Страница:
Потом он начал осознавать, что не очень-то и понимает суть этого дела. Толян просил секретаршу набрать неведомых Кильду Ураловича, Петра Сазоновича или Сергея Лазаревича. Их фамилии, должности и города не назывались. Однажды новая секретарша Вика затупила и спросила номер очередного таинственного человека без фамилии.
– Лариса знает, – недовольно ответил Толян по громкой связи, – посмотри у нее.
Вика подошла к Ларисе, та молча открыла записную книжку и ткнула пальцем в нужное место, чтобы не произносить вслух. Коржику было понятно, что это какие-то важные перцы в своих регионах, чиновники или начальники, но какова их роль в сложном бизнесе Толяна, оставалось только догадываться. И сам Толян не спешил ее прояснять. Он вообще старался говорить о своем бизнесе как можно меньше. Перед каждым ставилась узкая задача, а общая картина была понятна только ему. И он ревностно оберегал ее от посторонних взглядов. Он почти никогда не устраивал планерок и не анализировал результаты работы. Никто и не знал этих результатов. Коржику было неясно, каким образом он может вклиниться в бизнес, которого не понимает. Что он мог предложить Толяну такого, чтобы стать партнером? Он не знал.
Ему по старой памяти продолжали звонить дилеры с долгового рынка и порой делали выгодные предложения. Но для сделок нужны были деньги.
– Анатолий, давай купим долг этой компании, – предлагал Коржик. – Потом продадим и заработаем.
– А если не продадим? – сомневался тот.
– Продадим. Я знаю, кто покупает.
– А много денег нужно?
Коржик называл сумму.
– Много! Столько денег у меня сейчас нет.
– А сколько есть?
– Нет, на это дело вообще нет. Деньги в обороте, я не могу их вынуть.
– А как же быть?
– Возьми на комиссию, как ты раньше брал.
«Тогда зачем ты мне нужен?» – подумал Коржик.
А вслух сказал:
– Это было от имени банка, который все знали. А кто даст такой неизвестной фирме, как мы?
– Не знаю, придумай что-нибудь, – отмахнулся Толян.
Он поднял трубку и сказал:
– Вика, набери мне Равшана Гусейновича.
Аудиенция была окончена. Коржик вернулся к себе. Ничего не придумывалось. На долговом рынке можно работать либо деньгами, либо именем. У Толяна не было ни того, ни другого.
7
8
9
10
11
– Лариса знает, – недовольно ответил Толян по громкой связи, – посмотри у нее.
Вика подошла к Ларисе, та молча открыла записную книжку и ткнула пальцем в нужное место, чтобы не произносить вслух. Коржику было понятно, что это какие-то важные перцы в своих регионах, чиновники или начальники, но какова их роль в сложном бизнесе Толяна, оставалось только догадываться. И сам Толян не спешил ее прояснять. Он вообще старался говорить о своем бизнесе как можно меньше. Перед каждым ставилась узкая задача, а общая картина была понятна только ему. И он ревностно оберегал ее от посторонних взглядов. Он почти никогда не устраивал планерок и не анализировал результаты работы. Никто и не знал этих результатов. Коржику было неясно, каким образом он может вклиниться в бизнес, которого не понимает. Что он мог предложить Толяну такого, чтобы стать партнером? Он не знал.
Ему по старой памяти продолжали звонить дилеры с долгового рынка и порой делали выгодные предложения. Но для сделок нужны были деньги.
– Анатолий, давай купим долг этой компании, – предлагал Коржик. – Потом продадим и заработаем.
– А если не продадим? – сомневался тот.
– Продадим. Я знаю, кто покупает.
– А много денег нужно?
Коржик называл сумму.
– Много! Столько денег у меня сейчас нет.
– А сколько есть?
– Нет, на это дело вообще нет. Деньги в обороте, я не могу их вынуть.
– А как же быть?
– Возьми на комиссию, как ты раньше брал.
«Тогда зачем ты мне нужен?» – подумал Коржик.
А вслух сказал:
– Это было от имени банка, который все знали. А кто даст такой неизвестной фирме, как мы?
– Не знаю, придумай что-нибудь, – отмахнулся Толян.
Он поднял трубку и сказал:
– Вика, набери мне Равшана Гусейновича.
Аудиенция была окончена. Коржик вернулся к себе. Ничего не придумывалось. На долговом рынке можно работать либо деньгами, либо именем. У Толяна не было ни того, ни другого.
7
Клерки в офисе Толяна были заметно проще, чем их лощеные собратья в банке, казавшиеся по сравнению с ними сплавом резины и пластмассы. Поначалу Коржику нравилось за ними наблюдать.
Вот на пороге возникла Ольга из бухгалтерии, крашеная блондинка лет тридцати пяти.
– Поздравляю всех с пятницей! – радостно возвестила она.
– Спасибо! – отозвалась Лариса.
– С чем? – переспросил Коржик.
– С пятницей!
– А что, сегодня праздник?
– В пятницу – всегда праздник, завтра выходной.
Коржик не считал выходные таким уж праздником, а будни – такой уж каторгой. Часто он не знал, чем заняться и в выходные, и на работе. Это как пойдет.
А вообще, офисная жизнь была скучна и однообразна. Ее слегка оживляли только чаепития, перекуры и командировки. Ну, и еще выходные, как у Ольги. Она поздравляла всех с пятницей каждую неделю, ни разу не забыла. При этом она сияла лучезарной улыбкой доброй феи, как будто пятницу людям принесла именно она. Замученный народ отвечал ей вяло.
У Ольги была хорошая фигура и выглядела она привлекательно. Но вблизи все портили глубокие морщины на шее. Из-за них она казалась старше своих лет. Но все равно Коржик решил, что при случае и по пьянке утащит ее в какую-нибудь каморку. Этим планам впоследствии не суждено было осуществиться – в офисе все просматривалось, а свободных каморок просто не было.
«Наверное, по выходным ее жизнь становится яркой и насыщенной, – думал Коржик, – раз она так радуется пятнице».
– Что ты будешь делать в эти выходные? – как-то спросил он после очередного поздравления.
– Пойду в гости, – ответила Ольга.
– А что делала в прошлые?
– Принимала гостей.
– Ну, а на следующие выходные что запланировала?
– Пока не знаю. Может, выберемся на шашлыки. Все было ясно – женщина любила веселые компании.
