Страница:
Как же хорошо Дзирт знал, что это правда!
— Ты копаешься в себе уже после свершившегося факта, так? — спросила Инновиндиль. — Ты берешь свой опыт и вертишь его так и этак, сожалея о сделанном или несделанном?
— Иногда.
— И ты усваиваешь преподнесенные жизнью уроки? Снова и снова прокручивая в голове свои поступки, уверен ли ты в том, что поступишь единственно правильным образом в будущем?
Дзирт откинулся назад, прислонившись к скале. Ему надо было подумать. Он понимал, что Инновиндиль имеет в виду что-то конкретное, хотя и говорит вроде бы об общих вещах. Он провел много внутренних поединков, споря с самим собой, и сделал почти полный круг, вернувшись к источнику своей боли — к Низинам.
Он взглянул на Инновиндиль и заметил, что она приблизилась почти вплотную к нему. Он чувствовал ее дыхание на своем лице. Ее золотистые волосы запись такими нежными и словно излучали мял свет, хотя на самом деле это, должно быть, просто отблески костра… Глаза ее превратились в два бездонных омута…
Она нежно провела рукой по его лицу, и кровь Дзирта вскипела. Он напрягся, чтобы дрожь, мгновенно прошедшая по всему его телу, не превратилась в непрекращающийся озноб.
— Я думаю, у тебя тонкая и прекрасная душа, Дзирт До'Урден, — прошептала Инновиндиль. — Я отлично понимаю, какую трудную дорогу ты избрал, и восторгаюсь твоим упорством.
— Теперь я знаю, что значит быть эльфом, — произнес Дзирт. чтобы как-то сбросить напряжение. Но Инновиндиль не позволила ему увильнуть.
— Нет, — сказала она. — Ты узнал только половину себя. Ты думаешь и беспокоишься, ты заставляешь себя честно оценивать свои действия и требуешь от себя честных ответов, это немало. Но очень трудно за один день пройти дорогу, на которую требуются годы. А ты хочешь почти недостижимого — уверенности, что каждый раз, когда ты что-то делаешь, ты поступаешь правильно.
Дзирт немного отстранился, поскольку Инновиндиль продолжала придвигаться и ее лицо уже было в дюйме от его.
— И что же это за половина меня, с которой я незнаком? — спросил он, изо всех сил стараясь, чтобы голос его звучал ровно и непринужденно.
В ответ Инновиндиль прижалась к нему крепко-крепко и поцеловала.
Дзирт опешил. Он долго сидел неподвижно, не чувствуя ничего, кроме нежности ее губ и языка, ее рук, ласкающих его шею, ее гибкого, податливого тела, прижимающегося к нему. Кровь гудела, словно река, прорвавшая плотину, мир кружился, и Дзирт перестал думать… он только чувствовал.
Он ответил на поцелуй Инновиндиль, и его руки обвили ее стан. Он услышал сорвавшийся с его губ слабый стон, но вряд ли осознал это.
И тут Инновиндиль внезапно отпрянула, и ее ладошки уперлись в грудь потянувшегося было следом за ней Дзирта. Она с любопытством глядела на него пару секунд, а потом спросила:
— А что если она жива?
Дзирт попытался осмыслить внезапную перемену, но ее вопрос обжег его подобно удару, и он запнулся, не в силах произнести ни слова.
— Если бы ты узнал, что Кэтти-бри жива, то захотел бы продолжать это? — продолжила допрос Инновиндиль и вполне могла бы и сейчас прибавить «Дзирт До'Урден» в конце.
Мысли темного эльфа пришли в смятение.
— Н-н-но…
— Ах, Дзирт До’Урден. — Инновиндиль грациозно поднялась на ноги. — Ты слишком много времени посвящаешь самоконтролю. Все взвешиваешь, рассчитываешь, пытаешься угадать, к какому будущему приведет каждое твое движение.
— Так разве не это — быть эльфом? — Голос Дзирта так и сочился сарказмом.
— Может быть, — произнесла Инновиндиль. Она низко наклонилась, глядя в глаза Дзирту озорно и прямо, — При твоем опыте быть эльфом означает быть стоиком. Только расслабляйся иногда, друг мой, ибо это еще и просто быть живым.
Она хихикнула и отвернулась.
— Ты отступила, не я, — заметил Дзирт, и Инновиндиль снова взглянула ему в лицо.
— Ты не ответил на мой вопрос.
Дзирт отвел глаза.
— Я видела, как ты безрассуден в бою, — продолжила эльфийка. — Но в любви? В жизни? С твоими мечами ты готов попытать удачу против великана, да что там, десятка великанов! Но хватает ли у тебя храбрости любить? Ты рычишь от злости на орков, но осмелился бы ты взвыть от страсти?
Дзирт не ответил, потому что у него не было ответа. Он опустил глаза и осуждающе (осуждая, конечно, себя) кашлянул и изумился, когда Инновиндиль приседа рядом и уютно приобняла его рукой за плечи.
— Я одна, — сказала эльфийка. — Мой любовник погиб, и мое сердце пусто. Кто мне сейчас нужен, так это друг. Ты ли этот друг?
Дзирт нагнулся и поцеловал ее — в щеку.
— Был бы счастлив, — ответил он.
Инновиндиль задумчиво склонила голову.
— Я надеюсь, ты научишься чему-то от меня, как я надеюсь научиться от тебя. Я знаю, что моя жизнь стала богаче за эти десять дней, что ты был со мной. Надеюсь, ты можешь сказать то же самое.
Дзирт обнял, Инновиндиль и притянул ее поближе. Так они и сидели под звездами, убаюканные волнами эльфийского сна.
Глава 14
Глава 15
— Ты копаешься в себе уже после свершившегося факта, так? — спросила Инновиндиль. — Ты берешь свой опыт и вертишь его так и этак, сожалея о сделанном или несделанном?
— Иногда.
— И ты усваиваешь преподнесенные жизнью уроки? Снова и снова прокручивая в голове свои поступки, уверен ли ты в том, что поступишь единственно правильным образом в будущем?
Дзирт откинулся назад, прислонившись к скале. Ему надо было подумать. Он понимал, что Инновиндиль имеет в виду что-то конкретное, хотя и говорит вроде бы об общих вещах. Он провел много внутренних поединков, споря с самим собой, и сделал почти полный круг, вернувшись к источнику своей боли — к Низинам.
Он взглянул на Инновиндиль и заметил, что она приблизилась почти вплотную к нему. Он чувствовал ее дыхание на своем лице. Ее золотистые волосы запись такими нежными и словно излучали мял свет, хотя на самом деле это, должно быть, просто отблески костра… Глаза ее превратились в два бездонных омута…
Она нежно провела рукой по его лицу, и кровь Дзирта вскипела. Он напрягся, чтобы дрожь, мгновенно прошедшая по всему его телу, не превратилась в непрекращающийся озноб.
