Страница:
Искренность тона Хосины ударила Сано по нервам. «Ну и лицемер!»
— В таком случае приступим, — улыбнулся Марумэ.
Сано вышел из-за ширмы:
— Добрый вечер, Хосина-сан.
У ёрики подкосились ноги.
— Сёсакан-сама, вы!..
Сано с удовлетворением оглядел стукача:
— Вы надеялись, что я мертв?
Хосина встал, таращась на Сано. Марумэ передвинулся к двери. Ёрики недоверчиво покачал головой:
— Но я же видел ваше тело, и кровь на земле, и детектива Фукиду, горюющего по вам.
— Я так и думал, что вы и ваши люди не сочтете нужным тщательно осмотреть труп, — усмехнулся Сано.
Завуалированное обвинение в трусости заставило Хосину нахмуриться:
— Если вы живы, то кто же умер?
— Аису.
В глазах ёрики мелькнул страх. Овладев собой, Хосина изобразил удивление:
— Кто это такой?
— Доверенное лицо канцлера. Вы недавно с ним встречались.
— Я? — Хосина наморщил лоб, демонстрируя работу памяти. — Прошу прощения... Вы ошибаетесь. Я никогда не общался с человеком по имени Аису. А что делал высокопоставленный чиновник бакуфу в Мияко?
— Это вы мне и расскажете.
Хосина нервно хихикнул:
— Как же я могу рассказать, если не знал его? — Он распахнул объятия: — Дорогой Сано-сан, зачем вам понадобился весь этот спектакль?
Как можно более равнодушно Сано спросил:
— Где он?
— Где... кто? — переспросил ёрики тоном озадаченной невинности и стрельнул взглядом в сторону.
— Янагисава.
— Канцлер? В Эдо, я полагаю. Что за допрос, в конце концов?!
Марумэ издевательски хохотнул:
— Может, хватит придуриваться? Отвечайте прямо сёсакан-саме сёгуна.
— Да я и стараюсь, — заверил Хосина, пряча злость и страх под маской вежливости, и облизнул пересохшие губы.
Сано надоели уловки Хосины, и он изложил то, до чего додумался:
— Янагисава хочет разгадать тайну убийства Левого министра Коноэ, выставить меня никудышным следователем и лишить расположения сёгуна. Но он не уверен в своих силах, поэтому действует инкогнито. Кто-то из местных полицейских помогает ему, предоставляя информацию о ходе дознания и ставя мне палки в колеса. — Сано в упор посмотрел на Хосину: — Кто-то вроде вас.
Ёрики выдал лучезарную улыбку:
— При всем моем уважении к вам, сёсакан-сама, скажу: у вас сложилось обо мне превратное мнение. Я делал все, что в моих силах, желая помочь вам. Я ничего от вас не скрывал. Если канцлер Янагисава сейчас в Мияко, то это для меня приятная новость. Причин же вредить вашему расследованию у меня совершенно нет.
— Кроме амбиций, — бросил Сано. Презрение мешало ему разглядеть в ёрики серьезного противника.
— Ну хорошо, у меня есть амбиции, — согласился Хосина. — То, что я хочу занять в этом мире достойное место, ни для кого не секрет. Поэтому в моих интересах служить честно. Я, например, рассчитываю, что вы оцените мое усердие и порекомендуете в Эдо повысить меня в должности.
— Канцлер способен сделать для вас гораздо больше, чем я.
— Тогда познакомьте меня с ним. Или по крайней мере объясните, чем я вам не угодил. Я исправлюсь.
— Вы утаили от меня некоторые данные предварительного расследования: вы направили меня по ложному следу, подбросили госпоже Асагао окровавленные кимоно...
Хосина расхохотался и шлепнул себя по коленям.
— Простите, что перебиваю вас, сёсакан-сама, но это самая невероятная выдумка из всех, что я слышал за последнее время. Наверняка настоящий убийца сунул фальшивую улику в шкаф Главной наложницы императора. Мне-то такое зачем? И канцлеру Янагисаве, если он действительно находится в Мияко и параллельно расследует убийство, в чем я глубоко сомневаюсь.
«Может, он и прав», — подумал Сано. Хосина как угорь выскальзывал из рук. И припереть его к стенке Сано не мог — не было доказательств. Оставалось последнее средство поймать двурушника.
— Вы с канцлером Янагисава заманили меня сегодня ночью в ловушку, чтобы убить, — сказал Сано.
Ёрики окаменел. Саботаж расследования был ничто по сравнению с заговором против полномочного представителя сёгуна. Публичное обвинение в таком преступлении, даже огульное, разрушало карьеру чиновника раз и навсегда.
Хосина медленно, расчетливым усилием, словно стоял на краю глубокой пропасти, расслабил мышцы.
— Я не понимаю, о чем вы говорите...
Внезапно он кинулся к двери и врезался в Марумэ. Коренастый детектив сомкнул руки на бедрах Хосины и с грохотом повалил его на пол. Хосина, пытаясь вырваться, замельтешил руками и ногами. Марумэ цепко держал его. Сано не удивился тому, что ёрики решил бежать. Единственная надежда подлеца остаться на плаву — это найти способ предупредить Янагисаву, что сёсакан жив и знает о заговоре.
Хосина высвободился из захвата Марумэ. И на четвереньках быстро, как таракан, пополз к выходу. Сано прыгнул на противника сверху, Марумэ схватил ёрики за пятки. Хосина обладал недюжинной силой и молниеносной реакцией. Он бился отчаянно, осыпая Сано и Марумэ ударами кулаков, коленей, локтей, головы, но не пытался воспользоваться мечами, прикрепленными на поясе: убийство чиновников бакуфу привело бы его на плаху. Все сдерживали крики боли: Марумэ хранил тайну начальника, Сано опасался чужих взглядов, Хосина не хотел никому объяснять, почему дерется со старшими по званию. Комнату оглашали сопение и скрежет ножен о пол.
Наконец Сано и Марумэ прижали Хосину лицом к настилу. Ёрики извивался, но, когда Сано резко вывернул ему руку, застыл. Марумэ снял свой пояс и мечом располосовал его. Они связали Хосину таким образом, что кисти за спиной соединились со щиколотками. Ёрики дергался, пытаясь разорвать путы. Лицо блестело от пота; из носа сочилась кровь. С растрепанными волосами и оскаленными зубами он скорее напоминал зверя, чем человека.
Сано вытер рукавом мокрое лицо. Ноющая боль в груди, руках и ногах отмечала места, где в скором времени должны были появиться синяки. Марумэ прислонился к стене, левый глаз покраснел и опух.
— У вас два пути, — сказал Сано ёрики. — Первый: вы продолжаете лгать, и я вас уничтожаю.
Хосина забился сильнее, бормоча проклятия Сано.
