Сальваторе Роберт. Наследие

   Они миновали целую череду петляющих коридоров – темный эльф держался впереди на расстоянии десяти шагов. Через миг он прыгнул и, развернувшись в прыжке вокруг своей оси, обнажил мечи и широко улыбнулся.
   Пвент даже и не подумал притормозить. Он лишь пригнул голову, готовясь пронзить своего врага. Уткнувшись глазами в пол, берсерк слишком поздно распознал западню и рухнул в яму, через которую дроу попросту перепрыгнул.
   Берсерк со зловещим скрежетом несся вниз, кувыркаясь и бултыхаясь, так что шипы на его доспехах высекали искры из камня. Во время падения он ударился ребром о сталагмитовый нарост и приземлился на спину в расположенной ниже пещере.
   Некоторое время он лежал там, восхищаясь находчивостью своего врага и восхищаясь тем, сколь странно вел себя каменный потолок, продолжавший вращаться вокруг него.

* * *

   Далеко не новичок в умении обращения с мечом, Кэтти-бри отчаянно работал своим клинком, используя все приемы некогда показанные ей Дриззтом До’Урденом. Она была уверена, что постепенно первоначальное преимущество дроу сойдет на нет, и она сможет сама прижать своего противника.
   И внезапно ей стало не с кем сражаться.
   Мимо нее, обдав ее волосы легким ветерком, мелькнул Эйджис-фанг и поразил не ожидавшего такого поворота событий дроу.
   Кэтти-бри повернулась, чтобы поблагодарить, но, едва поняв, что Вулфгар вновь заботился лишь о ней, едва не накричала на него. Внезапно дымка подле варвара обрела очертания обитателя одного из низших планов, врага, куда более опасного, нежели темный эльф, с которым сражалась Кэтти-бри.
   Вулфгар пришел ей на помощь, подвергая себя самого опасности, поставил ее безопасность выше своей собственной.
   В глазах Кэтти-бри, уверенно державшей ситуацию под контролем, этот поступок выглядел скорее глупым, нежели альтруистическим.
   Кэтти-бри потянулась за своим луком – она должна была достать свой лук. Однако прежде чем ее рука согнулась на изгибе оружия, монстр – йохлол – полностью материализовалась на этом плане. Аморфная, напоминающая кусок расплавленного воска, тварь с восемью щупальцеподобными придатками, обнажила пасть, украшенную рядами острых, длинных зубов.
   Кэтти-бри ощутила опасность за своей спиной прежде, чем успела предупредить Вулфгара. Она развернулась, держа лук в руке, и увидела быстро приближающийся к ее голове меч дроу.
   Кэтти-бри выстрелила первой. Стрела подбросила дроу на несколько дюймов от пола, пронзила его, и взорвалась снопом искр под самым потолком. Дроу, приземлившись на пол, по-прежнему продолжал сжимать меч, не вполне понимая, что же сейчас произошло.
   Кэтти-бри перехватила лук, словно дубинку, и прыгнула ему навстречу, держа его на расстоянии до тех пор, пока его разум не осознал тот факт, что он уже был мертв.
   Она оглянулась и увидела, как Вулфгара обвило одно щупальце йохлол, затем другое. Даже, несмотря на всю невероятную силу варвара, он не мог избежать поджидающей его пасти твари.