— Я думаю, у тебя тонкая и прекрасная душа, Дзирт До'Урден, — прошептала Инновиндиль. — Я отлично понимаю, какую трудную дорогу ты избрал, и восторгаюсь твоим упорством.
— Теперь я знаю, что значит быть эльфом, — произнес Дзирт. чтобы как-то сбросить напряжение. Но Инновиндиль не позволила ему увильнуть.
— Нет, — сказала она. — Ты узнал только половину себя. Ты думаешь и беспокоишься, ты заставляешь себя честно оценивать свои действия и требуешь от себя честных ответов, это немало. Но очень трудно за один день пройти дорогу, на которую требуются годы. А ты хочешь почти недостижимого — уверенности, что каждый раз, когда ты что-то делаешь, ты поступаешь правильно.
Дзирт немного отстранился, поскольку Инновиндиль продолжала придвигаться и ее лицо уже было в дюйме от его.
— И что же это за половина меня, с которой я незнаком? — спросил он, изо всех сил стараясь, чтобы голос его звучал ровно и непринужденно.
В ответ Инновиндиль прижалась к нему крепко-крепко и поцеловала.
Дзирт опешил. Он долго сидел неподвижно, не чувствуя ничего, кроме нежности ее губ и языка, ее рук, ласкающих его шею, ее гибкого, податливого тела, прижимающегося к нему. Кровь гудела, словно река, прорвавшая плотину, мир кружился, и Дзирт перестал думать… он только чувствовал.
Он ответил на поцелуй Инновиндиль, и его руки обвили ее стан. Он услышал сорвавшийся с его губ слабый стон, но вряд ли осознал это.
И тут Инновиндиль внезапно отпрянула, и ее ладошки уперлись в грудь потянувшегося было следом за ней Дзирта. Она с любопытством глядела на него пару секунд, а потом спросила:
— А что если она жива?
Дзирт попытался осмыслить внезапную перемену, но ее вопрос обжег его подобно удару, и он запнулся, не в силах произнести ни слова.
— Если бы ты узнал, что Кэтти-бри жива, то захотел бы продолжать это? — продолжила допрос Инновиндиль и вполне могла бы и сейчас прибавить «Дзирт До'Урден» в конце.
Мысли темного эльфа пришли в смятение.
— Н-н-но…
— Ах, Дзирт До’Урден. — Инновиндиль грациозно поднялась на ноги. — Ты слишком много времени посвящаешь самоконтролю. Все взвешиваешь, рассчитываешь, пытаешься угадать, к какому будущему приведет каждое твое движение.
— Так разве не это — быть эльфом? — Голос Дзирта так и сочился сарказмом.
— Может быть, — произнесла Инновиндиль. Она низко наклонилась, глядя в глаза Дзирту озорно и прямо, — При твоем опыте быть эльфом означает быть стоиком. Только расслабляйся иногда, друг мой, ибо это еще и просто быть живым.
Она хихикнула и отвернулась.
— Ты отступила, не я, — заметил Дзирт, и Инновиндиль снова взглянула ему в лицо.
— Ты не ответил на мой вопрос.
Дзирт отвел глаза.
— Я видела, как ты безрассуден в бою, — продолжила эльфийка. — Но в любви? В жизни? С твоими мечами ты готов попытать удачу против великана, да что там, десятка великанов! Но хватает ли у тебя храбрости любить? Ты рычишь от злости на орков, но осмелился бы ты взвыть от страсти?
Дзирт не ответил, потому что у него не было ответа. Он опустил глаза и осуждающе (осуждая, конечно, себя) кашлянул и изумился, когда Инновиндиль приседа рядом и уютно приобняла его рукой за плечи.
— Я одна, — сказала эльфийка. — Мой любовник погиб, и мое сердце пусто. Кто мне сейчас нужен, так это друг. Ты ли этот друг?
Дзирт нагнулся и поцеловал ее — в щеку.
— Был бы счастлив, — ответил он.
Инновиндиль задумчиво склонила голову.
— Я надеюсь, ты научишься чему-то от меня, как я надеюсь научиться от тебя. Я знаю, что моя жизнь стала богаче за эти десять дней, что ты был со мной. Надеюсь, ты можешь сказать то же самое.
Дзирт обнял, Инновиндиль и притянул ее поближе. Так они и сидели под звездами, убаюканные волнами эльфийского сна.
Глава 14
ПЕРЕГРУППИРОВКА
Над тронным залом Мифрил Халла висел сизый дым. Западные ворота были снова укреплены, орки выдворены, при этом погибли несколько дворфов, но все же потери сторон были несоизмеримы.
Но с юга прилетела весть, обнадеживающая и трагичная разом.
Бренор Боевой Топор, получив это известие, поднялся на возвышение и потребовал внимания всех, от караульных, выстроившихся вдоль стен зала, до многочисленных сограждан и беженцев, столпившихся у дверей в ожидании королевской аудиенции.
Рядом с Бренором находились Кордио Хлебноголовый и Стампет Коготок, двое верховных жрецов клана. Бренор махнул им рукой, и Кордио погрузил огромную кружку в бочку медовухи. Когда Бренор поднял тост, у всех в зале имелись в руках полные кружки.
— За воеводу Дагну из Адбара и Мифрил Халла, славного дворфа, который ушел от нас в Залы Морадина, и его парней, — провозгласил Бренор. — За тех, кто отдал свою жизнь, защищая соседей, и пал в бою с троллями. — Король сделал паузу, потом возвысил голос так, что эхо Мифрил Халла многократно повторило последние слова: — Славный конец!
— Славный конец! — громыхнуло в ответ.
Бренор одним могучим глотком осушил кружку, вернул ее Кордио и тяжело опустился на трон.
— Новости не так уж и плохи, — сказал Банак Браунавил, сидящий по правую руку от короля в специально сконструированном для него кресле — ведь ноги больше не держали его.
— М-да? — недоверчиво буркнул Бренор.
— В бою видели Аластриэль, — ответил Банак. — А это немало.
Бренор взглянул на молодого гонца, принесшего новости с юга. Когда Бренор посылал туда дворфов Мирабара, он обеспечил эстафетную связь на всем их пути от Мифрил Халла. Орки обосновались у ворот Мифрил Халла, и король дворфов не желал, чтобы преподносили сюрпризы откуда-нибудь еще.
— Аластриэль была там? — вперился он взглядом в гонца. — Или ты думаешь, что она была там?
— О, ее многие видели, мой король, — ответил дворф. — Она спустилась на огненной колеснице с неба, с шарами пламени в руках!
