Рябинин Борис Степанович. «Шерхан» против электрического ската

   С этими словами Крылов отпер дверь, и они вошли внутрь.
   – Как это все? – удивился Хохлов. – Что-то на тебя это не похоже. Ты что, не проявил активности, или тебя отшили?
   – Да не проявлял я никакой активности.
   – Это почему? Разочаровался?
   – Не в этом дело. Знаешь, она такая скромная, молоденькая девочка. Я просто чувствовал бы себя растлителем малолетних.
   – Чего же ты тогда поперся с ней на этот концерт?
   – Сам не знаю. Давай сменим тему.
   – Как хочешь.
   Хохлов был так удивлен, что даже не обиделся.
   Пока сварили и выпили кофе, прошло минут сорок. Житков не появлялся.
   Хохлов выразил желание сбегать за газетами.
   Крылов не возражал.
   Газеты были прочитаны часам к одиннадцати. От Житкова по-прежнему не было никаких известий. Крылов стал волноваться.
   – Может быть, с ним что-нибудь случилось?
   На него это не похоже.
   – Не думаю, – успокоил его Хохлов, – он ведь предупредил, что задержится.
   – Интересно, что это он затеял?
   – Потерпи немного. Сам все расскажет.
   Совет был хорош. Тем более что ничего другого, как терпеть, не оставалось.
   Житков позвонил в двенадцать. Трубку взял Крылов.
   – Алло.
   – Привет, Сережа. Как вы там?
   – Да мы-то на месте, как приказано. Вот где ты пропадаешь?
   – Потом все расскажу. Позови Игоря.
   – Тебя требует, – буркнул Крылов, передавая трубку другу.
   – Слушаю, – произнес Хохлов в трубку.
   Потом он некоторое время молчал, слушая Житкова. Крылов, как ни старался, ничего не расслышал. Параллельную трубку он не взял из гордости.
   – Хорошо.., я все понял.., выезжаю, – отрывисто произнес в трубку Хохлов и передал ее другу:
   – Тебя. А я побежал.
   – Сергей? – донесся из трубки голос Житкова.
   – Да, я.
   – Игорь мне нужен. А ты пока остаешься в резерве. Не отходи от телефона.
   – Долго?
   – Наверное, долго.
   – Может быть, я тогда домой поеду? Чего я здесь один как сыч буду торчать? Телефон и там ведь есть.
   – Это хорошая мысль. Отдыхай пока. Но от телефона ни на шаг. Договорились?
   – Договорились.
   – Ну пока.
   Трубка отозвалась короткими гудками. Крылов бросил ее на место и вышел из офиса.
   * * *
   Дома было чем заняться. Крылов посмотрел телевизор, почитал книгу. Проголодавшись, он пожарил себе яичницу с колбасой. Поев, лег на диван с книгой в руках и незаметно задремал.
   Разбудил его телефонный звонок Житкова.
   – Сергей?
   – Я, – зевнул он в трубку.
   – Спишь?
   – Солдат спит, а служба идет, – справедливо заметил Крылов.
   – Просыпайся. Страна зовет тебя на подвиг.
   – И что стране от меня надо?
   – Мне тут Игорь порассказал о твоем вчерашнем времяпровождении.
   – И что?
   – Можешь повторить?
   – В каком смысле? – испугался Крылов. – Второй раз на Киркорова я не пойду. Хоть звезду Героя России мне пообещайте. Я надеюсь, что он уже и уехал отсюда.
   – Да я не Киркорова имею в виду.
   – А что?
   – С Олей ты можешь сегодня вечером встретиться?
   – Конечно, могу. А тебе это зачем?
   – Потом расскажу. Не телефонный разговор.
   – Ну ладно. Встречусь я с ней, а дальше что?
   – Своди ее куда-нибудь, потом погуляй.
   Примерно как вчера. Понял?
   – Чего не понять. А дальше что?
