Романов Виталий. След черной кошки

   — Поставим в очередь… — махнул рукой Герхард. — Экая проблема. Скажем, что все выполнено, получим деньги. Реализуем операцию чуть позже.
   — Неправильно это, — усомнился Матиас. — Вдруг проверка или еще чего? До тех пор, пока склад пустой, всегда можно говорить, что наша разработка предназначена для утилизации отходов. И точка. А если хоть одно тело найдут? Потянут за ниточку — все раскопают. И вообще, нам доверяют только потому, что мы никогда не обманывали клиентов. Ну как поползут слухи…
   Лоу вскочил, прошелся по кабинету, потягивая себя за кончик носа.
   — Да, ты прав! — согласился он. — Значит, необходимо ускорить работу над более агрессивной формой, способной перерабатывать материал за короткий период. Подбери хороших биологов-органиков. Быть может, после университетов. Нужны неординарные ходы…
   — Все понял, босс!
   — И еще. Помню, от Фоссена была предварительная информация, что в ближайшее время поступит хороший заказ. Как там дела?
   Матиас Бреме радостно улыбнулся, раскрывая папку, которую до той поры держал на коленях.
   — Сработал, как обещал, босс! Поль никогда еще нас не подводил.
   Матиас бросил на стол несколько фотографий и два листа, скрепленных между собой. Впрочем, Герхард Лоу не стал их читать, лишь мельком глянул на портрет упитанного черноволосого мужчины. Человеку можно было дать лет тридцать пять или сорок.
   — Артур Мноян… — прочитал он имя на обороте. — Что, и впрямь богат?
   — Очень! — заверил Бреме. — Владелец нескольких гостиничных комплексов на восьми планетах. Сеть магазинов мелкооптовой продажи с оборотом в миллиарды кредиток в месяц. Инвестиции в строитель…
   Мелодичный сигнал вызова не позволил коммерческому директору «Белинды» закончить мысль. «Абонент неизвестен», — сообщил аппарат приятным женским голосом, и Герхард, несмотря на то что с момента гибели Боба Хитроу пролетело уже три или четыре месяца, вновь ощутил непонятную тревогу внутри.
   — Защищенный канал, — добавил электронный анализатор спустя несколько мгновений. — Определить планету, откуда ведется передача, невозможно.
   — А ну-ка, сядь вон туда, в угол! — приказал Лоу, кивком головы отправляя заместителя на стул, расположенный в дальнем конце помещения. Сам Герхард тут же повернулся к видеопанели, усаживаясь в кресле так, чтобы в поле зрения собеседника не попал кабинет за спиной.
   — Да! — резко бросил Лоу, активируя линк. — Герхард Лоу у аппарата. Кто говорит?
   — Здравствуйте, Герхард! — просипел знакомый голос, и президент «Белинды» в первую секунду онемел от изумления. На него откуда-то издалека уставился Тадеуш Верхольф, загадочно исчезнувший из зала правительственных слушаний в момент гибели Боба Хитроу. Тадеуш Верхольф, который успел-таки превратить средства, вложенные в ценные бумаги, в наличные деньги до того, как полиция Межгалактического Союза наложила арест на собственность Хитроу и Верхольфа…
   — Ба-а-а! — протянул Лоу, напряженно улыбаясь. «Легок на помине». — Вот не ожидал… Здравствуйте… Как давно мы…
   — Не время, — оборвал его бессвязную речь толстяк, не очень сильно изменившийся за последние месяцы. Все те же обвислые щеки, мешки под глазами, как будто Тадеуш не спал несколько суток, крупные капли пота на лбу. — Я по делу, мистер Лоу.
   — Какое же у вас дело, дорогой Верхольф? — все так же напряженно улыбаясь, поинтересовался Герхард. Он чувствовал, что разговор не принесет добрых вестей. Не зря Верхольф позвонил с анонимного коммуникатора, в котором отсутствовало обратное декодирование точки выхода в сеть общего доступа.
   — Вам нужно срочно сворачивать бизнес, Лоу! — сообщил толстяк, вытирая пот со лба.
