Страница:
– Это тот самый ученик, о котором я говорил, – объяснил Авери эльфу. – Кеддерли из Каррадона, весьма примечательный молодой человек.
Рукопожатие Эльберета было необычайно сильным для такого тонкого человека, и когда эльф вдруг перевернул ладонь Кеддерли, сопротивление юноши было лишь видимостью.
Эльберет изучил ладонь Кеддерли, водя пальцем у основания его пальцев. – Это не руки воина, – сказал эльф разочарованно.
– Я никогда и не собирался быть воином, – возмутился Кеддерли, прежде чем Авери или Тобикус смогли объяснить. Декан и наставник метнули гневные взгляды на Кеддерли, и на сей раз, даже добродушная Пертелоп не заступилась за него.
Вновь мгновения просвистели быстро.
Наставник Авери громко прочистил горло чтобы разрядить напряжение.
– Кеддерли действительно воин, – пояснил огромный наставник. – Это он уничтожил и черного жреца Барджина, и ужасных Барджиновых нежитей. Даже мумия встала на его пути – и в итоге была повержена!
Это перечисление заслуг не вызвало у Кеддерли гордости. Постоянное упоминание убитого жреца заставляло Кеддерли видеть его вновь, сползающего по стене комнаты-алтаря в катакомбах, дымящуюся дыру в его груди и мертвые глаза, с укором глядящие на своего убийцу.
– Но больше того, – продолжил Авери, поднимаясь чтобы положить тяжелую, пухлую руку на плечо ученика, – Кеддерли это воин, чье лучшее оружие есть знание. Мы имеем дело с загадкой, принц Эльберет, я боюсь, с очень опасной загадкой. И Кеддерли, говорю я вам, это человек который разрешит ее.
Речь Авери давила на плечи Кеддерли тяжелее, чем увесистая рука наставника. Юный клерик не был полностью уверен, но ему казалось что Авери нравился ему больше до Проклятия Хаоса. Прежде, наставник всегда прилагал все усилия, чтобы сделать жизнь Кеддерли невыносимой. Под действием отравляющего проклятия Авери вдруг признался в отеческой любви к своему ученику, и теперь дружелюбие наставника оказывалось еще более невыносимым для Кеддерли, чем его прежняя придирчивость.
– Ну, хватит о шутках, – сказал декан Тобикус своим дрожащим голосом, его речь зачастую звучала скорее как визг, чем нормальные слова. – Мы избрали Кеддерли нашим представителем в этом деле. Право этого решения принадлежало нам. Принц Эльберет будет обращаться с ним соответственно.
Эльф повернулся к сидящему декану и отвесил сухой и осторожный поклон.
Тобикус кивнул в ответ. – Расскажите Кеддерли о перчатках, и о том, как вы стали обладать ими, – повелел он.
Эльберет полез в карман своего дорожного плаща – из-за чего его одежды распахнулись, дав Кеддерли разглядеть восхитительные доспехи эльфийского принца: кольчугу из искусно сплетенных серебристых и золотых колец – и вынул несколько рукавиц, на каждой из которых был отпечатан тот же знак – трезубец и бутыли – что Барджин изобразил на своих одеяниях жреца. Эльберет покопался в связке чтобы достать одну рукавицу, и протянул ее Кеддерли.
– Злобные хищники не часто находят путь в Шильмисту, – гордо начал эльф, – но мы всегда настороже к их вторжениям. Шайка багбэров шлялась по лесу. Никто из них не ушел живым.
Конечно, ничто из этого не было новостью для Кеддерли; слухи ходили по всей Библиотеке Наставников с появлением эльфийского принца. Кеддерли кивнул и оглядел перчатку. – Такой же, как у Барджина, – заявил он в конце концов, разглядев три бутыли над трезубцем.
– Но что это может значить? – спросил нетерпеливый Авери.
– Видоизмененный символ Талоны, – объяснил Кеддерли, пожав плечами давая им понять, что он не совсем уверен в своем суждении.
– Багбэры имели при себе отравленные кинжалы, – заметил Эльберет. – Возможно, это соответствует манерам Королевы Ядов.
– Вы знаете о Талоне? – спросил Кеддерли.
Серебристые глаза Эльберета вспыхнули, блеснув волной лунного света, и насмешливо покосились на Кеддерли. – Я видел рождение и смерть трех столетий, человек. Ты же будешь юнцом ко времени своей смерти, хотя бы даже прожил дольше, чем любой из твоей расы.
Кеддерли прикусил язык, понимая, что найдет мало поддержки в противостоянии с эльфом.
– Не вздумай недооценивать то, что я, принц Шильмисты, могу знать, – надменно продолжил Эльберет. – Мы не простаки, прожигающие жизнь танцуя под звездами, как предпочитают считать многие из вас.
Кеддерли начал было отвечать, вновь в резком тоне, но Пертелоп, чтобы охладить его, вышла перед ним и взяла рукавицу, подмигнув ему вновь и незаметно наступая на ногу юного клерика.
– Мы никогда не думали такого о наших друзьях из Шильмисты, – ответила наставница. – Всегда Библиотека Наставников почитала мудрость древнего Галладеля, вашего венценосного отца.
Повидимому удовлетворенный, Эльберет коротко кивнул.
– Если это действительно секта поклонников Талоны, то что это нам дает? – спросил декан Тобикус.
Кеддерли неуверенно пожал плечами. – Немного, – ответил он. – Со Смутных Времен все изменилось. Мы еще не знаем планов и методов различных сект, но я сомневаюсь, что случайность направила Барджина к нам и багбэров в Шильмисту, особенно учитывая, что оба носили искаженный символ Талоны, в новом варианте. Секта отступников, похоже, но на удивление скоординированная в своих действиях.
– Ты отправишься в Шильмисту, – Эльберет сказал Кеддерли. Ученик сперва подумал, что эльф спрашивает его, но затем по немигающему, бескомпромиссному взгляду Эльберета до него дошло, что это был приказ а не вопрос. Ученик беспомощно глянул на своих наставников и на декана, но они, даже Пертелоп, лишь согласно кивнули.
– Сколько у меня времени? – Кеддерли спросил декана Тобикуса, намеренно избегая назойливого взгляда Эльберета.
– Несколько дней, – ответил Тобикус. – Нам много чего следует подготовить.
– Несколько дней может быть слишком долго для моего народа, – спокойно заметил Эльберет, все еще буравя глазами Кеддерли.
– Мы отправимся в путь как только сможем, – все, что смог ответить Тобикус. – Мы претерпели ужасный урон, принц эльфов. Эмиссар Церкви Илметера едет сюда, чтобы сделать запрос касательно ряда священников, найденных убитыми в их келье. Он потребует полного расследования, а это в свою очередь потребует встречи с Кеддерли.
