Завтрак прошел в полном молчании – говорить об утреннем посещении загадочного дома никому не хотелось, да и старый Дрюри не располагал к разговорам. Он все время молчал и хмурился, а после завтрака уединился в своем кабинете, предоставив Роу и Пэт развлекаться как им нравится.
Они прошлись по саду, разговор не клеился.
– Что вы хмуритесь, Пэт? Имейте в виду, что я не люблю мрачных женщин, – насмешливо заметил Роу.
Пэтэнс досадливо отмахнулась.
– Не будьте ребенком, Гордон. Я все думаю об этом доме…
– Как много вы думаете, Пэт. Боюсь, что я приговорен к чересчур умной жене.
Но Пэтэнс опять не приняла шутки.
– Я твердо убеждена, – задумчиво сказала она, – что в прошлую ночь в доме Алеса был не один человек, а двое.
– Запоздалая догадка, – усмехнулся Роу и. сорвав стебелек, поиграл им.
– Значит, вы тоже догадались?
– Угу.
– Человек с топором – это не Алес, – задумчиво сказала Пэтэнс, – ведь Алес знал о тайнике, очевидно, сам спрятал в нем то, за чем охотились ночные гости. И человек с топором не нашел тайника: кто-то нашел его раньше.
– А почему вы думаете, что погромщик не нашел его? Ломая и круша все на своем пути, он в конце концов мог добраться и до тайника.
– А потому, умница, – отрезала Пэтэнс, – что тайник был хорошо замаскирован. Вы догадались о тайнике только потому, что дверца была чуть приоткрыта. Это и натолкнуло вас на мысль о розетке. Будь дверца заперта, никому бы и в голову не пришло, что за одной из панелей в стене скрыт шкафчик и что панель эта открывается с помощью розетки, совершенно неотличимой от других таких же розеток в орнаменте. Поэтому и я утверждаю, что не погромщик нашел тайник, а некто другой, отлично впавший о его существовании.
– Браво, Пэт! – воскликнул Роу и зааплодировал. – Великолепный образец логического анализа. Может быть, вы сумеете ответить и на другой вопрос: кто из них пришел первым – человек с топором или его соперник?
Пэтэнс задумалась.
– Если человек, который нашел тайник, был первым, – ответила она, помолчав, – то погромщик, явившись следом за ним, заметил бы открытую дверцу и без труда обнаружил бы тайник. Ему не пришлось бы для этого рубить стены и мебель. Нет, Гордон, он, именно он, был первым, а следом за ним явился второй. И что произошло тогда, только Бог знает.
За обедом они снова встретились с Лейном, и потом все трое пошли в кабинет, где Пэтэнс сразу заинтриговала своих собеседников, вытащив из сумочки несколько мелко исписанных листков из блокнота.
– В этом деле есть загадки, которые до сих пор тревожат меня. Я записала их по порядку:
1. Пакет с символической надписью оставил у нас доктор Алес. Свидетельствуют об этом борода и очки, найденные у него дома. Это он поручил Вилле похитить в библиотеке Сэксона джаггардовское издание Шекспира, вышедшее в 1599 году. Это он присоединился к группе учителей-экскурсантов и завладел интересовавшей его книгой. Об этом свидетельствует не только Вилла, но и синяя шляпа, обнаруженная во время осмотра дома. Но кто такой этот доктор Алес? Хэмнет Седлар, как утверждают Краббе и Вилла, или кто-то другой?
2. Кто такой Хэмнет Седлар? Является ли новый куратор музея действительно Хэмнетом Седларом или этим именем прикрывается другое лицо? Жив ли подлинный Хэмнет Седлар? Не позаимствовал ли его имя убийца? Почему он солгал, говоря о времени своего прибытия в Нью-Йорк?
3. Если Хэмнет Седлар не доктор Алес, то куда исчез доктор Алес? Где он находится в настоящее время? Жив или умер?
4. Что произошло с Донохью?
5. Кто был человек в маске, укравший пакет?
6. Кто орудовал топором? Алес или кто-то другой?
7. Кто появился вслед за ним и открыл тайник?
– Один момент, Пэтэнс, – перебил Лейн, – почему вы решили, что их было двое?
Пэтэнс объяснила. Лейн внимательно следил за движением ее губ, потом прошептал:
– Поразительно. Что скажете, Гордон? Какая умница. У вас все, Пэтэнс?
– Еще есть пункт. И по-моему, самый важный.
Она взглянула на своих слушателей и уверенно добавила:
– Я говорю о тайне, стоящей миллионы. Что обозначает этот шифр?
Пэтэнс извлекла из сумочки карандаш и принялась что-то записывать.
– Что вы пишете? – удивился Роу.
– Все тот же проклятый шифр. ЭТБ…
Роу, сидевший напротив, приподнялся и взглянул на запись.
– Эврика! – вдруг завопил он. – Я понял! Господи, как все просто.
Мистер Дрюри Лейн встал и подошел к столу. Он пристально посмотрел на Роу, потом на листок в руках Пэтэнс.
– Наконец-то вы увидели, – прошептал он, – я прочел это в первый же день в кабинете вашего отца, Пэт.
– Я ничего не понимаю, – растерянно воскликнула та, – о чем вы говорите?
– Как, по-вашему, я вижу то, что вы написали? – спросил Роу.
Пэтэнс недоуменно моргала.
– Не понимаете?
– Нет.
– Я вижу это вверх ногами.
Пэтэнс вскрикнула. Потом быстро перевернула запись шифра и прочла вслух:
– УШЕ.
– УШЕ… УШЕ… – все еще растерянно бормотала Пэт, – это похоже на подпись… Уильям Шекспир! – закричала она.
– Наконец-то! – прошептал старый джентльмен. Пауза длилась долго-долго, Пэтэнс и Роу терпеливо ждали, пока он заговорит опять. Наконец Лейн сказал:
– Эти три буквы, написанные вверх ногами, действительно напоминают подлинную шекспировскую подпись, если смотреть на них правильно. Алес, конечно, не копировал автографа Шекспира, но он, несомненно, знал его, особенно характерны здесь «у» и «ш». Если написать их в елизаветинской манере, получится именно нечто подобное. Теперь понятен смысл фразы: «тайна, стоящая миллионы». В качестве ключа к ней Алес оставил нам копию шекспировской подписи. Значит, он имел в виду автограф Шекспира.
– Разве столь велика ценность этого автографа? – усомнилась Пэтэнс.
– Судите сами, – усмехнулся Лейн. – Во всем мире имеется только шесть подлинных шекспировских автографов. Если бы нашелся новый, стоимость его составила бы не меньше миллиона, я думаю даже фунтов, а не долларов. И любопытно еще одно…
– Что вы имеете в виду? Литературную ценность?