   Сдавленный возглас изумления за спиной Герхарда заставил Верхольфа вздрогнуть.
   — Что там у вас, Лоу? — спросил он. — В кабинете кто-то есть?
   — Никого, — не моргнув глазом, соврал президент «Белинды». — За окном стая птиц на ветках. Орут, знаете ли, сволочи…
   — Сворачивайте бизнес, Лоу! — повторил Верхольф. — Это приказ!
   — Как это «сворачивать»? — передразнил собеседника Герхард. Он всегда недолюбливал потливого толстяка, терпел Верхольфа только потому, что так приказывал Хитроу. Была б воля Герхарда — давно отправил бы эту жирную свинью в блок Z…
   — Все сворачивать! — раздраженно пропыхтел Тадеуш, вновь вытирая лоб. — Что тут неясного? Лаборатории — уничтожить! Рядовых сотрудников — уничтожить! Сеть посредников — законсервировать, но оставить лишь самых толковых.
   — А саму разработку? — деловито осведомился президент «Белинды», уже точно зная, что выполнять приказ Верхольфа не станет.
   — Разработку — также уничтожить! Вы же не сможете ее транспортировать в другое место?
   — Нет! — подтвердил Лоу. — Пока не умеем. Не научились еще. Слишком сложная форма, выживает только при определенных условиях. Один раз перевозили ее, чуть не погубили. Но тогда она была маленькой.
   — Вот я и говорю: уничтожить! Сохранить образец, документацию! И тех «яйцеголовых», что способны двигать процесс дальше, создавать новые модификации.
   — Как-то все слишком неожиданно, — глубокомысленно изрек Лоу, выстукивая пальцами мелодию на крышке стола.
   — Я не спрашиваю, чего вы ожидали, а чего нет! — разозлился Верхольф. — Я отдал приказ!
   — Приказ? — задумчиво протянул президент «Белинды», уставившись куда-то в сторону.
   — Приказ! — раздраженно повторил толстяк. — Не забывайте, что в Системе я занимал положение выше вас!
   — Да, — согласился Лоу. — Но… В связи с известными нам обоим обстоятельствами Системы больше нет.
   — Герхард, не надо играть с огнем! — потеряв терпение, прямо сказал Верхольф. — Сворачивайте разработки. Иначе придется свернуть их вместе с вами! Даю один день на размышления!
   Экран погас.
   — Слышал? — поинтересовался президент «Белинды», оборачиваясь к своему заместителю, застывшему на стуле в углу кабинета. — Нам отдали приказ все свернуть…
   — Уничтожить лабораторию… — тоскливо заныл Бреме. — Ликвидировать сотрудников. И разработку. Мы столько времени ее выращивали, откармливали. Герхард, а…
   — Что «а»? — с иронией глядя на замолчавшего коммерческого директора, спросил Лоу.
   — А нам обязательно выполнять приказ? — осмелился закончить Матиас.
   Президент «Белинды» захохотал, откинувшись в кресле.
   — Ты словно мои мысли прочитал! — заявил он, вытирая слезы. — Ну конечно, мы не станем выполнять идиотский приказ Верхольфа! Системы больше нет. Мы коммерческая структура, которая приносит прибыль. У нас есть заказы?
   — Да, — подтвердил Бреме.
   — Вот то-то. Взять хотя бы Артура Мнояна. Там кто заказчик, жена? Матиас кивнул…
   — Как я понимаю, уже внесла предоплату? Коммерческий директор снова кивнул.
   — Мы не кидаем клиентов! — заявил Лоу, стукнув кулаком по столу. — Клиентов надо любить и уважать! Так что, Матиас, продолжаем игру!
   — А Верхольф?
   — Пусть катится к дьяволу! Системы больше нет. Теперь каждый сам за себя! Усиль охрану «Белинды» и скажи Джеку Стампу, что, если его обезьяны будут спать на вахте, я их живьем скормлю… Впрочем, я и сам скажу! Усиль охрану! Особенно блок «Зет».
