Страница:
— Ну что вы, мистер Дайер! — воскликнул Иван. — Конечно, вы доживете! Вы не можете не дожить!
— Да нет, — сказал Доктор. — Дело не в том, доживу я или не доживу, хотя хотелось бы. Вся беда в том, что количество Зрячих в Приюте, к сожалению, не имеет большого значения!
— Как это не имеет?!
— А вот так! — отрубил Доктор. — Будь хоть один Зрячий, хоть пять — все равно мы будем жить в подземелье, разве что чуть раздвинем свои владения. Можно будет побольше огородов посадить да работать круглосуточно. Вот и все… Хотя и это, конечно, кое-какие изменения к лучшему… Ничего не вспоминается? — неожиданно спросил он.
Иван прислушался к себе. Тут же заныло в висках, по затылку застучали увесистые молотки. Он помотал головой.
— Ну, иди домой, зародыш новой цивилизации, — сказал Доктор. — Ложись спать. Будем готовиться к летнему походу… И я тебя умоляю. — Доктор схватил Ивана за руку. — Постарайся вспомнить, чем ты занимался у Мэта! Хоть что-нибудь! Это здорово может нам помочь!
Иван ушел. После этого было еще несколько «чаепитий», посвященных подготовке похода. Иван изо всех сил старался вспомнить, что же было с ним у Зрячего Мэта. И кое-что он припомнил. Но Доктор до этого уже не дожил.
13. ДЕНЬ ВЧЕРАШНИЙ
— Да нет, — сказал Доктор. — Дело не в том, доживу я или не доживу, хотя хотелось бы. Вся беда в том, что количество Зрячих в Приюте, к сожалению, не имеет большого значения!
— Как это не имеет?!
— А вот так! — отрубил Доктор. — Будь хоть один Зрячий, хоть пять — все равно мы будем жить в подземелье, разве что чуть раздвинем свои владения. Можно будет побольше огородов посадить да работать круглосуточно. Вот и все… Хотя и это, конечно, кое-какие изменения к лучшему… Ничего не вспоминается? — неожиданно спросил он.
Иван прислушался к себе. Тут же заныло в висках, по затылку застучали увесистые молотки. Он помотал головой.
— Ну, иди домой, зародыш новой цивилизации, — сказал Доктор. — Ложись спать. Будем готовиться к летнему походу… И я тебя умоляю. — Доктор схватил Ивана за руку. — Постарайся вспомнить, чем ты занимался у Мэта! Хоть что-нибудь! Это здорово может нам помочь!
Иван ушел. После этого было еще несколько «чаепитий», посвященных подготовке похода. Иван изо всех сил старался вспомнить, что же было с ним у Зрячего Мэта. И кое-что он припомнил. Но Доктор до этого уже не дожил.
13. ДЕНЬ ВЧЕРАШНИЙ
— Наконец-то, повезло! — сказал Иван.
— В чем же тут везение? — спросила Наташка.
Ответить Иван не успел.
— Добрый день, господа! — раздался чей-то голос.
— Ой! — взвизгнула Наташка. — Кто это?
Иван вскинул лайтинг.
— Кто здесь? Выходи!
— Это я, господа, главный компьютер базы.
— Компьютер… — прошептала Наташка.
— Да, мисс. Рад вас приветствовать, как вторую женщину, побывавшую на базе.
— А кто была первая? — неожиданно для себя спросил Иван.
— Первой была супруга сенатора Крэгга. Это было, правда, уже очень давно… А откуда у вас, сэр, пропуск полковника Коллинза?
— Пропуск-то?.. — Иван посмотрел на Ключ. — Он мне его… подарил.
— Чем могу быть вам полезен, сэр? Какие будут приказания?
— Садись, Наташа, — сказал Иван. — Побеседуем.
Они устроились в креслах перед пультом.
— Какие будут приказания, сэр?
— Приказаний пока не будет. Будет вопрос… А какие команды ты можешь выполнить?
— С вашим пропуском, сэр, любую команду, кроме приказа о самоликвидации, — сказал компьютер. — Этот приказ в компетенции командира базы.
Пульт перед Иваном и Наташкой, до того совершенно мертвый, вдруг словно взбесился. Замигали лампочки, по дисплеям побежали цепочки многозначных чисел. Наташка с испугом посмотрела на Ивана.
— Что случилось? — спросил Иван.
— Извините, сэр… Автоматика берет на сопровождение цель.
— Цель? — воскликнул Иван. — Какую цель?
— Цель одиночная, сэр, высотная… Последняя команда, которую отдал командир базы, была «готовность номер два». Поэтому подготовка производится только после того, как цель входит в зону обнаружения. Раньше было проще. Была связь с родственными базами.
— И давно нет этой связи? — с надеждой спросил Иван.
— Давно. Сто девятнадцать лет… Почти с того момента, как произошло нападение.
Иван разочарованно вздохнул и взглянул на Наташку. Она смотрела на него с восторгом, и это придавало сил и решимости.
— Какова судьба родственных баз? — спросил Иван.
— Считаю, что все они выведены из строя при отражении нападения, — ответил компьютер.
— Откуда произошло нападение?
— С орбиты искусственных спутников с помощью лазерных ударов большой мощности. Приблизительный порядок энергии…
— Не нужно цифр! — прервал его Иван. — Скажи лучше, какими силами было совершено нападение?
— В нападении участвовали Орбитальные Средства Обороны. В полном составе.
Интуиция не подвела Доктора, подумал Иван. Он всегда говорил, что атомной войны не было, что заражение давали гибнущие электростанции… Вот только человечеству от этого легче не стало. Радиоактивность есть радиоактивность.
— Какова численность этих средств в настоящее время?
— Одна единица, сэр. Автоматическая орбитальная станция «Цитадель свободы».
— Какова судьба остальных?
— Уничтожены.
— Как уничтожены? — Иван вскочил на ноги. — Кто их уничтожил?
— Станция «Гермес» уничтожена станцией «Меркурий», станция «Посейдон» уничтожена станцией «Европа», станция…
Все ясно, подумал Иван.
— Можешь дальше не перечислять, — сказал он. — Скажи только, когда и какую станцию последней уничтожила станция «Цитадель свободы»?
— Станция «Цитадель свободы» уничтожила восемь станций. Последней семьдесят пять лет назад была уничтожена станция «Премьер».
— Ты поняла? — сказал Иван Наташке. — После нападения на планету и уничтожения городов началась междоусобная война. Как в доисторические времена. Почти полвека гонялись друг за другом Орбитальные Средства Обороны. Дооборонялись!
— Ужас! — Наташка зажмурилась. — Какой ужас!
— А почему ты не участвовал в отражении нападения, компьютер?
— Не было приказа, сэр. Связь с Пентагоном прервалась в первые же секунды, а мой командир генерал Пайс исчез, не успев отдать приказа. Полковник Коллинз тоже…
— А остальные офицеры?
