Его немыслимо яркие синие глаза сверкнули, когда он взглянул на меня и очаровательно склонил голову набок:
   – Ты, должно быть, Кира.
   Голос у него был низкий и чуть хриплый спросонья.
   Я смешалась, когда поняла, что наше знакомство недалеко ушло от того, чего я опасалась. Что ж, по крайней мере, мы были кое-как одеты. Мысленно выругав себя последними словами за то, что не надела трусы и майку, сброшенные перед душем, я неуклюже протянула ему руку в жалкой попытке официоза.
   – Да… Салют, – промямлила я.
   Он пожал мне руку с волшебной полуулыбкой. Моя реакция, похоже, его донельзя рассмешила, а наш вид ничуть не смущал. Я почувствовала, что краснею, и отчаянно пожелала укрыться у себя, но не имела понятия, как вежливо разрешить эту странную встречу.
   – Ты Келлан? – спросила я.
   Глупый вопрос. Кем он мог быть? Здесь жили только трое.
   – Угу, – пристально изучая меня, кивнул он.
   Чуть пристальнее, чем следовало, чтобы мне было уютно в присутствии странного мужчины, перед которым я стояла полуголой.
   – Прости за горячую воду. По-моему, я всю извела.
   Я повернулась, нашаривая дверную ручку в надежде, что он поймет намек.
   – Ерунда. Помоюсь вечером перед уходом.
   Не успев задаться вопросом, куда он собрался, я пробормотала:
   – Ну, тогда до скорого, – и метнулась в свою комнату.
   Кажется, перед тем, как захлопнулась дверь, я расслышала усмешку за своей спиной.
   Что ж, это было унизительно. Наверное, могло быть и хуже. Тьфу ты, вот потому я и не любила знакомиться. Я выставляла себя полной дурой, и нынешний эпизод не стал исключением. Денни твердил, что наша первая встреча была романтичной, – у меня же для нее было припасено другое словечко. Я пришла в ужас при мысли о количестве знакомств, предстоявших в ближайшие месяцы. Но я хоть буду одета. Надеюсь.
   Я навалилась на запертую дверь и постояла, приходя в чувство.
   – Что с тобой?
   Ясный, оттененный акцентом голос Денни прервал мои мысли. Я распахнула глаза и увидела, что он лежит, опершись на локоть, и с любопытством разглядывает меня. Он все еще казался усталым, и я надеялась, что не разбудила его.
   – С соседом познакомилась, – отозвалась я мрачно.
   Денни знал меня слишком хорошо и не был удивлен моей реакцией на такую мелочь. Он знал, в какой я приду раздрай, если наткнусь на незнакомца, будучи одетой лишь в тонкое полотенце.
   – Ну-ка, иди сюда.
   Он распахнул объятия, и я с готовностью взгромоздилась на кровать.
   Окунувшись в тепло, я повернулась к нему спиной, и он крепко обнял меня, поцеловал в мокрые волосы и глубоко вздохнул:
   – Не передумала, Кира?
   Я изогнулась и чмокнула его в плечо.
   – Мы уже здесь. Не поздновато? – Я повернулась к нему лицом и поддразнила: – Назад не поеду.
   Он слегка улыбнулся, но глаза его остались серьезными.
   – Я знаю, чем ты пожертвовала ради меня – домом, семьей, – и понимаю, что ты скучаешь, ведь я не слепой. Мне просто хочется убедиться, что дело того стоит.
   Я положила ладонь ему на щеку:
   – Не надо. Даже не смей сомневаться. Конечно, я ужасно скучаю по своим, просто жуть. Но ты того стоишь, ты стоишь всего на свете. – Ласково гладя его пальцами, я сказала: – Я люблю тебя и хочу быть там же, где и ты.
   Он искренне улыбнулся:
   – Прости за некоторую сентиментальность, но… Ты мое сердце. Я тоже тебя люблю.
   Затем он поцеловал меня и начал разматывать полотенце, вдруг скомкавшееся на моей талии.
