Макаров еще раз издал щелкающий звук. Теперь уже двойной. Значит, подготовиться!
   Минуты тянулись, как недели. Рукавицы сброшены, и пальцы подмерзают. И оттого сильнее сжимают "винторез". Быстрее... Быстрее...
   По заваленной снегом деревенской дороге к дому подъехал джип "Тойота". Слава только слегка повел прицелом, чтобы всю обстановку оценить, но рассматривать машину не стал. Дорога - не его сектор...
   Собака тявкнула. Сначала неуверенно, потом громче. Звуки доносились достаточно явственно. Снова на крыльцо вышел лысый. У него очень высокий лоб. И только с середины головы начинается жидкая поросль, сбегающая назад. Лоб хорошо просматривается в прицел. В такой высокий лоб, зная, конечно же, предварительный расклад сил, очень хочется выстрелить.
   Лысый разговаривает с человеком, вышедшим из машины. Но тот в дом не проходит. Это водитель.
   Слава не смотрит на него, не пробует прицелиться.
   Водитель под прицелом другого члена группы и не интересует командира роли распределены заранее.
   Лысый уходит. Минуту слышно только лающую собаку. Но вот дверь раскрывается шире. На крыльцо выходят двое. Крупные ребята, крепкие. В темных костюмах; поверх костюмов распахнутые дубленки. У одного в руках "АК", у второго хорватский "аграм" - дерьмовая машинка, годная только для бандитов, да и то при одноразовом использовании.
   Время шло. Те двое, что стояли на крыльце с опущенным стволами в землю оружием, оглядывались настороженно. По одному этому ничего не стоило вычислить телохранителей. Они интереса для Славы не представляли. Наконец тот, что был с автоматом Калашникова, сказал что-то за спину. Опять появился лысый. Все в том же меховом жилете. Значит, он ехать никуда не собирается. Он провожает. И за ним, словно из-под мышек, вынырнул, появился на крыльце человек очень маленького роста, в распахнутом длинном, чуть не до земли, пальто и гладко зачесанными назад волосами, собранными в хвост.
   Он! Сам в прицел просится...
   "Винторез" в замерзших руках даже не подрагивал. Слава глубоко вздохнул, потом задержал дыхание, давая время мелкому спуститься с крыльца. И нажал на спусковой крючок. Едва слышимый звук снайперской бесшумной винтовки до людей около дома скорее всего не донесся. И потому они остановились, не понимая, что произошло, почему мелкий вдруг споткнулся и свалился носом в землю. И только когда снег под его лицом окрасился вытекающей из раны на лбу кровью, они поняли, но было уже поздно.
   Еще несколько выстрелов донеслось до Славы, слившись громким шепотом. Залаяла собака. И тут же заскулила, а потом и смолкла.
   Там, возле дома, никого в живых не осталось.
   - Вперед! - Капитан скомандовал, когда сам уже поднялся и рывком бросился вниз по склону.
   План деревни изучали так подробно не зря. И потому не плутали. Выскочили на одну улицу, стремительно пронеслись до поворота и... И нарвались на трех людей в камуфляже. Но у офицера пистолет в кобуре, у солдат автоматы заброшены за плечо. Слава выстрелил не останавливаясь. Одновременно с ним выстрелили и остальные. Звук "винторезов" разбудить никого не мог, а эти трое, скорее всего патруль, не успели издать ни звука. Глупо попали ребята. Хотя бы слушать надо было, а не самим болтать. Ведь при быстром беге, которым передвигались "тени", не скроешь звук шагов.
   Мимо пробежали, не останавливаясь. Только Ежи показалось, видимо, что шевельнулся один из косоваров Поляк на бегу обернулся и послал контрольную пулю Стрелять он мастер. У албанских врачей работы не будет.
   Вот нужный двор. Здесь все тихо. Они перепрыгнули через резной штакетник перед самым "кенгурятником" "Тойоты". Быстро - проверить карманы у всех. Документы собрать. Кейс мелкого - главное, за чем они пришли сюда. Теперь мелкого перевернуть, лицом к небу. Короткий яркий блик вспышки фотоаппарата. Документально надо засвидетельствовать его смерть. И того тоже - хозяина дома. В него стрелял не Слава, но, как и сам капитан думал, пуля была послана прямо в высокий лоб. Автоматизм мышления. Сходные рефлексы.