   — Все понял, босс! Можно идти?
   — Вали! — разрешил Лоу.
   «Каждый сам за себя», — повторил Бреме, покидая кабинет босса. Безусловно, Герхард Лоу был прав. Клиента, оплатившего заказ, обманывать не стоило. И Лоу, и Бреме отлично знали законы бизнеса. Они всегда отвечали за свои слова.
 
   Вызов на домашний коммуникатор прозвучал в тот момент, когда Дженнифер Рол уже собиралась покинуть квартиру. До теоретических занятий во втором отделе Звена было еще около получаса, а потому Багира остановилась на пороге. Помедлив, вернулась обратно в гостиную, уселась возле видеофона, давая подтверждение на прием.
   — Да! Алло, — ответила девушка, еще не видя собеседника.
   И радостно подпрыгнула на стуле, когда на экране появился Тагор Рол.
   — Папка! — закричала она. — Как я рада тебя видеть! Как ты? Как дела, как здоровье?
   — У меня все нормально, — усмехнувшись, ответил Тагор. — Сегодня выписывают из госпиталя, наконец-то курс лечения закончен, и я могу вернуться на Лауру.
   — Здорово! — просияла девушка, испытывавшая угрызения совести.
   За время, что ее отец, начальник центра спецсвязи Лауры, находился в госпитале Звездного Надзора, она выбралась туда лишь один раз, и то после размолвки с Рамом Митревски. А ведь они неоднократно намеревались вдвоем навестить Тагора в госпитале, да вот так и не собрались…
   — Вот думаю завернуть к вам, посмотреть, как живете, — пристально глядя в глаза дочери, заявил Рол-старший.
   — Папа, — промямлила девушка, на ее щеках выступили красные пятна. — Ты извини, сейчас не лучшее время. Я, конечно, буду рада тебя видеть, но у Рама беспрерывные тренировки, боевые вылеты, он и дома-то почти не бывает. Так что…
   — Значит, все правда, — горько вздохнул Тагор, и Дженни показалось, что отец как-то скукожился, стал меньше.
   Он сгорбился в кресле, подперев голову руками.
   — Что «правда»? — цепляясь глазами за узор на столе, обреченно спросила Багира.
   — Ты так и не научилась врать, девочка моя… — объяснил отец.
   Дженни опустила глаза, ее щеки полыхали ярким огнем.
   — Чего молчишь? — Рол-старший сурово смотрел на дочь, которая прятала от него свое лицо.
   — А что сказать? — едва слышно ответила девушка.
   — Значит, все правда. Вы поссорились с Митревски. Я думал, это только слухи. Здесь, в госпитале, целый рой сплетников и сплетниц. Их хлебом не корми — дай поперемывать косточки известным личностям. А ты и Рам — после историй с Фонетти и Хитроу — теперь почти что звезды экрана. Вас знает весь Межгалактический Союз.
   — Думаешь, это так приятно?! — зло буркнула Дженни. — Каждый любопытный считает нормальным — просто мечтает — покопаться в твоем белье…
   — Ну, девочка моя, этого теперь не исправишь. Впрочем, что я перед тобой распинаюсь? Тебе и так все известно, После прямого эфира с правительственных слушаний, когда Боба Хитроу нейтрализовали, считай, в присутствии всех жителей МегаСоюза, у тебя появилась куча поклонников. И еще большая куча завистниц.
   — Только не надо про кучу поклонников! — сморщившись, будто проглотила что-то ужасно горькое, попросила Дженнифер.
   — Ладно, оставим эту тему, — согласился Тагор Рол. — Дженни, скажи честно, что стряслось у вас с Рамом? Ты знаешь, я никогда бы не стал вмешиваться в ваши отношения, но… И мама бы не стала. Это вообще не дело посторонних — лезть что-то исправлять. Но я же знаю, ты его любишь.
   — Люблю, — прошептала Дженни, опуская голову еще ниже.
   Длинные черные локоны упали на лицо.
   — Он тебе изменил?
   Девушка молча покачала головой.