   – А дальше самое главное. Слушай внимательно и ничего не перепутай. Это очень важно.
   – Ладно, не пугай. Чего там?
   – Расстанешься с ней не раньше двенадцати часов вечера. Перед расставанием вскользь обронишь, лучше даже чтобы она сама об этом завела разговор, а ты ей сообщишь по секрету, что ее шеф, Бутлер, замешан в этих убийствах…
   – Это что, шутка?
   – Нет, это чистая правда. Так вот, скажешь, что выдан ордер на его арест и его арестуют дома завтра рано утром…
   – Это тоже чистая правда?
   – Не совсем. Его арестуют гораздо раньше.
   Но ты скажешь именно так. Понял?
   – То, что ты говоришь, я, естественно, понял. Дикция у тебя хорошая. А вот что ты там затеял, я понять не в состоянии. Да это, насколько я понял, в данный момент от меня и не требуется.
   – Совершенно верно.
   – Я могу только предположить, что кто-то из сообщников убийцы пользуется Олей как источником информации. Может быть, даже помимо ее воли. Верно?
   – Ты угодил почти в самое яблочко. Только не истязай себя понапрасну. Я тебе все сегодня же объясню.
   – А мы что, сегодня еще встретимся?
   – Обязательно. После того как расстанешься с Ольгой, срочно хватаешь мотор и едешь на квартиру Бутлера. Мы там тебя будем ждать.
   Понял?
   – Понял. А где он живет?
   – Записывай адрес.
   Житков продиктовал адрес и положил трубку.
   Крылов посмотрел на часы. Они показывали без четверти пять. Пора было подумать о том, как провести сегодняшний вечер.
   * * *
   Удалось достать только билеты на оперу. На «Травиату». Крылов не знал, как Ольга относится к опере, но справедливо полагал, что раз он смог пойти с ней на Киркорова, то теперь ее очередь пойти с ним туда, куда он ее поведет. Проблема была в том, что он сам к опере никак не относился. В том смысле, что он толком не знал, любит ли он оперу или нет. Единственный раз в жизни, когда он там был, а это случилось лет десять-двенадцать назад, тогда он еще был студентом политехнического института и пошел туда с друзьями по разнарядке профкома, самые яркие впечатления оставил в его сознании буфет театра оперы и балета, где они с приятелем и провели весь второй акт. Несмотря на то что даже и в буфете музыка и пение были прекрасно слышны, он сейчас мучительно пытался вспомнить, какую именно оперу он слушал в прошлый раз.
   Обидно, если это тоже была «Травиата».
   Ольге на работу он позвонил из телефона-автомата сразу после того, как купил билеты.
   Как он и ожидал, она легко и даже, как ему показалось, радостно согласилась пойти на «Травиату». Встретиться договорились, как и вчера, перед входом в театр за полчаса до начала спектакля.
   Сам спектакль произвел на Крылова гораздо более приятное впечатление, чем концерт Киркорова. Хотя и не настолько сильное, чтобы у него появилось стремление пойти в оперу в ближайшие десять-двенадцать лет. Да, окончательно решил он во втором акте, десять-двенадцать лет – самый оптимальный перерыв в посещении оперного театра; классика не терпит суеты.
   Этот срок, оказывается, тем еще хорош, что забываешь, какую, собственно, оперу ты слушал в прошлый раз, и можно просто брать билеты на любую.
   Ольга, кажется, тоже была вполне довольна спектаклем.
   После его окончания они зашли в ресторан поужинать. Получив зарплату и премиальные из гонорара, выплаченного Ягодиным, Крылов не был стеснен в средствах. Кроме того, сегодняшний ужин, по идее, был обязан оплатить Житков из оборотных средств предприятия как расходы на выполнение задания. В конце концов, это была его идея – встречаться сегодня с Ольгой.
   Эти соображения, а также благодушное настроение, возникшее после благотворного общения с классикой, побудили Крылова помимо бутылки шампанского заказать еще сто пятьдесят граммов коньяка.