– Не только. Ни одна подпись не существует без цели. Подписи, как правило, завершают какой-либо документ. Шесть известных подписей Шекспира также связаны с документами: одна на свидетельских показаниях по тяжбе, в которой был замешан старик Уильям, другая – на купчей крепости дома, который он купил в 1612 году, третья – на закладной, когда этот дом был заложен, и последние три на трех листах его завещания. И если существует седьмая подпись Шекспира, то она, несомненно, тоже скрепляет какой-нибудь документ… может быть, арендный договор?
– Едва ли это имело бы такую ценность, – пожала плечами Пэтэнс.
– Конечно, арендный договор, хотя бы и Шекспиром подписанный, заинтересовал бы только историков, – согласился Лейн, – но предположите, милая Пэт, что эта подпись завершила бы какое-нибудь письмо. Письмо, написанное великим Шекспиром! Что тогда?
– Вы фантазируете, сэр, – вздохнул Роу. – Кому оно могло быть адресовано? Всех возможных, адресатов Шекспира история литературы знает назубок. Все найдено, все изучено.
– Может быть, записка? Но и записка и письмо стоят тогда больше подписи. Гадать бессмысленно. Это действительно миллионы.
– Тогда все ясно, – решительно подытожила разговор Пэтэнс, – письмо или записка могли быть запрятаны в переплет джаггардовской книги, и доктор Алес знал об этом. Он обследовал первые два экземпляра издания и, не найдя ничего, ринулся на поиски третьего экземпляра, находившегося в коллекции Сэксона. В конце концов мы все отлично знаем, что он добыл его.
– И нашел документ, – усмехнулся Роу. – Счастливая бестия.
– А теперь этот бесценный документ украден кем-то другим. Очевидно, он и был спрятан в этом тайнике!
– Есть еще одно обстоятельство, – задумчиво произнес Лейн, – оно, несомненно, вас заинтересует. Третий экземпляр джаггардовского Шекспира был куплен Сэксоном у одного известного английского коллекционера. Его имя вы уже слышали. Это сэр Джон Хэмфри-Бонд.
Лейн усмехнулся и хитро посмотрел на Пэтэнс.
– Бог мой, – воскликнула она, – тот самый Хэмфри-Бонд, который рекомендовал Хэмнета Седлара директором Британик-музея?
– Тот самый, дитя. Он умер всего несколько недель назад. Нет-нет, не тревожьтесь, – замахал он руками, увидев напрягшиеся лица слушателей, – самая естественная смерть. От пневмонии. В возрасте под девяносто лет от нее уже не выздоравливают. Но вот что интересно, друзья. Мой английский корреспондент телеграфировал мне, что этот джаггардовский экземпляр шекспировской поэзии хранился в семье Хемфри-Бонда с елизаветинских времен. Старый коллекционер был последним в роду и не имел наследников.
– Он не мог знать о документе, спрятанном в переплете книги, иначе бы никогда не продал ее, – заметил Роу.
– Весьма вероятно. Ни он, ни его предки ничего об этом не подозревали.
– Но кто же спрятал загадочный документ в переплет? Когда и зачем? – заволновалась Пэтэнс.
– Вот на эти вопросы и нужно ответить. Тогда все было бы ясно. Очевидно, этот документ находился в переплете несколько столетий. И то, что он был так тщательно спрятан, только свидетельствует о его ценности. Я лично думаю…
Он не закончил. В дверях с видом заговорщика стоял старый Квоси.
– Что случилось? – поморщился Лейн.
– Человек по имени Боллинг, сэр. Полисмен из Тэрритауна.
Лейн обменялся взглядом с Гордоном и Пэт.
– Вечный Калибан, о чем ты возвещаешь? – воскликнул он.
– Он только что позвонил, сэр. Просил передать вам, что час назад…
Часы на письменном столе показывали семь.
– …произошло непредвиденное обстоятельство, сэр. Дом доктора Алеса взлетел на воздух. Таинственный взрыв, сэр.
Глава XXIV
Глава XXV
Они прошлись по саду, разговор не клеился.
– Что вы хмуритесь, Пэт? Имейте в виду, что я не люблю мрачных женщин, – насмешливо заметил Роу.
Пэтэнс досадливо отмахнулась.
– Не будьте ребенком, Гордон. Я все думаю об этом доме…
– Как много вы думаете, Пэт. Боюсь, что я приговорен к чересчур умной жене.
Но Пэтэнс опять не приняла шутки.
– Я твердо убеждена, – задумчиво сказала она, – что в прошлую ночь в доме Алеса был не один человек, а двое.
– Запоздалая догадка, – усмехнулся Роу и. сорвав стебелек, поиграл им.
– Значит, вы тоже догадались?
– Угу.
– Человек с топором – это не Алес, – задумчиво сказала Пэтэнс, – ведь Алес знал о тайнике, очевидно, сам спрятал в нем то, за чем охотились ночные гости. И человек с топором не нашел тайника: кто-то нашел его раньше.
– А почему вы думаете, что погромщик не нашел его? Ломая и круша все на своем пути, он в конце концов мог добраться и до тайника.
– А потому, умница, – отрезала Пэтэнс, – что тайник был хорошо замаскирован. Вы догадались о тайнике только потому, что дверца была чуть приоткрыта. Это и натолкнуло вас на мысль о розетке. Будь дверца заперта, никому бы и в голову не пришло, что за одной из панелей в стене скрыт шкафчик и что панель эта открывается с помощью розетки, совершенно неотличимой от других таких же розеток в орнаменте. Поэтому и я утверждаю, что не погромщик нашел тайник, а некто другой, отлично впавший о его существовании.
– Браво, Пэт! – воскликнул Роу и зааплодировал. – Великолепный образец логического анализа. Может быть, вы сумеете ответить и на другой вопрос: кто из них пришел первым – человек с топором или его соперник?
Пэтэнс задумалась.
– Если человек, который нашел тайник, был первым, – ответила она, помолчав, – то погромщик, явившись следом за ним, заметил бы открытую дверцу и без труда обнаружил бы тайник. Ему не пришлось бы для этого рубить стены и мебель. Нет, Гордон, он, именно он, был первым, а следом за ним явился второй. И что произошло тогда, только Бог знает.
За обедом они снова встретились с Лейном, и потом все трое пошли в кабинет, где Пэтэнс сразу заинтриговала своих собеседников, вытащив из сумочки несколько мелко исписанных листков из блокнота.