— Второй: вы рассказываете мне все, что вам известно о смерти Левого министра Коноэ и о том, что задумал Янагисава. В этом случае я беру вас под свою защиту.
Хосина бросил на Сано презрительный взгляд:
— Это не два пути, а один: неминуемая смерть! — Он хрипло рассмеялся.
Сано понимал: обещание защитить от самого могущественного человека в Японии звучит сомнительно, но ничего иного он предложить Хосине не мог.
— Выбирайте.
Ёрики замотал головой; жилы на шее вздулись. Вдруг он жалобно всхлипнул и обмяк.
— Благодарю вас, — сказал Сано и обменялся довольным взглядом с Марумэ. — Так какую информацию вы утаили от меня? Что из рассказанного вами было ложью?
Хосина с угрюмым лицом монотонно подтвердил то, о чем Сано догадывался.
— Теперь, пожалуйста, расскажите о замыслах канцлера.
Выслушав исповедь, Сано почувствовал, что в Хосине известно далеко не все.
— Где сейчас находится Янагисава?
— Я не знаю. — Ёрики с опаской взглянул на Сано. — Честное слово. Он не посвятил меня во все детали плана. Я должен встретиться с ним завтра утром на вилле в горах. — Он рассказал, где именно.
Сано поднялся и кивнул Марумэ, они вышли через заднюю дверь на улицу. Сано тихо сказал:
— Заприте Хосину где-нибудь и следите, чтобы он не убежал и не растрезвонил всем, что я жив. Госпожу Асагао отправьте домой. — Он помолчал. — Скажите Фукиде, чтобы он позаботился о Рэйко. Я вернусь, как только смогу.
— Вы идете к Янагисаве один? — нахмурился Марумэ.
— Что делать!
Они поклонились и пожелали друг другу удачи. Сано растворился в ночи.
И все же где-то в глубине души Рэйко понимала: нельзя сдаваться.
Ее мужа убили. Это невыносимое оскорбление. Гнев словно клинок вонзился в сердце. Она должна отомстить за смерть Сано. Пока она не сделает этого, ей не успокоиться. Рэйко положила руки на живот. Как хорошо, что она беременна. Сано воскреснет в ребенке. Но как малыш будет жить, зная, что убийца отца убежал от возмездия?
Решимость придала Рэйко силы, она села на постели. У нее закружилась голова, показалось, что комната поплыла куда-то. Глубоко дыша, Рэйко подождала, пока последствия снотворного не сгладятся, и начала продумывать свои ближайшие действия. Прежде чем отомстить за Сано, нужно раскрыть дело об убийстве — тогда выяснится, кто виноват в гибели мужа. Но сделать это будет очень непросто.
У нее нет полномочий расследовать преступления; значит, резиденция императора для нее закрыта. Рассчитывать на помощь Марумэ и Фукиды не приходится: они не обязаны ей подчиняться. Скорее они сами отомстят за Сано, а ее отошлют домой.
Тут Рэйко осенила идея. Смелая женщина вознамерилась обратиться к человеку, у которого было мало причин сотрудничать с ней, но иного выхода из сложившегося положения она не видела.
Рэйко поднялась с матраса. Одна из служанок проснулась и пролепетала:
— Хозяйка, что вы делаете?
— Иду на улицу, — сказала Рэйко.
— Но вам нужен отдых. Прошу вас...
Рэйко осадила служанку взглядом, в котором читалось обещание наказать любого, кто попробует перечить.
— Я иду на улицу, — повторила она. — Помоги мне умыться и одеться.
16
17
— В таком случае приступим, — улыбнулся Марумэ.
Сано вышел из-за ширмы:
— Добрый вечер, Хосина-сан.
У ёрики подкосились ноги.
— Сёсакан-сама, вы!..
Сано с удовлетворением оглядел стукача:
— Вы надеялись, что я мертв?
Хосина встал, таращась на Сано. Марумэ передвинулся к двери. Ёрики недоверчиво покачал головой:
— Но я же видел ваше тело, и кровь на земле, и детектива Фукиду, горюющего по вам.
— Я так и думал, что вы и ваши люди не сочтете нужным тщательно осмотреть труп, — усмехнулся Сано.
Завуалированное обвинение в трусости заставило Хосину нахмуриться:
— Если вы живы, то кто же умер?
— Аису.
В глазах ёрики мелькнул страх. Овладев собой, Хосина изобразил удивление:
— Кто это такой?
— Доверенное лицо канцлера. Вы недавно с ним встречались.
— Я? — Хосина наморщил лоб, демонстрируя работу памяти. — Прошу прощения... Вы ошибаетесь. Я никогда не общался с человеком по имени Аису. А что делал высокопоставленный чиновник бакуфу в Мияко?
— Это вы мне и расскажете.
Хосина нервно хихикнул:
— Как же я могу рассказать, если не знал его? — Он распахнул объятия: — Дорогой Сано-сан, зачем вам понадобился весь этот спектакль?
Как можно более равнодушно Сано спросил:
— Где он?
— Где... кто? — переспросил ёрики тоном озадаченной невинности и стрельнул взглядом в сторону.
— Янагисава.
— Канцлер? В Эдо, я полагаю. Что за допрос, в конце концов?!
Марумэ издевательски хохотнул:
— Может, хватит придуриваться? Отвечайте прямо сёсакан-саме сёгуна.
— Да я и стараюсь, — заверил Хосина, пряча злость и страх под маской вежливости, и облизнул пересохшие губы.
Сано надоели уловки Хосины, и он изложил то, до чего додумался:
— Янагисава хочет разгадать тайну убийства Левого министра Коноэ, выставить меня никудышным следователем и лишить расположения сёгуна. Но он не уверен в своих силах, поэтому действует инкогнито. Кто-то из местных полицейских помогает ему, предоставляя информацию о ходе дознания и ставя мне палки в колеса. — Сано в упор посмотрел на Хосину: — Кто-то вроде вас.
Ёрики выдал лучезарную улыбку:
— При всем моем уважении к вам, сёсакан-сама, скажу: у вас сложилось обо мне превратное мнение. Я делал все, что в моих силах, желая помочь вам. Я ничего от вас не скрывал. Если канцлер Янагисава сейчас в Мияко, то это для меня приятная новость. Причин же вредить вашему расследованию у меня совершенно нет.
— Кроме амбиций, — бросил Сано. Презрение мешало ему разглядеть в ёрики серьезного противника.
— Ну хорошо, у меня есть амбиции, — согласился Хосина. — То, что я хочу занять в этом мире достойное место, ни для кого не секрет. Поэтому в моих интересах служить честно. Я, например, рассчитываю, что вы оцените мое усердие и порекомендуете в Эдо повысить меня в должности.
— Канцлер способен сделать для вас гораздо больше, чем я.