Голос у Ольги был слегка хрипловатый. Это от курения. Хрипотца придавала ему домашний уют, но Коржик никогда не знал, о чем с ней говорить. Впрочем, с ней и молчать было нормально, ее присутствие не тяготило. У Ольги был позитивный взгляд на вещи, она никогда никого не ругала. Когда о человеке нечего было сказать хорошего, она и не говорила, просто меняла тему разговора. Этот ее вечный позитивизм и делал общение с ней неинтересным. Что толку говорить о хорошем, если с ним и так все ясно? Хотелось брюзжать и источать желчь, а она этого то ли не желала, то ли не умела.
На кухне она всегда предлагала Коржику налить кофе, передать печенье, еще добавить кофе. Он воспринимал эти знаки внимания рассеянно, потому что они оказывались не только ему, но и всем остальным мужчинам.
Ольга обожала рассказывать о своей собаке, сыне, а иногда и о муже. Она была воплощением открытости и непосредственности. Она не разучилась радоваться простым вещам, чему можно было только позавидовать.
Ольга работала у Толяна едва ли не со дня основания фирмы, как и Лариса. За это время Толян ее не повысил и не сделал главбухом. Зачем? Она хорошо выполняла свою работу, пусть сидит на ней и дальше.
Ольга рассказывала, что однажды ее попытались изнасиловать в лифте, но она оказала решительное сопротивление, не подпустив насильника к пульту, чтобы тот не смог заблокировать движение кабины. Он хотел заломить ей руку и оттащить от кнопок, она же двинула его кулаком в живот. Худосочный пьяный хмырь не смог совладать с ней. Борьба происходила в тишине. Она ударила его коленом в пах и выскочила на своем этаже, а мужик уехал дальше. Ольга знала его визуально, хотя и не здоровалась. В маленьком подмосковном городке все друг друга знают. Безработная пьянь, холостяк.
Дома она рассказала обо всем мужу. Тот быстро выяснил, кто это был, и кинулся к тому домой, чтобы линчевать. Но там уже никого не оказалось. Мужик протрезвел, понял, в какую историю вляпался, и сбежал из города на несколько месяцев. Заявлять в милицию Ольга не стала – пожалела алкаша.
В другой раз в сумку к ней залезла черномазая воровка. Ольга как раз примеряла туфли в магазине. Она ударила воровку ладонью по руке. Та руку отдернула. Она ничего не успела украсть, и Ольга не стала поднимать шум.
– А что было дальше? – спросил Коржик.
– Она посмотрела на меня, улыбнулась и отошла, – ответила Ольга.
Коржик спросил, почему же она не позвала милицию или хотя бы не подняла шум. Оказалось, что это просто не пришло ей в голову. Она была рада уже тому, что спасла кошелек.
– Тебе нужна сумка с кодовым замком, – посоветовал он, – вот как у меня.
Ольга посмотрела на его дорогой портфель, улыбнулась и ничего не ответила. Толян платил ей недостаточно для таких покупок.
Вот на пороге возникла Ольга из бухгалтерии, крашеная блондинка лет тридцати пяти.
– Поздравляю всех с пятницей! – радостно возвестила она.
– Спасибо! – отозвалась Лариса.
– С чем? – переспросил Коржик.
– С пятницей!
– А что, сегодня праздник?
– В пятницу – всегда праздник, завтра выходной.
Коржик не считал выходные таким уж праздником, а будни – такой уж каторгой. Часто он не знал, чем заняться и в выходные, и на работе. Это как пойдет.
А вообще, офисная жизнь была скучна и однообразна. Ее слегка оживляли только чаепития, перекуры и командировки. Ну, и еще выходные, как у Ольги. Она поздравляла всех с пятницей каждую неделю, ни разу не забыла. При этом она сияла лучезарной улыбкой доброй феи, как будто пятницу людям принесла именно она. Замученный народ отвечал ей вяло.
У Ольги была хорошая фигура и выглядела она привлекательно. Но вблизи все портили глубокие морщины на шее. Из-за них она казалась старше своих лет. Но все равно Коржик решил, что при случае и по пьянке утащит ее в какую-нибудь каморку. Этим планам впоследствии не суждено было осуществиться – в офисе все просматривалось, а свободных каморок просто не было.
«Наверное, по выходным ее жизнь становится яркой и насыщенной, – думал Коржик, – раз она так радуется пятнице».
– Что ты будешь делать в эти выходные? – как-то спросил он после очередного поздравления.
– Пойду в гости, – ответила Ольга.
– А что делала в прошлые?
– Принимала гостей.
– Ну, а на следующие выходные что запланировала?
– Пока не знаю. Может, выберемся на шашлыки. Все было ясно – женщина любила веселые компании.
Голос у Ольги был слегка хрипловатый. Это от курения. Хрипотца придавала ему домашний уют, но Коржик никогда не знал, о чем с ней говорить. Впрочем, с ней и молчать было нормально, ее присутствие не тяготило. У Ольги был позитивный взгляд на вещи, она никогда никого не ругала. Когда о человеке нечего было сказать хорошего, она и не говорила, просто меняла тему разговора. Этот ее вечный позитивизм и делал общение с ней неинтересным. Что толку говорить о хорошем, если с ним и так все ясно? Хотелось брюзжать и источать желчь, а она этого то ли не желала, то ли не умела.
На кухне она всегда предлагала Коржику налить кофе, передать печенье, еще добавить кофе. Он воспринимал эти знаки внимания рассеянно, потому что они оказывались не только ему, но и всем остальным мужчинам.
Ольга обожала рассказывать о своей собаке, сыне, а иногда и о муже. Она была воплощением открытости и непосредственности. Она не разучилась радоваться простым вещам, чему можно было только позавидовать.
Ольга работала у Толяна едва ли не со дня основания фирмы, как и Лариса. За это время Толян ее не повысил и не сделал главбухом. Зачем? Она хорошо выполняла свою работу, пусть сидит на ней и дальше.
Ольга рассказывала, что однажды ее попытались изнасиловать в лифте, но она оказала решительное сопротивление, не подпустив насильника к пульту, чтобы тот не смог заблокировать движение кабины. Он хотел заломить ей руку и оттащить от кнопок, она же двинула его кулаком в живот. Худосочный пьяный хмырь не смог совладать с ней. Борьба происходила в тишине. Она ударила его коленом в пах и выскочила на своем этаже, а мужик уехал дальше. Ольга знала его визуально, хотя и не здоровалась. В маленьком подмосковном городке все друг друга знают. Безработная пьянь, холостяк.
