Две из них одеты были в те же шикарные, но сдержанные костюмы, что и секретарша в приемной. На третьей девушке было цветастое шелковое платье, яркостью оно напоминало Кэсси клумбы роз в саду мисс Лилиан. С их появлением в холле воздух наполнился ароматами "Шанель", "Же Ревьен" и "Диориссанс".
Мелодично пересмеиваясь, они спорили, куда пойти на ланч - в "Ла Каравелл", в ресторан "Четыре времени года" или в "Палм Корт" в отеле "Плаза". Выбор был остановлен на "Плазе" - все решил фирменный салат из лобстера. Они удалились за тяжелые двери, оставив надолго запахи дорогих духов. Кэсси они просто не увидели.
Ничего удивительного. Глядя на этих женщин, светских и богатых, Кэсси поняла, как невзрачно она выглядит. В этой простой белой блузке и бежевой юбке впору посуду в кафе убирать, а не демонстрировать антиквариат на аукционах.
А ведь она приехала в Нью-Йорк с такими надеждами, с таким трепетом в груди. Несмотря ни на что, она даже в мыслях не допускала, что ее новая жизнь может и не состояться. В конце концов она так долго шла к этому, начав все с первого рабочего дня в доме Гэллахеров.
Но сейчас, лицом к лицу столкнувшись с разными препятствиями, Кэсси поняла, как же далеко ей еще предстоит идти. И какой непростой это будет путь. Как бы умна она ни была, как бы старательно ни работала раньше, как бы ни стремилась работать сейчас, как бы ни ориентировалась в мире антиквариата, между нею и благородными, привилегированными дамами по-прежнему была полоса такая же четкая, как полоса железнодорожного полотна, разделявшая улочки ее детства и ранчо Гэллахеров. И было до боли очевидно, что в коллекционно-антикварном бизнесе происхождение человека ценится не меньше, чем его деньги.
Примерно два часа спустя нарядные девушки вернулись в настроении даже более оживленном, чем уходили. Все так же не отличая Кэсси от стенки, они разошлись по своим рабочим кабинетам.
Кэсси все еще сидела в том же самом кресле, когда уже после обеда в холле появился сам Реджинальд Бентли, провожавший до дверей какого-то важного покупателя.
В страхе, что он сейчас снова исчезнет в своем неприступном офисе, Кэсси вскочила и подбежала к нему.
- Мистер Бентли, можно вас на минуточку?
- Опять вы, - неодобрительно взглянув на простенькую кофточку Кэсси, сказал он. - Я уже говорил вам, что вы чудовищно несведущи в нашем деле.
- Однако вы думали иначе, когда я уговаривала мисс Лилиан приобрести столик Людовика XVI, тот, который вы безуспешно пытались ей продать.
Реджинальд Бентли был истинным британцем - с головы до ног, обутых в сияющие, ручной работы ботинки. На нем всегда были идеально отутюженные брюки, безукоризненно сидящий пиджак, А вот его равнодушно-холодной, чисто британской неприязни Кэсси еще не испытывала.
Обычно он из кожи вон лез, предлагая мисс Лилиан выпить традиционного английского чаю, перекусить сэндвичами, и все это - на веджвудском фарфоре. Но сегодня он был доброжелателен к Кэсси не более, чем люди бывают доброжелательны к комарам на вечернем пикнике. В очередной раз Кэсси получала подтверждение, как же важны в этой жизни деньги.
- У мисс Лилиан всегда был безукоризненный вкус, - процедил он, жестом отодвигая Кэсси. - Если позволите, я крайне занят...
- - Подождите! - Кэсси схватила его за руку. - Я все могу делать, я согласна работать на упаковке, быть курьером, все убирать, чистить... лицо Кэсси пошло пятнами. - Как вы можете оценивать вообще мои способности, если не даете даже проявить их?
Он смотрел на ее руку, державшую его рукав, как на какое-то мерзкое насекомое.
- Девушка, - с плохо скрытым раздражением произнес он, - если вы немедленно не покинете помещение, я буду вынужден позвонить в нашу службу безопасности.
- Вы не посмеете. Все из-за того, что я прошу вас о работе?
Он выдернул рукав из ее пальцев, сложил на груди руки и, наклонившись к ней своим длинным острым носом, отчеканил:
- Не советую вам рисковать.
Внезапно лицо Кэсси лишилось всех живых красок. Подавив комок, застрявший в горле, она пошла по мягкому персидскому ковру к двери с достоинством, удивительным для тех, чья жизнь вот-вот полетит в тартарары.
И все же она была опустошена и подавлена.
Бесцельно побрела она по улице. Но не прошла и двух кварталов, как на город налетела грозовая туча, спутница полуденного зноя, хлынул ливень, и сразу черно-глянцевыми стали мостовые и тротуары. Спасаясь от тяжелых бьющих струй, Кэсси юркнула в ближайший подъезд. Это оказался Музей современного искусства.
До нитки, правда, она уже успела промокнуть.
Нервное напряжение, отчаяние и самый элементарный голод вызвали снова приступ невыносимой дурноты. Кэсси ринулась в туалетную комнату, ввалилась в кабинку, и тут ее начало выворачивать. Рвота была долгой, мучительной, до боли в гортани. Она изо всех сил держалась за бачок, будто цепляясь за жизнь, готовую, казалось, выплеснуться из нее раз и навсегда. "Гнездышко" для работы, о котором она столько мечтала, помогая Лилиан Гэллахер, оказалось пустышкой;
Рорк не ответил ни на одно ее письмо, даже на то, которое она отправила из Нью-Йорка. Нездорова, беременна, без работы, в ужасе и отчаянии, в чужом городе. Даже у Золушки была крестная мать - фея.
- А у меня что же есть?.. - простонала Кэсси. И вдруг сквозь болезненный, кружащийся туман она услышала стук в дверь.
- Вам плохо? - спросил женский голос.
- Все в порядке, - соврала Кэсси, а в это время желудок ее опять сжали мучительные спазмы. Однако это были уже только позывы к рвоте.
Из нее выплеснулось все до капли.
Слова Кэсси явно не удовлетворили женщину.
- Вам нужна помощь?
Кэсси не отвечала. Она просто привалилась спиной к дверце и закрыла глаза, изнемогая от головокружения.
- Если вы не выйдете и я не смогу убедиться, что с вами все в порядке, мне придется вызвать сюда врача.
Понимая, что так просто эта назойливая дамочка не отвяжется, Кэсси тихо выругалась, с трудом поднялась на ноги и дрожащими руками стала отпирать замок. С третьей попытки ей удалось открыть задвижку. Наконец, она вывалилась из кабинки.
Немигающими глазами - ярко-голубыми, скрытыми за крупными очками в черной оправе смотрела на нее эта женщина.
- Ну то, что вам плохо, это ясно, - сказала она, - кто-нибудь может забрать вас домой?