   А мне пришлось снова и снова напоминать себе, что стены очень тонкие…

Глава 2
«Чудилы»

   Спустя какое-то время мы с Денни рука об руку спустились вниз, напоминая подростков в пору щенячьей любви. Нам было радостно думать, что мы наконец-то зажили вместе. Я сказала Денни, на кого мы похожи, и, расхохотавшись, мы обогнули угол и вступили в кухню.
   Вторым, что я подметила в этом доме после его малых размеров, стало скудное убранство. Было совершенно очевидно, что это просто ночлежка, пацанский приют. Мне явно придется кое-что прикупить. Это место было слишком голым для любой девушки, и даже мне хотелось приложить к нему свою руку.
   При этом кухня была приличных размеров. Вдоль дальней стены тянулась стойка, упиравшаяся в холодильник. Другая стена была вдвое короче, около нее стояла плита, а на ней – микроволновка. Слева от плиты была еще одна короткая стойка с кофеваркой, полной свежего кофе. От запаха у меня потекли слюнки. В глубине кухни расположился скромных размеров стол с четырьмя стульями, а за ним виднелось большое окно, выходившее на крохотный задний двор.
   Между короткой стеной и окном находился выход в гостиную, по которой ходил Келлан. Он держал утреннюю газету и просматривал первую страницу, уже одетый в шорты и футболку. Волнистые волосы оставались в беспорядке, но более продуманном, чем раньше, – идеальном. Хотя Келлан был одет просто, я вдруг ощутила себя серой и заурядной в повседневных джинсах и футболке. Впрочем, я справилась с этим, напрягши руку, за которую меня держал Денни.
   – Эй, на борту, – улыбнулся Денни и направился к Келлану, который вскинул глаза, услышав его голос.
   – Привет, ребята! Молодцы, что сумели! – Келлан улыбнулся в ответ, и они с Денни коротко обнялись.
   Я тоже улыбнулась. Парни бывают такими симпатягами.
   Денни любовно взглянул на меня:
   – С Кирой, я слышал, ты уже познакомился.
   При воспоминании об этом улыбка слетела с моего лица.
   – Да. – Келлан сверкнул глазами чуть порочнее, чем следовало. – Но рад видеть вновь.
   Спасибо хоть проявил деликатность. Продолжая улыбаться, Келлан подошел к кофеварке и вынул из буфета кружки.
   – Кофе?
   – Только не мне, нет уж. Не пойму, как вы пьете эту дрянь. – Денни с отвращением скривился. – Но Кире нравится.
   Я согласно кивнула и улыбнулась Денни. Он не терпел даже запаха кофе, но любил чай, что казалось мне забавным и очаровательным.
   Денни взглянул на меня сверху вниз:
   – Есть хочешь? В машине, по-моему, что-то осталось.
   – Умираю с голоду.
   Я закусила губу и секунду любовалась его красивым лицом, затем легонько поцеловала его и шутливо хлопнула по животу. Да, мы точно вернулись в детство и стали влюбленными подростками.
   Он чмокнул меня и повернулся, чтобы уйти. Едва он отошел, я увидела позади него Келлана, который с любопытством наблюдал за нами.
   – Ладно, я мигом.
   Денни вышел из кухни, и я услышала, как он забрал ключи со стола, куда бросил их накануне вечером. Секундой позже хлопнула дверь, и я удивилась – он запросто вышел на улицу в трусах и футболке, в которых спал.
   Я с улыбкой пошла к столу, намереваясь сесть и подождать его. Почти сразу появился Келлан с двумя кружками кофе. Я привстала за сахаром и сливками, но, присмотревшись, обнаружила, что он уже добавил их. Откуда он знал мои вкусы?
   Он произнес, заметив мою озадаченность:
   – У меня черный. Можем махнуться, если не любишь сливки.
   – Нет, мне и правда так нравится. – Я улыбнулась, когда он сел. – Подумала просто, что ты телепат.
   – Хорошо бы, – хмыкнул он, отхлебывая свой черный кофе.
   – В общем, спасибо.