Дома она рассказала обо всем мужу. Тот быстро выяснил, кто это был, и кинулся к тому домой, чтобы линчевать. Но там уже никого не оказалось. Мужик протрезвел, понял, в какую историю вляпался, и сбежал из города на несколько месяцев. Заявлять в милицию Ольга не стала – пожалела алкаша.
В другой раз в сумку к ней залезла черномазая воровка. Ольга как раз примеряла туфли в магазине. Она ударила воровку ладонью по руке. Та руку отдернула. Она ничего не успела украсть, и Ольга не стала поднимать шум.
– А что было дальше? – спросил Коржик.
– Она посмотрела на меня, улыбнулась и отошла, – ответила Ольга.
Коржик спросил, почему же она не позвала милицию или хотя бы не подняла шум. Оказалось, что это просто не пришло ей в голову. Она была рада уже тому, что спасла кошелек.
– Тебе нужна сумка с кодовым замком, – посоветовал он, – вот как у меня.
Ольга посмотрела на его дорогой портфель, улыбнулась и ничего не ответила. Толян платил ей недостаточно для таких покупок.
8
Прошел месяц. Никто и не думал оформлять документы Коржика. Он решил напомнить об этом Ларисе.
– Какая у меня должность? – спросил он.
– Заместитель финансового директора.
– Так давай запишем это в трудовой.
Лариса замялась:
– Тебе это очень нужно?
– Ну, не горит, но желательно.
– Это не так-то просто.
– А в чем сложность? – пошутил он. – Берем ручку в одну руку, печать «Метпрома» – в другую. Пишем и шлепаем.
Лариса пожала плечами:
– Шлепнуть, конечно, можно, только это будет неофициально.
– Почему?
– Потому что в штате «Метпрома» числятся всего три человека: Анатолий Петрович, я и главбух. Шеф вряд ли захочет увеличивать штат.
– Почему?
– Это усложнит бухучет, увеличит начисления на фонд заработной платы и так далее.
– А как же остальные сотрудники?
– Они работают здесь неофициально.
– А другие наши фирмы?
– Их нет.
– Как нет? Мы же ставим на договоры и платежки их печати.
– Наличие печати не всегда говорит о наличии фирмы, – ответила Лариса.
– То есть?
– Есть мастера, которые сделают печать с любым словом, которое ты им скажешь.
– Фальшивую то есть?
Лариса неопределенно кивнула.
– А что у нас есть настоящего?
– Только «Метпром».
– И все?
– Ну, еще кипрский офшор.
– Стало быть…
– Ты можешь получить в трудовую неофициальную печать «Метпрома» либо любую из наших левых печатей.
– А кипрскую?
– У этой фирмы нет печати. Иностранцы работают без них. Иногда используют прямоугольные штампы. Но кипрская печать, даже если бы она и была, для трудовой ничего не даст. Это все равно, что она есть, что ее нет.
– А я-то рассчитывал… – разочарованно протянул Коржик.
Она развела руками:
– Увы. Тебе надо было сразу об этом спросить.
– Я же не знал ваших заморочек, – раздраженно ответил он.
– Половина Москвы так работает.
– Почему именно так?
– Чтобы не иметь дела с налоговой и ничего не платить.
Коржик тоже не любил налоговиков, но здесь был явный перебор с уклоном в незаконное предпринимательство. Он задумался.
– Так что ты предпочитаешь? – спросила Лариса.
Он пожал плечами.
– Попроси Сашу Шлыкова, – посоветовала Лариса, – он тебе покажет все варианты. Можешь шлепнуть любую.
Коржик пошел к Саше, сорокалетнему мужику с сединой в шевелюре и интеллигентным лицом, и тот, кряхтя, достал из-за плитки подвесного потолка коробку от ботинок. На ее крышке кто-то написал синим маркером: «Нематериальные активы». «Шутники, блядь!» – подумал Коржик. В коробке лежали штук двадцать печатей разных АО, ТОО, ЗАО и ИЧП, о которых он ничего и не слышал. Это была история Толянового бизнеса. Каждая печать была наклеена на замусоленную деревянную рукоятку столетней давности. Коржик стал перебирать их и читать названия. По большей части они были стандартными: «Фаворит», «Альфа-1», «Санпромсервис», «Техмонтаж-нано», «Синергия». Но встречались и настоящие перлы: «Мухосранич», «Бизнес-сирота», «Деньги давай», «Хачу кушать», «Памажите, чем сумеете». О том, чтобы шлепнуть это убожество в его красивую трудовую, и речи быть не могло.
«Издевается она, что ли?» – подумал Коржик о Ларисе.
Он вернулся к себе.
– Что решил? – спросила она не сразу и как бы мимоходом.
– Подумаю, – мрачно сказал он.
Она кивнула.
«Чего же ты, курва, не предупредила меня, что у вас тут сплошь „помойки"? – подумал он. – Тоже мне, инофирма, блядь! Холдинг-шмолдинг, еб твою мать!»
Впрочем, выход был – встать и уйти. Можно даже сейчас. Но опять начнутся эти резюме с непременными словами «брендинг», «маркетинг», «позиционирование», «бюджетирование», от которых его тошнило. Опять агентства, собеседования, натянутые улыбки, ожидание ответов, отсутствие ответов. «Ладно, уйти можно в любой момент, – решил Коржик. – Вот если пойму, что здесь ловить совсем нечего, – свалю на фиг».
– Какая у меня должность? – спросил он.
– Заместитель финансового директора.
– Так давай запишем это в трудовой.
Лариса замялась:
– Тебе это очень нужно?
– Ну, не горит, но желательно.
– Это не так-то просто.
– А в чем сложность? – пошутил он. – Берем ручку в одну руку, печать «Метпрома» – в другую. Пишем и шлепаем.
Лариса пожала плечами:
– Шлепнуть, конечно, можно, только это будет неофициально.
– Почему?
– Потому что в штате «Метпрома» числятся всего три человека: Анатолий Петрович, я и главбух. Шеф вряд ли захочет увеличивать штат.
– Почему?
– Это усложнит бухучет, увеличит начисления на фонд заработной платы и так далее.
– А как же остальные сотрудники?
– Они работают здесь неофициально.
– А другие наши фирмы?
– Их нет.
– Как нет? Мы же ставим на договоры и платежки их печати.
– Наличие печати не всегда говорит о наличии фирмы, – ответила Лариса.
– То есть?
– Есть мастера, которые сделают печать с любым словом, которое ты им скажешь.
– Фальшивую то есть?
Лариса неопределенно кивнула.
– А что у нас есть настоящего?
– Только «Метпром».
– И все?
– Ну, еще кипрский офшор.