– В этом деле есть загадки, которые до сих пор тревожат меня. Я записала их по порядку:
1. Пакет с символической надписью оставил у нас доктор Алес. Свидетельствуют об этом борода и очки, найденные у него дома. Это он поручил Вилле похитить в библиотеке Сэксона джаггардовское издание Шекспира, вышедшее в 1599 году. Это он присоединился к группе учителей-экскурсантов и завладел интересовавшей его книгой. Об этом свидетельствует не только Вилла, но и синяя шляпа, обнаруженная во время осмотра дома. Но кто такой этот доктор Алес? Хэмнет Седлар, как утверждают Краббе и Вилла, или кто-то другой?
2. Кто такой Хэмнет Седлар? Является ли новый куратор музея действительно Хэмнетом Седларом или этим именем прикрывается другое лицо? Жив ли подлинный Хэмнет Седлар? Не позаимствовал ли его имя убийца? Почему он солгал, говоря о времени своего прибытия в Нью-Йорк?
3. Если Хэмнет Седлар не доктор Алес, то куда исчез доктор Алес? Где он находится в настоящее время? Жив или умер?
4. Что произошло с Донохью?
5. Кто был человек в маске, укравший пакет?
6. Кто орудовал топором? Алес или кто-то другой?
7. Кто появился вслед за ним и открыл тайник?
– Один момент, Пэтэнс, – перебил Лейн, – почему вы решили, что их было двое?
Пэтэнс объяснила. Лейн внимательно следил за движением ее губ, потом прошептал:
– Поразительно. Что скажете, Гордон? Какая умница. У вас все, Пэтэнс?
– Еще есть пункт. И по-моему, самый важный.
Она взглянула на своих слушателей и уверенно добавила:
– Я говорю о тайне, стоящей миллионы. Что обозначает этот шифр?
Пэтэнс извлекла из сумочки карандаш и принялась что-то записывать.
– Что вы пишете? – удивился Роу.
– Все тот же проклятый шифр. ЭТБ…
Роу, сидевший напротив, приподнялся и взглянул на запись.
– Эврика! – вдруг завопил он. – Я понял! Господи, как все просто.
Мистер Дрюри Лейн встал и подошел к столу. Он пристально посмотрел на Роу, потом на листок в руках Пэтэнс.
– Наконец-то вы увидели, – прошептал он, – я прочел это в первый же день в кабинете вашего отца, Пэт.
– Я ничего не понимаю, – растерянно воскликнула та, – о чем вы говорите?
– Как, по-вашему, я вижу то, что вы написали? – спросил Роу.
Пэтэнс недоуменно моргала.
– Не понимаете?
– Нет.
– Я вижу это вверх ногами.
Пэтэнс вскрикнула. Потом быстро перевернула запись шифра и прочла вслух:
– УШЕ.
– УШЕ… УШЕ… – все еще растерянно бормотала Пэт, – это похоже на подпись… Уильям Шекспир! – закричала она.
– Наконец-то! – прошептал старый джентльмен. Пауза длилась долго-долго, Пэтэнс и Роу терпеливо ждали, пока он заговорит опять. Наконец Лейн сказал:
– Эти три буквы, написанные вверх ногами, действительно напоминают подлинную шекспировскую подпись, если смотреть на них правильно. Алес, конечно, не копировал автографа Шекспира, но он, несомненно, знал его, особенно характерны здесь «у» и «ш». Если написать их в елизаветинской манере, получится именно нечто подобное. Теперь понятен смысл фразы: «тайна, стоящая миллионы». В качестве ключа к ней Алес оставил нам копию шекспировской подписи. Значит, он имел в виду автограф Шекспира.
– Разве столь велика ценность этого автографа? – усомнилась Пэтэнс.
– Судите сами, – усмехнулся Лейн. – Во всем мире имеется только шесть подлинных шекспировских автографов. Если бы нашелся новый, стоимость его составила бы не меньше миллиона, я думаю даже фунтов, а не долларов. И любопытно еще одно…
– Что вы имеете в виду? Литературную ценность?
– Не только. Ни одна подпись не существует без цели. Подписи, как правило, завершают какой-либо документ. Шесть известных подписей Шекспира также связаны с документами: одна на свидетельских показаниях по тяжбе, в которой был замешан старик Уильям, другая – на купчей крепости дома, который он купил в 1612 году, третья – на закладной, когда этот дом был заложен, и последние три на трех листах его завещания. И если существует седьмая подпись Шекспира, то она, несомненно, тоже скрепляет какой-нибудь документ… может быть, арендный договор?
– Едва ли это имело бы такую ценность, – пожала плечами Пэтэнс.
– Конечно, арендный договор, хотя бы и Шекспиром подписанный, заинтересовал бы только историков, – согласился Лейн, – но предположите, милая Пэт, что эта подпись завершила бы какое-нибудь письмо. Письмо, написанное великим Шекспиром! Что тогда?
– Вы фантазируете, сэр, – вздохнул Роу. – Кому оно могло быть адресовано? Всех возможных, адресатов Шекспира история литературы знает назубок. Все найдено, все изучено.
– Может быть, записка? Но и записка и письмо стоят тогда больше подписи. Гадать бессмысленно. Это действительно миллионы.
– Тогда все ясно, – решительно подытожила разговор Пэтэнс, – письмо или записка могли быть запрятаны в переплет джаггардовской книги, и доктор Алес знал об этом. Он обследовал первые два экземпляра издания и, не найдя ничего, ринулся на поиски третьего экземпляра, находившегося в коллекции Сэксона. В конце концов мы все отлично знаем, что он добыл его.
– И нашел документ, – усмехнулся Роу. – Счастливая бестия.
– А теперь этот бесценный документ украден кем-то другим. Очевидно, он и был спрятан в этом тайнике!
– Есть еще одно обстоятельство, – задумчиво произнес Лейн, – оно, несомненно, вас заинтересует. Третий экземпляр джаггардовского Шекспира был куплен Сэксоном у одного известного английского коллекционера. Его имя вы уже слышали. Это сэр Джон Хэмфри-Бонд.
Лейн усмехнулся и хитро посмотрел на Пэтэнс.
– Бог мой, – воскликнула она, – тот самый Хэмфри-Бонд, который рекомендовал Хэмнета Седлара директором Британик-музея?
– Тот самый, дитя. Он умер всего несколько недель назад. Нет-нет, не тревожьтесь, – замахал он руками, увидев напрягшиеся лица слушателей, – самая естественная смерть. От пневмонии. В возрасте под девяносто лет от нее уже не выздоравливают. Но вот что интересно, друзья. Мой английский корреспондент телеграфировал мне, что этот джаггардовский экземпляр шекспировской поэзии хранился в семье Хемфри-Бонда с елизаветинских времен. Старый коллекционер был последним в роду и не имел наследников.
