Страница:
Наконец, дилижанс остановился, и мы с облегчением выгрузились на прохладный осенний воздух. Дилижанс стоял посреди просторного внутреннего двора громадного средневекового замка. Мои попутчики подхватили свои пожитки и быстро затопали к высокому крыльцу. Я поспешил за ними, решив, что парни могут указать мне дорогу.
Навстречу мне выступил озаренный неугасимыми огнями постамент, где в вечном покое замерли семь статуй. Подростки прошли мимо, а я остановился, забыв обо всем на свете.
Это были они, Семеро Великих Магов всех времен и народов, которые в давние времена создали современную школу магии. Они первыми основали семь школ, где обучали своим искусствам будущих магов, и им до сих пор молились многие из нас.
Впереди стоял – сперва мне показалось, что это Гэндальф из «Властелина Колец» – тот же длинный плащ, та же надвинутая на глаза широкополая шляпа, тот же посох и белая борода, спускавшаяся на грудь. Справа на боку висела странническая сума, слева – меч. Он так же часто бродил по земле и тоже имел много имен: Один, Отец Битв, Создатель Рун, Похититель Меда Поэзии, покровитель гадательной магии и рун.
Справа от него стоял другой старец, уже в римской тоге – Аполлоний Тионский, современник Иисуса Христа, урожденный полубог, прославившийся созданием иллюзий и покровительствующий всем, кто занимается чувствами. Случайность помешала ему стать верховным богом для трети простых смертных людей.
Место слева досталось Веланду, покровителю предметной магии. Он был изваян полуобнаженным, с кузнечным молотом и клещами в опущенных руках. Вместо левой ноги у него была деревяшка. Говорят, он единственный из Семерки до сих пор жив, ибо в его жилах течет кровь эльфов.
Рядом с Веландом, если обходить постамент слева, стоял единственный человек, кельтский бард Талейсин, простой смертный, причисленный к лику богов за непревзойденный дар песенного слова, покровитель магии слов. Он был изваян с лютней в обнимку. Возле него в одной из своих бесчисленных поз замер Шива, бог-танцор и покровитель магии жеста. Талейсин и Шива редко оказывались порознь, ибо слово и жест объединяла музыка, превращая в песню и танец.
За их спинами нашлось место еще двоим, и этим великим магам я поклонился особо, ибо это были мои покровители.
Первым был Волх Змеевич, сын смертной женщины и зверя, бог превращений и покровитель зверей. Кольчуга сидела на нем, как вторая кожа, славянское лицо было холодно и красиво. Он был похож на зверя, ставшего человеком. У его ног сидел Цернуннос, бог-полузверь, человек со звериной головой и ветвистыми рогами. Он замер в главной своей позе – скрестив ноги и уперев руки в колени. Маг стихий – и этим все сказано. В Беловежской Пуще и Неврской Школе Колдовских Искусств мы почитали его славянского двойника, Белеса.
Неугасимые огни горели у подножия каждой статуи, и казалось, что Семеро Великих не просто так сомкнули свой строй – они ждут нападения неведомого врага и готовы дать отпор всякому, кто дерзнет нарушить их единство.
Пока я глазел на тех, чьи деяния мы, маги, почитали больше, чем простые смертные всех своих святых и пророков, вместе взятых, подростки куда-то исчезли, и я остался один. Хорошо еще, что главные двери замка были приотворены, и к ним вела широкая лестница, озаренная такими же огнями. Залит огнями был и замок, напоминая «Титаник» сразу после отплытия. Светился весь первый этаж и последний, шестой. На остальных четырех горели отдельные огоньки, да и главные башни были полны света. Вспомнив, какой сегодня день – 22 сентября, начало осени и седьмого месяца годоворота магов, – я направился в замок. Понедельник – праздник, значит, все в замке еще не спят.
Но едва я переступил порог, как меня постигло разочарование. Просторный холл был пуст. Только колонны, многочисленные статуи, украшенные гирляндами стены и несколько лестниц и плотно закрытых дверей.
Я крикнул, зовя кого-нибудь. Тишина. Где-то смеялись, танцевали и пили брагу и пунш, но холл казался вымершим. Понимая, что торчать на одном месте глупо, я со вздохом поднял свои вещи и затопал вверх по первой попавшейся лестнице.
На сто сороковой ступеньке я был готов впасть в отчаяние. Я слышал звуки музыки, иногда до меня доносились смех и голоса и даже топот ног, но никого не видел. Лестница, извиваясь, как змея среди лиан, вела меня сквозь этажи. Я был уверен, что не сходил с нее, но она шла то вверх, то вниз, а то закручивалась, как спираль. Она меня просто дурила!
– Выход в свет! – не выдержав, громко произнес я, нашарив под рубашкой амулет.
Короткая вспышка – и лестница, сразу став послушной, завершилась в начале длинного темного коридора, в дальнем конце которого горел огонь. Я с новыми силами устремился вперед, но не прошел и пяти шагов, как послышался протестующий визг и в воздух взвилось что-то белое.
– Ну это просто уму не растяжимо! – завизжало привидение, зависая над моей головой. – Нельзя уже прикорнуть в уголке и помечтать о смерти! Совсем наглость потеряли! Грязными ногами по народному достоянию! Эх, видел бы тебя дядя Федор!
– Какой дядя Федор? – машинально спросил я.
– Ну, Федор Иоаннович Рюрикович, сын Ивана Грозного! – Привидение обрело вид огромной летучей мыши с уродливой мордочкой.
Собразив наконец, кто передо мной, я отступил на шаг и вытащил из-за пазухи амулет, стиснув его в кулаке.
– Вот только этого не надо! – вскрикнуло привидение, закрываясь крыльями. – Ну что за нервный народ пошел – чуть что, сразу заклятие кидают, да поубийственнее! Помереть тебе надо, вот что! Сразу выздоровеешь! А то ходят тут всякие...
– Вот я тебе покажу – «помереть»! – рассердился я и сделал пасс свободной рукой.
– О-ой! – Привидение кувыркнулось в воздухе, бледнея на глазах. – Ой, какие мы сердитые!.. Давай так! Ты снимаешь свое заклятие, а я не говорю преподам, кто тут шатается по этажам после отбоя. Идет?
– Не идет, – я все еще не отпускал амулета. – Я – новый учитель.
– Да ну? – Привидение всплеснуло крыльями, причем с такой силой, что они слились в одно, и, пытаясь разъединить их, летучая мышь рухнула на пол и некоторое время возилась у моих ног белесым клубком. Наконец из него вынырнула мордочка со вздернутым носом.