Кому позвонить? - настаивала она, явно обеспокоенная бледностью девушки.
- Некому.
На ватных ногах Кэсси добралась до умывальника, ополоснула лицо, промыла рот, немного стесняясь пристального взгляда незнакомки.
- Но ведь семья у вас есть?
- Нет, - выговорила Кэсси. От холодной воды ей стало немного легче; что уж так жалеть себя, подумала она, никто не принуждал ее сохранять эту беременность, нечего ныть, только хуже будет. - У меня никого нет.
- Я думаю, теперь - есть, - сказала женщина, протягивая ей полотенце.
- Нет, правда, я сама справлюсь.
- Не выдумывайте. Мы все иногда нуждаемся в помощи. Впрочем, я понимаю, что вы не хотите никуда идти с незнакомыми людьми. Что же... - она протянула руку, - в таком случае, меня зовут Нина. Нина Грейс.
Кэсси сразу вспомнила это имя. Нина Грейс - знаменитая супермодель шестидесятых!
Длинные светлые волосы, неяркая помада на губах, ноги, "растущие от шеи" - такова была Изумительная Грация - Грейс, как называли ее американцы, для которых эта девушка стала своеобразным ответом Европе, точнее Джин Шримптон.
Кэсси слышала, что в свое время она вышла замуж за греческого судовладельца-миллионера и раньше времени оставила ради него бизнес. Но не прошло и полутора лет, как она оказалась вдовой. Вернувшись тогда в Соединенные Штаты, она на "корабельное" наследство основала собственное дело в мире моды, открыла фотоагентство.
И сейчас, хотя ей, наверное, было уже далеко за сорок, выглядела она потрясающе. Длинные волосы низким узлом стянуты на затылке, открывая безукоризненные черты лица. Одетая, несмотря на жуткий влажно-густой зной, в черное трикотажное платье, она выглядела элегантно и строго. Идеальной формы ноги были обтянуты черными шелковистыми чулками. Завершала костюм пара изящных черных лодочек.
Чувствуя себя ужасной провинциальной замарашкой, Кэсси, вытерев кое-как ладони об юбку, протянула руку для пожатия.
- Кэсси Макбрайд, - представилась она;
- Ну, вот и хорошо, - кивнула Нина Грейс, - раз мы с тобой, Кэсси, теперь знакомы, значит, ты можешь пойти со мной.
И невзирая на протесты девушки, она потянула ее прочь из туалета, повела через холл.
Кэсси продолжала слабо отбиваться, возражая, что обойдется своими силами, но голод, усиленный рвотными спазмами, страхом и отчаянием сделал свое дело. Перед глазами у нее замелькали белые пятна, в ушах зашумело и, мягко опустившись на пол, Кэсси провалилась в глухую тьму.
***
- Зря вы это, ничего мне не нужно, - говорила Кэсси, сидя уже в такси рядом с Ниной, - я прекрасно себя чувствую.
- Ну, конечно. Именно поэтому ты и свалилась в обморок.
- Да только на несколько секунд. Вы же сами сказали.
- На секунду или на час - потеря сознания дело нешуточное, - Нина мельком взглянула на Кэсси, - особенно в твоем положении.
- Разве заметно? - ужаснулась Кэсси, для которой важно было прежде всего найти работу, а уж потом информировать всех о своей беременности.
- Нет, незаметно. Догадалась по опыту.
- Я бы не хотела говорить об этом.
- Хорошо, - не стала возражать Нина, откинулась на потертую спинку сиденья и положила ногу на ногу.
Кэсси была признательна ей, что она не лезет с разговорами. К тому же, хоть Кэсси себя и не чувствовала на грани обморока, но светлые бляшки перед глазами все время мельтешили.
- Почему бы тебе сейчас не расслабиться? - предложила Нина, будто прочитав ее мысли. - Прислонись поудобнее, закрой глаза, дыши глубоко и медленно. Это помогает.
Кэсси последовала ее совету. К окончанию их поездки слабость и головокружение исчезли.
Нина Грейс даже не пыталась скрыть своего недовольства убогой и темной комнатушкой, которую снимала Кэсси. Из мебели в ней была только кровать и видавший виды комод, на ящиках которого не было ни одной ручки.
- Стены последний раз красили, наверное, во времена президента Маккинли, - протянула Нина. Она подошла к закопченному окну, откуда открывался "вид" на глухую кирпичную стену соседнего дома. В это время из-под кровати выполз таракан длиною в палец и невозмутимо направился через комнату, под комод. - Да, пейзаж явно оставляет желать лучшего.
Выйдя из комнаты, Нина отправилась по коридору - осмотреть санузел общий для всех жильцов. Ее каблуки барабанной дробью стучали по драному, грязному линолеуму.
- Что же, все ясно, - молвила она, возвращаясь, - ясно, что тебе нельзя здесь оставаться.
- Да нет, тут не так уж плохо, - пробормотала Кэсси, стараясь не вспоминать, какой шок испытала сама, впервые войдя сюда. - И совсем дешево.
- А также грязно и небезопасно. Или ты скажешь, что эти "потомки бурных шестидесятых" <Потомки шестидесятых годов, то есть наркоманы.> не настораживают тебя?
Если честно, Кэсси жила в постоянном страхе из-за этих длинноволосых, заросших, грязных личностей, которые, казалось, надолго обосновались по углам темного коридора. Правда, чаще они были не в состоянии даже шевельнуться; наркотики исправно делали свое черное дело.
- Я сумею постоять за себя.
- Тебе надо думать не только о себе, но и о ребенке. А этот уголок явно не для детей.
Кэсси хотела сообщить Нине, что не собиралась надолго здесь оставаться, когда получила еще один сюрприз.
- Мы едем ко мне домой.
Никакие аргументы Кэсси не подействовали - как и час назад в музее. Опомнилась Кэсси уже в такси, которое теперь увозило их к дому Нины Грейс. По дороге уж так получилось, что Кэсси выложила все о мисс Лилиан, об их поездках в Нью-Йорк, о своих надеждах найти здесь работу в мире искусства. Только о Рорке она не сказала ни слова. К счастью, об отце будущего ребенка Нина не спрашивала.
До сих пор Кэсси, работая столько лет в особняке Гэллахеров, считала, что знакома с роскошью. Но громадные апартаменты Нины Грейс, расположенные на последнем этаже высотного дома на Парк авеню, просто лишили Кэсси дара речи. Анфилада просторных комнат, пятиметровые потолки, элегантные лестницы, обитые штофом стены, портреты чьих-то предков в черных костюмах, с золотыми цепочками и орденами, - все это было чересчур.
- Я не смогу здесь жить.