– Он не мог знать о документе, спрятанном в переплете книги, иначе бы никогда не продал ее, – заметил Роу.
– Весьма вероятно. Ни он, ни его предки ничего об этом не подозревали.
– Но кто же спрятал загадочный документ в переплет? Когда и зачем? – заволновалась Пэтэнс.
– Вот на эти вопросы и нужно ответить. Тогда все было бы ясно. Очевидно, этот документ находился в переплете несколько столетий. И то, что он был так тщательно спрятан, только свидетельствует о его ценности. Я лично думаю…
Он не закончил. В дверях с видом заговорщика стоял старый Квоси.
– Что случилось? – поморщился Лейн.
– Человек по имени Боллинг, сэр. Полисмен из Тэрритауна.
Лейн обменялся взглядом с Гордоном и Пэт.
– Вечный Калибан, о чем ты возвещаешь? – воскликнул он.
– Он только что позвонил, сэр. Просил передать вам, что час назад…
Часы на письменном столе показывали семь.
– …произошло непредвиденное обстоятельство, сэр. Дом доктора Алеса взлетел на воздух. Таинственный взрыв, сэр.
Глава XXIV
НА РАЗВАЛИНАХ
Дом представлял собой пылающие и дымящиеся развалины. Прозрачная кисея густого дыма все еще цеплялась за почерневшие кроны обугленных деревьев, и острый запах серы щекотал горло. Старое деревянное строение было взорвано до основания. Обломки стен и крыши валялись на дороге. Дом обрушился над подвалом и лежал бесформенной грудой штукатурки и дерева на усыпанной пеплом площадке. Солдаты удерживали поодаль толпу любопытствующих окрестных жителей. Пожарные из Тэрритауна боролись со все еще бушевавшим огнем, заботясь главным образом о том, чтобы пламя не перебросилось на деревья. Но пожарных машин не хватало, из Ирвингтона и Тэрритауна пригнали дополнительные цистерны с водой. Но и они вскоре опустели. Тогда большинство зевак присоединилось к пожарным и все вместе добивали прорывавшийся там и сям неукротимый огонь.
Шеф полиции Боллинг встретил прибывших Пэтэнс, Роу и Лейна возле дымящихся развалин. Его красное лицо было вымазано сажей. Он тяжело дышал.
– Чертовская история, – проворчал он. – Двое моих людей тяжело ранены. Хорошо хоть, что в доме никого не было, когда взорвалась эта штука.
– Когда это случилось? – спросил Лейн. – В шесть ровно.
– Никто не подходил к дому?
– С тех пор, как мы уехали – никто. Я оставил здесь двоих полицейских, а они никого не видали.
– Значит, бомба была спрятана в доме, – сказал Роу, – а мы и не заметили. Хорошо, что вовремя убрались.
– Брр! – передернулась Пэтэнс.
– Очевидно, она была в подвале, – предположил Лейн. – Это единственное место в доме, куда мы не заглядывали. Глупо!
– Конечно, в подвале, – подтвердил Боллинг. – А мои-то черти. Хорошо, что на дворе околачивались, а то ведь в куски бы разорвало. Сейчас, пожалуй, ничего не посмотришь, видите, что творится. А завтра, когда все кругом поуспокоится, поглядим, что было в подвале.
Когда возвращались, ехали молча. Лейн по привычке, Пэтэнс глубоко потрясенная случившимся, а Роу размышлял.
– Знаете, – вдруг сказал он, – с этой историей связаны не один и не два человека. В основе всего, конечно, этот проклятый документ. Алес обнаружил его в книжке, которую похитил в музее. Значит, первое действующее лицо – он. Второе – джентльмен с топором. Что он мог искать в доме, как не документ? Третье – человек, обнаруживший тайну и оставивший дверцу открытой. Наконец, кто-то должен был подложить бомбу. Таким образом, мы имеем минимум четверых действующих лиц.
– Не обязательно, – не согласилась Пэтэнс. – Человек, обнаруживший тайник, мог быть доктором Алесом. Вот уже не четверо, а трое. И бомбу мог подложить громила. Разве не мог? Вполне вероятно. Значит, трое сокращаются до двух. С таким анализом, мой друг, далеко не уедешь.
– Предложите другой, – обиделся Роу.
– Если бомба была заложена в подвале до вчерашнего вечера, то злоумышленник знал, что документ находится в доме. Смешно предположить, что кто-то хотел уничтожить безобидного старого слугу: ведь в доме жил только один Максвелл. Значит, у злоумышленника была другая цель. Какая? Мы все время предполагали, что кто-то стремился похитить документ для продажи, как большую ценность. А не кажется ли вам, что он стремился уничтожить его?
Роу усмехнулся скачала, потом откровенно захохотал.
– С вами помрешь от смеха. Уничтожить несколько миллионов долларов! Какой кретин додумается до этого? Только сумасшедший.
– Вы бездарны, Роу, – отпарировала Пэт. – Подумайте и поймете.
Роу продолжал насмешливо улыбаться.
– Возмутительно себя ведете, – рассердилась Пэтэнс.
– Пэт рассуждает вполне логично, – поддержал ее Дрюри Лейн. – Если бы речь шла только о подписи Шекспира, то, конечно, только безумец мог стремиться уничтожить ее. А если здесь не подпись, а документ, скрепленный этой подписью? Разные могут быть документы, Роу. А тот, кто знал об этом документе, мог не захотеть его обнародования. Допустить это вполне возможно.
– Что скажете, умник? – ехидно ввернула Пэт, покосившись на Роу.
Но тот не сдавался.
– Допускаю. Но кому мог мешать документ трехсотлетней давности? Кто мог опасаться его опубликования? Только маньяк. Нет-нет, меня вы не убедите.
Если бы Пэтэнс спросили, можно ли ожидать сюрпризов в этот и без того насыщенный потрясающими событиями день, она, конечно, ответила бы отрицательно. Какие же еще события, когда и случившихся было достаточно: трагический телефонный звонок, полузадушенный старик в гараже, варварски изуродованная мебель и, наконец, загадочный взрыв, уничтоживший весь дом – не довольно ли для одного дня?! Но кто мог предвидеть, что по возвращении на виллу Гамлет их ожидала еще одна неожиданность.
Смеркалось. На мосту они увидели покачивающийся фонарь. В его тусклом свете морщинистое лицо ожидавшего их Квоси казалось кожаным.
– Мистер Дрюри, – закричал он, – все целы?
– Все. Что случилось?
– Вас ожидает в зале джентльмен, сэр. Он позвонил сразу после вашего отъезда, а часом позже приехал сам. Он чем-то взволнован, сэр.
– Кто это?
– Он назвал себя доктором Чоутом.