– Стало быть…
– Ты можешь получить в трудовую неофициальную печать «Метпрома» либо любую из наших левых печатей.
– А кипрскую?
– У этой фирмы нет печати. Иностранцы работают без них. Иногда используют прямоугольные штампы. Но кипрская печать, даже если бы она и была, для трудовой ничего не даст. Это все равно, что она есть, что ее нет.
– А я-то рассчитывал… – разочарованно протянул Коржик.
Она развела руками:
– Увы. Тебе надо было сразу об этом спросить.
– Я же не знал ваших заморочек, – раздраженно ответил он.
– Половина Москвы так работает.
– Почему именно так?
– Чтобы не иметь дела с налоговой и ничего не платить.
Коржик тоже не любил налоговиков, но здесь был явный перебор с уклоном в незаконное предпринимательство. Он задумался.
– Так что ты предпочитаешь? – спросила Лариса.
Он пожал плечами.
– Попроси Сашу Шлыкова, – посоветовала Лариса, – он тебе покажет все варианты. Можешь шлепнуть любую.
Коржик пошел к Саше, сорокалетнему мужику с сединой в шевелюре и интеллигентным лицом, и тот, кряхтя, достал из-за плитки подвесного потолка коробку от ботинок. На ее крышке кто-то написал синим маркером: «Нематериальные активы». «Шутники, блядь!» – подумал Коржик. В коробке лежали штук двадцать печатей разных АО, ТОО, ЗАО и ИЧП, о которых он ничего и не слышал. Это была история Толянового бизнеса. Каждая печать была наклеена на замусоленную деревянную рукоятку столетней давности. Коржик стал перебирать их и читать названия. По большей части они были стандартными: «Фаворит», «Альфа-1», «Санпромсервис», «Техмонтаж-нано», «Синергия». Но встречались и настоящие перлы: «Мухосранич», «Бизнес-сирота», «Деньги давай», «Хачу кушать», «Памажите, чем сумеете». О том, чтобы шлепнуть это убожество в его красивую трудовую, и речи быть не могло.
«Издевается она, что ли?» – подумал Коржик о Ларисе.
Он вернулся к себе.
– Что решил? – спросила она не сразу и как бы мимоходом.
– Подумаю, – мрачно сказал он.
Она кивнула.
«Чего же ты, курва, не предупредила меня, что у вас тут сплошь „помойки"? – подумал он. – Тоже мне, инофирма, блядь! Холдинг-шмолдинг, еб твою мать!»
Впрочем, выход был – встать и уйти. Можно даже сейчас. Но опять начнутся эти резюме с непременными словами «брендинг», «маркетинг», «позиционирование», «бюджетирование», от которых его тошнило. Опять агентства, собеседования, натянутые улыбки, ожидание ответов, отсутствие ответов. «Ладно, уйти можно в любой момент, – решил Коржик. – Вот если пойму, что здесь ловить совсем нечего, – свалю на фиг».
9
После обеда Саша, хранитель печатей, стал собираться.
– Не забыл? – спросил он у Коржика. – Сегодня едем в «Олимпик-пенту».
– Зачем?
– На презентацию нашего завода.
То, что у Толяна есть завод, Коржик знал давно. Хотя слово «есть» не вполне сюда подходило. У Толяна был не весь завод, а лишь блокирующий пакет акций, собранный непосильным трудом и с помощью многих партнеров. Но в умелых руках и он давал ощутимое влияние на производство.
– Почему я об этом не знал? – спросил Коржик.
– Так объявляли же еще месяц назад.
Коржик успокоился. Месяц назад он здесь еще не работал. Он ходил по агентствам и заполнял дурацкие анкеты про опыт работы.
Саша подхватил круглый красный баул из кожзама, похожий на баллон сжиженного газа.
– Пойдем, машина ждет.
Он заспешил вниз по ступенькам. Видно было, что куль тяжелый, но двигался Саша проворно, и Коржик не стал предлагать помощь. «Еще чего, – подумал он. – Я начальник – ты дурак, ты начальник – я дурак». Сейчас начальником был он.
Фазиль, водитель Толяна, ждал их во дворе. Толян уже был в «Пенте», а машину прислал за ними. Лариса не поехала, сославшись на занятость. Вместо нее в машину села Александра.
Водил Фазиль классно, как и подобает профессионалу. Ни тебе внезапных торможений, ни резких ускорений. Несмотря на обилие транспорта, машина шла мягко и плавно. Если закрыть глаза, начинало казаться, что ты и не в машине вовсе, а в лодке на пруду тихим вечером.
Коржик сидел на переднем сиденье. Левый бок у Фазиля оттопыривался. Там под курткой висел пневматический «макар» в желтой кобуре. Он как-то показывал его Коржику. Чучельный пистолет, а весит как настоящий – почти килограмм. У Коржика когда-то тоже был похожий, только газовый, но он быстро его продал. Ему не нравилось таскать с собой тяжести.
– Хорошо вам, – с завистью сказал Фазиль.
– Почему?
– Напьетесь на презентации.
– Там еще и выпивка будет? – удивился Коржик.
– А как же! Шеф заказал малый зал в ресторане.
Коржик в «Пенте» раньше не бывал и ему рассказали, что там много ресторанов, никак не меньше трех. В этот раз туда были приглашены все крупные металлоторговцы.
Сама «Пента» впечатления на Коржика не произвела. Гостиница как гостиница, довольно задрипанная, три с половиной звезды максимум. Но везде шла суета презентаций и конференций. Похоже, основной доход здесь получали именно от них и от последующих банкетов.
Саша смонтировал из содержимого баула большой трубчатый стенд с цветной фотографией Толянового завода. Александра разложила на столах буклеты.
– А крупный завод-то? – спросил Коржик.
– Я не был, – ответил Саша, – но говорят, что на фотографии уместилась его основная часть.
На снимке был изображен цех площадью тысяч десять-пятнадцать квадратных метров с линией сварки труб. Во все стороны летели искры. «Завод, стало быть, небольшой, – понял Коржик, – но линия хорошая, судя по надписям, немецкая».
Стали подтягиваться гости. Все были похожи на снабженцев из старых фильмов, только изрядно растолстевших.
К Коржику подлетел Толян.
– Знакомься со всеми, – сказал он, – потом пригодится.
Первым слово взял Толян. Он долго и обстоятельно расписывал достоинства своей продукции. Сказал, что покупать трубы следует через него, потому что завод в Сибири, а они, его торговый дом – в Москве. Цена будет одинаковой, а скорость сделки возрастет.