– Правда? А по какому предмету?
– Звериная магия.
– Ух ты. – Привидение подпрыгнуло, вытягиваясь в струнку, как перепуганный новобранец перед старшиной. – Виноват, гражданин начальник, не признал! Ей-магги, не признал! Разрешите представиться – Малюта Скуратов!
– Он же – Маленький Кожан, – перевел я.
– Для друзей – просто Кожан, – закивало привидение так яростно, что на сей раз пострадали его большие уши. Они отвалились и спланировали на пол. Малюте пришлось спускаться за ними на пол и прилаживать к голове. – Но близкие зовут меня еще короче – Нетопырь.
Взлетев, он сделал надо мной круг почета. Хотелось думать, что почета, потому что неприятных сюрпризов вроде кусочков бумаги, перьев из подушки и прочего мусора при этом на мою голову не посыпалось.
– Что угодно магу-ветеринару? – заложив третий вираж, поинтересовался Нетопырь.
– Я только что приехал и хотел бы...
– Счас-счас, все организуем в лучшем виде, – засуетилось привидение. – Извольте следовать за мной.
Взлетев, – что далось ему с большим трудом, – Малюта Скуратов устремился вдаль по коридору, не забывая жизнерадостно покрикивать: «Но, залетные! Счас в лучшем виде доставим! Пристегнуть ремни!» – и даже: «Эй, на барже! Не отставать!» А поскольку привидение в любом случае передвигается быстрее человека, мне приходилось прилагать усилия, чтобы не отстать.
Наконец сумасшедший бег по ступеням, галереям и, коридорам закончился перед высокими створчатыми дверями, из-под которых пробивался луч света. Два монстра, похожие на грифонов, зарычали на меня.
– Ну, я пошел. – Нетопырь с беспокойством воззрился на придверных зверей. – У меня еще дел полно...
И исчез прежде, чем я успел раскрыть рот.
За дверью слышались негромкие голоса. Решив, что терять все равно нечего, я постучал и, чуточку выждав, толкнул дверь.
Она открылась неожиданно легко, явив мне просторную комнату. Несколько кресел стояли вдоль стен. В центре на возвышении на треноге покачивался котел для гаданий. По стенам были развешаны картины и схемы пентаграмм, по углам притулились два шкафа и полки с книгами и пергаментными свитками.
Половина кресел была сдвинута к середине комнаты, где стоял накрытый стол с остатками праздничного ужина. При взгляде на тарталетки, полупустые салатницы и бокалы я вспомнил, что последний раз ел часов двенадцать назад.
Четыре женщины повернули головы в мою сторону. Пятым за столом был крупный угольно-черный козел с пышной гривой на шее и развесистыми рогами.
– Мессир Леонард? – Я решил не терять времени. – Я Максимилиан Мортон, тот самый, который...
– Позвольте ваш амулет.
Это произнесла немолодая женщина с холодным высокомерным лицом. Она выглядела так безупречно, что я не просто протянул ей амулет на цепочке, но и раскланялся:
– Прошу вас, леди.
– Леди Ульфрида, – сухо молвила она, сделала пасс над моим амулетом холеной рукой знатной дамы и кивнула присутствующим: – Да, это он.
Дамы сразу заахали, сгрудились вокруг меня. Мой чемодан и сумку с книгами оставили у порога, а меня затормошили, подтаскивая к столу.
– Где же вы были, молодой человек?! – дребезжащим голосом воскликнул мессир Леонард. – Признаться, мы ждали вас с дневным экспрессом и даже выслали специальный дилижанс!
– Я опоздал к продаже билетов на этот поезд.
– Опоздали? – В разговор вступила еще одна женщина, средних лет, плотная с миловидным лицом и неприятным пронзительным голосом. – Постарайтесь впредь больше не опаздывать, молодой человек. Дисциплина – вот самое главное. Без дисциплины нет педагогики, и то, что вы – Мортон, вас нисколько не извиняет. Более того, на вашем месте я бы серьезно задумалась над своим поведением, ибо столь высокое имя налагает определенную ответственность. Все беды от недисциплинированности...
– И все мировые открытия тоже, – промолвил негромкий шелестящий голос из глубины одного из кресел. Сидевшая там женщина почти полностью сливалась с ним. – Если рассудить здраво, то лишь те, кто нарушает существующие догмы, кому тесны рамки закона, кто плюет на дисциплину – только те и способны достичь чего-либо в этой жизни. Ибо они суть те, кто раздвигает горизонты для других людей, улучшая их жизнь. И пускай они ступают по терниям и непризнаны при жизни, но после смерти им воздвигают памятники. Во все века и времена были такие – бунтари, мечтатели, талантливые одиночки... маги, в конце концов!.. Мы воспитываем магов, а у мага главное качество – фантазия и вера в чудо, в то, что однажды свершится нечто, разрушающее привычный круг, и тогда...
– Ваша теория интересна, коллега Маска, но молодой человек устал, – притопнул ногой мессир Леонард. – Я весьма сожалею, что вы не прибыли раньше. В таком случае вы бы посетили наш Осенний бал и вчерне познакомились со школой, детьми и преподавателями. Впрочем, у вас будет время завтра...
– Занятия начинаются в восемь утра, – перебила директора та самая дама, что говорила о дисциплине. – У вас занятие с шестым курсом. Потом еще три пары – и после половины четвертого можете знакомиться со школой сколько влезет. Только не забудьте к следующему понедельнику предоставить мне вашу программу и план занятий.
– Морана Геррейд, – мессир Леонард качнул рогами, – юноша только что приехал. Может быть, вы повремените с подобными нагрузками?
– Пустяки, – отмахнулась дама Морана. – Наши дети и так потеряли десять дней. Будет просто преступлением, если мы позволим пропасть хотя бы еще одному дню.
– Я вас провожу. – Леди, проверявшая мою личность по амулету, взяла со стола два бутерброда и бокал и вышла, кивком головы поманив меня за собой. – Наши комнаты в одном крыле.
– Не забудьте, что на вашем попечении еще и живой уголок! – крикнула мне вслед Морана Геррейд.
Глава 2
Навстречу мне выступил озаренный неугасимыми огнями постамент, где в вечном покое замерли семь статуй. Подростки прошли мимо, а я остановился, забыв обо всем на свете.
Это были они, Семеро Великих Магов всех времен и народов, которые в давние времена создали современную школу магии. Они первыми основали семь школ, где обучали своим искусствам будущих магов, и им до сих пор молились многие из нас.
