Все это воздействует на мировую экономику, в том числе на динамику цен на углеводороды (нефть и газ). Это уже не экономика со своими внутренними закономерностями, а гигантская планетарная система, в которой целесообразные и логичные действия переплетаются с хаотическими процессами под влиянием глобальных спекулянтов. При этом проявляется полная беспомощность мирового сообщества влиять на нее, в том числе со стороны международных организаций, что деформирует естественное протекание мирового делового цикла, особенно в части ценообразования (нефть, газ, металлы, лесная продукция, продовольствие и пр.).
   Одновременно резко снизилась эффективность таких международных учреждений, как МВФ, Всемирный банк, ВТО и др., которые в предыдущие десятилетия так или иначе способствовали регулированию движения мировых финансовых потоков, товаров и услуг. Ныне, под ударами глобализации, развивающейся спонтанно, это их движение становится все более неуправляемым, угрожая «взорвать» и финансовую, и всю экономическую систему мира, становящуюся крайне неравновесной. К тому же лидеры ведущих стран мира и их элитарные страты не в состоянии понять основные проблемы современности и сконцентрировать силы на их решении (экономические, политические, социальные, экологические), включая проблемы энергообеспечения и продовольствия.
   Однако пока цены на нефть и газ имеют повышательную тенденцию в мировой экономике, в России будет продолжать поступать непрерывным потоком доходы от нефтегазового ресурса как товара. Это будет создавать дополнительные преимущества для роста и развития. Специфика ситуации состоит ныне в том, что фактором социально-экономического развития страны выступает уже сама власть – государство, созданное Ельциным, усовершенствованное Путиным, изменяющееся после прихода в Кремль президента Медведева, с его перенасыщенностью административной бюрократией, неэффективным механизмом государственного управления, ущербной экономической и социальной политикой.

Финансовая база политического режима

   Предсказать временные пределы действия существующей крайне неустойчивой системы – сложно, поскольку вся политика государства определяется весьма узким кругом верхушки правящей высшей бюрократии в рамках действующего политического режима. Нарастание напряженности в любой из подсистем общества в условиях замедления поступления мощного потока финансовых ресурсов, обеспечивающих функционирование этой в высшей степени «затратной модели» политического режима, может вызвать возмущения в ней и, соответственно, самый серьезный кризис. С определенной долей вероятности можно сказать, что эта система, во-первых, выступает как определенный симбиоз между «мягкой» и «жесткой» моделями (при полной лояльности бизнес-сообществ к политическому истеблишменту); во-вторых, она в высшей степени затратная и покоится на единственной материальной базе – огромных финансовых ресурсах, которыми бесконтрольно распоряжается политический режим Владимира Путина; в-третьих, параллельно происходит становление определенных элементов политического режима президента Дмитрия Медведева, который, однако, имеет ограниченные финансовые ресурсы.
   Сторонники «мягкого авторитаризма» (антипод – «жесткий авторитаризм») полагают, что модель либеральной демократии невозможна для стран со слабо развитым гражданским обществом, неразвитыми традициями общественной самодеятельности граждан, зачаточным состоянием местного самоуправления и т.д. (См.: Darendorf R. Can We Combine opportunity with civil Society and political Liberty? – The Responsible Community. 1995. Vol. 25, N 1.) Мне эта точка зрения не представлялась достаточно обоснованной. Во всяком случае, я твердо был убежден в том, что после подавления Верховным Советом мятежа кремлевских соратников Горбачева в августе 1991 г. в России сложились совершенно уникальные условия своего рода единственный исторический шанс, которые позволяют нам, российским руководителям, избрать любую модель общественно-экономического развития, при условии, что мы не допустим ухудшения положения людей. Это был своеобразный «общественный договор» между обществом и народом. Вот в тех условиях я занял позиции необходимости осуществления изменений в направлении трансформации социализма в «мягкий капитализм». Отметим при этом, что свободу обществу дали горбачевские реформы в рамках социализма. Мы же в Верховном Совете осуществили дальнейшее развитие прав и свобод граждан и ставили задачу добиться существенного подъема материальной жизни людей через введение капиталистических отношений, энергично стимулируя развитие множества альтернативных форм собственности. Мы не ставили задачу обогатить группы мошенников за счет государственного достояния, которые сформировались в крайне реакционный олигархат, удушающий общество.
   Поддержка народом Верховного Совета и президента Ельцина в поставгустовский (1991) период приближалась к 100%. Что сделал Ельцин с этой почти абсолютной народной поддержкой? – Он ее уничтожил. В течение 3 месяцев после подавления ГКЧП, в этот самый критический период для СССР и России, – он вначале попросту бездействовал. Разогнал Российское правительство во главе с Иваном Силаевым, оставив страну без управляющей системы. Не дал ослабленному Горбачеву сформировать Союзное правительство, плетя против него интрижки. «Готовился» к Беловежским соглашениям – чего там готовиться? – вся эта «тройка» авантюристов со своими бездарными помощничками написала наспех такого рода «бумажки», которые трудно назвать как по форме, так и по содержанию «международными соглашениями». А затем президент, объявив «ценовую либерализацию», мгновенно превратил весь народ в бедняков, ярых ненавистников всякой российской власти – и президентской, и парламентарной. Далее привел в правительство государственно безответственных людей, не знающих ни экономики, ни социализма, ни капитализма, не способных вообще к какой-либо позитивной деятельности.
   Так были похоронены благоприятные возможности для проведения самых глубоких изменений в интересах абсолютного большинства населения, причем без социальных потрясений и экономических затруднений. База, и весьма прочная, существовала – экономика была сильной и устойчивой, она была лишь парализована неудачами предыдущих произвольных инноваций. И общая почва для таких изменений была уже подведена, и деятельностью Российского парламента и правительства во главе с Иваном Силаевым, начиная с весны – лета 1990 г.
   Результаты гайдаровско-черномырдинской деятельности 19921998 гг.: экономические потери России (не считая стремительного роста коэффициента смертности, заболеваний, безработицы и пр.) оказались более значительными, чем потери в период Великой Отечественной войны 19411945 гг.Эти последние были возмещены превышением объема произведенного ВВП уже в 1948 г., который превысил его довоенный объем, то есть всего лишь за 3 года. А спад производства в России, благодаря деятельности ельцинских правительств, оказался настолько значительным, что для достижения уровня ВВП 19891990 гг. понадобилось ...16 лет! и лишь в 2006 г., как объявил Статистический комитет России, ВВП составил объем, равный ВВП, произведенного в последнем (1990) году существования социализма! Причем в определяющей степени этот результат объясняется ростом мировых цен на нефть и газ, экспортируемых Россией в возрастающих объемах на мировые рынки. Вот таковы буквально смертельные результаты Ельцина и его соратников, что надо знать всему российскому обществу. Это понимание очень важно и в том плане, что оно позволило бы более критически отнестись к неоельцинистам во власти, которые с дьявольским упрямством продолжают славить Ельцина, Гайдара, Черномырдина (да пусть славят!), но самое главное, продолжают осуществлять ельцинско-гайдаровскую политику, разорительную, дорогостоящую. Она, эта политика, не дает эффективно, с пользой для общества использовать имеющиеся в распоряжении государства огромные ресурсы.
   
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента