Страница:
Охрана. Где находилась охрана?
Тоже интересно: водитель объясняет, что пейджер сигнализации подал голос. Водитель позвал личного охранника Мандельштейна, и они вместе вышли на улицу. Оказалось, какой-то черт, разворачиваясь, задел джип. И не успел уехать. А может, и не торопился. Они тормознули его, но парень оказался борзый – пошел в ответный наезд. И покатила разборка.
Катаев спрашивал охранника – ну и что, как вы могли забыть о своих главных обязанностях, почему бросили босса?
Охранник оправдывался: гражданин следователь, вы просто не знаете, что бы со мной сделал Семен Абрамович за помятое на стоянке крыло, если бы я упустил ту макаку и не стряс с нее бабла! Он бы меня с говном съел, гражданин следователь!
Может, оно и так. Или случайность.
А вдруг спланированная заранее комбинация, отвлекающий маневр? Тогда получается, убийца действовал не в одиночку. Макака в конце концов вдруг согласился решить вопрос на месте и отвалил три штуки баксов. И сразу слился. Сейчас его ищут, но пока безрезультатно. Да и как найти по одной марке и цвету машины?! Номера были якобы заляпаны грязью, а документов и страховки охранник и водитель, получив компенсацию на руки, у злодея спрашивать не стали.
Вероятно, действительно не разглядели номера.
А может, охранник сам в теме. Или водитель. Или оба. Такое тоже бывает.
За этими думами Катаев добрался до казино. Никому не предъявлял удостоверения. Просто вошел, походил между игровыми автоматами на первом этаже, поднялся в суши-бар. Прошелся между столиками.
Из-за стойки выпорхнула официантка:
– Садитесь, я принесу меню.
– Нет, спасибо. Я так, посмотреть.
Девушка сразу потеряла к Катаеву интерес. Посмотрела неодобрительно и пошла собирать посуду со столов.
Катаев вышел из бара и направился в туалет, который располагался рядом, в фойе. Осмотрел все кабинки. Кафельный пол и белый фаянс сантехники были безупречно вымыты. Разговаривать ни с кем не хотелось. Вся смена, работавшая в тот трагический вечер, уже допрошена в следственном управлении.
Катаев решил отправиться в офис холдинга «А. Д.».
Следователь спустился, сел в автомобиль и порулил к Парнасу. Нет, это не место обитания античных божеств. Так называется удаленный район Петербурга, где расположены производства, оптовые склады, офисы. В одном из зданий, согласно документам, находилась штаб-квартира холдинга «А.Д.».
Снова дорога, значит, опять возможность подумать. Теперь с учетом проведенной на месте преступления рекогносцировки.
Итак, убийство совершено в туалете. Было это спланировано изначально или преступник воспользовался случайностью? Предположим, он терпеливо ждал в коридоре, справедливо полагая, что Мандельштейну рано или поздно захочется отлить. Но как он мог знать, что в это время в туалете никого не окажется?
Да, мужчины редко занимают кабинки, если есть писсуар. Можно втолкнуть жертву, зажать ей рот и делать свое дело, не опасаясь посторонних. Но даже для такого варианта нужна хотя бы минута!
Знал ли Мандельштейн убийцу? Если да, тогда проще. Они могли зайти, чтобы поссать по-мужски, вместе – ссы в одно море, чтоб не было горя! Перетереть щекотливую тему. Или уединиться с другой целью?..
Тогда логично, если они ждали, пока туалет опустеет.
Никаких сведений, указывающих на гомосексуальные пристрастия покойного, нет. С другой стороны, такие вещи редко лежат на поверхности.
А если убийца – женщина?..
С трудом верится, что хозяин холдинга, при всех его материальных возможностях, не мог организовать рандеву в более комфортных условиях. Если только он не был извращенцем. Эти пресыщенные богачи, им уже неинтересен обыкновенный секс, они ищут всяких гадостей, лишь бы пощекотать себе нервы.
А после совершения преступления… Куда подевался убийца? Слинял под шумок праздника? Или вернулся на вечеринку и продолжил развлекаться? Возможно и то, и другое – многие уходили до конца празднования. А отсутствия коллеги никто не заметил бы, как и возвращения. Все были пьяными в хлам.
Катаев добрался до нужного адреса, но припарковаться рядом со зданием не смог: стоянка и обочины по обе стороны дороги были плотно заставлены автомобилями. Пришлось проехать еще с километр, прежде чем удалось втиснуть «десятку» между другими машинами в «елочку» у забора складского комплекса. И вернуться к офису пешком.
Метровые буквы на фронтоне извещали просто и весомо: «А/\». Не хватало только слогана: «Оставь надежду, всяк сюда входящий».
Катаев вошел с центрального входа и оказался перед турникетом и будкой охраны. Он попытался сделать вид, что шляться тут для него – самое обычное дело, и сунулся в проход. Турникет был заблокирован.
Из будки сразу вышел охранник – коротко стриженный мужчина средних лет в черной униформе без знаков различия.
– Вы к кому?
– Я… к Захаровой!
Павел Борисович назвал фамилию первого пришедшего на ум сотрудника «А.Д.».
– К Диане Анатольевне? Вам назначено? Вахтер – Катаев решил, что будет называть его вахтером – вахтер поднял трубку внутренней связи и стал набирать номер.
– Да… то есть нет. Не назначено. Мне нужно поговорить с Захаровой… с Дианой Анатольевной.
Вахтер опустил трубку на рычаг и отрицательно покачал головой:
– Вам нужно договориться о встрече заранее. Катаев вздохнул и полез во внутренний карман куртки за служебным удостоверением. Удивительно, но следовательские «корочки» не произвели на вахтера никакого впечатления. Он повторил:
– Ваш визит не согласован.
– Слушай, мужик! – взорвался Катаев. – Я на службе, расследую дело, непосредственно связанное с этой фирмой. Ты, наверное, знаешь, о каком деле идет речь?