Журналисты из журнала «Металлоснабжение» фотографировали его на фоне стенда со снимком завода.
Потом краткую речь произнес сын настоящего владельца завода – высокий, сутулый парень. Он по этому случаю специально прилетел в Москву. Говорил он невыразительно и вяло. Чувствовалось, что у него нет никакой заинтересованности в происходящем и он смотрит на Толяна как на досадную помеху, от которой нельзя избавиться и с которой приходится считаться. Его откровенно скучающий вид говорил о том, что считаться будут не слишком.
Гости начали задавать вопросы. Отвечали поочередно то Толян, то сын владельца. Одновременно начался обмен визитками. Коржик включился в процесс и вскоре его нагрудный карман оттопыривался от пачки разноцветных карточек директоров металлобаз. Ему было непонятно, как он, специалист по ценным бумагам, сможет их использовать в дальнейшем.
Вопросы иссякли, все плавно перетекли в ресторан на фуршет. Эта часть презентации интересовала всех гораздо больше. Многие снабженцы были знакомы друг с другом раньше и с ходу начали общаться на когда-то недоговоренные темы.
– Ты давно работаешь у Толяна? – спросил Коржик у Саши.
– Больше года.
– И как?
– Вроде ничего, – осторожно ответил тот.
– А с ним можно замутить бизнес?
– У меня не получилось.
Коржика ответ не обескуражил. «У тебя не получилось, – подумал он, – а у меня получится». В голове уже вовсю бурлили пары красных французских вин и коньяков, жизнь казалась прекрасной. И закуски были хороши.
Он оглянулся по сторонам. Баб не было совсем, если не считать Александру, одни только толстые снабженцы. Официантки попрятались. Толян куда-то пропал. Александра не вызывала у него вообще никаких эмоций. Коржик выбрал группу снабженцев, которая травила анекдоты, и присоединился к ней. Сюда же подтянулся и Саша. По мере опьянения он стал более словоохотливым и рассказал Коржику, что раньше работал в российском посольстве в Тегеране. «Интересная тема, – подумал Коржик уже зыбким рассудком. – Надо бы обмозговать ее на досуге».
– Не забыл? – спросил он у Коржика. – Сегодня едем в «Олимпик-пенту».
– Зачем?
– На презентацию нашего завода.
То, что у Толяна есть завод, Коржик знал давно. Хотя слово «есть» не вполне сюда подходило. У Толяна был не весь завод, а лишь блокирующий пакет акций, собранный непосильным трудом и с помощью многих партнеров. Но в умелых руках и он давал ощутимое влияние на производство.
– Почему я об этом не знал? – спросил Коржик.
– Так объявляли же еще месяц назад.
Коржик успокоился. Месяц назад он здесь еще не работал. Он ходил по агентствам и заполнял дурацкие анкеты про опыт работы.
Саша подхватил круглый красный баул из кожзама, похожий на баллон сжиженного газа.
– Пойдем, машина ждет.
Он заспешил вниз по ступенькам. Видно было, что куль тяжелый, но двигался Саша проворно, и Коржик не стал предлагать помощь. «Еще чего, – подумал он. – Я начальник – ты дурак, ты начальник – я дурак». Сейчас начальником был он.
Фазиль, водитель Толяна, ждал их во дворе. Толян уже был в «Пенте», а машину прислал за ними. Лариса не поехала, сославшись на занятость. Вместо нее в машину села Александра.
Водил Фазиль классно, как и подобает профессионалу. Ни тебе внезапных торможений, ни резких ускорений. Несмотря на обилие транспорта, машина шла мягко и плавно. Если закрыть глаза, начинало казаться, что ты и не в машине вовсе, а в лодке на пруду тихим вечером.
Коржик сидел на переднем сиденье. Левый бок у Фазиля оттопыривался. Там под курткой висел пневматический «макар» в желтой кобуре. Он как-то показывал его Коржику. Чучельный пистолет, а весит как настоящий – почти килограмм. У Коржика когда-то тоже был похожий, только газовый, но он быстро его продал. Ему не нравилось таскать с собой тяжести.
– Хорошо вам, – с завистью сказал Фазиль.
– Почему?
– Напьетесь на презентации.
– Там еще и выпивка будет? – удивился Коржик.
– А как же! Шеф заказал малый зал в ресторане.
Коржик в «Пенте» раньше не бывал и ему рассказали, что там много ресторанов, никак не меньше трех. В этот раз туда были приглашены все крупные металлоторговцы.
Сама «Пента» впечатления на Коржика не произвела. Гостиница как гостиница, довольно задрипанная, три с половиной звезды максимум. Но везде шла суета презентаций и конференций. Похоже, основной доход здесь получали именно от них и от последующих банкетов.
Саша смонтировал из содержимого баула большой трубчатый стенд с цветной фотографией Толянового завода. Александра разложила на столах буклеты.
– А крупный завод-то? – спросил Коржик.
– Я не был, – ответил Саша, – но говорят, что на фотографии уместилась его основная часть.
На снимке был изображен цех площадью тысяч десять-пятнадцать квадратных метров с линией сварки труб. Во все стороны летели искры. «Завод, стало быть, небольшой, – понял Коржик, – но линия хорошая, судя по надписям, немецкая».
Стали подтягиваться гости. Все были похожи на снабженцев из старых фильмов, только изрядно растолстевших.
К Коржику подлетел Толян.
– Знакомься со всеми, – сказал он, – потом пригодится.
Первым слово взял Толян. Он долго и обстоятельно расписывал достоинства своей продукции. Сказал, что покупать трубы следует через него, потому что завод в Сибири, а они, его торговый дом – в Москве. Цена будет одинаковой, а скорость сделки возрастет.
Журналисты из журнала «Металлоснабжение» фотографировали его на фоне стенда со снимком завода.
Потом краткую речь произнес сын настоящего владельца завода – высокий, сутулый парень. Он по этому случаю специально прилетел в Москву. Говорил он невыразительно и вяло. Чувствовалось, что у него нет никакой заинтересованности в происходящем и он смотрит на Толяна как на досадную помеху, от которой нельзя избавиться и с которой приходится считаться. Его откровенно скучающий вид говорил о том, что считаться будут не слишком.
Гости начали задавать вопросы. Отвечали поочередно то Толян, то сын владельца. Одновременно начался обмен визитками. Коржик включился в процесс и вскоре его нагрудный карман оттопыривался от пачки разноцветных карточек директоров металлобаз. Ему было непонятно, как он, специалист по ценным бумагам, сможет их использовать в дальнейшем.