— Тогда познакомьте меня с ним. Или по крайней мере объясните, чем я вам не угодил. Я исправлюсь.
— Вы утаили от меня некоторые данные предварительного расследования: вы направили меня по ложному следу, подбросили госпоже Асагао окровавленные кимоно...
Хосина расхохотался и шлепнул себя по коленям.
— Простите, что перебиваю вас, сёсакан-сама, но это самая невероятная выдумка из всех, что я слышал за последнее время. Наверняка настоящий убийца сунул фальшивую улику в шкаф Главной наложницы императора. Мне-то такое зачем? И канцлеру Янагисаве, если он действительно находится в Мияко и параллельно расследует убийство, в чем я глубоко сомневаюсь.
«Может, он и прав», — подумал Сано. Хосина как угорь выскальзывал из рук. И припереть его к стенке Сано не мог — не было доказательств. Оставалось последнее средство поймать двурушника.
— Вы с канцлером Янагисава заманили меня сегодня ночью в ловушку, чтобы убить, — сказал Сано.
Ёрики окаменел. Саботаж расследования был ничто по сравнению с заговором против полномочного представителя сёгуна. Публичное обвинение в таком преступлении, даже огульное, разрушало карьеру чиновника раз и навсегда.
Хосина медленно, расчетливым усилием, словно стоял на краю глубокой пропасти, расслабил мышцы.
— Я не понимаю, о чем вы говорите...
Внезапно он кинулся к двери и врезался в Марумэ. Коренастый детектив сомкнул руки на бедрах Хосины и с грохотом повалил его на пол. Хосина, пытаясь вырваться, замельтешил руками и ногами. Марумэ цепко держал его. Сано не удивился тому, что ёрики решил бежать. Единственная надежда подлеца остаться на плаву — это найти способ предупредить Янагисаву, что сёсакан жив и знает о заговоре.
Хосина высвободился из захвата Марумэ. И на четвереньках быстро, как таракан, пополз к выходу. Сано прыгнул на противника сверху, Марумэ схватил ёрики за пятки. Хосина обладал недюжинной силой и молниеносной реакцией. Он бился отчаянно, осыпая Сано и Марумэ ударами кулаков, коленей, локтей, головы, но не пытался воспользоваться мечами, прикрепленными на поясе: убийство чиновников бакуфу привело бы его на плаху. Все сдерживали крики боли: Марумэ хранил тайну начальника, Сано опасался чужих взглядов, Хосина не хотел никому объяснять, почему дерется со старшими по званию. Комнату оглашали сопение и скрежет ножен о пол.
Наконец Сано и Марумэ прижали Хосину лицом к настилу. Ёрики извивался, но, когда Сано резко вывернул ему руку, застыл. Марумэ снял свой пояс и мечом располосовал его. Они связали Хосину таким образом, что кисти за спиной соединились со щиколотками. Ёрики дергался, пытаясь разорвать путы. Лицо блестело от пота; из носа сочилась кровь. С растрепанными волосами и оскаленными зубами он скорее напоминал зверя, чем человека.
Сано вытер рукавом мокрое лицо. Ноющая боль в груди, руках и ногах отмечала места, где в скором времени должны были появиться синяки. Марумэ прислонился к стене, левый глаз покраснел и опух.
— У вас два пути, — сказал Сано ёрики. — Первый: вы продолжаете лгать, и я вас уничтожаю.
Хосина забился сильнее, бормоча проклятия Сано.
— Второй: вы рассказываете мне все, что вам известно о смерти Левого министра Коноэ и о том, что задумал Янагисава. В этом случае я беру вас под свою защиту.
Хосина бросил на Сано презрительный взгляд:
— Это не два пути, а один: неминуемая смерть! — Он хрипло рассмеялся.
Сано понимал: обещание защитить от самого могущественного человека в Японии звучит сомнительно, но ничего иного он предложить Хосине не мог.
— Выбирайте.
Ёрики замотал головой; жилы на шее вздулись. Вдруг он жалобно всхлипнул и обмяк.
— Благодарю вас, — сказал Сано и обменялся довольным взглядом с Марумэ. — Так какую информацию вы утаили от меня? Что из рассказанного вами было ложью?
Хосина с угрюмым лицом монотонно подтвердил то, о чем Сано догадывался.
— Теперь, пожалуйста, расскажите о замыслах канцлера.
Выслушав исповедь, Сано почувствовал, что в Хосине известно далеко не все.
— Где сейчас находится Янагисава?
— Я не знаю. — Ёрики с опаской взглянул на Сано. — Честное слово. Он не посвятил меня во все детали плана. Я должен встретиться с ним завтра утром на вилле в горах. — Он рассказал, где именно.
Сано поднялся и кивнул Марумэ, они вышли через заднюю дверь на улицу. Сано тихо сказал:
— Заприте Хосину где-нибудь и следите, чтобы он не убежал и не растрезвонил всем, что я жив. Госпожу Асагао отправьте домой. — Он помолчал. — Скажите Фукиде, чтобы он позаботился о Рэйко. Я вернусь, как только смогу.
— Вы идете к Янагисаве один? — нахмурился Марумэ.
— Что делать!
Они поклонились и пожелали друг другу удачи. Сано растворился в ночи.
* * *
Рэйко очнулась. Сначала она не поняла, где находится. Тело переполняла усталость, в голове пульсировала боль, в глазах ощущалась резь. Потом вспомнила: она в Мияко, Сано погиб. Рэйко закрыла глаза; из-под распухших век потекли слезы. Она хотела снова уснуть. Она хотела умереть.И все же где-то в глубине души Рэйко понимала: нельзя сдаваться.
Ее мужа убили. Это невыносимое оскорбление. Гнев словно клинок вонзился в сердце. Она должна отомстить за смерть Сано. Пока она не сделает этого, ей не успокоиться. Рэйко положила руки на живот. Как хорошо, что она беременна. Сано воскреснет в ребенке. Но как малыш будет жить, зная, что убийца отца убежал от возмездия?
Решимость придала Рэйко силы, она села на постели. У нее закружилась голова, показалось, что комната поплыла куда-то. Глубоко дыша, Рэйко подождала, пока последствия снотворного не сгладятся, и начала продумывать свои ближайшие действия. Прежде чем отомстить за Сано, нужно раскрыть дело об убийстве — тогда выяснится, кто виноват в гибели мужа. Но сделать это будет очень непросто.
У нее нет полномочий расследовать преступления; значит, резиденция императора для нее закрыта. Рассчитывать на помощь Марумэ и Фукиды не приходится: они не обязаны ей подчиняться. Скорее они сами отомстят за Сано, а ее отошлют домой.
Тут Рэйко осенила идея. Смелая женщина вознамерилась обратиться к человеку, у которого было мало причин сотрудничать с ней, но иного выхода из сложившегося положения она не видела.