   Во время ужина разговор шел об искусстве вообще и об оперном в частности. Потом вспомнили концерт Киркорова, и Крылову из вежливости пришлось сказать в его адрес несколько похвальных слов. При этом он порадовался, что предусмотрительно заказал коньяк. Без его стимулирующего действия эти слова вполне могли застрять у него в горле. От поп-музыки разговор самым естественным образом перешел к организованной преступности. Потом вспомнили об убийстве четы Кривопаловых.
   – Ну и как продвигается твое следствие по этому делу? – спросила Ольга, положив в рот виноградину, взятую из стоявшей в середине столика красивой вазы богемского стекла.
   Единственный видимый прогресс в их отношениях заключался в том, что вчера они перешли на «ты».
   – Как тебе сказать… – неопределенно начал отвечать Крылов, поглядев на часы.
   Он вспомнил, что Житков не велел отпускать Ольгу раньше двенадцати часов. Сейчас было без четверти двенадцать. Значит, вопрос задан вовремя.
   – Ответь как-нибудь, если это не секрет, конечно, – отреагировала Ольга на затянувшееся молчание Крылова.
   – Вообще-то это действительно секрет. Но тебе, разумеется, я могу в общих чертах кое-что сообщить.
   – Что именно?
   – Только ты должна мне обещать, что никому…
   – И никогда ничего не расскажу, – насмешливо закончила она. – Конечно, обещаю.
   Да и кому это, собственно, так уж интересно?
   – Не знаю, не знаю. Кому-то точно интересно.
   – Ну хорошо. Не томи, рассказывай.
   – В общем, завтра своего шефа, Бутлера, можешь на работе не ждать. Не придет.
   Крылов откинулся на спинку стула, наслаждаясь произведенным впечатлением.
   – Это еще почему? – изумилась Ольга.
   – Выяснилось, что он замешан во всех этих убийствах. Сегодня прокурор подписал ордер на его арест, и завтра утром прямо дома его арестуют и тут же сделают обыск.
   – Ты в этом уверен?
   – Абсолютно.
   – Просто не верится. Но зачем он это сделал?
   – Оля, я и так сказал тебе больше, чем имел право. Кроме того, я и сам не все пока знаю".
   Потерпи немного. Скоро все станет известно.
   – Я просто потрясена. Наверное, мне пора идти домой. Проводи меня, пожалуйста.
   Крылов посмотрел на часы. Стрелки почти слились на цифре двенадцать.
   – Хорошо, – согласился он, знаком подзывая официанта, – сейчас расплатимся и пойдем.
   По дороге Ольга молчала, напряженно о чем-то размышляя. Видно было, что известие о грядущем аресте шефа произвело на нее очень сильное впечатление. И это было неудивительно.
   Крылов ее хорошо понимал.
   В подъезде дома, чтобы поддержать девушку морально, а также, по-видимому, под влиянием выпитого в ресторане коньяка, Крылов сделал попытку продвинуть их отношения в известном направлении. Однако Ольга мягко отстранилась и прошептала:
   – Нет, Сережа, только не сейчас. После твоего сообщения я совершенно выбита из колеи.
   У меня все мысли совершенно о другом. До свидания. Позвони мне попозже.
   – Обязательно. Я тебя понимаю. До свидания.
   Выйдя из подъезда, Крылов подумал о том, что испытываемое им в данный момент чувство выполненного долга – плохая замена чувству глубокого удовлетворения, испытанному им при выполнении предыдущего аналогичного задания шефа. Тяжело вздохнув, он махнул рукой проезжавшему по хорошо освещенной улице такси.

Глава 21

   Позвонив в бронированную, отделанную ореховым деревом дверь квартиры Виктора Степановича Бутлера, Крылов услышал за ней чьи-то тяжелые шаги. Дверь открыл высокий плотный мужчина, в котором он узнал капитана Иванова.
