Садовников Георгий. Продавец приключений

   «Что бы это значило?» — не выдержав, заинтересовался Саня, и тут же до его слуха донеслось с соседней улицы:
   — Есть приключения! Самые разные приключения! Увлекательные! Занимательные! На-а любой вкус!..
   Мимо Сани пробежали парень и девушка. Парень пояснял на ходу своей спутнице:
   — Говорят, это Продавец приключений. Говорят, он прибыл вчера на нашу планету.
   «Нас-то уже поджидают свои приключения», — ухмыльнулся Саня и последовал дальше.
   На углу он остановил такси на воздушной по» душке и уселся рядом с водителем. Машина оторвалась от земли, полетела над асфальтом. Саня нетерпеливо заерзал, и такси под его тяжестью едва не село на брюхо.
   — Осторожней! — испугался шофер. — Порвешь воздушную подушку.
   Они примчались на тихую, тенистую улицу, вымощенную старинным булыжником. Расплатившись с водителем самыми добрыми пожеланиями, Саня взбежал по лестнице на второй этаж деревянного дома и нетерпеливо постучал в одну из дверей. Ему открыла пожилая женщина с руками в мыльной пене. Ответив на приветствие, она пропустила Саню в глубь квартиры. Он протопал по коридорчику, пронзительно скрипя половицами, и ворвался в комнату, где стоял стол, заваленный триодами, диодами и прочей металлической утварью, а за столом сидел худенький парень с острым лицом и совал паяльник в чрево какой-то сложной конструкции.
   — Добрый день! — заорал Саня, останавливаясь за спиной приятеля.
   — Что делаю-то? Да вот комбайн: стиральная машина с телевизором. У мамы, понимаешь, корыто прохудилось, — рассеянно пробормотал паренек и поднес острие паяльника к близоруким глазам.
   — Есть срочное дело, понимаешь? Ты еще не представляешь, какое грандиозное дело!
   — Да вот нашел на чердаке старый велосипед, а поломанную мясорубку на всякий случай прибрал еще прошлой осенью, — пояснил паренек, заглядывая в нутро будущего комбайна.
   — Очнись, дружище! Я же говорю: дело есть одно, ну прямо гигантское! Да выключи свой паяльник, в конце концов! Дело первейшей важности. Знаешь что, собери ракету, а? Небольшой звездолетик. Соберешь? Ради Петеньки!
   Эдик поднял паяльник, точно жезл, и сказал, уже что-то соображая:
   — Звездолет? Тебе какого класса?
   — Ну… мне бы самый большой.
   — Тащи материал! Если что-нибудь осталось из твоих игрушек.
   — Старый паровоз пойдет? Кукушка?
   — Пойдет! Хорошо бы еще стенные часы с громким боем фирмы Буре, — проговорил Эдик. — Спроси у своего прадедушки, — и вновь углубился в работу.
   Уже к вечеру энергичный Саня принес все необходимое. А на другой день прибежал к Эдику прямо с завода и отныне каждый вечер сидел, примостившись у краешка стола, и благоговейно следил за каждым движением своего приятеля. И наконец настал час, когда Эдик откинулся с отверткой в руках на спинку стула и сказал:
   — Готово! Можешь забирать! — и повел отверткой, отыскивая, что бы еще можно было такое подвинтить.
   Саня едва не заплакал от разочарования. Звездолет едва доходил ему до подбородка.
   — Что же ты натворил? Здесь едва поместится кошка, а не то что трое взрослых людей. Как же я теперь посмотрю в глаза Петеньке и Аскольду Витальевичу? — горестно сказал Саня.
   — Маловат, что ли? — спокойно спросил конструктор. — Ну, это беда поправимая. Мы его вырастим, и всего-то забот! Бери звездолет — и айда на пустырь.
   По дороге Эдик заглянул в сарай, прихватил лопату и небольшой мешочек.
   — Копай грядку, — сказал он на пустыре. Потом он высыпал в ямку из мешочка порошок, оказавшийся минеральным удобрением.
   — Сажай звездолет.