Впереди стоял – сперва мне показалось, что это Гэндальф из «Властелина Колец» – тот же длинный плащ, та же надвинутая на глаза широкополая шляпа, тот же посох и белая борода, спускавшаяся на грудь. Справа на боку висела странническая сума, слева – меч. Он так же часто бродил по земле и тоже имел много имен: Один, Отец Битв, Создатель Рун, Похититель Меда Поэзии, покровитель гадательной магии и рун.
Справа от него стоял другой старец, уже в римской тоге – Аполлоний Тионский, современник Иисуса Христа, урожденный полубог, прославившийся созданием иллюзий и покровительствующий всем, кто занимается чувствами. Случайность помешала ему стать верховным богом для трети простых смертных людей.
Место слева досталось Веланду, покровителю предметной магии. Он был изваян полуобнаженным, с кузнечным молотом и клещами в опущенных руках. Вместо левой ноги у него была деревяшка. Говорят, он единственный из Семерки до сих пор жив, ибо в его жилах течет кровь эльфов.
Рядом с Веландом, если обходить постамент слева, стоял единственный человек, кельтский бард Талейсин, простой смертный, причисленный к лику богов за непревзойденный дар песенного слова, покровитель магии слов. Он был изваян с лютней в обнимку. Возле него в одной из своих бесчисленных поз замер Шива, бог-танцор и покровитель магии жеста. Талейсин и Шива редко оказывались порознь, ибо слово и жест объединяла музыка, превращая в песню и танец.
За их спинами нашлось место еще двоим, и этим великим магам я поклонился особо, ибо это были мои покровители.
Первым был Волх Змеевич, сын смертной женщины и зверя, бог превращений и покровитель зверей. Кольчуга сидела на нем, как вторая кожа, славянское лицо было холодно и красиво. Он был похож на зверя, ставшего человеком. У его ног сидел Цернуннос, бог-полузверь, человек со звериной головой и ветвистыми рогами. Он замер в главной своей позе – скрестив ноги и уперев руки в колени. Маг стихий – и этим все сказано. В Беловежской Пуще и Неврской Школе Колдовских Искусств мы почитали его славянского двойника, Белеса.
Неугасимые огни горели у подножия каждой статуи, и казалось, что Семеро Великих не просто так сомкнули свой строй – они ждут нападения неведомого врага и готовы дать отпор всякому, кто дерзнет нарушить их единство.
Пока я глазел на тех, чьи деяния мы, маги, почитали больше, чем простые смертные всех своих святых и пророков, вместе взятых, подростки куда-то исчезли, и я остался один. Хорошо еще, что главные двери замка были приотворены, и к ним вела широкая лестница, озаренная такими же огнями. Залит огнями был и замок, напоминая «Титаник» сразу после отплытия. Светился весь первый этаж и последний, шестой. На остальных четырех горели отдельные огоньки, да и главные башни были полны света. Вспомнив, какой сегодня день – 22 сентября, начало осени и седьмого месяца годоворота магов, – я направился в замок. Понедельник – праздник, значит, все в замке еще не спят.
Но едва я переступил порог, как меня постигло разочарование. Просторный холл был пуст. Только колонны, многочисленные статуи, украшенные гирляндами стены и несколько лестниц и плотно закрытых дверей.
Я крикнул, зовя кого-нибудь. Тишина. Где-то смеялись, танцевали и пили брагу и пунш, но холл казался вымершим. Понимая, что торчать на одном месте глупо, я со вздохом поднял свои вещи и затопал вверх по первой попавшейся лестнице.
На сто сороковой ступеньке я был готов впасть в отчаяние. Я слышал звуки музыки, иногда до меня доносились смех и голоса и даже топот ног, но никого не видел. Лестница, извиваясь, как змея среди лиан, вела меня сквозь этажи. Я был уверен, что не сходил с нее, но она шла то вверх, то вниз, а то закручивалась, как спираль. Она меня просто дурила!
– Выход в свет! – не выдержав, громко произнес я, нашарив под рубашкой амулет.
Короткая вспышка – и лестница, сразу став послушной, завершилась в начале длинного темного коридора, в дальнем конце которого горел огонь. Я с новыми силами устремился вперед, но не прошел и пяти шагов, как послышался протестующий визг и в воздух взвилось что-то белое.
– Ну это просто уму не растяжимо! – завизжало привидение, зависая над моей головой. – Нельзя уже прикорнуть в уголке и помечтать о смерти! Совсем наглость потеряли! Грязными ногами по народному достоянию! Эх, видел бы тебя дядя Федор!
– Какой дядя Федор? – машинально спросил я.
– Ну, Федор Иоаннович Рюрикович, сын Ивана Грозного! – Привидение обрело вид огромной летучей мыши с уродливой мордочкой.
Собразив наконец, кто передо мной, я отступил на шаг и вытащил из-за пазухи амулет, стиснув его в кулаке.
– Вот только этого не надо! – вскрикнуло привидение, закрываясь крыльями. – Ну что за нервный народ пошел – чуть что, сразу заклятие кидают, да поубийственнее! Помереть тебе надо, вот что! Сразу выздоровеешь! А то ходят тут всякие...
– Вот я тебе покажу – «помереть»! – рассердился я и сделал пасс свободной рукой.
– О-ой! – Привидение кувыркнулось в воздухе, бледнея на глазах. – Ой, какие мы сердитые!.. Давай так! Ты снимаешь свое заклятие, а я не говорю преподам, кто тут шатается по этажам после отбоя. Идет?
– Не идет, – я все еще не отпускал амулета. – Я – новый учитель.
– Да ну? – Привидение всплеснуло крыльями, причем с такой силой, что они слились в одно, и, пытаясь разъединить их, летучая мышь рухнула на пол и некоторое время возилась у моих ног белесым клубком. Наконец из него вынырнула мордочка со вздернутым носом.
– Правда? А по какому предмету?
– Звериная магия.
– Ух ты. – Привидение подпрыгнуло, вытягиваясь в струнку, как перепуганный новобранец перед старшиной. – Виноват, гражданин начальник, не признал! Ей-магги, не признал! Разрешите представиться – Малюта Скуратов!
– Он же – Маленький Кожан, – перевел я.
– Для друзей – просто Кожан, – закивало привидение так яростно, что на сей раз пострадали его большие уши. Они отвалились и спланировали на пол. Малюте пришлось спускаться за ними на пол и прилаживать к голове. – Но близкие зовут меня еще короче – Нетопырь.