Дежурный и бровью не повел:
– Мужики в поле пашут. У меня инструкция и правила режима. Посторонние в офис не допускаются.
– Соедините меня с руководством!
– По инструкции я не обязан каждого посетителя соединять по внутренней связи с руководством. Вы можете позвонить по городскому телефону, через секретариат.
Катаев окончательно взбеленился:
– Да ты оборзел! Ты хоть представляешь, с кем говоришь и какие проблемы будут у тебя лично и у всей этой шарашки?!
Вахтер дернулся вперед:
– Чо, мусор, рамсы попутал? А ты сам понимаешь, на кого тявкаешь? На! – И сунул под нос Катаеву ксиву Ассоциации ветеранов спецслужб. Павел Борисович успел прочитать: подполковник в запасе. Следователь остолбенел. Вахтер убрал документ и продолжил холодно: – В общем, освободите проходную. Иначе мне придется позвать службу безопасности, и вас погонят отсюда пинками.
Катаев в сердцах сплюнул на пол, развернулся и вышел.
Ретирада в Управление по запруженным дорогам города оказалась долгой и нудной. К тому же настроение было испорчено неудачей. Следователь пытался утешать себя: «Да, взять крепость с наскоку не удалось. Ничего, ко второму приступу я подготовлюсь более основательно… Вот черт, что это за компания такая, если у них вахтером подполковник работает?! Интересно, в каком звании тогда старший смены? Генерал-майор?!»
Возвращаясь в контору, Павел Борисович остановился около продуктового магазина, чтобы купить сигарет. В центре города с этим большая проблема. Павильоны и ларьки при остановках снесли. Маленькие магазинчики в цокольных этажах большей частью позакрывались. Зато петербуржцам была предоставлена возможность затариваться в сетевых гипермаркетах. Даже если тебе сейчас нужна лишь пачка сигарет, все равно заводи машину, поезжай в микрорайон, посети большой магазин. Там, заодно с сигаретами, еще что-нибудь себе купишь. Что-нибудь ненужное.
Когда Катаев вышел из магазина и садился в автомобиль, к нему подбежал растерянный мужчинка, очевидно, водитель свежей Audi, которая мигала аварийной сигнализацией прямо перед автомобилем следственного управления. Водитель относился к той странной категории граждан, которые склонны доверять сотрудникам правоохранительных органов и, даже если им нужно просто спросить дорогу, ищут глазами милиционера. Может, он долго жил за границей.
Так или иначе, заметив служебный пропуск на лобовом стекле машины Катаева, хозяин Audi именно к нему обратился с просьбой:
– Извините за беспокойство! Подскажите, пожалуйста, как отсюда проехать на Витебский вокзал? – И продолжил извиняющимся тоном: – У меня GPS-навигатор глючит. Наверное, проблемы со спутником.
Катаев объяснил на пальцах, как выехать на Загородный проспект, к Витебскому вокзалу. Водитель поблагодарил, оседлал своего породистого железного коня и быстро растворился в потоке машин.
Павел Борисович не спешил трогаться, закурил в машине. И мысленно язвил, отыгрываясь за свое поражение в «А.Д.»: «Спутник у него сломался… Навигатор глючит… Ишь ты, космический путешественник! Башка у него глючит, а не навигатор. Мужик вроде, а хуже блондинки. Главное, номера питерские, вроде местный, а по городу ездит с навигатором. До чего дошли! Вот отупели! С этими прибамбасами у людей скоро совсем мозги атрофируются».
Выехав со стоянки, следователь, отвлекаясь от неприятных мыслей про подполковника из службы безопасности «А.Д.», продолжал думать об ориентации на местности.
Человек должен ориентироваться там, где живет. И это не только практическое удобство. В ориентации на местности есть нечто мистическое. Чтобы быть в гармонии с любым ландшафтом, будь то степь или большой город, чтобы ландшафт вместил тебя в свое лоно, нужно вместить ландшафт в свое сознание. Если ты живешь в Петербурге, Петербург должен жить в тебе. Только тогда ты живешь в Петербурге. Иначе ты вечный гость, приезжий, чужак.
Принцип каббалы: микрокосм вмещает в себя макрокосм, микрокосм равен макрокосму.
Когда Катаев учился в университете, студентам юридического факультета предлагали на выбор две программы занятий физкультурой. Лыжи или спортивное ориентирование. Спортивная база университета находилась среди лесов и холмов, в Кавголово. Приходилось ездить туда раз в неделю на электричке.
Большинство сокурсников Павла выбрали лыжи, рассуждая так: снег лежит не круглый год, когда снега нет, – будем играть в футбол или вообще забьем на физкультуру.
Юный Катаев записался на спортивное ориентирование и бегал по холмам, высунув язык, с компасом в руке.
Компас – это тоже костыль для слабого разума, вроде нынешних навигационных устройств в автомобилях. Но в лесу иначе трудно сориентироваться.
А в городе… Катаев признался себе, что сам тоже хорошо ориентируется только в своем Красносельском районе, по памяти, и в центре. На Просвете приходилось доставать карту. Иначе не разобраться, все кругом одинаковое, никаких ориентиров.
Для того чтобы ориентироваться, нужны ориентиры.
В историческом центре они есть: с любой точки виден шпиль Адмиралтейства или верхушка Исаакиевского собора. То, что архитекторы называют – доминанты. Они для того и были построены, так и задуманы, чтобы житель связывал с ними свое местоположение в этом городе, в этом мире. И с ними помещал город в ум свой и сердце свое.
Новые люди собираются построить в городе новые доминанты – башни офисных центров. Им нужно изменить сознание жителей. Убрать купола соборов и минарет мечети у Горьковской или заслонить другими высотными зданиями.
Когда на горизонтах северной столицы появятся новые доминанты, это будет новый город.
Если в уме будет нарисовано не «лицом к Адмиралтейству, второй переулок справа, к Исаакию», а «налево от Большой Стеклянной Башни Подземного Колдуна и до Развратительно-Торгового Центра» – все, Петербург кончится.