— Восемь человек застрелилось. Остальные исчезли, сэр. Причины мне неизвестны.
— Причины! — зло сказал Иван. — Струсили твои офицеры — вот и все причины.
— Не могу знать, сэр!
— И не нужно… Судьбу одного твоего офицера мы и так знаем!
— Кого ты имеешь в виду? — спросила Наташка.
— Зрячего Мэта… Скажи, компьютер, сколько тебе понадобится времени для подготовки комплекса к старту?
— С проверкой всех систем пятнадцать минут, сэр.
— Что ты задумал? — спросила Наташка.
— Ничего… А каков боезапас на базе?
— Шесть ракет «Сильвер Эроу», — сказал компьютер. — Перед нападением база производила учебные стрельбы полным комплектом. Перезарядиться не успели. Пришла только первая партия ракет.
Иван встал. Наташка посмотрела на него и тоже встала.
— Слушай приказ, компьютер, — устало сказал Иван. — Всей базе «Боевая готовность»!.. Когда следующее прохождение цели?
— Через восемьдесят минут, сэр.
— Мы вернемся… Пошли, Наташа.
Они вышли за дверь и двинулись по коридору.
— Какой ужас! — повторила Наташка. — Так просто…
— Да! — зло сказал Иван. — Просто!.. А в результате мы больше века просидели под землей, боясь высунуть нос наружу. Как кроты…
Наташка шмыгнула носом и промолчала.
— Надо найти склад, — сказал Иван.
Наташка внимательно посмотрела на него.
— Надо, — согласилась она. — Но сколько банок мы сможем унести? И потом… Мне кажется, ты пришел сюда не ради склада.
— Да, — сказал Иван. — Теперь мне тоже так кажется. Но склад все же надо отыскать.
— Ты думаешь, что-нибудь получится?
— А почему бы и нет?
— Но ведь ты слышал: все родственные базы погибли…
— Так когда это было!.. И сколько тогда станций вели атаку!.. А теперь всего-то одна. Да может быть, она уже из строя вышла. Откуда мы знаем?.. Тринадцать лет уже никто под удар не попадал… Помнишь Милену?
— Нет, — сказала Наташка. — Мне было всего три года.
— Будь что будет, — сказал Иван, — но я должен попытаться. Иначе я никогда себе не прощу!..
Он остановился. Глаза его заблестели, и он опустил голову.
— Надоело жить кротом, — тихо сказал он.
Наташка подошла к нему и, встав на цыпочки, поцеловала в щеку.
— Не надо! — Он отшатнулся.
— Я верю, — прошептала Наташка. — Я верю, что все будет так, как ты решил. Иначе ведь и быть не может, правда?
Они двинулись дальше, дошли до угла коридора и, свернув, тут же наткнулись на человеческий скелет в истлевшей военной форме. Наташка взвизгнула. Рядом со скелетом валялся чуть тронутый ржавчиной пистолет.
Чрезвычайно своевременно, подумал Иван. А вот там, в другом конце коридора еще один.
Он взял Наташку за руку, и они осторожно, на цыпочках, словно боясь, что скелеты сейчас встанут, прокрались мимо.
Что за драма тут произошла, думал Иван. Кто в кого стрелял и зачем?.. Теперь не узнаешь. И никто не расскажет, что это были за люди. Можно, конечно, вернуться и снять с них личные жетоны, но я этого не сделаю. И не потому, что страшно, а потому что это было бы уже похоже на памятник… Осиновый кол им, а не памятник. Потому что это из-за них и им подобных жалкие остатки человечества прячутся под землей, как кроты, и скрываются в лесах, как средневековые разбойники. Без веры, без надежды…
Он повернулся и плюнул.
— Зачем ты так? — сказала Наташка. — Разве они виноваты?
— Виноваты! — жестко сказал Иван. — Все виноваты, кто тогда жил… Одни больше, другие меньше, но все!
Наташка замотала головой.
— А наши-то предки в чем виноваты? — сказала она. — Они ведь работали, боролись…
— Значит, плохо работали, — сказал Иван. — И мало боролись!
Наташка выдернула руку из его ладони. Лицо ее стало пунцово-красным.
— Развоевался! — сказала она. — Смотри комбинезон не потеряй, борец!.. Сам-то много настроил?
Иван смотрел на нее, оторопев от неожиданности.
— Чего уставился? В первый раз видишь?
— За что ты меня так? — прошептал Иван.
— За то! Болтать все мастера! Тогда тоже, небось, большинство только болтало… Вчера ты боролся. В сарае!.. Эх ты, Зрячий Иван! — Последние слова она произнесла тихо, чуть не плача.
— Откуда ты знаешь?
— Да уж знаю…
— Ты видела?
Наташка не ответила, и они пошли по коридору дальше, надутые, красные, недовольные собой и друг другом.
Как легко все сломать, думал Иван. Одно глупое слово, сказанное не вовремя, и нет уже ни близости, ни понимания. Словно холодная черная стена…
Зачем я на него набросилась, думала Наташка. Он же так не думает. Ляпнул и все… Ведь мама говорила, что мужчины все такие.
А ведь она тебе нравится, думал Иван. И тебе сейчас глубоко наплевать на то, что вы родственники. Потому что не важно сейчас, какая она машина для рождения детей. А важно то, что она хороший товарищ и что она не бросит тебя в беде… Какую печать все же накладывает на нас жизнь в Приюте!
Ну чего он молчит, думала Наташка. Хороший парень, только самонадеянный немного. А это не страшно, главное, что не трус!
И они бы прошли мимо склада, потому что каждый думал о своем и оба об одном и том же. Потому что каждого волновали не консервы и продукты, а идущий рядом. Потому что оба были молоды, и за всей шелухой, привнесенной извне, заимствованной у родителей и других взрослых, не пережитой и не выстраданной, а потому отвлеченной, было одно, такое индивидуальное и такое похожее.
Но Иван случайно взглянул на двери.
— Стоп! — скомандовал он. — Чуть мимо не пролетели.
И Наташка сразу ожила, заулыбалась, заглянула ему в глаза, и он увидел, что она готова помириться. А еще он увидел в ее глазах тревогу и надежду.
— Выше нос! — Он улыбнулся и осторожно коснулся ее руки.
Ключ сработал как обычно. Вспыхнул свет, они вошли внутрь и ахнули. Склад был полон. Ячейки ломились от банок с замороженными консервами, в камерах висели огромные связки сублимированных колбас, во множестве лежали запечатанные пакеты с фруктами и овощами. У Ивана разбежались глаза.
— Вот это да! — прошептала Наташка. — Есть не переесть! Какой праздник будет в Приюте!
— Да, — сказал Иван. — Только как все это туда переправить?
— Что-нибудь придумаем. — Наташка схватила его за руки и закружила в счастливом танце. — Все было не зря! Какой же ты молодец!