* * *

   Бруенор видел перед собой лишь темное туловище драйдера, которого он продолжал теснить назад. Он не слышал ничего кроме звука свистящих клинков, лязганья металла о металл, или звука дробящегося панциря, когда его топор находил свою цель.
   Каким-то шестым чувством он ощущал, что его детки, Вулфгар и Кэтти-бри были в беде.
   Наконец драйдер уткнулся в стену и топор Бруенор вновь нашел свою цель. Еще одна нога отлетела в сторону; Бруенор собрал силы и отпрыгнул назад, на несколько футов от монстра.
   Дайнин с двумя потерянными ногами, не пустился в погоню, радуясь небольшой передышке. Но безумный дварф вновь набросился на него, его ярость просто ошеломила раненого драйдера. Щит Бруенора отвел первый топор; его шлем отразил второй удар, который должен был сшибить его с ног.
   Иззубренный топор Бруенора мелькнул над экзоскелетом, оставляя после себя рваную рану вдоль распухшего брюха драйдера. Наружу вывалились кишки. По ногам драйдера и рукам Бруенора побежали струи отвратительной, вонючей жидкости.
   Бруенор впал в ярость, его топор раз за разом погружался в промежуток между двумя передними ногами драйдера. За экзоскелетом появилась мягкая плоть, которая разверзлась, выпуская наружу внутренности.
   Топор Бруенора вновь нашел свою цель, но дварф тут же принял ответный удар по плечу той руки, в которой он сжимал оружие. Сила удара была такова, что почти погасила всю мощь последнего выпада дварфа, но, несмотря на это отличная кольчуга Бруенора выдержала.
   Его разум кричал, что Кэтти-бри и Вулфгар нуждаются в нем!
   Сморщившись от боли, Бруенор впечатал плоскую сторону своего топора в локоть драйдера. Тварь взвыла и Бруенор, на сей раз, изменив угол, нанес очередной удар, начисто отрубив руку драйдеру в районе подмышки.
   Кэтти-бри и Вулфгар нуждались в нем!
   Благодаря широкому размаху, драйдер миновал вторым топором блокирующий щит дварфа и оставил на руке Бруенора кровавый порез. Бруенор прижал поближе щит и припечатал монстра к стене. Затем он отскочил, внедрил топор в открытый бок монстра и вновь прижал его плечом к стене.
   Дварф вновь отскочил назад, приложился топором, и подался вперед. На это раз Бруенор услышал, как лязгнул об пол второй топор драйдера, и когда он отскочил назад, то нанес еще пару ударов, впечатывая драйдера в камень, разрубая его плоть и ломая ребра.
   Бруенор развернулся и, увидев, что Кэтти-бри держит ситуацию под контролем, сделал шаг в сторону Вулфгара.
   «Вишья!»
   Волна энергии буквально смела дварфа, протащила его дюжину фунтов над землей и припечатала в стену.
   Он вскочил на ноги, и, бросив взгляд в сторону выхода из туннеля, издал яростный крик. Из глубины проема на него взирали глаза нескольких темных эльфов.
   «Вишья!» – вновь раздался вопль, и Бруенора вновь припечатало к стене.
   «Ну, сколько вас еще там?» – взревел непробиваемый дварф, пытаясь встать на ноги после нового удара о стену.
   Глаза в проходе исчезли.
   Через мгновение дварфа окутала сфера тьмы, и по правде сказать, он был рад ее прикрытию, поскольку этот последний удар был куда серьезней, чем он сам хотел это признать.

* * *

   Когда Вирна, Джарлаксл и их телохранитель направились дальше вглубь туннеля, к ним присоединился четвертый дроу.
   «Дварф сбоку», – поведал новоприбывший. «Он просто обезумел от ярости. Я спихнул его в яму, но сомневаюсь, что это остановит его!»
   Вирна хотела было ответить, но Джарлаксл прервал ее, указывая на боковой проход, откуда им на бесшумном ручном коде отчаянно сигналил другой дроу.
   Дьявольская кошка! – просигналил дроу. Подле него возникла вторая фигура, а спустя мгновение и третья. Джарлаксл, знавший своих воинов, знал, что эти трое – те, кто выжил в двух различных схватках, и понял, что и боковой проход, и выступ для них были потеряны.
   Мы должны уходить, – просигналил он Вирне. Давай отыщем более удобное место, где мы сможем продолжить нашу схватку.
   «Ллот ответила на мой зов!» – рявкнула на него Вирна. «Ее служанка уже там, в пещере!»
   «Тогда нам тем более нужно уходить», – вслух ответил Джарлаксл. «Докажи свою веру в Паучью Королеву и позволь нам заняться охотой на твоего братца».
   Вирна несколько мгновений раздумывала над его словами, и затем, к огромному облегчению наемника, кивнула в знак одобрения. Джарлаксл последовал за ней, не в силах поверить, что из всего отряда в живых осталось всего семь дроу, считая его и Вирну.