   — Бррр. Страшно подумать. Ты была ему неверна? Нашла другого? Там, у вас, куча мужиков…
   Девушка вскочила с места, ударив кулачком по столу.
   — Папа! И ты туда же! Вы что, все с ума посходили?!
   — Стоп! Стоп! Стоп! — замахал руками Тагор. — Стоп, дикая кошка! Извини. Согласен, такие разговоры лучше вести лично, а не через видеофон. Так что получается: ты его любишь, он от тебя без ума. Был. Не знаю, как сейчас, но еще недавно на других женщин даже не смотрел. Ты вообще в состоянии объяснить, что случилось?
   Дженни грустно покачала головой, вспоминая, как целовала в щеку Стивена Морли.
   — Это очень трудно, папа. Я даже не уверена, что смогу.
   — А ты попробуй. Вдруг получится.
   — Понимаешь, он изменился после Химеры. Точнее, нет. Рам всегда был очень ревнив. Здесь, на опербазе трудно. Женщин мало, красивых женщин — единицы. А бравых офицеров — сотни. Рам постоянно злился, когда посторонние мужики проявляли ко мне интерес, оказывали знаки внимания. Но он прятал это внутри, терпел, хотя временами терял голову. Потом была Химера.
   — Подземный лабиринт и бой капитана Морли против Дел'Ила, о котором теперь пишут в учебниках… — догадавшись, в чем дело, продолжил отец. — Ну, разумеется! Как я раньше не подумал! Предсказание вождя псевдолюдей Харрала! Вон оно что… Митревски терпел, когда тебе оказывали знаки внимания посторонние мужики, но когда дело коснулось его друга, Стивена Морли, оказался в сложном положении. Да-а-а. С одной стороны — любимая девушка, с другой — лучший друг. И он посередине…
   — Примерно так, — кивнула Дженни. В ее глазах смешались тоска и боль.
   — Ну-ну, — внимательно посмотрев на дочь, покачал головой Тагор. — Не надо так переживать, Дже! Ты ведь его все равно любишь?
   — Да…
   — И он тебя тоже?
   Дженни помолчала, сжала виски тонкими пальцами.
   — Не знаю, папа. Иногда мне кажется, что любит. А иногда… Понимаешь, если любит — почему не верит? Почему не верит мне? Я говорю, что он для меня единственный. Других мужчин нет! А Рам ничего не слышит…
   Тагор Рол помолчал, задумчиво глядя куда-то в сторону. Девушка сидела у монитора, ожидая, что скажет отец. Он всегда был надежным другом и советчиком.
   — А знаешь что? — вдруг оживился Рол-старший. — Давай вернемся на Лауру вместе!
   Дженнифер вздрогнула, со страхом уставившись на отца.
   — Погоди-погоди, — махнул широкой ладонью Тагор, предчувствуя, что дочь готова крикнуть «Нет!» — Подумай как следует. Раму трудно именно потому, что вокруг тебя много мужчин. У него, офицера, боевые дежурства, тренировки, вылеты. Он вынужден постоянно отлучаться из дома, оставляя тебя одну. Ты обречена ждать его. Конечно, он дергается, ведь ты не можешь сидеть взаперти сутками. А на базе, куда ни сунься, вокруг тебя вьются сотни молодых мужчин. Теперь представь, что ты покидаешь оперативную базу Надзора и возвращаешься домой. Может быть, это лучше любых слов подскажет капитану Митревски, что все в его руках? На Лауре нет того, что нервирует Рама.
   — А Надзор? — тихо шепнула девушка, понимая, что отец в чем-то прав.
   — А что Надзор? — вопросом на вопрос ответил Тагор. — Я думаю, ты сидишь на оперативной базе вовсе не потому, что обожаешь ловить жуликов или спасать мир от террористов и бандитов. Послушай свое сердце!
