть под ряску.
Потерпевший неудачу ловец медленно поднялся на ноги и зло сплюнул. Жидкая грязь ручьями сбегала с его добротных кожаных доспехов, чисто выбритое лицо было сплошь в черных потеках, а к голой голове, по которой, видно, тоже совсем недавно погуляла отточенная бритва, к самой макушке, пристал торчащий задорным хохолком травяной пучок.
– Гад-дина, – проскрежетал зубами ловец, отирая лицо от грязи.
Был он очень молод, но не по возрасту высок и широк в плечах – настоящий великан. На поясном его ремне висел массивный нож, напоминавший больше короткий меч, а в наспинной перевязи был укреплен топор – обыкновенный топор лесоруба, но с неожиданно длинной рукоятью, каковые чаще изготовляют для топоров, предназначенных не для валки деревьев, а для боя.
Из непрестанно колышущейся пелены туманных волн вышел к ловцу худощавый подросток, вряд ли видевший за всю свою жизнь более пятнадцати зим. Соломенные волосы его торчали во все стороны, а на белом лице выделялись большие темные глаза, как-то необыкновенно ясно лучившиеся, словно паренек видел в этом тусклом мире не то, что есть на самом деле, а что-то другое – прекрасное и удивительное. Сильно изношенная одежда паренька пестрела многочисленными заплатами, а ноги его были босы. Оружия парнишка не имел никакого, зато был нагружен двумя мешками, висевшими на его плечах на тонких ремнях. Левый мешок был набит под завязку, и в нем со скользким шуршанием что-то шевелилось. Мешок на правом плече был почти пуст. Подойдя к здоровяку ближе, подросток сдвинул брови и сочувственно покачал головой.
– Что?! – не оборачиваясь, рявкнул ловец.
– Ты злишься, брат Оттар, – ровно констатировал паренек. – И злость мешает тебе видеть и слышать. Чтобы контролировать мир вокруг себя, нужен спокойный разум – так говорят все Мастера.
– Слушай ты… брат Атка, – Оттар резко развернулся к собеседнику и глянул ему прямо в лицо сузившимися глазами, – а твои Мастера не говорили тебе, что босоногий недоросток должен с почтением разговаривать с рыцарем Братства Порога? И уж никак не должен поучать его?!
Этот малец здорово раздражал здоровяка – своим неподходящим возрасту уверенным спокойствием, а главное, манерой говорить. Парнишка вел с ним беседу словно бы на равных, да еще изъяснялся так ровно и гладко, так верно и точно подбирал слова, как не всякий взрослый сможет. И бритоголовый верзила невольно чувствовал себя рядом с ним неотесанным деревенским увальнем.
– Тебе нужна помощь, – спокойно ответил тот, кого здоровяк назвал Аткой. – Здесь, на Туманных Болотах, брат всегда помогает брату.
– Я не нуждаюсь в твоей помощи!
– Велика опасность, что змее удастся укусить тебя. Кто тогда натрет рану целебным отваром?
– Отдай мне отвар и можешь проваливать. Сам справлюсь.
– Мастер Кулла велел мне сопровождать тебя, брат Оттар, а я не могу ослушаться Мастера.
Оттар, стирая грязь, провел ладонями по макушке, зацепил приставший к ней травяной пучок, покрутил его в руках и швырнул в сторону… и с раздражением еще раз плюнул туда, куда тот упал.
– Я ведь говорил тебе, брат Оттар, как правильно ловить гадюк, – продолжал тем временем Атка. – Надобно сначала отвлечь змею. Если гадюка увидит нечто, что ее насторожит, ей уже будет трудно отвести взгляд от этого. Вот тогда-то и следует бросаться на нее. Но так ловят змей только новички. Когда-то и я так ловил… до того, как попал в Укрывище близ Болотной Крепости Порога… По-настоящему ты усвоишь урок тогда, когда честно победишь черную гадюку в ловкости. Рыцарь-болотник должен двигаться быстрее змеи.