Иван не пытался сопротивляться. Наконец, Наташка угомонилась и поежилась.
— Слушай, здесь же холодно!
— Ничего, — сказал Иван. — Не замерзнем… И вообще, по-моему, пора бы и пообедать… Ах черт, рюкзаки-то наши на входе остались!
Где-то вдали возник странный вой, тревожный, будоражащий, проникающий в сердце. Он быстро приблизился и обрушился на них со всех сторон. Как ураган, как водопад, как нелепый кошмарный сон.
— Что это? — спросила Наташка треснутым голосом.
— Боевая тревога, — сказал Иван и зачем-то поправил на шее лайтинг. — Бежим!
Они выскочили из склада и побежали по коридору; мимо вспыхивающих красным табло, мимо герметизирующихся толстых дверей, мимо никому не нужных человеческих скелетов; сквозь вой сирен, сквозь гул выходящей на усиленный режим системы вентиляции; преодолевая возникшую вдруг слабость в ногах и стараясь не думать о том, что будет через несколько минут.
Так уже бегали здесь. Сто двадцать лет назад. Только тревоги те были лишь учебные. Боевую тогда проспали. Она опоздала более чем на век. И на целую эпоху. Но все-таки она прозвучала.
Бог ты мой, думал Иван. Неужели удастся?! Ведь никто об этом даже и не мечтал. Разве что Доктор… Не одно поколение прожило свою жизнь в пределах Приюта. Кондиционированный воздух; обеззараженная вода; питательные смеси на обед, завтрак и ужин; круглосуточный шум вентиляции за стенами; женитьба на той, которую тебе укажут… И никто не мечтал ни о чем другом!.. Те, кто жил когда-то под безопасным небом, старались не вспоминать об этом, дав обет молчания. Те, кто родился уже под землей, не знали ничего другого и принимали свою жизнь, как нечто, данное судьбой, незыблемое и вечное. Постепенно первопоселенцы поумирали, и сети безысходности становились все крепче и крепче, потому что никто даже и не пытался их разорвать, потому что жить можно было только так и не иначе, а жить хотелось — в конце концов, самая худая, никчемная жизнь лучше красивой смерти… Так и жили. И жили бы и дальше, медленно угасая, если бы Доктор не опомнился и не представил себе, куда заведет такая жизнь. И тогда появились хрупкие детские мечты о небе над головой, небе покойном, без тревоги и угрозы, каким оно было миллионы лет, пока его не превратили в чудовище, которым матери стали пугать непослушных детей…
Бог ты мой, думал Иван. А ведь мы и изменились-то только потому, что нам появилось к чему стремиться. Я стал Зрячим, Наташка — Приводящей В Ужас… И ведь мы даже не догадывались ни о чем. Понимал все, наверное, только Доктор… Бедный, бедный полковник Коллинз! Он до сих пор воображает себе, что был и остается единственным правителем Приюта…
Наташка сильно толкнула его в плечо.
— Очнись! Что за задумчивость в самый неподходящий момент?!
Иван мотнул головой и вернулся к действительности.
Экраны на пульте сияли. На верхнем виднелось чистое небо, на средних
— круглая поляна среди леса, на нижних двигались какие-то механизмы, производящие непонятные операции. Справа на дисплее высвечивались данные орбиты цели на последнем витке. Табличка показалась Ивану знакомой, где-то он что-то подобное уже видел. Черный Крест был еще за горизонтом, но уже отсчитывал секунды таймер, показывая время до входа цели в зону пуска. Погасли экраны с движущимися механизмами.
— Смотри! — прошептала Наташка и показала на изображение поляны.
Поляна ожила. Приподнялись и отошли в сторону огромные круглые крышки, поросшие высокой травой. Из открывшихся шахт выдвинулись решетчатые конструкции пусковых установок с длинными телами ракет. Пусковые тут же повернулись на юго-запад, туда, откуда должен был появиться Черный Крест. Перед глазами вспыхнул транспарант: «Площадка N1 к старту готова».
Иван уловил внутри себя какое-то странное чувство, которого он никогда не испытывал: теплая тревога вперемешку с ожиданием, и от ожидания этого у Ивана затряслись руки. Он посмотрел на Наташку. Она, судя по всему, чувствовала то же самое. Глаза ее блестели, на щеках играл пунцовый румянец, пальцы теребили воротник комбинезона. Наташка взглянула на него и улыбнулась виноватой, неестественной улыбкой. Иван показал ей большой палец.
— Сэр, — послышался голос компьютера. — Я должен вас предупредить, что вероятность поражения цели не превышает двадцати пяти процентов.
— Какое это имеет значение? — сказал Иван хриплым голосом.
— Для меня никакого, а для вас, сэр, имеет… Вы можете погибнуть. Вместе с мисс…
Наташка побледнела. Иван задумчиво посмотрел на нее.
— Нет-нет, — сказала Наташка. — Я вместе с тобой. Я тебя одного не оставлю. Ни за что!
Иван почесал затылок.
— Может, все-таки… — начал он, но Наташка сказала «Нет!» Таким тоном, что Иван замолк.
— Для нас это тоже не имеет значения, — сказал он.
— Понял, — сказал компьютер. — Какой режим старта выбираете, сэр? Ручной или автоматический?
— Ручной, — сказал Иван. — Только ручной.
Через внешние микрофоны донесся отдаленный грохот.
— Что это за шум? — спросил Иван.
— С северо-востока движется грозовой фронт, сэр, — сказал компьютер.
— Наведению он не помешает. Аппаратура имеет абсолютную помехозащищенность от разрядов.
— Отлично! — Иван подмигнул Наташке. — Предки все-таки были толковые ребята.
И тут на верхнем экране появилась яркая серебристая точка. Странно, подумал Иван, совсем не похоже на крест. А на пульте опять бесились разноцветные огоньки и транспаранты, и пусковые начали одновременно задирать носы, словно связанные невидимой веревкой, и компьютер доложил, что цель сопровождается без посторонних помех, а таймер уже отсчитывал не минуты, а секунды, и когда он досчитал до нуля и компьютер объявил старт залпом, Иван аккуратно, не спеша, без всяких волнений надавил желтую кнопку. Чуть дрогнул пол, на средних экранах встали столбы ослепительного огня, в объектив камеры полетели какие-то ошметки, и изображение слегка размазалось. Внешние микрофоны донесли быстро угасший вдалеке рев, и когда он затих, раскатом прошел по небу гром. И было непонятно: то ли это эхо старта, то ли голос приближающейся грозы.
Изображение на средних экранах вновь установилось. Там брызгали пеной противопожарные системы, укутывая пусковые плотными облаками пара, и догорали на земле какие-то щепки. А ракеты уже появились из-за обреза верхнего экрана — все шесть — маленькими искрами, роем, как безжалостные осы, неотвратимо двигались к цели, и было в этом движении что-то такое, от чего по спине у Ивана побежали мурашки, а Наташка запрыгала и захлопала в ладоши.
