Страница:
Случайно открывший пустынника путник вскоре вернулся к нему нарочно, дал хлеба и муки на запас.
Достаточно было этой одной встречи, чтобы место жительства и подвиги отшельника стали известными в окрестных хотя и неблизких селениях. Поселяне стали приходить к подвижнику для душеспасительных бесед и духовных советов, причем приносили ему и пищу. Некоторые решались оставаться при нем для спасительного подвига под его руководством. Видя искреннюю любовь к себе и свободное желание подвига, преподобный Сильвестр не препятствовал строить новые кельи, так что около него собралось не мало новых подвижников, и оказалась настоятельная нужда в создании храма Божия. Тогда сам Сильвестр отправился в Москву и у митрополита Алексия [ 4] испросил благословение на создание храма, получил антиминс и был поставлен игуменом возникавшей в Обнорском краю первой иноческой обители.
Трудами преподобного и собравшейся около него братии создан был храм во славу воскресения Христа Спасителя.
Теперь еще более стало приходить к Сильвестру как простых людей, так и князей, и бояр. Одни желали видеть преподобного, получить от него благословение и слышать его учительное слово; другие — покаяться в своих согрешениях и получить прощение и утешение; некоторые — с тем, чтобы на всю жизнь посвятить себя иноческому подвигу под руководством опытного подвижника.
Отдаваясь неусыпным трудам по устроению монастыря, преподобный Сильвестр пользовался всяким досугом и удобным временем, чтобы уходить из монастыря в лесное уединение для одиночной молитвы и бдения, столь желанных и привычных его душе. Но когда он возвращался из такого уединения, его уже ждала около монастыря толпа народа, желавшего видеть его и получить благословение и поучение [ 5]. Приносили детей и больных, прося его благословения и целительных молитв. И теперь существует около бывшего монастыря роща, часть того леса, в который преподобный удалялся для уединения; существует и колодезь на спуске к реке Обноре, вырытый преподобным Сильвестром над ключом.
Так в лесной трущобе возникла деятельная жизнь, представлявшая собою соединение труда и бдения, поста и молитвы, телесных скорбей и духовных радостей.
Преподобный состарился и впал в предсмертную болезнь. Братия собрались вокруг постели больного в его келлии и со слезами выражали свое горе, лишаясь своего руководителя и попечителя и опасаясь за судьбу обители. «Не скорбите о сем, братия моя возлюбленные», — говорил им в утешение преподобный Сильвестр, — «на всё воля Божия; сохраняйте заповеди Господни и не бойтесь в сей жизни потерпеть беды, чтобы получить награду на небесах. Если же я буду иметь дерзновение у Бога и дело мое будет Ему угодно, то место сие святое не оскудеет и по моем отшествии, молитесь только Господу Богу и Пречистой Его Матери, чтобы избавиться вам от искушений лукавого».
Кончина преподобного последовала 25 апреля 1379 года на память святого Апостола и Евангелиста Марка. Тело преподобного погребено было подле Воскресенского деревянного храма, с правой стороны.
Основанный преподобным Сильвестром монастырь не прекратил своего существования со смертью создателя: более четырех сот лет текла здесь монастырская жизнь, одни иноки сменяли других, служа просвещению сего глухого края.
По смерти преподобного стали совершаться чудеса при его гробе, так что с течением времени преподобного Сильвестра стали чтить как чудотворца в ближних и отдаленных местах.
Непрерывных записей таковых чудес не велось в монастыре, между тем на некоторых древних вещах, сохранившихся и доселе в Воскресенском храме, имеются надписи (чеканные, шитые и рукописные) о вкладах сих вещей в обитель преподобного Сильвестра, Обнорского чудотворца [ 6]. Сохранившиеся рукописи содержат запись чудес, начиная с 1645 года; всего описано 23 чуда. Получали исцеление при раке преподобного бесноватые и страдавшие исступлением ума, болезнью глаз или слепотою, глухотою, расслаблением, немотою. Вот один случай. В 1645 году служивший в обители иеромонах, по имени Иов, приказал собраться монастырским крестьянам и рубить находившуюся подле монастыря рощу под огнище. Крестьяне приступили к делу. Со стороны Иова это распоряжение было греховное: он самовольно посягнул на рощу преподобного Сильвестра. Прогневавший Бога Иов был поражен слепотою и перестал видеть. Через четыре недели Иов сознал свой грех и стал каяться пред Господом Богом, Пречистой Его Материю и преподобным Сильвестром, и дал обещание не поступать по своей воле, а всё делать по совету братии. Он отправился в церковь, отслужил молебен, со слезами молясь о прощении грехов и о возвращении ему зрения. Приложившись к святым иконам, слепой Иов пришел к раке преподобного, облобызал ее с верою и прозрел. После такого чудесного исцеления он возблагодарил Господа Бога и преподобного Сильвестра.
Память 26 апреля
Страдание святого священномученика Василия, епископа Амасийского [
1]
Житие во святых отца нашего Стефана, епископа Пермского
Достаточно было этой одной встречи, чтобы место жительства и подвиги отшельника стали известными в окрестных хотя и неблизких селениях. Поселяне стали приходить к подвижнику для душеспасительных бесед и духовных советов, причем приносили ему и пищу. Некоторые решались оставаться при нем для спасительного подвига под его руководством. Видя искреннюю любовь к себе и свободное желание подвига, преподобный Сильвестр не препятствовал строить новые кельи, так что около него собралось не мало новых подвижников, и оказалась настоятельная нужда в создании храма Божия. Тогда сам Сильвестр отправился в Москву и у митрополита Алексия [ 4] испросил благословение на создание храма, получил антиминс и был поставлен игуменом возникавшей в Обнорском краю первой иноческой обители.
Трудами преподобного и собравшейся около него братии создан был храм во славу воскресения Христа Спасителя.
Теперь еще более стало приходить к Сильвестру как простых людей, так и князей, и бояр. Одни желали видеть преподобного, получить от него благословение и слышать его учительное слово; другие — покаяться в своих согрешениях и получить прощение и утешение; некоторые — с тем, чтобы на всю жизнь посвятить себя иноческому подвигу под руководством опытного подвижника.