* * *

   Руки Вулфгара обхватили змеящиеся щупальца, в отчаянной попытке вырваться из их стальных объятий. Но со спины его обвивали все новые и новые придатки.
   Он резко дернулся, крутанувшись на пятках, и тут же понял, что эта новая атака была направлена лишь на то, чтобы отвлечь его внимание. Острейшая пасть погрузилась в его спину и ребра, разрывая плоть и царапая кости.
   Он протянул руку и вырвал пригоршню слизистой оболочки йохлол. Существо казалось, не отреагировало, продолжая вгрызаться в его незащищенную плоть.
   В руке Вулфгара возник Эйджис-фанг, но он был в слишком неудобной позиции, чтобы атаковать своего противника. Он резко крутанулся вокруг оси и смачно припечатал молот в бок йохлол. Однако резиновая плоть злобной твари, казалось, амортизировала все удары, словно желе прогибаясь под тяжестью Эйджис-фанга.
   Вулфгар повернулся вновь, скривившись от боли разливающейся по телу. Он увидел Кэтти-бри, подле ног которой лежал мертвый дроу, и ее лицо, на котором застыло выражение ужаса при виде белизны торчащих ребер Вулфгара.
   И все же вид его возлюбленной, избежавшей ранения, вызвал на лице варвара гримасу удовлетворения.
   Прямо перед ним сверкнула серебряная стрела, впившаяся в тело йохлол, и варвар подумал, что его избавление было рядом, что его возлюбленная Кэтти-бри, женщина, которую он посмел недооценить, сейчас прикончит его врага.
   Но через мгновение вокруг щиколоток Кэтти-бри обвилось щупальце и сбило ее с ног. Ее голова с тупым звуком ударилась о камень, драгоценный лук выпал из рук, и йохлол начала притягивать ее к себе, не встречая с ее стороны почти никакого сопротивления.
   «Нет!» – взревел Вулфгар, и начал вновь и вновь молотить по желейной твари. Он позвал на помощь Бруенора; краем глаза он увидел, что дварф, пошатываясь, едва выбрался из сферы тьмы.
   Пасть йохлол продолжала вгрызаться в его плоть; более слабый человек уже давным-давно бы пал под ее хищным напором.
   Однако Вулфгар не мог позволить себе погибнуть, по крайней мере, пока Кэтти-бри и Бруенору грозила опасность.
   Он запел песню во имя Темпуса, его бога битвы. Он пел, даже когда его легкие начали наполняться его же собственной кровью, голосом, который шел от самого сердца все эти двадцать с лишним лет.
   Он пел и отступала волна нестерпимой боли; он пел и песня звучала в его ушах, отдаваясь от стен пещеры подобно хору слуг, вторящих своему богу.
   Он пел и лишь крепче стискивал Эйджис-фанг.
   Вулфгар вновь нанес удар, но на сей раз не по твари, а по низкому потолку пещеры. Молот прошил грунт, вгрызаясь в камень.
   Вокруг варвара и его противника затанцевали камни и пыль. Вновь и вновь, продолжая петь, Вулфгар бил по потолку.
   Йохлол, далеко не самая глупая тварь, продолжала яростно вгрызаться в его плоть, но Вулфгар уже давно перешел через порог боли. Эйджис-фанг взмыл вверх; вслед за его спуском начала свое падение глыба камня.
   Придя в себя, Кэтти-бри наконец поняла, что затеял варвар. Йохлол больше не интересовалась ею, больше не тащила ее в свою сторону, и она смогла добраться до своего лука.
   «Нет, мой мальчик!» – услышала она крик Бруенора с другого конца пещеры.
   Кэтти-бри наложила стрелу и оглянулась.
   Эйджис-фанг вновь впечатался в потолок.
   Стрела Кэтти-бри прошила йохлол за мгновение до того, как потолок пришел в движение. Вниз посыпались огромные булыжники; пространство между ними быстро заполнялось грудами камней поменьше и землей, вздымая вокруг клубы пыли. Пещера неистово задрожала; обвал эхом отдался по всем туннелям. Ни Кэтти-бри, ни Бруенор не смогли устоять на ногах. Оба припали на пол, обвив головы руками. Взор заволакивала тьма и клубы пыли, так что никто из них не увидел, как монстр и Вулфгар исчезли под тоннами рухнувшего камня.