Рэйко поднялась с матраса. Одна из служанок проснулась и пролепетала:
— Хозяйка, что вы делаете?
— Иду на улицу, — сказала Рэйко.
— Но вам нужен отдых. Прошу вас...
Рэйко осадила служанку взглядом, в котором читалось обещание наказать любого, кто попробует перечить.
— Я иду на улицу, — повторила она. — Помоги мне умыться и одеться.
16
В горах к северу от Мияко утренний туман плыл над лесом; в кронах час от часу все громче щебетали птицы. Сано смотрел на особняк за дощатой оградой.
Дом казался необитаемым. Окна на втором этаже были плотно закрыты ставнями. Сано обшарил всю территорию вокруг особняка, но так и не заметил признаков жизни. Однако сомнений быть не могло: на воротах висел герб в виде спирали, который описал Хосина, указывая дорогу к логову канцлера. Сано осторожно двинулся через лес вверх по склону. Ближайшие к особняку строения располагались много выше или ниже его, а грунтовая дорога вела на восток. Сано задержался на краю поляны, где стоял особняк. Ограда была в каких-то пятнадцати шагах. Сано крадучись подошел к ней и сквозь щели между досками заметил охранника; спустя минут пять появился другой, более крупный. Сано, считая про себя, дождался, когда охранники вновь попали в поле его зрения, и таким образом определил время, затрачиваемое на обход дома. Попутно, вымотанный бессонной ночью и длинным переездом из города в эту глушь, он собирал остатки сил.
Улучив подходящий момент, Сано залез на ограду и быстрым взглядом окинул усадьбу. Перед простым сельским домом с резными решетками на окнах, стоящим на каменных тумбах, простирался сад; кусты чередовались с валунами, красивыми островками травы и стенами. По гравиевой дорожке, огибавшей сад, шел самурай. Сано узнал телохранителя Янагисавы. Сёсакан спрыгнул на землю прямо перед ним. Телохранитель от неожиданности вскрикнул, схватился за меч. Сано резко ударил его в лицо. Телохранитель ударился о землю затылком и затих.
Новые шаги возвестили о приближении второго охранника. Сано спрятался за валуном. Охранник склонился над распластанным товарищем. Сано выпрыгнул из-за валуна и ударом ноги в челюсть обездвижил второго телохранителя. Воспользовавшись поясами поверженных, он крепко связал их по рукам и ногам, разул и засунул каждому в рот носок. С колотящимся сердцем он проверил, нет ли около дома других людей, и помолился, чтобы не пришлось никого убивать. Хотя жестокость являлась естественным качеством самурая и неизбежной частью работы. Сано с горестным отвращением вспоминал смерть.
Вокруг было безлюдно. Сано тихонько проскользнул в особняк через черный ход. Пробираясь на цыпочках по сумрачным коридорам, он заглянул на кухню, а также в гостиную и кабинет, обставленные с элегантной простотой, присущей летним домам богатеев. Все комнаты были пусты. В прихожей он обнаружил сидящего на полу охранника, тот похрапывал, прислонясь к стене. Сано подкрался к нему и нажал пальцами на сонную артерию. Дернувшись и всхлипнув, охранник перешел из дремотного состояния в бессознательное. Сано быстро связал его и заткнул ему рот. Затем сыщик начал медленно подниматься по лестнице. Преодолев последнюю ступеньку, он попал в коридор, в конце которого из-под полузадвинутой двери пробивался свет. Сано вытащил меч. Подойдя поближе, он услышал кашель. Он встал сбоку от двери и заглянул в комнату. Свет подвешенной к потолку лампы тускло отражался на покрытых позолотой стенах и лаковой мебели. В центре комнаты на матрасе перед тазом стоял на коленях и локтях Янагисава, одетый в нижнее кимоно из белого шелка. Серое лицо канцлера искажала гримаса боли. Янагисаву били судороги, но рвоты не было, в таз стекала лишь тонкая струйка слизи. Наконец канцлер, тяжело дыша, утер рукавом подбородок и повалился на матрас. Сано, несколько смущенный, вошел в комнату. Он ожидал застать врага либо спящим, либо празднующим победу. Что же с ним случилось?
Янагисава повернул голову, и мученическое выражение на лице сменилось гримасой страха.
— Вы? — с недоверием проговорил он. — Стража!
Ему ответила тишина.
— Ваши люди обезврежены, — сказал Сано. — Звать на помощь не имеет смысла.
Кадык у больного дернулся и будто поднял его на ноги.
— Что вы здесь делаете? — встав перед Сано, надменно спросил Янагисава.
— Хочу поговорить о вашем вмешательстве в расследование убийства Левого министра Коноэ, — ответил Сано. — Вы надеетесь самостоятельно раскрыть дело и тем самым произвести благоприятное впечатление на сёгуна, а заодно и уничтожить меня, не так ли?
Янагисава проигнорировал обвинение.
— Как вы меня нашли?
— Ерики Хосина выдал вас.
— Хосина?! Это он сказал, что я в Мияко? — Канцлер потряс головой, отказываясь принять услышанное. — Нет. Он не мог этого сделать.
— Однако сделал, — машинально подтвердил Сано, лихорадочно соображая, почему Янагисаву больше поразило то, как он очутился в усадьбе, чем то, что он жив. — Разве вам не сообщили о моем убийстве в императорской резиденции?
Янагисава осторожно шагнул к Сано:
— Где Хосина?
— В безопасном месте, — сказал Сано, все более запутываясь в ситуации. — Я взял его под свою защиту.
Янагисава хрипло хохотнул и вновь покачал головой. На сей раз удрученно. Сано попробовал угадать, что столь сильно огорчает канцлера: «Не мое появление в доме, это точно. Предательство заурядного шпиона? Вряд ли. Может быть, смерть секретаря?» Сано связал гибель Аису и болезнь Янагисавы и мысленно ахнул.
— Вы были с Аису в императорской резиденции! — воскликнул он. — Вы направили мне ложное приглашение во дворец и затаились с Аису в районе кухонь. Вы опасались, что без вашего присмотра секретарь не осмелится посягнуть на жизнь полномочного представителя сёгуна. Убийца сорвал ваш план, по своей воле или случайно защитив меня.
Схватившись за живот, канцлер поморщился и прилег на постель. Сано почувствовал жалость к противнику, павшему жертвой собственных козней.
Янагисава стремительно сунул ладонь под матрас. Сано бросился вперед и приставил острие меча к шее хитреца: тот испуганно вскрикнул.
— Руку!
Янагисава нехотя вытащил ладонь. Блеснул кинжал.
— Бросьте оружие, — приказал Сано. — Или я убью вас! Канцлер осклабился.