   Я приподняла кружку и сделала глоток. Божественно.
   Келлан, склонив голову, разглядывал меня через стол.
   – Значит, Огайо? Конские каштаны и светлячки?[2]
   Я просияла и мысленно закатила глаза: как мало он знал о моем родном штате. Но я не стала ему на это указывать.
   – Точно, все так.
   Он недоуменно взглянул на меня:
   – Скучаешь?
   Я чуть помедлила с ответом.
   – Ну, само собой, я скучаю по родителям и сестре. – Я снова сделала паузу и вздохнула. – Но не знаю… Место – это всего лишь место. К тому же я уехала не навсегда, – закончила я с улыбкой.
   – Не пойми неправильно, но что тебя понесло в такую даль? – нахмурился он.
   Я пришла в легкое негодование, но постаралась не обращать внимания, ведь слишком плохо знала Келлана, чтобы судить его.
   – Денни, – ответила я таким тоном, словно не было в мире причины очевиднее.
   – Ха. – Он не стал углубляться и просто глотнул кофе.
   В намерении сменить тему я выпалила первое, что пришло в голову:
   – Почему ты так поешь?
   До меня мгновенно дошло, насколько обидно это могло прозвучать, и я пожалела о сказанном. Мне просто хотелось знать, зачем он так кокетничал на сцене.
   Синие глаза сузились.
   – Что ты имеешь в виду? – осведомился Келлан.
   Мне показалось, что его пение не относилось к вещам, о которых люди имели обыкновение спрашивать. Не то чтобы он рассердился, но я не хотела продолжать начатое. Не лучший способ произвести хорошее впечатление на того, с кем выпало стать соседями.
   Выждав немного, я неспешно отпила кофе.
   – Ты был классным, – заговорила я в надежде его умаслить. – Но иногда ты был просто таким…
   Все во мне протестовало, но я знала, что должна быть взрослой и сказать, что хотела.
   – …сексуальным, – прошептала я.
   Его лицо смягчилось, а затем он расхохотался и не мог успокоиться минут пять.
   Раздражение захлестнуло меня целиком. Я не хотела стать посмешищем и всерьез смутилась, почувствовав себя крайне неловко. И кто меня за язык тянул? Я уставилась в кружку, мечтая вползти в нее и исчезнуть.
   Келлан заметил наконец, как изменилось выражение моего лица, и постарался взять себя в руки.
   – Извини… Я просто ожидал услышать другое.
   Мне стало интересно, чего же он ожидал, и я снова взглянула на него. Келлан, продолжая посмеиваться, чуть задумался.
   – Понятия не имею, – пожал он плечами. – Люди реагируют, вот и все.
   Я заключила, что под «людьми» он подразумевал женщин.
   – Я тебя задел? – спросил он.
   В его глазах сверкнули искорки.
   Приехали – теперь он считал меня ханжой, которая терпеть его не могла.
   – Да нет же, – твердо ответила я и посмотрела на него. – Мне просто показалось, что ты немного перегнул палку. Да и ни к чему тебе все это, у тебя классные песни.
   Казалось, он был застигнут врасплох: откинулся на спинку стула и изучал меня взглядом, от которого мое сердце забилось чаще. И правда симпатичный. Я уставилась в стол, чувствуя себя не в своей тарелке.
   – Спасибо. Я постараюсь учесть.
   Я вновь подняла на него глаза. Он мягко и, кажется, искренне улыбался мне.
   – Как вы с Денни познакомились? – спросил он, меняя тему.
   Воспоминание вызвало у меня улыбку.
   – В колледже. Он был помощником преподавателя на одном из моих занятий. Я была на первом курсе, он – на третьем. Тогда я решила, что в жизни не видела никого красивее.
   Я чуть покраснела, назвав его красивым вслух, да еще и при парне. В обыденных разговорах я старалась не пользоваться этим словом, ведь люди смотрели странно. Однако Келлан лишь мирно улыбался, и я подумала, что он привык к изобилию восторженных эпитетов.