Советская власть возвела новую Москву и создала новый тип человека – человек-москвич, построив септаграмму[3] из новых доминант.[4]
С Петербургом все еще проще и легче. Потому что Петербург – искусственный город на ненастоящей земле, под воображаемым небом. Перспективы города лишены естественных ориентиров, на которые сознание человека может сделать коррекцию, если вдруг обстановка поменяется.
В Санкт-Петербурге люди ориентируются в своей дороге к искусственным объектам только по другим искусственным объектам. Если колдун повернет весь город против часовой стрелки вокруг оси Шпиля, никто ничего не заметит.
Катаев всю свою жизнь прожил в Ленинграде и Санкт-Петербурге, он даже не подозревал, что бывает как-то иначе.
Но мы знаем, что, если встать лицом к северу, спиной к югу, справа будет восток, а слева запад. Мы помним, что наш сад выходит на восток, мы видели по утрам, как над цветущими сакурами поднимается румяное солнце. Мы помним, что наша опочивальня обращена окнами на запад и летними вечерами ловим последний луч тонущей в окоеме багровой звезды.
В сумерках мы знаем, где на небе искать три первых звезды, возвещающих окончание поста, и откуда смотрится месяц.
И еще – солнце.
Главное – солнце.
А ночью луна и звезды.
Ничего этого нет в Петербурге.
Солнца нет, нет луны и звезд.
На самом деле они есть, наверное, но не видны в Петербурге, скрытом от неба плотным войлоком низких сырых облаков всегда, в любое время года. Говорят, такая же погода на Венере: всегда облака.
И только когда на Венере ураган разметает тучи, в небе над Питером появляется крохотное оконце, в которое смотрит Бог.
В городе Санкт-Петербурге все люди атеисты. Потому что не могут верить в Бога люди, которые не видят, как Он поднимает солнце над горизонтом и зажигает звезды, как Он повелевает ветром и пламенем.
В городе Санкт-Петербурге всем повелевает губернатор Санкт-Петербурга. И все сделано руками людей, даже речные склоны. А вода в Неве будет течь туда или обратно, как захочет того губернатор, когда достроит дамбу.
Но люди не верят даже в губернатора, если нечасто его видят. Что же говорить о Боге!
Если ад – это место, где ничего не напоминает о Высшем, то Петербург как раз можно считать таковым.
Великие религии возникли там, где люди видели палящее солнце. И, как милости Господа, ждали дождя с небес.
Питерцы почти никогда не видят солнца, а дождь проливается на них каждый день, иногда по два раза, слишком часто, так что от милости Господа в городе всегда сыро и слякотно.
Здесь, на болотах Невы, в незапамятные времена тоже были обряды: аборигены молились светящимся гнилым пням да вырезали из камня идолов, которым творили кровавую жертву. Капища располагались на Обводном канале и там, где ныне построена Лавра, на площади Александра Невского.
По словам тевтонских рыцарей, которые первыми пришли на болота с мечом и крестом, древние ленинградцы поклонялись дьяволу.
Но мысли нашего следователя не уходили так далеко, в историю, и так высоко, к небу.
Он вспомнил лишь, что не знает даже как ориентирована по сторонам света его собственная квартира: на восток или на запад выходят окна? На север или на юг открывается дверь?
И подумал, что нужно купить компас.
Да тут же забыл.
Канцона VI
Диана вошла в офис запыхавшаяся. И залила помещение запахом новой туалетной воды и, совсем немного, перегаром самбуки, табаком и потом.
Успела. Часы показывали без четверти девять. Теперь она начальница, и ей положено встречать подчиненных укоризненным взглядом из-за стола, заваленного бумагами, даже если они приходят вовремя, в девять. Тем более если они опаздывают на минуту или больше. Специально для этого она держала дверь своего кабинета, располагавшуюся как раз напротив входа в общую комнату, открытой. Точно так делала ее бывшая начальница. Традиции важнее всего.
Когда все были в сборе, Диана закрыла дверь и опустила шторки на стекло, отделявшее аквариум от подчиненных. Первым делом она заказала эти шторки, и техническая служба быстро выполнила заказ. Руководителю иногда необходимо побыть наедине со своими замыслами, поработать над планами в тишине и спокойствии.
Отгородившись от взглядов коллег, девушка раскрыла на столе сумочку, достала зеркало, все необходимые приспособления и начала старательно рисовать себе лицо. Утром, после пробуждения, никогда не хватает времени сделать нормальный макияж.
Она только слегка вздрогнула, когда из динамиков по всему офису заиграла бодрая и сумасшедшая музыка – какая-то сюита Прокофьева. Но не прервала своего занятия. Однако уже через минуту кисточка с тушью застыла в ее руке перед самым веком. Глаза округлились, и Диану заколотила крупная дрожь.
Музыка отошла на второй план, из динамиков полился голос, знакомый, слегка картавый баритон:
– Дорогие коллеги! «А.Д.» приветствует вас и поздравляет с началом нового рабочего дня. Сосредоточьтесь на исполнении своих обязанностей и достижении результатов. Следующие несколько минут мы посвятим совместной медитации. Тема сегодняшней медитации: эффективность.
Негармоничный грохот Прокофьева на втором плане сменился рагой в исполнении Рави Шанкара. Para звучала все громче.
Диана выскочила из кабинета как была, нарисованная только наполовину. Сотрудники замерли в живописных позах, у некоторых отвисла челюсть, одна девочка была на грани обморока.
Начальница схватила трубку с ближайшего стола и лихорадочно набрала внутренний номер директора по персоналу.
– Мария, это Диана.
Руководители могли обращаться друг к другу по имени.
– Да, Диана?
– Что… что все это значит?..
– А?..
Вот тормоз!
– Семен Абрамович!!!
– Вы про утреннюю медитацию?
– Какого черта?!
– Ну, понимаете, мы подумали, что не стоит нарушать традиции, разваливать корпоративную культуру. Утренние медитации – важная часть ноу-хау холдинга «А.Д.» в организации труда.