Взлетев, он сделал надо мной круг почета. Хотелось думать, что почета, потому что неприятных сюрпризов вроде кусочков бумаги, перьев из подушки и прочего мусора при этом на мою голову не посыпалось.
– Что угодно магу-ветеринару? – заложив третий вираж, поинтересовался Нетопырь.
– Я только что приехал и хотел бы...
– Счас-счас, все организуем в лучшем виде, – засуетилось привидение. – Извольте следовать за мной.
Взлетев, – что далось ему с большим трудом, – Малюта Скуратов устремился вдаль по коридору, не забывая жизнерадостно покрикивать: «Но, залетные! Счас в лучшем виде доставим! Пристегнуть ремни!» – и даже: «Эй, на барже! Не отставать!» А поскольку привидение в любом случае передвигается быстрее человека, мне приходилось прилагать усилия, чтобы не отстать.
Наконец сумасшедший бег по ступеням, галереям и, коридорам закончился перед высокими створчатыми дверями, из-под которых пробивался луч света. Два монстра, похожие на грифонов, зарычали на меня.
– Ну, я пошел. – Нетопырь с беспокойством воззрился на придверных зверей. – У меня еще дел полно...
И исчез прежде, чем я успел раскрыть рот.
За дверью слышались негромкие голоса. Решив, что терять все равно нечего, я постучал и, чуточку выждав, толкнул дверь.
Она открылась неожиданно легко, явив мне просторную комнату. Несколько кресел стояли вдоль стен. В центре на возвышении на треноге покачивался котел для гаданий. По стенам были развешаны картины и схемы пентаграмм, по углам притулились два шкафа и полки с книгами и пергаментными свитками.
Половина кресел была сдвинута к середине комнаты, где стоял накрытый стол с остатками праздничного ужина. При взгляде на тарталетки, полупустые салатницы и бокалы я вспомнил, что последний раз ел часов двенадцать назад.
Четыре женщины повернули головы в мою сторону. Пятым за столом был крупный угольно-черный козел с пышной гривой на шее и развесистыми рогами.
– Мессир Леонард? – Я решил не терять времени. – Я Максимилиан Мортон, тот самый, который...
– Позвольте ваш амулет.
Это произнесла немолодая женщина с холодным высокомерным лицом. Она выглядела так безупречно, что я не просто протянул ей амулет на цепочке, но и раскланялся:
– Прошу вас, леди.
– Леди Ульфрида, – сухо молвила она, сделала пасс над моим амулетом холеной рукой знатной дамы и кивнула присутствующим: – Да, это он.
Дамы сразу заахали, сгрудились вокруг меня. Мой чемодан и сумку с книгами оставили у порога, а меня затормошили, подтаскивая к столу.
– Где же вы были, молодой человек?! – дребезжащим голосом воскликнул мессир Леонард. – Признаться, мы ждали вас с дневным экспрессом и даже выслали специальный дилижанс!
– Я опоздал к продаже билетов на этот поезд.
– Опоздали? – В разговор вступила еще одна женщина, средних лет, плотная с миловидным лицом и неприятным пронзительным голосом. – Постарайтесь впредь больше не опаздывать, молодой человек. Дисциплина – вот самое главное. Без дисциплины нет педагогики, и то, что вы – Мортон, вас нисколько не извиняет. Более того, на вашем месте я бы серьезно задумалась над своим поведением, ибо столь высокое имя налагает определенную ответственность. Все беды от недисциплинированности...
– И все мировые открытия тоже, – промолвил негромкий шелестящий голос из глубины одного из кресел. Сидевшая там женщина почти полностью сливалась с ним. – Если рассудить здраво, то лишь те, кто нарушает существующие догмы, кому тесны рамки закона, кто плюет на дисциплину – только те и способны достичь чего-либо в этой жизни. Ибо они суть те, кто раздвигает горизонты для других людей, улучшая их жизнь. И пускай они ступают по терниям и непризнаны при жизни, но после смерти им воздвигают памятники. Во все века и времена были такие – бунтари, мечтатели, талантливые одиночки... маги, в конце концов!.. Мы воспитываем магов, а у мага главное качество – фантазия и вера в чудо, в то, что однажды свершится нечто, разрушающее привычный круг, и тогда...
– Ваша теория интересна, коллега Маска, но молодой человек устал, – притопнул ногой мессир Леонард. – Я весьма сожалею, что вы не прибыли раньше. В таком случае вы бы посетили наш Осенний бал и вчерне познакомились со школой, детьми и преподавателями. Впрочем, у вас будет время завтра...
– Занятия начинаются в восемь утра, – перебила директора та самая дама, что говорила о дисциплине. – У вас занятие с шестым курсом. Потом еще три пары – и после половины четвертого можете знакомиться со школой сколько влезет. Только не забудьте к следующему понедельнику предоставить мне вашу программу и план занятий.
– Морана Геррейд, – мессир Леонард качнул рогами, – юноша только что приехал. Может быть, вы повремените с подобными нагрузками?
– Пустяки, – отмахнулась дама Морана. – Наши дети и так потеряли десять дней. Будет просто преступлением, если мы позволим пропасть хотя бы еще одному дню.
– Я вас провожу. – Леди, проверявшая мою личность по амулету, взяла со стола два бутерброда и бокал и вышла, кивком головы поманив меня за собой. – Наши комнаты в одном крыле.
– Не забудьте, что на вашем попечении еще и живой уголок! – крикнула мне вслед Морана Геррейд.
Глава 2
Не помню, как я добрался до своей комнаты. Леди, представившаяся как Ульфрида ап-Элль, оставила мне бокал вина и бутерброды, поздравила с Осенним Равноденствием и удалилась, а я провалился в сон, едва бутерброды оказались в моем желудке. Собственно, я уснул за едой, и они провалились туда очень быстро – добавочное ускорение придало им мое падение в кровать.
Шесть часов спустя я стоял в огромной школьной столовой на помосте, на котором располагались учительские столики. Мессир Леонард запрыгнул на свое персональное кресло и, пока ученики торопливо поглощали завтрак, представил меня коллегам. Едва услышав мое имя, они окружили меня, и на сей раз церемония знакомства затянулась, потому что каждой учительнице захотелось пожать мне руку и лично спросить, тот ли я самый лорд Мортон.