Отдаваясь неусыпным трудам по устроению монастыря, преподобный Сильвестр пользовался всяким досугом и удобным временем, чтобы уходить из монастыря в лесное уединение для одиночной молитвы и бдения, столь желанных и привычных его душе. Но когда он возвращался из такого уединения, его уже ждала около монастыря толпа народа, желавшего видеть его и получить благословение и поучение [ 5]. Приносили детей и больных, прося его благословения и целительных молитв. И теперь существует около бывшего монастыря роща, часть того леса, в который преподобный удалялся для уединения; существует и колодезь на спуске к реке Обноре, вырытый преподобным Сильвестром над ключом.
Так в лесной трущобе возникла деятельная жизнь, представлявшая собою соединение труда и бдения, поста и молитвы, телесных скорбей и духовных радостей.
Преподобный состарился и впал в предсмертную болезнь. Братия собрались вокруг постели больного в его келлии и со слезами выражали свое горе, лишаясь своего руководителя и попечителя и опасаясь за судьбу обители. «Не скорбите о сем, братия моя возлюбленные», — говорил им в утешение преподобный Сильвестр, — «на всё воля Божия; сохраняйте заповеди Господни и не бойтесь в сей жизни потерпеть беды, чтобы получить награду на небесах. Если же я буду иметь дерзновение у Бога и дело мое будет Ему угодно, то место сие святое не оскудеет и по моем отшествии, молитесь только Господу Богу и Пречистой Его Матери, чтобы избавиться вам от искушений лукавого».
Кончина преподобного последовала 25 апреля 1379 года на память святого Апостола и Евангелиста Марка. Тело преподобного погребено было подле Воскресенского деревянного храма, с правой стороны.
Основанный преподобным Сильвестром монастырь не прекратил своего существования со смертью создателя: более четырех сот лет текла здесь монастырская жизнь, одни иноки сменяли других, служа просвещению сего глухого края.
По смерти преподобного стали совершаться чудеса при его гробе, так что с течением времени преподобного Сильвестра стали чтить как чудотворца в ближних и отдаленных местах.
Непрерывных записей таковых чудес не велось в монастыре, между тем на некоторых древних вещах, сохранившихся и доселе в Воскресенском храме, имеются надписи (чеканные, шитые и рукописные) о вкладах сих вещей в обитель преподобного Сильвестра, Обнорского чудотворца [ 6]. Сохранившиеся рукописи содержат запись чудес, начиная с 1645 года; всего описано 23 чуда. Получали исцеление при раке преподобного бесноватые и страдавшие исступлением ума, болезнью глаз или слепотою, глухотою, расслаблением, немотою. Вот один случай. В 1645 году служивший в обители иеромонах, по имени Иов, приказал собраться монастырским крестьянам и рубить находившуюся подле монастыря рощу под огнище. Крестьяне приступили к делу. Со стороны Иова это распоряжение было греховное: он самовольно посягнул на рощу преподобного Сильвестра. Прогневавший Бога Иов был поражен слепотою и перестал видеть. Через четыре недели Иов сознал свой грех и стал каяться пред Господом Богом, Пречистой Его Материю и преподобным Сильвестром, и дал обещание не поступать по своей воле, а всё делать по совету братии. Он отправился в церковь, отслужил молебен, со слезами молясь о прощении грехов и о возвращении ему зрения. Приложившись к святым иконам, слепой Иов пришел к раке преподобного, облобызал ее с верою и прозрел. После такого чудесного исцеления он возблагодарил Господа Бога и преподобного Сильвестра.
Память 26 апреля
Страдание святого священномученика Василия, епископа Амасийского [
1]
После погибели нечестивого изверга, римского царя Максенция [
2], который, как враг Божий, был сражен силою Креста Господня, явившегося на небе Константину Великому, и погиб, как некогда Фараон, в водной пучине, римское царство на западе, наконец, вздохнуло после жестоких казней. На востоке гонение на христиан продолжались со стороны другого врага Божия, императора Максимина [
3], хулившего истинного Бога и жестоко преследовавшего верных служителей Христа. Благоверный царь Константин послал против него на восток Ликиния [
4], выдав за него свою сестру. Ликиний веровал тогда в Господа нашего Иисуса Христа и с помощью Божией так поразил Максимина, что последний едва спасся бегством с небольшим отрядом; но, спасшись от руки Ликиния, не убежал от руки Божией. Когда он скрывался в Киликийском городе Тарсе [
5], то внезапно всё тело его покрылось неизлечимыми ранами, так что от нестерпимых, как огонь, страданий он кидался на землю, тело, как растаявший воск, отпадало кусками от костей, и грешная душа его держалась только в скелете без тела и крови. Наконец, и кости стали с мучительной болью отпадать одна от другой, и он, сознавшись, что в своем нечестии и жестокости преследовал и убивал неповинных рабов Христовых, проклял своих богов и умер.
Ликиний, овладевши всем востоком, торжественно вступил вместе с своей супругой в Никомидию. Сперва царствовали мир и тишина повсюду на веселие и радость верным, отдохнувшим после жестокого гонения Максимина, но враг всего доброго — диавол снова погрузил христиан в море скорбей. Ликиний, укрепившись на востоке, отступил от Христа Бога и возвратился к мерзостному идолослужению, в котором был воспитан. Только ради того, чтобы разделить престол с Константином и жениться на его сестре-христианке, принял он Христову веру и клялся Константину никогда не отступать от христианства, но всегда защищать его. Потом, сделавшись восточным императором, забыл милости Христа Бога, помогшего ему победить Максимина и завладеть востоком, забыл благодеяние царя Константина, отвернулся от него, как и от Христа, сделался его злым врагом. В Никомидии он открыто отвергся от христианства, стал покланяться идолам и велел повсюду восстановить языческие жертвоприношения, а верных снова начал преследовать. Прежде всего, он изгнал из царских палат всех христиан: и сановников, и слуг, и оруженосцев, стал смеяться над Христовым милосердием, возвратился к языческим верованиям и предался без стыда плотским грехам. Он погряз в разврате и насильно совращал к любодеянию сенаторских жен и дочерей, особенно христианок, чтобы надругаться над святыми и самим Христом Богом. Видя это, супруга его, верная христианка, по имени Констанция, скорбела всем сердцем и тайно в письмах рассказывала обо всем брату своему Константину.
