Рой Мерсон. Соблазн греха

   – Ладно, – сказал он, – это финиш года. Завтра мы вернемся к нашим жерновам.
   И вот это завтра наступило. Самолет, снижая скорость, катится по бетонной полосе, а он и остальные – Десмонд, Стюарт, и Даунс – готовятся к выходу. И у ворот летного поля его встречает Джин. Стив спешит к ней, озабоченный мыслью, вдруг она догадается обо всем по выражению его лица или, может быть, обнаружит на нем какие-нибудь следы бурной ночи, которые он сам не заметил.
   В то же время он прекрасно понимает, что в действительности следы эти не на нем, а внутри него, что Джин видит сейчас только своего мужа – стройного, мускулистого, красивого молодого человека в темном костюме и ладно сидящей шляпе.
   – Дорогая!
   Она бежала к нему, и под ее плотно обтягивающим тело красным свитером подрагивали полушария грудей, блестели на солнце распущенные волосы.
   – Дорогой!
   И вот уже она в его объятьях, ее теплое тело прижимается к нему, губы льнут к губам. Он целовал ее, ощущал знакомый аромат духов.
   «Я забыл прошлую ночь, – сказал он себе, – на самом деле этого не было, ничего не было!»
   Потом она тихонько высвободилась из его рук и спросила:
   – Поездка прошла хорошо?
   – Да, все в порядке, как обычно на этих конференциях.
   – Я соскучилась по тебе, – шепнула Джин, потом она поздоровалась с проходившими мимо Десмондом, Стюартом и Даунсом, и снова прильнула к мужу.
   – Я очень соскучилась по тебе, – повторила она каким-то особым, с волнующей хрипотцой голосом.
   – Я тоже соскучился, – машинально ответил он.
   Джин взяла его за руку:
   – Ну, поехали домой.
   Стив получал свой багаж, и они пошли к машине – ярко-красному кабриолету. Издали помахал рукой Десмонд:
   – Увидимся завтра, Стив!
   – О'кей! – ответил он.
   Джин села за руль, и они поехали. Всю дорогу Стив то и дело любовался ее классическим профилем, свежестью лица, пока не понял, что невольно сравнивает ее с Сюзеттой и Карлой. Конечно же, никто из них не мог и сравниться с его Джин. Женщина всегда выглядит лучше, когда она так не истрепана и не замарана жизнью. Стив очень любил сейчас Джин, любил ее преданность и благопристойность, чистоту мыслей и постоянство.
   И все же он с беспокойством ждал того момента, когда войдет в дом, а потом окажется с ней в постели.
   – Ну, а как ты? – спросил Стив.
   – Все в порядке, – ответила Джин, – если не считать, что я очень скучала по тебе.
   – Я тоже скучал…
   – Держу пари, что вовсе и не скучал за всеми этими делами.
   Стив запнулся.
   – Нет, в самом деле, там было очень скучно… Он отвернулся и стал слишком уж пристально глядеть на дорогу. Вскоре они въехали в свой пригород, такой ухоженный, с множеством деревьев и травы. Джин направила машину на подъездную дорожку к их дому.
   На соседнем участке Денни Осгуд косил лужайку. На нем ничего не было, кроме клетчатых купальных трусов. Его торс с мощной мускулатурой был покрыт блестящими на полуденном солнце капельками пота. Денни помахал им рукой.
   – Осгуд загорает, – заметил Стив.
   – Угу, – отозвалась жена с удивившим его странным выражением.
   – Что-то не так?
   – Просто я предпочла бы, чтобы на нем было побольше одежды. Он выглядит как животное.
   Стив улыбнулся, обошел машину и открыл Джин дверцу. Они вошли в дом. До чего же здорово было вернуться сюда! Стив много разъезжал, и всегда скучал по жене и своему дому, всегда радовался возвращению.
   Закрыв за собой дверь, Джин подошла к нему близко-близко:
   – Ну, сказала она, – теперь ты можешь поцеловать меня, как полагается!