Часть V
Конец Игры

   Когда я умру…
   Скольких же друзей я потерял из-за самого величайшего из всех таинств, именуемого смерть? Именно из-за нее я потерял отца, своего наставника. Я познал скорбь с того самого момента, когда покинул свою родину, с того самого дня, когда мерзкая Мэлис известила меня о том, что Закнафейн был принесен в жертву Паучьей Королеве. Скорбь – странное чувство, и весьма двуличное. Скорблю ли я по Закнафейну, Монтолио и Вулфгару? Или я скорблю по себе, жалея себя за то, что придется нести груз этих потерь через всю жизнь? Возможно это один из основных вопросов жизни, на который не может быть ответа… Если конечно, этим ответом не будет вера.
   Я до сих пор тоскую о тех играх, что мы делили с моим отцом, вспоминаю свои прогулки с Монтолио по горным склонам, но самыми яркими являются воспоминания о Вулфгаре, которые вспыхивают в моем разуме подобно мимолетному видению моих последних нескольких лет жизни. Я помню тот день на вершине Горы Кельвина, когда, вглядываясь в тундру Долины Ледяного Ветра, я и Вулфгар заметили лагерные костры его северных соплеменников. Именно в тот момент мы стали настоящими друзьями, именно тогда мы поняли, что, несмотря на все невзгоды, которые могла преподнести нам жизнь, мы всегда будем рядом, чтобы помочь друг другу.
   Я помню белую драконицу, Ледяную Смерть, и гиганта Биггрина, и то, что если бы в эти мгновения рядом со мной не было бы Вулфгара, я наверняка бы погиб. Еще я помню, как наши общие победы лишь еще сильнее связывали нас узами доверия и любви.
   Меня не было рядом с ним в момент его гибели, я не мог спасти его.
   Поэтому я не могу сказать «Прощай»!
   Буду ли я одинок, когда смерть заберет меня? Если не оружие монстра и нежданная болезнь, то я, несомненно, переживу Кэтти-бри и Региса, и даже Бруенора. В подобные моменты своей жизни я твердо верю, кто бы ни был рядом со мной в миг моей смерти, если подле меня не будет этой троицы, я действительно буду одинок.
   Подобные мысли не столь уж и печальны. Я прощался с Вулфгаром тысячи раз. Я говорил это слово, каждый раз, когда хотел сказать ему как он мне дорог, каждый раз, когда мои слова или действия укрепляли наше взаимопонимание. Люди прощаются каждый день. Они произносят эти слова с чувством любви и дружбы, зная, что воспоминания остаются, даже если гибнет тело.
   Я верю, что Вулфгар нашел себе новое место, новую жизнь – иначе, в чем смысл нашего бытия?
   Больше всего я скорблю из-за того, что осознаю, что буду жить с этим чувством потери до конца своих дней, и неважно, сколько столетий минует. Но внутри этой утраты живет спокойствие, некое божественное упокоение. И все же я рад, что знал Вулфгара и делил с ним период его жизни, который ныне питает мою скорбь. Я рад, что шел с ним по одному пути, сражался с ним бок о бок, смотрел на мир взглядом его кристально-голубых глаз.
   Когда я умру… возможно найдутся друзья, которые будут скорбеть обо мне, которые будут нести в себе наши общие радости и печали, которые будут помнить…
   В этом и заключается бессмертие духа, то вечное наследие, которое питает нашу скорбь. Но также оно питает и нашу веру.