— Расстояние от ракет до цели — пятнадцать миль, — доложил компьютер.
— Неужели… — начал Иван, но закончить не успел.
На месте крайней правой искорки вдруг вспухло туманное пятнышко, и пошло, и пошло, и через несколько секунд шесть туманных пятнышек еще продолжали по инерции двигаться к центру экрана, сливаясь в один туманный клубок, и это было последнее, что успел разглядеть Иван, потому что серебристая точка вдруг блеснула, ощетинилась колючими лучами, и экран тут же вспыхнул ослепительным огнем, и Ивану показалось, что он сейчас расплавится и стечет на панели, липкий, пышущий жаром, и застынет бесформенной кляксой.
Экран не расплавился. Он просто погас, но зато полыхнули огнем средние экраны, и перед тем, как они потухли, Иван успел увидеть, как разлетаются пылающие обломки пусковых установок. Пол дико закачался под ногами.
— Лазерный удар по позиции базы, — равнодушно доложил компьютер. — Приведенная мощность — две килотонны. Уничтожена стартовая площадка номер один, повреждена аппаратура наведения и связи, вышли из строя противопожарные системы…
И вновь качнулась земля.
— Повторный удар, — доложил компьютер. — Мощность восемь десятых килотонны. Поврежден блок обслуживания и снаряжения ракет первой стартовой площадки. Уничтожен входной тамбур.
Прощайте, вещички, подумал Иван и закусил губу. Наташка сидела на стуле, закрыв голову обеими руками, зажмурив глаза и раскачиваясь из стороны в сторону, словно у нее нестерпимо болели зубы.
А компьютер докладывал о новых и новых лазерных ударах. Правда, они становились все слабее и слабее и по сравнению с первым были не более, чем комариные укусы. Да и пол больше уже не качался. Черный Крест выдохся. Иван подошел к Наташке и ласково погладил ее по голове. Она тут же вскочила на ноги и, не открывая глаз, прижалась к нему дрожащим телом.
— Все хорошо, — прошептал Иван. — Мы живы.
И тогда Наташка заплакала, громко, взахлеб.
— Радиоактивность на поверхности есть? — спросил Иван.
— В пределах естественного фона, — ответил компьютер. — Но температура в эпицентре более трехсот градусов.
Наташка перестала плакать.
— А где находится запасной выход? — спросил Иван.
Иван шагал впереди. Наташка все время смотрела ему в спину, но он и не думал оборачиваться. Она знала, что он чувствует ее взгляд, просто ему никого не хочется видеть сейчас — вот и все. Он шел, низко опустив голову, какой-то ненормальной походкой, шаркая ногами по бетону, словно постарел сразу на несколько десятилетий.
Наташка попыталась его утешить еще тогда, когда они стояли в выходном тамбуре, пережидая обрушившийся на лес ливень. Грохотал гром, и казалось, что до сих пор продолжается битва базы с Черным Крестом. Иван стоял, глядя в пространство остановившимися глазами, и столько горя было на его лице, что Наташка не выдержала.
— Не расстраивайся… — начала она и осеклась: Иван посмотрел на нее такими глазами, что сразу стало ясно — никакие утешения не помогут. Они ему просто не нужны. Вот если бы она могла чем-нибудь помочь в главном — в уничтожении Креста!.. Тогда бы да. Тогда бы он ее на руках носить стал…
И потому она молчала. Молчала тогда, когда они выбрались, наконец, из тамбура и зашлепали по бетону, перешагивая через ручьи, несущиеся поперек шоссе, и обходя большие лужи. Молчала она и тогда, когда открылась справа низина, в которую они пришли несколько часов назад. Теперь на том месте, где была зеленая поляна, зияла на теле леса черная бесформенная рана. Ливень погасил разгорающийся пожар, и только клубы пара поднимались оттуда к небу, словно в низине неожиданно заработали десятки гейзеров. Молчала Наташка и теперь. Дорога стремилась под горку, и можно было вполне ускорить шаг, но Иван продолжал плестись еле-еле, словно совершенно разучился быстро ходить.
Что-то вдруг пискнуло, и Наташка услышала голос Зрячего Мэта.
— Айвэн! Ты меня слышишь?
— Да, мистер Коллинз, — отозвался Иван, поднимая левую руку с часами.
— У тебя была гроза?
— Да… Недавно кончилась, — уныло сказал Иван.
— Что тебе удалось сделать? Дошел ты до базы?
— Да. Склад мы нашли.
— Мы? — удивленно воскликнул Зрячий Мэт. — Так Светлова, оказывается, вместе с тобой?!
— А разве не вы ее послали? — сказал Иван.
Зрячий Мэт плотоядно хмыкнул.
— Я не сумасшедший, — сказал он. — Ты же знаешь, что девочек рождается все меньше и меньше… Смотри, Айвэн, ты отвечаешь за Светлову головой! Перед Приютом отвечаешь, понял?.. Ты не совершил никаких глупостей?
— Нет! — жестко сказал Иван. — Глупостей я не совершал.
— Не беспокойтесь, мистер Коллинз, — сказала Наташка. — У нас все в порядке.
— Ох, Светлова, Светлова!.. — проворчал Мэт. — Разве же так можно?.. Я ведь за Долгих не очень-то и беспокоюсь. Даже если он и голову сложит: мужчин у нас хватает! А вот ты могла бы и подумать о своих обязанностях… Сначала роди, а потом можешь и смерть свою искать. Да не одного роди, а сколько Приюту потребуется!
— Я помню о своих обязанностях перед Приютом, — сказала Наташка. — Я никогда о них не забываю!
— Ладно, вернетесь — разберемся. Там… — голос Зрячего Мэта оборвался.
— Я его выключил, — сказал Иван. — Чья бы корова мычала!
Он сорвал часы с руки и, сильно размахнувшись, забросил их в лес.
— Вот так-то, мистер Коллинз! — сказал он и посмотрел на Наташку.
Наташка кивнула головой, но промолчала. Конечно же, думала она. Когда мы вернемся в Приют, мне достанется. За все достанется. И от матери, и от остальных женщин… Ну да Бог с ними, по-другому они и не могут.
Иван шагал дальше. Голова его уже не висела так низко, как еще полчаса назад. Чувствовалось, что он перестал горевать и начал думать. Наташка прибавила шагу, потому что настала пора, когда можно пойти рядом с ним, заглянуть в глаза и заговорить о чем-то постороннем. Вдруг Иван так резко остановился, что Наташка едва не уткнулась носом в его спину.
— Черт возьми! — воскликнул он. — Как же это я сразу не догадался?!
— Ты о чем? — встревожилась Наташка.