   И Стив сделал это, прильнув губами к ее рту. Она затрепетала, обняла крепко, распалясь, прижалась всем телом. Он целовал ее, и она жарко отвечала на его поцелуи, как в их лучшие дни, и Стив сам не заметил, как его рука скользнула ей под юбку. Он ласкал гладкую кожу ее ног, округлость живота, тугие полушария ягодиц. Дыхание его стало прерывистым. И тогда Джин отпрянула от него.
   – Быстро, – произнесла она отрывисто, – быстро!
   Стив был изумлен. Такого раньше не бывало, чтобы она возбуждалась столь стремительно и откровенно, да и сам он был уже на пределе.
   – Да, – вырвалось у него, – пойдем!
   Они бросились в спальню. Джин торопливо стянула с себя свитер и кинула его куда попало. За свитером наступил черед лифчика, и вот уже ее великолепные груди, увенчанные возбужденными сосками, очутились на свободе. Двумя взмахами ног она сбросила туфли, затем столь же порывисто стянула чулки и трусики и кинулась в постель.
   – Иди ко мне, – нетерпеливо ерзая на кровати, почти кричала она, – иди же, иди!
   Тоже раздевшись кое-как, Стив поспешил к жене, и она встретила его жарким объятием.
   Им было хорошо, по-настоящему хорошо…
   А потом они спокойно лежали рядом, удовлетворив друг друга, и Стив Джерард думал в полудреме: «Это все, чего я хотел когда-либо от жизни. Моя жена, мой дом, моя работа. Я счастливый человек».
   На следующий день, когда Стив уже садился в машину, чтобы ехать на работу, в дверях соседнего дома появился Денни Осгуд. Он тоже был одет по всей форме. Денни был закупщиком товаров в универсальном магазине и одевался весьма изысканно.
   – Доброе утро, Стив, – сказал он приветливо. – Не подбросишь меня до магазина? Моя машина не в порядке, а механик из гаража придет только днем.
   – Конечно, – ответил Стив, – забирайся.
   После того, как Стив подвез и высадил его, Осгуд вошел в холл магазина «Гор». Должность не обязывала его находиться в торговом зале, у него был свой кабинет на директорском этаже и секретарша, правда, работавшая еще на одного его коллегу в соседнем кабинете.
   Девушку звали Бетти Флинн, у нее с Денни были особые отношения, ничего общего с деловыми не имеющие. Когда он вошел, она уже сидела за своим столом. Через несколько минут она появилась в его кабинете с пачкой корреспонденции.
   – Доброе утро, – сказала Бетти.
   Он окинул взглядом ее невысокую, но ладную фигуру. У нее было круглое, как у кошки, лицо, длинные волосы, зеленые глаза. Рот – большой и чувственный. Тело Бетти было белым, мягким и – отзывчивым.
   – Привет! – отозвался Денни. Одной рукой он привлек девушку к себе, а вторую незамедлительно запустил ей за блузку. Времени у них было только на такую ласку, не более, магазин должен был вот-вот открыться. Она вздохнула, прильнула к нему на мгновенье и тут же отстранилась.
   – Держи свою почту.
   Он улыбнулся:
   – Спасибо, Бетти!
   – Тут еще один пакет, – сообщила она, – я его не распечатывала.
   Он взглянул на конверт с живым интересом.
   – О! Это один из тех…
   – Да, – подтвердила она, – один из тех…
   Ее груди затрепетали.
   – Когда вскроешь, мне тоже хотелось бы взглянуть.
   – Конечно, может быть, вечером.
   – Идет, – согласилась она с энтузиазмом, – значит, вечером.
   Она протянула Осгуду плотный коричневый конверт. Обратный адрес на конверте отсутствовал, а в правом верхнем углу синел штемпель «Личное». Денни очень хотелось немедленно вскрыть его и ознакомиться с содержимым, но сейчас было не время, и он со вздохом положил конверт в папку с деловой корреспонденцией.
   – Поттс старается для тебя, – заметила Бетти.