   – В общем, мы просто сошлись и с тех пор вместе. – Я не могла сдержать улыбку, захваченная потоком воспоминаний о наших счастливых днях. – Ну а ты? Как ты познакомился с Денни?
   Я знала эту историю лишь в общих чертах.
   Он задумался на мгновение, и на его лице появилась точь-в-точь такая же, как у меня, улыбка.
   – Родители решили, что будет неплохо приютить студента по обмену. Думаю, чтобы произвести впечатление на своих друзей. – Его улыбка на миг увяла и тут же вернулась. – Но мы с Денни тоже сразу сошлись. Он клевый парень.
   Келлан отвернулся, и на его лице промелькнуло нечто мне непонятное, едва ли не скорбь.
   – Я многим ему обязан, – негромко сказал он и повернулся ко мне, снова очаровательно улыбнувшись и пожав плечами. – В общем, я для него в лепешку разобьюсь, так что, когда он позвонил и сказал, что ему нужно куда-то вписаться, это было меньшее, чем я мог помочь.
   Мне было любопытно, с чего он вдруг опечалился, но он уже стал прежним, а я не хотела давить. К тому же в эту секунду вернулся Денни.
   У него был виноватый вид.
   – Прости, я нашел только это.
   Он протянул мне чипсы «Читос» и пакетик претцелей[3].
   Келлан по-дружески рассмеялся, а я одарила Денни улыбкой и протянула руку:
   – «Читос», пожалуйста.
   Денни насупился, но подчинился, и смех Келлана перешел в хохот.
   Мы окончили наш «питательный» завтрак, после чего я позвонила родителям (за их счет, разумеется), чтобы сказать, что мы доехали и с нами все в порядке. Пока я болтала, Денни и Келлан рассказывали друг другу, как они жили, пока были в разлуке. Единственный телефон в доме, установленный в кухне, представлял собой оливково-зеленое устройство родом из семидесятых, со шнуром. Денни и Келлан за столом галдели все громче, предаваясь воспоминаниям. Мне пришлось пару раз зыркнуть на них, чтобы угомонились, иначе я не слышала родителей. Они, естественно, сочли это забавным и лишь сильнее разошлись. В итоге я повернулась к ним спиной, игнорируя их радостную беседу. Мама с папой все равно твердили лишь одно: «Ну что, уже готова ехать домой?»
   Когда я закончила чересчур затянувшийся разговор, мы с Денни отправились наверх. Он быстро принял душ, пока я рылась в его сумке в поисках какой-нибудь одежды. Вытащив его любимые выцветшие синие джинсы и светло-бежевую футболку «Хенли»[4], я стала выкладывать на кровать остальные вещи.
   Прежний жилец любезно оставил после себя кровать (и все постельное белье), комод, небольшой телевизор и прикроватный столик с будильником. Не знаю уж, почему он так поступил, но я была крайне признательна, ведь у нас с Денни не было решительно никакой мебели. В Афинах мы экономили и жили у родных. Я много раз предлагала Денни завести собственное жилье, но он, сама практичность, отвечал, что не видит логики в расходовании средств, коль скоро наши семьи жили всего в нескольких минутах езды от колледжа. Я держала в уме тысячу причин поступить иначе: большинство из них сводилось к постели, одеялам и всему такому.
   А мои родители при всем их восхищении Денни, конечно же, не спешили допускать его в мою спальню. Им даже не улыбался мой переезд к его тетушке, а поскольку они оплачивали мое обучение, что влетало в копеечку, я не особенно настаивала. Но вот мы в итоге худо-бедно зажили вместе, желая сэкономить деньги, и я полагала, что выиграла спор. Я улыбнулась при этой мысли, начав перекладывать одежду в маленький двустворчатый комод: вещи Денни с одной стороны, мои – с другой. Наш гардероб был небогат, и я уже управилась, когда Денни вернулся из душа.