   И в это время послышался крик. На крыльце стояла женщина с автоматом в руках. Слава был ближе всех, и ствол она навела прямо ему в грудь. Слава успел бы отпрыгнуть и одновременно выстрелить, но он увидел, что женщина изо всех сил уже давит на спусковой крючок, но самой очереди нет Она не умеет обращаться с оружием. Она не сняла автомат с предохранителя. Слава не стал стрелять, хотел и ребят остановить, но было поздно.
   - Проверить дом... - скомандовал капитан. - Детей не трогать.
   Через две минуты они уже садились в "Тойоту", прихватив с собой карты и планы из большого дома, еще кучу различных документов, еще один кейс набитый битком долларами, и системный блок от хозяйского компьютера.
   За руль сел Думитру. Машина рванула сразу со второй скорости, на перекрестке узеньких улиц не было возможности объехать трупы патруля и пришлось проехать прямо по ним. На войне как на войне На большой скорости, не обращая внимания на появившиеся за ночь сугробы, они приблизились к выезду из деревни.
   Перед последним поворотом Думитру резко сбросил скорость. Машину здесь знали, но излишне быстрая езда может раньше нужного вызвать подозрение. На выезде стоит шлагбаум. Рядом трое солдат.
   И горит свет в домике у дороги. Там - отдыхающая смена караула.
   Дверцы машины открылись плавно, чтобы не напугать раньше времени, но одновременно. Выстрелы слились в один. И тут же - в четыре широких скачка в домик, где в унисон храпят караульные. Пинок в дверь - петли к чертям собачьим! За дверью, ударил в нос сладкий запах анаши. Слава наркотики не признавал и выгнал из своей "Команды теней" хорошего солдата только за курение травки. У албанцев к наркотикам отношение лояльное. С таким противником воевать - милое дело. Голыми руками с караулом можно справиться. Снова раздался сухой треск "винторезов".
   Теперь путь свободен. И надо дальше, как можно дальше оторваться по шоссе. Преследование, вероятно, будет, но не сразу И на самом шоссе наверняка встретятся посты. Через них надо переступить, то есть пройти по трупам, потому что свидетелей, которые покажут направление движения машины, оставлять нельзя Дорогу, естественно, усиленными постами перекроют со стороны Приштины. Слава предвидел это. И потому они сейчас едут в противоположную сторону, к границе с Македонией.
   Слава Макаров вместе со своими ребятами выполнил поручение сотрудника отдела наркотиков Интерпола, отставного майора медицинской службы российской армии Виктора Гагарина, более известного, когда война шла неподалеку, в Боснии, под прозвищем Доктор Смерть. Сам Доктор Смерть сидит сейчас далеко отсюда, на Урале, где отслеживает пути поставок зелья из Азии через приграничный Троицк и дальше в Европу. Но на встречу с Макаровым приедет другой человек, друг Доктора, бывший майор подразделения "Альфа", а ныне тоже сотрудник Интерпола Андрей Тобако.
   Операция прошла успешно. Мелкий человечек в длинном пальто, с которым они сегодня "побеседовали", - представитель международного наркосиндиката, обеспечивающий поставку оружия косовским албанцам. И теперь "Команда теней" везла документы, подтверждающие сам факт таких бартерных сделок, - вы нам оружие, мы вам обеспечение и свободный выход на европейский рынок.
   ***
   Машину они бросили, не доезжая границы. По пути встретился только один албанский пост - два человека, с которыми разобрались, даже не потеряв время на остановку. Слава, однажды добиравшийся пешком в Россию из Африки, считал, что границы существуют только для туристов, чтобы им было чем похвастаться, и пограничников, которым надо же за что-то зарплату получать.
   Проблем, короче, не было. Единственно, сразу после перехода спрятали в спешно, но аккуратно вырытый тайник "винторезы", оставив при себе только пистолеты.
   Люди в камуфлированной форме в приграничной с Югославией зоне не редкость. Кого тут только не встретишь. И собственно македонские войска, хотя их меньшинство. И американцы, и англичане, и канадцы, и немцы, и итальянцы. Все из войск НАТО, все в своей форме. Они себя как дома чувствуют.
   Встреча с Андреем состоялась на въезде в городок Тетово. Как и было обговорено, сотрудник Интерпола копался в двигателе машины, засунув голову под поднятый капот. Дверца машины со стороны леса была раскрыта.
   Слава оставил группу среди деревьев и кустов, сам вышел на дорогу. Посмотрел на номер машины.
   Все совпало. И тогда незаметно сунул "дипломат" с документами, винчестер от компьютера и фотоаппарат на сиденье. Подошел к водителю.