   – Мне не хочется, чтобы он присылал пакеты сюда, это неразумно, – сказал Осгуд. – Я говорил ему, чтобы он высылал их тебе домой.
   – Будем надеяться, что ни один из них не вскроют на почте. Вы с Поттсом оба в этом заинтересованы.
   – Такое не должно случиться, – возразил он, – он всегда высылает первым классом и в двойном конверте.
   Осгуд взглянул на часы.
   – Ого! Пора приступать к работе.
   Однако, оставшись один, он вовсе не поспешил заняться деловыми бумагами. Его мысли были заняты иным. Он думал о Джин Джерард.
   То, что он при этом ощущал, было в равной степени вожделение и нечто злое, грубое, не сразу поддающееся определению…

Глава 4

   Этот день завершался для Стива Джерарда удачно. Он ездил в небольшой город оформлять заказ Картера Блейза, крупного, масштабного дилера. Встречаться с Картером всегда было одним удовольствием. Разумный человек, он знал бизнес уж никак не хуже Джерарда и размещал заказы очень выгодно. Единственное, что смущало Стива в поездках к Блейзу, была его дочь Конни.
   Конни представляла из себя длинноногого подростка, с каштановыми волосами и начавшей оформляться фигурой, обещавшей вскоре стать весьма соблазнительной. У нее было правильной, овальной формы личико и темные глаза, в которых ни один мужчина не мог не заметить глубинный, туманный огонь, провоцирующий и вызывающий… Пребывание рядом с Конни всегда нервировало Стива. Слишком много чувственности было заложено в эту девочку, слишком много сексуальной эманации она испускала и сама не скрывала, что это ей нравится.
   Каждый раз, когда Стив приезжал к Блейзу, она вертелась где-нибудь поблизости, не упуская случая, когда отец не видел, задеть его кончиком маленькой груди, или изгибом уже наливающегося бедра. Ее внимание и возбуждало, и раздражало Стива. И вовсе не потому, что он не имел желания оказаться вовлеченным в интрижку, чреватую тюрьмой за совращение несовершеннолетней, сказывался и фактор доброго отношения к нему Картера, терять расположения которого ему тоже не хотелось.
   Конни была единственным ребенком Блейза, и по отношению к ней он был полным слепцом. Он не видел, что она уже развилась в существо, для которого не было большего удовольствия, чем провоцировать и дразнить попадающихся под руку мужчин. Картер все еще считал ее маленьким и наивным ребенком, и горе любой особе мужского пола, который рискнул бы подкатиться к его крошке Конни!
   Стив никак не хотел потерять такого выгодного заказчика, как Блейз, и потому старался держаться как можно дальше от Конни. Однако это было не так-то просто.
   Когда рабочий день подошел к концу, и солнце склонялось к закату, Конни подловила-таки Стива, когда он покидал офис ее отца.
   – Привет, – сказала она, – как насчет того, чтобы подбросить меня до дома?
   Стив колебался.
   – Хорошо, – сказал он наконец неуверенно.
   – Чудненько! А то я устала болтаться вокруг. Папка застрянет тут до вечера, а машина, которую он мне дал, уф! Маленькая неприятность.
   – Неприятность? Она рассмеялась.
   – Колесо лопнуло. Ничего особенного, всего лишь колесо, но его еще не отремонтировали.
   Открывая ей дверцу, Стив спросил:
   – А что скажет твой папа по этому поводу?
   – Ну, – девочка пожала плечами, – он знает, что разрыв шины штука непредсказуемая.
   – Твой папа слишком добр к тебе, – сказал Стив, тронув с места.
   – Точно… Одна проблема – он думает, что я все еще ребенок.
   Она развернулась к нему всем телом и продолжила:
   – А я уже не ребенок. Взгляните на меня. Разве я для вас ребенок?