Они поспешили в зал, который, как и вся вилла, был выдержан в стиле средневекового английского замка. Бородатый хранитель Британик-музея беспокойно расхаживал здесь из угла в угол под огромной маской на стене, изображавшей Трагедию.
– Прошу извинить, доктор Чоут, что заставили вас ждать. Что вас привело к нам? Что-нибудь неожиданное?
– Значит, вам уже все известно? – еще больше встревожился Чоут. Он даже не взглянул на Роу и Пэт.
– О взрыве?
– О каком взрыве? Я говорю о докторе Седларе.
– Седлар?! – воскликнули все трое.
– Он исчез.
Хранитель Британик-музея тяжело опустился на дубовый стул. Глаза его налились кровью.
– Как исчез? – почти с ужасом спросила Пэтэнс. – Мы же его видели в субботу.
– Да-да, – резко подтвердил доктор Чоут, – в субботу утром он заехал в музей на несколько минут. Все было в полном порядке. Я просил его позвонить мне в воскресенье по поводу кое-каких наших дел. Он обещал. Затем уехал.
– И не позвонил? – спросил Лейн.
– Нет. Я разыскивал его в отеле «Сенека», но там его не было. Весь день я прождал его, но безрезультатно. Он даже не сообщил, что собирается куда-либо уехать. Может быть, захворал? – подумал я. Сегодня днем опять позвонил к нему в отель, но его там не видели с субботнего утра. Все нелепо и непонятно.
– Вы думаете, что он исчез в субботу? – спросил Роу.
– Не знаю. И что делать, не знаю. Сообщить ли в полицию? Я пытался связаться с вашим отцом, мисс Тэмм, но в конторе мне сказали, что его нет в городе.
– Сперва Донохью, потом Алес, теперь Седлар, – трагическим тоном заявила Пэтэнс. – Не слишком ли много исчезновений!
– Если только Алес и Седлар не одно и то же лицо, – усмехнулся Роу.
Доктор Чоут схватился за голову.
– Да будет ли этому конец, о Господи! Тут с ума можно сойти.
– Что ж, и это объяснение, – задумалась Пэтэнс. – Если Алес и Седлар действительно одно лицо, то можно предположить, что этот джентльмен завладел документом и исчез.
– Служащие в отеле говорят, что все его вещи находятся в номере. Это совсем не похоже на бегство, – усомнился доктор Чоут, – А о каком документе вы говорите?
Лейн выглядел очень усталым. Глубокие морщины легли под глазами. Он покачал головой.
– Нас эти домыслы никуда не приведут. Надо точно выяснить, что именно произошло с Седларом.
Было очень поздно, когда Роу и Пэт прибыли в город. Остановив машину в подъезде отеля «Сенека», они отправились на поиски дежурного администратора. После длительных переговоров им было разрешено осмотреть комнату доктора Седлара. Все там было в полном порядке. Костюмы английского покроя аккуратно висели в шкафу, белье было тщательно разложено по полкам комода, а Два короба и три чемодана стояли даже нераспакованными. Письма, обнаруженные в ящике стола, были адресованы «доктору Хэмнету Седлару» и ничего интересного не представляли. Найденный здесь же паспорт был выдан на то же имя, и знакомое лицо глядело на них с наклеенной в паспорте фотокарточки.
– Седлар, никаких сомнений, – пробурчал Гордон Роу, бросив паспорт на место. – Все это начинает действовать на нервы. И нет никаких признаков его предполагаемого бегства.
– Подождем до утра, Гордон, – решила Пэт. – Отвезите меня домой и поцелуйте на прощание.
Шеф полиции Боллинг встретил прибывших Пэтэнс, Роу и Лейна возле дымящихся развалин. Его красное лицо было вымазано сажей. Он тяжело дышал.
– Чертовская история, – проворчал он. – Двое моих людей тяжело ранены. Хорошо хоть, что в доме никого не было, когда взорвалась эта штука.
– Когда это случилось? – спросил Лейн. – В шесть ровно.
– Никто не подходил к дому?
– С тех пор, как мы уехали – никто. Я оставил здесь двоих полицейских, а они никого не видали.
– Значит, бомба была спрятана в доме, – сказал Роу, – а мы и не заметили. Хорошо, что вовремя убрались.
– Брр! – передернулась Пэтэнс.
– Очевидно, она была в подвале, – предположил Лейн. – Это единственное место в доме, куда мы не заглядывали. Глупо!
– Конечно, в подвале, – подтвердил Боллинг. – А мои-то черти. Хорошо, что на дворе околачивались, а то ведь в куски бы разорвало. Сейчас, пожалуй, ничего не посмотришь, видите, что творится. А завтра, когда все кругом поуспокоится, поглядим, что было в подвале.
Когда возвращались, ехали молча. Лейн по привычке, Пэтэнс глубоко потрясенная случившимся, а Роу размышлял.
– Знаете, – вдруг сказал он, – с этой историей связаны не один и не два человека. В основе всего, конечно, этот проклятый документ. Алес обнаружил его в книжке, которую похитил в музее. Значит, первое действующее лицо – он. Второе – джентльмен с топором. Что он мог искать в доме, как не документ? Третье – человек, обнаруживший тайну и оставивший дверцу открытой. Наконец, кто-то должен был подложить бомбу. Таким образом, мы имеем минимум четверых действующих лиц.
– Не обязательно, – не согласилась Пэтэнс. – Человек, обнаруживший тайник, мог быть доктором Алесом. Вот уже не четверо, а трое. И бомбу мог подложить громила. Разве не мог? Вполне вероятно. Значит, трое сокращаются до двух. С таким анализом, мой друг, далеко не уедешь.
– Предложите другой, – обиделся Роу.
– Если бомба была заложена в подвале до вчерашнего вечера, то злоумышленник знал, что документ находится в доме. Смешно предположить, что кто-то хотел уничтожить безобидного старого слугу: ведь в доме жил только один Максвелл. Значит, у злоумышленника была другая цель. Какая? Мы все время предполагали, что кто-то стремился похитить документ для продажи, как большую ценность. А не кажется ли вам, что он стремился уничтожить его?
Роу усмехнулся скачала, потом откровенно захохотал.
– С вами помрешь от смеха. Уничтожить несколько миллионов долларов! Какой кретин додумается до этого? Только сумасшедший.
– Вы бездарны, Роу, – отпарировала Пэт. – Подумайте и поймете.
Роу продолжал насмешливо улыбаться.
– Возмутительно себя ведете, – рассердилась Пэтэнс.