Среди ее служанок во дворце была одна девица, прекрасная лицом и целомудренная, по имени Глафира, христианка, происходившая из благородной итальянской семьи. Ее увидел Ликиний и, разжигаемый нечистою похотью, приказал старшему из постельников-евнухов, по имени Венигну, сообщить ей о своей страсти. Венигн сказал Глафире, что царь, оказывая ей великую честь, полюбил ее, хочет повидаться с нею и приказал приготовиться к принятию царя. Но благочестивая девица, нося в себе страх Божий, возмутилась таким предложением и с позором прогнала евнуха, укоряя его в бесстыдстве и беззаконии. Опасаясь возбудить подозрение и ревность царицы, Глафира рассказала ей всё и умоляла ее в таких словах:
— Ради Господа, Создавшего небо и землю, Которого ты боишься и Которому верно служит твой брат Константин, не допусти, чтобы мое девство было нарушено беззаконным развратником.
Услышав такие слова, царица горячо полюбила Глафиру за ее целомудрие и страх Божий и стала обдумывать, как бы ее укрыть. Когда царь спросил о ней, то царица приказала пустить во дворце такой слух, что Глафира сошла с ума и лежит больна, при смерти. Слух дошел до царя, и он перестал думать о Глафире. Тогда царица, выждав время, тайно отпустила из дворца благочестивую Глафиру, наделив ее в изобилии золотом, серебром, драгоценными камнями, богатою утварью, лучшими одеждами и всякими другими вещами. Приставив к ней для услуги многих рабов и рабынь, царица поручила ее попечению некоторых из своих честных и благочестивых слуг, приказала им проводить девицу в Армению, никому об ней ни говоря ни слова, и там проживать, пока Бог не изменит обстоятельств к лучшему. Слуги дали царице слово исполнить приказание с величайшей осторожностью. Они одели Глафиру и ее прислужниц в мужскую одежду и благополучно вывели их из Никомидии. После долгого путешествия, приближаясь уже к Армении, они дошли до города Амасии, где жил Понтийский митрополит.
Красота города пленила Глафиру; она предложила спутникам остаться в нем, если там найдутся христиане и приказала расспрашивать прохожих. Навстречу попался один юноша, живший в доме уважаемого Амасийского гражданина — Квинтия. Этот юноша догадался, что странники — христиане, ищущие своих единоверцев, и сообщил об этом своему господину. Квинтий тотчас сам вышел к путникам, пригласил их прийти в его дом и там жить, сколько пожелают. Он сказал, что он сам христианин, и что в городе есть много христиан, и что они имеют почтенного епископа, подобного Апостолам. Странники с радостью слушали эти слова, пошли к Квинтию, который предоставил им для жилья отдельное покойное помещение.
Посетил их и епископ города, по имени Василий, о котором нам предстоит говорить, человек красноречивый, одаренный добродетелями духовными. Он спросил странников, кто они и откуда пришли. Целомудренная Глафира рассказала всю правду — что она родом из Италии, исповедует христианскую веру, была служанкой сестры царя Константина, супруги царя Ликиния, рассказала и о причине своего странствования. Выслушав ее рассказ, святой епископ Василий и Квинтий запретили ей и ее слугам выходить куда-либо из дому и разговаривать с кем-нибудь, чтобы о ней не узнал правитель города, и не потерпели из за нее беды все Амасийские христиане.
В то время святой епископ Василий строил внутри города храм, так как христиане имели только небольшую церковь за городом. Блаженная Глафира отдала епископу на церковное строение много золота и серебра, всё что ей дала царица, ничего себе не оставив. Она написала царице, где скрывается и в чьем доме живет; написала и о постройке церкви, прося прислать еще золота на окончание работ и украшение храма. Царица с радостью исполнила просьбу, послала обильные дары церкви и епископу и в письме поручила целомудренную Глафиру заботам святого Василия. Через короткое время, кознями диавола, случилось, что письмо Глафиры к царице попало в руки постельнику Венигну, который таким образом узнал, что девица, которую все считали умершей, жива и находится в Амасии. Всё это Венигн передал Ликинию, который в страшной ярости написал правителю города Амасии приказ заковать христианского епископа Василия и рабыню царицыну Глафиру в оковы и немедленно прислать в Никомидию. Но волею Божиею блаженная и святая дева Глафира скончалась прежде, чем приказ дошел до Амасийского правителя. Тогда правитель заковал и послал в Никомидию одного Василия, а о Глафире сообщил, что она уже умерла. Вместе с епископом пошли из Амасии два диакона, Парфений и Феотим, претерпевая на пути много страданий от нечестивых и жестоких воинов. В Никомидии раб Божий Василий был заключен в тюрьму, а Парфений и Феотим поселились недалеко от темницы у одного страннолюбивого христианина, по имени Елпидифора.
Узнав всё о святом Василии, Елпидифор подкупил золотом знакомого тюремного сторожа, чтобы получить доступ к епископу и себе и обоим диаконам. Так приходили они часто к святому Василию, каждый день пели священные песнопения, а ночью усердно молились.
Накануне того дня, когда надлежало предстать перед царем на допросы, святой епископ позвал сторожа и попросил призвать диаконов и Елпидифора. Тюремщик охотно исполнил поручение. Тогда Василий стал по обычаю петь псалмы Давидовы, начиная от псалма «Вспомни, Господи, Давида и все сокрушение его»(Пс. 131:1). Когда он дошел до слов: «Возьму ли крылья зари и переселюсь на край моря, — и там рука Твоя поведет меня, и удержит меня десница Твоя»(Пс. 138:9–10), он повторил их трижды, воздев руки. Видя печаль и слёзы молящегося, диаконы усомнились, не убоялся ли епископ предстоящих мучений. Но тот знал значение этих слов, предсказывая, что тело его, по усечении главы, брошено будет в море. Окончив пение псалмов, уже на рассвете, епископ сказал диаконам:
— Братья мои, по наущению диавола, нам предстоят жестокие искушения. Но вы не убойтесь, не изнемогайте от страданий, мужественно и непоколебимо стойте за веру, чтобы не посрамиться в день пришествия Господня. Духовными очами бодро обращайтесь к Тому, Кто Один может нас спасти, Кто может обратить печаль в радость, плач в веселье, слёзы в смех, труды в покой. Все блага и удовольствия жизни считайте ничтожными ради Сына Божия Иисуса Христа, чтобы вместе со всеми святыми быть наследниками Его Царствия. Знайте, дети мои, что в эту ночь мне явился Сам Господь и объявил, какой конец жизни ожидает меня, и сколько славы Его проявится через меня, раба Божия. Итак, вы не скорбите, но возвратитесь обратно к себе и утверждайте братию в духе христианства. Вместо меня изберите епископом Евтихия, сына Каллиста. Так сказал мне Бог; Он отдаст вам грешное мое тело.