– Так пусть Кеддерли оставит ему сообщение, – ответил Эльберет. – Или посол подождет, пока Кеддерли вернется из Шильмисты. Я ведь собираюсь вернуться живым, декан Тобикус, а не мертвым.
К удивлению Кеддерли, Тобикус не нашелся возразить.
Они отложили встречу, по предложению Наставника Авери, поскольку в Библиотеке Наставников на тот день было запланировано событие, которое все хотели увидеть – и которое Кеддерли не мог пропустить ни по какой причине.
– Пойдем с нами, принц Эльберет, – предложил тучный наставник, следуя рядом с Кеддерли. Кеддерли подарил Авери кислую мину, не уверенный что ему хочется иметь заносчивого эльфа под боком. – Одна из гостящих у нас священиц, Даника Мопассан из Вестгейта, исполнит весьма необычный подвиг.
Эльберет бросил быстрый взгляд на Кеддерли – было очевидно, что юноша не хотел бы его сопровождать – улыбнулся, и согласился. Кеддерли с возрастающим ужасом понял, что Эльберет попросту наслаждался тем, как принятие им приглашения Авери раздражает юного клерика.
Они вошли в огромный зал на первом этаже Библиотеки, просторное и богато украшенное помещение со множеством колонн, завешенное грандиозными гобеленами во славу богов Денейра и Огмы, особо почитаемых здесь. Большинство клериков Библиотеки из обоих орденов пришли сюда, около сотни мужчин и женщин, собравшихся в широкий круг вокруг каменного блока, установленного на дровяных козлах.
Даника неподвижно стояла на коленях на ковре в нескольких шагах от камня, ее миндалевидные глаза были закрыты, а ее руки были вытянуты вперед и скрещены на запястьях. Она была маленькой девушкой, едва ли пяти футов ростом, и казалась еще меньше на коленях перед ужасающим каменным монолитом. Кеддерли преодолел побуждение подойти к ней, сообразив, что она в глубокой медитации.
– Это что, священица? – спросил Эльберет, с оттенком возбуждения в голосе. Кеддерли обернулся и с интересом поглядел на эльфа, отметив искру в серебристых глазах Эльберета.
– Это Даника, – ответил Авери. – Симпатичная, не правда ли? – Действительно, Даника была красива, с безупречными, тонкими чертами и густой копной пшенично-светлых волос, спадавших на ее плечи. – Но не позволяй ее внешности обмануть тебя, принц эльфов, – Авери добавил гордо, как будто Даника была его собственным ребенком. – Даника один из лучших бойцов что мне доводилось видеть. Ее голые руки смертоносны, и безграничны ее дисциплина и смирение.
Искра в восхищенных глазах Эльберета не померкла; и эти светящиеся точки жалили как маленькие копья в сердце Кеддерли.
Подготовка там или не подготовка, Кеддерли понял, что пора пойти и увидеть его Данику. Он пересек круг зевак и сел рядом с ней, нежно дотронувшись до ее длинных волос.
Она не шелохнулась.
– Даника, – мягко позвал Кеддерли, беря ее обманчиво легкую руку в свою.
Даника открыла глаза, те самые необычайные карие глаза, что бросали Кеддерли в дрожь каждый раз, когда он смотрел в них. Ее широкая улыбка показала Кеддерли, что она не сердится на беспокойство.
– Я боялась, что ты не придешь, – прошептала она.
– Тысячи огров не смогли бы помешать мне быть здесь, – ответил он, – по крайней мере сегодня. – Кеддерли обернулся через плечо на каменный блок. Он казался таким большим и прочным, а Даника такой тоненькой. – Ты уверена? – спросил он.
– Я готова, – сурово ответила Даника. – Ты во мне сомневаешься?
Кеддерли мысленно вернулся на несколько недель назад, в ужасный день, когда он вошел в келью Даники и обнаружил ее без чувств на полу, с головой, многократно разбитой об подобный камень. Ее раны давно зажили, исцеленные зельями и чарами сильнейших клериков Библиотеки, но Кеддерли никогда не забудет, как близко Даника подошла к смерти, и не забудет собственное ощущение опустошенности, когда ему показалось, что он потерял ее.
– Я тогда была под действием проклятия, – Даника обьяснила, легко прочитав его мысли. – Тьма не позволила мне достигнуть необходимой концентрации. Я изучила свитки Мастера Пенпайга Д'Ахна…
– Я знаю, – Кеддерли заверил ее, пожимая ее тонкую руку. – И я знаю что ты готова. Извини, что я боялся. Это не из-за сомнений в твоих силах или твоей мудрости. – Его улыбка была искренней, но несколько натянутой. Он придвинулся ближе, словно собираясь поцеловать ее, но неожиданно отпрянул, озираясь вокруг.
– Я не хочу нарушать твою концентрацию, – пробормотал он.
Даника поняла лучше, поняла, что Кеддерли вспомнил о толпе вокруг них, и что только его смущение заставило его отступить от нее. Она рассмеялась, очарованная его невинностью. – Ты находишь это привлекательным? – она спросила с наигранным сарказмом, чтобы успокоить нервного молодого человека.
– О да, – ответил юноша. – Я всегда мечтал влюбиться в ту, что сможет пробить головой камень. – На этот раз, они засмеялись вместе.
Тут Даника заметила Эльберета и вдруг прекратила смеяться. Эльфийский принц смотрел на нее своим пронзительным взором, казалось, он смотрел прямо сквозь нее. Она натянула свою просторную рясу плотнее, будто чувствуя себя обнаженной под этим взглядом, но глаз не отвела.
– Это принц Эльберет? – спросила она чуть дыша.
Кеддерли разглядывал ее несколько мгновений, затем обернулся и заметил Эльберета. «Черт с ней, с толпой,» подумал он, и наклонившись вновь, он крепко поцеловал Данику, отвлекая ее внимание от эльфа.
На се раз Даника, а не Кеддерли, была смущена, и Кеддерли не мог быть уверен, было ли ее волнение последствием поцелуя, или от того, что она заметила пристальные взоры эльфа.
– Возвращайся к своей медитации, – предложил Кеддерли, испугавшись возрастающего числа факторов, отвлекающих Данику от ее попытки. Он чувствовал себя глупым ребенком, который позволяет своим эмоциям возобладать в такой ответственный момент. Он слегка поцеловал ее вновь, в щеку. – Я знаю, у тебя все получится, – заявил он, и покинул ее.