– Дриззт До’Урден

Глава 20
Неожиданность

   Пещера была заполнена клубами пыли, забивавшими мерцающий свет; один из факелов вовсе исчез под огромным булыжником. Его сияние померкло, подобно свету в глазах Вулфгара. Когда, наконец, земля перестала уходить из-под ног, когда камни перестали разлетаться в разные стороны, Кэтти-бри перевернулась на спину и присела, потрясенно озирая взглядом заваленную камнями пещеру. Смахнув грязь с лица, она еще долго сидела, прежде чем до нее, наконец, дошел истинный смысл всего произошедшего.
   Ее лодыжку по-прежнему обвивало щупальце монстра. Конечность была перерублена, ее дальний конец, терявшийся около груды камня, конвульсивно подергивался.
   Дальше лежала лишь куча дробленого камня. Чудовищность этой ситуации буквально сокрушила Кэтти-бри. Она упала на бок, едва не потеряв сознание, вновь обретя силы лишь, когда в ней проснулась злость. Она освободила ногу от щупальца и встала на четвереньки. Затем попыталась встать, но шум в голове прижимал к земле, буквально заставляя вдавливаться в пол. Вновь накатила волна слабости, сопровождаемая искренним желанием упасть в обморок.
   Вулфгар!
   Кэтти-бри подползла поближе, откинула в сторону извивающееся щупальце и начала раскидывать каменную кучу голыми руками, до боли сдирая кожу и ломая ногти. Как был похож этот обвал на тот, который разделил Дриззта и его спутников во время их первого путешествия через Митриловый Зал. Но тогда это была искусно созданная дварфами западня, из которой Дриззт благополучно выбрался через нижние коридоры.
   Это же была не ловушка, – напомнила себе Кэтти-бри, – здесь не было ската в нижние туннели. С ее губ слетел едва слышный стон, и она с остервенением продолжила раскидывать камни, молясь всем богам, чтобы под горой булыжников было достаточно места, где смог бы спастись варвар.
   Подле нее возник Бруенор. Он отбросил на пол топор и щит и с остервенением бросился к груде камней. Могучий дварф попытался откинуть в сторону несколько больших камней, но когда увидел, что завал был полнейшим, остановился и молча уставился на груду.
   Кэтти-бри продолжала расшвыривать камни, не замечая хмурого лица своего отца.
   Бруенор, проведший два века на раскопках, понимал, что здесь помочь они ничем не могли – завал был полнейшим.
   Парня больше не было.
   Кэтти-бри продолжала свою работу, попутно заливаясь слезами – разум упрямо твердил о том, что сердце продолжало так же настойчиво отвергать.
   Бруенор опустил ладонь на ее руку, чтобы остановить ее бесцельное занятие. Когда она подняла на него взгляд, то выражение ее лица буквально разбило сердце дварфа. Ее черты несли на себе печать мрачной печали. По щеке стекала кровь, а волосы стали похожи на веник. Но Бруенор видел лишь глаза Кэтти-бри – ее влажные, голубые глаза.
   Дварф медленно покачал головой.
   Кэтти-бри опустилась на пол, прижала руки к подолу и немигающим взглядом уставилась на груду камней. Сколько раз она и ее друзья были на волосок от этой финальной точки? – подумала она. Сколько раз они избегали жадной хватки Смерти в самый последний момент?
   И вот это случилось с ними, с Вулфгаром, здесь и сейчас, неожиданно и без всяких предупреждений.
   Канул в небытие могучий воин, лидер племени, человек, за которого Кэтти-бри хотела выйти замуж. Она, Бруенор, даже всесильный Дриззт До’Урден, не смогли помочь ему, не могли изменить то, что уже произошло.
   «Он спас меня», – прошептала девушка. Бруенор, казалось, ее не слышал. Дварф постоянно вытирал пыль из глаз, пыль, которая оседала на крупных слезах, текших по его грязным щекам. Вулфгар был Бруенору словно сын. Дварф взял юного Вулфгара – тогда еще совсем мальчишку – в свой дом после битвы, якобы в качестве раба, но на самом деле попросту желая научить парня законам чести и достоинства. Бруенор сделал из варвара мужчину, на которого можно было положиться в трудную минуту, мужчину с поистине отважным и честным сердцем. Самым счастливым днем в жизни дварфа, даже счастливей чем, день, когда он вернул себе Митриловый Зал, стал тот день, когда Вулфгар и Кэтти-бри объявили о своей свадьбе.
   Бруенор пнул тяжелый камень, и тот слегка сдвинулся в сторону.
   Там лежал Эйджис-фанг.
   Колени храброго дварфа подломились при виде изумительного бойка молота, с нанесенными на него символами Думатона, бога дварфов, Хранителя Секретов Под Горой. Бруенор сделал несколько глубоких вдохов и попытался успокоить себя, прежде чем нашел в себе силы нагнуться и высвободить молот из груды камней.
   Это было самое величайшее творение Бруенора, воплощение вершины его кузнечного ремесла. В этот молот, выкованный специально для Вулфгара, он вложил всю свою любовь и умение.
   Кэтти-бри, кое-как сдерживающая себя в руках, все же не смогла удержаться при виде оружия. Тихие всхлипывания переросли в настоящий рев, от которого подрагивали ее плечи.