- Прекрасно сможешь. Я управляю небезызвестным фотоагентством Грейс, сообщила Нина, - мои девочки - наши модели - часто останавливаются у меня, впервые попадая в Нью-Йорк. - Кэсси хотела возразить, что она-то не входит в число "ее девочек", но Нина продолжала:
- Ты пока посиди, отдохни, а я приготовлю чай, чтобы утихомирить твой желудок. Повар у меня сегодня выходной, но перекусить что-нибудь найдется. А потом обсудим твое будущее.
- Нет, честное слово, я...
- Сядь. Сядь и успокойся. Мы найдем тебе отличную работу.
С этими многообещающими словами Нина удалилась на кухню, оставив Кэсси сидеть в красном бархатном викторианском кресле и обдумывать ситуацию. Взглянув на бронзово-мраморную напольную вазу, на бюст Наполеона III в неоклассическом стиле, на готические подсвечники, на китайскую, прошлого века, бронзовую лошадку, Кэсси поняла, что мисс Лилиан по сравнению с Ниной Грейс - лишь провинциальная любительница старины. С первого взгляда было ясно, что хозяйка этого дома тратит на свою коллекцию немало времени и много денег. Может, правда, Нина Грейс поможет с работой?
Кэсси смотрела на раскинувшийся внизу зеленый массив Центрального Парка и впервые за эти недели ощущала покой.
Потом они уселись пить горячий душистый чай "Дарджелинг". Нина пристальным взглядом своих голубых глаз изучала черты лица Кэсси.
- Ты настоящая красавица, - в конце концов сказала она.
- Спасибо, - пробормотала Кэсси, злясь, что ей никак не удается избавиться от алых вспышек на лице.
- Ты не меня благодари. Скажи спасибо своим родителям. А также всей родне до седьмого колена, которые устроили тебе такой "генный компот". Я готова не глядя подписать с тобой контракт, пока конкуренты не переманили такое лицо.
- Контракт? Со мной?
Кэсси Макбрайд - фотомодель? Девчонки, которые рождались и вырастали у сортировки в Гэллахер-сити, штат Оклахома, не становились моделями мирового уровня. Даже смешно предположить такое.
- Разумеется. - Нина щедро намазала хрустящую булочку малиновым вареньем. - У тебя сногсшибательная внешность. Но.., вот уж не думала, что приведется говорить эти слова.., тебе надо прибавить в весе. - И она водрузила поверх варенья еще полную ложку взбитых сливок - угощение для Кэсси.
В жизни Кэсси не едала ничего вкуснее, чем эта сдоба с вареньем и сливками.
- Да какая из меня модель! - сопротивлялась Кэсси, не забывая откусывать булочку. - Фотомодель должна быть голубоглазой блондинкой, чисто американского типа вроде Шелли Хэк или Кристи Бринкли.
- Вот-вот. Все пляжи Калифорнии буквально забиты такими красотками, их десяток на дюжину. А теперь взгляни сюда. - Она порылась в кипе ярких журналов на столике, вытащила "Вог". - Здесь нет ни одной пляжной кошечки.
А вот эта роковая брюнетка на обложке, кстати, одна из моих моделей.
Кэсси перелистывала страницы - действительна, привычных глазу белокурых красавиц почти не было. Но при чем здесь она, Кэсси?
- Слава моего агентства и зиждется на том, что мы идем против традиций, - сказала Нина, будто почувствовав сомнения Кэсси. - Ты спокойно родишь ребенка, после чего мы сделаем пробную серию. Держись около меня, дружок, и станешь звездой, - засмеялась Нина.
Для Кэсси эта идея была и завлекательной, и абсурдной одновременно. Потом ведь у нее была мечта. Мечта, с которой она не желала вот так запросто расставаться, пусть даже все галереи и музеи откажут ей в работе.
- И все же мне нужна работа, - спокойно и твердо сказала Кэсси.
- Думаю, что смогу подыскать для тебя что-нибудь интересное в сфере искусства. А пока не согласишься ли ты немного поработать у меня в офисе?
- У вас?
- Полтора месяца у нас была самая толковая на свете секретарша. Но она предпочла бросить работу и заняться своим малышом. И я уже обращалась в бюро по найму, но, увы, безуспешно.
Ты согласна? Кэсси, ты - мое спасение.
Кэсси приняла предложение Нины. И для нее спасением была Нина. Для нее - и для будущего ребенка.
***
Офис "Фотоагентства Грейс" располагался в потрясающем здании на 57-й улице рядом с Бергдорфом. Оказавшись в этом элегантном, пятидесятиэтажном небоскребе, с асимметричными дымчатыми стеклами и мраморными подоконниками, Кэсси подумала, что Рорк, наверное, одобрил бы этот интерьер.
Яркими цветными пятнами полыхали на белоснежных стенах приемной абстрактные картины.
Между ними красовались огромные обложки-плакаты журналов "Мадемуазель", "Вог", "Харпер'з Бэзар", "Глэмур", "Космополитен". Матовый черный огромный стол, удобные кресла и мягкий, с густым длинным ворсом ковер, скрывающий громкие звуки, - вот и вся обстановка приемной.
В ярко-алых креслах сидели шикарные, с тончайшими чертами лица "картинки" - редкой красоты брюнетка в ультракороткой красной кожаной юбке; девушка в узеньких, вытертых, но жутко дорогих джинсах, заправленных в сапожки с отворотами, в белой рубахе, расшитой бирюзой, и потрясающая негритянка с прической из тысячи косичек, рассыпанных по плечам. Одного взгляда на этих людей хватило Кэсси, чтобы понять, что мнение Нины о возможной судьбе Кэсси в качестве фотомодели было не более чем попыткой поднять ей настроение после грудного дня.
...Так или иначе, но почти два месяца провела Кэсси в доме Нины. Всякий раз, когда Кэсси начинала беспокоиться, не злоупотребляет ли она ее гостеприимством, Нина неизменно отвечала:
- В таких хоромах с пятью спальнями и шестью ванными комнатами места больше, чем достаточно. Потом, ты ведь не одна здесь обитаешь.
Это действительно было так. Фотомодели, которые появлялись в доме Нины Грейс, сменялись с такой быстротой, что Кэсси потеряла им счет.
В последние дни, например, у Нины проживала девушка из Южной Африки, высокая блондинка из Норвегии, с которой еще занимались и учителя по школьной программе, поскольку ей исполнилось лишь тринадцать, и рыжеволосая француженка, утверждавшая, что в американских мужчинах нет ничего рыцарского.
; - ? - Но ведь я не зарабатываю деньги для вашего агентства, как другие, - возражала Кэсси, недавно с изумлением узнавшая, что изысканная рыжеволосая парижанка только за прошлый год заработала более ста тысяч долларов.
- Пока не зарабатываешь, - подчеркивала Нина спокойно, в очередной раз напоминая Кэсси об их первом разговоре.
Работая в приемной агентства Грейс, Кэсси быстро освоила систему каталога, подбора файлов, "изобрела" даже новый принцип оформления финансовых счетов, помнила телефоны практически всех девушек-фотомоделей, каждого фотографа, каждого журнала, каждого заинтересованного лица.