Диаконы горько плакали. Епископ, еще сказав обычное поучение, убеждал их возвратиться в Амасию. К Елпидифору он обратился с такими словами:
— Брат мой! Ты Богом избран на служение странникам и за любовь свою получишь на небе вечную награду. Поручаю тебе этих двух детей моих духовных, не покидай их, но раздели их скорбь. Когда же Бог призовет тебя на служение Свое, то потрудись усердно.
Когда святой отпустил от себя Елпидифора и обоих учеников, царь призвал его к себе на допрос и прежде всего стал обвинять, что он, приняв к себе Глафиру, скрыл ее, а не донёс об ней царю. Святой епископ тотчас дал достойный ответ с такою смелостью, что разгневал царя и снова был отведен в тюрьму. Тогда Ликиний послал к нему трибуна [ 6] с обещанием не только забыть случай с Глафирой, но осыпать почестями, даже назначить старшим над всеми жрецами города, если епископ принесет жертвы богам. Угодник Божий Василий ответил трибуну:
— Передай мои слова царю. Если бы ты захотел дать мне даже всё царство, то и это не сравнится с тем, что хочешь отнять у меня: ты соблазняешь меня отступить от истинного Бога и служить бесам — губителям души, отказаться от бессмертной славы и насладиться временными и скоропреходящими почестями, блеск которых для меня противен, которые ведут не к свету, а к тьме беспросветной. Но если хочешь послушать моего доброго совета, то лучше ты повинись мне в своем преступлении и возвратись, как прежде, ко Христу, от Которого ты отвергся. Со смирением припади к стопам Его, Бога милостивого, праведного Спасителя нашего. Покайся, отступи от своего нечестия, чтобы не покарал тебя за твое безумие праведный Судия, Которого ты называл Богом и от Которого ты отрёкся.
Услышав от трибуна такие слова святого, Ликиний приказал снова увещевать епископа повиноваться царю, а, если откажется, то бросить в море, отсекши голову. «Тогда посмотрим, — сказал он, — спасет ли его Галлилеянин [ 7]».
Трибун снова пришел ко святому и сказал ему:
— Выбирай между жизнью и смертью; послушайся царя и поклонись его богам, или ты немедленно будешь обезглавлен и брошен в море.
Услышав такие угрозы, святой с радостью воскликнул:
— Я хочу послужить только моему бессмертному Царю и Богу, и только Его заповедям повинуюсь. А кого вы называете богами, это — бесы, которые вместе с своими почитателями, истинным и единым моим Богом, Владыкой всех, ввергнуты будут в день праведного суда в неугасимый адский огонь, в тьму беспросветную, где будут плакать и скрежетать зубами. Делайте со мною, что хотите. Я готов принять за Христа не только усекновение мечем и потопление в море, но и бесчисленные другие муки. До последнего вздоха я не отрекусь от Бога, Создателя моего и не буду повинен огню вечному.
Убедившись из этих слов, что увещания бесполезны, трибун приказал бить святого, а потом обезглавить его и бросить в море. Таким же образом очень многие христиане, особенно пастыри стада Божия, предавались смерти и делались добычей рыб. Мученик Христов Василий принял удары с радостью и восклицал:
— Никакие мучение, ни боль, ни темница, ни огонь, ни меч, ни самая смерть не могут отлучить меня от всемилостивого Бога. Он силен избавить меня от всех мучений.
По пути на место казни святой мученик пел псалмы Давидовы. Вслед за ним шел Елпидифор с диаконами и некоторыми христианами. Когда все дошли до назначенного места, Елпидифор дал воинам несколько монет и стал их просить, чтобы они дозволили Василию поговорить немного с друзьями. Воины согласились. Приклонив колена на морском берегу и воздев руки, верный служитель Христов стал молиться такими словами:
— Господи, Боже мой, сотворивший небесные бесплотные силы, простерший, как кожу, небо, установивший на водах землю, создавший море, везде и всегда пребывающий, милостивый к боящимся Тебя и исполняющим заповеди Твои, услышь молитвы мои и сохрани верное стадо Твое, пастырем которого Ты поставил меня, ничтожного раба Твоего, от всякой напасти, от еллинского нечестия, от злоречия людей, хулящих Тебя. Уничтожь, Всемогущий, служение идолам, разори козни диавола, а Церковь Твою святую возвеличай и приумножь. Этот город и все окрестные приведи к единомыслию и единодушию, чтобы все исповедывали Тебя, истинного Бога. Сделай всех людей ревностными к добру и служению Тебе, чтобы во всех было прославлено имя Отца, Сына и Святого Духа, и ныне, и всегда, во все века. Аминь.
Окончив молитву, святой обнял и поцеловал Елпидифора и обоих диаконов, обратившись к ним с теми же словами, которыми некогда великий Апостол Павел приветствовал Ефесских священников (См. Деян.20:28–26):
— Благословен Бог, не допустивший нас сделаться добычей невидимых врагов, но сокрушивший их козни и избавивший нас; теперь враги не посмеют искушать нас. Поклонитесь от меня моим братиям и детям духовным. Благодать Господа нашего Иисуса Христа да будет со всеми вами. Аминь.
Потом святой мученик, сказав палачу: «Друг! делай что тебе приказано», — снова стал на колена и с радостью протянул шею под удар меча, завершая свой благочестивый подвиг.