Даника глубоко вдохнула несколько раз, чтобы сосредоточиться и очистить свое сознание. Сперва она взглянула на камень, на препятствие что стояло на ее пути развития как одного из лучших последователей Пенпайга Д'Ахна. Она разожгла в себе злобу на камень, выставив его в свете врага. И оставила его ради последней ментальной опасности, обратив свое внимание на просторный зал вокруг нее, и на помехи, которые ей следует прогнать.
Даника сперва сосредоточилась на Эльберете. Она видела принца эльфов, его удивительные глаза глядели в ее сторону, а затем он исчез, лишь черная дыра осталась там, где он стоял. Авери последовал за ним, а потом и те, кто стоял рядом с наставником. Взгляд Даники переместился и остановился на одном из просторных сводов арки, поддерживающем огромный зал. Он тоже исчез во тьме.
– Пхиен денифи ка, – прошептала Даника и еще одна группа людей исчезла. – Они только образы. – Все помещение быстро заполнялось тьмой. Оставались лишь блок и Кеддерли. Даника оставила Кеддерли напоследок. Он был ее главной поддержкой; он был настолько же ее силой, как и ее собственная внутренняя дисциплина.
Но теперь он тоже исчез.
Даника поднялась и медленно приблизилась к враждебному камню.
«Ты не можешь сопротивляться,» мысленно обратилась она к блоку. «Я сильнее.»
Ее руки медленно размахивали перед ней, плетя сложный узор танца, и она продолжила свое ментальное наступление на камень, обращаясь с ним как с одушевленным, убеждая себя что убедила его что он не может победить. Это была техника Пенпайга Д'Ахна, и Пенпайг Д'Ахн проламывал камень.
Даника взглянула в сторону блока, представила свою голову проламывающей камень и выходящей с другой стороны. Она измерила глубину камня, затем мысленно уменьшила ее до толщины бумаги.
«Ты бумага, а я сильнее,» мысленно сказала она камню.
Прошло несколько минут, руки плели узор, Даника покачивалась на ногах, сохраняя совершенный баланс, и затем она запела, мелодично и ритмично, в поисках совершенной гармонии тела и духа.
Это пришло так неожиданно, что она едва успела вздохнуть. Даника ринулась вперед на два шага. Каждый мускул в ее маленьком, хорошо сложенном теле казалось устремился вперед и вниз, кидая ее головой в камень.
На протяжении долгого мгновения Даника ничего не видела и ничего не слышала. Затем была чернота изгнанного медитацией зала, постепенно проступающего вновь в образах, которые юная монашка узнавала.
Она огляделась, удивленная видом лежащего на полу блока, расколотого на две почти равные половины.
Рука обняла ее; она знала что это был Кеддерли.
– Ты теперь последователь высшего ранга Мастера Пенпайга Д'Ахна! – Кеддерли прошептал в ее ухо, и она его услышала, даже сквозь восторженный рев толпы, взорвавшейся криками одобрения.
Даника обернулась и крепко обняла Кеддерли, но не могла не обернуться через его плечо, чтобы взглянуть на Эльберета. Суровый принц эльфов не кричал, но хлопал в свои тонкие ладони и смотрел на Данику своими сияющими глазами с искренним одобрением.
Наставница Пертелоп из своей комнаты над большим залом услышала восторженные крики и поняла, что Даника сумела расколоть камень. Пертелоп не удивилась; она видела это событие во сне, который – она знала – был вещим. Она была рада новому успеху Даники и ее растущей силе, и еще больше – что Даника останется с Кеддерли в грядущие дни.
Пертелоп беспокоилась за юного клерика, ведь лишь она одна среди священников Библиотеки понимала, какие испытания ждут Кеддерли вскоре.
Пертелоп знала: он был избран.
– Но достаточно ли этого? – прошептала наставница, обнимая Том Вселенской Гармонии, священную книгу Денейра. – Уцелеешь ли ты, дорогой Кеддерли, как я уцелела, или зов Денейра опустошит тебя и выбросит как отслужившую вещь?
Словно в насмешку над ее заявлениями о целости, наставница ощутила, что ее изрезанная кожа вновь разошлась под длинными рукавами ее мантии.
Пертелоп покачала головой и крепче прижала книгу к своему полностью укрытому телу. Возможности для созерцания и познания казались безграничными, но также, являлись возможностями для беды.
Глава 3. Интрига
Рукопожатие Эльберета было необычайно сильным для такого тонкого человека, и когда эльф вдруг перевернул ладонь Кеддерли, сопротивление юноши было лишь видимостью.
Эльберет изучил ладонь Кеддерли, водя пальцем у основания его пальцев. – Это не руки воина, – сказал эльф разочарованно.
– Я никогда и не собирался быть воином, – возмутился Кеддерли, прежде чем Авери или Тобикус смогли объяснить. Декан и наставник метнули гневные взгляды на Кеддерли, и на сей раз, даже добродушная Пертелоп не заступилась за него.
Вновь мгновения просвистели быстро.
Наставник Авери громко прочистил горло чтобы разрядить напряжение.
– Кеддерли действительно воин, – пояснил огромный наставник. – Это он уничтожил и черного жреца Барджина, и ужасных Барджиновых нежитей. Даже мумия встала на его пути – и в итоге была повержена!
Это перечисление заслуг не вызвало у Кеддерли гордости. Постоянное упоминание убитого жреца заставляло Кеддерли видеть его вновь, сползающего по стене комнаты-алтаря в катакомбах, дымящуюся дыру в его груди и мертвые глаза, с укором глядящие на своего убийцу.
– Но больше того, – продолжил Авери, поднимаясь чтобы положить тяжелую, пухлую руку на плечо ученика, – Кеддерли это воин, чье лучшее оружие есть знание. Мы имеем дело с загадкой, принц Эльберет, я боюсь, с очень опасной загадкой. И Кеддерли, говорю я вам, это человек который разрешит ее.
Речь Авери давила на плечи Кеддерли тяжелее, чем увесистая рука наставника. Юный клерик не был полностью уверен, но ему казалось что Авери нравился ему больше до Проклятия Хаоса. Прежде, наставник всегда прилагал все усилия, чтобы сделать жизнь Кеддерли невыносимой. Под действием отравляющего проклятия Авери вдруг признался в отеческой любви к своему ученику, и теперь дружелюбие наставника оказывалось еще более невыносимым для Кеддерли, чем его прежняя придирчивость.
– Ну, хватит о шутках, – сказал декан Тобикус своим дрожащим голосом, его речь зачастую звучала скорее как визг, чем нормальные слова. – Мы избрали Кеддерли нашим представителем в этом деле. Право этого решения принадлежало нам. Принц Эльберет будет обращаться с ним соответственно.