   И когда недоумевающий Саня посадил звездолет, сказал:
   — Ну вот, а теперь поутру поливай и окучивай.
   — Да что толку? — возразил Саня уныло. — Это же не огуречная рассада. Всем известно, что железные вещи не растут, сколько их ни удобряй и ни окучивай.
   — А кто-нибудь проверял это на опыте? — спросил Эдик сердясь.
   — Пока еще никто. Мы первые, — вынужден был признать Саня.
   — Вот видишь, еще никто не проверял, а ты уже сомневаешься, — промолвил Эдик с упреком.

ГЛАВА 2

из которой становится ясно, как обычно делают гениальные открытия

   — Ну вот видишь, все вышло просто, — пробормотал Эдик, роясь в карманах и гремя чем-то металлическим. — Только берись всегда за то, что люди считают абсурдным. Возьми и проверь. Наверняка получишь новое открытие.
   — Ну, теперь-то мне все понятно, — ответил Саня и, задрав голову, посмотрел на верхушку звездолета.
   Свежий, еще не сорванный, звездолет сиял на солнце своими глянцевитыми боками, точно гигантский баклажан.
   — Сбегаю кликну экипаж и командира, — сообщил Саня, еле отрываясь от величественного зрелища.
   Он понесся через пустырь, ничего не замечая. А тем временем из-за старого, полусгнившего сарая высунулась голова смуглого незнакомца. Незнакомец удивленно поднял брови, потом, видимо, понял все и усмехнулся загадочно.

ГЛАВА 3

с которой, собственно говоря, все и начинается

   Бывший астронавт пересек двор, залитый асфальтом, обогнул гараж и очутился на задворках автобазы. Здесь, посреди автомобильного хлама, на поваленном телеграфном столбе сидел старый робот и грел на солнышке свои металлические суставы.
   Увидев Аскольда Витальевича, робот начал подниматься — медленно, с жалобным скрежетом.
   — Сиди, сиди, Кузьма, — сказал астронавт, опускаясь рядышком. — Значит, скрипишь, старина?
   — Скриплю, — вздохнул Кузьма, устраиваясь поудобнее.
   — М-да, — произнес Аскольд Витальевич со вздохом. — А ведь бывало-то… Вот, к примеру, на Венере… Забыл небось? Не скажи ты тамошним львам, будто бы я тоже робот, съели бы, черти, в два счета… — И грустное лицо бывшего астронавта засветилось.
   — Как же, как же, помню, Витальич. Ты был тогда совсем молоденьким. Так и лез на рожон сам, — задушевно сказал Кузьма, и сквозь ржавчину на его металлической физиономии тоже пробился свет приятных воспоминаний.
   — Зеленый был еще. Боялся, что так и не дождусь первого приключения. Пришлось тебе понянчиться со мной… А теперь ржавеешь, поди, без дела?
   — Ржавею, Витальич, ржавею, — сокрушенно признался Кузьма. — Вот тут и побираюсь. Кто капнет маслишка машинного, кто болтик даст, кто гаечку… Тем вот и существую. Даже стыдно перед людьми. Уж хоть бы расплавился где на белом карлике. Или аннигилировал, скажем. И то какой-то почет; Теперь же пропадешь без эксплуатации, пока не сволокут в утиль те же пионеры. Вместе со старыми ведрами.
   — Потерпи, Кузьма, нас еще рано в утиль. Мы еще полетаем, — сказал астронавт, хотя и сам не верил себе.
   Ему хотелось подбодрить старого соратника, он похлопал его по спине, и полое нутро Кузьмы. ответило ровным гулом.
   — Это правда, командир? Мы в самом деле еще полетаем? — наивно спросил Кузьма.
   — Разумеется. Есть у меня на примете одно интересненькое приключение, — сказал астронавт, сгорая от стыда — оттого что приходилось лгать, хотя и в добрых целях.
   — А ты меня возьмешь, командир? — спросил Кузьма совсем по-детски.
   — Куда же я без тебя, — ответил астронавт, неумело пряча глаза.