– Там, откуда я родом, – процедил Оттар сквозь зубы, – далеко-далеко отсюда, на севере, в Утурку – Королевстве Ледяных Островов, парни твоего возраста не унижаются до того, чтобы скакать по кочкам за скользкими гадами… Они – наравне с опытными воинами – рыщут по Вьюжному морю в поисках добычи. И сражаются, поверь мне, не на деревянных мечах, а на самых настоящих. Я был еще младше тебя, когда вошел в Северную Крепость Порога. Мне было столько же лет, сколько тебе, когда я сразил свою первую Тварь. А ты, брат Атка… видел ли Тварь Порога своими глазами?..
Если Атка и прочел иронию в словах северянина, то никак на нее не отреагировал. Он просто ответил на вопрос:
– Нет, брат Оттар, я не видел Тварей Порога. Я еще слишком слаб и неопытен, чтобы войти в Болотную Крепость. Как и ты, брат Оттар, я еще должен многому научиться.
– Научиться?! – прорычал Оттар. – То, чем мы занимаемся в Укрывище, ты называешь учебой? Сначала ловили в кулак мух, теперь вот – ловим змей… Дальше что? Прыгать за птахами?! Я – рыцарь Братства Порога! – загремел северянин. – Я сражался с Тварями, приходящими из-за Северного Порога, из этой жуткой трещины нашего мира, открывающей проход в мир другой, чужой и страшный! Я сражался с Тварями и побивал их! Я сокрушил Серого Подледника, Темного Рогача и Мечника Из Глубин! Я был избран Магистром Ордена Северной Крепости для службы в Дарбионском королевском дворце! Я стал одним из трех Рыцарей Порога, призванных защищать жизнь ее высочества принцессы Литии!.. Я бился с предателями трона, убийцами его величества короля Ганелона! Я и двое моих братьев-рыцарей вывели принцессу из захваченного врагом Дарбионского дворца! Я и брат Кай, мы вдвоем – сопровождали ее высочество в долгом путешествии через весь Гаэлон, сражаясь с псами короля-мага Константина, будь проклято это имя во веки веков! И мы доставили принцессу на Туманные Болота, откуда поганому колдуну ее вовеки не вырвать! – Оттар замолчал на мгновение, чтобы набрать в грудь воздуха для очередной тирады.
Атка ждал продолжения речи. По лицу паренька совсем не было заметно, что перечисление подвигов северянина его хоть немного впечатлило.
– И ежели ты, щенок, еще раз позволишь себе поучать меня, – выпалил Оттар, – клянусь Андаром Громобоем, я закачу тебе такую оплеуху, что ты будешь кувыркаться через все Болото!
– Я слышал о твоих подвигах в Северной Крепости и в Большом Мире, брат Оттар, – примирительно заговорил Атка. – Но если Магистр Скар решил, что тебе еще рано войти в Болотную Крепость, значит, так оно и есть.
Последняя фраза, произнесенная Аткой, подействовала на Оттара как лохань ледяной воды – он мотнул головой и забормотал что-то под нос, остывая.
– Скоро стемнеет, брат Оттар, – сказал еще Атка. – А у тебя в мешке только три змеи. Нужно спешить, иначе ты не принесешь в Укрывище десяток. Придется завтра снова выходить на Гадючью Лужу… А если и завтра не принесешь – так и на следующий день идти. А Гадючья Лужа через неделю-другую начнет замерзать, и змеи спрячутся в своих норах до самой весны…
Северянин без слов развернулся и пошел сквозь туман. Первые два его шага прозвучали громкими всплесками в стрекочущей болотной тишине, потом Оттар, видимо окончательно взяв себя в руки, стал ступать тихо. Атка двигался вслед за ним совершенно бесшумно.
Слова паренька о Магистре Скаре подняли со дна сознания Оттара воспоминания о том часе, когда они – сам северянин, болотный рыцарь сэр Кай и принцесса Лития, – прибыв на Туманные Болота, вышли к Укрывищу.
Тогда, только увидев выступившие из тумана теснившиеся друг к другу низенькие крытые тростником хижины, ее высочество обернулась к Каю и удивленно спросила:
– Это и есть ваша Крепость, сэр Кай?