   Донельзя довольная его видом в одном полотенце, которым он обернулся, я села на постель, обхватила колени и уперлась в них подбородком, наблюдая, как он одевался. Он прыснул, заметив мое восторженное внимание, но ничуть не смутился, сбросив с себя полотенце, чтобы одеться. Будь я на его месте, я бы попросила его отвернуться или закрыть глаза.
   Одевшись, он сел рядом. Я не удержалась и запустила пальцы в его мокрые волосы, слегка взъерошивая и разводя слипшиеся пряди. Он терпеливо ждал, излучая благодушие и ласково улыбаясь.
   Когда я закончила, он поцеловал меня в лоб и мы вернулись вниз, чтобы забрать из машины оставшиеся коробки. Уложились в две ходки: вещей и правда было немного. Однако еды не оказалось вовсе. Мы сложили коробки на кровать и решили прокатиться по городу в поисках пропитания. Денни прожил здесь целый год, но с тех пор прошло несколько лет, а он в ту пору не сидел за рулем, поэтому мы навели справки у Келлана и отправились в путь.
   Мы без труда добрались до причала и рынка Пайк-Плейс[5], чтобы оглядеться и купить чего-нибудь свежего. Город был поистине прекрасен. Мы шли по пристани рука об руку, любуясь лучами солнца, искрившимися на глади Саунда[6]. Было тепло и ясно. Мы остановились посмотреть на паромы и чаек, паривших над самой водой. Они, как и мы, искали еду. Прохладный ветерок доносил до нас запах моря, и я, совершенно довольная, склонила голову на грудь Денни, а он обвил меня руками.
   – Счастлива? – спросил он, водя подбородком по моей шее и щекоча меня своей щетиной.
   – Безумно, – отозвалась я и поцеловала его.
   Мы сделали все, что полагалось туристам: заглянули во все антикварные лавки, послушали уличных музыкантов, прокатились на чудной маленькой карусели и посмотрели, как продавцы рыбы перебрасывались огромным лососем под аплодисменты толпы. Наконец мы купили свежих фруктов, овощей и прочей снеди, после чего направились к машине.
   Досадной особенностью Сиэтла, которая быстро стала очевидной на обратном пути, явились крутые холмы, подобные американским горкам. Пользоваться ручной коробкой передач было практически невозможно. Когда мы в третий раз чуть не врезались в кативший перед нами автомобиль, нас разобрал такой смех, что у меня потекли слезы. В итоге мы дважды заблудились, но добрались до дома целыми и невредимыми.
   Мы все еще потешались над нашими приключениями, когда вошли в кухню, нагруженные несколькими пакетами с едой. Келлан взглянул на нас из-за стола, за которым писал что-то в блокноте. Может, песни? Он приветственно улыбнулся и вернулся к своему занятию.
   Денни принялся вынимать и раскладывать продукты, а я пошла наверх разбираться с коробками. Дело спорилось. Мы знали, что наше новое жилье не будет большим, а потому захватили лишь самое необходимое. Масса вещей, которые накапливаются за жизнь, осталась у мамы на чердаке. Я намного быстрее, чем осмеливалась мечтать, расставила наши книги, убрала рабочие костюмы Денни, пристроила свои учебники, бумаги, несколько фотографий и прочие памятные сувениры. Закончила я тем, что отнесла в ванную туалетные принадлежности и улыбнулась при виде нашего грошового шампуня в соседстве с дорогими флаконами Келлана. Порядок. Я управилась.
   Спустившись в гостиную, я увидела, что Келлан и Денни смотрят ESPN[7]. Убранство в этой комнате было столь же скудное, как и во всем доме: мне и в самом деле придется что-то предпринимать. У дальней стены, близ выхода во двор, красовался большой телевизор. Вдоль другой тянулся длинный убогий диван, кресло, на вид удобное, стояло наискосок. Между ними втиснулся круглый стол со старой лампой. Келлан жил так же просто, как и одевался.