– Пэт рассуждает вполне логично, – поддержал ее Дрюри Лейн. – Если бы речь шла только о подписи Шекспира, то, конечно, только безумец мог стремиться уничтожить ее. А если здесь не подпись, а документ, скрепленный этой подписью? Разные могут быть документы, Роу. А тот, кто знал об этом документе, мог не захотеть его обнародования. Допустить это вполне возможно.
– Что скажете, умник? – ехидно ввернула Пэт, покосившись на Роу.
Но тот не сдавался.
– Допускаю. Но кому мог мешать документ трехсотлетней давности? Кто мог опасаться его опубликования? Только маньяк. Нет-нет, меня вы не убедите.
Если бы Пэтэнс спросили, можно ли ожидать сюрпризов в этот и без того насыщенный потрясающими событиями день, она, конечно, ответила бы отрицательно. Какие же еще события, когда и случившихся было достаточно: трагический телефонный звонок, полузадушенный старик в гараже, варварски изуродованная мебель и, наконец, загадочный взрыв, уничтоживший весь дом – не довольно ли для одного дня?! Но кто мог предвидеть, что по возвращении на виллу Гамлет их ожидала еще одна неожиданность.
Смеркалось. На мосту они увидели покачивающийся фонарь. В его тусклом свете морщинистое лицо ожидавшего их Квоси казалось кожаным.
– Мистер Дрюри, – закричал он, – все целы?
– Все. Что случилось?
– Вас ожидает в зале джентльмен, сэр. Он позвонил сразу после вашего отъезда, а часом позже приехал сам. Он чем-то взволнован, сэр.
– Кто это?
– Он назвал себя доктором Чоутом.
Они поспешили в зал, который, как и вся вилла, был выдержан в стиле средневекового английского замка. Бородатый хранитель Британик-музея беспокойно расхаживал здесь из угла в угол под огромной маской на стене, изображавшей Трагедию.
– Прошу извинить, доктор Чоут, что заставили вас ждать. Что вас привело к нам? Что-нибудь неожиданное?
– Значит, вам уже все известно? – еще больше встревожился Чоут. Он даже не взглянул на Роу и Пэт.
– О взрыве?
– О каком взрыве? Я говорю о докторе Седларе.
– Седлар?! – воскликнули все трое.
– Он исчез.
Хранитель Британик-музея тяжело опустился на дубовый стул. Глаза его налились кровью.
– Как исчез? – почти с ужасом спросила Пэтэнс. – Мы же его видели в субботу.
– Да-да, – резко подтвердил доктор Чоут, – в субботу утром он заехал в музей на несколько минут. Все было в полном порядке. Я просил его позвонить мне в воскресенье по поводу кое-каких наших дел. Он обещал. Затем уехал.
– И не позвонил? – спросил Лейн.
– Нет. Я разыскивал его в отеле «Сенека», но там его не было. Весь день я прождал его, но безрезультатно. Он даже не сообщил, что собирается куда-либо уехать. Может быть, захворал? – подумал я. Сегодня днем опять позвонил к нему в отель, но его там не видели с субботнего утра. Все нелепо и непонятно.
– Вы думаете, что он исчез в субботу? – спросил Роу.
– Не знаю. И что делать, не знаю. Сообщить ли в полицию? Я пытался связаться с вашим отцом, мисс Тэмм, но в конторе мне сказали, что его нет в городе.
– Сперва Донохью, потом Алес, теперь Седлар, – трагическим тоном заявила Пэтэнс. – Не слишком ли много исчезновений!
– Если только Алес и Седлар не одно и то же лицо, – усмехнулся Роу.
Доктор Чоут схватился за голову.
– Да будет ли этому конец, о Господи! Тут с ума можно сойти.
– Что ж, и это объяснение, – задумалась Пэтэнс. – Если Алес и Седлар действительно одно лицо, то можно предположить, что этот джентльмен завладел документом и исчез.
– Служащие в отеле говорят, что все его вещи находятся в номере. Это совсем не похоже на бегство, – усомнился доктор Чоут, – А о каком документе вы говорите?
Лейн выглядел очень усталым. Глубокие морщины легли под глазами. Он покачал головой.
– Нас эти домыслы никуда не приведут. Надо точно выяснить, что именно произошло с Седларом.
Было очень поздно, когда Роу и Пэт прибыли в город. Остановив машину в подъезде отеля «Сенека», они отправились на поиски дежурного администратора. После длительных переговоров им было разрешено осмотреть комнату доктора Седлара. Все там было в полном порядке. Костюмы английского покроя аккуратно висели в шкафу, белье было тщательно разложено по полкам комода, а Два короба и три чемодана стояли даже нераспакованными. Письма, обнаруженные в ящике стола, были адресованы «доктору Хэмнету Седлару» и ничего интересного не представляли. Найденный здесь же паспорт был выдан на то же имя, и знакомое лицо глядело на них с наклеенной в паспорте фотокарточки.
– Седлар, никаких сомнений, – пробурчал Гордон Роу, бросив паспорт на место. – Все это начинает действовать на нервы. И нет никаких признаков его предполагаемого бегства.
– Подождем до утра, Гордон, – решила Пэт. – Отвезите меня домой и поцелуйте на прощание.
Глава XXV
УБИЙСТВО
За ночь дым рассеялся. Только обугленные бревна и доски да опаленные деревья, окруженные выгоревшей травой, напоминали о том, что здесь вчера бушевало пламя. Пожарные и полицейские деятельно копались в грудах потухших головешек и серого пепла. Хмурый, молчаливый человек с пристальным, пронизывающим насквозь взглядом руководил операцией. Полицейские, видимо, стремились как можно скорее добраться до засыпанного пеплом подвала. Боллинг, стоявший в сторонке, на этот раз только следил за работой.
– Это наш эксперт по взрывам, – пояснил он, указав на человека с пронизывающим взором. – Он наверняка дознается, почему и как все это произошло.
– Вы думаете, он что-нибудь обнаружит? – спросил Роу.
– Для этого его и вызвали.
Вскоре земля кругом была очищена от обломков. Обнаружилась яма, служившая, очевидно, погребом. Молчаливый эксперт по взрывам не стал дожидаться дальнейшей расчистки и спрыгнул в яму. Минут через десять он вылез со странным предметом в руках. То было скрученное месиво проволок, металлических пластинок, стекла и резины.
– Ну? – вопрошающе рявкнул Боллинг.
– Вот вам и доказательство, шеф, – небрежно произнес эксперт, – бомба замедленного действия.
– Интересно, – воскликнул Лейн, дотрагиваясь до остатков похожего на часы аппарата.
– Грубая самоделка, сэр. Но заряд солидный. ТНТ… тринитротолуол, – пояснил эксперт, заметив недоумение на лицах слушателей.
– Когда была заложена бомба? – в один голос спросили Роу и Пэт.