   Наблюдая за своей дочуркой Бруенор, наконец, нашел в себе силы взять ситуацию в свои руки. Ему пришлось напомнить себе, что он был Восьмым Королем Митрилового Зала, что он был ответственен за своих подданных – и за свою дочь. Он всунул драгоценный молот в петлю на своем заплечном мешке и, взяв Кэтти-бри за подмышку, заставил ее встать на ноги.
   «Мы ничем не сможем ему помочь», – прошептал Бруенор. Кэтти-бри вырвалась из его рук и с рыком откинула в сторону несколько небольших камней. Она видела тщетность своих попыток, понимала, что большую часть камней она не сможет сдвинуть – ей попросту не хватит сил. Но Кэтти-бри продолжала расшвыривать камни, не желая сознаваться себе в гибели варвара. Она хотела надеяться.
   Руки Бруенора нежно сомкнулись на ее предплечьях.
   С нечеловеческим воплем, девушка вывернулась от него и продолжила свою работу.
   «Нет!» – рявкнул Бруенор, и вновь схватил ее. Одним движением он поднял ее на ноги и развернул спиной к груде. Затем он встал между ней и камнями так, чтобы в какую сторону бы Кэтти-бри не пошла, он все время оказывался у нее на пути.
   «Ты не в силах здесь что-либо изменить!» – с дюжину раз прокричал он ей в лицо.
   «Но я должна хотя бы попытаться!» – наконец взмолилась она, поняв, что Бруенор не собирается пропускать ее к каменной могиле.
   Бруенор покачал головой. Лишь застывшие слезы в его темных глазах, говорившие о его скорби, не позволили Кэтти-бри тут же ударить его в лицо. Наконец она успокоилась, оставив свои тщетные попытки пройти мимо упрямого дварфа.
   «Все кончено», – произнес ей Бруенор. «Мальчик… мой мальчик, выбрал свой путь. Он пожертвовал собой ради нас, тебя и меня. Не насылай на него бесчестье, подвергая себя ненужной опасности».
   От неопровержимых слов Бруенора Кэтти-бри медленно осела на пол. Пока Бруенор поднимал свой топор и щит, она даже не попыталась шагнуть в сторону груды, могильного кургана Вулфгара. Дварф подошел и опустил ладонь ей на спину.
   «Попрощайся», – предложил он, и молча подождал несколько мгновений, прежде чем направиться в сторону того же самого выхода, через который они и пришли.
   «Пвент и Гвенвивар сами найдут дорогу домой», – ответил Бруенор, неправильно истолковав смущение, застывшее у нее на лице.
   Однако Кэтти-бри не волновалась о Гвенвивар. Она знала, что пока магическая фигурка находится у нее в руках, пантера была в безопасности, а о пропавшем берсерке она не беспокоилась и подавно.
   «А как же Дриззт?» – просто спросила она.
   «Я думаю, что эльф по-прежнему жив», – уверенно произнес Бруенор. «Одна из дроу спрашивала меня о нем, о его местонахождении. Он жив, и смог уйти от них, и, по моему мнению, у Дриззта гораздо больше шансов выбраться из этих туннелей, нежели у нас с тобой. Может быть, пантера уже добралась до него».
   «А может быть, что он нуждается в нас», – воспротивилась Кэтти-бри, отдергиваясь от нежного прикосновения Бруенора. Перекинув лук через плечо, она скрестила руки на груди. Ее лицо еще никогда не было столь решительным, и в тоже время мрачным.
   «Мы отправляемся домой, девочка», – тоном, не терпящим возражений, произнес Бруенор. «Мы не знаем, где сейчас находится Дриззт. Я могу лишь предполагать, и надеяться, что он действительно жив!»
   «Ты уверен в этом?» – прямо спросила Кэтти-бри. «Ты уверен в том, что он не нуждается в нас? Мы уже потеряли одного друга – возможно даже двоих, если убийца прикончил Региса. Нет, я ни за что не брошу Дриззта». Она вздрогнула, когда другое воспоминание всплыло в ее памяти – тогда она потерялась в Тартерусе, другом плане бытия, и Дриззт До’Урден храбро сражался с самыми жуткими тварями, чтобы доставить ее домой.
   «Ты помнишь Тартерус?» – спросила она у Бруенора, и эти слова заставили дварфа беспомощно заморгать и отвести взгляд.
   «Я не сдамся», – вновь произнесла Кэтти-бри. Она посмотрела на вход, в другой стороне пещеры, где, несомненно, скрылись сбежавшие темные эльфы. «И меня не испугают ни эти чертовы темные эльфы, ни их дружки, порождения тьмы!»
   Бруенор несколько мгновений стоял молча, думая о Вулфгаре, размышляя над решительными словами своей дочери. Дриззт мог быть неподалеку, мог быть ранен, мог быть вновь пойман. Если бы в этих туннелях потерялся Бруенор, а Дриззт был бы здесь, наверху, дварф ни на миг не сомневался, какое бы решение принял дроу.
   Он вновь посмотрел на Кэтти-бри и на каменную груду за ее спиной. Он только что потерял Вулфгара. Как он мог рисковать еще и жизнью Кэтти-бри?
   Бруенор более пристально вгляделся в глаза Кэтти-бри, черпая ее решимость. «Узнаю свою девочку», – тихо произнес дварф.
   Они подняли оставшийся факел и вышли через противоположный туннель, углубляясь все ниже и ниже в поисках своего пропавшего друга.