   - Как, Андрей, дела? - спросил.
   Тот выпрямился. На полголовы выше Славы, сухощавый, но широкоплечий. Приятно смотрится.
   Приветливо улыбается.
   - Ты меня знаешь? Встречались?
   - Едва ли... Мне про тебя Доктор рассказывал.
   - Понятно.
   - Документы и фотоаппарат я положил на сиденье.
   - Я видел...
   Этого Слава не ожидал. Человек свое дело знает.
   - Обескуражил ты меня... - Слава засмеялся.
   - Школу мы с тобой, капитан Макаров, схожую проходили. Так что не обессудь. Как операция?
   - Нормально. И прорвались без проблем.
   Он знал, что сегодня начинается большое наступление подразделений сербской армии и полицейского спецназа на базы сепаратистов. Знал даже, где завтра к вечеру должна будет, при удачном раскладе сил, находиться "Команда теней". Но если, в самом худшем варианте, расклад изменится и что-то пойдет не по плану, то "Команда теней" все равно будет там, куда он прибудет. Это обговорено.
   - Значит, сегодня вечером я постараюсь быть на своей базе, - Андрей смотрел при разговоре прямо в глаза. Макаров любил общаться с людьми, обладающими таким взглядом. - И, вероятно, завтра отправлю вам самолет с грузом. Все, как заказывали...
   Это было очень хорошо. За операцию, проведенную Славой и его "Командой", Интерпол расплачивался экипировкой. Кевларовые шлемы с системой локальной радиосвязи и кевларовые жилеты. Жаль только, что могут они поставить исключительно средства защиты. А хорошо бы получить хотя бы пару ящиков, скажем, немецких автоматов "МР5К", специально для спецназовцев предназначенных. Но это, Слава отлично понимал, невозможно. Эмбарго до сих пор не снято. И сам Интерпол борется с поставщиками оружия.
   - Ладно, - Слава протянул Андрею руку. - Мне пора... Ребята в лесочке заждались...
   - Подожди, - Андрей задержал его руку в своей. - У меня для тебя сообщение. Не могу знать, насколько оно для тебя приятно. Тебя срочно разыскивает ГРУ. Они знают, где ты находишься. И пытаются по всем возможным каналам, исключая официальный правительственный, до тебя добраться. Я не в курсе, какие у тебя с ними отношения, слышал, что не слишком вы сейчас дружите. Но понадобился ты, похоже, для какого-то срочного и конкретного дела.
   - Пошли они подальше... - беззлобно сказал Слава. - Я сам по себе воюю. Мне здешний климат слишком по душе, чтобы менять его на московский.
   - Смотри. Мое дело передать, что просили. Только мне кажется, что эта срочность очень связана именно с этими местами.
   - Почему тебе так кажется?
   Тобако помолчал, теперь уже он не знал, стоит ли рассказывать Макарову о своих предположениях.
   Наконец решился.
   - Три дня назад в Каирском аэропорту я встретил знакомого. Он пересадку там делал. Тоже ваш, только он пока еще на службе. Его срочно отозвали из района боевых действий в Анголе. Почему, он не знает. Но я знаю, только не сказал ему... Он свободно говорит по-македонски. У него мать родом из этих мест. И есть родственные связи. Сережа Яблочкин, старший лейтенант, - не знаешь такого?
   - Нет, не встречались. Я же после Афгана с ГРУ не работаю. А если он сейчас только старлей, то в Афгане наверняка не был.
   - Я так думаю, что вам придется с ним познакомиться. Парень хороший. Мать македонка, а в Македонии стоят натовские войска. Понимаешь. И ты проверенный, испытанный! - рядом. Думай!
   - По-нят-но... - растягивая слоги, сказал Слава. - Я, конечно, никуда не поеду. В Москве мне скучновато будет. Но, на всякий случай, дай им номер моего спутникового телефона. Запиши.
   - Запомню.
   Слава продиктовал.
   - А теперь счастливо вернуться! - Тобако почти по-приятельски потрепал Макарова по плечу.
   - Тебе того же!
   Он пошел в сторону леса, раскачивая широкие плечи. Пошел медленнее, чем ходил обычно, задумчивее. Задуматься было о чем. После пленения раненого Макарова в Афгане, после его работы в лагере диверсантов в Саудовской Аравии, Слава считал, что связь его с ГРУ полностью прервана. У него нет доказательств того, что согласился он на эту работу по договоренности с резидентом ГРУ, который вскоре погиб при бомбежке. И у ГРУ есть все основания считать Макарова предателем. Это угнетало его, хотя сам Слава знал, что дело обстоит совсем не так. И вот теперь ГРУ желает, чтобы он вернулся в строй? Неизвестно. Мало ли какие причины могут быть у Службы. Ладно, пусть позвонят, там можно и обсудить дела.