Вопросы иссякли, все плавно перетекли в ресторан на фуршет. Эта часть презентации интересовала всех гораздо больше. Многие снабженцы были знакомы друг с другом раньше и с ходу начали общаться на когда-то недоговоренные темы.
– Ты давно работаешь у Толяна? – спросил Коржик у Саши.
– Больше года.
– И как?
– Вроде ничего, – осторожно ответил тот.
– А с ним можно замутить бизнес?
– У меня не получилось.
Коржика ответ не обескуражил. «У тебя не получилось, – подумал он, – а у меня получится». В голове уже вовсю бурлили пары красных французских вин и коньяков, жизнь казалась прекрасной. И закуски были хороши.
Он оглянулся по сторонам. Баб не было совсем, если не считать Александру, одни только толстые снабженцы. Официантки попрятались. Толян куда-то пропал. Александра не вызывала у него вообще никаких эмоций. Коржик выбрал группу снабженцев, которая травила анекдоты, и присоединился к ней. Сюда же подтянулся и Саша. По мере опьянения он стал более словоохотливым и рассказал Коржику, что раньше работал в российском посольстве в Тегеране. «Интересная тема, – подумал Коржик уже зыбким рассудком. – Надо бы обмозговать ее на досуге».
10
В коридоре раздался громкий неприятный смех. Как-будто кто-то царапал гвоздем по стеклу и усиливал звук через динамики. С похмелья это вызвало бы тошноту.
Коржик поднял голову. В кабинет Толяна прошел высокий худой человек лет тридцати пяти в сопровождении Ларисы. Он смеялся над какой-то ее шуткой. Раньше Коржик его не видел. Такой смех вполне мог бы быть у вампира в черном плаще с красным подбоем в фильме ужасов.
Вскоре Лариса вышла, а незнакомец остался в кабинете.
– Кто это? – спросил Коржик.
– Полторацкий, – ответила Лариса, – наш партнер.
– Мелодичный смех, – заметил Коржик, – как колокольчик.
– Да уж, – согласилась она, – аж уши болят.
– И у меня. Наверное, он смеется ультразвуком.
– Возможно. Но человек он хороший.
– И чем же?
– Он дает нам объем работ.
– Как это?
– Что-то вроде субподряда.
– Тогда пусть смеется, – разрешил Коржик. – А что за работы?
– Скоро Анатолий тебе сам все расскажет.
Когда Полторацкий ушел, Толян позвал в кабинет Ларису и Коржика.
– Мы выиграли тендер по поставке труб и цемента для нефтяников, – объявил он. – Объемы большие. Нужно этим заняться.
Объяснял Толян плохо. Четкое и ясное изложение мыслей давалось ему с трудом. Вернее, вообще не давалось. Соображал он очень быстро, но рассказать о том, что сообразил, почти не мог. Приходилось тащить из него все слова, словно клещами. Коржик еще не привык к этой его особенности и часто попадал впросак.
– Ну, трубы у нас есть, – сказал он, – осталось найти цемент.
– Труб у нас нет, – поправил Толян.
– А завод?
– Он производит не те трубы. Нужны цельнотянутые, а завод делает сварные.
– А поменяться ни с кем нельзя?
– Вот этим ты и займешься. Наверняка, можно. Изучи рынок.
– Ладно. А цемент?
– С цементом сложнее. Нужно искать лежащее предприятие и вдыхать в него жизнь.
– Как?
– Финансами.
– Не вопрос – были бы деньги, – Коржик был полон энтузиазма.
– Но это не все.
– А что еще?
– Цементный завод должен быть как можно ближе к нефтяникам, а то тариф за железную дорогу съест всю прибыль.
– Цемент тоже мой?
Толян кивнул.
– Мне нужны будут помощники, – сказал Коржик.
– Возьмешь Сашу Шлыкова. Еще одного человека мы примем специально на трубы – с металлургическим образованием и связями в этой сфере.
Он повернулся к Ларисе:
– Свяжись с агентствами, пусть подбирают кандидатов.
Лариса кивнула.
– Все, приступай. График поставок и объемы здесь, – он передал Коржику несколько листов. – И обзвони людей с презентации, может, что-нибудь найдешь у них.
Коржик поднял голову. В кабинет Толяна прошел высокий худой человек лет тридцати пяти в сопровождении Ларисы. Он смеялся над какой-то ее шуткой. Раньше Коржик его не видел. Такой смех вполне мог бы быть у вампира в черном плаще с красным подбоем в фильме ужасов.
Вскоре Лариса вышла, а незнакомец остался в кабинете.
– Кто это? – спросил Коржик.
– Полторацкий, – ответила Лариса, – наш партнер.
– Мелодичный смех, – заметил Коржик, – как колокольчик.
– Да уж, – согласилась она, – аж уши болят.
– И у меня. Наверное, он смеется ультразвуком.
– Возможно. Но человек он хороший.
– И чем же?
– Он дает нам объем работ.
– Как это?
– Что-то вроде субподряда.
– Тогда пусть смеется, – разрешил Коржик. – А что за работы?
– Скоро Анатолий тебе сам все расскажет.
Когда Полторацкий ушел, Толян позвал в кабинет Ларису и Коржика.
– Мы выиграли тендер по поставке труб и цемента для нефтяников, – объявил он. – Объемы большие. Нужно этим заняться.
Объяснял Толян плохо. Четкое и ясное изложение мыслей давалось ему с трудом. Вернее, вообще не давалось. Соображал он очень быстро, но рассказать о том, что сообразил, почти не мог. Приходилось тащить из него все слова, словно клещами. Коржик еще не привык к этой его особенности и часто попадал впросак.
– Ну, трубы у нас есть, – сказал он, – осталось найти цемент.
– Труб у нас нет, – поправил Толян.
– А завод?
– Он производит не те трубы. Нужны цельнотянутые, а завод делает сварные.
– А поменяться ни с кем нельзя?
– Вот этим ты и займешься. Наверняка, можно. Изучи рынок.
– Ладно. А цемент?
– С цементом сложнее. Нужно искать лежащее предприятие и вдыхать в него жизнь.
– Как?
– Финансами.
– Не вопрос – были бы деньги, – Коржик был полон энтузиазма.
– Но это не все.
– А что еще?
– Цементный завод должен быть как можно ближе к нефтяникам, а то тариф за железную дорогу съест всю прибыль.
– Цемент тоже мой?
Толян кивнул.
– Мне нужны будут помощники, – сказал Коржик.