— А как они определили, что это именно? — осмелился поинтересоваться Нанфудл и тут же смущенно попятился.
— Да, это Аластриэль, — заверил всех Бренор. — Я кое-что знаю об огненной колеснице владычицы Серебристой Луны.
Раздались смешки, даже сумрачно настроенный Вульфгар улыбнулся, поскольку он был непосредственным свидетелем знакомства Бренора с магической колесницей Аластриэль.
— Значит, она знает, что затевается битва, — сказал Бренор и взглянул на посланцев из соседнего королевства.
— До нее наверняка дошли вести из Цитадели Фелбарр, — согласился Жаконрей Широкий Кушак. — У нас надежная связь и с Серебристой Луной, и с Сандабаром. Будьте уверены, Аластриэль знала, что происходит, раз присоединилась к сражению на юге.
— Но придет ли она на север со своими войсками, как в тот раз, когда против Мифрил Халла выступили дроу? — спросил Вульфгар.
— Может, нам следует послать к ней хафлинга, чтобы выяснить это, — ответил Бренор, подмигнув варвару, и оба они повернулись к Реджису.
Очевидно, хафлинг не услышал сказанного, потому что сидел неподвижно и очень тихо, опустив голову.
Бренор разглядывал его пару секунд.
— О чем ты думаешь, Пузан? — наконец взревел он. — Почему бы тебе не воспользоваться своим рубином и не призвать всю Серебристую Луну нам на помощь?
Реджис поднял голову, и глаза его расширились, когда до него дошел смысл этого абсурдного предложения.
— Ба, да успокойся ты, — хохотнул Бренор. — Тебе не удастся опробовать свою магическую побрякушку на таких, как Аластриэль!
Все засмеялись, но Бренор почти сразу стал серьезным и даже мрачным:
— Но ты понадобишься на переговорах с Серебристой Луной, ты и моя девочка, вы лучше всех знаете это место. Иди, побудь с ней, Пузан. Я приду поговорить с вами, как только закончу здесь.
Облегчение Реджиса, покидающего столь большое собрание, было очевидно для всякого, кто не поленился взглянуть на него. Он быстро закивал и торопливо вы шел из комнаты, ближе к двери сорвавшись на мелкую рысцу.
— Стампет и Кордио очень заняты, — заметил он, подвигая к кровати девушки маленький стульчик и садясь.
— Снова молятся? Они уже прожужжали Морадину все уши с просьбами исцелить таких, как я.
Хафлинг улыбнулся ее словам.
— Как ты? — спросил он,
— Не думаю, что мне потребуется больше десяти дней, чтобы встать на ноги, — ответила Кэтти-бри. — А через двадцать готова буду снова драться в полную силу. А если понадобится, то и раньше, даже не сомневайся.
Реджис скептически покачал головой:
— Это твои предположения или Кордио?
Кэтти-бри отмахнулась от вопроса и вернулась к еде. Покончив с фруктами. Кэтти-бри свесилась с кровати, потянувшись к ведерку для мусора. Одеяло при этом задралось, открывая Реджису ее изувеченное бедро.
Кэтти-бри снова откинулась на подушки, а Реджис не успел скрыть исказившую его лицо боль.
— Здорово тебя зацепило, — сказал Реджис, понимая, что избежать сейчас неприятной беседы невозможно.
Кэтти-бри подоткнула одеяло.
— Мне еще повезло, что он ударил рикошетом, — признала она.
— Так что говорят жрецы?
Лицо Кэтти-бри сделалось непроницаемым. Но Реджис решил выяснить все сейчас, чтобы больше к этому не возвращаться:
— Ты сможешь полностью поправиться? Мышцы, похоже, разорваны… Ты будешь снова ходить?
— Да.
— А бегать?
Женщина напряженно помолчала.
— Да.
Реджис знал, что в этой уверенности больше желания, нежели правды. Большого труда ему стоило ничем не выдать той острой жалости, что охватила его. Он отлично понимал, что Кэтти-бри не потерпит ничего подобного.
— Пришли вести с юга, — сказал он. — К битве присоединилась леди Аластриэль, хотя и на короткое время.
— Но Дагна погиб, — отозвалась Кэтти-бри.
Реджис удивился ее осведомленности.
— Плохие новости среди дворфов распространяются быстрее, — объяснила она.
Они немного помолчали, вспомнив павших героев и помолившись про себя за них.
— Ты думаешь, дальше будет лучше? — спросил он.
— Нет, — спокойно ответила девушка, и хафлинг вздрогнул. Не такого ответа он ожидал от оптимистки Кэтти-бри. — Разве нам было легко в войне за Мифрил Халл, даже когда мы загнали полчища Мензоберранзана обратно в Подземье? Каждая война оставляет шрамы, которые долго ноют. Иногда всю жизнь.
Реджис с минуту размышлял над ее словами, кивнул, соглашаясь.
— Обальд бьет больно, — сказал он. — Бренор будет счастлив, когда голова этой твари поднимется на копье перед западными воротами.
— Но перемены не всегда к худшему… — проговорила Кэтти-бри.
— Здесь Торгар со своими ребятами, — быстро вставил Реджис. — И связь с Фелбарром работает как никогда прежде!
— Да, — сказала женщина, — Иногда трагедии служат сигналом для тех, кто идет позади, и они меняют свой путь, понимая, что давно должны были ступить на другую тропу, но не находили в себе смелости сделать это.
Тон ее голоса и отстраненный взгляд дали понять хафлингу, что образ ее мыслей изменился. Это уже не та Кэтти-бри, какой она была до ранения, и всем им — а, прежде всего, ей самой — придется научиться понимать эту знакомую незнакомку.
— Мы пошлем разведчиков по дымоходам, — сказал Реджис. — Может, удастся что-нибудь разузнать о Дзирте.
При упоминании этого имени у Кэтти-бри дернулась щека. Этого было достаточно, чтобы Реджис понял: он задел чувствительную струну.
Хафлинг поспешил сменить тему. С чего он вдруг решил заговорить о Дзирте, когда никто ничего не знает наверняка, хотя надежды у всех одни и те же? Реджис заговорил о грядущих лучших днях, о неминуемом поражении Обальда и его тупых орков и о добрых временах с храбрыми дворфами Мирабара, новыми членами их клана. Он рассказал о Треде из Цитадели Фелбарр; об Айвене и Пайкеле и храме Парящего Духа, откуда пришли братья, расположенном высоко в горах Снежные Хлопья над озером Импреск. Когда все закончится, им всем следует еще раз посетить эти изумительные места, говорил Реджис, и навестить Кэддерли и Данику.