— Вы не убьете меня, — глухо проговорил он. — Вы, весь из себя благородный, ненавидите убийство. — Он вызывающе рассмеялся. — Вы не только бездарный детектив, угодивший в примитивную ловушку, но и трус. Ну-ка перережьте горло второй после сёгуна особе в государстве!
Сёсакан и в самом деле не собирался убивать канцлера, хотел только заставить подчиниться. Но оскорбление привело его в ярость. Больше двух лет Сано терпел выходки Янагисавы из уважения к его должности, а также из опасения за свою семью. Теперь терпение готово было лопнуть. Сано понял: если смолчит, то убьет Янагисаву, а там будь что будет.
— Ты называешь ни на что не способным меня? — крикнул он. — Ты, который не смог самостоятельно найти Льва и, конечно, ничего не добился бы в этом расследовании без помощи ерики Хосины и моей!
Янагисава задохнулся от изумления:
— Как вы смеете разговаривать со мной в подобном не?! — От злости бледное лицо порозовело. — Вы забыли, кто я такой?!
— Это ты забыл, что находишься в моей власти! — парировал Сано. — Это ты самый трусливый человек в мире! Ты послал Лису на убийство, потому что не решился сделать это лично. Ты вонзаешь нож врагам в спину, ибо не имеешь храбрости встретиться с ними лицом к лицу!
— Замолчите! — приказал Янагисава.
Сано, которого опьянило чувство внутренней свободы, шлепнул мечом по вельможной шее; канцлер отшатнулся.
— Мы оба замолчим. Только я на время, а ты навсегда. Брось кинжал, подлый, злобный, трусливый позор Бусидо!
Канцлер понял, в каком состоянии находится Сано, и разжал ладонь. Мягкий звук отрезвил Сано. Сёсакан оттолкнул мыском сандалия кинжал и ослабил хватку на рукояти меча. Что, если бы он убил канцлера?
Перед мысленным взором промелькнули картины: он стоит над окровавленным трупом; Совет старейшин приговаривает его к смертной казни; судья подмахивает приговор; Рэйко, члены их семей, друзья, слуги, сослуживцы идут к месту публичной казни... Сано ужаснулся тому, что чуть было не поступился честью ради утоления гнева. «Как мало я себя знаю!» — подумал он.
Взглянув на лицо Янагисавы, выражавшее своего рода уважение, Сано осознал, что и канцлер недооценивал его. Похоже, Янагисава всегда полагался на то, что самодисциплина удержит сёсакана от ответного удара. «И то хлеб, — усмехнулся Сано, — теперь, прежде чем напасть, может, хорошенько пораскинет мозгами».
— Зачем Хосина подставил госпожу Асагао? Рассказывайте! — потребовал Сано.
Янагисава взглядом указал на клинок.
— Вы не возражаете, если я присяду? — заискивающе поинтересовался он.
Сано отвел меч. Янагисава глубоко, с дрожью, вздохнул и робко выпрямился; пот струйками стекал по лицу.
— В тот вечер, когда сёсидай устраивал банкет, Хосина сказал мне, что госпожа Асагао ненавидела Левого министра Коноэ и солгала относительно того, где была во время убийства. Я предположил, что вы решите обыскать апартаменты наложницы, и велел Хосине достать типичные для нее кимоно, испачкать в лошадиной крови, подсушить и спрятать там, где их нашла ваша жена. Так он и поступил. Потом Хосина по моему распоряжению провел с Асагао беседу. Ерики настоятельно порекомендовал ей сознаться в убийстве. Она отказалась. Тогда Хосина от моего имени пообещал ей за сотрудничество с нами помилование. «Иначе, — сказал он, — вас казнят, потому что вина за убийство Коноэ в любом случае падет на вас». Когда Асагао согласилась, Хосина приказал слугам Левого министра подтвердить существование любовной связи, а фрейлинам — отречься от слов, подтверждающих алиби наложницы.
— И все это для того, чтобы ошибочным арестом я подорвал свою репутацию следователя? Вам мало было моей смерти, вы хотели выставить меня дураком, — печально заметил Сано.
— Да, — через силу выдавил Янагисава. — Главная наложница императора идеально подходила к моему плану. Кроме того, мне нужно было дать настоящему убийце повод уничтожить вас.
— Так, значит, Аису должен был меня убить?
Янагисава презрительно хмыкнул:
— Куда ему!
Сано прикинул, кто готов ради Асагао на все.
— Вы полагаете, убийца — Правый министр? Хосина не сказал мне, что он входит в число подозреваемых, — стало быть, вы приберегли его для себя. Вам и Правому министру послали приглашение на ночную аудиенцию к императору?
Канцлер вздохнул:
— Не только ему. Хосина отправил анонимные письма и императору Томохито, и госпоже Дзёкио, и принцу Момодзоно; он предупредил их, что вы намереваетесь тайно обыскать дворец его величества.
«Ясно, коварный Янагисава поостерегся делать ставку на одного Исидзё, — подумал Сано. — Подстраховался, известив остальных подозреваемых. Наверняка у кого-то из них есть основания желать гибели следователю».
— В анонимках Хосины подробно описан маршрут, которым его люди поведут вас через императорскую территорию, — продолжал Янагисава. — Мы с Аису и телохранителями устроили засаду, чтобы поймать Исидзё на месте преступления. Вдруг я ощутил в воздухе странную вибрацию. Мы увидели призрачное сияние и услышали громкий хрип. Я очень испугался. Аису с телохранителями тоже. Я приказал всем держаться вместе, но они бросились врассыпную. Я последовал за Аису, и вот... — Янагисава задрожал. — Милостивые боги, что это был за вопль! Он швырнул меня на землю. Я не мог ничего делать, кроме как лежать и кричать от боли. — Канцлер перевел дыхание. — Когда вопль прекратился, в ушах у меня звенело, внутри все болело, тошнота подкатывала к горлу. Я встал и посмотрел на Аису. Он был мертв. Потом вновь появилась вибрация. Она была слабой и наверняка исходила откуда-то из-за домов. Убийца был там, я чувствовал его присутствие. Он готовился к новому воплю, чтобы запугать меня. — Янагисава истерично рассмеялся.
— Что же здесь смешного? — спросил Сано, заподозрив, что канцлер спятил.
— Это ирония судьбы. Знаете, что спасло меня?
Сано отрицательно покачал головой.
— Вы! — Янагисава ткнул пальцем в сёсакана. — Убийца, похоже, как и я, услышал ваш разговор с детективами. Вибрация прекратилась, в темноте мелькнула чья-то фигура. Вы его вспугнули. — Веселье сменилось мрачностью, которая свидетельствовала о вынужденном признании поражения. — Не кто-нибудь, а вы спасли мне жизнь.
Жалость снова поуменьшила враждебность Сано к канцлеру. Быть спасенным врагом! Какой удар по его самолюбию!