— Ох, и дубина же я! — Иван бегом бросился обратно, тут же остановился и махнул рукой. — Эх, далеко уже ушли… А впрочем, и проверять-то нечего, все и так ясно, как дважды два. — Он вернулся назад, и дальше они пошли рядом, плечом к плечу.
— О чем ты догадался? — спросила Наташка после минутного молчания.
Иван посмотрел на нее, и столько было в его взгляде удовлетворения и радости, что Наташке тоже стало весело. А может быть, из-за того, что как раз в это мгновение над темно-синей тучей появился краешек солнца.
— Я понял, откуда у нашего Мэта Зрение… Как же я еще там не догадался?.. Когда увидел эту табличку на дисплее… Мне еще в тот момент она показалась знакомой!.. Эх, просто подумать времени не было, а то бы я все понял. То-то он разыскивал свою папку… «Прозрачненькая, толстенькая», — прогнусавил Иван.
— Кто разыскивал? — сказала Наташка. — Какую папку?
— Да Зрячий Мэт! — воскликнул Иван. — Погоди, погоди… Конечно, все просто! — Он отбил пальцами дробь на прикладе лайтинга. — Нет как все просто! — воскликнул он снова. — Смотри, что получается… У Мэта связь с компьютером базы. Компьютер докладывает ему, когда Черный Крест должен пройти над Приютом. Мэт залезает на верхушку холма и делает вид, что осматривает небо, а в назначенное время подает сигнал!
— В чем же тут везение? — спросила Наташка.
Ответить Иван не успел.
— Добрый день, господа! — раздался чей-то голос.
— Ой! — взвизгнула Наташка. — Кто это?
Иван вскинул лайтинг.
— Кто здесь? Выходи!
— Это я, господа, главный компьютер базы.
— Компьютер… — прошептала Наташка.
— Да, мисс. Рад вас приветствовать, как вторую женщину, побывавшую на базе.
— А кто была первая? — неожиданно для себя спросил Иван.
— Первой была супруга сенатора Крэгга. Это было, правда, уже очень давно… А откуда у вас, сэр, пропуск полковника Коллинза?
— Пропуск-то?.. — Иван посмотрел на Ключ. — Он мне его… подарил.
— Чем могу быть вам полезен, сэр? Какие будут приказания?
— Садись, Наташа, — сказал Иван. — Побеседуем.
Они устроились в креслах перед пультом.
— Какие будут приказания, сэр?
— Приказаний пока не будет. Будет вопрос… А какие команды ты можешь выполнить?
— С вашим пропуском, сэр, любую команду, кроме приказа о самоликвидации, — сказал компьютер. — Этот приказ в компетенции командира базы.
Пульт перед Иваном и Наташкой, до того совершенно мертвый, вдруг словно взбесился. Замигали лампочки, по дисплеям побежали цепочки многозначных чисел. Наташка с испугом посмотрела на Ивана.
— Что случилось? — спросил Иван.
— Извините, сэр… Автоматика берет на сопровождение цель.
— Цель? — воскликнул Иван. — Какую цель?
— Цель одиночная, сэр, высотная… Последняя команда, которую отдал командир базы, была «готовность номер два». Поэтому подготовка производится только после того, как цель входит в зону обнаружения. Раньше было проще. Была связь с родственными базами.
— И давно нет этой связи? — с надеждой спросил Иван.
— Давно. Сто девятнадцать лет… Почти с того момента, как произошло нападение.
Иван разочарованно вздохнул и взглянул на Наташку. Она смотрела на него с восторгом, и это придавало сил и решимости.
— Какова судьба родственных баз? — спросил Иван.
— Считаю, что все они выведены из строя при отражении нападения, — ответил компьютер.
— Откуда произошло нападение?
— С орбиты искусственных спутников с помощью лазерных ударов большой мощности. Приблизительный порядок энергии…
— Не нужно цифр! — прервал его Иван. — Скажи лучше, какими силами было совершено нападение?
— В нападении участвовали Орбитальные Средства Обороны. В полном составе.
Интуиция не подвела Доктора, подумал Иван. Он всегда говорил, что атомной войны не было, что заражение давали гибнущие электростанции… Вот только человечеству от этого легче не стало. Радиоактивность есть радиоактивность.
— Какова численность этих средств в настоящее время?
— Одна единица, сэр. Автоматическая орбитальная станция «Цитадель свободы».
— Какова судьба остальных?
— Уничтожены.
— Как уничтожены? — Иван вскочил на ноги. — Кто их уничтожил?
— Станция «Гермес» уничтожена станцией «Меркурий», станция «Посейдон» уничтожена станцией «Европа», станция…
Все ясно, подумал Иван.
— Можешь дальше не перечислять, — сказал он. — Скажи только, когда и какую станцию последней уничтожила станция «Цитадель свободы»?
— Станция «Цитадель свободы» уничтожила восемь станций. Последней семьдесят пять лет назад была уничтожена станция «Премьер».
— Ты поняла? — сказал Иван Наташке. — После нападения на планету и уничтожения городов началась междоусобная война. Как в доисторические времена. Почти полвека гонялись друг за другом Орбитальные Средства Обороны. Дооборонялись!
— Ужас! — Наташка зажмурилась. — Какой ужас!
— А почему ты не участвовал в отражении нападения, компьютер?
— Не было приказа, сэр. Связь с Пентагоном прервалась в первые же секунды, а мой командир генерал Пайс исчез, не успев отдать приказа. Полковник Коллинз тоже…
— А остальные офицеры?
— Восемь человек застрелилось. Остальные исчезли, сэр. Причины мне неизвестны.
— Причины! — зло сказал Иван. — Струсили твои офицеры — вот и все причины.
— Не могу знать, сэр!
— И не нужно… Судьбу одного твоего офицера мы и так знаем!
— Кого ты имеешь в виду? — спросила Наташка.
— Зрячего Мэта… Скажи, компьютер, сколько тебе понадобится времени для подготовки комплекса к старту?
— С проверкой всех систем пятнадцать минут, сэр.
— Что ты задумал? — спросила Наташка.
— Ничего… А каков боезапас на базе?
— Шесть ракет «Сильвер Эроу», — сказал компьютер. — Перед нападением база производила учебные стрельбы полным комплектом. Перезарядиться не успели. Пришла только первая партия ракет.
Иван встал. Наташка посмотрела на него и тоже встала.
— Слушай приказ, компьютер, — устало сказал Иван. — Всей базе «Боевая готовность»!.. Когда следующее прохождение цели?
— Через восемьдесят минут, сэр.
— Мы вернемся… Пошли, Наташа.
Они вышли за дверь и двинулись по коридору.
— Какой ужас! — повторила Наташка. — Так просто…
— Да! — зло сказал Иван. — Просто!.. А в результате мы больше века просидели под землей, боясь высунуть нос наружу. Как кроты…
Наташка шмыгнула носом и промолчала.