Так за болтовней незаметно протек целый час. Наконец раздался резкий стук в дверь, и в комнату ввалился Бренор.
— Вести из Фелбарра, — объявил он, не позаботившись даже поздороваться. — Гонцы Жаконрея вернулись сообщить о выступлении Эмеруса Боевого Венца?
— Они прибудут через восточные туннели? — спросил Реджис. — Мы должны оказать королю достойный прием.
— Сейчас не до жратвы. Пузан, — ответил Бренор. — И вовсе не через туннели. Король Эмерус ведет своих ребят поверху. Его войско движется маршем к Сарбрину. Их авангард уже ставит лагерь на западном берегу.
— Ты откроешь восточные ворота? — спросила Кэтти-бри.
— Мы пересечем ущелья Гарумна, — отозвался Бренор, имея в виду широкий провал, отделяющий восточную часть Мифрил Халла. — Мы ударим по оркам так, что они у нас попрыгают в реку, только бы оказаться подальше от ворот Мифрил Халла!
— И спихнем их на тех, кто встал за рекой? — спросил Реджис.
Бренор ухмыльнулся:
— Мы укрепимся на нашей стороне и вытесним орков на север. Эмерус не позволит им перейти реку — они уже строят плоты. Земля от восточных ворот до реки станет частью Мифрил Халла, мы воздвигнем крепкие стены и наведем мосты, открывая нашим союзникам прямой путь — пусть присоединяются к битве!
Отважный и самоуверенный план заставил Реджиса проглотить все вертевшиеся на языке замечания. Он и Кэтти-бри тихо сидели, переваривая услышанное.
— Сколько? — спросил, наконец, хафлинг.
— Три дня, — ответил Бренор, и Реджис разинул рот.
— Я буду готова, — сообщила Кэтти-бри.
Дворф и хафлинг удивленно воззрились на нее.
— Нет, не будешь, — заявил король. — Я уже говорил с Кордио и Стампет. Этот бой ты пропустишь, девочка. Ты уж выздоравливай и готовься к следующему. Ты нам еще понадобишься, не сомневайся.
— Ты не можешь запретить мне сражаться! — заспорила Кэтти-бри.
Реджис украдкой хихикнул: когда в Кэтти-бри вскипала обида, она становилась удивительно похожей на дворфа.
— Я не собираюсь тебе ничего запрещать, — миролюбиво произнес Бренор. — Это сделает твоя рана. Ты даже стоять не можешь.
— Я встану!
— И будешь хромать, — заявил Бренор. — А я, Вульфгар и Пузан будем вынуждены смотреть на тебя чаще, чем на чертовых орков!
Кэтти-бри собралась было произнести что-то очень крепкое. Глаза ее метали молнии, но внезапно девушка сникла. Бренор был прав, опустив ее с небес на землю. Ей следовало принимать неизбежные вещи такими, какие они есть.
— Все в порядке, — ободрил ее Бренор. — Будь уверена, девочка, когда ты будешь готова вернуться, для твоих стрел найдется достаточно мишеней.
— А мне что делать? — спросил Реджис.
— Ты будешь с Жаконреем, — объяснил король дворфов. — Ты — мои глаза и уши в Фелбарре. И ещё мне бы хотелось, чтобы ты присматривал за Нанфудлом и братьями Валуноплечими и рассказывал мне прямо, без всяких там гномьих велеречивостей и пайкеловских междометий, как обстоят дела у восточных ворот. Великаны навалили там целую гору камней, а нам надо пробиться быстро и двинуться прямо к Сарбрину.
Реджис кивнул и сорвался с места, но, не успев еще выскочить из комнаты, резко остановился и повернулся к Кэтти-бри.
— Лучшие дни придут, — сказал он ей, и девушка улыбнулась.
Это была улыбка человека, который, как понял Реджис, начинает видеть мир немного другими глазами.
Но с юга прилетела весть, обнадеживающая и трагичная разом.
Бренор Боевой Топор, получив это известие, поднялся на возвышение и потребовал внимания всех, от караульных, выстроившихся вдоль стен зала, до многочисленных сограждан и беженцев, столпившихся у дверей в ожидании королевской аудиенции.
Рядом с Бренором находились Кордио Хлебноголовый и Стампет Коготок, двое верховных жрецов клана. Бренор махнул им рукой, и Кордио погрузил огромную кружку в бочку медовухи. Когда Бренор поднял тост, у всех в зале имелись в руках полные кружки.
— За воеводу Дагну из Адбара и Мифрил Халла, славного дворфа, который ушел от нас в Залы Морадина, и его парней, — провозгласил Бренор. — За тех, кто отдал свою жизнь, защищая соседей, и пал в бою с троллями. — Король сделал паузу, потом возвысил голос так, что эхо Мифрил Халла многократно повторило последние слова: — Славный конец!
— Славный конец! — громыхнуло в ответ.
Бренор одним могучим глотком осушил кружку, вернул ее Кордио и тяжело опустился на трон.
— Новости не так уж и плохи, — сказал Банак Браунавил, сидящий по правую руку от короля в специально сконструированном для него кресле — ведь ноги больше не держали его.
— М-да? — недоверчиво буркнул Бренор.
— В бою видели Аластриэль, — ответил Банак. — А это немало.
Бренор взглянул на молодого гонца, принесшего новости с юга. Когда Бренор посылал туда дворфов Мирабара, он обеспечил эстафетную связь на всем их пути от Мифрил Халла. Орки обосновались у ворот Мифрил Халла, и король дворфов не желал, чтобы преподносили сюрпризы откуда-нибудь еще.
— Аластриэль была там? — вперился он взглядом в гонца. — Или ты думаешь, что она была там?
— О, ее многие видели, мой король, — ответил дворф. — Она спустилась на огненной колеснице с неба, с шарами пламени в руках!
— А как они определили, что это именно? — осмелился поинтересоваться Нанфудл и тут же смущенно попятился.
— Да, это Аластриэль, — заверил всех Бренор. — Я кое-что знаю об огненной колеснице владычицы Серебристой Луны.
Раздались смешки, даже сумрачно настроенный Вульфгар улыбнулся, поскольку он был непосредственным свидетелем знакомства Бренора с магической колесницей Аластриэль.
— Значит, она знает, что затевается битва, — сказал Бренор и взглянул на посланцев из соседнего королевства.
— До нее наверняка дошли вести из Цитадели Фелбарр, — согласился Жаконрей Широкий Кушак. — У нас надежная связь и с Серебристой Луной, и с Сандабаром. Будьте уверены, Аластриэль знала, что происходит, раз присоединилась к сражению на юге.
— Но придет ли она на север со своими войсками, как в тот раз, когда против Мифрил Халла выступили дроу? — спросил Вульфгар.