– Часы поставлены на шесть. Очевидно, их завели на сутки. Значит, считайте, что бомбу положили сюда в воскресенье в шесть вечера.
– В шесть вечера в воскресенье, – задумчиво повторила Пэтэнс. – Значит, еще раньше, чем ворвались к Максвеллу.
Роу свистнул.
– Сдаюсь, Пэт. Видимо, правы вы, а не я. Если тот, кто закладывал бомбу, знал о том, что документ находится в доме, значит, он хотел уничтожить его. А где находится тайник, он не знал.
– Но второй гость – тот самый, который открыл тайник, знал. Следовательно, он не приносил сюда бомбы. Таким образом…
Ее перебил крик полицейских, раскапывающих погреб.
– Что еще? – заинтересовался Боллинг.
Бледный, взволнованный полицейский поднялся из ямы.
– Там… там… тело, шеф. Кого-то убило взрывом. Все подбежали к яме. Роу взглянул вниз и оттолкнул запоздавшую Пэтэнс.
– Не надо, Пэт. Не смотрите.
Пэт вздрогнула, но послушно отошла в сторону. Мужчины же глядели на дно ямы, как загипнотизированные. То, что они видели, было обугленными изуродованными останками человека. Ноги и руки не было. Одежда сгорела.
– Вот вам и жертва взрыва, – сказал Боллинг.
– Боюсь, что не взрыва, шеф, – покачал головой эксперт. – Он не так обгорел, чтобы не видеть дыр.
– Каких? – воскликнул Роу.
– От пуль, конечно. Видите, их три. Все в области живота.
Часом позже Лейн, Роу и Пэт сидели в кабинете прокурора в Уайтплейнз. Тут же присутствовал и Боллинг. Тело убитого уже было осмотрено, но никаких новых следов обнаружить не удалось. Было просто удивительно, что сохранился в целости труп. «Поистине – чудо, шеф, – умилился эксперт. – Взрывом такой силы тело должно быть разнесено на мельчайшие кусочки…»
Единственное, что нашли на обгоревшем теле, были ручные часы. От них ничего не осталось, кроме корпуса с циферблатом и осколков стеклышка, очевидно, разбитого при падении. Часы были не американского, а британского производства. Еще одна деталь привлекла внимание. Стрелки остановились на половине первого, а на циферблате была глубокая вмятина, задевшая цифру десять.
Остатки часов лежали перед прокурором, и все молча рассматривали их, силясь проникнуть в их тайну.
– Кажется, вы говорили, Боллинг, что убитый лежал лицом вниз? – спросил шефа полиции районный прокурор, молодой человек с усталыми глазами. – А рука с часами была придавлена телом?
– Абсолютно точно.
– Значит, вмятина эта отнюдь не результат взрыва.
– Конечно, нет, – вмешалась Пэтэнс, – ведь взрыв произошел в шесть часов, а на часах половина первого.
Районный прокурор посмотрел на девушку с восхищением.
– Верно! Из вас, мисс, получится первоклассный следователь. Вы дочь инспектора Тэмма?
Появление медицинского эксперта помешало Пэт ответить. Лысый человек с красным лицом подошел к столу.
– Вы ждете приятных известий, – усмехнулся он, – вскрытие закончено.
– Он был убит? – не вытерпел Роу.
– Именно. Думаю, что в воскресенье, в полночь. Пэтэнс и Роу переглянулись. Лейн молчал, не поднимая головы.
– Правильно, – согласился прокурор, – вполне согласуется с часами. Половина первого, точнее двенадцать часов двадцать шесть минут. Вот вам и время убийства.
– Он был расстрелян на очень близком расстоянии, – продолжал лысый, – тремя пулями. Но есть еще один след.
– Какой?
– Разрез на руке у запястья. Он как бы продолжает вмятину на часах.
– Иными словами, и вмятина, и разрез – это следы одного удара? – спросил Роу.
– Совершенно верно.
– Вот и опять появился наш погромщик с топором, – весело адресовался Роу к своим спутникам. – Как вы считаете, доктор, этот удар мог быть нанесен топором или топориком?
– Конечно. Только не ножом. Каким-нибудь орудием а широким лезвием.
– Ясно, – буркнул Боллинг. – Убийца сначала ударил топором, попал по руке, сломал часы, а потом выстрелил.
Доктор вынул из кармана небольшой ключ, аккуратно завернутый в бумагу.
– Есть и еще кое-что, шеф. Один из ваших людей нашел его в остатках обгорелого брючного кармана. Ключ от входной двери дома.
– Почему вы так думаете?
– Один из свидетелей опознал его. Старик-лакей или привратник.
– Максвелл?!
– Кажется. Он сказал, что это первый ключ.
Боллинг подошел к столу и вызвал по телефону полицейское управление в Тэрритауне. Он коротко поговорил с кем-то и положил трубку.
– Верно, – сказал он. – Максвелл утверждает, что этот ключ принадлежал его хозяину. Ключ, который отобрал у него человек в маске, был дубликатом.
– Тогда можно предположить, – произнес до сих пор молчавший прокурор, – что убитый – это доктор Алес.
– Вы думаете? – загадочно спросил Дрюри Лейн.
– А вы?
– Ключ еще не определяет владельца. Хотя это, конечно, вполне вероятно.
– Вам, видимо, понадобится подробное описание убитого, – сказал доктор, обращаясь к прокурору. – Я кратенько набросал эти данные. Рост пять футов, одиннадцать дюймов, блондин, вес примерно сто пятьдесят фунтов, возраст между сорока пятью и пятьюдесятью. Особых примет не обнаружено.
– Седлар, – прошептала Пэтэнс.
Абсолютно верно, – подтвердил Роу. – Один англичанин, явно замешанный в этом деле, загадочно исчез из своего отеля в субботу вечером. Описание подходит к нему в точности.
– Кто еще? – рявкнул Боллинг. – Как вы сказали?
– Хэмнет Седлар. Мы давно подозревали, что он и Алес одно лицо.
– А если нет? – усмехнулся Лейн.
– Тогда они до странности похожи. И тогда… – Роу запнулся и развел руками, – возникает вопрос, кто же из них…
– Это наш эксперт по взрывам, – пояснил он, указав на человека с пронизывающим взором. – Он наверняка дознается, почему и как все это произошло.
– Вы думаете, он что-нибудь обнаружит? – спросил Роу.
– Для этого его и вызвали.
Вскоре земля кругом была очищена от обломков. Обнаружилась яма, служившая, очевидно, погребом. Молчаливый эксперт по взрывам не стал дожидаться дальнейшей расчистки и спрыгнул в яму. Минут через десять он вылез со странным предметом в руках. То было скрученное месиво проволок, металлических пластинок, стекла и резины.