— Надо найти склад, — сказал Иван.
Наташка внимательно посмотрела на него.
— Надо, — согласилась она. — Но сколько банок мы сможем унести? И потом… Мне кажется, ты пришел сюда не ради склада.
— Да, — сказал Иван. — Теперь мне тоже так кажется. Но склад все же надо отыскать.
— Ты думаешь, что-нибудь получится?
— А почему бы и нет?
— Но ведь ты слышал: все родственные базы погибли…
— Так когда это было!.. И сколько тогда станций вели атаку!.. А теперь всего-то одна. Да может быть, она уже из строя вышла. Откуда мы знаем?.. Тринадцать лет уже никто под удар не попадал… Помнишь Милену?
— Нет, — сказала Наташка. — Мне было всего три года.
— Будь что будет, — сказал Иван, — но я должен попытаться. Иначе я никогда себе не прощу!..
Он остановился. Глаза его заблестели, и он опустил голову.
— Надоело жить кротом, — тихо сказал он.
Наташка подошла к нему и, встав на цыпочки, поцеловала в щеку.
— Не надо! — Он отшатнулся.
— Я верю, — прошептала Наташка. — Я верю, что все будет так, как ты решил. Иначе ведь и быть не может, правда?
Они двинулись дальше, дошли до угла коридора и, свернув, тут же наткнулись на человеческий скелет в истлевшей военной форме. Наташка взвизгнула. Рядом со скелетом валялся чуть тронутый ржавчиной пистолет.
Чрезвычайно своевременно, подумал Иван. А вот там, в другом конце коридора еще один.
Он взял Наташку за руку, и они осторожно, на цыпочках, словно боясь, что скелеты сейчас встанут, прокрались мимо.
Что за драма тут произошла, думал Иван. Кто в кого стрелял и зачем?.. Теперь не узнаешь. И никто не расскажет, что это были за люди. Можно, конечно, вернуться и снять с них личные жетоны, но я этого не сделаю. И не потому, что страшно, а потому что это было бы уже похоже на памятник… Осиновый кол им, а не памятник. Потому что это из-за них и им подобных жалкие остатки человечества прячутся под землей, как кроты, и скрываются в лесах, как средневековые разбойники. Без веры, без надежды…
Он повернулся и плюнул.
— Зачем ты так? — сказала Наташка. — Разве они виноваты?
— Виноваты! — жестко сказал Иван. — Все виноваты, кто тогда жил… Одни больше, другие меньше, но все!
Наташка замотала головой.
— А наши-то предки в чем виноваты? — сказала она. — Они ведь работали, боролись…
— Значит, плохо работали, — сказал Иван. — И мало боролись!
Наташка выдернула руку из его ладони. Лицо ее стало пунцово-красным.
— Развоевался! — сказала она. — Смотри комбинезон не потеряй, борец!.. Сам-то много настроил?
Иван смотрел на нее, оторопев от неожиданности.
— Чего уставился? В первый раз видишь?
— За что ты меня так? — прошептал Иван.
— За то! Болтать все мастера! Тогда тоже, небось, большинство только болтало… Вчера ты боролся. В сарае!.. Эх ты, Зрячий Иван! — Последние слова она произнесла тихо, чуть не плача.
— Откуда ты знаешь?
— Да уж знаю…
— Ты видела?
Наташка не ответила, и они пошли по коридору дальше, надутые, красные, недовольные собой и друг другом.
Как легко все сломать, думал Иван. Одно глупое слово, сказанное не вовремя, и нет уже ни близости, ни понимания. Словно холодная черная стена…
Зачем я на него набросилась, думала Наташка. Он же так не думает. Ляпнул и все… Ведь мама говорила, что мужчины все такие.
А ведь она тебе нравится, думал Иван. И тебе сейчас глубоко наплевать на то, что вы родственники. Потому что не важно сейчас, какая она машина для рождения детей. А важно то, что она хороший товарищ и что она не бросит тебя в беде… Какую печать все же накладывает на нас жизнь в Приюте!
Ну чего он молчит, думала Наташка. Хороший парень, только самонадеянный немного. А это не страшно, главное, что не трус!
И они бы прошли мимо склада, потому что каждый думал о своем и оба об одном и том же. Потому что каждого волновали не консервы и продукты, а идущий рядом. Потому что оба были молоды, и за всей шелухой, привнесенной извне, заимствованной у родителей и других взрослых, не пережитой и не выстраданной, а потому отвлеченной, было одно, такое индивидуальное и такое похожее.
Но Иван случайно взглянул на двери.
— Стоп! — скомандовал он. — Чуть мимо не пролетели.
И Наташка сразу ожила, заулыбалась, заглянула ему в глаза, и он увидел, что она готова помириться. А еще он увидел в ее глазах тревогу и надежду.
— Выше нос! — Он улыбнулся и осторожно коснулся ее руки.
Ключ сработал как обычно. Вспыхнул свет, они вошли внутрь и ахнули. Склад был полон. Ячейки ломились от банок с замороженными консервами, в камерах висели огромные связки сублимированных колбас, во множестве лежали запечатанные пакеты с фруктами и овощами. У Ивана разбежались глаза.
— Вот это да! — прошептала Наташка. — Есть не переесть! Какой праздник будет в Приюте!
— Да, — сказал Иван. — Только как все это туда переправить?
— Что-нибудь придумаем. — Наташка схватила его за руки и закружила в счастливом танце. — Все было не зря! Какой же ты молодец!
Иван не пытался сопротивляться. Наконец, Наташка угомонилась и поежилась.
— Слушай, здесь же холодно!
— Ничего, — сказал Иван. — Не замерзнем… И вообще, по-моему, пора бы и пообедать… Ах черт, рюкзаки-то наши на входе остались!
Где-то вдали возник странный вой, тревожный, будоражащий, проникающий в сердце. Он быстро приблизился и обрушился на них со всех сторон. Как ураган, как водопад, как нелепый кошмарный сон.
— Что это? — спросила Наташка треснутым голосом.
— Боевая тревога, — сказал Иван и зачем-то поправил на шее лайтинг. — Бежим!
Они выскочили из склада и побежали по коридору; мимо вспыхивающих красным табло, мимо герметизирующихся толстых дверей, мимо никому не нужных человеческих скелетов; сквозь вой сирен, сквозь гул выходящей на усиленный режим системы вентиляции; преодолевая возникшую вдруг слабость в ногах и стараясь не думать о том, что будет через несколько минут.
Так уже бегали здесь. Сто двадцать лет назад. Только тревоги те были лишь учебные. Боевую тогда проспали. Она опоздала более чем на век. И на целую эпоху. Но все-таки она прозвучала.