Когда святой был обезглавлен, Елпидифор, давая воинам золото, умолял их не бросать тело мученика в море, а отдать ему для погребения. Но воины не согласились, говоря, что боятся царя, который казнит их за это смертью. Тогда Елпидифор просил дать только голову епископа, но снова получил отказ. И вот воины положили в рыбачью лодку тело и главу мученика, отплыли далеко от берега и бросили в воду в одном месте тело, в другом главу.
С берега смотрели и горько плакали христиане, и среди них священник из Никомидии Иоанн, видевший и впоследствии описавший весь подвиг святого мученика. Верный раб Христов Елпидифор отвел обоих диаконов обратно в свой дом и утешал их, сколько мог.
В ту же ночь во сне было ему божественное видение; ему явился Ангел и сказал:
— Епископ Василий теперь в Синопе и ожидает вас там. Возьми его диаконов и отправляйся на корабле к нему.
Видение повторялось ночью трижды. Елпидифор рассказал об этом диаконам и спросил их, знают ли они, что это за местность или город Синоп. Парфений отвечал:
— Синоп — это приморский город, где проповедывал Христово учение святой Апостол Андрей. И я видел во сне святого Василия. Мне казалось, он подает руку Апостолу, входит вместе с ним в церковь и говорит мне: «Сбудется то, что ты видишь».
Тогда Елпидифор, взяв с собою достаточно золота и всего необходимого в пути, сел с диаконами на корабль и отплыл в город Синоп с горячей молитвой, чтобы Бог объяснил сонное видение.
Когда приближался корабль к Синопу, Елпидифор во сне снова увидел Ангела, который сказал:
— В правой стороне от города забросьте в море сеть, и вы найдете ту драгоценность, которую ищете.
Указывая перстом место, Ангел указал и признаки, как его найти. Елпидифору казалось, что он видит там светлый чертог, а в нем Василия со множеством блестящих воинов. «Видишь, — продолжал Ангел, — того, кого искал? Утром возьми его». Встав от сна, Елпидифор рассказал своим спутникам о видении.
Рано утром отправились они на правую сторону города, и по признакам, указанным Ангелом, нашли место. Там они увидали рыбаков, приготовлявших сети к ловле рыбы. Елпидифор сказал этим рыбакам:
— Мы заплатим вам, сколько хотите, если вы на счастье каждого из нас забросите сети и отдадите нам, что поймаете.
Рыбаки согласились и сговорились в цене. Елпидифор и диаконы бросили жребий, на чье счастье закинуть первую сеть. Жребий пал на Феотима. Бросили сеть, но ничего не поймали. Потом, испытали счастье Парфения, и опять неудачно. Тогда Елпидифор воскликнул:
— Приказываю вам закинуть сеть не на мое имя, а во имя Бога моего и на Него надеюсь, что ловля не будет бесплодна.
Когда стали вытаскивать сеть, то рыбаки почувствовали тяжесть и стали говорить между собою:
— Бог этого человека счастливее других богов.
Вытащивши сеть, ловцы увидали тело мертвеца, и уже наоборот стали говорить, что ловля Елпидифора самая несчастливая. Они хотели бросить труп обратно в воду, но Елпидифор и его спутники воспротивились и потребовали, чтобы рыбаки отдали тело для достойного погребения и взяли условленную плату. Ловцы отказывались от денег, говоря, что поймали труп, а не рыбу, но, наконец, по настоянию Елпидифора взяли. Тело святого было вынесено на берег, при чем диаконы и Елпидифор благоговейно, с радостными слезами прикасались к нему. Они удивлялись чуду, видя, что глава, отделенная палачом от туловища и отдельно брошенная в море, оказалась на своем месте, и след меча остался только, как шрам на шее. Чудное благоухание исходило от тела мученика. Христиане обвили останки святого чистыми погребальными одеждами, наняли колесницу, отвезли в Амасию, и там, оплакав, честно погребли в созданном им храме. Такой мученический подвиг совершил святой Василий, епископ Амасийский.
Вскоре после его кончины, великий царь Константин, узнав из тайных посланий сестры о разврате, отступничестве и жестокости Ликиния, пошел на него с большим войском и с помощью Божией победил его. Ликиний был взят живым в плен и заточен в Галлию, где умер злою смертью. Весь Восток избавился от насилия мучителей и свободно служил Христу Богу. По всей вселенной распространялась слава Отца, и Сына, и Святого Духа, Бога Единого в Троице, Коему честь и поклонение да будет от всех во все века. Аминь.
Ликиний, овладевши всем востоком, торжественно вступил вместе с своей супругой в Никомидию. Сперва царствовали мир и тишина повсюду на веселие и радость верным, отдохнувшим после жестокого гонения Максимина, но враг всего доброго — диавол снова погрузил христиан в море скорбей. Ликиний, укрепившись на востоке, отступил от Христа Бога и возвратился к мерзостному идолослужению, в котором был воспитан. Только ради того, чтобы разделить престол с Константином и жениться на его сестре-христианке, принял он Христову веру и клялся Константину никогда не отступать от христианства, но всегда защищать его. Потом, сделавшись восточным императором, забыл милости Христа Бога, помогшего ему победить Максимина и завладеть востоком, забыл благодеяние царя Константина, отвернулся от него, как и от Христа, сделался его злым врагом. В Никомидии он открыто отвергся от христианства, стал покланяться идолам и велел повсюду восстановить языческие жертвоприношения, а верных снова начал преследовать. Прежде всего, он изгнал из царских палат всех христиан: и сановников, и слуг, и оруженосцев, стал смеяться над Христовым милосердием, возвратился к языческим верованиям и предался без стыда плотским грехам. Он погряз в разврате и насильно совращал к любодеянию сенаторских жен и дочерей, особенно христианок, чтобы надругаться над святыми и самим Христом Богом. Видя это, супруга его, верная христианка, по имени Констанция, скорбела всем сердцем и тайно в письмах рассказывала обо всем брату своему Константину.