   У него не хватало сил и дальше обманывать доверчивого Кузьму, он попрощался и пошагал домой. Кузьма пошел было его провожать до угла, да, на грех, у него заел шарнир в правом колене, и робот повернул назад на автобазу за маслом.
   Саню астронавт заметил еще издали. Тот стоял у подъезда, загородив могучим телом дорогу, и радостно щурился на солнце.
   — Товарищ командир, разрешите доложить? — крикнул Саня на расстоянии. — Космический корабль к полету готов!
   «Ох уж эти мне шутники!» — подумал астронавт и погрозил Сане пальцем.
   — Честное слово! — сказал Саня. — Сейчас увидите сами. Прошу вас!
   Он распахнул дверцы такси. Оказывается, у подъезда стояла машина, а на заднем диванчике такси сидел племянник Петенька. Племянник поднял затуманенный взор, сказал «ах» и прижал к сердцу ладонь.
   — У него сегодня особенно сильный приступ, — пояснил Саня, придерживая дверцу.
   «Бедный мальчик, ишь как скрутило его», — сказал себе астронавт, усаживаясь в такси. Он почувствовал неприязнь к той неизвестной, Самой Совершенной во времени и пространстве.
   — Куда же меня везете, озорники вы этакие? — спросил астронавт.
   — Ах! — отозвался Петенька.
   — На наш собственный космодром, — ответил Саня многозначительно.
   «А вдруг и вправду это? — подумал астронавт. — Нет, нет, не нужно верить… тогда, возможно, и сбудется». Так опытный астронавт хотел перехитрить судьбу.
   За окном промелькнули окраинные дома, мусорная свалка, потом машина запрыгала на ухабах. Хотя она и была на воздушной подушке и не касалась земли, ее тем не менее подбрасывало, потому что над ухабами воздух тоже был неровным. Машину хорошенько тряхнуло, и она остановилась посреди пустыря.
   — Приехали! — возвестил Саня.
   Астронавт выглянул из такси — сердце его екнуло. В двадцати шагах от машины стоял настоящий, нацеленный в неведомые галактики, звездолет.
   Признаться, он производил несколько странное впечатление. Пожалуй, еще не было такой марки космического корабля, который бы великий астронавт не водил в свое время. Но класс этого звездолета ему, признаться, был неизвестен. Скорее всего, он походил на древний паровоз, установленный вертикально, а сбоку торчала труба, присущая только паровозам.
   Звездолет возвышался над свежей ямой, и на соплах его еще виднелись комья земли, будто на корнях у овоща.
   Астронавт вылез наружу и, еще не веря своим глазам, приблизился к звездолету, постучал по обшивке. Корабль тотчас басовито загудел, точно пустой бак.
   — Звездолет! — произнес Аскольд Витальевич все еще с большим сомнением.
   — Ах, — отозвался Петенька, — скорее бы в путь!
   Саня ходил следом за бывшим астронавтом, потирая руки.
   — А вы загляните вовнутрь, Аскольд Витальевич, — сказал Саня и гостеприимно простер ладонь в сторону люка.
   Астронавт поднялся по ступенькам и заглянул в прихожую корабля.
   — Звездолет, — повторил он, сомневаясь, но уже в меньшей степени.
   Он прошел к пульту управления, похожему на пианино, и неуверенно потрогал пожелтевшие от времени клавиши.
   — Корабль! — сказал он, все еще не веря глазам.
   — Самый подлинный звездолет! Эдик собирал прямо по схеме, — пояснил Саня, протопав следом за астронавтом и теперь высовываясь из-за его плеча.
   — Да, да. теперь я вижу сам, — согласился Аскольд Витальевич возбужденно.
   — Вначале мне показалось, словно я угодил в гигантский пылесос. Но сейчас мне кажется, будто эта штука и в самом деле смахивает на космический корабль.
   Он опять появился в проеме люка и сказал со сдержанностью, присущей только суровым людям:
   — Это, разумеется, не высший класс, но в общем ничего жестяночка.