   Ты там лишь потому, что рядом Рам Митревски. Был бы он в другом месте, тебя б ничто не удержало в ЗвеНе. Дженни замерла. Отец был прав, почти прав. Она действительно поступила на службу в Надзор вслед за Рамом, чтобы быть рядом с Митревски. Конечно, ей нравилось, особенно поначалу, то, что ЗвеН занимается благородным делом, выручает людей из беды. Но, положа руку на сердце, она могла бы легко прожить без этого, если б… Если б капитан Митревски оставался с ней всегда и был рядом!
   — Так что, летим? — подавшись вперед, к экрану, спросил Тагор Рол.
   Дженни отрицательно мотнула головой.
   — Дай мне время, чтобы подумать, папа. Так сразу я не готова.
   Рол-старший засмеялся.
   — Узнаю свою дочь! — сказал он. — Последняя попытка? Хочешь попробовать еще раз поговорить с ним, все решить сама? Правильно! Но если не получится, дочка, послушай моего совета — возвращайся домой. Лаура — это твоя родина. Иногда бывает очень полезно вернуться к истокам, чтобы переосмыслить что-то, начать заново. Вот увидишь, у вас все наладится!
   — Спасибо за дельный совет, папа. — Дженни послала отцу воздушный поцелуй. — Ну, я побегу? У меня занятия… Немного опаздываю!
   — Обнимаю и целую, ребенок! — очень серьезно сказал Тагор. — Помни, что дом на Лауре всегда открыт для тебя. Ты можешь вернуться в любой день. Счастливо!
   — Спасибо, папочка! — Дженни улыбнулась и стремительно поднялась со стула.
   Теперь ей надо было торопиться: офицер из Академии, читавший лекции, не любил, когда опаздывали на его занятия. И особенно не выносил, когда опаздывала Дженни.
   Мобиль Артура Мнояна подъезжал к роскошному особняку, скрытому в глубине просторного парка, когда на улице уже были сумерки. Впрочем, зимой всегда темнело раньше, чем летом. Артур не любил это время года — за холода, за вечный насморк и простуды, которые начинались у него, как только Шакира покрывалась белым снегом. Зимы, тут были короче, чем на Земле, где жили предки Артура. Но, как и его прапрадедушки и прапрабабушки, Мноян ненавидел холодную пору, мечтая о том, чтоб мороз поскорее отступил и теплые дни вновь вернулись на планету.
   Бизнесмен, успевший к сорока годам набрать несколько десятков килограммов лишнего веса, вытер пот со лба, заруливая в длинный крытый подъезд, в конце которого находились автоматические ворота, открывавшие дорогу к автостоянке. Артур чувствовал, как гулко колотится сердце в груди. Оно пошаливало в последние годы — аритмия… Сказывались долгие вечеринки, заканчивавшиеся под утро, обильная еда на ночь, нервная работа… Да еще конец дня выдался нелегким — бизнесмен уже не мог вспомнить, когда последний раз катался по городу вот так, без сопровождения, охраны. Владелец сети гостиниц, дюжины торговых систем, крупный инвестор просто не имел права рисковать жизнью, разъезжая по улицам города без телохранителей и бронированного мобиля.
   Но встреча, с которой возвращался Мноян, должна была остаться в тайне от всех, даже от его ближайших помощников. Екатерина!.. Артур остановился перед воротами, тихо бормоча под нос ругательства. Екатерина!.. Мноян чувствовал, что молодая жена изменяет ему. И спать девчонка могла с кем угодно — хоть с рядовым охранником из бригады наружного наблюдения, хоть с коммерческим директором, который был посвящен во все тайны бизнеса Артура.
   «Конечно, — подумал Мноян, наблюдая, как начали распахиваться створки ворот, среагировав на код, введенный бортовым компьютером мобиля. — Конечно, лучше бы она спала с рядовым охранником. Парня — закатать в фундамент нового торгового комплекса, и дело с концом. Пусть служит людям, да. Жену — примерно наказать. А вот если с кем-то из «знающих», с Мануком например, — дело гиблое. Тут надо решать, как поступить…»
   Мобиль Артура выбрался из-под козырька, резво прокатился по аккуратной дорожке, нырнул в другие ворота, останавливаясь внутри теплого, отапливаемого гаража. Мноян не торопился. Сердце по-прежнему гулко бухало в груди, выброс адреналина в кровь был очень мощным, и сейчас, когда гонка по вечернему городу осталась позади, бизнесмену хотелось просто посидеть в кабине авто, покурить, расслабиться.