Среди ее служанок во дворце была одна девица, прекрасная лицом и целомудренная, по имени Глафира, христианка, происходившая из благородной итальянской семьи. Ее увидел Ликиний и, разжигаемый нечистою похотью, приказал старшему из постельников-евнухов, по имени Венигну, сообщить ей о своей страсти. Венигн сказал Глафире, что царь, оказывая ей великую честь, полюбил ее, хочет повидаться с нею и приказал приготовиться к принятию царя. Но благочестивая девица, нося в себе страх Божий, возмутилась таким предложением и с позором прогнала евнуха, укоряя его в бесстыдстве и беззаконии. Опасаясь возбудить подозрение и ревность царицы, Глафира рассказала ей всё и умоляла ее в таких словах:
— Ради Господа, Создавшего небо и землю, Которого ты боишься и Которому верно служит твой брат Константин, не допусти, чтобы мое девство было нарушено беззаконным развратником.
Услышав такие слова, царица горячо полюбила Глафиру за ее целомудрие и страх Божий и стала обдумывать, как бы ее укрыть. Когда царь спросил о ней, то царица приказала пустить во дворце такой слух, что Глафира сошла с ума и лежит больна, при смерти. Слух дошел до царя, и он перестал думать о Глафире. Тогда царица, выждав время, тайно отпустила из дворца благочестивую Глафиру, наделив ее в изобилии золотом, серебром, драгоценными камнями, богатою утварью, лучшими одеждами и всякими другими вещами. Приставив к ней для услуги многих рабов и рабынь, царица поручила ее попечению некоторых из своих честных и благочестивых слуг, приказала им проводить девицу в Армению, никому об ней ни говоря ни слова, и там проживать, пока Бог не изменит обстоятельств к лучшему. Слуги дали царице слово исполнить приказание с величайшей осторожностью. Они одели Глафиру и ее прислужниц в мужскую одежду и благополучно вывели их из Никомидии. После долгого путешествия, приближаясь уже к Армении, они дошли до города Амасии, где жил Понтийский митрополит.
Красота города пленила Глафиру; она предложила спутникам остаться в нем, если там найдутся христиане и приказала расспрашивать прохожих. Навстречу попался один юноша, живший в доме уважаемого Амасийского гражданина — Квинтия. Этот юноша догадался, что странники — христиане, ищущие своих единоверцев, и сообщил об этом своему господину. Квинтий тотчас сам вышел к путникам, пригласил их прийти в его дом и там жить, сколько пожелают. Он сказал, что он сам христианин, и что в городе есть много христиан, и что они имеют почтенного епископа, подобного Апостолам. Странники с радостью слушали эти слова, пошли к Квинтию, который предоставил им для жилья отдельное покойное помещение.
Посетил их и епископ города, по имени Василий, о котором нам предстоит говорить, человек красноречивый, одаренный добродетелями духовными. Он спросил странников, кто они и откуда пришли. Целомудренная Глафира рассказала всю правду — что она родом из Италии, исповедует христианскую веру, была служанкой сестры царя Константина, супруги царя Ликиния, рассказала и о причине своего странствования. Выслушав ее рассказ, святой епископ Василий и Квинтий запретили ей и ее слугам выходить куда-либо из дому и разговаривать с кем-нибудь, чтобы о ней не узнал правитель города, и не потерпели из за нее беды все Амасийские христиане.
В то время святой епископ Василий строил внутри города храм, так как христиане имели только небольшую церковь за городом. Блаженная Глафира отдала епископу на церковное строение много золота и серебра, всё что ей дала царица, ничего себе не оставив. Она написала царице, где скрывается и в чьем доме живет; написала и о постройке церкви, прося прислать еще золота на окончание работ и украшение храма. Царица с радостью исполнила просьбу, послала обильные дары церкви и епископу и в письме поручила целомудренную Глафиру заботам святого Василия. Через короткое время, кознями диавола, случилось, что письмо Глафиры к царице попало в руки постельнику Венигну, который таким образом узнал, что девица, которую все считали умершей, жива и находится в Амасии. Всё это Венигн передал Ликинию, который в страшной ярости написал правителю города Амасии приказ заковать христианского епископа Василия и рабыню царицыну Глафиру в оковы и немедленно прислать в Никомидию. Но волею Божиею блаженная и святая дева Глафира скончалась прежде, чем приказ дошел до Амасийского правителя. Тогда правитель заковал и послал в Никомидию одного Василия, а о Глафире сообщил, что она уже умерла. Вместе с епископом пошли из Амасии два диакона, Парфений и Феотим, претерпевая на пути много страданий от нечестивых и жестоких воинов. В Никомидии раб Божий Василий был заключен в тюрьму, а Парфений и Феотим поселились недалеко от темницы у одного страннолюбивого христианина, по имени Елпидифора.
Узнав всё о святом Василии, Елпидифор подкупил золотом знакомого тюремного сторожа, чтобы получить доступ к епископу и себе и обоим диаконам. Так приходили они часто к святому Василию, каждый день пели священные песнопения, а ночью усердно молились.
Накануне того дня, когда надлежало предстать перед царем на допросы, святой епископ позвал сторожа и попросил призвать диаконов и Елпидифора. Тюремщик охотно исполнил поручение. Тогда Василий стал по обычаю петь псалмы Давидовы, начиная от псалма «Вспомни, Господи, Давида и все сокрушение его»(Пс. 131:1). Когда он дошел до слов: «Возьму ли крылья зари и переселюсь на край моря, — и там рука Твоя поведет меня, и удержит меня десница Твоя»(Пс. 138:9–10), он повторил их трижды, воздев руки. Видя печаль и слёзы молящегося, диаконы усомнились, не убоялся ли епископ предстоящих мучений. Но тот знал значение этих слов, предсказывая, что тело его, по усечении главы, брошено будет в море. Окончив пение псалмов, уже на рассвете, епископ сказал диаконам:
— Братья мои, по наущению диавола, нам предстоят жестокие искушения. Но вы не убойтесь, не изнемогайте от страданий, мужественно и непоколебимо стойте за веру, чтобы не посрамиться в день пришествия Господня. Духовными очами бодро обращайтесь к Тому, Кто Один может нас спасти, Кто может обратить печаль в радость, плач в веселье, слёзы в смех, труды в покой. Все блага и удовольствия жизни считайте ничтожными ради Сына Божия Иисуса Христа, чтобы вместе со всеми святыми быть наследниками Его Царствия. Знайте, дети мои, что в эту ночь мне явился Сам Господь и объявил, какой конец жизни ожидает меня, и сколько славы Его проявится через меня, раба Божия. Итак, вы не скорбите, но возвратитесь обратно к себе и утверждайте братию в духе христианства. Вместо меня изберите епископом Евтихия, сына Каллиста. Так сказал мне Бог; Он отдаст вам грешное мое тело.