Эльф повернулся к сидящему декану и отвесил сухой и осторожный поклон.
Тобикус кивнул в ответ. – Расскажите Кеддерли о перчатках, и о том, как вы стали обладать ими, – повелел он.
Эльберет полез в карман своего дорожного плаща – из-за чего его одежды распахнулись, дав Кеддерли разглядеть восхитительные доспехи эльфийского принца: кольчугу из искусно сплетенных серебристых и золотых колец – и вынул несколько рукавиц, на каждой из которых был отпечатан тот же знак – трезубец и бутыли – что Барджин изобразил на своих одеяниях жреца. Эльберет покопался в связке чтобы достать одну рукавицу, и протянул ее Кеддерли.
– Злобные хищники не часто находят путь в Шильмисту, – гордо начал эльф, – но мы всегда настороже к их вторжениям. Шайка багбэров шлялась по лесу. Никто из них не ушел живым.
Конечно, ничто из этого не было новостью для Кеддерли; слухи ходили по всей Библиотеке Наставников с появлением эльфийского принца. Кеддерли кивнул и оглядел перчатку. – Такой же, как у Барджина, – заявил он в конце концов, разглядев три бутыли над трезубцем.
– Но что это может значить? – спросил нетерпеливый Авери.
– Видоизмененный символ Талоны, – объяснил Кеддерли, пожав плечами давая им понять, что он не совсем уверен в своем суждении.
– Багбэры имели при себе отравленные кинжалы, – заметил Эльберет. – Возможно, это соответствует манерам Королевы Ядов.
– Вы знаете о Талоне? – спросил Кеддерли.
Серебристые глаза Эльберета вспыхнули, блеснув волной лунного света, и насмешливо покосились на Кеддерли. – Я видел рождение и смерть трех столетий, человек. Ты же будешь юнцом ко времени своей смерти, хотя бы даже прожил дольше, чем любой из твоей расы.
Кеддерли прикусил язык, понимая, что найдет мало поддержки в противостоянии с эльфом.
– Не вздумай недооценивать то, что я, принц Шильмисты, могу знать, – надменно продолжил Эльберет. – Мы не простаки, прожигающие жизнь танцуя под звездами, как предпочитают считать многие из вас.
Кеддерли начал было отвечать, вновь в резком тоне, но Пертелоп, чтобы охладить его, вышла перед ним и взяла рукавицу, подмигнув ему вновь и незаметно наступая на ногу юного клерика.
– Мы никогда не думали такого о наших друзьях из Шильмисты, – ответила наставница. – Всегда Библиотека Наставников почитала мудрость древнего Галладеля, вашего венценосного отца.
Повидимому удовлетворенный, Эльберет коротко кивнул.
– Если это действительно секта поклонников Талоны, то что это нам дает? – спросил декан Тобикус.
Кеддерли неуверенно пожал плечами. – Немного, – ответил он. – Со Смутных Времен все изменилось. Мы еще не знаем планов и методов различных сект, но я сомневаюсь, что случайность направила Барджина к нам и багбэров в Шильмисту, особенно учитывая, что оба носили искаженный символ Талоны, в новом варианте. Секта отступников, похоже, но на удивление скоординированная в своих действиях.
– Ты отправишься в Шильмисту, – Эльберет сказал Кеддерли. Ученик сперва подумал, что эльф спрашивает его, но затем по немигающему, бескомпромиссному взгляду Эльберета до него дошло, что это был приказ а не вопрос. Ученик беспомощно глянул на своих наставников и на декана, но они, даже Пертелоп, лишь согласно кивнули.
– Сколько у меня времени? – Кеддерли спросил декана Тобикуса, намеренно избегая назойливого взгляда Эльберета.
– Несколько дней, – ответил Тобикус. – Нам много чего следует подготовить.
– Несколько дней может быть слишком долго для моего народа, – спокойно заметил Эльберет, все еще буравя глазами Кеддерли.
– Мы отправимся в путь как только сможем, – все, что смог ответить Тобикус. – Мы претерпели ужасный урон, принц эльфов. Эмиссар Церкви Илметера едет сюда, чтобы сделать запрос касательно ряда священников, найденных убитыми в их келье. Он потребует полного расследования, а это в свою очередь потребует встречи с Кеддерли.
– Так пусть Кеддерли оставит ему сообщение, – ответил Эльберет. – Или посол подождет, пока Кеддерли вернется из Шильмисты. Я ведь собираюсь вернуться живым, декан Тобикус, а не мертвым.
К удивлению Кеддерли, Тобикус не нашелся возразить.
Они отложили встречу, по предложению Наставника Авери, поскольку в Библиотеке Наставников на тот день было запланировано событие, которое все хотели увидеть – и которое Кеддерли не мог пропустить ни по какой причине.
– Пойдем с нами, принц Эльберет, – предложил тучный наставник, следуя рядом с Кеддерли. Кеддерли подарил Авери кислую мину, не уверенный что ему хочется иметь заносчивого эльфа под боком. – Одна из гостящих у нас священиц, Даника Мопассан из Вестгейта, исполнит весьма необычный подвиг.
Эльберет бросил быстрый взгляд на Кеддерли – было очевидно, что юноша не хотел бы его сопровождать – улыбнулся, и согласился. Кеддерли с возрастающим ужасом понял, что Эльберет попросту наслаждался тем, как принятие им приглашения Авери раздражает юного клерика.
Они вошли в огромный зал на первом этаже Библиотеки, просторное и богато украшенное помещение со множеством колонн, завешенное грандиозными гобеленами во славу богов Денейра и Огмы, особо почитаемых здесь. Большинство клериков Библиотеки из обоих орденов пришли сюда, около сотни мужчин и женщин, собравшихся в широкий круг вокруг каменного блока, установленного на дровяных козлах.
Даника неподвижно стояла на коленях на ковре в нескольких шагах от камня, ее миндалевидные глаза были закрыты, а ее руки были вытянуты вперед и скрещены на запястьях. Она была маленькой девушкой, едва ли пяти футов ростом, и казалась еще меньше на коленях перед ужасающим каменным монолитом. Кеддерли преодолел побуждение подойти к ней, сообразив, что она в глубокой медитации.
– Это что, священица? – спросил Эльберет, с оттенком возбуждения в голосе. Кеддерли обернулся и с интересом поглядел на эльфа, отметив искру в серебристых глазах Эльберета.