   — Будьте уверены, она еще себя покажет! — похвастался Саня.
   А Петенька прерывисто вздохнул. Тогда Аскольд Витальевич спустился вниз, подошел к Петеньке и положил на его плечо свою тяжелую руку.
   — Крепись, племянничек. Мы отыщем эту негодницу! — произнес он громовым голосом.
   Вот тут-то и Саня и Петя увидели прежнего великого звездоплавателя. Он преобразился. Расправил плечи и поднял голову, стал опять высоким и сильным. Мышцы его вновь обрели крепость. стали, а взгляд под черными, резко вычерченными бровями вернул себе остроту. Рука астронавта, опущенная на Петенькино плечо, была точно отлита из бронзы и могла бы сделать честь памятнику любого полководца или флотоводца.
   Молодые люди, забыв обо всем, с восторгом взирали на его лицо, украшенное орлиным носом и энергичными ноздрями и иссеченное шрамами.
   — Аскольду Витальевичу, нашему великому командиру, ура! — сказал, ликуя, Саня. Он не выдержал и проблеял свою песенку: — Нам нипочем и скользкий космический лед, и очень горячие звезды… Мы отыщем тебя, о Самая Совершенная незнакомка!
   У Петеньки не хватило слов, он молча, но выразительно пожал руки своим будущим спутникам.
   — И когда же мы в путь? — спросил он, жадно поглядывая на люк корабля.
   — Лично я уже готов, — объявил Саня. — Завтра же хватаю отпуск — ив дорогу. Хоть куда!
   — Ну что ж, мои юные друзья, в дорогу так в дорогу, не будем тратить время зря. Пусть только штурман рассчитает траекторию полета, — сказал новоиспеченный командир и обнял племянника за плечи. Затем он повернулся к Сане и добавил: — Ну, а вы, Саня, как уже, наверное, догадались, будете нашим юнгой…
   Ранним утром на третий день — будто бы помолодевший, а на самом деле вновь ставший великим — астронавт вышел из дома с портфелем, в котором лежали смена белья, зубная щетка и пара бутербродов с постной ветчиной. На этот раз он был чисто выбрит, а его верная куртка любовно заштопана на локтях.
   Шофер такси, карауливший пассажиров, тотчас вновь узнал великого астронавта, приоткрыл дверцу и крикнул:
   — Аскольд Витальевич, милости просим! Домчу куда угодно!
   — Э, не скажи, не скажи! Чтобы добраться туда, куда я скоро отправлюсь, необходим совершенно другой транспорт, — ответил астронавт, посмеиваясь. — Так что спасибо, здесь я пока пешочком. — И пошагал себе, покачивая портфелем в такт.
   — Это за приключениями, что ли? — спросил шофер, медленно сопровождая астронавта. И Аскольд Витальевич хитро подмигнул. Теперь его узнавали вновь. Бородатые дворники в белых фартуках приветствовали его, приподнимая кепки, а водитель поливальной машины, тащившей перед собой сверкающие усы, высунулся из кабины по пояс и спросил:
   — Никак за новыми приключениями, Аскольд Витальевич?
   — За новыми, за новыми! — сказал астронавт, по-прежнему ухмыляясь добродушно.
   — Вы слышали новость? — произнесли за его спиной. — Наш Аскольд Витальевич опять отправился за приключениями!
   Так легко и весело, раскланиваясь с первыми прохожими, Аскольд Витальевич проследовал через город к месту старта.
   Его экипаж уже сновал вокруг звездолета. Саня стоял на стремянке с ведерком белил и, высунув старательно язык, выводил широкой кистью: «Искатель». Петенька лихорадочно бегал под лестницей и поторапливал Саню, покрикивая:
   — Скорей! Ну скорей же! Ах как медленно!..
   — Не мешай! Не то ошибусь, — отбивался Саня.
   На краю ямы сидел создатель звездолета и задумчиво поигрывал кусачками.
   — Ну-с, штурман, надеюсь, рассчитали траекторию? — энергично спросил командир. — Давайте-ка сюда ваши расчеты!