– Но голос?!
– Сначала мы хотели перезаписать, но передумали. У нас осталось больше ста утренних обращений покойного Мандельштейна в памяти компьютера. Можно выбирать вводные для каждого дня.
– Вы там с ума посходили! Могли хотя бы предупредить! – заорала Диана. – У меня весь отдел в шоке!
– Да?..
– А ну вас!
Диана бросила трубку и успокоила коллег:
– Все нормально, это старые записи. Продолжаем работать! Старшие менеджеры, пройдите ко мне в кабинет на планерку.
Диана быстро и деловито нарезала подчиненным задания, перемежая критические замечания с расслабляющими шутками, как положено, потом отпустила сотрудников и засела за еженедельный отчет.
Примерно через час ей позвонили и пригласили в конференц-зал на презентацию ввода в ассортимент новой линейки товаров. Как начальница отдела Диана теперь ex officio была обязана принимать участие в совещаниях подобного рода.
Она взяла с собой ежедневник, ручку и вышла из кабинета. Проходя мимо секретаря, сообщила:
– Я на совещании. Час, максимум два. Если меня будут спрашивать – пусть перезвонят. А лучше оставят сообщение, я сама перезвоню.
– Хорошо, Диана Анатольевна!
Конференц-зал располагался в другом крыле здания. Диана прошла по сложной системе коридоров, спустилась на пол-этажа и оказалась в нужном помещении. Подготовка к презентации уже завершалась. Техники налаживали видеопроектор и опускали тяжелые светонепроницаемые шторы. В зал проходили последние приглашенные и занимали свои места.
Диана пристроилась рядом с начальником отдела внешней логистики, закинула ногу на ногу, целомудренно натянула гофрированную юбку на колено, раскрыла ежедневник и приготовилась слушать и смотреть.
Первый слайд возвестил: «А.Д. – Медицина».
Раньше товарные категории холдинга «А.Д.» подразделялись на четыре направления: «Рождение» (презервативы, тесты на беременность, подгузники, соски и прочее), «Старость» (грелки, утки, снова подгузники), «Болезни» (одноразовые шприцы, капельницы, клизмы, бахилы, вата, пластырь, бинты) и «Смерть» (пластмассовые цветы, сорочки-обманки без спины, фраки и платья, белые матерчатые туфли). Но позже такие определения показались слишком откровенными. К тому же неудобными для распределения товаров. Было принято новое деление. Теперь товары холдинга делились на три направления, организационно оформленные как «А.Д. – Детство» (бывшее «Рождение»), «А.Д. – Медицина» (бывшие «Старость», «Болезни» и «Смерть»), и добавлено «А.Д. – Casual» (все, не попавшее в два предыдущих направления: гигиенические салфетки, прокладки, одноразовая посуда, зубочистки и тому подобное).
Второй слайд провозгласил новый слоган холдинга: «А.Д. – от первого момента до последнего!»
Далее презентация перешла собственно к новому товару. Докладчик представил пластиковые мешки для трупов. Размерный ряд включал в себя: S – для детей, M – для подростков и взрослых лилипутов, L – для покойников стандартной комплекции, XL – для тел большого роста и объема и XXL – для мертвых гигантов и трупов людей, страдавших слоновьим ожирением. Все мешки были черного цвета и снабжены продольным замком-молнией. Производитель – китайская корпорация «Ли Крюгер Шандонг Кампани».
Целевые группы потребителей: морги, воинские части, органы охраны правопорядка, другие организованные преступные группировки.
На слайдах демонстрировалось, как быстро и удобно трупы упаковываются в мешки, как мешки облегчают хранение и транспортировку тел. Особенный акцент был сделан на преимуществах, которые следуют из водо– и воздухонепроницаемости инфернальной упаковки. Последние картинки демонстрировали счастливых работников морга, получающих трупы с конвейера, и довольных родственников, каждый из которых легко находит своего покойника в большой куче трупов по маркировке на мешке, нанесенной несмываемым зеленым маркером. Маркеры прилагались к каждой партии мешков как бонус.
Диана старательно сохраняла деловое выражение лица и якобы делала пометки в ежедневнике. На самом деле она записала только отпускную цену. И от нечего делать рисовала могилки с крестами. На могилках Диана рисовала простые цветы – ромашки, тюльпаны и розы. Было скучно. Но положение обязывает, и она не подавала виду.
Когда презентация закончилась и настало время для обсуждения, новая начальница задала несколько уточняющих вопросов о минимальной партии, сроках комиссии, условиях возврата некондиционного товара и возмещения убытков.
Начальник отдела внешней логистики, высокий смуглый брюнет с мефистофелевским профилем, в отличие от Дианы во время презентации совсем не скучал. Он беззастенчиво пялился на ножки сидящей рядом девушки и в вырез ее строгой белой блузки. Возможно, он полагал, что нескромные взгляды останутся незамеченными в неверном свете видеопроектора, но Диана подловила харрасмент его шаловливых глаз. И записала в ежедневник: «н. о. в. л. – п. к.». Сокращение «п. к.» скорее всего означало «похотливый козел». Хотя при желании ее можно было расшифровать и как «перспективный кандидат».
Когда Диана закончила задавать вопросы, п. к. поднял руку и встал:
– А можно узнать подробнее об условиях поставки?
– Товар предлагается на условиях FOB Циньдао.
– И вы приняли эти условия?
Докладчик, менеджер отдела закупок, смутился:
– Да, а что?
– Уважаемый, вы могли хотя бы посоветоваться с отделом внешней логистики! Насколько я понимаю, товар грузится в стандартный сорокафутовый сухой контейнер?
– Да. Вмещается двенадцать тонн.
– Вам, наверное, известно, что условия FOB означают, согласно Инкотермс-2000, «свободно на борту», то есть обязанности и ответственность поставщика заканчиваются с погрузкой контейнера на борт океанского судна?
Перспективный козел явно стремился произвести на Диану впечатление своей компетенцией.