   Денни растянулся на диване, готовый уснуть в любой миг, – он, верно, еще не оправился от усталости. Я почувствовала, что и меня подкосило долгое путешествие в сочетании с прогулкой по пристани длиною в день, а потому взгромоздилась поверх него. Он подвинулся, чтобы я устроилась между ним и спинкой дивана, я забросила на него ногу, положила руку ему на грудь и прикорнула под мышкой. Он блаженно вздохнул, прижал меня крепче и поцеловал в висок. Его сердце билось неспешно и ровно, наводя на меня дрему. Прежде чем сомкнуть веки, я глянула на Келлана, сидевшего в кресле. Он с любопытством изучал нас. Я успела лишь удивиться этому, как мои глаза закрылись и я погрузилась в сон.
* * *
   Я проснулась, когда Денни пошевелился.
   – Прости, не хотел тебя будить, – извинился он со своим чудесным акцентом.
   Блаженно потянувшись, я зевнула и чуть приподнялась, чтобы видеть его лицо.
   – Ничего, – пробормотала я, поцеловав его в щеку. – Мне все равно пора вставать, иначе ночью я не смогу заснуть.
   Я огляделась, но мы были одни в комнате.
   Одни.
   При этой мысли я моментально осознала, как тесно мы прижались друг к другу. С коварной улыбкой я вновь поцеловала Денни, но крепче. Он хохотнул, но ответил пылким поцелуем. Мое дыхание тут же участилось, и сердце последовало за ним. Желание переполняло меня, притягивая к этому теплому, красивому мужчине, распростертому подо мной. Я провела пальцами по его груди и скользнула под футболку, ощутив гладкую кожу.
   У Денни были сильные руки. Он взял меня за бедра и уложил на себя. Я вздохнула, полная счастья, и вжалась в него. Краем сознания я ухватила звук закрывшейся двери, но руки Денни, притиснувшие меня еще сильнее, изгнали из моей головы все прочие мысли.
   Я самозабвенно целовала его шею, когда слабый смешок отвлек меня от любовного пиршества. Я выпрямилась, сев верхом на Денни, и он удивленно хрюкнул. Я не заметила, что Келлан все еще был здесь, и теперь была уверена, что мой румянец с головой это выдал.
   – Прошу прощения, – теперь Келлан смеялся чуть громче.
   Он стоял в дверях, снимая с крючка пиджак.
   – Я смоюсь через минуту, если вы предпочтете подождать, – казалось, он взвешивал сказанное. – Да ладно, продолжайте. Мне это совершенно не мешает.
   Он пожал плечами, продолжая посмеиваться.
   Это мешало мне. Слишком смущенная, чтобы говорить, я мигом перекатилась на диван и посмотрела на Денни, словно он мог повернуть время вспять. Он же лежал и весело лыбился, копируя Келлана. Меня охватило недовольство. Мужики!
   Желая хоть как-то сместить акценты, я выпалила:
   – А ты куда?
   Вышло резче, чем я хотела, но было уже поздно.
   Келлан моргнул, слегка опешив от моей гневной вспышки. Я подозревала, что мы и впрямь могли заняться сексом на диване, а ему было бы наплевать. Наверное, он просто хотел меня поддразнить, но никак не обидеть. Мое раздражение чуть улеглось.
   – К «Питу». У нас снова концерт.
   – А, круто.
   Теперь, когда я смогла обратить внимание на что-то еще, помимо своей досады, мне стало видно, что он оделся иначе, чем утром: в ярко-красную рубашку с длинными рукавами и безупречно выбеленные синие джинсы. Вдобавок он только что вымылся: волосы оставались в сказочном беспорядке, но блестели от влаги. Он выглядел тем самым рок-божеством, которое мне запомнилось со вчерашнего вечера.
   – Так что, ребята, вы со мной? – Он выдержал паузу и дьявольски улыбнулся. – Или останетесь?
   – Нет, мы пойдем. Обязательно, – поспешила ответить я скорее из-за недавних смущения и досады, чем из желания вновь увидеть его выступление.
   Денни моргнул потерянно и отчасти разочарованно:
   – Серьезно?
   Пытаясь сгладить впечатление от моего бездумного заявления, я нашлась:
   – Да, вчера мне очень понравилось. Я хотела послушать еще.