– Это Даника, – ответил Авери. – Симпатичная, не правда ли? – Действительно, Даника была красива, с безупречными, тонкими чертами и густой копной пшенично-светлых волос, спадавших на ее плечи. – Но не позволяй ее внешности обмануть тебя, принц эльфов, – Авери добавил гордо, как будто Даника была его собственным ребенком. – Даника один из лучших бойцов что мне доводилось видеть. Ее голые руки смертоносны, и безграничны ее дисциплина и смирение.
Искра в восхищенных глазах Эльберета не померкла; и эти светящиеся точки жалили как маленькие копья в сердце Кеддерли.
Подготовка там или не подготовка, Кеддерли понял, что пора пойти и увидеть его Данику. Он пересек круг зевак и сел рядом с ней, нежно дотронувшись до ее длинных волос.
Она не шелохнулась.
– Даника, – мягко позвал Кеддерли, беря ее обманчиво легкую руку в свою.
Даника открыла глаза, те самые необычайные карие глаза, что бросали Кеддерли в дрожь каждый раз, когда он смотрел в них. Ее широкая улыбка показала Кеддерли, что она не сердится на беспокойство.
– Я боялась, что ты не придешь, – прошептала она.
– Тысячи огров не смогли бы помешать мне быть здесь, – ответил он, – по крайней мере сегодня. – Кеддерли обернулся через плечо на каменный блок. Он казался таким большим и прочным, а Даника такой тоненькой. – Ты уверена? – спросил он.
– Я готова, – сурово ответила Даника. – Ты во мне сомневаешься?
Кеддерли мысленно вернулся на несколько недель назад, в ужасный день, когда он вошел в келью Даники и обнаружил ее без чувств на полу, с головой, многократно разбитой об подобный камень. Ее раны давно зажили, исцеленные зельями и чарами сильнейших клериков Библиотеки, но Кеддерли никогда не забудет, как близко Даника подошла к смерти, и не забудет собственное ощущение опустошенности, когда ему показалось, что он потерял ее.
– Я тогда была под действием проклятия, – Даника обьяснила, легко прочитав его мысли. – Тьма не позволила мне достигнуть необходимой концентрации. Я изучила свитки Мастера Пенпайга Д'Ахна…
– Я знаю, – Кеддерли заверил ее, пожимая ее тонкую руку. – И я знаю что ты готова. Извини, что я боялся. Это не из-за сомнений в твоих силах или твоей мудрости. – Его улыбка была искренней, но несколько натянутой. Он придвинулся ближе, словно собираясь поцеловать ее, но неожиданно отпрянул, озираясь вокруг.
– Я не хочу нарушать твою концентрацию, – пробормотал он.
Даника поняла лучше, поняла, что Кеддерли вспомнил о толпе вокруг них, и что только его смущение заставило его отступить от нее. Она рассмеялась, очарованная его невинностью. – Ты находишь это привлекательным? – она спросила с наигранным сарказмом, чтобы успокоить нервного молодого человека.
– О да, – ответил юноша. – Я всегда мечтал влюбиться в ту, что сможет пробить головой камень. – На этот раз, они засмеялись вместе.
Тут Даника заметила Эльберета и вдруг прекратила смеяться. Эльфийский принц смотрел на нее своим пронзительным взором, казалось, он смотрел прямо сквозь нее. Она натянула свою просторную рясу плотнее, будто чувствуя себя обнаженной под этим взглядом, но глаз не отвела.
– Это принц Эльберет? – спросила она чуть дыша.
Кеддерли разглядывал ее несколько мгновений, затем обернулся и заметил Эльберета. «Черт с ней, с толпой,» подумал он, и наклонившись вновь, он крепко поцеловал Данику, отвлекая ее внимание от эльфа.
На се раз Даника, а не Кеддерли, была смущена, и Кеддерли не мог быть уверен, было ли ее волнение последствием поцелуя, или от того, что она заметила пристальные взоры эльфа.
– Возвращайся к своей медитации, – предложил Кеддерли, испугавшись возрастающего числа факторов, отвлекающих Данику от ее попытки. Он чувствовал себя глупым ребенком, который позволяет своим эмоциям возобладать в такой ответственный момент. Он слегка поцеловал ее вновь, в щеку. – Я знаю, у тебя все получится, – заявил он, и покинул ее.
Даника глубоко вдохнула несколько раз, чтобы сосредоточиться и очистить свое сознание. Сперва она взглянула на камень, на препятствие что стояло на ее пути развития как одного из лучших последователей Пенпайга Д'Ахна. Она разожгла в себе злобу на камень, выставив его в свете врага. И оставила его ради последней ментальной опасности, обратив свое внимание на просторный зал вокруг нее, и на помехи, которые ей следует прогнать.
Даника сперва сосредоточилась на Эльберете. Она видела принца эльфов, его удивительные глаза глядели в ее сторону, а затем он исчез, лишь черная дыра осталась там, где он стоял. Авери последовал за ним, а потом и те, кто стоял рядом с наставником. Взгляд Даники переместился и остановился на одном из просторных сводов арки, поддерживающем огромный зал. Он тоже исчез во тьме.
– Пхиен денифи ка, – прошептала Даника и еще одна группа людей исчезла. – Они только образы. – Все помещение быстро заполнялось тьмой. Оставались лишь блок и Кеддерли. Даника оставила Кеддерли напоследок. Он был ее главной поддержкой; он был настолько же ее силой, как и ее собственная внутренняя дисциплина.
Но теперь он тоже исчез.
Даника поднялась и медленно приблизилась к враждебному камню.
«Ты не можешь сопротивляться,» мысленно обратилась она к блоку. «Я сильнее.»
Ее руки медленно размахивали перед ней, плетя сложный узор танца, и она продолжила свое ментальное наступление на камень, обращаясь с ним как с одушевленным, убеждая себя что убедила его что он не может победить. Это была техника Пенпайга Д'Ахна, и Пенпайг Д'Ахн проламывал камень.
Даника взглянула в сторону блока, представила свою голову проламывающей камень и выходящей с другой стороны. Она измерила глубину камня, затем мысленно уменьшила ее до толщины бумаги.
«Ты бумага, а я сильнее,» мысленно сказала она камню.
Прошло несколько минут, руки плели узор, Даника покачивалась на ногах, сохраняя совершенный баланс, и затем она запела, мелодично и ритмично, в поисках совершенной гармонии тела и духа.
Это пришло так неожиданно, что она едва успела вздохнуть. Даника ринулась вперед на два шага. Каждый мускул в ее маленьком, хорошо сложенном теле казалось устремился вперед и вниз, кидая ее головой в камень.