   Того самого, который руководил неудачным арестом Юлии Тарасовны Кривопаловой.
   – А, это ты, Серега. Привет. Заходи. Чувствуй себя как дома.
   Войдя в гостиную, Крылов обнаружил, что там полно народа. Кроме потерявшего весь свой лоск хозяина, сидевшего на диване в халате со скованными наручниками руками, в креслах и на стульях, кому как повезло, сидели: Черных, Житков с Хохловым и, что больше всего его поразило, Василий Тихонович Ягодин. Судя по царившему в квартире беспорядку, обыск уже закончился.
   – Ну что, – обратился к Крылову следователь Черных, видимо считавший себя в этой компании самым главным, – вы выполнили распоряжение Павла Ивановича?
   – Я всегда выполняю поручения Павла Ивановича, – нехотя ответил Крылов.
   Ему не понравился надменный, как ему показалось, тон следователя прокуратуры.
   Житков знаком из-за спины Черных показал ему, что не надо лезть в бутылку, а устно попросил:
   – Расскажи подробнее, что ты ей сказал?
   – Да все как ты велел. Просил ее никому не говорить.
   – А она что?
   – Обещала. Сказала, что очень поражена этим известием. Вот и все. А что, собственно, здесь происходит? Можете вы мне объяснить?
   – И мне заодно, – угрюмо добавил стоявший рядом с Крыловым в проеме двери одетый в штатское капитан Иванов.
   – Все вопросы к Павлу Ивановичу, – кивнул головой в сторону Житкова Черных. – Я имею только весьма ограниченную по объему информацию, непосредственно касающуюся участия в убийствах присутствующего здесь господина Бутлера. Кого и к какому времени мы еще здесь поджидаем, я не знаю.
   – Минуту терпения, господа, очень скоро ваше законное любопытство будет полностью удовлетворено, – успокоил Житков общественность. – Позвольте только маленький вопрос хозяину. Виктор Степанович, – обернулся он к мрачно молчавшему Бутлеру, – не откажите в любезности ответить, в котором часу вы обычно ложитесь спать?
   – Обычно около часа. Но сегодня, исключительно ради вас, я готов сделать исключение, – язвительно ответил тот.
   – Благодарю вас, – вежливо поклонился Житков. – А вы чего стоите, как памятники? – обратился он к продолжавшим стоять Крылову и Иванову. – Время у нас, кажется, есть. Присаживайтесь, места всем хватит.
   – Итак, господа, вас, конечно, интересует, каким образом в число подозреваемых попал присутствующий здесь господин Бутлер, – начал свой рассказ Житков, когда все уселись, образовав перед ним полукруг. – Все очень просто: это произошло, когда присутствующий здесь же господин Хохлов, – при этом Житков указал на названного господина, – совершенно случайно заметил, что в здании по Садовой, 55 помимо страхового акционерного общества «Орион», представляемого в данный момент господином Ягодиным, находится также филиал фирмы «Букинвест». Это произошло, должен повиниться перед господином Ягодиным, во время проверки его собственного алиби…
   – Ты что, и меня подозревал? – подал удивленный голос доселе молчавший Ягодин.
   – Не столько подозревал, – уклончиво ответил Житков, – сколько искал доказательства вашей непричастности. И, как выяснилось, не зря.
   – То-то я смотрю, что личность этого господина Хохлова мне вроде знакома. Теперь вспомнил, что видел его вчера у нас в конторе.
   – Верно, – подтвердил Житков. – Сегодня утром я с помощью господина Хохлова установил, что во время убийства Кривопалова господин Бутлер находился под каким-то благовидным предлогом в этом филиале, как и должен был поступить в соответствии с предполагаемым планом убийства сообщник Юлии Тарасовны.