Вчера в учительской я видел далеко не всех – большая часть педагогов в первом часу ночи уже спала. Остались лишь те, кто дежурил на Осеннем балу. Морана Геррейд оказалась завучем и преподавателем магии рун. Леди Ульфрида – магии стихий. Дама Маска, которая рассуждала о запретах и фантазии, – магии иллюзий. Она меняла наряды иногда по нескольку раз в день, и уже через неделю я пришел к выводу, что вся высокая мода не только мира магов, но и простых смертных работает лишь для того, чтобы обеспечить Маску нарядами.
Остальные учителя тоже были весьма своеобразны, но сейчас я ограничусь лишь краткими характеристиками.
Маленькая старушка с седым пучком волос и очками на носу, дама Труда, была преподавателем по предметной магии. Она вечно что-то вязала и смотрела навсех ласково и снисходительно. Магию слова преподавала Сирена – ее мягкий журчащий голос до сих пор стоит у меня в ушах. Стоило ей заговорить, как слушатели забывали обо всем – и это при том, что она вечно одевалась нарочито небрежно, в какие-то балахоны и накидки.
Магия жеста и танца была представлена Лыбедью – шикарной блондинкой в столь декольтированном платье, что я побагровел, когда она представилась мне, а дама Морана сделала коллеге замечание «за растление малолетних». Это я-то малолетний? Впрочем, строгая завуч наверняка имела в виду школьников.
Вторым завучем была Берегиня – мускулистая старуха в кожанке с длинной седой косой на груди. Она вечно курила, и даже здороваясь со мной в первый раз, не выпускала изо рта трубки. Она преподавала в школе боевую магию.
Смуглая худощавая Лилита была специалистом по начальной магии – предмету, с которого начиналось обучение в любой школе, независимо от последующей специализации. Приветствуя меня, задержала мою руку в своей ладони и улыбнулась:
– Скажите, а это трудно – быть Мортоном?
– Невероятно трудно, – сознался я. – Тем более что я до сих пор не подозреваю, чего от меня все ждут.
Лилита подмигнула мне и понимающе кивнула головой. Это добило меня окончательно – она, должно быть, уверена, что я скрываю какую-то тайну.
Кроме женщин, были здесь и мужчины, чему я обрадовался. Магию превращений преподавал плотного сложения тип средних лет, Спурий Волчий Хвост, всем своим видом наводивший на мысль об огромном звере. Когда нас познакомили, он от полноты чувств едва не сломал мне кисть и жизнерадостно воскликнул на весь зал:
– Рад знакомству, Мортон! Теперь нас будет трое в этом курятнике, а?!
Третьим оказался преподаватель зелий и ядов, Черный Вэл, упорно требовавший, чтобы его именовали лордом. Он мне ничего не сказал, даже не подошел знакомиться, только смерил придирчивым взглядом с ног до головы. Мне же его худое бледное лицо, глубоко посаженные черные глаза, презрительный рот и горбатый нос не понравились сразу. Хотя, с другой стороны, делить нам было нечего.
Ну и наконец, двое не совсем людей. Мессира Леонарда, директора Школы МИФ и преподавателя по потустороннему миру, я уже представлял. Тринадцатой была Невея Виевна, нежить из рода лихорадок. В ее ведении находилась, как ни странно, целительная магия и школьный медпункт. Невея Виевна материализовалась перед моим носом, холодно улыбнулась, но прикасаться ко мне не стала, погрозив костлявым пальцем:
– Уже мечтаешь попасть в больницу?
– Надеюсь, вы со всеми познакомились? – Дама Морана тут же вклинилась со своими замечаниями и взяла меня под руку. – Занятия начнутся через полчаса. Вы как раз успеете дойти до кабинета. Советую не опаздывать на первый урок. Вы должны сразу дать понять детям, что такое дисциплина.
Аудитория для занятий звериной магией находилась в непосредственной близости от моей комнаты – надо было лишь пройти дальше по коридору к соседней двери. Помещение состояло из двух частей – лекционной и небольшого кабинета. К аудитории примыкал живой уголок, соединявшийся с моей комнатой тамбуром.
По первости я все-таки немного замешкался и переступил порог класса, когда урок уже начался. Тридцать мальчишек и девчонок пятнадцати-шестнадцати лет сидели за расположенными полукругом столами и во все глаза смотрели на меня. Лекция была спаренной – обычно обучение в школах магии раздельное, – поэтому все места были заняты. Во взглядах детей было столько недоверчивого внимания, что я почувствовал себя неуютно, словно первоклашка, нарвавшийся " темном коридоре на банду старшеклассников.
– Здравствуйте, – сказал я, кашлянув и открыл классный журнал, пробегая взглядом череду имен и фамилий. – Я ваш новый учитель по звериной магии...
– Значит, это правда?! – ахнул какой-то мальчишка.
– Что – правда?
– Ну... что вы... то есть... – Он засмущался. – Дэвид говорил, что в школу приехал новый препод... то есть вы.
– А что, вы ждали кого-то другого?
– Да, то есть нет, – ребята заговорили все разом. – Мы думали, опять дама Морана придет.
– А разве у вас сейчас по расписанию не звериная магия?
– А ей плев... то есть она всегда замещает заболевших учителей и проводит с нами дополнительные занятия.
– Магия рун – очень важная магия. Собственно, магия потустороннего мира и магия начал многое взяли от нее, – сказал я.
– Да ну ее! Задолбала со своими рунами! А у нас уже специализация началась! – возмущенно загомонили мальчишки и девчонки. Похоже, ребята не видели во мне учителя – я, скорее, был новым человеком, с которым можно было поделиться наболевшим. Что ж, в свое время я и сам недолюбливал некоторых преподавателей, не сумевших привить мне любовь к их предмету, поэтому некоторое время слушал учеников.
– Хорошо, а теперь давайте вернемся к уроку. Наша тема...
– Успеется. – Тот же парень, что первым задал вопрос, развалился на сиденье поудобнее. – Лучше расскажите о себе.
– Что?
– Ну, кто вы и откуда. Должны же мы знать, кто нас будет учить.
– Хорошо, – вздохнул я. Правду сказать, мне не хотелось вот так, с ходу окунаться в учебный процесс. – Меня зовут Максимилиан лорд Мортон. Я сирота – мои родители погибли, когда я был маленьким. Воспитывали меня... очень хорошие люди.
– Если они хорошие, чего ж вы от них уехали? послышался ехидный голос с задней парты.
– Это к делу не относится. Захотел – и уехал, – рассердился я. – Немного работал в зоопарке...
– Ух ты! – Класс оживился. – А вы там за кем ухаживали? А вы василиска видели? А на что он похож на самом деле – на змею или петуха? А на драконах вы летали? Чтобы верхом, а не на дракоморане? А Алконоста слушали? А...
Они буквально закидали меня вопросами.
– Тихо-тихо! – еле остановил их я. – Давайте так – вы сперва записываете лекцию, а потом мы поговорим. Идет?
Восторги утихли, как по волшебству.
– А лекция долгая? – робко поинтересовалась какая-то девочка.
– Как будете записывать. Ну что, начнем?
Ребята завздыхали, но полезли за перьями и тетрадями.
– Итак, тема «Классификация мифических животных. Причины и последствия проявления магические свойств». Записали? Слушайте.
Мифические животные – далее МЖ – делятся на хтонических чудовищ, как-то: Мировой Змей Йормунгард, Мамонт, Черепаха, на которой стоит мир, и так далее, антропоморфных – сирены, русалки-фараонки, богинки, лебединые девы, дивьи люди...
– А у нас есть одна такая! – встряли с задней парты. – Дама Сирена знаете, что скрывает под своим балахоном...
– Это к теме не относится, – возразил я.
– Еще как относится! – Парень даже отбросил перо. – Сами посудите – она Сирена и они – сирены.
– Встань, – распорядился я. – Как зовут?
– Да ну! Да чего? – заныл он. – А чего я сказал?
– Ладно тебе, Крис, – буркнул его сосед. – Засыпался, ничего не попишешь.
– Итак, Кристиан, – я внимательно посмотрел на мальчишку, – может быть, ты нам объяснишь, как выглядят сирены? Чтобы мы не перепутали их с дамой Сиреной?
– Ну, они это... не люди, вот. И поют.
– Очень полная зоологическая характеристика. Ладно, Кристиан, садись. Сирены относятся к антропоморфным птицедевам и входят в тот же отряд пернатых, что и Гамаюн, Алконост и богинки. Нижняя часть их тела – птичья, а верхняя – человеческая. Причем богинки выделены в отдельную подгруппу, так как у них кроме женских особей встречаются и мужские. Сирены размножаются партеногенезом. Это амазонки среди антропоморфных зверей.
– А русалки? – подал голос кто-то.
– Русалки относятся к другому отряду. Кроме того, не путайте водяниц и мавок – настоящую нежить, – с албасты и фараонками. У последних существуют самцы и самки, а нежить к воспроизводству себе подобных практически неспособна... Итак, продолжим. Кроме этих существ, есть животные собственно мифические – Единорог, Василиск, Гиппогриф, Скарапея, Семаргл-Переплут и другие. Их количество ограниченно, многие находятся на грани исчезновения, а другие и вовсе истреблены человеком. Еще одна группа – криптозвери. Многие из них известны и простым смертным. Это снежный человек, морские змеи...
– Несси, Кракен, мамламбо, – опять донесся голос с задней парты.
– Именно они, – кивнул я. – А также те самые албасты и фараонки. Эти две последние формы жизни очень древние, и есть мнение среди ученых авторитетов, что большинство криптозверей и антропоморфы имели общих предков. Ну и наконец, самая большая группа мифических животных – это звери, наделенные Силой, звери-символы. Например – собака. Это и Груманский Пес, и Собака Баскервилей, и воплощение Семаргла. Кошка – это и кошки богини Фрейи, и Сфинкс. Волки – Гери и Фреки великого Одина, а также знаменитый Фенрир сын Локи и Белый Князь Волков. Конь, корова, петух – список можно продолжать. У большинства этих зверей есть мифические прототипы, но и самые обычные собаки, кошки и лошади при определенных условиях тоже способны на проявление волшебных свойств...
Здесь я оборвал сам себя, потому что, обводя взглядом класс, заметил, что в аудитории добавился новый человек. Худой, болезненно-бледный подросток в старомодном одеянии – батистовая рубашка с кружевами, широкий пояс, бриджи, чулки и башмаки с пряжками – сидел на краю передней парты и торопливо что-то строчил на длинном пергаменте, кажущемся бесконечным, как лента Мёбиуса.
– Ты кто такой? – спросил я.
Юноша перестал писать и сделал нетерпеливый жест рукой – мол, потом, сперва лекция.
– А это Прилежный Ученик, – просветил меня Кристиан. – Он привидение.
Незнакомый юноша оторвался от своих пергаментов и помахал ладошкой. Вглядевшись, я заметил, что он слегка прозрачен. Но еще больше, чем наличие в классе привидения, меня поразило то, что одно из них явилось при дневном свете!
– Да он безобидный. Просто пришел с вами познакомиться, – объяснили мне ребята. – Таскается на все лекции с утра до ночи, а ночами сидит в библиотеке.
Прилежный Ученик был действительно одним из привидений Школы МИФ. Когда-то давно он был настоящим человеком, но, одержимый идеей познать все на свете, дошел до того, что сам не заметил, как стал призраком и наконец-то мог не тратить время на сон, еду и отдых.
– Вот классический пример того, что много учиться вредно – можно заучиться до смерти, – назидательно промолвил второй мой главный собеседник, Дэвид, и прикоснулся к своему амулету: – Развеять?
– Зачем? – улыбнулся я. – Пусть сидит. Мне он не мешает, а знания не бывают лишними.
Постепенно я снова увлекся лекцией. Сделать это было просто – мифические животные мне всегда нравились, и я готов был рассуждать о них часами. Опомнился я только когда прозвенел звонок, знаменуя окончание занятия. Но на самом деле это было только начало – меня ждали еще четыре урока – трех третьих классов и одного седьмого.
Выжатый, как лимон, чувствуя, что посадил с непривычки голос и завтра буду читать лекции шепотом, я поплелся в учительскую. Каждый педагог был обязан в конце своего рабочего дня посетить ее – вдруг завучу придет в голову что-то сообщить.
Переступив порог, я сперва решил, что у меня дежа-вю. В центре стоял накрытый стол, вокруг него были расставлены кресла и теснились женщины. Все, как вчера вечером – за исключением того, что тут был весь педколлектив, а блюда и напитки на столе стояли нетронутыми. Когда я закрыл за собой дверь, учителя громко, но недружно прокричали:
– Поздравляем с боевым крещением!
Шесть часов спустя я стоял в огромной школьной столовой на помосте, на котором располагались учительские столики. Мессир Леонард запрыгнул на свое персональное кресло и, пока ученики торопливо поглощали завтрак, представил меня коллегам. Едва услышав мое имя, они окружили меня, и на сей раз церемония знакомства затянулась, потому что каждой учительнице захотелось пожать мне руку и лично спросить, тот ли я самый лорд Мортон.