   — Вот! — с готовностью доложил Петенька и протянул листок чистой бумаги.
   — Посмотрим, посмотрим, что вы нам тут написали… — пробормотал астронавт, разглядывая лист и так и этак. — Но помилуйте, здесь же ничего нет! Здесь белым-бело!
   — Совершенно верно, — торопливо сказал Петенька. — Так и должно быть. Потому что нас устроит любая траектория. Словом, куда глаза поглядят. Ведь никто не знает, где Она, Самая Совершенная во времени и пространстве, — закончил он убитым голосом.
   — Ну, ну, штурман, — подбодрил командир, потрепав Петеньку по плечу.
   Тем временем Саня слез с лестницы и отошел в сторону, любуясь своим художеством.
   — Здорово, правда? Это название я придумал сам, — оповестил он командира.
   — Недурно придумано, юнга, — согласился Аскольд Витальевич. — Видно, вы прирожденный путешественник.
   — Ах, разве имеет значение, как называется твой корабль? Лучше бы поскорей в дорогу! — нетерпеливо воскликнул Петенька.
   — Вы не правы, штурман, — возразил командир. — На корабле, название которого придумано кое-как, у вас ничего не выйдет. Поверьте моему опыту!
   — Если есть уже удачное название, что же мы тогда копаемся? — закричал нетерпеливый штурман.
   — Еще не все в сборе, — спокойно заметил командир.
   Тут же из-за развалин пакгауза долетело металлическое бряцание, и на пустыре появился Кузьма с узелком, из которого торчало горлышко масленки.
   — Прошу знакомиться. Наш штурман. — И командир указал на Петеньку. — Это наш юнга, прошу любить и жаловать. — Командир кивнул в сторону Сани. — А это наш новый механик. — И командир положил ладонь на стальное плечо Кузьмы.
   — Здравствуйте, штурман. Здравствуйте, юнга, — сказал Кузьма застенчиво.
   — Что уж там, зовите нас просто Петей и Саней, — предложил смущенно Саня.
   — Да удобно ли? Вы как-никак материя органическая, а я всего лишь вспомогательный механизм, — еще более смутился Кузьма.
   — Ничего подобного! Вы наш боевой товарищ, вот что! — возразил Саня.
   — И вдобавок старше по возрасту. Поэтому зовите нас просто по имени, — горячо добавил Петя.
   — Спасибо, ребята, — растрогался Кузьма и украдкой смахнул каплю масла со своих линз, заменяющих глаза.
   Командир тоже было расчувствовался, но быстро переборол себя и приказал занять места. Наши путешественники молниеносно заполнили корабль и приготовились к запуску, который должен был произвести сам конструктор.
   Читатель помнит, конечно, что в это время конструктор Эдик сидел у края ямы и задумчиво поигрывал отверткой. Он увлекся очередной идеей и забыл, что его отважные приятели собрались в путешествие, где их, несомненно, уже с первой минуты караулят нескончаемые опасности, и даже не обратил внимания, когда сквозь стены звездолета послышался далекий голос великого астронавта:
   — Конструктор! Пуск!
   Подождав немного, Аскольд Витальевич приоткрыл иллюминатор.
   — Конструктор, нам пора! — напомнил командир, высовываясь наружу.
   Эдик поднял голову, взглянул на звездолет будто впервые.
   — А не разобрать ли нам эту штуку? — сказал Эдик заинтересованно.
   — Поздно! Мы улетаем! — пояснил командир хладнокровно и скрылся внутри корабля.
   А Эдик достал из кармана спички и начал нехотя подниматься на ноги.
   — Итак, пуск! — повторил великий астронавт, усаживаясь за пульт.
   — Командир, мы забыли захлопнуть люк! Он открыт прямо настежь! — раздался голос механика.
   — Спокойно! Без паники! На старте случается еще и не такое. Юнга, закройте люк! — приказал Аскольд Витальевич и помял пальцы, прежде чем положить их на клавиши пульта.
   — Позвольте мне закрыть! Мне хочется собственными руками! — взмолился Петенька, совсем теряя терпение и суетясь.