– Это Укрывище, – отрывисто ответил болотник. – Здесь живут охотники и земледельцы. Здесь Мастера обучают юных воинов.
С момента, как они оказались на Болоте, лицо Кая стянуло ледяной непроницаемой маской. Он почти не разговаривал, лишь отвечал на вопросы товарищей. И сейчас он шагал мерно и твердо, коротко кивая приветствовавшим его людям. Чудесные доспехи болотника при каждом его шаге матово переливались беззвучной тяжкой чернотой. Меч с рукоятью в виде головы виверны тонко лязгал о набедренную пластину. Принцесса и северный рыцарь с головы до ног забрызганы были вонючей болотной жижей, а к доспехам Кая грязь не приставала.
Обитатели Туманных Болот почти не пользовались изделиями из металла. Ядовитые испарения быстро превращали металл в ржавую труху. Доспехи, оружие, кухонную утварь, даже дверные петли болотники изготавливали из костей, шкур и панцирей уничтоженных ими Тварей. И по традиции Болотной Крепости всякий рыцарь-болотник ладил себе доспехи из частей чудовища, сраженного им самим. Доспех Кая был изготовлен из панциря Черного Косаря – ужасной Твари, которую невозможно было убить, которую можно было только попытаться убить. Человеческое оружие не могло повредить Черному Косарю. Любое заклинание стекало с панциря Твари, как вода. Самый грозный мороз не в силах был заморозить броню Косаря, самое жаркое пламя не могло нагреть ее. Эти Твари были легендой Туманных Болот. Они приходили и уходили, когда им вздумается, оставляя за собой мертвых болотников. За всю историю Болотной Крепости лишь четырем рыцарям удалось убить такую Тварь. Но никто из них так и не смог понять – как. Рыцарь Болотной Крепости Порога сэр Кай стал пятым болотником, сразившим Черного Косаря…
Среди хижин показались люди: дурно одетые и невооруженные, они приветствовали путников.
Появление рыцарей и принцессы близ Болотной Крепости не было для болотников неожиданностью. Спускаясь вниз по течению Горши, которой дают начало грохочущие водопады, низвергающиеся с Синих гор, путники нагнали двух рыцарей-болотников, возвращавшихся домой (защитники Болотной Крепости очень редко, но навещали Большой Мир, чтобы добыть муки, полотна, драгоценных камней, необходимых для изготовления амулетов и прочего – того, чего невозможно отыскать или произвести на Болоте). Они разбили общий лагерь на берегу Горши и ночь провели за разговорами. Тяжелы были тюки, которые везли с собой рыцари Болотной Крепости, но еще тяжелее оказались вести, что принесли трое путников из Дарбиона, столицы великого Гаэлона… Вести о том, что его величество Ганелон Милостивый погиб от рук гнусных заговорщиков, во главе которых стоял невесть откуда взявшийся маг по имени Константин и предатель короля – архимаг Сферы Жизни, член Ордена Королевских Магов – Гархаллокс. О том, что могущество этого Константина неизмеримо, так как черпает он его от Блуждающего Бога, Великого Чернолицего, Убийцы Из Бездны, Последней Упавшей Звезды, горбатого Ибаса, сына Светоносного Вайара и Нэлы Плодоносящей. О том, что Константин короновал себя на престол Гаэлона, а его соратники действуют в столицах всех Шести Королевств, стремясь низвергнуть законную власть и там. О том, что маг-узурпатор Константин намеревается, захватив соседствующие королевства, создать единую великую Империю, равной которой еще не было в истории мира… Услышали рыцари-болотники еще о том, что не все сыны Гаэлона в трепете склонили головы перед узурпатором: на дальних рубежах королевства феодалы не признают власти Константина, да и в центральных землях Гаэлона начинает бурлить кровавый котел смуты, а в Серых Камнях Огров тамошние рыцари во главе с сэром Эрлом Сантальским, рыцарем Ордена Горной Крепости Порога, собирают силу, чтобы дать бой беззаконному захватчику королевского престола. Рассказали путники еще о том, что Константин, именующий себя Великим, с многочисленным войском идет на Болотную Крепость: чтобы вернуть себе королевскую дочь, ее высочество принцессу Литию, брак с которой упрочил бы его положение на троне…
С рассветом болотники продолжили свой путь, а Оттар, Кай и Лития вынуждены были задержаться еще на день – все же трудно далось принцессе путешествие по бурной Горше. Расставаясь с болотниками, Оттар не заметил на их лицах тревоги и скорби; рыцари был спокойны. Ибо нет нужды рыцарям Болотной Крепости Порога тратить силы на ненависть и печаль. Силы слишком нужны для действий.