— Вы говорите об убийце «он». По-вашему, убийца — мужчина?
Янагисава пожал плечами:
— "Крик души". Как по-другому назвать? — Он помолчал. — Я нашел телохранителей за воротами резиденции. Мы приехали прямо сюда. Я спросил, не видел ли кто убийцу. Все ответили: «Нет».
— Едва ли техникой киаи владеет много людей, — сказал Сано. — Скорее всего Аису убил тот же, кто и Левого министра Коноэ. Нападение на вас снимает обвинение с госпожи Асагао и сокращает список подозреваемых.
— Я рад, что ужас, пережитый мной, стал подспорьем s вашем расследовании, — сказал Янагисава с легким налетом прежней насмешливости. На лице появилась обиженная мина. — Не понимаю, зачем убийце понадобилась моя смерть?
— Хороший вопрос. Ответ мог бы подсказать решение: задачи.
— Полагаю, теперь вы заключите меня под стражу и запрете в какой-нибудь камере до окончания следствия. Потом отвезете в Эдо и расскажете сёгуну, что я натворил. Его высочество так разгневается на меня за то, что я его обманул и попытался сорвать дело, в котором он лично заинтересован, что поверит любому вашему слову. Но сомневаюсь, что ёрики Хосина подтвердит ваш рассказ и обмен на прощение. — В голосе Янагисавы всхлипнула обреченность. — Я лишусь поста, а возможно, и головы.
Сёсакан пришел сюда, чтобы совершить именно то, о чем сказал Янагисава. Но странное ощущение помешало ему связать канцлера поясом от белого шелкового кимоно. Сано показалось, будто его коснулись духи предков, слетевшиеся на землю в Обон. «А нет ли тут тайного смысла?» — мелькнула мысль.
— Вы правы, я в состоянии погубить вас, но вместо этого предлагаю сделку, — сказал он.
Брови Янагисавы вздернулись от изумления.
— Вы шутите?
— Отнюдь. Мне нужна информация, которой вы располагаете. Вы желаете поиграть в детектива. Если мы начнем работать сообща, то я выполню приказ, и вы разделите со мной милость сёгуна.
По непроницаемому взгляду Сано понял, что канцлер взвешивает все «за» и «против» предложения.
— Хорошо, я согласен. Но вы, конечно, понимаете, чем вам угрожает моя свобода? — Взгляд отразил презрение к простачку.
— А вы представляете, что с вами будет, если перейдете мне дорогу? — в ответ поинтересовался Сано и мысленно добавил: «Где бы ты ни спрятался и сколько бы ни выставил стражи, я доберусь до тебя — и тогда пощады не жди».
Янагисава потупил взгляд и кивнул:
— Хорошо, досточтимый сёсакан-сама. Мир так мир.
Дом казался необитаемым. Окна на втором этаже были плотно закрыты ставнями. Сано обшарил всю территорию вокруг особняка, но так и не заметил признаков жизни. Однако сомнений быть не могло: на воротах висел герб в виде спирали, который описал Хосина, указывая дорогу к логову канцлера. Сано осторожно двинулся через лес вверх по склону. Ближайшие к особняку строения располагались много выше или ниже его, а грунтовая дорога вела на восток. Сано задержался на краю поляны, где стоял особняк. Ограда была в каких-то пятнадцати шагах. Сано крадучись подошел к ней и сквозь щели между досками заметил охранника; спустя минут пять появился другой, более крупный. Сано, считая про себя, дождался, когда охранники вновь попали в поле его зрения, и таким образом определил время, затрачиваемое на обход дома. Попутно, вымотанный бессонной ночью и длинным переездом из города в эту глушь, он собирал остатки сил.
Улучив подходящий момент, Сано залез на ограду и быстрым взглядом окинул усадьбу. Перед простым сельским домом с резными решетками на окнах, стоящим на каменных тумбах, простирался сад; кусты чередовались с валунами, красивыми островками травы и стенами. По гравиевой дорожке, огибавшей сад, шел самурай. Сано узнал телохранителя Янагисавы. Сёсакан спрыгнул на землю прямо перед ним. Телохранитель от неожиданности вскрикнул, схватился за меч. Сано резко ударил его в лицо. Телохранитель ударился о землю затылком и затих.
Новые шаги возвестили о приближении второго охранника. Сано спрятался за валуном. Охранник склонился над распластанным товарищем. Сано выпрыгнул из-за валуна и ударом ноги в челюсть обездвижил второго телохранителя. Воспользовавшись поясами поверженных, он крепко связал их по рукам и ногам, разул и засунул каждому в рот носок. С колотящимся сердцем он проверил, нет ли около дома других людей, и помолился, чтобы не пришлось никого убивать. Хотя жестокость являлась естественным качеством самурая и неизбежной частью работы. Сано с горестным отвращением вспоминал смерть.
Вокруг было безлюдно. Сано тихонько проскользнул в особняк через черный ход. Пробираясь на цыпочках по сумрачным коридорам, он заглянул на кухню, а также в гостиную и кабинет, обставленные с элегантной простотой, присущей летним домам богатеев. Все комнаты были пусты. В прихожей он обнаружил сидящего на полу охранника, тот похрапывал, прислонясь к стене. Сано подкрался к нему и нажал пальцами на сонную артерию. Дернувшись и всхлипнув, охранник перешел из дремотного состояния в бессознательное. Сано быстро связал его и заткнул ему рот. Затем сыщик начал медленно подниматься по лестнице. Преодолев последнюю ступеньку, он попал в коридор, в конце которого из-под полузадвинутой двери пробивался свет. Сано вытащил меч. Подойдя поближе, он услышал кашель. Он встал сбоку от двери и заглянул в комнату. Свет подвешенной к потолку лампы тускло отражался на покрытых позолотой стенах и лаковой мебели. В центре комнаты на матрасе перед тазом стоял на коленях и локтях Янагисава, одетый в нижнее кимоно из белого шелка. Серое лицо канцлера искажала гримаса боли. Янагисаву били судороги, но рвоты не было, в таз стекала лишь тонкая струйка слизи. Наконец канцлер, тяжело дыша, утер рукавом подбородок и повалился на матрас. Сано, несколько смущенный, вошел в комнату. Он ожидал застать врага либо спящим, либо празднующим победу. Что же с ним случилось?
Янагисава повернул голову, и мученическое выражение на лице сменилось гримасой страха.
— Вы? — с недоверием проговорил он. — Стража!
Ему ответила тишина.
— Ваши люди обезврежены, — сказал Сано. — Звать на помощь не имеет смысла.
Кадык у больного дернулся и будто поднял его на ноги.
— Что вы здесь делаете? — встав перед Сано, надменно спросил Янагисава.