– Возьмешь Сашу Шлыкова. Еще одного человека мы примем специально на трубы – с металлургическим образованием и связями в этой сфере.
Он повернулся к Ларисе:
– Свяжись с агентствами, пусть подбирают кандидатов.
Лариса кивнула.
– Все, приступай. График поставок и объемы здесь, – он передал Коржику несколько листов. – И обзвони людей с презентации, может, что-нибудь найдешь у них.
11
На самом деле тендер выиграл Полторацкий. Кто-то из его приятелей работал в нефтяной компании и помог все устроить. Но ни цемента, ни труб у Полторацкого не было, и он не знал, где их взять. А если и знал, то не хотел этим заниматься. По этой причине он передал контракт Толяну. Тот заверил, что раз у него есть завод, то вопрос с трубами он как-нибудь решит, а уж с цементом – и подавно. Толян соврал – трубы с его завода не годились, а цемента у него отродясь не было. Но он решил, что после презентации завода в «Пенте» обладает достаточными связями. И то и другое он скинул на Коржика. Это помимо обязанностей заместителя финансового директора, которых, по правде сказать, оказалось немного, потому что фирма была левая, отчетов не сдавала и налогов не платила.
То, как Толян устроил все с налогами, вызывало восхищение Коржика. Раз налоговая наглеет и берет за горло, – решил Толян, – хрен ей в сумку – вообще ничего не получит.
В то время, когда законопослушные предприниматели пыхтели и исправно перечисляли все платежи, штрафы и пени, давали взятки и всячески ублажали толстых налоговых инспекториц, Толян просто исчез из поля зрения фискальных органов. Офис он арендовал как частное лицо и не на свое имя. По документам это был не офис, а большая квартира. Все важные договора подписывал от имени своего кипрского офшора. Для платежей открыл счет физического лица в литовском банке и дал ему кодовое название «Марс». А в России открыл TOO «Марс» с вечно нулевым балансом и подставным директором. Зарегистрировал его в глубокой провинции. Деньги по договорам, которые в России заключало TOO «Марс», уходили на счет клиента «Марс» в Литву, откуда Толян рассылал их кому нужно и за что требуется.
Схема работала без сбоев. Для откровенной прокачки денег Толян еще покупал фирмы-однодневки, а то и вовсе заказывал фальшивые печати с первым пришедшим на ум словом. Так и накопилось в коробке за подвесным потолком больше двадцати «колотушек». Налоговики просто не предполагали, что есть предприниматели, способные на такую наглость. Но они существовали, и Толян был одним из них.
Таких квартир в центре Москвы существовало множество, и никто не знал, что находится за очередной обшарпанной дверью – жилье или офис. А если офис, то какой – законопослушный или левый.
Как человек, достаточно натерпевшийся в свое время от беспредела налоговиков, Коржик только одобрял такое ведение бизнеса, но как клерк, желавший получить официальную должность и нормальную запись в трудовой, – нет. Однако выбирать не приходилось.
Он стал искать трубы. Все толстожопые снабженцы, бывшие на презентации, выкатили цены со своими накрутками, при которых поставки нефтяникам теряли всякий смысл. «Зря мы их поили», – подумал Коржик. Один из снабженцев, оказавшийся слегка больным на голову, после того как Коржик отказался от его предложения, позвонил Толяну и пожаловался, что он дал Коржику очень хорошие цены, а тот не хочет их брать. А он уже зарезервировал трубы на заводе и по этой причине несет убытки.
Толян прибежал к Коржику.
– Чего он хочет? Поговори с ним.
– Как его зовут?
– Игорь Петрович.
Коржик взял трубку и услышал довольно неприятный скрипучий голос.
– А, Игорь Петрович! – развязно сказал он. – Сколько лет сколько зим!
Игорь Петрович напрягся и сурово ответил:
– Ни одного лета, ни одной зимы.
– Возможно, – согласился Коржик. – Ну, так что же вы хотели?
Игорь Петрович пересказал Коржику свое видение истории с трубами.
– Не так все было, – мягко поправил его Коржик. – Вы все перепутали. Не просил я вас резервировать трубы. Я только сказал, что подумаю. А подумав, решил, что брать не буду.
– Почему?
– Потому что у вас офигенные цены.
– У нас нормальные цены! – обиделся Игорь Петрович. – И я настаиваю, что вы зарезервировали.
– Ну, насчет цен – это, что называется «обдури прохожего», – ответил Коржик. – Я вам не лох, чтобы брать по таким ценам. А насчет резервирования – вы можете это доказать?
Пауза.
– Нет.
– Мы с вами что-нибудь подписывали?
– Нет.
– Все, друг мой, до свидания! Будут деньги – заходи.
Коржик положил трубку. Толян, стоявший рядом, одобрительно хмыкнул. Офисные тетки смеялись.
– Ты действительно не просил зарезервировать трубы? – спросил Толян.
– Абсолютно! – заверил его Коржик на голубом глазу.
На самом деле он этого уже не помнил – так много металлоторговцев он обзвонил. Ну, может, и просил. Но это только оттого, что не разобрался тогда в ценах. А когда понял – ничего другого не оставалось, как отказаться.
Трубы нужны были срочно и задешево. Коржик стал звонить на заводы, но нужных цен и там не оказалось. Цены были лишь слегка дешевле, чем в Москве. Относительно дешево стоили лежалые и некондиционные трубы. Первые можно было найти в госрезерве, а вторые – у провинциальных дилеров.
К некондиционным относились трубы не круглого, а немного эллипсного сечения, приплюснутые с боков, а также укороченной длины – пять метров вместо положенных семи с половиной. Для Коржика годились те и те.
Он стал искать дилеров в провинции и тут дело сдвинулось. Ему активно помогал Саша, а потом приняли еще и Субботина, который был профессиональным металлургом – имел диплом института стали и сплавов и работал раньше в министерстве черной металлургии. Но на деле все это оказалось неважно. Только и того, что он знал технологический процесс, но хрен ли с того? Дешевых труб от этого больше не стало.