Вчера в учительской я видел далеко не всех – большая часть педагогов в первом часу ночи уже спала. Остались лишь те, кто дежурил на Осеннем балу. Морана Геррейд оказалась завучем и преподавателем магии рун. Леди Ульфрида – магии стихий. Дама Маска, которая рассуждала о запретах и фантазии, – магии иллюзий. Она меняла наряды иногда по нескольку раз в день, и уже через неделю я пришел к выводу, что вся высокая мода не только мира магов, но и простых смертных работает лишь для того, чтобы обеспечить Маску нарядами.
Остальные учителя тоже были весьма своеобразны, но сейчас я ограничусь лишь краткими характеристиками.
Маленькая старушка с седым пучком волос и очками на носу, дама Труда, была преподавателем по предметной магии. Она вечно что-то вязала и смотрела навсех ласково и снисходительно. Магию слова преподавала Сирена – ее мягкий журчащий голос до сих пор стоит у меня в ушах. Стоило ей заговорить, как слушатели забывали обо всем – и это при том, что она вечно одевалась нарочито небрежно, в какие-то балахоны и накидки.
Магия жеста и танца была представлена Лыбедью – шикарной блондинкой в столь декольтированном платье, что я побагровел, когда она представилась мне, а дама Морана сделала коллеге замечание «за растление малолетних». Это я-то малолетний? Впрочем, строгая завуч наверняка имела в виду школьников.
Вторым завучем была Берегиня – мускулистая старуха в кожанке с длинной седой косой на груди. Она вечно курила, и даже здороваясь со мной в первый раз, не выпускала изо рта трубки. Она преподавала в школе боевую магию.
Смуглая худощавая Лилита была специалистом по начальной магии – предмету, с которого начиналось обучение в любой школе, независимо от последующей специализации. Приветствуя меня, задержала мою руку в своей ладони и улыбнулась:
– Скажите, а это трудно – быть Мортоном?
– Невероятно трудно, – сознался я. – Тем более что я до сих пор не подозреваю, чего от меня все ждут.
Лилита подмигнула мне и понимающе кивнула головой. Это добило меня окончательно – она, должно быть, уверена, что я скрываю какую-то тайну.
Кроме женщин, были здесь и мужчины, чему я обрадовался. Магию превращений преподавал плотного сложения тип средних лет, Спурий Волчий Хвост, всем своим видом наводивший на мысль об огромном звере. Когда нас познакомили, он от полноты чувств едва не сломал мне кисть и жизнерадостно воскликнул на весь зал:
– Рад знакомству, Мортон! Теперь нас будет трое в этом курятнике, а?!
Третьим оказался преподаватель зелий и ядов, Черный Вэл, упорно требовавший, чтобы его именовали лордом. Он мне ничего не сказал, даже не подошел знакомиться, только смерил придирчивым взглядом с ног до головы. Мне же его худое бледное лицо, глубоко посаженные черные глаза, презрительный рот и горбатый нос не понравились сразу. Хотя, с другой стороны, делить нам было нечего.
Ну и наконец, двое не совсем людей. Мессира Леонарда, директора Школы МИФ и преподавателя по потустороннему миру, я уже представлял. Тринадцатой была Невея Виевна, нежить из рода лихорадок. В ее ведении находилась, как ни странно, целительная магия и школьный медпункт. Невея Виевна материализовалась перед моим носом, холодно улыбнулась, но прикасаться ко мне не стала, погрозив костлявым пальцем:
– Уже мечтаешь попасть в больницу?
– Надеюсь, вы со всеми познакомились? – Дама Морана тут же вклинилась со своими замечаниями и взяла меня под руку. – Занятия начнутся через полчаса. Вы как раз успеете дойти до кабинета. Советую не опаздывать на первый урок. Вы должны сразу дать понять детям, что такое дисциплина.
Аудитория для занятий звериной магией находилась в непосредственной близости от моей комнаты – надо было лишь пройти дальше по коридору к соседней двери. Помещение состояло из двух частей – лекционной и небольшого кабинета. К аудитории примыкал живой уголок, соединявшийся с моей комнатой тамбуром.
По первости я все-таки немного замешкался и переступил порог класса, когда урок уже начался. Тридцать мальчишек и девчонок пятнадцати-шестнадцати лет сидели за расположенными полукругом столами и во все глаза смотрели на меня. Лекция была спаренной – обычно обучение в школах магии раздельное, – поэтому все места были заняты. Во взглядах детей было столько недоверчивого внимания, что я почувствовал себя неуютно, словно первоклашка, нарвавшийся " темном коридоре на банду старшеклассников.
– Здравствуйте, – сказал я, кашлянув и открыл классный журнал, пробегая взглядом череду имен и фамилий. – Я ваш новый учитель по звериной магии...
– Значит, это правда?! – ахнул какой-то мальчишка.
– Что – правда?
– Ну... что вы... то есть... – Он засмущался. – Дэвид говорил, что в школу приехал новый препод... то есть вы.
– А что, вы ждали кого-то другого?
– Да, то есть нет, – ребята заговорили все разом. – Мы думали, опять дама Морана придет.
– А разве у вас сейчас по расписанию не звериная магия?
– А ей плев... то есть она всегда замещает заболевших учителей и проводит с нами дополнительные занятия.
– Магия рун – очень важная магия. Собственно, магия потустороннего мира и магия начал многое взяли от нее, – сказал я.
– Да ну ее! Задолбала со своими рунами! А у нас уже специализация началась! – возмущенно загомонили мальчишки и девчонки. Похоже, ребята не видели во мне учителя – я, скорее, был новым человеком, с которым можно было поделиться наболевшим. Что ж, в свое время я и сам недолюбливал некоторых преподавателей, не сумевших привить мне любовь к их предмету, поэтому некоторое время слушал учеников.
– Хорошо, а теперь давайте вернемся к уроку. Наша тема...
– Успеется. – Тот же парень, что первым задал вопрос, развалился на сиденье поудобнее. – Лучше расскажите о себе.
– Что?
– Ну, кто вы и откуда. Должны же мы знать, кто нас будет учить.
– Хорошо, – вздохнул я. Правду сказать, мне не хотелось вот так, с ходу окунаться в учебный процесс. – Меня зовут Максимилиан лорд Мортон. Я сирота – мои родители погибли, когда я был маленьким. Воспитывали меня... очень хорошие люди.