   В принципе, если ГРУ начинает прорабатывать этот район, то он со своей "Командой теней" для них незаменим. Македонский язык... Слава хорошо знает только сербский, немного похуже македонский, хотя они и схожи.
   Все элементарно. Он всегда готов поработать против НАТО. Он даже двумя руками за такую работу проголосует.
   Парни поднялись при появлении капитана.
   - Как будем отходить? - спросил Ежи. - Я лично не люблю дважды одним маршрутом передвигаться.
   - А я вообще никогда так не передвигаюсь, - ответил Макаров.
   - А как будем винтовки забирать?
   - А мы их пока здесь оставим. Кто знает, может, они нам скоро и здесь сгодятся...
   Ребята посмотрели на него внимательно. И сделали вывод: капитан встречался с каким-то человеком, и можно ожидать крутых событий. Можно ожидать, что "винторезы" действительно понадобятся им здесь, в Македонии.
   А поскольку костяк "Команды теней" составляли русские спецназовцы, в большинстве своем прошедшие многие районы боевых действий, то они в тех районах часто встречались в прежние времена с основными оппонентами советских спецслужб - с американцами, и любви к ним не испытывали. И сейчас, понимая ситуацию, были не против снова поработать против старых соперников. И вообще повоевать против НАТО - это почти предел мечтаний каждого из этих вояк. Слава дал своими словами надежду...
   Глава 9
   УПРАВЛЕНИЕ.
   РАЗНЫЕ МНЕНИЯ ПО ПОВОДУ ОДНОЙ ПРОБЛЕМЫ
   В Москве, в большом здании на Хорошевском шоссе, долго в эту ночь горел свет в одном из кабинетов на третьем этаже. Здесь, при плотно задвинутых тяжелых шторах без рисунка, сидели двое. За длинным столом для заседаний не по возрасту седой полковник перебирал бумаги в толстой папке. После просмотра он перелистывал страницы и придавливал очередную трубкой спутникового телефона, чтобы не мешала читать следующую. Пепельница перед полковником была переполнена окурками, но он продолжал курить одну сигарету за другой, прикуривая от аристократичной и консервативной по форме зажигалки "Ронсон". "Ронсон" - это не какая-то там "Зиппо", "Ронсон" - это характеристика высокого запроса и класса.
   За письменным столом выглядящий моложаво сухопарый генерал неровно выпрямленной скрепкой чистил мундштук курительной трубки.
   - А если все же он каким-то иным путем пойдет? - не поднимая глаз на полковника, спросил генерал. - Я его помню еще старшим лейтенантом. Он всегда избирал свой путь. И за счет нестандартности часто из таких передряг выходил, что тебе и не снились. Вот, помню, в Никарагуа... Я там как раз тогда советником был...
   - Владимир Андреевич... - укоризненно сказал полковник. - Мы же договорились...
   Генерал вздохнул, нахмурился и продолжать воспоминания не стал. Он уже смирился с тем, что его заместитель, недавно назначенный на должность, по сути дела уже почти принял от него дела. Сейчас вся работа генерала Костомарова сводится к подписанию бумаг. Вопрос с отправкой на пенсию решен, и сам он вмешаться в собственную судьбу уже не в состоянии. Время генерала прошло. Да и бог с ним, со временем, бог с ней, со Службой. Пора на покой.
   Полковник самоуверенно посчитал, что он все сказал почти отставному генералу, и продолжал деловито перелистывать пожелтевшие от времени страницы. Со стороны ситуация выглядела не совсем красиво - слишком уж явно просматривалось пренебрежение младшего по званию мнением старшего.
   Просмотром полковник остался доволен, отложил папку в сторону и взял в руки другую, потоньше.
   Здесь было подшито всего несколько страниц, достаточно жестких, чтобы не покоробить вклеенные сюда фотографии. Именно их и принялся теперь рассматривать полковник. Он снова открыл первую папку, сравнил фотографию там с фотографией в новой.
   И удовлетворенно покачал головой, оставшись сам доволен увиденным. Все это полковник считал делом своих рук и гордился задуманным и уже раскручиваемым предприятием.