   Стив был не в состоянии оторвать взор от ее лица, полуприкрытых в томной истоме глаз, припухлых губ, чуть тронутых оранжевой помадой. Облегающий свитер только подчеркивал две маленькие вызывающие груди, узкая юбка уже не скрывала крутизну бедер. К тому же, Конни сидела в такой позе, что юбка задралась много выше колен, обнажив гладкие, стройные ноги.
   Стив приложил определенное усилие, чтобы смотреть только на дорогу.
   – Ты не ребенок, – согласился он, – но еще и не женщина.
   – Кто это сказал?! – С негодованием воскликнула Конни. Прежде, чем он собрался с ответом, она продолжила:
   – Если ты думаешь, что я не женщина, поспрашивай в округе. В этом городке полно мужчин, которые могут тебе рассказать, какая я женщина.
   – Ты не должна так хвастаться подобными вещами, – в совершеннейшем шоке сказал Стив, – это нехорошо выглядит.
   – Ладно… Если ты не думаешь, что я женщина, то почему ты не…
   Она положила руку ему на ногу. Это было очень чувственное прикосновение. Стив уже грубил:
   – Конни! Немедленно прекрати, иначе я тебя тут же высажу!
   – Ну-ну… – Она убрала руку. – И все же, еще раз: я женщина, можешь мне поверить. А насчет хвастовства… Черт побери, что еще остается делать в таком месте, как это, чтобы понравиться?
   – Я не знаю, но…
   Она засмеялась.
   – Знаешь, Стив? Ты красивый парень, но слишком уж правильный, как квадрат. И такой зажатый всякой чепухой. Почему никогда не расслабишься? Ты хорош, как кинозвезда… Если бы только не был такой скованный…
   – Может, мне нравится быть таким.
   – Тогда это ужасно.
   – Вовсе не ужасно, мне так удобно. Когда ты станешь постарше, Конни, то поймешь, что надо держать себя в определенных рамках, что есть правила, без которых нельзя жить. Все то, что общество называет обычаями.
   Она хрустнула пальцами и заявила:
   – Ерунда все эти обычаи.
   – Но их нельзя игнорировать, если не хочешь иметь неприятности.
   – Неприятности… Главное – это получать удовольствия.
   – Ты сейчас так говоришь. А с годами будешь рассуждать иначе.
   – Ох… Да ты и в самом деле здорово зашорен. Конни зевнула и потянулась словно тигренок, и он не смог удержаться, чтобы мысленно не ткнуть ее пальцем в выпятившуюся грудь. Похоже, девочке все же не надоело спорить, потому что она продолжила этот разговор:
   – Если нарушение обычаев так ужасно, то, держу пари, придерживаться их так, как ты это делаешь, тоже ужасно…
   – Вовсе нет… До тех пор, пока ты следуешь обычаям, все о'кей.
   – А кто хочет быть о'кей? Лично я хочу просто радоваться жизни.
   Они подъехали к большому старинному дому в пригороде, где жили Блейзы. Стив притормозил:
   – Приехали.
   Конни улыбнулась.
   – Почему бы тебе не зайти на минутку? Мамы нет, в доме вообще никого нет… – Ее ресницы дрогнули. – И я… Я хотела бы поговорить с тобой еще об обычаях…
   – Извини, – он перегнулся и открыл ей дверцу. – Я должен вернуться в город. Пока, Конни!
   – Ладно, спасибо, что подвез.
   Она вылезла из машины и захлопнула дверцу. Потом пригнулась к окошку и пропела: «Бай-бай!» Повернулась и направилась к дому. Стив невольно залюбовался ее нарочито раскованными движениями, соблазнительно покачивающимися бедрами, специально для него, наверняка, выпяченным маленьким задом. «До чего ж хороша», – подумал он и тут же в испуге постарался отбросить прочь греховную мысль.
   Он медленно возвращался в город.
   Марги, Лаура, Сюзетта, Карла.
   Конни Блейз.
   Всем им подавай одно…
   Слава богу, он сумел в мыслях вернуться к Джин. Спасибо ее скромности, ее представлениям об истинных ценностях. Похоже, что сейчас все женщины стали легкодоступными. Все, кроме Джин. Хвала господу, что он послал ему такую жену.