Бог ты мой, думал Иван. Неужели удастся?! Ведь никто об этом даже и не мечтал. Разве что Доктор… Не одно поколение прожило свою жизнь в пределах Приюта. Кондиционированный воздух; обеззараженная вода; питательные смеси на обед, завтрак и ужин; круглосуточный шум вентиляции за стенами; женитьба на той, которую тебе укажут… И никто не мечтал ни о чем другом!.. Те, кто жил когда-то под безопасным небом, старались не вспоминать об этом, дав обет молчания. Те, кто родился уже под землей, не знали ничего другого и принимали свою жизнь, как нечто, данное судьбой, незыблемое и вечное. Постепенно первопоселенцы поумирали, и сети безысходности становились все крепче и крепче, потому что никто даже и не пытался их разорвать, потому что жить можно было только так и не иначе, а жить хотелось — в конце концов, самая худая, никчемная жизнь лучше красивой смерти… Так и жили. И жили бы и дальше, медленно угасая, если бы Доктор не опомнился и не представил себе, куда заведет такая жизнь. И тогда появились хрупкие детские мечты о небе над головой, небе покойном, без тревоги и угрозы, каким оно было миллионы лет, пока его не превратили в чудовище, которым матери стали пугать непослушных детей…
Бог ты мой, думал Иван. А ведь мы и изменились-то только потому, что нам появилось к чему стремиться. Я стал Зрячим, Наташка — Приводящей В Ужас… И ведь мы даже не догадывались ни о чем. Понимал все, наверное, только Доктор… Бедный, бедный полковник Коллинз! Он до сих пор воображает себе, что был и остается единственным правителем Приюта…
Наташка сильно толкнула его в плечо.
— Очнись! Что за задумчивость в самый неподходящий момент?!
Иван мотнул головой и вернулся к действительности.
Экраны на пульте сияли. На верхнем виднелось чистое небо, на средних
— круглая поляна среди леса, на нижних двигались какие-то механизмы, производящие непонятные операции. Справа на дисплее высвечивались данные орбиты цели на последнем витке. Табличка показалась Ивану знакомой, где-то он что-то подобное уже видел. Черный Крест был еще за горизонтом, но уже отсчитывал секунды таймер, показывая время до входа цели в зону пуска. Погасли экраны с движущимися механизмами.
— Смотри! — прошептала Наташка и показала на изображение поляны.
Поляна ожила. Приподнялись и отошли в сторону огромные круглые крышки, поросшие высокой травой. Из открывшихся шахт выдвинулись решетчатые конструкции пусковых установок с длинными телами ракет. Пусковые тут же повернулись на юго-запад, туда, откуда должен был появиться Черный Крест. Перед глазами вспыхнул транспарант: «Площадка N1 к старту готова».
Иван уловил внутри себя какое-то странное чувство, которого он никогда не испытывал: теплая тревога вперемешку с ожиданием, и от ожидания этого у Ивана затряслись руки. Он посмотрел на Наташку. Она, судя по всему, чувствовала то же самое. Глаза ее блестели, на щеках играл пунцовый румянец, пальцы теребили воротник комбинезона. Наташка взглянула на него и улыбнулась виноватой, неестественной улыбкой. Иван показал ей большой палец.
— Сэр, — послышался голос компьютера. — Я должен вас предупредить, что вероятность поражения цели не превышает двадцати пяти процентов.
— Какое это имеет значение? — сказал Иван хриплым голосом.
— Для меня никакого, а для вас, сэр, имеет… Вы можете погибнуть. Вместе с мисс…
Наташка побледнела. Иван задумчиво посмотрел на нее.
— Нет-нет, — сказала Наташка. — Я вместе с тобой. Я тебя одного не оставлю. Ни за что!
Иван почесал затылок.
— Может, все-таки… — начал он, но Наташка сказала «Нет!» Таким тоном, что Иван замолк.
— Для нас это тоже не имеет значения, — сказал он.
— Понял, — сказал компьютер. — Какой режим старта выбираете, сэр? Ручной или автоматический?
— Ручной, — сказал Иван. — Только ручной.
Через внешние микрофоны донесся отдаленный грохот.
— Что это за шум? — спросил Иван.
— С северо-востока движется грозовой фронт, сэр, — сказал компьютер.
— Наведению он не помешает. Аппаратура имеет абсолютную помехозащищенность от разрядов.
— Отлично! — Иван подмигнул Наташке. — Предки все-таки были толковые ребята.
И тут на верхнем экране появилась яркая серебристая точка. Странно, подумал Иван, совсем не похоже на крест. А на пульте опять бесились разноцветные огоньки и транспаранты, и пусковые начали одновременно задирать носы, словно связанные невидимой веревкой, и компьютер доложил, что цель сопровождается без посторонних помех, а таймер уже отсчитывал не минуты, а секунды, и когда он досчитал до нуля и компьютер объявил старт залпом, Иван аккуратно, не спеша, без всяких волнений надавил желтую кнопку. Чуть дрогнул пол, на средних экранах встали столбы ослепительного огня, в объектив камеры полетели какие-то ошметки, и изображение слегка размазалось. Внешние микрофоны донесли быстро угасший вдалеке рев, и когда он затих, раскатом прошел по небу гром. И было непонятно: то ли это эхо старта, то ли голос приближающейся грозы.
Изображение на средних экранах вновь установилось. Там брызгали пеной противопожарные системы, укутывая пусковые плотными облаками пара, и догорали на земле какие-то щепки. А ракеты уже появились из-за обреза верхнего экрана — все шесть — маленькими искрами, роем, как безжалостные осы, неотвратимо двигались к цели, и было в этом движении что-то такое, от чего по спине у Ивана побежали мурашки, а Наташка запрыгала и захлопала в ладоши.
— Расстояние от ракет до цели — пятнадцать миль, — доложил компьютер.
— Неужели… — начал Иван, но закончить не успел.
На месте крайней правой искорки вдруг вспухло туманное пятнышко, и пошло, и пошло, и через несколько секунд шесть туманных пятнышек еще продолжали по инерции двигаться к центру экрана, сливаясь в один туманный клубок, и это было последнее, что успел разглядеть Иван, потому что серебристая точка вдруг блеснула, ощетинилась колючими лучами, и экран тут же вспыхнул ослепительным огнем, и Ивану показалось, что он сейчас расплавится и стечет на панели, липкий, пышущий жаром, и застынет бесформенной кляксой.
Экран не расплавился. Он просто погас, но зато полыхнули огнем средние экраны, и перед тем, как они потухли, Иван успел увидеть, как разлетаются пылающие обломки пусковых установок. Пол дико закачался под ногами.
— Лазерный удар по позиции базы, — равнодушно доложил компьютер. — Приведенная мощность — две килотонны. Уничтожена стартовая площадка номер один, повреждена аппаратура наведения и связи, вышли из строя противопожарные системы…
И вновь качнулась земля.