— Хочу поговорить о вашем вмешательстве в расследование убийства Левого министра Коноэ, — ответил Сано. — Вы надеетесь самостоятельно раскрыть дело и тем самым произвести благоприятное впечатление на сёгуна, а заодно и уничтожить меня, не так ли?
Янагисава проигнорировал обвинение.
— Как вы меня нашли?
— Ерики Хосина выдал вас.
— Хосина?! Это он сказал, что я в Мияко? — Канцлер потряс головой, отказываясь принять услышанное. — Нет. Он не мог этого сделать.
— Однако сделал, — машинально подтвердил Сано, лихорадочно соображая, почему Янагисаву больше поразило то, как он очутился в усадьбе, чем то, что он жив. — Разве вам не сообщили о моем убийстве в императорской резиденции?
Янагисава осторожно шагнул к Сано:
— Где Хосина?
— В безопасном месте, — сказал Сано, все более запутываясь в ситуации. — Я взял его под свою защиту.
Янагисава хрипло хохотнул и вновь покачал головой. На сей раз удрученно. Сано попробовал угадать, что столь сильно огорчает канцлера: «Не мое появление в доме, это точно. Предательство заурядного шпиона? Вряд ли. Может быть, смерть секретаря?» Сано связал гибель Аису и болезнь Янагисавы и мысленно ахнул.
— Вы были с Аису в императорской резиденции! — воскликнул он. — Вы направили мне ложное приглашение во дворец и затаились с Аису в районе кухонь. Вы опасались, что без вашего присмотра секретарь не осмелится посягнуть на жизнь полномочного представителя сёгуна. Убийца сорвал ваш план, по своей воле или случайно защитив меня.
Схватившись за живот, канцлер поморщился и прилег на постель. Сано почувствовал жалость к противнику, павшему жертвой собственных козней.
Янагисава стремительно сунул ладонь под матрас. Сано бросился вперед и приставил острие меча к шее хитреца: тот испуганно вскрикнул.
— Руку!
Янагисава нехотя вытащил ладонь. Блеснул кинжал.
— Бросьте оружие, — приказал Сано. — Или я убью вас! Канцлер осклабился.
— Вы не убьете меня, — глухо проговорил он. — Вы, весь из себя благородный, ненавидите убийство. — Он вызывающе рассмеялся. — Вы не только бездарный детектив, угодивший в примитивную ловушку, но и трус. Ну-ка перережьте горло второй после сёгуна особе в государстве!
Сёсакан и в самом деле не собирался убивать канцлера, хотел только заставить подчиниться. Но оскорбление привело его в ярость. Больше двух лет Сано терпел выходки Янагисавы из уважения к его должности, а также из опасения за свою семью. Теперь терпение готово было лопнуть. Сано понял: если смолчит, то убьет Янагисаву, а там будь что будет.
— Ты называешь ни на что не способным меня? — крикнул он. — Ты, который не смог самостоятельно найти Льва и, конечно, ничего не добился бы в этом расследовании без помощи ерики Хосины и моей!
Янагисава задохнулся от изумления:
— Как вы смеете разговаривать со мной в подобном не?! — От злости бледное лицо порозовело. — Вы забыли, кто я такой?!
— Это ты забыл, что находишься в моей власти! — парировал Сано. — Это ты самый трусливый человек в мире! Ты послал Лису на убийство, потому что не решился сделать это лично. Ты вонзаешь нож врагам в спину, ибо не имеешь храбрости встретиться с ними лицом к лицу!
— Замолчите! — приказал Янагисава.
Сано, которого опьянило чувство внутренней свободы, шлепнул мечом по вельможной шее; канцлер отшатнулся.
— Мы оба замолчим. Только я на время, а ты навсегда. Брось кинжал, подлый, злобный, трусливый позор Бусидо!
Канцлер понял, в каком состоянии находится Сано, и разжал ладонь. Мягкий звук отрезвил Сано. Сёсакан оттолкнул мыском сандалия кинжал и ослабил хватку на рукояти меча. Что, если бы он убил канцлера?
Перед мысленным взором промелькнули картины: он стоит над окровавленным трупом; Совет старейшин приговаривает его к смертной казни; судья подмахивает приговор; Рэйко, члены их семей, друзья, слуги, сослуживцы идут к месту публичной казни... Сано ужаснулся тому, что чуть было не поступился честью ради утоления гнева. «Как мало я себя знаю!» — подумал он.
Взглянув на лицо Янагисавы, выражавшее своего рода уважение, Сано осознал, что и канцлер недооценивал его. Похоже, Янагисава всегда полагался на то, что самодисциплина удержит сёсакана от ответного удара. «И то хлеб, — усмехнулся Сано, — теперь, прежде чем напасть, может, хорошенько пораскинет мозгами».
— Зачем Хосина подставил госпожу Асагао? Рассказывайте! — потребовал Сано.
Янагисава взглядом указал на клинок.
— Вы не возражаете, если я присяду? — заискивающе поинтересовался он.
Сано отвел меч. Янагисава глубоко, с дрожью, вздохнул и робко выпрямился; пот струйками стекал по лицу.
— В тот вечер, когда сёсидай устраивал банкет, Хосина сказал мне, что госпожа Асагао ненавидела Левого министра Коноэ и солгала относительно того, где была во время убийства. Я предположил, что вы решите обыскать апартаменты наложницы, и велел Хосине достать типичные для нее кимоно, испачкать в лошадиной крови, подсушить и спрятать там, где их нашла ваша жена. Так он и поступил. Потом Хосина по моему распоряжению провел с Асагао беседу. Ерики настоятельно порекомендовал ей сознаться в убийстве. Она отказалась. Тогда Хосина от моего имени пообещал ей за сотрудничество с нами помилование. «Иначе, — сказал он, — вас казнят, потому что вина за убийство Коноэ в любом случае падет на вас». Когда Асагао согласилась, Хосина приказал слугам Левого министра подтвердить существование любовной связи, а фрейлинам — отречься от слов, подтверждающих алиби наложницы.
— И все это для того, чтобы ошибочным арестом я подорвал свою репутацию следователя? Вам мало было моей смерти, вы хотели выставить меня дураком, — печально заметил Сано.
— Да, — через силу выдавил Янагисава. — Главная наложница императора идеально подходила к моему плану. Кроме того, мне нужно было дать настоящему убийце повод уничтожить вас.
— Так, значит, Аису должен был меня убить?
Янагисава презрительно хмыкнул:
— Куда ему!
Сано прикинул, кто готов ради Асагао на все.
— Вы полагаете, убийца — Правый министр? Хосина не сказал мне, что он входит в число подозреваемых, — стало быть, вы приберегли его для себя. Вам и Правому министру послали приглашение на ночную аудиенцию к императору?
Канцлер вздохнул:
— Не только ему. Хосина отправил анонимные письма и императору Томохито, и госпоже Дзёкио, и принцу Момодзоно; он предупредил их, что вы намереваетесь тайно обыскать дворец его величества.