   - Лицо у него очень подходящее, - в голосе слышалось явное удовлетворение, как похвала себе любимому. - Если бы еще челюсть чуть-чуть потяжелее - национальная черта, совсем было бы отлично. Как вы считаете?
   Генерал еще раз вздохнул и промолчал.
   - А главное, что в совершенстве владеет всеми местными языками. Отлично! Просто отличная кандидатура, лучшего командира группы и пожелать нельзя.
   - Он четыре года работал в ихнем генштабе, - сказал генерал. И не удержался, чтобы не отомстить полковнику:
   - Наверно, научился. Даже ты, думаю, научился бы...
   Гнусаво запела трубка спутникового телефона.
   Полковник быстро схватил ее.
   - Полковник Стариков. Слушаю. Да. Ну-ну...
   Докладывайте. Прекрасно. Еще лучше. Так... Так...
   Многовато. Шум может подняться? Резонно. Только осторожнее. Так... Так... Самого-то хоть не задели?
   Молодцы. Продолжайте операцию.
   Он с видом победителя повернулся к генералу:
   - А вы говорите - поведет себя не по плану...
   Какое там... Сам в руки идет, горяченький...
   - Доложи по порядку... - Генерал Костомаров вспомнил, что отделом пока еще официально командует он. - Как прошло? Как вел себя Тарханов?
   Какие последствия?
   - Как и планировали. Ребята там работают - артисты! Когда Тарханов ночью вышел из милиции, они еще пару раз выстрелили в него. Чтобы организовать внешний вид серьезного дела. Тарханов за дерево спрятался, а они в темноте не сразу поняли. И в это дерево выстрелили. Только он опять за доли секунды до выстрела переместился. Дальше они стрелять не стали. Могла милиция появиться. Сам майор под обстрелом на ответные действия не решился...
   - Как же, не решился... Глупости это... - проворчал Костомаров. Тарханов с десяти шагов из пистолета в подброшенную монету на бегу попадает.
   Он эти свои штуки со стрельбой еще в восемьдесят шестом году высшему генералитету на учениях демонстрировал. Специально для этого его из Мозамбика на неделю отзывали. Лучший стрелок армейской разведки! Будь у него оружие - хрен бы твои парни ушли.
   Генерал свинтил прочищенную трубку, пососал ее, проверяя тягу, и стал набивать табаком "Капитанский", из своих старых, многолетней давности запасов.
   - А вот об этом следовало бы заранее предупредить, товарищ генерал, если не зло, то с обидой сказал после долгой и значительной паузы полковник. - А то складывается впечатление, что вы просто мечтаете, чтобы наша операция провалилась.
   Генерал зажег спичку и раскурил трубку, пуская большие клубы крепкого дыма.
   - Это твоя операция, а не наша. Твоя, так сказать, дипломная работа. И я в нее, заметь, почти не вмешиваюсь. Более того, могу прямо и откровенно тебе сообщить, что я утвердил ее только под давлением руководства. И не одобряю твоих методов действия. Сколько человек там положили?
   - Шестерых.
   - Шесть человек. Я не говорю уже о мнении милиции, о возможных последствиях расследования.
   Пока я только могу говорить о том, что мы на своей территории ведем себя, как в тылу врага.
   Полковник от такой отповеди своей уверенности, однако, не потерял.
   - Можете не сомневаться, милиция останется только довольна. Это не просто шесть человек. Это шесть активных деятелей мафиозных структур. Причем один из них солидный авторитет.
   - А владелица магазина - тоже авторитет?
   - Она тесно связана с чеченской наркомафией.
   И трудно предположить, что сама ни в чем не замешана. Тот парень, что жил у нее, он не простой боевик, он голова, хоть и не первая в группировке, но голова, и его слушаются. Он многие вещи организовывал. Это данные проверенные, с компьютера ФСБ.
   Мы его с трудом завербовали. Долго искали, на чем подцепить. Но о своих он, к сожалению, данных не давал. И продолжал на два фронта работать. А с хозяйкой магазина он два года жил. Свои деньги на ее счету хранил. Так что у меня нет сомнений, что девка тоже замешана...
   - Хотя и нет возможности доказать обратное.
   А пока обратное не доказано...
   - Но пожертвовать кем-то ради большего дела мы можем.
   - Это ты заявляй только от своего имени.
   Генерал несколько раз сердито, как паровоз, выдул большие и кудлатые облака дыма, отвернулся к окну и отодвинул штору.
   - А милиция не подберется. Им не понять мотивы происшествия, а без этого невозможно докопаться до истины.