На протяжении долгого мгновения Даника ничего не видела и ничего не слышала. Затем была чернота изгнанного медитацией зала, постепенно проступающего вновь в образах, которые юная монашка узнавала.
Она огляделась, удивленная видом лежащего на полу блока, расколотого на две почти равные половины.
Рука обняла ее; она знала что это был Кеддерли.
– Ты теперь последователь высшего ранга Мастера Пенпайга Д'Ахна! – Кеддерли прошептал в ее ухо, и она его услышала, даже сквозь восторженный рев толпы, взорвавшейся криками одобрения.
Даника обернулась и крепко обняла Кеддерли, но не могла не обернуться через его плечо, чтобы взглянуть на Эльберета. Суровый принц эльфов не кричал, но хлопал в свои тонкие ладони и смотрел на Данику своими сияющими глазами с искренним одобрением.
***
Наставница Пертелоп из своей комнаты над большим залом услышала восторженные крики и поняла, что Даника сумела расколоть камень. Пертелоп не удивилась; она видела это событие во сне, который – она знала – был вещим. Она была рада новому успеху Даники и ее растущей силе, и еще больше – что Даника останется с Кеддерли в грядущие дни.
Пертелоп беспокоилась за юного клерика, ведь лишь она одна среди священников Библиотеки понимала, какие испытания ждут Кеддерли вскоре.
Пертелоп знала: он был избран.
– Но достаточно ли этого? – прошептала наставница, обнимая Том Вселенской Гармонии, священную книгу Денейра. – Уцелеешь ли ты, дорогой Кеддерли, как я уцелела, или зов Денейра опустошит тебя и выбросит как отслужившую вещь?
Словно в насмешку над ее заявлениями о целости, наставница ощутила, что ее изрезанная кожа вновь разошлась под длинными рукавами ее мантии.
Пертелоп покачала головой и крепче прижала книгу к своему полностью укрытому телу. Возможности для созерцания и познания казались безграничными, но также, являлись возможностями для беды.
Глава 3. Интрига
Волшебница Дориген неуверенно потянулась к ручке двери палат Абаллистера, ее вождя. Удивленная своими колебаниями относительно визита к человеку, которого она считала своим учителем и который когда-то звался ее любовником, Дориген сердито дернула за ручку и вошла.
Абаллистер сидел в удобном кресле, глядя в маленькое окно на далекие Сияющие Равнины и на новую стройку, которую он заложил в Замке Троицы. Он казался Дориген сейчас несчастным, таким непохожим на жизнерадостного, могучего волшебника, который так захватывал ее и возбуждал ее страсть. Абаллистер был по прежнему силен, но это была сила его магии, а не тела. Его черные волосы лежали спутанные на его голове; его глаза, когда-то темные, сейчас выглядели как пустые колодцы, глубоко прорытые в его остром лице. Дориген удивилась, как она могла находить его привлекательным, как могла лежать в постели рядом с морщинистым мешком костей, который предстал перед ней.
Она прогнала эти мысли и напомнила себе, что учение Абаллистера дало ей немалую силу, и в конце концов, оно того стоило.
Бес-фамильяр Абаллистера, перепончатокрылая тварь по имени Друзил, сидел на столе позади мага, в позе статуи гаргульи. Нервно озирающийся воин-орк стоял перед столом, не подозревая, что тварь в паре дюймов от него на самом деле живая.
Дориген мельком посмотрела на орка, обратив больше внимания на стоящего рядом Друзила – скользкого типа, которому Дориген стала бы доверять в последнюю очередь. Друзил был с Барджином, когда жрец погиб в катакомбах под Библиотекой Наставников. Единственной причиной, почему все в Замке Троицы не судачили об участии импа в гибели Барджина, было то, что кроме Абаллистера, Дориген, и третьего волшебника замка – Бого Рата, мало кто знал, что Друзил вообще существует. Абаллистер заявлял, что не прочь показать Друзила обитателям замка, но Дориген удалось уговорить его передумать – хотя бы на время.
Дориген вновь взглянула на иссушенное лицо волшебника и едва не рассмеялась над проявлением его неожиданного и опасного высокомерия. Прежде, Абаллистер всегда тщательно охранял Друзила как свой личный секрет, и Дориген не могла поверить в столь резкую перемену в этом человеке.
Абаллистер, этот тощий человек, который каким-то образом выторговал магическую силу в обмен за физическую, стал необычайно самоуверен в последние несколько недель. Барджин, глава жреческого ордена Замка Троицы, был принципиальным соперником Абаллистера за контроль над правящим триумвиратом. Теперь Барджина не было.
Друзил хитро подмигнул Дориген, нисколько не опасаясь невнимательного орка.
Дориген хмуро ответила, затем повернулась к Абаллистеру. – Ты просил о моем присутствии? – спросила она, резко и по делу.
– Именно так, – ответил волшебник небрежно, не утруждая себя даже посмотреть в сторону Дориген. – Абаллистер, – пробормотал он про себя, затем: – Бонадюс. – Он обдумывал каждое слово несколько мгновений, затем обернулся к Дориген, широко улыбаясь. – Или, может быть, Абаллистер Бонадюс? У тебя есть предпочтения, или мне следует использовать оба имени, когда я объявлю себя владыкой страны?
– Это заявление было бы преждевременным, – Дориген напомнила ему. – Наша первая вылазка закончилась полным провалом. – Она оглядела воина-орка, вне сомнения, одного из личных помощников Рагнора, затем уставилась вновь на Абаллистера, изумленная, что волшебник может быть столь неосторожен, когда перед ним стоит помощник его нового соперника.
– Терпение, – сказал Абаллистер, иронически всплеснув руками. – Рагнор на границе Шильмисты. Как только он отправится в путь, эльфов не станет.
– Эльфы – важная, но не единственная часть наших врагов, – заметила Дориген, вновь покосившись на дрожащего орка. Абаллистер выждал несколько мгновений, будто наслаждаясь неудобством Дориген, затем отпустил несчастную тварь.
– Передай Рагнору, что он имеет наше благословение и благословение Талоны, – произнес Абаллистер. – И хорошей вам битвы! – Орк пригнулся и выбежал из комнаты, хлопнув дверью за собой.
Абаллистер весело хлопнул в ладони.
– Мои приветствия, Госпожа Чародейка, – Друзил обозвал ее придуманным им титулом для волшебницы. Он расправил свои кожистые крылья и потянулся в полный рост, благодаря тому, что орк уже ушел. – Как поживает твой нос?