   Юнге не терпелось самому поскорее взяться за свои обязанности, но в то же время он очень хотел удружить приятелю.
   — Командир, если вы разрешите ему, я, так и быть, не обижусь, — сказал добрый Саня самоотверженно.
   Великий астронавт нахмурился и произнес:
   — На первый раз разрешаю. Но учтите на будущее: все обязанности мы поделили поровну, так, чтобы никому не было обидно, и никто не имеет права покушаться на долю товарища.
   Штурман твердо пообещал, что вот он сейчас закроет люк и впредь покушаться на долю своего товарища не будет.
   Он взялся за дверную скобу люка и тут увидел черно-белого пушистого кота, несущегося через пустырь. Кот прыгал по кочкам, точно резиновый, высоко подбрасывая зад. За ним бежала девушка в спортивных брючках и кедах. Темные волосы стлались за ней, точно крыло.
   — Мяука! Мяука! Ко мне! — взывала девушка. — Мяука! Мясо! Мясо! Кому мясо?..
   Петенька замешкался, кот перелетел через яму, запрыгал по ступенькам и, прижимаясь животом к полу, прошмыгнул между его ног в звездолет.
   — Отдайте Мяуку сейчас же! — потребовала девушка.
   — А мы его не брали, он сам, — начал оправдываться Петенька, теряясь и без причины поправляя очки.
   — Ах так! Ну, тогда я возьму сама, — заявила девушка и решительно поднялась по ступенькам.
   — Сюда, понимаете, нельзя. Вход посторонним, наверное, воспрещен, — предупредил Петенька несмело.
   — А ну пропустите, пожалуйста, я уж не такая посторонняя, как вам кажется, — сказала девушка.
   И Петенька совсем оробел, посторонился и пропустил девушку.
   — Мяука, где ты? Иди ко мне, мой маленький, дам мяса… — сказала девушка льстиво.
   Кот уютно лежал под табуретом командира и посматривал оттуда зелеными глазами, полными безразличия, будто все это относилось не к нему, будто он здесь лежал уже целую вечность.
   — Мой дядя… то есть наш командир, будет очень недоволен, — пожаловался Петенька, ступая за девушкой. — Кис, кис… — позвал Петенька; он стал на четвереньки, надеясь таким манером наладить контакты с котом.
   — По-русски он знает только слово «мясо». Поговорите с ним по-марсиански. Дело в том, что я давно готовлю его к космическим полетам. С самого детства, — пояснила девушка и тоже опустилась на четвереньки.
   — Командир! На борту женщина! — возвестил добросовестный Кузьма.
   — Конструктор, задержите старт! — скомандовал великий астронавт, мигом разобравшись в си-туации.
   Но задумчивый Эдик уже чиркнул спичкой и, размышляя о чем-то своем, поднес ее к газовой горелке, приделанной к днищу корабля.
   В горелке загудело синее пламя, звездолет оторвался от земли и, быстро набирая скорость, полетел в небо. Поднявшийся ветер хлопнул люком, и тот закрылся на английский замок. В этот же самый момент конструктор Эдик схватился за голову и закричал:
   — Постойте! Я забыл…
   Но стремительный звездолет уже унес наших героев к облакам, и то, что вспомнил Эдик в последнюю минуту, осталось для них тайной. И не знали они, что, как и в прошлый раз, из-за угла за «Искателем» следил все тот же смуглый незнакомец.
   — Ну. видимо, и мне пора браться за дело, — пробормотал он с усмешкой, что принято называть дьявольской.
   Но тут его шлепнули по мягкому месту и сказали: «Ата-та-та!» Незнакомец живо обернулся и увидел крепкого румяного старика с белой бородой и голубыми лукавыми глазами, одетого в длинную, по колено, чистую рубаху и в новеньких лаптях. На груди у необычного старика висел лоток.
   — Продавец приключений! — воскликнул незнакомец озадаченно.
   — Ба, да никак старый знакомый! — произнес в свою очередь старик.