* * *

   Тот, кто не был рожден в вечной тьме Подземья, даже не заметил бы этого легкого шевеления в глубинах тьмы, слабого, трепещущего дуновения свежего воздуха. Но Дриззту эти изменения были очевидны, подобны пощечине, и он прибавил шагу, прижимая Региса к своему боку.
   «В чем дело?» – спросил перепуганный халфлинг, опасливо озираясь вокруг, словно ожидая, что из ближайшей тени вот-вот выпрыгнет Артемис Энтрери и проглотит его живьем.
   Они миновали широкий, но низкий проход, медленно взбиравшийся вверх. Дриззт медлил, его чувство направления говорило ему, что он только что миновал верный туннель. Однако он отбросил эти беззвучные мольбы и продолжил идти вперед, надеясь, что выход во внешний мир вполне подойдет им и Регису и позволит сделать глоток свежего воздуха.
   Так и было. Они миновали поворот туннеля и тут же ощутили, как в лицо дохнул порыв свежего ветра, увидели вздымавшиеся вершины гор… и звезды!
   Облегченный вздох халфлинга в точности повторил настроения Дриззта. Когда они покинули туннель, они оба были ошеломлены простершейся перед ними красотой горного края раскинувшегося под звездным небом, так непохожего на беззвездные ночи Подземья. Даже проносившийся мимо них ветер, казался живым существом.