Дориген вздрогнула. Она была привлекательной женщиной – возможно, несколько полнее, чем надо, по ее мнению – с правильными, если немного поработать, чертами и маленькими, но необычайно блестящими глазами цвета чистого янтаря. Ее нос был ее единственным недостатком, грязным пятном на тщеславии волшебницы. В ранние дни обучения магии, Дориген исполнила магически усиленный прыжок в воздух. Ее приземление было далеко не безупречным, поскольку она потеряла баланс при спуске, ударилась лицом о каменный пол, и ее нос наполовину заломился на щеку. Он так и не выпрямился с тех пор.
– И тебе того же, имп, – произнесла Дориген в ответ. Она подошла справа к столу и начала барабанить по нему пальцами, выставляя напоказ ониксовое кольцо. Друзил знал, что может это кольцо, и прикрылся своими кожистыми крыльями, как будто ожидал, что Дориген применит свою огненную магию на нем прямо здесь и сейчас.
– Мне не нужны драки между моими союзниками, – встрял Абаллистер, которого, похоже, все это забавляло. – Мне предстоит принять важные решения – например, как называть себя, когда я объявлю свой титул.
Дориген не одобряла Абаллистерову самоуверенность. – Еще остаются Каррадон и Библиотека Наставников, – мрачно сказала она. Ей показалось, что Абаллистер вздрогнул при упоминании Библиотеки, но она не была уверена, поскольку волшебник отлично скрывал свои эмоции в глубоких складках своего иссушенного лица.
– Жители Каррадона сдадутся без боя, – рассудил Абаллистер. – Это рыбаки и крестьяне, не воины. Видишь ли, дорогая Дориген, мы должны начать готовиться к тому, что делать после завоевания. Риативин не так и далеко, как и Вестгейт. Мы должны обставить наше появление как законных и справедливых владык, если хотим получить одобрение соседних королевств.
– Абаллистер Дипломат? – спросила Дориген. – Праведный и законопослушный? Талоне это не понравится.
– Это я встретил аватару богини, – резко напомнил ей Абаллистер.
Дориген не нуждалась в напоминании. Это была та самая встреча, что так изменила Абаллистера, заставила его простые амбиции в его ремесле вырасти в нечто более зловещее, более поглощающее. Это было не совпадение, что Дориген порвала близкие отношения с Абаллистером вскоре после Прибытия.
– Барджин мертв, и среди наших клериков разброд, – начал Абаллистер. – Мы не знаем, насколько ослабленным Рагнор вернется из похода. Ты хочешь ввязать нас в войну со всеми окрестными королевствами сразу по окончании первой кампании?
– Первая кампания еще даже не началась, – дерзнула вставить Дориген.
Абаллистер казался на грани взрыва, но он быстро остыл. – Конечно, – согласился он, похожий в тот момент на прежнего, рассудительного себя. – Однако, Рагнор на рубеже Шильмисты, и уже сейчас совершает набеги в эльфийский лес.
– Ты обдумывал присоединиться к его возможному прорыву? – спросила Дориген. Друзил на столе вздохнул и согласно кивнул, как будто имп надеялся, что кто-то укажет на возможные проблемы все более самоуверенному волшебнику.
– Рагнор могуч, – начала Дориген, – и огриллон питает мало уважения к магам.
– Мы можем его одолеть, – рассудил Абаллистер.
Дориген согласно кивнула. – Возможно, – сказала она, – но зачем нам подобный конфликт в Замке Троицы? Я знаю, что ты не проливал слез по Барджину – и правильно делал, – добавила она, заметив гримасу Абаллистера. – Но поражение жреца дорого нам стоило. Если бы он и Проклятие взяли Библиотеку Наставников, мы бы пошли на Каррадон тогда же, когда Рагнор начал свой штурм Шильмисты. Однако мы не можем, не на глазах у священников Библиотеки, приглядывающих за городом. Если Рагнор победит в эльфийском лесу не понеся тяжелых потерь, его слава среди черни вырастет. Он может уже сейчас воображать, как соседи встретят короля-огриллона.
Эти простые слова поразили Абаллистера, как если бы Дориген ударила его дубиной. Он неподвижно уселся в кресле, глядя долгое время прямо перед собой.
«Он знал об этой опасности все время,» донеслось неожиданное сообщение до разума Дориген. Женщина обернулась на Друзила, который поглядывал на нее из-под своих перепончатых крыльев.
«Он отказывался признавать это,» добавил имп, "поскольку не способен обсуждать что-либо серьезнее чем называть себя «Абаллистер Благословенный» или «Бонадюс Завоеватель.»
Абаллистер сидел в удобном кресле, глядя в маленькое окно на далекие Сияющие Равнины и на новую стройку, которую он заложил в Замке Троицы. Он казался Дориген сейчас несчастным, таким непохожим на жизнерадостного, могучего волшебника, который так захватывал ее и возбуждал ее страсть. Абаллистер был по прежнему силен, но это была сила его магии, а не тела. Его черные волосы лежали спутанные на его голове; его глаза, когда-то темные, сейчас выглядели как пустые колодцы, глубоко прорытые в его остром лице. Дориген удивилась, как она могла находить его привлекательным, как могла лежать в постели рядом с морщинистым мешком костей, который предстал перед ней.
Она прогнала эти мысли и напомнила себе, что учение Абаллистера дало ей немалую силу, и в конце концов, оно того стоило.
Бес-фамильяр Абаллистера, перепончатокрылая тварь по имени Друзил, сидел на столе позади мага, в позе статуи гаргульи. Нервно озирающийся воин-орк стоял перед столом, не подозревая, что тварь в паре дюймов от него на самом деле живая.
Дориген мельком посмотрела на орка, обратив больше внимания на стоящего рядом Друзила – скользкого типа, которому Дориген стала бы доверять в последнюю очередь. Друзил был с Барджином, когда жрец погиб в катакомбах под Библиотекой Наставников. Единственной причиной, почему все в Замке Троицы не судачили об участии импа в гибели Барджина, было то, что кроме Абаллистера, Дориген, и третьего волшебника замка – Бого Рата, мало кто знал, что Друзил вообще существует. Абаллистер заявлял, что не прочь показать Друзила обитателям замка, но Дориген удалось уговорить его передумать – хотя бы на время.
Дориген вновь взглянула на иссушенное лицо волшебника и едва не рассмеялась над проявлением его неожиданного и опасного высокомерия. Прежде, Абаллистер всегда тщательно охранял Друзила как свой личный секрет, и Дориген не могла поверить в столь резкую перемену в этом человеке.
Абаллистер, этот тощий человек, который каким-то образом выторговал магическую силу в обмен за физическую, стал необычайно самоуверен в последние несколько недель. Барджин, глава жреческого ордена Замка Троицы, был принципиальным соперником Абаллистера за контроль над правящим триумвиратом. Теперь Барджина не было.