   Кроме того, я обратил внимание, что место жительства, господина Бутлера, где мы в данный момент имеем удовольствие пребывать, соседствует с квартирой водителя угнанной поливальной машины. Можно было предположить, что машину угнал именно он, зная обычай водителя вздремнуть после обеда, оставив машину перед подъездом своего дома. Это побудило меня, и вот тут действительно пришлось потрудиться, в привокзальных трущобах разыскать бомжа, намокшего при поливании площади и видевшего лицо водителя поливалки. В линейном отделении милиции этот бомж, а точнее, Иван Владимирович Кузякин, по фотографии официально опознал господина Бутлера как водителя этой поливалки.
   – Угнать машину – это одно, а убить человека – совсем другое, – возмущенно воскликнул Бутлер.
   – Это верно, – покладисто согласился Житков, – в убийстве вас пока никто и не обвиняет.
   Вас обвиняют только в краже муниципальной собственности, а именно – поливальной машины. Правильно, Виктор Владимирович? – обратился Житков к Черных.
   – Совершенно верно, – подтвердил тот.
   – Более того, – продолжал Житков, – по крайней мере четверо из здесь присутствующих готовы подтвердить перед судом, что в момент гибели Юлии Тарасовны Кривопаловой вы на поливальной машине уже покинули площадь и не могли быть лицом, непосредственно приведшим в действие электрический «дипломат».
   – Тогда зачем эти наручники? – спросил Бутлер.
   – Ради вашей же безопасности, – быстро ответил Житков. – Подождите, мы вам еще и рот заклеим.
   – Это еще зачем? – возмутился Бутлер.
   – А затем, что раз вы сами не убивали, значит, у вас есть сообщник – хладнокровный, умный и безжалостный убийца, которого вы, несомненно, знаете…
   – Чушь! – воскликнул Бутлер.
   – И которого вы, что тоже несомненно, называть не станете.
   – Размечтались!
   – Рано или поздно вы его все равно бы назвали. Для того, кто, как я, например, хорошо знаком с методами работы наших оперативно-следственных органов, – при этих словах Житков выразительно посмотрел в сторону угрюмо нахмурившего брови капитана Иванова, – это ясно, как дважды два четыре. Просто я не сторонник этих методов и поэтому выбрал несколько иной путь…
   – И совершенно напрасно, – прорычал капитан.
   – Не будем спорить, – миролюбиво предложил Житков. – Скоро все само собой выяснится. Нам остается только ждать.
   – Если я правильно тебя, Паша, понял, то мы сейчас поджидаем этого самого головореза? – хмуро спросил Ягодин.
   – Вы совершенно правильно меня поняли, Василий Тихонович. Кстати, если вы или кто-либо другой, кроме, разумеется, должностных лиц, чего-либо опасаетесь, то можете покинуть это помещение, пока не поздно.
   – А что, это может быть опасно? – нервно поинтересовался Черных.
   – Не трусь, Владимирыч, – презрительно скривился Иванов, – в ванной я видел стиральную машину. Если в штаны наложишь, то простирнешь. К утру высохнут. На службу явишься как огурец.
   – Прошу не забываться, товарищ капитан! – вспылил Черных.
   – Гусь свинье не товарищ, – буркнул Иванов, но замолчал.
   В гостиной на мгновение воцарилась полная тишина. Ее прервал спокойный голос Житкова:
   – Итак, насколько я понял, никто не уходит. Тогда переходим к следующему этапу нашей операции. Если я правильно представляю себе повадки убийцы, он уже наблюдает за окнами этой квартиры.
   После этих слов среди присутствующих словно повеяло холодком. Черных судорожно проглотил внезапно образовавшийся в горле комок, а Бутлер нервно хихикнул.
   – А вы, Бутлер, зря смеетесь, – мягко заметил Житков. – Убийца-то идет именно по вашу душу. Вы единственный, кто может его выдать.
   И пока еще никто из тех, кого он решил уничтожить, не смог избежать своей участи.
   – Зря пугаете, – нервно, но твердо отрезал тот.