   Стива захлестнула волна любви и гордости. Он вспомнил, как они встретились. Джин была в их предместье пришлой. Она родилась и выросла в самом Чикаго. К ним приехала навестить двоюродную сестру. Та содержала доходный дом, в котором Стив снимал квартиру. Он влюбился с первого взгляда и был рад, что Джин оказалась полной противоположностью его представлению о девушках из больших городов. Она не была искушенной, фривольной, тем более бесстыдной. А была застенчивой, серьезной, милой, к тому же, с хорошими манерами настоящей леди.
   Стив узнал, что родители Джин умерли, и кузина была единственной родственницей. Он так и не прояснил для себя, почему она оставила большой город и предпочла ему это предместье, прервав устоявшийся ход вещей, но был этому рад. Через два месяца после знакомства они поженились. Период ухаживания был очень традиционным, до самой свадьбы они не позволили себе ничего такого… Они вели себя в полном соответствии с общепринятыми нормами и держали свои порывы под контролем разума.
   Только в первую брачную ночь Стив узнал, насколько она страстная натура. На короткую боль при первой близости, она, самозабвенно отдаваясь ему, просто не обратила внимания. Он не усомнился в ее девственности, в чем она призналась ему еще при помолвке.
   Женитьба на Джин была тем, о чем он только мог и мечтать.
   Да, Стив Джерард был счастливый человек. Его жена была леди, не то, что остальные женщины, не шлюха. Именно леди, и он гордился ею.
   Стив прибавил газу, чтобы поскорее приехать домой, к ней.
   Бетти Флинн всегда приходила в состояние чувственного возбуждения, когда Денни Осгуд получал очередной пакет. Они разглядывали фотографии вместе и вместе же впадали в сущее неистовство, а потом превосходно проводили время в постели.
   Услышав его шаги в коридоре, она быстро выдернула руку из-под юбки и приняла приличную позу.
   Он сразу подошел к ней, правой рукой сильно привлек к себе и жадно поцеловал в губы. В левой у него был коричневый пухлый конверт. Денни не ограничился поцелуем. Его свободная рука уже нырнула в глубокий вырез…
   – Ого! – сказал он с ухмылкой.
   Бетти вырвалась и сделала шаг назад.
   – Не будь таким торопливым! – И она потянулась к конверту.
   – О'кей, Бетти. Только дай мне перед этим коктейль.
   – Конечно!
   Бетти Флинн быстро приготовила выпивку, и они уселись рядышком на кровати. Денни передал ей конверт, и она торопливо вскрыла его, разорвав плотную бумагу. Потом вытряхнула из него толстую стопку фотографий и стала их жадно рассматривать.
   – Ого! – вырвалось у нее, – взгляни только, что они вытворяют!
   Денни пригнулся к ней, обняв рукой за плечи. Ничего не сказал, но другой рукой крепко стиснул ее грудь.
   Картинки, по мнению Бетти, были чудо как хороши. Чем дольше она их рассматривала, тем в большее возбуждение приходила. Когда они покончили со второй стопкой снимков, она уже не могла больше терпеть и вцепилась в Осгуда обеими руками:
   – Денни, – шепнула она, – пожалуйста… Осгуд был возбужден не в меньшей степени, чем она. Сбросив снимки на пол, он встал, трясущимися от нетерпения руками стал снимать одежду. Бетти, сгорая от нетерпения и успев молниеносно раздеться, уже ждала его в постели. Наконец она почувствовала, как матрас дрогнул и просел под тяжестью его тела. Ощутив прикосновение губ к своей коже, она задрожала и испустила слабый стон:
   – Да! Да!
   Она отдавалась неистово, ничего не видя, ничего не слыша, стремительно приближая момент полного экстаза. Кульминация настигла их одновременно.
   Потом они сидели в постели, подкрепляли силы свежими коктейлями и фотографиями. Бетти аккуратно раскладывала уже изученные снимки на простыне. Наконец осталась последняя серия. Бетти взяла верхний снимок и непроизвольно воскликнула:
   – Вот это да! Ты только взгляни!