Друзил хитро подмигнул Дориген, нисколько не опасаясь невнимательного орка.
Дориген хмуро ответила, затем повернулась к Абаллистеру. – Ты просил о моем присутствии? – спросила она, резко и по делу.
– Именно так, – ответил волшебник небрежно, не утруждая себя даже посмотреть в сторону Дориген. – Абаллистер, – пробормотал он про себя, затем: – Бонадюс. – Он обдумывал каждое слово несколько мгновений, затем обернулся к Дориген, широко улыбаясь. – Или, может быть, Абаллистер Бонадюс? У тебя есть предпочтения, или мне следует использовать оба имени, когда я объявлю себя владыкой страны?
– Это заявление было бы преждевременным, – Дориген напомнила ему. – Наша первая вылазка закончилась полным провалом. – Она оглядела воина-орка, вне сомнения, одного из личных помощников Рагнора, затем уставилась вновь на Абаллистера, изумленная, что волшебник может быть столь неосторожен, когда перед ним стоит помощник его нового соперника.
– Терпение, – сказал Абаллистер, иронически всплеснув руками. – Рагнор на границе Шильмисты. Как только он отправится в путь, эльфов не станет.
– Эльфы – важная, но не единственная часть наших врагов, – заметила Дориген, вновь покосившись на дрожащего орка. Абаллистер выждал несколько мгновений, будто наслаждаясь неудобством Дориген, затем отпустил несчастную тварь.
– Передай Рагнору, что он имеет наше благословение и благословение Талоны, – произнес Абаллистер. – И хорошей вам битвы! – Орк пригнулся и выбежал из комнаты, хлопнув дверью за собой.
Абаллистер весело хлопнул в ладони.
– Мои приветствия, Госпожа Чародейка, – Друзил обозвал ее придуманным им титулом для волшебницы. Он расправил свои кожистые крылья и потянулся в полный рост, благодаря тому, что орк уже ушел. – Как поживает твой нос?
Дориген вздрогнула. Она была привлекательной женщиной – возможно, несколько полнее, чем надо, по ее мнению – с правильными, если немного поработать, чертами и маленькими, но необычайно блестящими глазами цвета чистого янтаря. Ее нос был ее единственным недостатком, грязным пятном на тщеславии волшебницы. В ранние дни обучения магии, Дориген исполнила магически усиленный прыжок в воздух. Ее приземление было далеко не безупречным, поскольку она потеряла баланс при спуске, ударилась лицом о каменный пол, и ее нос наполовину заломился на щеку. Он так и не выпрямился с тех пор.
– И тебе того же, имп, – произнесла Дориген в ответ. Она подошла справа к столу и начала барабанить по нему пальцами, выставляя напоказ ониксовое кольцо. Друзил знал, что может это кольцо, и прикрылся своими кожистыми крыльями, как будто ожидал, что Дориген применит свою огненную магию на нем прямо здесь и сейчас.
– Мне не нужны драки между моими союзниками, – встрял Абаллистер, которого, похоже, все это забавляло. – Мне предстоит принять важные решения – например, как называть себя, когда я объявлю свой титул.
Дориген не одобряла Абаллистерову самоуверенность. – Еще остаются Каррадон и Библиотека Наставников, – мрачно сказала она. Ей показалось, что Абаллистер вздрогнул при упоминании Библиотеки, но она не была уверена, поскольку волшебник отлично скрывал свои эмоции в глубоких складках своего иссушенного лица.
– Жители Каррадона сдадутся без боя, – рассудил Абаллистер. – Это рыбаки и крестьяне, не воины. Видишь ли, дорогая Дориген, мы должны начать готовиться к тому, что делать после завоевания. Риативин не так и далеко, как и Вестгейт. Мы должны обставить наше появление как законных и справедливых владык, если хотим получить одобрение соседних королевств.
– Абаллистер Дипломат? – спросила Дориген. – Праведный и законопослушный? Талоне это не понравится.
– Это я встретил аватару богини, – резко напомнил ей Абаллистер.
Дориген не нуждалась в напоминании. Это была та самая встреча, что так изменила Абаллистера, заставила его простые амбиции в его ремесле вырасти в нечто более зловещее, более поглощающее. Это было не совпадение, что Дориген порвала близкие отношения с Абаллистером вскоре после Прибытия.
– Барджин мертв, и среди наших клериков разброд, – начал Абаллистер. – Мы не знаем, насколько ослабленным Рагнор вернется из похода. Ты хочешь ввязать нас в войну со всеми окрестными королевствами сразу по окончании первой кампании?
– Первая кампания еще даже не началась, – дерзнула вставить Дориген.
Абаллистер казался на грани взрыва, но он быстро остыл. – Конечно, – согласился он, похожий в тот момент на прежнего, рассудительного себя. – Однако, Рагнор на рубеже Шильмисты, и уже сейчас совершает набеги в эльфийский лес.
– Ты обдумывал присоединиться к его возможному прорыву? – спросила Дориген. Друзил на столе вздохнул и согласно кивнул, как будто имп надеялся, что кто-то укажет на возможные проблемы все более самоуверенному волшебнику.
– Рагнор могуч, – начала Дориген, – и огриллон питает мало уважения к магам.
– Мы можем его одолеть, – рассудил Абаллистер.
Дориген согласно кивнула. – Возможно, – сказала она, – но зачем нам подобный конфликт в Замке Троицы? Я знаю, что ты не проливал слез по Барджину – и правильно делал, – добавила она, заметив гримасу Абаллистера. – Но поражение жреца дорого нам стоило. Если бы он и Проклятие взяли Библиотеку Наставников, мы бы пошли на Каррадон тогда же, когда Рагнор начал свой штурм Шильмисты. Однако мы не можем, не на глазах у священников Библиотеки, приглядывающих за городом. Если Рагнор победит в эльфийском лесу не понеся тяжелых потерь, его слава среди черни вырастет. Он может уже сейчас воображать, как соседи встретят короля-огриллона.
Эти простые слова поразили Абаллистера, как если бы Дориген ударила его дубиной. Он неподвижно уселся в кресле, глядя долгое время прямо перед собой.
«Он знал об этой опасности все время,» донеслось неожиданное сообщение до разума Дориген. Женщина обернулась на Друзила, который поглядывал на нее из-под своих перепончатых крыльев.
«Он отказывался признавать это,» добавил имп, "поскольку не способен обсуждать что-либо серьезнее чем называть себя «Абаллистер Благословенный» или «Бонадюс Завоеватель.»