Обнаружив, как гладко идет делопроизводство в руках Кэсси, Нина перевела ее на должность менеджера агентства. Соответственно повышенная зарплата позволила Кэсси снять маленькую квартирку у одной из сотрудниц, уехавшей на целый год работать в Париж. Нина носилась с Кэсси, как курица с цыпленком. Она водила ее к знаменитому акушеру с Пятой авеню, занималась с ней специальной лечебной гимнастикой для беременных, сидя на ковре и старательно вдыхая и выдыхая по системе Лэмаза. Кэсси сначала переживала, что оказалась единственной незамужней женщиной на этих занятиях, даже не хотела туда ходить, но стремление выносить и родить здорового ребенка положило конец ее напрасным тревогам.
Живот еще совершенно не был заметен для окружающих, когда Нина потянула ее покупать приданое для младенца. После четырехчасового похода по магазинам они ввалились в дом, нагруженные кипами пакетов и свертков, в которых находилось такое разнообразие детских вещичек, что и принцесса осталась бы довольна.
Они разворошили все покупки и рассматривали обновки.
- Ну, как тебе это? - спросила Нина, взяв в руки желтенький свитерочек-кроше, маленький, будто сшитый на куклу. - Очаровательно! Смотри, к нему и шапочка в тон!
Кэсси округлила глаза, увидев цену на бирке.
- Да за эти деньги я бы дюжину свитерков купила!
- Дюжину - но в Гэллахер-сити, - уточнила Нина. - А мы на Манхэттэне, и я не желаю, чтобы моя крестница выглядела как приютское дитя.
Отметая все вздохи и возражения Кэсси, Нина Грейс прочесывала детские магазины с тем же напором, с каким знаменитый Шерман шел по горящей Джорджии. Пакеты заполнялись пинетками, ползунками, рубашечками, пеленками, одеяльцами, свитерочками, трусиками, стегаными костюмчиками, вышитыми миниатюрными сарафанчиками, крошечными носочками, а также "выходными" платьями и комбинезонами для прогулок. Когда она, наконец, отдала клерку свою кредитную карточку для расчета, Кэсси была убеждена, что спокойно может родить сразу четверых, Нина, однако, не успокоилась на этом. В один прекрасный февральский день она совершила набег на мебельный магазин, опустошила там детскую секцию, после чего спальня Кэсси превратилась в идеально обставленную детскую комнату Впервые в жизни с Кэсси так нянчились в возились, но она, как бы ни хотела этому радоваться, все же не могла, потому что жизнь ее теперь была все время под контролем. Мечты Кэсси пока оставались по-прежнему сладкими и по-прежнему недостижимыми. Возможно, родив ребенка, ей удастся начать движение к своей цели.
Нина Грейс усердствовала не только на поприще покупок. Она пыталась найти для Кэсси интересную работу; но к сожалению, все художественные салоны в один голос твердили, что Кэсси не готова к подобной деятельности. Кэсси уже почти отчаялась найти работу, о которой мечтала, как однажды в дверях ее квартиры возникла Нина Грейс с кипой бумаг в руках. Она положила их Кэсси на колени - точнее туда, где прежде были колени, пока их не закрыл обширный круглый живот.
- Что это? - спросила девушка. Она сидела в кресле-качалке в детской комнате. Перед приездом Нины она долго расставляла плюшевый зверинец на полках, потом бродила по комнате.
Трогала веселые погремушки у кроватки, перебирала детские вещички в ящиках и все представляла, каково же это - иметь ребеночка?
- Брошюры, проспекты из Нью-Йоркского Университета. Один из факультетов - прямо для тебя, Кэсси. Будет специальный набор, который предусматривает гибкий график занятий, свободный выбор дисциплин и факультетов, возможность разрабатывать свою тему с первого дня. - По улыбке было видно, как Нина довольна собой. - Так что недалек день, когда все эти напыщенные антиквары-снобы будут в очереди стоять, чтобы пригласить тебя на работу.
Кэсси стала просматривать брошюры и пришла в восторг, увидев, как разнообразны учебные программы.
- Сразу после родов подам заявление, - сказала она.
А пока можно будет изучать бесконечные ряды книг по истории искусства, художественные альбомы и каталоги антиквариата, которыми так богата была библиотека на Пятой авеню. Конечно, вся городская библиотека Гэллахер-сити поместилась бы в одном ее уголке.
- Просто не знаю, как благодарить тебя, Нина, - блеснув зелеными глазами, сказала Кэсси.
- Ты не должна вообще меня благодарить.
Черт побери, Кэсси, каждому из нас иногда нужна поддержка и помощь. Твое житье-бытье напоминает мне старые деньки, когда я мыкалась подавальщицей в кафешке, таскала тарелки туда-сюда. Это было в Форксе, в штате Вашингтон, где живут одни лесорубы да рыбаки. Вот там и заметила меня случайно Айлин Форд, забрала с собой, привезла в большой город, поселила у себя и научила всему, что я умею сейчас. Она спасла мне жизнь, Кэсси, неожиданно серьезно сказала Нина, - и, на мой взгляд, лучший способ вернуть этот долг - тоже помочь кому-нибудь в жизни. - Нина вновь улыбнулась своей легкой, знакомой улыбкой. - Мне попалась ты, деточка, так что, не возражай. Что с тобой? - встрепенулась она, заметив, как неожиданно расширились глаза Кэсси.
- Шевелится.
Она схватила Нину за руку, прижала ее к своему животу, внутри которого перебирали чьи-то маленькие пяточки.
- О Боже Всемогущий, - с благоговением прошептала Нина, - вот он твой ребенок.
Впервые Кэсси ощутила, что ее еще нерожденное дитя - это счастье, дар Божий, а вовсе не обуза.
И лицо ее озарилось улыбкой.
- Да. Это мой ребенок.
Март оказался трудным для Кэсси. Она мучалась изжогой, бессонницей, отекали ноги. Нина, чтобы немного разогнать ее тоску, решила вытащить ее в город. Программа была намечена обширная - косметический салон в "Блумингдейле", ланч в "Пэлм Корт", а потом - дневное представление в концертном зале, где шел новый мюзикл.
Кэсси неловко взгромоздилась на высокий стул в косметическом салоне "Блумингдейла", и мастер макияжа от фирмы "Елена Рубинштейн" занялась ее глазами. Для пробы был выбран цвет "золотистый хаки".
- В этом сезоне "металлические" оттенки - самый шик, - говорила гримерша, с удовольствием глядя на свою работу, - ас вашими глазами, дорогая, эффект будет подобен взрыву. - Она обернулась к Нине, которая увлеклась новым запахом "Диора". - Вам не кажется, что именно так должна выглядеть "Женщина-кошка" <"Женщина-кошка" - персонаж американского телесериала, а позднее и кинофильмов "Бэтмен".>?