   Житков посмотрел на часы:
   – Час десять, – констатировал он, – вам, Бутлер, пора ложиться спать. В переносном смысле, – уточнил он, почувствовав удивленные взгляды присутствующих.
   Пошарив по карманам, Житков достал какой-то рулончик.
   – Капитан, заклей-ка ты поаккуратней Бутлеру рот вот этой липучкой.
   Он протянул капитану рулон липкой ленты.
   – Вы не имеете права! – возмутился Бутлер.
   – Заткнись! – рявкнул капитан и, деморализовав этим расхитителя муниципальной собственности, ловко и быстро выполнил просьбу Житкова.
   – Бутлер, – спросил Житков, – вы как привыкли спать, со светом?
   Замычав, Бутлер утвердительно закивал головой.
   – Как говорил классик, поздравляю вас соврамши. Значит, свет следует выключить. Придется, господа, какое-то время посидеть в темноте. Не думаю, что долго. Игорь, – обратился Житков к Хохлову, – пойдем со мной.
   Они прошли на кухню.
   – Видишь этот выключатель?
   – Вижу, конечно.
   – По моей команде выключишь. А включишь, когда я свистну. Понял?
   – Понял.
   Житков вышел в прихожую и включил там все люстры и бра. После этого он открыл обе створки двери, ведущей из гостиной в прихожую.
   Публика с интересом наблюдала за этими странными манипуляциями.
   Закончил Житков тем, что выключил свет в гостиной, что-то шепнул на ухо капитану Иванову и, сев в кресло, крикнул:
   – Игорь, выключай свет.
   На кухне щелкнул выключатель, и свет погас.
   – А теперь, господа, прошу хранить молчание. Только, ради бога, не спите. Кресла здесь очень уж мягкие и удобные.
   В квартире воцарились мрак и тишина.

Глава 22

   По-видимому, не вняв совету Житкова, Крылов все-таки задремал в своем слишком мягком кресле. Сон его был, конечно, чуток и поверхностен. Поэтому первый же шорох, раздавшийся в прихожей, разбудил его. Однако, не видя часов, он не мог бы даже приблизительно сказать, сколько времени прошло с тех пор, как в квартире по команде Житкова погас свет.
   Уловив еще один звук, он понял, что кто-то открывает входную дверь. Последовавший за этим легкий щелчок свидетельствовал, что некто вошел в прихожую и захлопнул за собой входную дверь. Затем этот некто сделал несколько почти совершенно бесшумных шагов по ковровой дорожке прихожей. Крылов почувствовал, как ужас охватывает его. Может быть, все остальные тоже уснули? И сейчас только он один слышит шаги убийцы? Тогда почему он сидит в этом проклятом кресле, неподвижный, как кролик перед удавом? Может быть, стоит броситься на него в темноте и попытаться побороться за свою повисшую на волоске жизнь? Он уже подобрался для прыжка, когда оглушительный свист, разрезав тишину, как бритва, молотом ударил по его натянутым нервам.
   В тот же момент вспыхнул ослепительный свет, и в ярко освещенной прихожей, как актер на авансцене перед глазами изумленной публики, застыл ошеломленный внезапным свистом и светом, так долго ожидаемый со страхом и надеждой головорез с пистолетом в руке.
   Несмотря на то что лицо вновь прибывшей персоны было сильно искажено испугом и яростью, Крылов легко узнал его.
   Перед ними стояла секретарша Бутлера – Ольга.
   За спиной Ольги, из черного провала двери, ведущей в спальню Бутлера, куда, собственно, она и направлялась, бесшумно появилась массивная фигура капитана Иванова. Он схватил Ольгину руку, держащую пистолет с глушителем, и вырвал его.
   – Осторожней с дамой, капитан, – раздался громкий насмешливый голос Житкова. – Что там у ней, пистолет Макарова?
   – Он самый, – подтвердил тот, защелкивая наручники за спиной Ольги.