   Он лениво придвинулся к ней, и вдруг…
   – Мать твою! – прошептал он изумленно и сгреб у нее фотографии.
   – Денни, что с тобой?
   Он не отвечал. Он разглядывал фотографии с таким напряжением, что, казалось, глаза его сейчас вылезут на лоб. На лице его появилось выражение недоверия.
   – Мать твою… – снова повторил он. – Быть не может… Это фантастика.
   Бетти живо придвинулась к нему.
   – Что фантастика? Покажи…
   – Это девушка, – произнес он сдавленным голосом.
   – Да, – протянула она, – здорово сложена, взгляни только на эти буфера, ух ты!
   – Да нет же! – заорал он. – Это не важно, ты не понимаешь!
   В возбуждении он швырнул снимки на постель.
   – Ты взгляни на ее лицо?
   – А что такого в ее лице? Ты считаешь, что она красивее меня?
   – Нет… Не знаю… Я имею в виду другое.
   Он поднял голову, глаза его блестели.
   – Я знаю эту женщину!
   – Что-что?
   Он вскочил с кровати и забегал по комнате, размахивая снимками.
   Бетти засыпала его вопросами.
   – Где ты ее встречал? Кто она? Это было в другом городе?
   – Нет же! Это было здесь, я встречал ее у нас! Она тут живет!
   Бетти уставилась на него в полном восторге:
   – Здесь? Вот здорово! Может ты пригласишь ее?
   – Ха! – И Денни захохотал, как сумасшедший.
   – Ха-ха-ха! Лихо! Это великолепно! Ну, старина Поттс, спасибо тебе за эти снимки! Взамен я устрою тебе заказ на миллион долларов!
   Бетти спрыгнула с кровати и вцепилась в него:
   – Денни! Ради бога, прекрати истерику, успокойся!
   – Ты ничего не понимаешь! Это слишком хорошо, чтобы быть правдой! Она с ее высокомерием, с этими претензиями! Я выбью из нее всю спесь… Теперь никуда не денется!

Глава 5

   Аромат свежесваренного кофе и шипящего поджаренного бекона наполнил утром дом Джерардов. Джин налила Стиву чашку кофе, подала яичницу и немного бекона. Потом присела рядом, довольно наблюдая, как он ест.
   Искоса взглянув на нее, он сказал:
   – Поражаюсь, как ты умудряешься быть такой красивой спозаранку.
   Покраснев, она улыбнулась:
   – Я делаю это для тебя. Не хочу, чтобы ты устал от меня и удрал с какой-нибудь другой женщиной.
   – Ну, по этому поводу ты можешь не беспокоиться, – ответил Стив, – пусть это будет твоей последней тревогой.
   – Согласна, – ответила Джин, радуясь тому, что может сказать это абсолютно искрение.
   – Я больше опасаюсь, – шутя заметил Стив, – что это ты удерешь от меня с каким-нибудь мужчиной.
   Шутка, однако, ее задела:
   – Стив! Как ты можешь так говорить!
   Он улыбнулся:
   – Извини, я всего лишь пошутил.
   – Ладно, но мне не нравятся подобные шутки.
   – Больше не буду, – ответил он от души. – Господи! до чего же мы оба счастливые люди, Джин!
   – Да, – согласилась она, – это действительно так.
   – Я даже не знаю, чем мы заслужили это счастье.
   – Тогда не будем этим чересчур гордиться. Меня всегда настораживает, когда люди слишком гордятся тем, что имеют. Ты ведь помнишь, что сказано о гордыне.
   – Да, но я и не собираюсь возноситься. Мы просто хотим, чтобы так было всегда, в любви друг к другу.
   – Я надеюсь, Стив, – мягко сказала Джин, – очень на это надеюсь.
   Она встала, обошла стол и прижала его голову к себе. Он уткнулся носом в ее грудь под распахнувшимся халатом.