Тоже интересно: водитель объясняет, что пейджер сигнализации подал голос. Водитель позвал личного охранника Мандельштейна, и они вместе вышли на улицу. Оказалось, какой-то черт, разворачиваясь, задел джип. И не успел уехать. А может, и не торопился. Они тормознули его, но парень оказался борзый – пошел в ответный наезд. И покатила разборка.
Катаев спрашивал охранника – ну и что, как вы могли забыть о своих главных обязанностях, почему бросили босса?
Охранник оправдывался: гражданин следователь, вы просто не знаете, что бы со мной сделал Семен Абрамович за помятое на стоянке крыло, если бы я упустил ту макаку и не стряс с нее бабла! Он бы меня с говном съел, гражданин следователь!
Может, оно и так. Или случайность.
А вдруг спланированная заранее комбинация, отвлекающий маневр? Тогда получается, убийца действовал не в одиночку. Макака в конце концов вдруг согласился решить вопрос на месте и отвалил три штуки баксов. И сразу слился. Сейчас его ищут, но пока безрезультатно. Да и как найти по одной марке и цвету машины?! Номера были якобы заляпаны грязью, а документов и страховки охранник и водитель, получив компенсацию на руки, у злодея спрашивать не стали.
Вероятно, действительно не разглядели номера.
А может, охранник сам в теме. Или водитель. Или оба. Такое тоже бывает.
За этими думами Катаев добрался до казино. Никому не предъявлял удостоверения. Просто вошел, походил между игровыми автоматами на первом этаже, поднялся в суши-бар. Прошелся между столиками.
Из-за стойки выпорхнула официантка:
– Садитесь, я принесу меню.
– Нет, спасибо. Я так, посмотреть.
Девушка сразу потеряла к Катаеву интерес. Посмотрела неодобрительно и пошла собирать посуду со столов.
Катаев вышел из бара и направился в туалет, который располагался рядом, в фойе. Осмотрел все кабинки. Кафельный пол и белый фаянс сантехники были безупречно вымыты. Разговаривать ни с кем не хотелось. Вся смена, работавшая в тот трагический вечер, уже допрошена в следственном управлении.
Катаев решил отправиться в офис холдинга «А. Д.».
Следователь спустился, сел в автомобиль и порулил к Парнасу. Нет, это не место обитания античных божеств. Так называется удаленный район Петербурга, где расположены производства, оптовые склады, офисы. В одном из зданий, согласно документам, находилась штаб-квартира холдинга «А.Д.».
Снова дорога, значит, опять возможность подумать. Теперь с учетом проведенной на месте преступления рекогносцировки.
Итак, убийство совершено в туалете. Было это спланировано изначально или преступник воспользовался случайностью? Предположим, он терпеливо ждал в коридоре, справедливо полагая, что Мандельштейну рано или поздно захочется отлить. Но как он мог знать, что в это время в туалете никого не окажется?
Да, мужчины редко занимают кабинки, если есть писсуар. Можно втолкнуть жертву, зажать ей рот и делать свое дело, не опасаясь посторонних. Но даже для такого варианта нужна хотя бы минута!
Знал ли Мандельштейн убийцу? Если да, тогда проще. Они могли зайти, чтобы поссать по-мужски, вместе – ссы в одно море, чтоб не было горя! Перетереть щекотливую тему. Или уединиться с другой целью?..
Тогда логично, если они ждали, пока туалет опустеет.
Никаких сведений, указывающих на гомосексуальные пристрастия покойного, нет. С другой стороны, такие вещи редко лежат на поверхности.
А если убийца – женщина?..
С трудом верится, что хозяин холдинга, при всех его материальных возможностях, не мог организовать рандеву в более комфортных условиях. Если только он не был извращенцем. Эти пресыщенные богачи, им уже неинтересен обыкновенный секс, они ищут всяких гадостей, лишь бы пощекотать себе нервы.
А после совершения преступления… Куда подевался убийца? Слинял под шумок праздника? Или вернулся на вечеринку и продолжил развлекаться? Возможно и то, и другое – многие уходили до конца празднования. А отсутствия коллеги никто не заметил бы, как и возвращения. Все были пьяными в хлам.
Катаев добрался до нужного адреса, но припарковаться рядом со зданием не смог: стоянка и обочины по обе стороны дороги были плотно заставлены автомобилями. Пришлось проехать еще с километр, прежде чем удалось втиснуть «десятку» между другими машинами в «елочку» у забора складского комплекса. И вернуться к офису пешком.
Метровые буквы на фронтоне извещали просто и весомо: «А/\». Не хватало только слогана: «Оставь надежду, всяк сюда входящий».
Катаев вошел с центрального входа и оказался перед турникетом и будкой охраны. Он попытался сделать вид, что шляться тут для него – самое обычное дело, и сунулся в проход. Турникет был заблокирован.
Из будки сразу вышел охранник – коротко стриженный мужчина средних лет в черной униформе без знаков различия.
– Вы к кому?
– Я… к Захаровой!
Павел Борисович назвал фамилию первого пришедшего на ум сотрудника «А.Д.».
– К Диане Анатольевне? Вам назначено? Вахтер – Катаев решил, что будет называть его вахтером – вахтер поднял трубку внутренней связи и стал набирать номер.
– Да… то есть нет. Не назначено. Мне нужно поговорить с Захаровой… с Дианой Анатольевной.
Вахтер опустил трубку на рычаг и отрицательно покачал головой:
– Вам нужно договориться о встрече заранее. Катаев вздохнул и полез во внутренний карман куртки за служебным удостоверением. Удивительно, но следовательские «корочки» не произвели на вахтера никакого впечатления. Он повторил:
– Ваш визит не согласован.
– Слушай, мужик! – взорвался Катаев. – Я на службе, расследую дело, непосредственно связанное с этой фирмой. Ты, наверное, знаешь, о каком деле идет речь?
Дежурный и бровью не повел:
– Мужики в поле пашут. У меня инструкция и правила режима. Посторонние в офис не допускаются.