В Укрывище к принцессе обращались особо и должным образом – приближаясь к ней, преклоняли колени и почтительно проговаривали слова приветствия. Оттар с любопытством разглядывал обитателей Укрывища. Некоторое разочарование, которое он испытал при виде людей, шлепающих по жидкой грязи – более похожих на обыкновенных крестьян, чем на суровых защитников человечества от Тварей, приходящих из-за Порога, – понемногу таяло. С жителями Туманных Болот было что-то не так – почувствовал Оттар. Он смотрел на них, кивал им, механически здоровался, когда его приветствовали, а сам пытался догадаться, в чем же дело… Понимание пришло неожиданно. Северянин вдруг осознал, что не видит на лицах и в глазах людей Укрывища ни следа страха, подозрительности или враждебности. Они встречали его – совершенно незнакомого им человека – открыто дружелюбно: как родня встречает после долгой разлуки своего, родного, от которого нечего ждать чего-нибудь нехорошего. Осознав это, Оттар хмыкнул и, ища поддержки затеплившемуся в груди чувству благодарности, оглянулся на Кая.
Болотник, ни на кого не глядя, медленно шел меж хижинами Укрывища, туда, где сквозь туман маслянисто поблескивало черное зеркало неподвижной воды.
Они вышли к берегу небольшого круглого озера – и тогда им открылась Крепость, располагавшаяся на острове посреди мертвой воды.
И вновь Оттар удивился: Болотная Крепость Порога оказалась не такой уж большой, как он мог себе представить, – Северная Крепость Порога превышала ее размерами почти что вдвое. Но невысокие стены, сложенные из громадных серых камней, производили впечатление чрезвычайно прочных; и на мощных сторожевых башнях ровно и ярко пылали костры, разгонявшие мутный темный туман. Северянину вдруг почудилось, что вовсе не крепость перед ним, а громадный каменный пес, который, почуяв что-то, настороженно припал к земле. Наваждение было таким сильным, что Оттару пришлось дернуть себя за косу и помотать головой, чтобы мираж рассеялся. И тогда северянин увидел на пологом озерном берегу троих рыцарей. Подойдя ближе, он и Кай поклонились им, прижав правую руку к груди.
Странен был вид этих рыцарей.
Стоявший слева был высок и худ. Доспехи его отливали ядовито-лиловым: нагрудный панцирь щетинился тонкими, но явно очень острыми шипами; на подвижных сочленениях локтей и коленей шипы были длиннее и толще, а на плечах – угрожающе изгибались, точно звериные когти. Огромный, неправильной пятиугольной формы щит громоздился за спиной рыцаря, меч с рукоятью в виде головы виверны висел у левого бедра. Лиловый шлем с забралом в виде разверстой зубастой пасти украшали зазубренные иглы, торчавшие на месте плюмажа. За частоколом клыков забрала Оттар разглядел сухое и темное старческое лицо, до крыльев носа утопленное в аккуратно расчесанной белой бороде.
Стоявший справа был тяжел и кряжист. Серые его доспехи напоминали изборожденную глубокими морщинами окаменелую кору древнего дерева. В причудливом переплетении морщин нельзя было разобрать, в каких местах и каким образом соединялись латные пластины. Шлем этого рыцаря наглухо закрывал лицо, оставляя только две узкие прорези для глаз и для рта. Двуручный меч, укрепленный за спиной, высоко поднимался над плечами рыцаря: на рукояти двуручника свирепо скалилась виверна, а клинок был темен и сер – будто вырезан из тяжелого камня.