— Может, нам следует послать к ней хафлинга, чтобы выяснить это, — ответил Бренор, подмигнув варвару, и оба они повернулись к Реджису.
Очевидно, хафлинг не услышал сказанного, потому что сидел неподвижно и очень тихо, опустив голову.
Бренор разглядывал его пару секунд.
— О чем ты думаешь, Пузан? — наконец взревел он. — Почему бы тебе не воспользоваться своим рубином и не призвать всю Серебристую Луну нам на помощь?
Реджис поднял голову, и глаза его расширились, когда до него дошел смысл этого абсурдного предложения.
— Ба, да успокойся ты, — хохотнул Бренор. — Тебе не удастся опробовать свою магическую побрякушку на таких, как Аластриэль!
Все засмеялись, но Бренор почти сразу стал серьезным и даже мрачным:
— Но ты понадобишься на переговорах с Серебристой Луной, ты и моя девочка, вы лучше всех знаете это место. Иди, побудь с ней, Пузан. Я приду поговорить с вами, как только закончу здесь.
Облегчение Реджиса, покидающего столь большое собрание, было очевидно для всякого, кто не поленился взглянуть на него. Он быстро закивал и торопливо вы шел из комнаты, ближе к двери сорвавшись на мелкую рысцу.
* * *
Реджис обнаружил Кэтти-бри сидящей в постели, со стоящим перед ней подносом с едой. Она улыбнулась ему, и это было одним из прекраснейших зрелищ, какие только хафлингу приходилось видеть, поскольку улыбка ее была полна радости. Улыбка эта обещала лучшие дни и новые сражения, хотя Реджис опасался, что на сражения Кэтти-бри не стоит надеяться.— Стампет и Кордио очень заняты, — заметил он, подвигая к кровати девушки маленький стульчик и садясь.
— Снова молятся? Они уже прожужжали Морадину все уши с просьбами исцелить таких, как я.
Хафлинг улыбнулся ее словам.
— Как ты? — спросил он,
— Не думаю, что мне потребуется больше десяти дней, чтобы встать на ноги, — ответила Кэтти-бри. — А через двадцать готова буду снова драться в полную силу. А если понадобится, то и раньше, даже не сомневайся.
Реджис скептически покачал головой:
— Это твои предположения или Кордио?
Кэтти-бри отмахнулась от вопроса и вернулась к еде. Покончив с фруктами. Кэтти-бри свесилась с кровати, потянувшись к ведерку для мусора. Одеяло при этом задралось, открывая Реджису ее изувеченное бедро.
Кэтти-бри снова откинулась на подушки, а Реджис не успел скрыть исказившую его лицо боль.
— Здорово тебя зацепило, — сказал Реджис, понимая, что избежать сейчас неприятной беседы невозможно.
Кэтти-бри подоткнула одеяло.
— Мне еще повезло, что он ударил рикошетом, — признала она.
— Так что говорят жрецы?
Лицо Кэтти-бри сделалось непроницаемым. Но Реджис решил выяснить все сейчас, чтобы больше к этому не возвращаться:
— Ты сможешь полностью поправиться? Мышцы, похоже, разорваны… Ты будешь снова ходить?
— Да.
— А бегать?
Женщина напряженно помолчала.
— Да.
Реджис знал, что в этой уверенности больше желания, нежели правды. Большого труда ему стоило ничем не выдать той острой жалости, что охватила его. Он отлично понимал, что Кэтти-бри не потерпит ничего подобного.
— Пришли вести с юга, — сказал он. — К битве присоединилась леди Аластриэль, хотя и на короткое время.
— Но Дагна погиб, — отозвалась Кэтти-бри.
Реджис удивился ее осведомленности.
— Плохие новости среди дворфов распространяются быстрее, — объяснила она.
Они немного помолчали, вспомнив павших героев и помолившись про себя за них.
— Ты думаешь, дальше будет лучше? — спросил он.
— Нет, — спокойно ответила девушка, и хафлинг вздрогнул. Не такого ответа он ожидал от оптимистки Кэтти-бри. — Разве нам было легко в войне за Мифрил Халл, даже когда мы загнали полчища Мензоберранзана обратно в Подземье? Каждая война оставляет шрамы, которые долго ноют. Иногда всю жизнь.
Реджис с минуту размышлял над ее словами, кивнул, соглашаясь.
— Обальд бьет больно, — сказал он. — Бренор будет счастлив, когда голова этой твари поднимется на копье перед западными воротами.
— Но перемены не всегда к худшему… — проговорила Кэтти-бри.
— Здесь Торгар со своими ребятами, — быстро вставил Реджис. — И связь с Фелбарром работает как никогда прежде!
— Да, — сказала женщина, — Иногда трагедии служат сигналом для тех, кто идет позади, и они меняют свой путь, понимая, что давно должны были ступить на другую тропу, но не находили в себе смелости сделать это.
Тон ее голоса и отстраненный взгляд дали понять хафлингу, что образ ее мыслей изменился. Это уже не та Кэтти-бри, какой она была до ранения, и всем им — а, прежде всего, ей самой — придется научиться понимать эту знакомую незнакомку.
— Мы пошлем разведчиков по дымоходам, — сказал Реджис. — Может, удастся что-нибудь разузнать о Дзирте.
При упоминании этого имени у Кэтти-бри дернулась щека. Этого было достаточно, чтобы Реджис понял: он задел чувствительную струну.
Хафлинг поспешил сменить тему. С чего он вдруг решил заговорить о Дзирте, когда никто ничего не знает наверняка, хотя надежды у всех одни и те же? Реджис заговорил о грядущих лучших днях, о неминуемом поражении Обальда и его тупых орков и о добрых временах с храбрыми дворфами Мирабара, новыми членами их клана. Он рассказал о Треде из Цитадели Фелбарр; об Айвене и Пайкеле и храме Парящего Духа, откуда пришли братья, расположенном высоко в горах Снежные Хлопья над озером Импреск. Когда все закончится, им всем следует еще раз посетить эти изумительные места, говорил Реджис, и навестить Кэддерли и Данику.
Так за болтовней незаметно протек целый час. Наконец раздался резкий стук в дверь, и в комнату ввалился Бренор.
— Вести из Фелбарра, — объявил он, не позаботившись даже поздороваться. — Гонцы Жаконрея вернулись сообщить о выступлении Эмеруса Боевого Венца?
— Они прибудут через восточные туннели? — спросил Реджис. — Мы должны оказать королю достойный прием.
— Сейчас не до жратвы. Пузан, — ответил Бренор. — И вовсе не через туннели. Король Эмерус ведет своих ребят поверху. Его войско движется маршем к Сарбрину. Их авангард уже ставит лагерь на западном берегу.