– Ну? – вопрошающе рявкнул Боллинг.
– Вот вам и доказательство, шеф, – небрежно произнес эксперт, – бомба замедленного действия.
– Интересно, – воскликнул Лейн, дотрагиваясь до остатков похожего на часы аппарата.
– Грубая самоделка, сэр. Но заряд солидный. ТНТ… тринитротолуол, – пояснил эксперт, заметив недоумение на лицах слушателей.
– Когда была заложена бомба? – в один голос спросили Роу и Пэт.
– Часы поставлены на шесть. Очевидно, их завели на сутки. Значит, считайте, что бомбу положили сюда в воскресенье в шесть вечера.
– В шесть вечера в воскресенье, – задумчиво повторила Пэтэнс. – Значит, еще раньше, чем ворвались к Максвеллу.
Роу свистнул.
– Сдаюсь, Пэт. Видимо, правы вы, а не я. Если тот, кто закладывал бомбу, знал о том, что документ находится в доме, значит, он хотел уничтожить его. А где находится тайник, он не знал.
– Но второй гость – тот самый, который открыл тайник, знал. Следовательно, он не приносил сюда бомбы. Таким образом…
Ее перебил крик полицейских, раскапывающих погреб.
– Что еще? – заинтересовался Боллинг.
Бледный, взволнованный полицейский поднялся из ямы.
– Там… там… тело, шеф. Кого-то убило взрывом. Все подбежали к яме. Роу взглянул вниз и оттолкнул запоздавшую Пэтэнс.
– Не надо, Пэт. Не смотрите.
Пэт вздрогнула, но послушно отошла в сторону. Мужчины же глядели на дно ямы, как загипнотизированные. То, что они видели, было обугленными изуродованными останками человека. Ноги и руки не было. Одежда сгорела.
– Вот вам и жертва взрыва, – сказал Боллинг.
– Боюсь, что не взрыва, шеф, – покачал головой эксперт. – Он не так обгорел, чтобы не видеть дыр.
– Каких? – воскликнул Роу.
– От пуль, конечно. Видите, их три. Все в области живота.
Часом позже Лейн, Роу и Пэт сидели в кабинете прокурора в Уайтплейнз. Тут же присутствовал и Боллинг. Тело убитого уже было осмотрено, но никаких новых следов обнаружить не удалось. Было просто удивительно, что сохранился в целости труп. «Поистине – чудо, шеф, – умилился эксперт. – Взрывом такой силы тело должно быть разнесено на мельчайшие кусочки…»
Единственное, что нашли на обгоревшем теле, были ручные часы. От них ничего не осталось, кроме корпуса с циферблатом и осколков стеклышка, очевидно, разбитого при падении. Часы были не американского, а британского производства. Еще одна деталь привлекла внимание. Стрелки остановились на половине первого, а на циферблате была глубокая вмятина, задевшая цифру десять.
Остатки часов лежали перед прокурором, и все молча рассматривали их, силясь проникнуть в их тайну.
– Кажется, вы говорили, Боллинг, что убитый лежал лицом вниз? – спросил шефа полиции районный прокурор, молодой человек с усталыми глазами. – А рука с часами была придавлена телом?
– Абсолютно точно.
– Значит, вмятина эта отнюдь не результат взрыва.
– Конечно, нет, – вмешалась Пэтэнс, – ведь взрыв произошел в шесть часов, а на часах половина первого.
Районный прокурор посмотрел на девушку с восхищением.
– Верно! Из вас, мисс, получится первоклассный следователь. Вы дочь инспектора Тэмма?
Появление медицинского эксперта помешало Пэт ответить. Лысый человек с красным лицом подошел к столу.
– Вы ждете приятных известий, – усмехнулся он, – вскрытие закончено.
– Он был убит? – не вытерпел Роу.
– Именно. Думаю, что в воскресенье, в полночь. Пэтэнс и Роу переглянулись. Лейн молчал, не поднимая головы.
– Правильно, – согласился прокурор, – вполне согласуется с часами. Половина первого, точнее двенадцать часов двадцать шесть минут. Вот вам и время убийства.
– Он был расстрелян на очень близком расстоянии, – продолжал лысый, – тремя пулями. Но есть еще один след.
– Какой?
– Разрез на руке у запястья. Он как бы продолжает вмятину на часах.
– Иными словами, и вмятина, и разрез – это следы одного удара? – спросил Роу.
– Совершенно верно.
– Вот и опять появился наш погромщик с топором, – весело адресовался Роу к своим спутникам. – Как вы считаете, доктор, этот удар мог быть нанесен топором или топориком?
– Конечно. Только не ножом. Каким-нибудь орудием а широким лезвием.
– Ясно, – буркнул Боллинг. – Убийца сначала ударил топором, попал по руке, сломал часы, а потом выстрелил.
Доктор вынул из кармана небольшой ключ, аккуратно завернутый в бумагу.
– Есть и еще кое-что, шеф. Один из ваших людей нашел его в остатках обгорелого брючного кармана. Ключ от входной двери дома.
– Почему вы так думаете?
– Один из свидетелей опознал его. Старик-лакей или привратник.
– Максвелл?!
– Кажется. Он сказал, что это первый ключ.
Боллинг подошел к столу и вызвал по телефону полицейское управление в Тэрритауне. Он коротко поговорил с кем-то и положил трубку.
– Верно, – сказал он. – Максвелл утверждает, что этот ключ принадлежал его хозяину. Ключ, который отобрал у него человек в маске, был дубликатом.
– Тогда можно предположить, – произнес до сих пор молчавший прокурор, – что убитый – это доктор Алес.
– Вы думаете? – загадочно спросил Дрюри Лейн.
– А вы?
– Ключ еще не определяет владельца. Хотя это, конечно, вполне вероятно.
– Вам, видимо, понадобится подробное описание убитого, – сказал доктор, обращаясь к прокурору. – Я кратенько набросал эти данные. Рост пять футов, одиннадцать дюймов, блондин, вес примерно сто пятьдесят фунтов, возраст между сорока пятью и пятьюдесятью. Особых примет не обнаружено.
– Седлар, – прошептала Пэтэнс.
Абсолютно верно, – подтвердил Роу. – Один англичанин, явно замешанный в этом деле, загадочно исчез из своего отеля в субботу вечером. Описание подходит к нему в точности.
– Кто еще? – рявкнул Боллинг. – Как вы сказали?
– Хэмнет Седлар. Мы давно подозревали, что он и Алес одно лицо.
– А если нет? – усмехнулся Лейн.
– Тогда они до странности похожи. И тогда… – Роу запнулся и развел руками, – возникает вопрос, кто же из них…