— Повторный удар, — доложил компьютер. — Мощность восемь десятых килотонны. Поврежден блок обслуживания и снаряжения ракет первой стартовой площадки. Уничтожен входной тамбур.
Прощайте, вещички, подумал Иван и закусил губу. Наташка сидела на стуле, закрыв голову обеими руками, зажмурив глаза и раскачиваясь из стороны в сторону, словно у нее нестерпимо болели зубы.
А компьютер докладывал о новых и новых лазерных ударах. Правда, они становились все слабее и слабее и по сравнению с первым были не более, чем комариные укусы. Да и пол больше уже не качался. Черный Крест выдохся. Иван подошел к Наташке и ласково погладил ее по голове. Она тут же вскочила на ноги и, не открывая глаз, прижалась к нему дрожащим телом.
— Все хорошо, — прошептал Иван. — Мы живы.
И тогда Наташка заплакала, громко, взахлеб.
— Радиоактивность на поверхности есть? — спросил Иван.
— В пределах естественного фона, — ответил компьютер. — Но температура в эпицентре более трехсот градусов.
Наташка перестала плакать.
— А где находится запасной выход? — спросил Иван.
Иван шагал впереди. Наташка все время смотрела ему в спину, но он и не думал оборачиваться. Она знала, что он чувствует ее взгляд, просто ему никого не хочется видеть сейчас — вот и все. Он шел, низко опустив голову, какой-то ненормальной походкой, шаркая ногами по бетону, словно постарел сразу на несколько десятилетий.
Наташка попыталась его утешить еще тогда, когда они стояли в выходном тамбуре, пережидая обрушившийся на лес ливень. Грохотал гром, и казалось, что до сих пор продолжается битва базы с Черным Крестом. Иван стоял, глядя в пространство остановившимися глазами, и столько горя было на его лице, что Наташка не выдержала.
— Не расстраивайся… — начала она и осеклась: Иван посмотрел на нее такими глазами, что сразу стало ясно — никакие утешения не помогут. Они ему просто не нужны. Вот если бы она могла чем-нибудь помочь в главном — в уничтожении Креста!.. Тогда бы да. Тогда бы он ее на руках носить стал…
И потому она молчала. Молчала тогда, когда они выбрались, наконец, из тамбура и зашлепали по бетону, перешагивая через ручьи, несущиеся поперек шоссе, и обходя большие лужи. Молчала она и тогда, когда открылась справа низина, в которую они пришли несколько часов назад. Теперь на том месте, где была зеленая поляна, зияла на теле леса черная бесформенная рана. Ливень погасил разгорающийся пожар, и только клубы пара поднимались оттуда к небу, словно в низине неожиданно заработали десятки гейзеров. Молчала Наташка и теперь. Дорога стремилась под горку, и можно было вполне ускорить шаг, но Иван продолжал плестись еле-еле, словно совершенно разучился быстро ходить.
Что-то вдруг пискнуло, и Наташка услышала голос Зрячего Мэта.
— Айвэн! Ты меня слышишь?
— Да, мистер Коллинз, — отозвался Иван, поднимая левую руку с часами.
— У тебя была гроза?
— Да… Недавно кончилась, — уныло сказал Иван.
— Что тебе удалось сделать? Дошел ты до базы?
— Да. Склад мы нашли.
— Мы? — удивленно воскликнул Зрячий Мэт. — Так Светлова, оказывается, вместе с тобой?!
— А разве не вы ее послали? — сказал Иван.
Зрячий Мэт плотоядно хмыкнул.
— Я не сумасшедший, — сказал он. — Ты же знаешь, что девочек рождается все меньше и меньше… Смотри, Айвэн, ты отвечаешь за Светлову головой! Перед Приютом отвечаешь, понял?.. Ты не совершил никаких глупостей?
— Нет! — жестко сказал Иван. — Глупостей я не совершал.
— Не беспокойтесь, мистер Коллинз, — сказала Наташка. — У нас все в порядке.
— Ох, Светлова, Светлова!.. — проворчал Мэт. — Разве же так можно?.. Я ведь за Долгих не очень-то и беспокоюсь. Даже если он и голову сложит: мужчин у нас хватает! А вот ты могла бы и подумать о своих обязанностях… Сначала роди, а потом можешь и смерть свою искать. Да не одного роди, а сколько Приюту потребуется!
— Я помню о своих обязанностях перед Приютом, — сказала Наташка. — Я никогда о них не забываю!
— Ладно, вернетесь — разберемся. Там… — голос Зрячего Мэта оборвался.
— Я его выключил, — сказал Иван. — Чья бы корова мычала!
Он сорвал часы с руки и, сильно размахнувшись, забросил их в лес.
— Вот так-то, мистер Коллинз! — сказал он и посмотрел на Наташку.
Наташка кивнула головой, но промолчала. Конечно же, думала она. Когда мы вернемся в Приют, мне достанется. За все достанется. И от матери, и от остальных женщин… Ну да Бог с ними, по-другому они и не могут.
Иван шагал дальше. Голова его уже не висела так низко, как еще полчаса назад. Чувствовалось, что он перестал горевать и начал думать. Наташка прибавила шагу, потому что настала пора, когда можно пойти рядом с ним, заглянуть в глаза и заговорить о чем-то постороннем. Вдруг Иван так резко остановился, что Наташка едва не уткнулась носом в его спину.
— Черт возьми! — воскликнул он. — Как же это я сразу не догадался?!
— Ты о чем? — встревожилась Наташка.
— Ох, и дубина же я! — Иван бегом бросился обратно, тут же остановился и махнул рукой. — Эх, далеко уже ушли… А впрочем, и проверять-то нечего, все и так ясно, как дважды два. — Он вернулся назад, и дальше они пошли рядом, плечом к плечу.
— О чем ты догадался? — спросила Наташка после минутного молчания.
Иван посмотрел на нее, и столько было в его взгляде удовлетворения и радости, что Наташке тоже стало весело. А может быть, из-за того, что как раз в это мгновение над темно-синей тучей появился краешек солнца.
— Я понял, откуда у нашего Мэта Зрение… Как же я еще там не догадался?.. Когда увидел эту табличку на дисплее… Мне еще в тот момент она показалась знакомой!.. Эх, просто подумать времени не было, а то бы я все понял. То-то он разыскивал свою папку… «Прозрачненькая, толстенькая», — прогнусавил Иван.
— Кто разыскивал? — сказала Наташка. — Какую папку?
— Да Зрячий Мэт! — воскликнул Иван. — Погоди, погоди… Конечно, все просто! — Он отбил пальцами дробь на прикладе лайтинга. — Нет как все просто! — воскликнул он снова. — Смотри, что получается… У Мэта связь с компьютером базы. Компьютер докладывает ему, когда Черный Крест должен пройти над Приютом. Мэт залезает на верхушку холма и делает вид, что осматривает небо, а в назначенное время подает сигнал!