— Ты откроешь восточные ворота? — спросила Кэтти-бри.
— Мы пересечем ущелья Гарумна, — отозвался Бренор, имея в виду широкий провал, отделяющий восточную часть Мифрил Халла. — Мы ударим по оркам так, что они у нас попрыгают в реку, только бы оказаться подальше от ворот Мифрил Халла!
— И спихнем их на тех, кто встал за рекой? — спросил Реджис.
Бренор ухмыльнулся:
— Мы укрепимся на нашей стороне и вытесним орков на север. Эмерус не позволит им перейти реку — они уже строят плоты. Земля от восточных ворот до реки станет частью Мифрил Халла, мы воздвигнем крепкие стены и наведем мосты, открывая нашим союзникам прямой путь — пусть присоединяются к битве!
Отважный и самоуверенный план заставил Реджиса проглотить все вертевшиеся на языке замечания. Он и Кэтти-бри тихо сидели, переваривая услышанное.
— Сколько? — спросил, наконец, хафлинг.
— Три дня, — ответил Бренор, и Реджис разинул рот.
— Я буду готова, — сообщила Кэтти-бри.
Дворф и хафлинг удивленно воззрились на нее.
— Нет, не будешь, — заявил король. — Я уже говорил с Кордио и Стампет. Этот бой ты пропустишь, девочка. Ты уж выздоравливай и готовься к следующему. Ты нам еще понадобишься, не сомневайся.
— Ты не можешь запретить мне сражаться! — заспорила Кэтти-бри.
Реджис украдкой хихикнул: когда в Кэтти-бри вскипала обида, она становилась удивительно похожей на дворфа.
— Я не собираюсь тебе ничего запрещать, — миролюбиво произнес Бренор. — Это сделает твоя рана. Ты даже стоять не можешь.
— Я встану!
— И будешь хромать, — заявил Бренор. — А я, Вульфгар и Пузан будем вынуждены смотреть на тебя чаще, чем на чертовых орков!
Кэтти-бри собралась было произнести что-то очень крепкое. Глаза ее метали молнии, но внезапно девушка сникла. Бренор был прав, опустив ее с небес на землю. Ей следовало принимать неизбежные вещи такими, какие они есть.
— Все в порядке, — ободрил ее Бренор. — Будь уверена, девочка, когда ты будешь готова вернуться, для твоих стрел найдется достаточно мишеней.
— А мне что делать? — спросил Реджис.
— Ты будешь с Жаконреем, — объяснил король дворфов. — Ты — мои глаза и уши в Фелбарре. И ещё мне бы хотелось, чтобы ты присматривал за Нанфудлом и братьями Валуноплечими и рассказывал мне прямо, без всяких там гномьих велеречивостей и пайкеловских междометий, как обстоят дела у восточных ворот. Великаны навалили там целую гору камней, а нам надо пробиться быстро и двинуться прямо к Сарбрину.
Реджис кивнул и сорвался с места, но, не успев еще выскочить из комнаты, резко остановился и повернулся к Кэтти-бри.
— Лучшие дни придут, — сказал он ей, и девушка улыбнулась.
Это была улыбка человека, который, как понял Реджис, начинает видеть мир немного другими глазами.
Глава 15
СТОЙКОСТЬ ДВОРФОВ
Орда троллей скатилась с отрогов и забилась в свои болота зализывать раны. Это радостное известие пробежало по рядам людей и дворфов за считанные минуты — от бойцов авангарда до самого последнего беженца. Новость была воспринята с воодушевлением, которое, впрочем, не вполне разделял Торгар Молотобоец. Зато Гален Ферт расхаживал гоголем и уже провозгласил эту победу очередным шагом на пути к отвоеванию Несма.
Что ж, в настоящее время все, казалось, складывается прекрасно, но Торгар не считал эту битву последней, а победу — решающей. Они выдержали три стычки, останавливая троллей при помощи огневых завес. Дров должно хватить еще на пару таких сражений. Победа? Торгар бы не назвал это так. Они окружены, и у них только один путь — назад, к Мифрил Халлу. Надо заметить, что в туннелях деревья не растут и устраивать огненные баррикады скоро будет просто не из чего. Нет никакой надежды и прорваться сквозь плотные ряды троллей.
— Им лишь бы покричать да помять кулаками воздух. Цепляются за каждый повод, — заметил Язвий Мак-Сом, встав рядом с другом. — Не знаю, сколько еще мы сможем отбиваться от преследователей.
— Без огня долго мы не продержимся, — негромко произнес Торгар, так что услышал его один только Язвий.
— Настойчивые твари, — добавил старый дворф. — Они выжидают. Время работает на них, и они знают, что нам некуда бежать, кроме как под землю.
— Разведчики не вернулись? — спросил Торгар, пославший гонцов в боковые туннели в надежде отыскать выход на поверхность, не охраняемый врагами, с целью раздобыть еще какой-нибудь древесины.
— Большинство вернулись, но дровишек не достал никто. У нас только то, что есть и ни щепкой больше.
— Мы будем сдерживать их, покуда можно, — сказал Торгар, — но долго нам это делать не удастся.
— Ребята уже подготовили план отхода, — заверил его Язвий.
Торгар оглядел линию обороны и перевел глаза на союзников по борьбе. Гален Ферт опять нес какую-то пафосную ахинею, воодушевляя своих людей,
— Наши ребята проблем не создадут…
— Этот Гален упрям, как тролль, — произнес Язвий, проследив за взглядом Торгара. — Возможно, даже упрямее.
— Дагне дорого обошлось его упрямство.
Дворфы еще немного понаблюдали за кривлянием Галена, и Торгар добавил:
— Если тролли не повернут восвояси, то нам придется отступить в туннели. Гален и его люди могут идти с нами или оставаться здесь на съедение. Никаких споров. Я не отправлю к Морадину еще один отряд дворфов, защищая человека слишком упрямого или слишком тупого, чтобы разглядеть то, что лежит у него перед сносом. Пусть бежит с нами или остается один.
Эту здравую мысль Торгар высказал, повысив голос. Компромиссов тут быть не могло, и все дворфы понимали это. Они не могут тут ложиться костьми ради Галена Ферта и разрушенного Несма.
— Ты сказал это все Галену, да?
— Трижды.
— Он тебя услышал?
— Думатойн его знает, — ответил Торгар, помянув всуе бога дворфов, известного еще как Хранитель Тайны-под-Горой. — Но Думатойн не скажет. Не стоит заблуждаться насчет нашего места здесь. Мы — южный фланг Бренора, и мы сражаемся ради Мифрил Халла, а не ради Несма. Если люди захотят идти с нами — мы проводим их в город, а дальше… Возможно, мы погибнем вместе. А захотят остаться — пусть погибают в одиночку.