   Артур взял сигарету из пачки, прикурил, глубоко затянулся. Неторопливо выпустил дым в открытое окно, размышляя…
   «— Не волнуйтесь, сэр, — вспомнились ему слова детектива Урри. — Все сделаем в лучшем виде, три-четыре дня — и вы получите первый доклад…
   — Не надо торопиться! — ответил тогда Артур. — Мне не нужна спешка. Требуется точный ответ, железобетонный. Фотографии, видеозаписи, факты. Я плачу именно за это, а не за скорость…
   — Все так и будет! — поспешил заверить бизнесмена детектив, нанятый Артуром для слежки за Екатериной. — Я просто хотел отметить, что первые результаты…
   — Слушай, не надо «просто»! — раздраженно перебил Мноян, вытаскивая из внутреннего кармана увесистую пачку кредиток. — Надо, чтобы надежно!
   — Понял, сэр! — кивнул Урри, и деньги тут же исчезли в его ладонях…»
   Артур выпустил из окна струйку сизого дыма, затушил окурок. Медленно, с трудом выбрался из мобиля, помассировал сердце.
   — Ну что ж, — пробормотал он вслух. — Посмотрим, с кем ты спишь, детка!
   Мноян подошел к лифту, нажал кнопку вызова. Через секунду двери распахнулись, кабина уже ждала его на цокольном этаже. Бизнесмен шагнул внутрь обитого бархатом помещения, одну из стен которого украшало огромное зеркало в золотой раме.
   «Бабская придурь! — неприязненно подумал Артур, отдав распоряжение доставить его на первый этаж. — Угрохала кучу денег на эту дурацкую раму… Хотя… Хотя гостям нравится…»
   Серебристый звон колокольчиков возвестил о том, что кабина прибыла. Лифт мягко остановился, так что бизнесмен не почувствовал никакого толчка. Дверки плавно и бесшумно уползли в боковые пазы, и Артур, отирая тыльной стороной ладони пот со лба, шагнул в гостиную.
   — Добрый вечер, сэр! — экономка-распорядительница и две горничные согнулись в поклоне, едва только увидели хозяина. — Какие будут указания?
   — Ужин! Наверх! — коротко бросил Артур, оглядывая богато обставленную комнату. — Екатерина дома?
   — Да, сэр, — поспешила ответить одна из горничных. — Я только что от нее, помогала сделать леди прическу, сегодня в театре…
   — Что?! — Мноян замер на месте, его черные зрачки сфокусировались на служанке, которая тут же оледенела от страха. — Она собирается покинуть дом, сейчас? На ночь?!
   — Сэр… — с трудом произнесла молодая девушка, на ее щеках выступил лихорадочный румянец. — Я… Она… Да, приказала подготовить ее мобиль и…
   — Катерина! — громко закричал Артур, сжимая кулаки.
   Он уже забыл о том, что хотел проверить, спит ли с кем-нибудь его жена, кроме него, и если спит, то кто это. У бизнесмена выскочило из головы, что за воротами особняка дежурил детектив, в чьи обязанности входило проследить, куда отправится Екатерина. Кровь ударила Мнояну в голову. Артур мог думать только о личном оскорблении. Она опять собиралась покинуть дом вечером! «Сучка! На встречу с хахалем собираешься?! Я тебе устрою вечеринку!»
   — Катерина! — вновь прорычал Артур, бешено вращая зрачками.
   — Она наверху, сэр… — пролепетала горничная, скользнув в сторону от лестницы и согнувшись чуть ли не пополам.
   Шумно дыша и тяжело топая по ступеням, Артур двинулся на второй этаж.