Диаконы горько плакали. Епископ, еще сказав обычное поучение, убеждал их возвратиться в Амасию. К Елпидифору он обратился с такими словами:
— Брат мой! Ты Богом избран на служение странникам и за любовь свою получишь на небе вечную награду. Поручаю тебе этих двух детей моих духовных, не покидай их, но раздели их скорбь. Когда же Бог призовет тебя на служение Свое, то потрудись усердно.
Когда святой отпустил от себя Елпидифора и обоих учеников, царь призвал его к себе на допрос и прежде всего стал обвинять, что он, приняв к себе Глафиру, скрыл ее, а не донёс об ней царю. Святой епископ тотчас дал достойный ответ с такою смелостью, что разгневал царя и снова был отведен в тюрьму. Тогда Ликиний послал к нему трибуна [ 6] с обещанием не только забыть случай с Глафирой, но осыпать почестями, даже назначить старшим над всеми жрецами города, если епископ принесет жертвы богам. Угодник Божий Василий ответил трибуну:
— Передай мои слова царю. Если бы ты захотел дать мне даже всё царство, то и это не сравнится с тем, что хочешь отнять у меня: ты соблазняешь меня отступить от истинного Бога и служить бесам — губителям души, отказаться от бессмертной славы и насладиться временными и скоропреходящими почестями, блеск которых для меня противен, которые ведут не к свету, а к тьме беспросветной. Но если хочешь послушать моего доброго совета, то лучше ты повинись мне в своем преступлении и возвратись, как прежде, ко Христу, от Которого ты отвергся. Со смирением припади к стопам Его, Бога милостивого, праведного Спасителя нашего. Покайся, отступи от своего нечестия, чтобы не покарал тебя за твое безумие праведный Судия, Которого ты называл Богом и от Которого ты отрёкся.
Услышав от трибуна такие слова святого, Ликиний приказал снова увещевать епископа повиноваться царю, а, если откажется, то бросить в море, отсекши голову. «Тогда посмотрим, — сказал он, — спасет ли его Галлилеянин [ 7]».
Трибун снова пришел ко святому и сказал ему:
— Выбирай между жизнью и смертью; послушайся царя и поклонись его богам, или ты немедленно будешь обезглавлен и брошен в море.
Услышав такие угрозы, святой с радостью воскликнул:
— Я хочу послужить только моему бессмертному Царю и Богу, и только Его заповедям повинуюсь. А кого вы называете богами, это — бесы, которые вместе с своими почитателями, истинным и единым моим Богом, Владыкой всех, ввергнуты будут в день праведного суда в неугасимый адский огонь, в тьму беспросветную, где будут плакать и скрежетать зубами. Делайте со мною, что хотите. Я готов принять за Христа не только усекновение мечем и потопление в море, но и бесчисленные другие муки. До последнего вздоха я не отрекусь от Бога, Создателя моего и не буду повинен огню вечному.
Убедившись из этих слов, что увещания бесполезны, трибун приказал бить святого, а потом обезглавить его и бросить в море. Таким же образом очень многие христиане, особенно пастыри стада Божия, предавались смерти и делались добычей рыб. Мученик Христов Василий принял удары с радостью и восклицал:
— Никакие мучение, ни боль, ни темница, ни огонь, ни меч, ни самая смерть не могут отлучить меня от всемилостивого Бога. Он силен избавить меня от всех мучений.
По пути на место казни святой мученик пел псалмы Давидовы. Вслед за ним шел Елпидифор с диаконами и некоторыми христианами. Когда все дошли до назначенного места, Елпидифор дал воинам несколько монет и стал их просить, чтобы они дозволили Василию поговорить немного с друзьями. Воины согласились. Приклонив колена на морском берегу и воздев руки, верный служитель Христов стал молиться такими словами:
— Господи, Боже мой, сотворивший небесные бесплотные силы, простерший, как кожу, небо, установивший на водах землю, создавший море, везде и всегда пребывающий, милостивый к боящимся Тебя и исполняющим заповеди Твои, услышь молитвы мои и сохрани верное стадо Твое, пастырем которого Ты поставил меня, ничтожного раба Твоего, от всякой напасти, от еллинского нечестия, от злоречия людей, хулящих Тебя. Уничтожь, Всемогущий, служение идолам, разори козни диавола, а Церковь Твою святую возвеличай и приумножь. Этот город и все окрестные приведи к единомыслию и единодушию, чтобы все исповедывали Тебя, истинного Бога. Сделай всех людей ревностными к добру и служению Тебе, чтобы во всех было прославлено имя Отца, Сына и Святого Духа, и ныне, и всегда, во все века. Аминь.
Окончив молитву, святой обнял и поцеловал Елпидифора и обоих диаконов, обратившись к ним с теми же словами, которыми некогда великий Апостол Павел приветствовал Ефесских священников (См. Деян.20:28–26):
— Благословен Бог, не допустивший нас сделаться добычей невидимых врагов, но сокрушивший их козни и избавивший нас; теперь враги не посмеют искушать нас. Поклонитесь от меня моим братиям и детям духовным. Благодать Господа нашего Иисуса Христа да будет со всеми вами. Аминь.
Потом святой мученик, сказав палачу: «Друг! делай что тебе приказано», — снова стал на колена и с радостью протянул шею под удар меча, завершая свой благочестивый подвиг.
Когда святой был обезглавлен, Елпидифор, давая воинам золото, умолял их не бросать тело мученика в море, а отдать ему для погребения. Но воины не согласились, говоря, что боятся царя, который казнит их за это смертью. Тогда Елпидифор просил дать только голову епископа, но снова получил отказ. И вот воины положили в рыбачью лодку тело и главу мученика, отплыли далеко от берега и бросили в воду в одном месте тело, в другом главу.