Куда уж яснее. Но ни Торгар, ни Язвий, ни на секунду не верили, что даже такое прямое заявление заставит Галена Ферта прислушаться к голосу разума.
Троллям потребовалось немного времени, чтобы перегруппироваться и пойти в новую атаку, едва только угас огонь прошлого боя. Их рвение окончательно убедило Торгара в том, о чем он давно подозревал: они не просто глупый сброд. Тролли знали, что у дворфов практически безвыходное положение, и знали, что огненная преграда не может гореть вечно.
Орда рванула вверх по холму, длинные ноги быстро несли троллей по склону. Однако теперь тролли не бежали плотной толпой — они рассредоточились по всему склону. Это сводило к минимуму ущерб от летящих в них пылающих угольев и факелов.
— Приготовиться к броску! — скомандовал Язвий, и дворфы начали поджигать факелы.
— Не сейчас, — шепнул Торгар другу. — Они ждут от нас именно этого.
— Ну, так и получат.
Но Торгар покачал головой.
— Не в этот раз, — сказал он. — Не сейчас.
Тролли приближались. Из заградительной цепи людей полетели факелы.
Но Торгар сдерживал своих метателей. Тролли приближались.
— Бегущий клин! — вдруг вскричал Торгар, удивив всех вокруг, даже Язвия, не раз дравшегося рядом со своим приятелем из Мирабарра.
— Бегущий клин? — переспросил он.
— Оттеснить их! Всех! — кричал Торгар, он высоко поднял свой боевой топор, — За мной, ребята!
И Торгар выскочил из-за каменной баррикады; Язвий поспешил следом. Не оглядываясь по сторонам, дворф рванулся вниз по холму, уверенный, что его ребята не оставят его.
Эта уверенность себя оправдала. Дворфы вырвались из-за баррикады, как река, прорвавшая плотину. Они моментально сформировали клин, и к тому времени, как он врезался в передних троллей, ряды сплотились и ощетинились пиками.
Торгар, соответственно, оказался острием клина. Он бежал, размахивая топором, и первый попавшийся ему тролль отпрыгнул назад, уворачиваясь из-под удара. Посчитав, вероятно, что это агрессивное маленькое создание легкоуязвимо, тролль широко разинул пасть с намерением цапнуть дворфа зубами.
Возвратным движением топора Торгар всадил рукоять оружия прямо в распахнутую пасть чудовища. Зубы полетели, как щепки, и Торгар услышал, как хрустнула челюсть.
Не тратя ни секунды, дворф выдернул топор, перебросил его через правое плечо и ловко поймал левой рукой за конец рукояти, перехватил правой поближе к обуху и закрутил оружие над головой, а потом всех сил, так что мускулы на его спине вздулись буграми, рубанул, погружая топор в самый мозг твари.
Тролль в диких корчах рухнул на землю, и Торгар уже проносясь мимо, лишь пнув его ногой в морду.
Жрица-дроу стояла на высоком, затененном деревьями утесе в стороне от главного места действия; Тос'ун — рядом с ней.
— Они увидели, что тролли идут широкой цепью, вынуждая их разбазаривать бесценные факелы, — согласился Тос'ун.
— И выпустили отряд-приманку, не потратив еще ни одной головни, — сказала Каэрлик.
Разница между тактикой дворфов и сражающихся рядом с ними людей была разительна. Какой контраст! Дворфы бросились в берсеркерскую атаку, а люди застыли на своей позиции, бездарно растратив запас факелов.
— Проффиту надо разорвать линию людей и обойти дворфов с тыла, — заметила Каэрлик.
Дворфы уже разметали авангард троллей. Их клин не распался, так что широкий край оказался у скалы, и тут уж они не стали терять времени — быстро развели огонь и подготовили заграждение.
Каэрлик зарычала и стукнула кулаком по ладони, когда заметила, что тролли Проффита слишком близко подошли к отступающим. Ясно, что их разъярила внезапная атака бородатых коротышек, и они вкатились на холм плотной толпой.
Едва отступающие дворфы добрались до стены, вспыхнула баррикада, и град из горящих поленьев полетел в нападающих. Тут уж промахнуться было сложно, и вот пламя уже охватило нескольких, превратив их в полыхающие факелы, и оказавшиеся слишком близко к бедолаге сородичи очутились в смертельной опасности.
— Дураки, — выплюнула Каэрлик и забормотала заклинание.
Через мгновение в середине толпы троллей забил маленький водяной фонтан, сбивая пламя с обгорелых шкур. Каэрлик закончила одно заклятие, выругалась еще раз и наколдовала еще немного воды. Насколько бы было проще, подумала она, если бы Проффит не позволил своим недоумкам броситься в погоню, а повел шайку на «человеческую составляющую» оборонительной линии…
Торгар перевел взгляд с полыхающих троллей на целую орду, остановившуюся на почтительном расстоянии и терпеливо выжидающую, когда огонь поутихнет.
Что ж, в настоящее время все, казалось, складывается прекрасно, но Торгар не считал эту битву последней, а победу — решающей. Они выдержали три стычки, останавливая троллей при помощи огневых завес. Дров должно хватить еще на пару таких сражений. Победа? Торгар бы не назвал это так. Они окружены, и у них только один путь — назад, к Мифрил Халлу. Надо заметить, что в туннелях деревья не растут и устраивать огненные баррикады скоро будет просто не из чего. Нет никакой надежды и прорваться сквозь плотные ряды троллей.
— Им лишь бы покричать да помять кулаками воздух. Цепляются за каждый повод, — заметил Язвий Мак-Сом, встав рядом с другом. — Не знаю, сколько еще мы сможем отбиваться от преследователей.
— Без огня долго мы не продержимся, — негромко произнес Торгар, так что услышал его один только Язвий.
— Настойчивые твари, — добавил старый дворф. — Они выжидают. Время работает на них, и они знают, что нам некуда бежать, кроме как под землю.
— Разведчики не вернулись? — спросил Торгар, пославший гонцов в боковые туннели в надежде отыскать выход на поверхность, не охраняемый врагами, с целью раздобыть еще какой-нибудь древесины.
— Большинство вернулись, но дровишек не достал никто. У нас только то, что есть и ни щепкой больше.
— Мы будем сдерживать их, покуда можно, — сказал Торгар, — но долго нам это делать не удастся.
— Ребята уже подготовили план отхода, — заверил его Язвий.
Торгар оглядел линию обороны и перевел глаза на союзников по борьбе. Гален Ферт опять нес какую-то пафосную ахинею, воодушевляя своих людей,
— Наши ребята проблем не создадут…
— Этот Гален упрям, как тролль, — произнес Язвий, проследив за взглядом Торгара. — Возможно, даже упрямее.