   - Ладно. Многого я в нынешней жизни не понимаю, - сказал генерал. - И не мне уже решать, что морально, а за что под суд отдавать следует. Докладывай дальше. Следующий шаг?
   - По плану. И тогда он просто вынужден будет согласиться. Не будет иного коридора, кроме нашего.
   В крайнем случае мы подключаем и запасной вариант. Тогда он прибежит к своему куратору сам, за защитой, за помощью, за спасением.
   Владимир Андреевич расстегнул китель, прошелся по комнате.
   - Рисковый ты человек, полковник... И плохо ты знаешь людей, с которыми работаешь. Я вот сижу здесь с тобой и думаю - что выкинет Тарханов? И если он догадается, я тебе не позавидую.
   - Не могу согласиться с вами, товарищ генерал.
   Уж что-что, а людей я как раз и знаю хорошо. И психология майора Тарханова мало отличается от психологии любого другого человека. Она просчитывается и управляется так же просто. Здесь я могу спорить с любым долго и аргументированно, Владимир Андреевич. И кучу фактов из практики могу привести. Ведь это же тема одного из разделов моей диссертации.
   Генерал махнул трубкой, как саблей, и заговорил сердито, с вызовом:
   - Да плевал я на твою диссертацию... Ты за всю свою службу из кабинета не вылез. У тебя в организме металлов ровно столько, сколько туда божеской химией заложено. И невозможно тебе понять человека, который много раз и прострелен и прорезан. У воевавшего - свинцовый дисбаланс в организме, пулевое отравление мозга. А ты со своей диссертацией не знаешь даже, что это такое - психология воевавшего, психология диверсанта. Он, такой человек, ни под какие твои заумные выкладки не подходит.
   Владимир Андреевич снова отвернулся к окну.
   Полковник посмотрел в спину генералу с улыбкой, с которой интеллектуал смотрит на не слишком сообразительного вояку, зная, что трудно доказать что-либо этому старому пердуну.
   - Ладно, товарищ генерал, не будем спорить.
   А операция уже идет полным ходом.
   Глава 10
   ТАРХАНОВ.
   СТАРЫЕ ОБИДЫ
   Подъехали к дому. Артем не разрешил Валере - кстати, выпускнику школы охранников, где Тарханов раньше преподавал, - проводить его до квартиры.
   - Не пенсионер, хоть и на пенсии...
   Но, уже почти поднявшись к себе, выглянул из подъездного окна между вторым и третьим этажами.
   Машина все еще стояла у тротуара. Валера подстраховывал, высунув голову через приоткрытую дверцу и прислушиваясь Парень работает всерьез и правильно, хотя никто его вести охрану не уполномочивал.
   И Тарханов был при этом уверен, что пистолет с досланным в патронник патроном Валера держит в руке, указательный палец на спусковом крючке, а большой лежит на предохранителе - готов ко всяким неожиданностям после странных выстрелов у райотдела.
   Тарханов помахал на прощание рукой, все, дескать, в порядке, поезжайте. Машина медленно и неохотно тронулась, снова пересекая лужу.
   Едва Артем начал вставлять ключ в замок, дверь отворилась. Жена ждала его, казалось, сразу за порогом. Волновалась. И глаза заметно опухли. Плакала.
   Марина молча и сурово смотрела, как он устало разувается, слышно тянула носом - вынюхивая или запах алкоголя, или отголоски женских духов. Характер у жены такой... Что было в молодости, то продолжается и сейчас.
   Артем прошел на кухню, достал из холодильника бутылку минеральной воды, открыл ее и налил стакан. Марина последовала за ним и наблюдала из маленького коридорчика, как он жадно пьет.
   Он выпил всю бутылку. Посмотрел на Марину с улыбкой, добродушно, хотя улыбаться ему сейчас совсем не хотелось.
   - Извини, позвонить просто не мог. Тут такие дела пошли. Обстоятельства...
   - У тебя всегда обстоятельства. - А голос типичный для школьной учительницы, кем она в действительности всю сознательную жизнь и работала, пока не вышла на инвалидность.
   - В милиции был. У Юры дочь убили и водителя его "Мерседеса". Ее застрелили, а его отверткой в сердце.
   - Боже... - в ужасе вскинула Марина ладони к щекам. - Как? За что?
   - Если бы знать... Дочь-то вообще на моих глазах. Я в кабинете у нее был. Юра попросил. У нее какие-то разборки с мафией. Я и подстраховывал. И через окно - и ее, и парней из мафии тоже - перестреляли.