Рыцарь, стоявший в центре, был могуч и статен. Шлема на нем не было, и Оттар мог видеть выбритую дочиста мощно вылепленную голову мужчины, разменявшего седьмой десяток, но нисколько не согбенного старостью. Доспехи из белых – на вид костяных – пластин ладно укрывали большое и сильное тело рыцаря, два коротких меча с широкими клинками и головами виверн на рукоятях по обе руки крепились к поясу, на котором поблескивало еще несколько кривых метательных ножей.
Северянин тогда неожиданно поймал себя на мысли, что в любом другом месте эти трое выглядели бы… дико и, пожалуй, смешно. Но здесь, на этих Туманных Болотах, где из-под вязкой земли поднимается душный смрад; где деревья редки и уродливы, точно клубки окостеневших змей; где ночами в черном далёке косматые кочки вспыхивают пугающим голубым пламенем; где царствует мутный туман, никогда не пропускающий самого тонкого солнечного луча; где в сыром воздухе навечно растворена гнетущая опасность того, что Твари из-за Порога прорвутся через дозоры рыцарей-болотников, прорвутся через Крепость, – здесь эти трое смотрелись… как надо. Как крутобокие шнеки, такие нелепо-неуклюжие на суше, смотрятся в бушующем перехлесте волн Вьюжного моря.
И Оттар, разглядывая рыцарей-болотников, вдруг понял: Туманные Болота – это особый, ни на что не похожий мир. Те законы бытия, к которым он привык за свою жизнь, здесь попросту не действуют. Эта мысль, вспыхнувшая ярко, очень быстро стала гаснуть. И совсем другие, никак не перекликающиеся с ней мысли побежали в голове северянина.
«Интересно, когда начнется пир по поводу нашего прибытия? – подумал юный великан. – И чем угощать будут? Сомневаюсь, что пиво, которое здесь варят, так же вкусно, как в Дарбионе… А может, тут вообще пива не пьют? Может, тут отваром из лягушек сердце веселят…»
Тем временем могучий старик преклонил колени перед принцессой. Двое других болотников, сняв шлемы, последовали его примеру. Рыцарь в лиловых доспехах оказался одноглаз – его лицо пересекала темная повязка.
– Меня зовут сэр Скар, ваше высочество, – неожиданно мягким голосом проговорил старик. – Волею его величества короля Гаэлона Ганелона Милостивого – я Магистр Ордена Болотной Крепости Порога. Это старшие и лучшие рыцари моего Ордена. Сэр Герб…
Седобородый склонился еще ниже. А Оттар отметил, что лицо Кая дрогнуло, когда Магистр произнес это имя. «Герб! – вспомнил северянин. – Это же тот самый старик, о котором рассказывал Кай! Старый рыцарь-болотник, нашедший Кая в Большом Мире еще несмышленым мальчишкой и приведший его на Туманные Болота… Первый учитель и наставник Кая!» Оттар с любопытством уставился на рыцаря в лиловых доспехах. По рассказам юного болотника он представлял себе Герба этаким древним исполином, более похожим на сурового воителя-полубога из детских сказок, чем на обыкновенного человека. Сейчас же, столкнувшись с этим Гербом лицом к лицу, северянин увидел сухопарого мужчину преклонных уже лет, в облике которого не было ничего особенного.
– И сэр Равар, – закончил Магистр Скар.
Принцесса со страхом взглянула на сэра Равара. Лицо рыцаря, носящего это имя, было жутко изуродовано: левая щека отсутствовала; на ее месте темнела начавшая уже по краям затягиваться нежной голубоватой кожицей дыра, в которой были видны покрытые черными язвами десна и коренные зубы. Кроме того, вместо левого уха у рыцаря топорщилась какая-то сморщенная красная лепешка. А на горле, под подбородком, виднелись едва поджившие следы чудовищных чьих-то когтей. Судя по бледности лица и скорбно-синеватым подглазьям, доспехи сэра Равара скрывали и другие, более серьезные раны.
– Видать, нынче нескучно у вас, – грубовато отметил Оттар. – Тем лучше – давно уже у меня не было хорошей драки.