   – Я думаю, что это тот, из которого был убит Семко. Собственно говоря, именно из-за него весь этот спектакль и был затеян. Наверняка она прятала пистолет в тайнике, где его и с собаками не сыщешь. Но для такого случая пришлось его достать. Верно, Ольга?
   – Я отказываюсь отвечать на ваши вопросы и требую присутствия адвоката, – яростно сверкнув глазами, ответила она.
   – Теперь это не моя забота, – заявил Житков, вставая из кресла и с хрустом потягиваясь.
   – А чья же? – спросил только что пришедший в себя Черных.
   – Ваша с Ивановым, чья же еще.
   – Но позвольте, Павел Иванович, – обиделся Черных. – Вы хотя бы расскажите толком, что все это значит. Неофициально, так сказать. Без протокола.
   Житков открыл было рот, чтобы ответить, но тут его внимание было привлечено доносившимся из угла дивана мычанием.
   – Капитан, открой рот Бутлеру, а то он сейчас лопнет от переполняющих его чувств. Я думаю, что в данный момент он просто сгорает от желания все вам рассказать. Как говорится, настал момент истины.
   Иванов поспешил выполнить указание Житкова. Он, как человек с большой практической сметкой, давно понял, что тот зря указаний не дает.
   – Ах ты, сучка! – заорал Бутлер, едва липучка со смачным звуком была сорвана опытной рукой капитана с его красивого лица. – Она меня, сволочь, застрелить хотела! А я, дурак, ее выгораживал!
   – Действительно дурак, – флегматично констатировал капитан.
   – Заткнись, слизняк, – презрительно процедила Ольга, заходя в гостиную и без разрешения усаживаясь в кресло, где до этого сидел Житков.
   – Я хочу дать чистосердечные показания, – завопил начитавшийся детективов Бутлер.
   – Надаешься еще досыта, – успокоил его капитан, – погоди пока.
   Он набирал телефон дежурной части, чтобы вызвать машину и сопровождающих для арестованных.
   – Действительно, Павел, – вступил в разговор Ягодин, – ты уж расскажи нам, хотя бы вкратце, что это за история такая.
   – Ну хорошо, – согласился Житков, поглядев на часы, – пока не приехали за нашими клиентами, я расскажу вам, что сам знаю. Или догадываюсь. Если я в чем-то буду не прав, пусть более информированные товарищи, – он кивнул в сторону арестованных, – меня поправят.
   – Много чести, – зло отрезала Ольга.
   – Ну как хотите. Итак, Бутлер и Кривопалов были совладельцами процветающей и приносящей приличные доходы фирмы. Однако большая часть акций принадлежала именно Кривопалову, и, соответственно, ему же доставалась большая часть доходов.
   – Восемьдесят пять процентов, – мрачно уточнил Бутлер, – а пахал главным образом я.
   – Возможно, – не стал спорить Житков, – от Бутлера действительно, как мы увидим дальше, много чего зависело в этой фирме…
   – Все зависело, – уточнил упрямый Бутлер.
   – Почти одновременно в фирме произошли два внешне не очень примечательных события, которые вскоре изменили ситуацию самым роковым образом.
   – Кривопалов женился, – догадался Ягодин.
   – Верно. Но примерно в то же время Ольга, незадолго до этого поступившая в фирму на работу, вступила в связь со своим шефом, не выдержав, очевидно, напора такого красавца-мужчины…
   – Какой там напор, – возмутился красавец-мужчина, – она бегала за мной, как собачонка.
   То юбку задерет, то титьку выставит чуть ли не наружу. Естественно, я ведь не железный.
   – Скотина, – прошипела Ольга. – А кто мне янтарное ожерелье подарил? Кто обещал во Францию свозить?
   – Подумаешь, ожерелье, – презрительно усмехнулся Бутлер, – я шлюхам больше давал за один сеанс. А тут всего одно ожерелье за сколько, где, когда и как угодно. Да я, можно сказать, просто деньги экономил…