— Дагне дорого обошлось его упрямство.
Дворфы еще немного понаблюдали за кривлянием Галена, и Торгар добавил:
— Если тролли не повернут восвояси, то нам придется отступить в туннели. Гален и его люди могут идти с нами или оставаться здесь на съедение. Никаких споров. Я не отправлю к Морадину еще один отряд дворфов, защищая человека слишком упрямого или слишком тупого, чтобы разглядеть то, что лежит у него перед сносом. Пусть бежит с нами или остается один.
Эту здравую мысль Торгар высказал, повысив голос. Компромиссов тут быть не могло, и все дворфы понимали это. Они не могут тут ложиться костьми ради Галена Ферта и разрушенного Несма.
— Ты сказал это все Галену, да?
— Трижды.
— Он тебя услышал?
— Думатойн его знает, — ответил Торгар, помянув всуе бога дворфов, известного еще как Хранитель Тайны-под-Горой. — Но Думатойн не скажет. Не стоит заблуждаться насчет нашего места здесь. Мы — южный фланг Бренора, и мы сражаемся ради Мифрил Халла, а не ради Несма. Если люди захотят идти с нами — мы проводим их в город, а дальше… Возможно, мы погибнем вместе. А захотят остаться — пусть погибают в одиночку.
Куда уж яснее. Но ни Торгар, ни Язвий, ни на секунду не верили, что даже такое прямое заявление заставит Галена Ферта прислушаться к голосу разума.
Троллям потребовалось немного времени, чтобы перегруппироваться и пойти в новую атаку, едва только угас огонь прошлого боя. Их рвение окончательно убедило Торгара в том, о чем он давно подозревал: они не просто глупый сброд. Тролли знали, что у дворфов практически безвыходное положение, и знали, что огненная преграда не может гореть вечно.
Орда рванула вверх по холму, длинные ноги быстро несли троллей по склону. Однако теперь тролли не бежали плотной толпой — они рассредоточились по всему склону. Это сводило к минимуму ущерб от летящих в них пылающих угольев и факелов.
— Приготовиться к броску! — скомандовал Язвий, и дворфы начали поджигать факелы.
— Не сейчас, — шепнул Торгар другу. — Они ждут от нас именно этого.
— Ну, так и получат.
Но Торгар покачал головой.
— Не в этот раз, — сказал он. — Не сейчас.
Тролли приближались. Из заградительной цепи людей полетели факелы.
Но Торгар сдерживал своих метателей. Тролли приближались.
— Бегущий клин! — вдруг вскричал Торгар, удивив всех вокруг, даже Язвия, не раз дравшегося рядом со своим приятелем из Мирабарра.
— Бегущий клин? — переспросил он.
— Оттеснить их! Всех! — кричал Торгар, он высоко поднял свой боевой топор, — За мной, ребята!
И Торгар выскочил из-за каменной баррикады; Язвий поспешил следом. Не оглядываясь по сторонам, дворф рванулся вниз по холму, уверенный, что его ребята не оставят его.
Эта уверенность себя оправдала. Дворфы вырвались из-за баррикады, как река, прорвавшая плотину. Они моментально сформировали клин, и к тому времени, как он врезался в передних троллей, ряды сплотились и ощетинились пиками.
Торгар, соответственно, оказался острием клина. Он бежал, размахивая топором, и первый попавшийся ему тролль отпрыгнул назад, уворачиваясь из-под удара. Посчитав, вероятно, что это агрессивное маленькое создание легкоуязвимо, тролль широко разинул пасть с намерением цапнуть дворфа зубами.
Возвратным движением топора Торгар всадил рукоять оружия прямо в распахнутую пасть чудовища. Зубы полетели, как щепки, и Торгар услышал, как хрустнула челюсть.
Не тратя ни секунды, дворф выдернул топор, перебросил его через правое плечо и ловко поймал левой рукой за конец рукояти, перехватил правой поближе к обуху и закрутил оружие над головой, а потом всех сил, так что мускулы на его спине вздулись буграми, рубанул, погружая топор в самый мозг твари.
Тролль в диких корчах рухнул на землю, и Торгар уже проносясь мимо, лишь пнув его ногой в морду.
* * *
— Умные мерзавцы, — признала Каэрлик Суун Уэтт.Жрица-дроу стояла на высоком, затененном деревьями утесе в стороне от главного места действия; Тос'ун — рядом с ней.
— Они увидели, что тролли идут широкой цепью, вынуждая их разбазаривать бесценные факелы, — согласился Тос'ун.
— И выпустили отряд-приманку, не потратив еще ни одной головни, — сказала Каэрлик.
Разница между тактикой дворфов и сражающихся рядом с ними людей была разительна. Какой контраст! Дворфы бросились в берсеркерскую атаку, а люди застыли на своей позиции, бездарно растратив запас факелов.
— Проффиту надо разорвать линию людей и обойти дворфов с тыла, — заметила Каэрлик.
Дворфы уже разметали авангард троллей. Их клин не распался, так что широкий край оказался у скалы, и тут уж они не стали терять времени — быстро развели огонь и подготовили заграждение.
Каэрлик зарычала и стукнула кулаком по ладони, когда заметила, что тролли Проффита слишком близко подошли к отступающим. Ясно, что их разъярила внезапная атака бородатых коротышек, и они вкатились на холм плотной толпой.
Едва отступающие дворфы добрались до стены, вспыхнула баррикада, и град из горящих поленьев полетел в нападающих. Тут уж промахнуться было сложно, и вот пламя уже охватило нескольких, превратив их в полыхающие факелы, и оказавшиеся слишком близко к бедолаге сородичи очутились в смертельной опасности.
— Дураки, — выплюнула Каэрлик и забормотала заклинание.
Через мгновение в середине толпы троллей забил маленький водяной фонтан, сбивая пламя с обгорелых шкур. Каэрлик закончила одно заклятие, выругалась еще раз и наколдовала еще немного воды. Насколько бы было проще, подумала она, если бы Проффит не позволил своим недоумкам броситься в погоню, а повел шайку на «человеческую составляющую» оборонительной линии…
* * *
Несмотря на магическое вмешательство и неожиданно забивший фонтан, огненный град продолжал сыпаться на троллей и приносил им существенный урон: уроды вспыхивали один за другим. Но Торгар видел, что положение дворфов становится все тяжелее. Они снова отразили врага, но при этом выбрали все свое преимущество. Топливо было на исходе.Торгар перевел взгляд с полыхающих троллей на целую орду, остановившуюся на почтительном расстоянии и терпеливо выжидающую, когда огонь поутихнет.