– Соедините меня с руководством!
– По инструкции я не обязан каждого посетителя соединять по внутренней связи с руководством. Вы можете позвонить по городскому телефону, через секретариат.
Катаев окончательно взбеленился:
– Да ты оборзел! Ты хоть представляешь, с кем говоришь и какие проблемы будут у тебя лично и у всей этой шарашки?!
Вахтер дернулся вперед:
– Чо, мусор, рамсы попутал? А ты сам понимаешь, на кого тявкаешь? На! – И сунул под нос Катаеву ксиву Ассоциации ветеранов спецслужб. Павел Борисович успел прочитать: подполковник в запасе. Следователь остолбенел. Вахтер убрал документ и продолжил холодно: – В общем, освободите проходную. Иначе мне придется позвать службу безопасности, и вас погонят отсюда пинками.
Катаев в сердцах сплюнул на пол, развернулся и вышел.
Ретирада в Управление по запруженным дорогам города оказалась долгой и нудной. К тому же настроение было испорчено неудачей. Следователь пытался утешать себя: «Да, взять крепость с наскоку не удалось. Ничего, ко второму приступу я подготовлюсь более основательно… Вот черт, что это за компания такая, если у них вахтером подполковник работает?! Интересно, в каком звании тогда старший смены? Генерал-майор?!»
Возвращаясь в контору, Павел Борисович остановился около продуктового магазина, чтобы купить сигарет. В центре города с этим большая проблема. Павильоны и ларьки при остановках снесли. Маленькие магазинчики в цокольных этажах большей частью позакрывались. Зато петербуржцам была предоставлена возможность затариваться в сетевых гипермаркетах. Даже если тебе сейчас нужна лишь пачка сигарет, все равно заводи машину, поезжай в микрорайон, посети большой магазин. Там, заодно с сигаретами, еще что-нибудь себе купишь. Что-нибудь ненужное.
Когда Катаев вышел из магазина и садился в автомобиль, к нему подбежал растерянный мужчинка, очевидно, водитель свежей Audi, которая мигала аварийной сигнализацией прямо перед автомобилем следственного управления. Водитель относился к той странной категории граждан, которые склонны доверять сотрудникам правоохранительных органов и, даже если им нужно просто спросить дорогу, ищут глазами милиционера. Может, он долго жил за границей.
Так или иначе, заметив служебный пропуск на лобовом стекле машины Катаева, хозяин Audi именно к нему обратился с просьбой:
– Извините за беспокойство! Подскажите, пожалуйста, как отсюда проехать на Витебский вокзал? – И продолжил извиняющимся тоном: – У меня GPS-навигатор глючит. Наверное, проблемы со спутником.
Катаев объяснил на пальцах, как выехать на Загородный проспект, к Витебскому вокзалу. Водитель поблагодарил, оседлал своего породистого железного коня и быстро растворился в потоке машин.
Павел Борисович не спешил трогаться, закурил в машине. И мысленно язвил, отыгрываясь за свое поражение в «А.Д.»: «Спутник у него сломался… Навигатор глючит… Ишь ты, космический путешественник! Башка у него глючит, а не навигатор. Мужик вроде, а хуже блондинки. Главное, номера питерские, вроде местный, а по городу ездит с навигатором. До чего дошли! Вот отупели! С этими прибамбасами у людей скоро совсем мозги атрофируются».
Выехав со стоянки, следователь, отвлекаясь от неприятных мыслей про подполковника из службы безопасности «А.Д.», продолжал думать об ориентации на местности.
Человек должен ориентироваться там, где живет. И это не только практическое удобство. В ориентации на местности есть нечто мистическое. Чтобы быть в гармонии с любым ландшафтом, будь то степь или большой город, чтобы ландшафт вместил тебя в свое лоно, нужно вместить ландшафт в свое сознание. Если ты живешь в Петербурге, Петербург должен жить в тебе. Только тогда ты живешь в Петербурге. Иначе ты вечный гость, приезжий, чужак.
Принцип каббалы: микрокосм вмещает в себя макрокосм, микрокосм равен макрокосму.
Когда Катаев учился в университете, студентам юридического факультета предлагали на выбор две программы занятий физкультурой. Лыжи или спортивное ориентирование. Спортивная база университета находилась среди лесов и холмов, в Кавголово. Приходилось ездить туда раз в неделю на электричке.
Большинство сокурсников Павла выбрали лыжи, рассуждая так: снег лежит не круглый год, когда снега нет, – будем играть в футбол или вообще забьем на физкультуру.
Юный Катаев записался на спортивное ориентирование и бегал по холмам, высунув язык, с компасом в руке.
Компас – это тоже костыль для слабого разума, вроде нынешних навигационных устройств в автомобилях. Но в лесу иначе трудно сориентироваться.
А в городе… Катаев признался себе, что сам тоже хорошо ориентируется только в своем Красносельском районе, по памяти, и в центре. На Просвете приходилось доставать карту. Иначе не разобраться, все кругом одинаковое, никаких ориентиров.
Для того чтобы ориентироваться, нужны ориентиры.
В историческом центре они есть: с любой точки виден шпиль Адмиралтейства или верхушка Исаакиевского собора. То, что архитекторы называют – доминанты. Они для того и были построены, так и задуманы, чтобы житель связывал с ними свое местоположение в этом городе, в этом мире. И с ними помещал город в ум свой и сердце свое.
Новые люди собираются построить в городе новые доминанты – башни офисных центров. Им нужно изменить сознание жителей. Убрать купола соборов и минарет мечети у Горьковской или заслонить другими высотными зданиями.
Когда на горизонтах северной столицы появятся новые доминанты, это будет новый город.
Если в уме будет нарисовано не «лицом к Адмиралтейству, второй переулок справа, к Исаакию», а «налево от Большой Стеклянной Башни Подземного Колдуна и до Развратительно-Торгового Центра» – все, Петербург кончится.