   — Нельзя ли потише? — попросил незнакомец, перейдя на шепот, и кивнул в сторону Эдика.
   — Значит, прибавилось работенки? — спросил Продавец и. закинув голову, посмотрел из-под ладони на удаляющийся звездолет.
   — Работенки-то? Прибавилось работенки, теперь только поспевай, — ответил незнакомец загадочно и потер руки, видимо предвкушая удовольствие.

ГЛАВА 4

в которой с юнгой и котом Мяукой происходят некоторые превращения

   — Ой, вот это сюрприз! — обрадовалась девушка и захлопала в ладоши.
   «Биллион биллионов…» — хотел было мысленно произнести командир, но на этот раз удержал себя в руках, потому что рядом находились еще не искушенные молодые люди, и решительно нажал на одну из клавиш пульта, над которой от руки было написано «Тормоза», — из-под клавиши вылетел низкий звук «до», а корабль продолжал подниматься над городом.
   Вот уже остались далеко внизу дома, и Петенька, выглянув в иллюминатор, увидел на балконе маму. Она махала ладошкой, а вторую приложила козырьком к бровям и смотрела вслед звездолету.
   — Проверить тормоза! — распорядился между тем командир.
   — Есть проверить тормоза! Тормозов нету! — немедленно откликнулся Кузьма.
   — Превосходно, — сказал великий астронавт, не теряясь. — Принимаю решение продолжать полет. Тем более, ничего другого нам не остается.
   — С нашим командиром мы не пропадем, — с гордостью пояснил Кузьма; он деликатно присел на краешке стула, держа узелок на выпуклых, уже потершихся коленях.
   За окнами мелькали облака. Они стремительно уходили вниз и становились маленькими, будто разрывы снарядов. Командир то и дело опускал пальцы обеих рук на клавиши пульта, словно музицировал на пианино. Такое впечатление складывалось оттого, что пульт и вправду был собран из развалин старого рояля, и теперь из-под пальцев командира, помимо его желания, временами прорывались куски гаммы. А когда Аскольд Витальевич переключал двигатели корабля на первую космическую скорость, вообще получилось так, будто бы он исполнил «собачий вальс». Командир закончил вальс бурным пассажем, после чего встал с табуретки и сказал своему экипажу:
   — Друзья! Пора приготовиться к перегрузкам. Штурман, передайте нашей гостье мой акваланг.
   — А как же вы? — спросил Петенька. — Очевидно, я в свою очередь должен передать вам свой? Ведь уступают же в трамвае старшим место.
   — Ни в коем случае. Вы новичок, а я уже закаленный, — сказал великий астронавт, усмехаясь. — А вы, девушка, следуйте его примеру.
   Петенька «облачился» в акваланг и дисциплинированно полез в ванну с подсолнечным маслом. В звездолете стояло несколько таких ванн, на всякий случай.
   — Смелее, смелее, — сказал командир девушке. — Масло смягчает перегрузки.
   — А я останусь с вами. Я очень крепкий человек, — заявил Саня, становясь рядом с командиром.
   — Юнга! Разве вы не знаете из художественной литературы о том, что только командир имеет право на такой риск? — непреклонно возразил астронавт.
   — А я бы так и лежал целую жизнь в подсолнечном масле, — сказал Кузьма простодушно.
   — Слушаюсь, командир! — хитро ответил Саня, а сам, вместо того чтобы подчиниться приказу, точно проказливый мальчик, спрятался за спиной Аскольда Витальевича.
   И тут начались перегрузки. Сквозь слой прозрачного масла Петенька увидел, как на его дядю принялся давить небесный потолок. Но командир не уступал: он стиснул зубы, побагровел, натужась, уперся ногами в пол. В его глазах сверкали озорные искры. Петеньке казалось, будто дядя весело шепчет: «А ну посмотрим, кто кого?» Он стоял, точно Атлант, и, набычившись, держал на горбу весь небесный свод, пока звездолет не вышел на орбиту. Когда перегрузки закончились, командир встряхнулся, расправил плечи и позволил вылезти из масла.