- Точно.
Кэсси помассировала поясницу, которая сегодня с утра ныла почти нестерпимо.
Мелодично пересмеиваясь, они спорили, куда пойти на ланч - в "Ла Каравелл", в ресторан "Четыре времени года" или в "Палм Корт" в отеле "Плаза". Выбор был остановлен на "Плазе" - все решил фирменный салат из лобстера. Они удалились за тяжелые двери, оставив надолго запахи дорогих духов. Кэсси они просто не увидели.
Ничего удивительного. Глядя на этих женщин, светских и богатых, Кэсси поняла, как невзрачно она выглядит. В этой простой белой блузке и бежевой юбке впору посуду в кафе убирать, а не демонстрировать антиквариат на аукционах.
А ведь она приехала в Нью-Йорк с такими надеждами, с таким трепетом в груди. Несмотря ни на что, она даже в мыслях не допускала, что ее новая жизнь может и не состояться. В конце концов она так долго шла к этому, начав все с первого рабочего дня в доме Гэллахеров.
Но сейчас, лицом к лицу столкнувшись с разными препятствиями, Кэсси поняла, как же далеко ей еще предстоит идти. И какой непростой это будет путь. Как бы умна она ни была, как бы старательно ни работала раньше, как бы ни стремилась работать сейчас, как бы ни ориентировалась в мире антиквариата, между нею и благородными, привилегированными дамами по-прежнему была полоса такая же четкая, как полоса железнодорожного полотна, разделявшая улочки ее детства и ранчо Гэллахеров. И было до боли очевидно, что в коллекционно-антикварном бизнесе происхождение человека ценится не меньше, чем его деньги.
Примерно два часа спустя нарядные девушки вернулись в настроении даже более оживленном, чем уходили. Все так же не отличая Кэсси от стенки, они разошлись по своим рабочим кабинетам.
Кэсси все еще сидела в том же самом кресле, когда уже после обеда в холле появился сам Реджинальд Бентли, провожавший до дверей какого-то важного покупателя.
В страхе, что он сейчас снова исчезнет в своем неприступном офисе, Кэсси вскочила и подбежала к нему.
- Мистер Бентли, можно вас на минуточку?
- Опять вы, - неодобрительно взглянув на простенькую кофточку Кэсси, сказал он. - Я уже говорил вам, что вы чудовищно несведущи в нашем деле.
- Однако вы думали иначе, когда я уговаривала мисс Лилиан приобрести столик Людовика XVI, тот, который вы безуспешно пытались ей продать.
Реджинальд Бентли был истинным британцем - с головы до ног, обутых в сияющие, ручной работы ботинки. На нем всегда были идеально отутюженные брюки, безукоризненно сидящий пиджак, А вот его равнодушно-холодной, чисто британской неприязни Кэсси еще не испытывала.
Обычно он из кожи вон лез, предлагая мисс Лилиан выпить традиционного английского чаю, перекусить сэндвичами, и все это - на веджвудском фарфоре. Но сегодня он был доброжелателен к Кэсси не более, чем люди бывают доброжелательны к комарам на вечернем пикнике. В очередной раз Кэсси получала подтверждение, как же важны в этой жизни деньги.
- У мисс Лилиан всегда был безукоризненный вкус, - процедил он, жестом отодвигая Кэсси. - Если позволите, я крайне занят...
- - Подождите! - Кэсси схватила его за руку. - Я все могу делать, я согласна работать на упаковке, быть курьером, все убирать, чистить... лицо Кэсси пошло пятнами. - Как вы можете оценивать вообще мои способности, если не даете даже проявить их?
Он смотрел на ее руку, державшую его рукав, как на какое-то мерзкое насекомое.
- Девушка, - с плохо скрытым раздражением произнес он, - если вы немедленно не покинете помещение, я буду вынужден позвонить в нашу службу безопасности.
- Вы не посмеете. Все из-за того, что я прошу вас о работе?
Он выдернул рукав из ее пальцев, сложил на груди руки и, наклонившись к ней своим длинным острым носом, отчеканил:
- Не советую вам рисковать.
Внезапно лицо Кэсси лишилось всех живых красок. Подавив комок, застрявший в горле, она пошла по мягкому персидскому ковру к двери с достоинством, удивительным для тех, чья жизнь вот-вот полетит в тартарары.
И все же она была опустошена и подавлена.
Бесцельно побрела она по улице. Но не прошла и двух кварталов, как на город налетела грозовая туча, спутница полуденного зноя, хлынул ливень, и сразу черно-глянцевыми стали мостовые и тротуары. Спасаясь от тяжелых бьющих струй, Кэсси юркнула в ближайший подъезд. Это оказался Музей современного искусства.
До нитки, правда, она уже успела промокнуть.
Нервное напряжение, отчаяние и самый элементарный голод вызвали снова приступ невыносимой дурноты. Кэсси ринулась в туалетную комнату, ввалилась в кабинку, и тут ее начало выворачивать. Рвота была долгой, мучительной, до боли в гортани. Она изо всех сил держалась за бачок, будто цепляясь за жизнь, готовую, казалось, выплеснуться из нее раз и навсегда. "Гнездышко" для работы, о котором она столько мечтала, помогая Лилиан Гэллахер, оказалось пустышкой;
Рорк не ответил ни на одно ее письмо, даже на то, которое она отправила из Нью-Йорка. Нездорова, беременна, без работы, в ужасе и отчаянии, в чужом городе. Даже у Золушки была крестная мать - фея.
- А у меня что же есть?.. - простонала Кэсси. И вдруг сквозь болезненный, кружащийся туман она услышала стук в дверь.
- Вам плохо? - спросил женский голос.
- Все в порядке, - соврала Кэсси, а в это время желудок ее опять сжали мучительные спазмы. Однако это были уже только позывы к рвоте.
Из нее выплеснулось все до капли.
Слова Кэсси явно не удовлетворили женщину.
- Вам нужна помощь?
Кэсси не отвечала. Она просто привалилась спиной к дверце и закрыла глаза, изнемогая от головокружения.
- Если вы не выйдете и я не смогу убедиться, что с вами все в порядке, мне придется вызвать сюда врача.
Понимая, что так просто эта назойливая дамочка не отвяжется, Кэсси тихо выругалась, с трудом поднялась на ноги и дрожащими руками стала отпирать замок. С третьей попытки ей удалось открыть задвижку. Наконец, она вывалилась из кабинки.
Немигающими глазами - ярко-голубыми, скрытыми за крупными очками в черной оправе смотрела на нее эта женщина.
- Ну то, что вам плохо, это ясно, - сказала она, - кто-нибудь может забрать вас домой?
Кому позвонить? - настаивала она, явно обеспокоенная бледностью девушки.
- Некому.