   – Бог ты мой, – опомнился Стив, – мне пора мчаться. Мне предстоит долгий путь за рулем.
   – Ты завтра вернешься?
   – Можешь биться о заклад, что я этого очень хочу, и ничто не сможет задержать меня.
   Он поцеловал ее страстно и нежно, на прощанье сказал:
   – Поддерживай домашний очаг.
   Она проводила его долгим взглядом и медленно, тщательно сложила пальцы правой руки крест-накрест.
   Все в их жизни складывалось слишком хорошо, чтобы было правдой. Она могла только надеяться, что это продлится долго…
   Джин нравилось заниматься домашними делами, к тому же, управлялась она с ними быстро. К полудню в доме был наведен полный порядок.
   Стоял прекрасный солнечный день, легкий ветерок смягчал чрезмерную жару. Джин подумала: «Прекрасная погода, чтобы немного позагорать».
   В спальне она сняла халат, раскрыла платяной шкаф и отыскала крохотное бикини, в котором обычно загорала. Их задний двор с высокой изгородью представлял вполне надежное место для уединения.
   Бикини прикрывало всего-ничего, но Джин нравилось, что под солнце можно было подставить практически всю кожу. Ей стоило немалого труда, чтобы упрятать в символический лифчик тугие полушария грудей. С трусиками было проще, но они тоже прикрывали от постороннего взора только тот треугольничек ее тела, который совсем уж без прикрытия нельзя было оставить.
   Джин подошла к зеркалу, приняла на мгновенье соблазнительную позу и осталась вполне удовлетворенной увиденным. Затем, прихватив темные очки, полотенце, блузку-накидушку и книжку, вышла на задний двор. Она расстелила на траве полотенце и улеглась на него, подставив спину солнечным лучам.
   Прошло минут десять, и вдруг Джин услышала скрип двери по ту сторону изгороди, в доме Осгудов.
   «Странно, – подумала она, – Денни должен быть на работе, Рози еще не вернулась». Джин приподнялась на локтях, пытаясь заглянуть за изгородь, и увидела Денни. Он опять был одет в свои клетчатые шорты, мощный загорелый торс, густо поросший на груди курчавыми волосами, блестел на солнце. Держа в руке какой-то конверт, Денни направлялся к калитке в изгороди между их участками.
   «Господи, – подумала она, – его только не хватало», – и быстро набросила на себя легкую блузку.
   Денни уже вошел в их двор и весело поздоровался:
   – Привет, Джин!
   – Что тебе надо? – спросила она холодно и напряженно.
   Он улыбнулся:
   – Ну разве можно таким тоном разговаривать с соседом?
   – Да, если этот сосед – ты, и если сосед пытается сделать то, что ты пытался сделать в тот вечер.
   – А, ты об этом, – беззаботно отмахнулся Денни и уселся рядом с ней на траву. – Я был пьян и потому не считается.
   – Но это было, – возразила она. – Ты вообще не должен был приходить в отсутствие Стива.
   – Разве я похож на злодея?
   Джин смерила его холодным взглядом:
   – Да, именно так.
   Он расплылся в обаятельной улыбке:
   – О Джин, да ты шутница, настоящая шутница.
   – Я думаю, – ответила она, – что тебе лучше уйти. Буду весьма признательна, если ты исчезнешь, и как можно быстрее.
   – М-да… – протянул он и вытащил из кармана шортов пачку сигарет. – Я уйду, но немного погодя. Такой день хороший выдался, вот я и решил взять отгул, чтобы немного позагорать. Знаешь, как это бывает, все работа и работа, никаких тебе развлечений, так недолго и тупицей стать…
   – Все же я думаю, что тебе лучше уйти, – повторила Джин уже с раздражением.
   – Но, Джин, – возразил Денни, – если я уйду, то не смогу любоваться тобой. А мне нравится глядеть на тебя, особенно, когда ты в этом бикини. Ты великолепная женщина, Джин…
   – Уходи! – категорично потребовала она.