Советская власть возвела новую Москву и создала новый тип человека – человек-москвич, построив септаграмму[3] из новых доминант.[4]
С Петербургом все еще проще и легче. Потому что Петербург – искусственный город на ненастоящей земле, под воображаемым небом. Перспективы города лишены естественных ориентиров, на которые сознание человека может сделать коррекцию, если вдруг обстановка поменяется.
В Санкт-Петербурге люди ориентируются в своей дороге к искусственным объектам только по другим искусственным объектам. Если колдун повернет весь город против часовой стрелки вокруг оси Шпиля, никто ничего не заметит.
Катаев всю свою жизнь прожил в Ленинграде и Санкт-Петербурге, он даже не подозревал, что бывает как-то иначе.
Но мы знаем, что, если встать лицом к северу, спиной к югу, справа будет восток, а слева запад. Мы помним, что наш сад выходит на восток, мы видели по утрам, как над цветущими сакурами поднимается румяное солнце. Мы помним, что наша опочивальня обращена окнами на запад и летними вечерами ловим последний луч тонущей в окоеме багровой звезды.
В сумерках мы знаем, где на небе искать три первых звезды, возвещающих окончание поста, и откуда смотрится месяц.
И еще – солнце.
Главное – солнце.
А ночью луна и звезды.
Ничего этого нет в Петербурге.
Солнца нет, нет луны и звезд.
На самом деле они есть, наверное, но не видны в Петербурге, скрытом от неба плотным войлоком низких сырых облаков всегда, в любое время года. Говорят, такая же погода на Венере: всегда облака.
И только когда на Венере ураган разметает тучи, в небе над Питером появляется крохотное оконце, в которое смотрит Бог.
В городе Санкт-Петербурге все люди атеисты. Потому что не могут верить в Бога люди, которые не видят, как Он поднимает солнце над горизонтом и зажигает звезды, как Он повелевает ветром и пламенем.
В городе Санкт-Петербурге всем повелевает губернатор Санкт-Петербурга. И все сделано руками людей, даже речные склоны. А вода в Неве будет течь туда или обратно, как захочет того губернатор, когда достроит дамбу.
Но люди не верят даже в губернатора, если нечасто его видят. Что же говорить о Боге!
Если ад – это место, где ничего не напоминает о Высшем, то Петербург как раз можно считать таковым.
Великие религии возникли там, где люди видели палящее солнце. И, как милости Господа, ждали дождя с небес.
Питерцы почти никогда не видят солнца, а дождь проливается на них каждый день, иногда по два раза, слишком часто, так что от милости Господа в городе всегда сыро и слякотно.
Здесь, на болотах Невы, в незапамятные времена тоже были обряды: аборигены молились светящимся гнилым пням да вырезали из камня идолов, которым творили кровавую жертву. Капища располагались на Обводном канале и там, где ныне построена Лавра, на площади Александра Невского.
По словам тевтонских рыцарей, которые первыми пришли на болота с мечом и крестом, древние ленинградцы поклонялись дьяволу.
Но мысли нашего следователя не уходили так далеко, в историю, и так высоко, к небу.
Он вспомнил лишь, что не знает даже как ориентирована по сторонам света его собственная квартира: на восток или на запад выходят окна? На север или на юг открывается дверь?
И подумал, что нужно купить компас.
Да тут же забыл.
Канцона VI
Скажи, что с этим городом случится?..
Диана вошла в офис запыхавшаяся. И залила помещение запахом новой туалетной воды и, совсем немного, перегаром самбуки, табаком и потом.
Успела. Часы показывали без четверти девять. Теперь она начальница, и ей положено встречать подчиненных укоризненным взглядом из-за стола, заваленного бумагами, даже если они приходят вовремя, в девять. Тем более если они опаздывают на минуту или больше. Специально для этого она держала дверь своего кабинета, располагавшуюся как раз напротив входа в общую комнату, открытой. Точно так делала ее бывшая начальница. Традиции важнее всего.
Когда все были в сборе, Диана закрыла дверь и опустила шторки на стекло, отделявшее аквариум от подчиненных. Первым делом она заказала эти шторки, и техническая служба быстро выполнила заказ. Руководителю иногда необходимо побыть наедине со своими замыслами, поработать над планами в тишине и спокойствии.
Отгородившись от взглядов коллег, девушка раскрыла на столе сумочку, достала зеркало, все необходимые приспособления и начала старательно рисовать себе лицо. Утром, после пробуждения, никогда не хватает времени сделать нормальный макияж.
Она только слегка вздрогнула, когда из динамиков по всему офису заиграла бодрая и сумасшедшая музыка – какая-то сюита Прокофьева. Но не прервала своего занятия. Однако уже через минуту кисточка с тушью застыла в ее руке перед самым веком. Глаза округлились, и Диану заколотила крупная дрожь.
Музыка отошла на второй план, из динамиков полился голос, знакомый, слегка картавый баритон:
– Дорогие коллеги! «А.Д.» приветствует вас и поздравляет с началом нового рабочего дня. Сосредоточьтесь на исполнении своих обязанностей и достижении результатов. Следующие несколько минут мы посвятим совместной медитации. Тема сегодняшней медитации: эффективность.
Негармоничный грохот Прокофьева на втором плане сменился рагой в исполнении Рави Шанкара. Para звучала все громче.
Диана выскочила из кабинета как была, нарисованная только наполовину. Сотрудники замерли в живописных позах, у некоторых отвисла челюсть, одна девочка была на грани обморока.
Начальница схватила трубку с ближайшего стола и лихорадочно набрала внутренний номер директора по персоналу.
– Мария, это Диана.
Руководители могли обращаться друг к другу по имени.
– Да, Диана?
– Что… что все это значит?..
– А?..
Вот тормоз!
– Семен Абрамович!!!
– Вы про утреннюю медитацию?
– Какого черта?!
– Ну, понимаете, мы подумали, что не стоит нарушать традиции, разваливать корпоративную культуру. Утренние медитации – важная часть ноу-хау холдинга «А.Д.» в организации труда.