На ватных ногах Кэсси добралась до умывальника, ополоснула лицо, промыла рот, немного стесняясь пристального взгляда незнакомки.
- Но ведь семья у вас есть?
- Нет, - выговорила Кэсси. От холодной воды ей стало немного легче; что уж так жалеть себя, подумала она, никто не принуждал ее сохранять эту беременность, нечего ныть, только хуже будет. - У меня никого нет.
- Я думаю, теперь - есть, - сказала женщина, протягивая ей полотенце.
- Нет, правда, я сама справлюсь.
- Не выдумывайте. Мы все иногда нуждаемся в помощи. Впрочем, я понимаю, что вы не хотите никуда идти с незнакомыми людьми. Что же... - она протянула руку, - в таком случае, меня зовут Нина. Нина Грейс.
Кэсси сразу вспомнила это имя. Нина Грейс - знаменитая супермодель шестидесятых!
Длинные светлые волосы, неяркая помада на губах, ноги, "растущие от шеи" - такова была Изумительная Грация - Грейс, как называли ее американцы, для которых эта девушка стала своеобразным ответом Европе, точнее Джин Шримптон.
Кэсси слышала, что в свое время она вышла замуж за греческого судовладельца-миллионера и раньше времени оставила ради него бизнес. Но не прошло и полутора лет, как она оказалась вдовой. Вернувшись тогда в Соединенные Штаты, она на "корабельное" наследство основала собственное дело в мире моды, открыла фотоагентство.
И сейчас, хотя ей, наверное, было уже далеко за сорок, выглядела она потрясающе. Длинные волосы низким узлом стянуты на затылке, открывая безукоризненные черты лица. Одетая, несмотря на жуткий влажно-густой зной, в черное трикотажное платье, она выглядела элегантно и строго. Идеальной формы ноги были обтянуты черными шелковистыми чулками. Завершала костюм пара изящных черных лодочек.
Чувствуя себя ужасной провинциальной замарашкой, Кэсси, вытерев кое-как ладони об юбку, протянула руку для пожатия.
- Кэсси Макбрайд, - представилась она;
- Ну, вот и хорошо, - кивнула Нина Грейс, - раз мы с тобой, Кэсси, теперь знакомы, значит, ты можешь пойти со мной.
И невзирая на протесты девушки, она потянула ее прочь из туалета, повела через холл.
Кэсси продолжала слабо отбиваться, возражая, что обойдется своими силами, но голод, усиленный рвотными спазмами, страхом и отчаянием сделал свое дело. Перед глазами у нее замелькали белые пятна, в ушах зашумело и, мягко опустившись на пол, Кэсси провалилась в глухую тьму.
***
- Зря вы это, ничего мне не нужно, - говорила Кэсси, сидя уже в такси рядом с Ниной, - я прекрасно себя чувствую.
- Ну, конечно. Именно поэтому ты и свалилась в обморок.
- Да только на несколько секунд. Вы же сами сказали.
- На секунду или на час - потеря сознания дело нешуточное, - Нина мельком взглянула на Кэсси, - особенно в твоем положении.
- Разве заметно? - ужаснулась Кэсси, для которой важно было прежде всего найти работу, а уж потом информировать всех о своей беременности.
- Нет, незаметно. Догадалась по опыту.
- Я бы не хотела говорить об этом.
- Хорошо, - не стала возражать Нина, откинулась на потертую спинку сиденья и положила ногу на ногу.
Кэсси была признательна ей, что она не лезет с разговорами. К тому же, хоть Кэсси себя и не чувствовала на грани обморока, но светлые бляшки перед глазами все время мельтешили.
- Почему бы тебе сейчас не расслабиться? - предложила Нина, будто прочитав ее мысли. - Прислонись поудобнее, закрой глаза, дыши глубоко и медленно. Это помогает.
Кэсси последовала ее совету. К окончанию их поездки слабость и головокружение исчезли.
Нина Грейс даже не пыталась скрыть своего недовольства убогой и темной комнатушкой, которую снимала Кэсси. Из мебели в ней была только кровать и видавший виды комод, на ящиках которого не было ни одной ручки.
- Стены последний раз красили, наверное, во времена президента Маккинли, - протянула Нина. Она подошла к закопченному окну, откуда открывался "вид" на глухую кирпичную стену соседнего дома. В это время из-под кровати выполз таракан длиною в палец и невозмутимо направился через комнату, под комод. - Да, пейзаж явно оставляет желать лучшего.
Выйдя из комнаты, Нина отправилась по коридору - осмотреть санузел общий для всех жильцов. Ее каблуки барабанной дробью стучали по драному, грязному линолеуму.
- Что же, все ясно, - молвила она, возвращаясь, - ясно, что тебе нельзя здесь оставаться.
- Да нет, тут не так уж плохо, - пробормотала Кэсси, стараясь не вспоминать, какой шок испытала сама, впервые войдя сюда. - И совсем дешево.
- А также грязно и небезопасно. Или ты скажешь, что эти "потомки бурных шестидесятых" <Потомки шестидесятых годов, то есть наркоманы.> не настораживают тебя?
Если честно, Кэсси жила в постоянном страхе из-за этих длинноволосых, заросших, грязных личностей, которые, казалось, надолго обосновались по углам темного коридора. Правда, чаще они были не в состоянии даже шевельнуться; наркотики исправно делали свое черное дело.
- Я сумею постоять за себя.
- Тебе надо думать не только о себе, но и о ребенке. А этот уголок явно не для детей.
Кэсси хотела сообщить Нине, что не собиралась надолго здесь оставаться, когда получила еще один сюрприз.
- Мы едем ко мне домой.
Никакие аргументы Кэсси не подействовали - как и час назад в музее. Опомнилась Кэсси уже в такси, которое теперь увозило их к дому Нины Грейс. По дороге уж так получилось, что Кэсси выложила все о мисс Лилиан, об их поездках в Нью-Йорк, о своих надеждах найти здесь работу в мире искусства. Только о Рорке она не сказала ни слова. К счастью, об отце будущего ребенка Нина не спрашивала.
До сих пор Кэсси, работая столько лет в особняке Гэллахеров, считала, что знакома с роскошью. Но громадные апартаменты Нины Грейс, расположенные на последнем этаже высотного дома на Парк авеню, просто лишили Кэсси дара речи. Анфилада просторных комнат, пятиметровые потолки, элегантные лестницы, обитые штофом стены, портреты чьих-то предков в черных костюмах, с золотыми цепочками и орденами, - все это было чересчур.
- Я не смогу здесь жить.
- Прекрасно сможешь. Я управляю небезызвестным фотоагентством Грейс, сообщила Нина, - мои девочки - наши модели - часто останавливаются у меня, впервые попадая в Нью-Йорк. - Кэсси хотела возразить, что она-то не входит в число "ее девочек", но Нина продолжала:
- Ты пока посиди, отдохни, а я приготовлю чай, чтобы утихомирить твой желудок. Повар у меня сегодня выходной, но перекусить что-нибудь найдется. А потом обсудим твое будущее.