– Если они хорошие, чего ж вы от них уехали? послышался ехидный голос с задней парты.
– Это к делу не относится. Захотел – и уехал, – рассердился я. – Немного работал в зоопарке...
– Ух ты! – Класс оживился. – А вы там за кем ухаживали? А вы василиска видели? А на что он похож на самом деле – на змею или петуха? А на драконах вы летали? Чтобы верхом, а не на дракоморане? А Алконоста слушали? А...
Они буквально закидали меня вопросами.
– Тихо-тихо! – еле остановил их я. – Давайте так – вы сперва записываете лекцию, а потом мы поговорим. Идет?
Восторги утихли, как по волшебству.
– А лекция долгая? – робко поинтересовалась какая-то девочка.
– Как будете записывать. Ну что, начнем?
Ребята завздыхали, но полезли за перьями и тетрадями.
– Итак, тема «Классификация мифических животных. Причины и последствия проявления магические свойств». Записали? Слушайте.
Мифические животные – далее МЖ – делятся на хтонических чудовищ, как-то: Мировой Змей Йормунгард, Мамонт, Черепаха, на которой стоит мир, и так далее, антропоморфных – сирены, русалки-фараонки, богинки, лебединые девы, дивьи люди...
– А у нас есть одна такая! – встряли с задней парты. – Дама Сирена знаете, что скрывает под своим балахоном...
– Это к теме не относится, – возразил я.
– Еще как относится! – Парень даже отбросил перо. – Сами посудите – она Сирена и они – сирены.
– Встань, – распорядился я. – Как зовут?
– Да ну! Да чего? – заныл он. – А чего я сказал?
– Ладно тебе, Крис, – буркнул его сосед. – Засыпался, ничего не попишешь.
– Итак, Кристиан, – я внимательно посмотрел на мальчишку, – может быть, ты нам объяснишь, как выглядят сирены? Чтобы мы не перепутали их с дамой Сиреной?
– Ну, они это... не люди, вот. И поют.
– Очень полная зоологическая характеристика. Ладно, Кристиан, садись. Сирены относятся к антропоморфным птицедевам и входят в тот же отряд пернатых, что и Гамаюн, Алконост и богинки. Нижняя часть их тела – птичья, а верхняя – человеческая. Причем богинки выделены в отдельную подгруппу, так как у них кроме женских особей встречаются и мужские. Сирены размножаются партеногенезом. Это амазонки среди антропоморфных зверей.
– А русалки? – подал голос кто-то.
– Русалки относятся к другому отряду. Кроме того, не путайте водяниц и мавок – настоящую нежить, – с албасты и фараонками. У последних существуют самцы и самки, а нежить к воспроизводству себе подобных практически неспособна... Итак, продолжим. Кроме этих существ, есть животные собственно мифические – Единорог, Василиск, Гиппогриф, Скарапея, Семаргл-Переплут и другие. Их количество ограниченно, многие находятся на грани исчезновения, а другие и вовсе истреблены человеком. Еще одна группа – криптозвери. Многие из них известны и простым смертным. Это снежный человек, морские змеи...
– Несси, Кракен, мамламбо, – опять донесся голос с задней парты.
– Именно они, – кивнул я. – А также те самые албасты и фараонки. Эти две последние формы жизни очень древние, и есть мнение среди ученых авторитетов, что большинство криптозверей и антропоморфы имели общих предков. Ну и наконец, самая большая группа мифических животных – это звери, наделенные Силой, звери-символы. Например – собака. Это и Груманский Пес, и Собака Баскервилей, и воплощение Семаргла. Кошка – это и кошки богини Фрейи, и Сфинкс. Волки – Гери и Фреки великого Одина, а также знаменитый Фенрир сын Локи и Белый Князь Волков. Конь, корова, петух – список можно продолжать. У большинства этих зверей есть мифические прототипы, но и самые обычные собаки, кошки и лошади при определенных условиях тоже способны на проявление волшебных свойств...
Здесь я оборвал сам себя, потому что, обводя взглядом класс, заметил, что в аудитории добавился новый человек. Худой, болезненно-бледный подросток в старомодном одеянии – батистовая рубашка с кружевами, широкий пояс, бриджи, чулки и башмаки с пряжками – сидел на краю передней парты и торопливо что-то строчил на длинном пергаменте, кажущемся бесконечным, как лента Мёбиуса.
– Ты кто такой? – спросил я.
Юноша перестал писать и сделал нетерпеливый жест рукой – мол, потом, сперва лекция.
– А это Прилежный Ученик, – просветил меня Кристиан. – Он привидение.
Незнакомый юноша оторвался от своих пергаментов и помахал ладошкой. Вглядевшись, я заметил, что он слегка прозрачен. Но еще больше, чем наличие в классе привидения, меня поразило то, что одно из них явилось при дневном свете!
– Да он безобидный. Просто пришел с вами познакомиться, – объяснили мне ребята. – Таскается на все лекции с утра до ночи, а ночами сидит в библиотеке.
Прилежный Ученик был действительно одним из привидений Школы МИФ. Когда-то давно он был настоящим человеком, но, одержимый идеей познать все на свете, дошел до того, что сам не заметил, как стал призраком и наконец-то мог не тратить время на сон, еду и отдых.
– Вот классический пример того, что много учиться вредно – можно заучиться до смерти, – назидательно промолвил второй мой главный собеседник, Дэвид, и прикоснулся к своему амулету: – Развеять?
– Зачем? – улыбнулся я. – Пусть сидит. Мне он не мешает, а знания не бывают лишними.
Постепенно я снова увлекся лекцией. Сделать это было просто – мифические животные мне всегда нравились, и я готов был рассуждать о них часами. Опомнился я только когда прозвенел звонок, знаменуя окончание занятия. Но на самом деле это было только начало – меня ждали еще четыре урока – трех третьих классов и одного седьмого.
Выжатый, как лимон, чувствуя, что посадил с непривычки голос и завтра буду читать лекции шепотом, я поплелся в учительскую. Каждый педагог был обязан в конце своего рабочего дня посетить ее – вдруг завучу придет в голову что-то сообщить.
Переступив порог, я сперва решил, что у меня дежа-вю. В центре стоял накрытый стол, вокруг него были расставлены кресла и теснились женщины. Все, как вчера вечером – за исключением того, что тут был весь педколлектив, а блюда и напитки на столе стояли нетронутыми. Когда я закрыл за собой дверь, учителя громко, но недружно прокричали:
– Поздравляем с боевым крещением!