«Ясно, коварный Янагисава поостерегся делать ставку на одного Исидзё, — подумал Сано. — Подстраховался, известив остальных подозреваемых. Наверняка у кого-то из них есть основания желать гибели следователю».
— В анонимках Хосины подробно описан маршрут, которым его люди поведут вас через императорскую территорию, — продолжал Янагисава. — Мы с Аису и телохранителями устроили засаду, чтобы поймать Исидзё на месте преступления. Вдруг я ощутил в воздухе странную вибрацию. Мы увидели призрачное сияние и услышали громкий хрип. Я очень испугался. Аису с телохранителями тоже. Я приказал всем держаться вместе, но они бросились врассыпную. Я последовал за Аису, и вот... — Янагисава задрожал. — Милостивые боги, что это был за вопль! Он швырнул меня на землю. Я не мог ничего делать, кроме как лежать и кричать от боли. — Канцлер перевел дыхание. — Когда вопль прекратился, в ушах у меня звенело, внутри все болело, тошнота подкатывала к горлу. Я встал и посмотрел на Аису. Он был мертв. Потом вновь появилась вибрация. Она была слабой и наверняка исходила откуда-то из-за домов. Убийца был там, я чувствовал его присутствие. Он готовился к новому воплю, чтобы запугать меня. — Янагисава истерично рассмеялся.
— Что же здесь смешного? — спросил Сано, заподозрив, что канцлер спятил.
— Это ирония судьбы. Знаете, что спасло меня?
Сано отрицательно покачал головой.
— Вы! — Янагисава ткнул пальцем в сёсакана. — Убийца, похоже, как и я, услышал ваш разговор с детективами. Вибрация прекратилась, в темноте мелькнула чья-то фигура. Вы его вспугнули. — Веселье сменилось мрачностью, которая свидетельствовала о вынужденном признании поражения. — Не кто-нибудь, а вы спасли мне жизнь.
Жалость снова поуменьшила враждебность Сано к канцлеру. Быть спасенным врагом! Какой удар по его самолюбию!
— Вы говорите об убийце «он». По-вашему, убийца — мужчина?
Янагисава пожал плечами:
— "Крик души". Как по-другому назвать? — Он помолчал. — Я нашел телохранителей за воротами резиденции. Мы приехали прямо сюда. Я спросил, не видел ли кто убийцу. Все ответили: «Нет».
— Едва ли техникой киаи владеет много людей, — сказал Сано. — Скорее всего Аису убил тот же, кто и Левого министра Коноэ. Нападение на вас снимает обвинение с госпожи Асагао и сокращает список подозреваемых.
— Я рад, что ужас, пережитый мной, стал подспорьем s вашем расследовании, — сказал Янагисава с легким налетом прежней насмешливости. На лице появилась обиженная мина. — Не понимаю, зачем убийце понадобилась моя смерть?
— Хороший вопрос. Ответ мог бы подсказать решение: задачи.
— Полагаю, теперь вы заключите меня под стражу и запрете в какой-нибудь камере до окончания следствия. Потом отвезете в Эдо и расскажете сёгуну, что я натворил. Его высочество так разгневается на меня за то, что я его обманул и попытался сорвать дело, в котором он лично заинтересован, что поверит любому вашему слову. Но сомневаюсь, что ёрики Хосина подтвердит ваш рассказ и обмен на прощение. — В голосе Янагисавы всхлипнула обреченность. — Я лишусь поста, а возможно, и головы.
Сёсакан пришел сюда, чтобы совершить именно то, о чем сказал Янагисава. Но странное ощущение помешало ему связать канцлера поясом от белого шелкового кимоно. Сано показалось, будто его коснулись духи предков, слетевшиеся на землю в Обон. «А нет ли тут тайного смысла?» — мелькнула мысль.
— Вы правы, я в состоянии погубить вас, но вместо этого предлагаю сделку, — сказал он.
Брови Янагисавы вздернулись от изумления.
— Вы шутите?
— Отнюдь. Мне нужна информация, которой вы располагаете. Вы желаете поиграть в детектива. Если мы начнем работать сообща, то я выполню приказ, и вы разделите со мной милость сёгуна.
По непроницаемому взгляду Сано понял, что канцлер взвешивает все «за» и «против» предложения.
— Хорошо, я согласен. Но вы, конечно, понимаете, чем вам угрожает моя свобода? — Взгляд отразил презрение к простачку.
— А вы представляете, что с вами будет, если перейдете мне дорогу? — в ответ поинтересовался Сано и мысленно добавил: «Где бы ты ни спрятался и сколько бы ни выставил стражи, я доберусь до тебя — и тогда пощады не жди».
Янагисава потупил взгляд и кивнул:
— Хорошо, досточтимый сёсакан-сама. Мир так мир.
17
Ванна смыла слезы и восстановила силы; толстый слой грима замаскировал припухшие веки и покрытое пятнами лицо. Рэйко заколола волосы, которые позже острижет и положит в гроб Сано в знак вечной верности, и надела бледно-серое шелковое кимоно с узором из летних трав, так как не было времени купить траурное одеяние, села в паланкин и велела слугам отнести ее в императорскую резиденцию.
В городе горе почти взяло над Рэйко верх. Яркое солнце, разноцветные магазины и озабоченная толпа казались нереальными, потому что смерть Сано никак не повлияла на них. Хуже того, Рэйко не могла отделаться от ощущения, что муж жив. Каждый раз, когда на глаза попадался самурай, похожий на него возрастом и комплекцией, сердце ухало вниз. Разобрав, что это не Сано, Рэйко стискивала зубы, чтобы не разрыдаться. В конце концов она задернула шторку на окне паланкина.
Дзёкио вышла ей навстречу:
— Приветствую вас, госпожа Сано. — Холеное лицо неподвижно, осанка царственна, поклон, как того требует этикет, холоден. — Примите, пожалуйста, мои искренние соболезнования по поводу вашей утраты.
В городе горе почти взяло над Рэйко верх. Яркое солнце, разноцветные магазины и озабоченная толпа казались нереальными, потому что смерть Сано никак не повлияла на них. Хуже того, Рэйко не могла отделаться от ощущения, что муж жив. Каждый раз, когда на глаза попадался самурай, похожий на него возрастом и комплекцией, сердце ухало вниз. Разобрав, что это не Сано, Рэйко стискивала зубы, чтобы не разрыдаться. В конце концов она задернула шторку на окне паланкина.
Дзёкио вышла ей навстречу:
— Приветствую вас, госпожа Сано. — Холеное лицо неподвижно, осанка царственна, поклон, как того требует этикет, холоден. — Примите, пожалуйста, мои искренние соболезнования по поводу вашей утраты.