   Денни медленно сел:
   – Ладно. Пойду возьму ключи.
   Келлан слегка кивнул мне и весело улыбнулся:
   – Прекрасно, там и увидимся.
   По дороге в бар я постаралась нивелировать недавнее смятение и спросила Денни о странном разговоре с Келланом на кухне.
   – Келлан ведь хороший?
   Я не хотела превращать это в вопрос, но так прозвучало.
   – Хороший, хороший. К нему просто нужно привыкнуть. С виду он порой кажется фигджемом[8], но на самом деле он клевый парень.
   Я подивилась его диковинному австралийскому сленгу и с улыбкой ждала объяснения. Он постоянно выдавал какие-то словечки, о значении которых я и не догадывалась.
   Он усмехнулся, зная, чего я ждала, и расшифровал:
   – «Фиг дорастете, жлобы, ё-моё».
   Я немного покраснела, подумав, что предпочла бы сокращенную версию, но затем рассмеялась:
   – Ты почти ничего о нем не рассказывал. Я и не знала, что вы такие хорошие друзья.
   Я попыталась припомнить те немногие случаи, когда он заговаривал о своем приятеле из Вашингтона, но в голову мне так ничего и не пришло.
   Денни вновь смотрел на дорогу. Он пожал плечами:
   – Мы потеряли друг друга из виду, едва я вернулся домой. А когда я снова очутился в Штатах, мы говорили с ним раз или два, но плотно не общались. Дела, сама понимаешь.
   Озадаченная, я ответила:
   – Он оставил впечатление, что вы были ближе. Кажется, он любит тебя?
   Эти слова дались мне с некоторым трудом, ведь парни обычно не щеголяют своими чувствами. Я не имела в виду, что Келлан слагал для него сонеты или что-то такое. Мне просто передалось его состояние. Для ребят слова «обязан Денни» и «разобьюсь в лепешку ради него» равнозначны признанию в любви.
   Похоже, Денни понял, что я имела в виду, и некоторое время смущенно молчал, потупив глаза.
   – Ерунда. Не знаю, почему он придает этому такое значение.
   Закусив губу, он оглянулся на дорогу.
   Я не унималась, гонимая нездоровым любопытством.
   – Чему?
   Он помедлил, словно не хотел раскрывать мне этот секрет, но в итоге сказал:
   – Ты знаешь, что я год прожил с ним и его родителями?
   – И?..
   – У них с отцом были натянутые отношения. В общем, однажды его отец перегнул палку и поколотил его. Я не собирался вмешиваться, я просто хотел, чтобы это прекратилось. Ну, я прикрыл его и принял удар на себя.
   Какое-то время он ждал моей реакции, а потом снова сосредоточился на дороге.
   Я потрясенно таращилась на него. Эту историю я слышала впервые, и она была вполне в духе Денни. У меня сжалось сердце от сочувствия Келлану.
   Денни покачал головой, нахмурив брови:
   – Это немного отрезвило его папашу. Он больше не лез – во всяком случае, пока я был там. Впрочем, я не знаю, как пошло дальше… – Денни послал мне свою дурацкую улыбку. – Так или иначе, Келлан вообразил, что я ему больше родня, чем его семья.
   Он рассмеялся.
   – По-моему, он взбудоражен моим возвращением больше, чем я сам.
   Когда мы подъехали к бару, Келлан уже был там и сидел вместе со своими музыкантами за столиком возле сцены. Он устроился подальше, закинув одну ногу на другую, и расслабленно и спокойно потягивал пиво. По левую руку от него сидел длинноволосый блондин, басист. Напротив был похожий на плюшевого медведя ударник, в котором я накануне с надеждой угадывала будущего соседа, а слева от него расположился, замыкая круг, последний участник группы, светловолосый соло-гитарист. Меня немного удивило, что они не скрываются где-нибудь за кулисами, готовясь к своему выступлению. Напротив, они выглядели абсолютно уверенными в успехе и просто угощались пивком перед выходом на сцену.