Из всех, кто был на презентации, действительно полезным оказался лишь один трейдер из Белгорода. Он отгрузил Коржику львиную долю продукции по нормальным ценам. За первую партию Толян заплатил ему наличкой, а вторую получил в долг и долго не отдавал деньги. У него как раз возникла срочная потребность в другом месте, и все деньги уходили туда. Белгородский трейдер оборвал все телефоны Толянового офиса. Он слал факсы и мейлы. Коржик ничем не мог ему помочь – денег не было совсем. Пару раз Лариса отправляла в Белгород фальшивые платежки, и трейдер, в изнеможении, затихал. Но деньги по ним не поступали, и вскоре все начиналось сначала. Наконец, белгородец явился в Москву лично. Был он настроен решительно, и его сопровождал двухметровый охранник в бронежилете под пиджаком. Коржик пожал руку ему, а затем не представленному охраннику. Тот ответил на рукопожатие весьма неохотно – ему требовалось все время иметь свободные руки, чтобы защищать хозяина, если чего – выхватить пистолет там или, взяв его на руки, выпрыгнуть в окно, а в офис бросить гранату.
То, как Толян устроил все с налогами, вызывало восхищение Коржика. Раз налоговая наглеет и берет за горло, – решил Толян, – хрен ей в сумку – вообще ничего не получит.
В то время, когда законопослушные предприниматели пыхтели и исправно перечисляли все платежи, штрафы и пени, давали взятки и всячески ублажали толстых налоговых инспекториц, Толян просто исчез из поля зрения фискальных органов. Офис он арендовал как частное лицо и не на свое имя. По документам это был не офис, а большая квартира. Все важные договора подписывал от имени своего кипрского офшора. Для платежей открыл счет физического лица в литовском банке и дал ему кодовое название «Марс». А в России открыл TOO «Марс» с вечно нулевым балансом и подставным директором. Зарегистрировал его в глубокой провинции. Деньги по договорам, которые в России заключало TOO «Марс», уходили на счет клиента «Марс» в Литву, откуда Толян рассылал их кому нужно и за что требуется.
Схема работала без сбоев. Для откровенной прокачки денег Толян еще покупал фирмы-однодневки, а то и вовсе заказывал фальшивые печати с первым пришедшим на ум словом. Так и накопилось в коробке за подвесным потолком больше двадцати «колотушек». Налоговики просто не предполагали, что есть предприниматели, способные на такую наглость. Но они существовали, и Толян был одним из них.
Таких квартир в центре Москвы существовало множество, и никто не знал, что находится за очередной обшарпанной дверью – жилье или офис. А если офис, то какой – законопослушный или левый.
Как человек, достаточно натерпевшийся в свое время от беспредела налоговиков, Коржик только одобрял такое ведение бизнеса, но как клерк, желавший получить официальную должность и нормальную запись в трудовой, – нет. Однако выбирать не приходилось.
Он стал искать трубы. Все толстожопые снабженцы, бывшие на презентации, выкатили цены со своими накрутками, при которых поставки нефтяникам теряли всякий смысл. «Зря мы их поили», – подумал Коржик. Один из снабженцев, оказавшийся слегка больным на голову, после того как Коржик отказался от его предложения, позвонил Толяну и пожаловался, что он дал Коржику очень хорошие цены, а тот не хочет их брать. А он уже зарезервировал трубы на заводе и по этой причине несет убытки.
Толян прибежал к Коржику.
– Чего он хочет? Поговори с ним.
– Как его зовут?
– Игорь Петрович.
Коржик взял трубку и услышал довольно неприятный скрипучий голос.
– А, Игорь Петрович! – развязно сказал он. – Сколько лет сколько зим!
Игорь Петрович напрягся и сурово ответил:
– Ни одного лета, ни одной зимы.
– Возможно, – согласился Коржик. – Ну, так что же вы хотели?
Игорь Петрович пересказал Коржику свое видение истории с трубами.
– Не так все было, – мягко поправил его Коржик. – Вы все перепутали. Не просил я вас резервировать трубы. Я только сказал, что подумаю. А подумав, решил, что брать не буду.
– Почему?
– Потому что у вас офигенные цены.
– У нас нормальные цены! – обиделся Игорь Петрович. – И я настаиваю, что вы зарезервировали.
– Ну, насчет цен – это, что называется «обдури прохожего», – ответил Коржик. – Я вам не лох, чтобы брать по таким ценам. А насчет резервирования – вы можете это доказать?
Пауза.
– Нет.
– Мы с вами что-нибудь подписывали?
– Нет.
– Все, друг мой, до свидания! Будут деньги – заходи.
Коржик положил трубку. Толян, стоявший рядом, одобрительно хмыкнул. Офисные тетки смеялись.
– Ты действительно не просил зарезервировать трубы? – спросил Толян.
– Абсолютно! – заверил его Коржик на голубом глазу.
На самом деле он этого уже не помнил – так много металлоторговцев он обзвонил. Ну, может, и просил. Но это только оттого, что не разобрался тогда в ценах. А когда понял – ничего другого не оставалось, как отказаться.
Трубы нужны были срочно и задешево. Коржик стал звонить на заводы, но нужных цен и там не оказалось. Цены были лишь слегка дешевле, чем в Москве. Относительно дешево стоили лежалые и некондиционные трубы. Первые можно было найти в госрезерве, а вторые – у провинциальных дилеров.
К некондиционным относились трубы не круглого, а немного эллипсного сечения, приплюснутые с боков, а также укороченной длины – пять метров вместо положенных семи с половиной. Для Коржика годились те и те.
Он стал искать дилеров в провинции и тут дело сдвинулось. Ему активно помогал Саша, а потом приняли еще и Субботина, который был профессиональным металлургом – имел диплом института стали и сплавов и работал раньше в министерстве черной металлургии. Но на деле все это оказалось неважно. Только и того, что он знал технологический процесс, но хрен ли с того? Дешевых труб от этого больше не стало.
Из всех, кто был на презентации, действительно полезным оказался лишь один трейдер из Белгорода. Он отгрузил Коржику львиную долю продукции по нормальным ценам. За первую партию Толян заплатил ему наличкой, а вторую получил в долг и долго не отдавал деньги. У него как раз возникла срочная потребность в другом месте, и все деньги уходили туда. Белгородский трейдер оборвал все телефоны Толянового офиса. Он слал факсы и мейлы. Коржик ничем не мог ему помочь – денег не было совсем. Пару раз Лариса отправляла в Белгород фальшивые платежки, и трейдер, в изнеможении, затихал. Но деньги по ним не поступали, и вскоре все начиналось сначала. Наконец, белгородец явился в Москву лично. Был он настроен решительно, и его сопровождал двухметровый охранник в бронежилете под пиджаком. Коржик пожал руку ему, а затем не представленному охраннику. Тот ответил на рукопожатие весьма неохотно – ему требовалось все время иметь свободные руки, чтобы защищать хозяина, если чего – выхватить пистолет там или, взяв его на руки, выпрыгнуть в окно, а в офис бросить гранату.