- Нет, честное слово, я...
- Сядь. Сядь и успокойся. Мы найдем тебе отличную работу.
С этими многообещающими словами Нина удалилась на кухню, оставив Кэсси сидеть в красном бархатном викторианском кресле и обдумывать ситуацию. Взглянув на бронзово-мраморную напольную вазу, на бюст Наполеона III в неоклассическом стиле, на готические подсвечники, на китайскую, прошлого века, бронзовую лошадку, Кэсси поняла, что мисс Лилиан по сравнению с Ниной Грейс - лишь провинциальная любительница старины. С первого взгляда было ясно, что хозяйка этого дома тратит на свою коллекцию немало времени и много денег. Может, правда, Нина Грейс поможет с работой?
Кэсси смотрела на раскинувшийся внизу зеленый массив Центрального Парка и впервые за эти недели ощущала покой.
Потом они уселись пить горячий душистый чай "Дарджелинг". Нина пристальным взглядом своих голубых глаз изучала черты лица Кэсси.
- Ты настоящая красавица, - в конце концов сказала она.
- Спасибо, - пробормотала Кэсси, злясь, что ей никак не удается избавиться от алых вспышек на лице.
- Ты не меня благодари. Скажи спасибо своим родителям. А также всей родне до седьмого колена, которые устроили тебе такой "генный компот". Я готова не глядя подписать с тобой контракт, пока конкуренты не переманили такое лицо.
- Контракт? Со мной?
Кэсси Макбрайд - фотомодель? Девчонки, которые рождались и вырастали у сортировки в Гэллахер-сити, штат Оклахома, не становились моделями мирового уровня. Даже смешно предположить такое.
- Разумеется. - Нина щедро намазала хрустящую булочку малиновым вареньем. - У тебя сногсшибательная внешность. Но.., вот уж не думала, что приведется говорить эти слова.., тебе надо прибавить в весе. - И она водрузила поверх варенья еще полную ложку взбитых сливок - угощение для Кэсси.
В жизни Кэсси не едала ничего вкуснее, чем эта сдоба с вареньем и сливками.
- Да какая из меня модель! - сопротивлялась Кэсси, не забывая откусывать булочку. - Фотомодель должна быть голубоглазой блондинкой, чисто американского типа вроде Шелли Хэк или Кристи Бринкли.
- Вот-вот. Все пляжи Калифорнии буквально забиты такими красотками, их десяток на дюжину. А теперь взгляни сюда. - Она порылась в кипе ярких журналов на столике, вытащила "Вог". - Здесь нет ни одной пляжной кошечки.
А вот эта роковая брюнетка на обложке, кстати, одна из моих моделей.
Кэсси перелистывала страницы - действительна, привычных глазу белокурых красавиц почти не было. Но при чем здесь она, Кэсси?
- Слава моего агентства и зиждется на том, что мы идем против традиций, - сказала Нина, будто почувствовав сомнения Кэсси. - Ты спокойно родишь ребенка, после чего мы сделаем пробную серию. Держись около меня, дружок, и станешь звездой, - засмеялась Нина.
Для Кэсси эта идея была и завлекательной, и абсурдной одновременно. Потом ведь у нее была мечта. Мечта, с которой она не желала вот так запросто расставаться, пусть даже все галереи и музеи откажут ей в работе.
- И все же мне нужна работа, - спокойно и твердо сказала Кэсси.
- Думаю, что смогу подыскать для тебя что-нибудь интересное в сфере искусства. А пока не согласишься ли ты немного поработать у меня в офисе?
- У вас?
- Полтора месяца у нас была самая толковая на свете секретарша. Но она предпочла бросить работу и заняться своим малышом. И я уже обращалась в бюро по найму, но, увы, безуспешно.
Ты согласна? Кэсси, ты - мое спасение.
Кэсси приняла предложение Нины. И для нее спасением была Нина. Для нее - и для будущего ребенка.
***
Офис "Фотоагентства Грейс" располагался в потрясающем здании на 57-й улице рядом с Бергдорфом. Оказавшись в этом элегантном, пятидесятиэтажном небоскребе, с асимметричными дымчатыми стеклами и мраморными подоконниками, Кэсси подумала, что Рорк, наверное, одобрил бы этот интерьер.
Яркими цветными пятнами полыхали на белоснежных стенах приемной абстрактные картины.
Между ними красовались огромные обложки-плакаты журналов "Мадемуазель", "Вог", "Харпер'з Бэзар", "Глэмур", "Космополитен". Матовый черный огромный стол, удобные кресла и мягкий, с густым длинным ворсом ковер, скрывающий громкие звуки, - вот и вся обстановка приемной.
В ярко-алых креслах сидели шикарные, с тончайшими чертами лица "картинки" - редкой красоты брюнетка в ультракороткой красной кожаной юбке; девушка в узеньких, вытертых, но жутко дорогих джинсах, заправленных в сапожки с отворотами, в белой рубахе, расшитой бирюзой, и потрясающая негритянка с прической из тысячи косичек, рассыпанных по плечам. Одного взгляда на этих людей хватило Кэсси, чтобы понять, что мнение Нины о возможной судьбе Кэсси в качестве фотомодели было не более чем попыткой поднять ей настроение после грудного дня.
...Так или иначе, но почти два месяца провела Кэсси в доме Нины. Всякий раз, когда Кэсси начинала беспокоиться, не злоупотребляет ли она ее гостеприимством, Нина неизменно отвечала:
- В таких хоромах с пятью спальнями и шестью ванными комнатами места больше, чем достаточно. Потом, ты ведь не одна здесь обитаешь.
Это действительно было так. Фотомодели, которые появлялись в доме Нины Грейс, сменялись с такой быстротой, что Кэсси потеряла им счет.
В последние дни, например, у Нины проживала девушка из Южной Африки, высокая блондинка из Норвегии, с которой еще занимались и учителя по школьной программе, поскольку ей исполнилось лишь тринадцать, и рыжеволосая француженка, утверждавшая, что в американских мужчинах нет ничего рыцарского.
; - ? - Но ведь я не зарабатываю деньги для вашего агентства, как другие, - возражала Кэсси, недавно с изумлением узнавшая, что изысканная рыжеволосая парижанка только за прошлый год заработала более ста тысяч долларов.
- Пока не зарабатываешь, - подчеркивала Нина спокойно, в очередной раз напоминая Кэсси об их первом разговоре.
Работая в приемной агентства Грейс, Кэсси быстро освоила систему каталога, подбора файлов, "изобрела" даже новый принцип оформления финансовых счетов, помнила телефоны практически всех девушек-фотомоделей, каждого фотографа, каждого журнала, каждого заинтересованного лица.