С берега смотрели и горько плакали христиане, и среди них священник из Никомидии Иоанн, видевший и впоследствии описавший весь подвиг святого мученика. Верный раб Христов Елпидифор отвел обоих диаконов обратно в свой дом и утешал их, сколько мог.
В ту же ночь во сне было ему божественное видение; ему явился Ангел и сказал:
— Епископ Василий теперь в Синопе и ожидает вас там. Возьми его диаконов и отправляйся на корабле к нему.
Видение повторялось ночью трижды. Елпидифор рассказал об этом диаконам и спросил их, знают ли они, что это за местность или город Синоп. Парфений отвечал:
— Синоп — это приморский город, где проповедывал Христово учение святой Апостол Андрей. И я видел во сне святого Василия. Мне казалось, он подает руку Апостолу, входит вместе с ним в церковь и говорит мне: «Сбудется то, что ты видишь».
Тогда Елпидифор, взяв с собою достаточно золота и всего необходимого в пути, сел с диаконами на корабль и отплыл в город Синоп с горячей молитвой, чтобы Бог объяснил сонное видение.
Когда приближался корабль к Синопу, Елпидифор во сне снова увидел Ангела, который сказал:
— В правой стороне от города забросьте в море сеть, и вы найдете ту драгоценность, которую ищете.
Указывая перстом место, Ангел указал и признаки, как его найти. Елпидифору казалось, что он видит там светлый чертог, а в нем Василия со множеством блестящих воинов. «Видишь, — продолжал Ангел, — того, кого искал? Утром возьми его». Встав от сна, Елпидифор рассказал своим спутникам о видении.
Рано утром отправились они на правую сторону города, и по признакам, указанным Ангелом, нашли место. Там они увидали рыбаков, приготовлявших сети к ловле рыбы. Елпидифор сказал этим рыбакам:
— Мы заплатим вам, сколько хотите, если вы на счастье каждого из нас забросите сети и отдадите нам, что поймаете.
Рыбаки согласились и сговорились в цене. Елпидифор и диаконы бросили жребий, на чье счастье закинуть первую сеть. Жребий пал на Феотима. Бросили сеть, но ничего не поймали. Потом, испытали счастье Парфения, и опять неудачно. Тогда Елпидифор воскликнул:
— Приказываю вам закинуть сеть не на мое имя, а во имя Бога моего и на Него надеюсь, что ловля не будет бесплодна.
Когда стали вытаскивать сеть, то рыбаки почувствовали тяжесть и стали говорить между собою:
— Бог этого человека счастливее других богов.
Вытащивши сеть, ловцы увидали тело мертвеца, и уже наоборот стали говорить, что ловля Елпидифора самая несчастливая. Они хотели бросить труп обратно в воду, но Елпидифор и его спутники воспротивились и потребовали, чтобы рыбаки отдали тело для достойного погребения и взяли условленную плату. Ловцы отказывались от денег, говоря, что поймали труп, а не рыбу, но, наконец, по настоянию Елпидифора взяли. Тело святого было вынесено на берег, при чем диаконы и Елпидифор благоговейно, с радостными слезами прикасались к нему. Они удивлялись чуду, видя, что глава, отделенная палачом от туловища и отдельно брошенная в море, оказалась на своем месте, и след меча остался только, как шрам на шее. Чудное благоухание исходило от тела мученика. Христиане обвили останки святого чистыми погребальными одеждами, наняли колесницу, отвезли в Амасию, и там, оплакав, честно погребли в созданном им храме. Такой мученический подвиг совершил святой Василий, епископ Амасийский.
Вскоре после его кончины, великий царь Константин, узнав из тайных посланий сестры о разврате, отступничестве и жестокости Ликиния, пошел на него с большим войском и с помощью Божией победил его. Ликиний был взят живым в плен и заточен в Галлию, где умер злою смертью. Весь Восток избавился от насилия мучителей и свободно служил Христу Богу. По всей вселенной распространялась слава Отца, и Сына, и Святого Духа, Бога Единого в Троице, Коему честь и поклонение да будет от всех во все века. Аминь.
Кондак, глас 4:
Царево повеление преобидев, Царство Небесное получил еси, Василие, в нем же ликуя, поминай нас, чтущих память твою, священномучениче.
Житие во святых отца нашего Стефана, епископа Пермского
Святой Стефан родился [
1] в г. Устюге. Его благочестивый отец Симеон, по происхождению Русский, был чтецом при Богородицкой соборной церкви. Жена его Мария была так же примерной христианкой, в жилах которой текла тоже русская кровь. У прекрасных родителей был прекрасный и сын, с своего раннего детства приводивший их в радость и восхищение. Отданный ими учиться еще маленьким дитятей, он, благодаря своей живой памяти, острому уму и выдающемуся прилежанию, с замечательной быстротой и редкостной твердостью усвоял учение. Не прошло еще и года его обучения, а он уже по достоинству занял должность канонарха и чтеца при том же храме, при котором служил его отец. Превзошедши многих родных и чужих сверстников своим знанием Божественного Писания, он еще более превосходил их своею добродетельной жизнью. Он возрастал в девстве, чистоте, целомудрии и трудолюбии и избегал общения с развращенными и проводящими время в суетных играх и забавах. Многие, прочитанные им, книги Ветхого и Нового Заветов породили в его уме мысль о суете настоящей кратковременной жизни, быстро протекающей как река и скоро увядающей подобно травному цвету. Вместе с тем Священные книги зажгли в его сердце чувство неугасимой любви к Богу. Под давлением господствующей мысли он принял монашество от игумена Максима в Ростовском монастыре святого Григория Богослова. В монастыре было богатое собрание книг. Здесь Стефан проводил поистине монашескую жизнь, удовлетворяя в то же время свою жажду знания. Пост, молитва, слезы покаяния, смирение, терпение, незлобие, послушание, любовь, изучение днем и ночью закона Господня — вот добродетели, которые украшали новопостриженного. Кроме того, он сам написал много книг, свидетельствующих доныне о его богомыслии и трудолюбии. За свою добродетельную жизнь он поставлен был во диакона Ростовским епископом Арсением [