– Но голос?!
– Сначала мы хотели перезаписать, но передумали. У нас осталось больше ста утренних обращений покойного Мандельштейна в памяти компьютера. Можно выбирать вводные для каждого дня.
– Вы там с ума посходили! Могли хотя бы предупредить! – заорала Диана. – У меня весь отдел в шоке!
– Да?..
– А ну вас!
Диана бросила трубку и успокоила коллег:
– Все нормально, это старые записи. Продолжаем работать! Старшие менеджеры, пройдите ко мне в кабинет на планерку.
Диана быстро и деловито нарезала подчиненным задания, перемежая критические замечания с расслабляющими шутками, как положено, потом отпустила сотрудников и засела за еженедельный отчет.
Примерно через час ей позвонили и пригласили в конференц-зал на презентацию ввода в ассортимент новой линейки товаров. Как начальница отдела Диана теперь ex officio была обязана принимать участие в совещаниях подобного рода.
Она взяла с собой ежедневник, ручку и вышла из кабинета. Проходя мимо секретаря, сообщила:
– Я на совещании. Час, максимум два. Если меня будут спрашивать – пусть перезвонят. А лучше оставят сообщение, я сама перезвоню.
– Хорошо, Диана Анатольевна!
Конференц-зал располагался в другом крыле здания. Диана прошла по сложной системе коридоров, спустилась на пол-этажа и оказалась в нужном помещении. Подготовка к презентации уже завершалась. Техники налаживали видеопроектор и опускали тяжелые светонепроницаемые шторы. В зал проходили последние приглашенные и занимали свои места.
Диана пристроилась рядом с начальником отдела внешней логистики, закинула ногу на ногу, целомудренно натянула гофрированную юбку на колено, раскрыла ежедневник и приготовилась слушать и смотреть.
Первый слайд возвестил: «А.Д. – Медицина».
Раньше товарные категории холдинга «А.Д.» подразделялись на четыре направления: «Рождение» (презервативы, тесты на беременность, подгузники, соски и прочее), «Старость» (грелки, утки, снова подгузники), «Болезни» (одноразовые шприцы, капельницы, клизмы, бахилы, вата, пластырь, бинты) и «Смерть» (пластмассовые цветы, сорочки-обманки без спины, фраки и платья, белые матерчатые туфли). Но позже такие определения показались слишком откровенными. К тому же неудобными для распределения товаров. Было принято новое деление. Теперь товары холдинга делились на три направления, организационно оформленные как «А.Д. – Детство» (бывшее «Рождение»), «А.Д. – Медицина» (бывшие «Старость», «Болезни» и «Смерть»), и добавлено «А.Д. – Casual» (все, не попавшее в два предыдущих направления: гигиенические салфетки, прокладки, одноразовая посуда, зубочистки и тому подобное).
Второй слайд провозгласил новый слоган холдинга: «А.Д. – от первого момента до последнего!»
Далее презентация перешла собственно к новому товару. Докладчик представил пластиковые мешки для трупов. Размерный ряд включал в себя: S – для детей, M – для подростков и взрослых лилипутов, L – для покойников стандартной комплекции, XL – для тел большого роста и объема и XXL – для мертвых гигантов и трупов людей, страдавших слоновьим ожирением. Все мешки были черного цвета и снабжены продольным замком-молнией. Производитель – китайская корпорация «Ли Крюгер Шандонг Кампани».
Целевые группы потребителей: морги, воинские части, органы охраны правопорядка, другие организованные преступные группировки.
На слайдах демонстрировалось, как быстро и удобно трупы упаковываются в мешки, как мешки облегчают хранение и транспортировку тел. Особенный акцент был сделан на преимуществах, которые следуют из водо– и воздухонепроницаемости инфернальной упаковки. Последние картинки демонстрировали счастливых работников морга, получающих трупы с конвейера, и довольных родственников, каждый из которых легко находит своего покойника в большой куче трупов по маркировке на мешке, нанесенной несмываемым зеленым маркером. Маркеры прилагались к каждой партии мешков как бонус.
Диана старательно сохраняла деловое выражение лица и якобы делала пометки в ежедневнике. На самом деле она записала только отпускную цену. И от нечего делать рисовала могилки с крестами. На могилках Диана рисовала простые цветы – ромашки, тюльпаны и розы. Было скучно. Но положение обязывает, и она не подавала виду.
Когда презентация закончилась и настало время для обсуждения, новая начальница задала несколько уточняющих вопросов о минимальной партии, сроках комиссии, условиях возврата некондиционного товара и возмещения убытков.
Начальник отдела внешней логистики, высокий смуглый брюнет с мефистофелевским профилем, в отличие от Дианы во время презентации совсем не скучал. Он беззастенчиво пялился на ножки сидящей рядом девушки и в вырез ее строгой белой блузки. Возможно, он полагал, что нескромные взгляды останутся незамеченными в неверном свете видеопроектора, но Диана подловила харрасмент его шаловливых глаз. И записала в ежедневник: «н. о. в. л. – п. к.». Сокращение «п. к.» скорее всего означало «похотливый козел». Хотя при желании ее можно было расшифровать и как «перспективный кандидат».
Когда Диана закончила задавать вопросы, п. к. поднял руку и встал:
– А можно узнать подробнее об условиях поставки?
– Товар предлагается на условиях FOB Циньдао.
– И вы приняли эти условия?
Докладчик, менеджер отдела закупок, смутился:
– Да, а что?
– Уважаемый, вы могли хотя бы посоветоваться с отделом внешней логистики! Насколько я понимаю, товар грузится в стандартный сорокафутовый сухой контейнер?
– Да. Вмещается двенадцать тонн.
– Вам, наверное, известно, что условия FOB означают, согласно Инкотермс-2000, «свободно на борту», то есть обязанности и ответственность поставщика заканчиваются с погрузкой контейнера на борт океанского судна?
Перспективный козел явно стремился произвести на Диану впечатление своей компетенцией.