   — Екатерина! — завопил он, оказавшись на площадке, с которой начинался длинный коридор. По обе стороны располагались спальни, гостевые комнаты, в самом конце находился рабочий кабинет Артура.
   — Ау, пупсик! — белокурая супруга выскользнула из ближней двери. Облегающее серебристое платье смотрелось на ней очень эффектно: шелк словно струился по высокой груди, по упругим бедрам голубоглазой женщины. — Что ты шумишь?
   Леди Мноян стояла на пороге залы, уперев руки в бока. У Екатерины была не просто комната, а целый комплекс помещений, занимавший значительную часть второго этажа: спальня и кабинет для игры в карты, огромная ванная комната с джакузи и гидромассажной системой, тренажерный зал со множеством снарядов, беговой дорожкой и — гордостью Артура — раздвижной прозрачной стеной, которую в хорошую погоду можно было «сложить», чтобы заниматься спортом на природе.
   — Катерина?! — громко спросил Артур, по-прежнему тяжело дыша и глядя на супругу. — Мне сказали, ты куда-то собралась на ночь?
   — Почему на ночь?! — томно протянула супруга и взглянула на часы. — Зайчик, почему на ночь?! Еще только семь часов вечера… Я на спектакль, в театр. Сегодня премьера…
   — К дьяволу все премьеры! — раздраженно бросил Мноян, увлекая супругу в спальню и захлопывая дверь. — Сколько времени займет представление в театре?
   — Ну, часа два, примерно так, — слегка помедлив, ответила жена.
   — И ты планировала вернуться домой сразу после премьеры? — пытливо заглядывая в глаза эффектной блондинки, спросил бизнесмен.
   — Ну… — та запнулась и отвела взгляд в сторону. — Признаться, мы с подругами хотели еще немного посидеть в каком-нибудь приличном ресторанчике…
   — То есть домой ты поехала бы не сразу? — черные зрачки Мнояна сузились.
   — Но, пупсик…
   — Не сразу? — Артур добивался однозначного ответа.
   — Конечно, мы бы немножко…
   — Сколько будет продолжаться это «немножко»?! — закричал бизнесмен, свирепея. — Моя супруга болтается по ночам неизвестно где, неизвестно с кем! Потом я должен платить редакторам, чтобы твои «подвиги» не попадали на страницы информационных изданий! Надоело!
   — Ар, зря ты так злишься, — обиженно произнесла Катерина, поворачиваясь к зеркалу, чтобы подкрасить губы. — Ты же знаешь, тут дело не в моем поведении. Ты — богатый человек, известный всем. Я — молодая красивая жена богатого человека. Даже если я буду днем и ночью молиться в церкви, «желтая пресса» все равно не перестанет копаться в нашем белье, чтобы…
   — Хватит! — прорычал Артур, рывком поворачивая женщину к себе.
   — Пусти! — Екатерина согнулась от боли, когда толстые пальцы мужа вцепились в ее руки.
   Артур смотрел на супругу, тяжело дыша. Только недавно, час-два назад он пережил приступ дикого страха, очутившись на улицах города один. Это было давно забытое чувство, обострившее восприятие всего окружающего мира. Даже сейчас, находясь дома, Мноян по-прежнему «чувствовал» окружающее не так, как обычно. И вдруг он понял, что должен немедленно, не откладывая это ни на минуту, показать жене, кто хозяин в доме. Екатерина принадлежала ему, только ему. Требовалось расставить все по местам.
   — Пусти! — вновь крикнула супруга. — Мне больно!
   Но бизнесмен, протащив жену по комнате, бросил ее на широкую постель. Он разорвал серебристое вечернее платье, совершенно не задумываясь о том, сколько денег пустил на ветер. Мноян хотел получить Екатерину, всю, немедленно.
   — Артур! Артур! — стонала жена. Бизнесмен уже навалился на нее всем телом, начиная делать резкие, мощные движения.
   — Пусти-и-и! Ар…
   Мноян довольно скоро оставил Екатерину — ему показалось, что прошло совсем немного времени. Все так же тяжело дыша, он застегнул штаны, вытер пот со лба.