Обнаружив, как гладко идет делопроизводство в руках Кэсси, Нина перевела ее на должность менеджера агентства. Соответственно повышенная зарплата позволила Кэсси снять маленькую квартирку у одной из сотрудниц, уехавшей на целый год работать в Париж. Нина носилась с Кэсси, как курица с цыпленком. Она водила ее к знаменитому акушеру с Пятой авеню, занималась с ней специальной лечебной гимнастикой для беременных, сидя на ковре и старательно вдыхая и выдыхая по системе Лэмаза. Кэсси сначала переживала, что оказалась единственной незамужней женщиной на этих занятиях, даже не хотела туда ходить, но стремление выносить и родить здорового ребенка положило конец ее напрасным тревогам.
Живот еще совершенно не был заметен для окружающих, когда Нина потянула ее покупать приданое для младенца. После четырехчасового похода по магазинам они ввалились в дом, нагруженные кипами пакетов и свертков, в которых находилось такое разнообразие детских вещичек, что и принцесса осталась бы довольна.
Они разворошили все покупки и рассматривали обновки.
- Ну, как тебе это? - спросила Нина, взяв в руки желтенький свитерочек-кроше, маленький, будто сшитый на куклу. - Очаровательно! Смотри, к нему и шапочка в тон!
Кэсси округлила глаза, увидев цену на бирке.
- Да за эти деньги я бы дюжину свитерков купила!
- Дюжину - но в Гэллахер-сити, - уточнила Нина. - А мы на Манхэттэне, и я не желаю, чтобы моя крестница выглядела как приютское дитя.
Отметая все вздохи и возражения Кэсси, Нина Грейс прочесывала детские магазины с тем же напором, с каким знаменитый Шерман шел по горящей Джорджии. Пакеты заполнялись пинетками, ползунками, рубашечками, пеленками, одеяльцами, свитерочками, трусиками, стегаными костюмчиками, вышитыми миниатюрными сарафанчиками, крошечными носочками, а также "выходными" платьями и комбинезонами для прогулок. Когда она, наконец, отдала клерку свою кредитную карточку для расчета, Кэсси была убеждена, что спокойно может родить сразу четверых, Нина, однако, не успокоилась на этом. В один прекрасный февральский день она совершила набег на мебельный магазин, опустошила там детскую секцию, после чего спальня Кэсси превратилась в идеально обставленную детскую комнату Впервые в жизни с Кэсси так нянчились в возились, но она, как бы ни хотела этому радоваться, все же не могла, потому что жизнь ее теперь была все время под контролем. Мечты Кэсси пока оставались по-прежнему сладкими и по-прежнему недостижимыми. Возможно, родив ребенка, ей удастся начать движение к своей цели.
Нина Грейс усердствовала не только на поприще покупок. Она пыталась найти для Кэсси интересную работу; но к сожалению, все художественные салоны в один голос твердили, что Кэсси не готова к подобной деятельности. Кэсси уже почти отчаялась найти работу, о которой мечтала, как однажды в дверях ее квартиры возникла Нина Грейс с кипой бумаг в руках. Она положила их Кэсси на колени - точнее туда, где прежде были колени, пока их не закрыл обширный круглый живот.
- Что это? - спросила девушка. Она сидела в кресле-качалке в детской комнате. Перед приездом Нины она долго расставляла плюшевый зверинец на полках, потом бродила по комнате.
Трогала веселые погремушки у кроватки, перебирала детские вещички в ящиках и все представляла, каково же это - иметь ребеночка?
- Брошюры, проспекты из Нью-Йоркского Университета. Один из факультетов - прямо для тебя, Кэсси. Будет специальный набор, который предусматривает гибкий график занятий, свободный выбор дисциплин и факультетов, возможность разрабатывать свою тему с первого дня. - По улыбке было видно, как Нина довольна собой. - Так что недалек день, когда все эти напыщенные антиквары-снобы будут в очереди стоять, чтобы пригласить тебя на работу.
Кэсси стала просматривать брошюры и пришла в восторг, увидев, как разнообразны учебные программы.
- Сразу после родов подам заявление, - сказала она.
А пока можно будет изучать бесконечные ряды книг по истории искусства, художественные альбомы и каталоги антиквариата, которыми так богата была библиотека на Пятой авеню. Конечно, вся городская библиотека Гэллахер-сити поместилась бы в одном ее уголке.
- Просто не знаю, как благодарить тебя, Нина, - блеснув зелеными глазами, сказала Кэсси.
- Ты не должна вообще меня благодарить.
Черт побери, Кэсси, каждому из нас иногда нужна поддержка и помощь. Твое житье-бытье напоминает мне старые деньки, когда я мыкалась подавальщицей в кафешке, таскала тарелки туда-сюда. Это было в Форксе, в штате Вашингтон, где живут одни лесорубы да рыбаки. Вот там и заметила меня случайно Айлин Форд, забрала с собой, привезла в большой город, поселила у себя и научила всему, что я умею сейчас. Она спасла мне жизнь, Кэсси, неожиданно серьезно сказала Нина, - и, на мой взгляд, лучший способ вернуть этот долг - тоже помочь кому-нибудь в жизни. - Нина вновь улыбнулась своей легкой, знакомой улыбкой. - Мне попалась ты, деточка, так что, не возражай. Что с тобой? - встрепенулась она, заметив, как неожиданно расширились глаза Кэсси.
- Шевелится.
Она схватила Нину за руку, прижала ее к своему животу, внутри которого перебирали чьи-то маленькие пяточки.
- О Боже Всемогущий, - с благоговением прошептала Нина, - вот он твой ребенок.
Впервые Кэсси ощутила, что ее еще нерожденное дитя - это счастье, дар Божий, а вовсе не обуза.
И лицо ее озарилось улыбкой.
- Да. Это мой ребенок.
Март оказался трудным для Кэсси. Она мучалась изжогой, бессонницей, отекали ноги. Нина, чтобы немного разогнать ее тоску, решила вытащить ее в город. Программа была намечена обширная - косметический салон в "Блумингдейле", ланч в "Пэлм Корт", а потом - дневное представление в концертном зале, где шел новый мюзикл.
Кэсси неловко взгромоздилась на высокий стул в косметическом салоне "Блумингдейла", и мастер макияжа от фирмы "Елена Рубинштейн" занялась ее глазами. Для пробы был выбран цвет "золотистый хаки".
- В этом сезоне "металлические" оттенки - самый шик, - говорила гримерша, с удовольствием глядя на свою работу, - ас вашими глазами, дорогая, эффект будет подобен взрыву. - Она обернулась к Нине, которая увлеклась новым запахом "Диора". - Вам не кажется, что именно так должна выглядеть "Женщина-кошка" <"Женщина-кошка" - персонаж американского телесериала, а позднее и кинофильмов "Бэтмен".>?
- Точно.
Кэсси помассировала поясницу, которая сегодня с утра ныла почти нестерпимо.