Сандему Маргит. Немые вопли

   — Кто ты такая, Эллен?
   — Я? — растерянно произнесла она. — Я просто Эллен Кнутсен. Я живу в Осло со своими родителями, но собираюсь начать самостоятельную жизнь, как только найду себе подходящую работу. Во мне нет ничего особенного. Если не считать… Нет.
   — Что ты хотела сказать?
   — Нет, мне не хочется вмешивать в это других. Он кивнул, давая тем самым понять, что уважает ее мнение.
   — А теперь давай поговорим об этом ночном эпизоде! Могу я ненадолго остаться с Эллен наедине?
   И поскольку ленсману нужно было остаться в конторе, они перешли в вытрезвитель, показавшийся Эллен весьма подходящим местом для разговора после всего того безумия, которое она пережила за последние сутки.
   Натаниель прихватил с собой стул, который предложил ей, а сам сел на нары. В этом тесном помещении они находились почти рядом, но он больше не брал ее за руку.
   На близком расстоянии он казался далеко не красавцем, тем не менее, лицо его было почти магически привлекательным, как всегда бывает у сильных личностей. И Эллен почувствовала, что готова пожертвовать собой ради него, довольствуясь крупицей его дружелюбия и внимания.
   — Мы решили втроем переночевать сегодня в твоей комнате, — сказал он. — И я хочу, чтобы ты тоже была с нами.
   — Нет! — в страхе воскликнула Эллен.
   Ее преданность, оказывается, не была такой уж горячей! Пожертвовать собой ради дружбы с ним… Красивые слова. Она не хочет даже провести бессонную ночь ради него!
   — К сожалению, это необходимо, — тихо сказал он.
   — Почему же?
   — Об этом я пока не хочу говорить. Об этом ты узнаешь, когда все будет закончено. Мы не собираемся делать тебя объектом какого-то неприятного эксперимента; единственное, о чем я прошу тебя, так это о том, чтобы ты побыла ночью в своей комнате, ты будешь вести себя абсолютно пассивно, и ты будешь не одна. Один из нас все время будет с тобой.
   Она долго смотрела в его желтые, колдовские глаза. Взгляд его был приветливым. И она неуверенно кивнула.
   — Прекрасно! — сказал он.
   — Натаниель…
   — Да?
   — Ты думаешь, что это было… было…
   — Привидение? Вот это я как раз и собираюсь выяснить. Рикард и ленсман считают, что это человек из плоти и крови. Наверняка у них есть основания так считать. Но в твоей истории есть кое-что смущающее меня…
   — Да, Рикард говорил об этом. Он сказал, что это две вещи. Что же именно?
   — Об одном мы не будем пока говорить. Я взял тебя за руку специально для того, чтобы получить подтверждение кое-чему.
   — И ты это получил?
   Взгляд его устремился куда-то вдаль.
   — В определенном смысле. Но попутно я узнал еще нечто ужасающее, чего никак не ожидал. Это было для меня как разрыв бомбы. Эллен, когда мы разберемся во всей этой истории — а я думаю, что это произойдет сегодня ночью — наши пути должны разойтись. Это совершенно необходимо.
   — Жаль… — вырвалось у Эллен. И, вспомнив его слова, она спросила: — Поэтому ты и сказал тогда: «Мне очень жаль»?
   На лице его появилась улыбка, от которой в комнате стало как будто светлее. Она впервые увидела, как он улыбается, и это очень ей понравилось.
   — Да, поэтому.
   — Спасибо! — сказала Эллен.
   На миг на душе у обоих стало тепло и светло, Эллен раньше не переживала подобного ощущения родства душ и взаимопонимания. Но вскоре она стала снова серьезной и спросила:
   — А второе обстоятельство?
   — Об этом я охотно расскажу. Это касается некоторых событий твоего детства, о которых упомянуто в рапорте. Или тебе не хочется говорить об этом, поскольку это касается кого-то еще?
   — Нет, дело совсем в другом.
   — Итак, ты пережила два впечатляющих события?
   — Можно так сказать. Но второе из них было просто семейным скандалом.
   — Я понимаю. Это мы опустим. Но то, что произошло в детстве… Мне бы очень хотелось послушать, что ты пережила в тот раз.
   Ее снова охватил страх. Она инстинктивно протянула к нему руки. Он взял их.
   — Но, дорогой мой друг! — испуганно воскликнул он. — Как же тебе страшно! Какой страх! Что с тобой? Расскажи!
   — Я не могу, — торопливо произнесла она. — Я не могу об этом говорить. Это… слишком расплывчато. И это слишком волнует меня. Может быть, потом, не сейчас. С меня хватит и того, что я пережила ночью.
   Слегка пожав ее руки, он отпустил их.
   — Понимаю, — мягко сказал он. И Эллен знала, что это так.
   — Вы хотите… открыть дверь? — боязливо произнесла она.
   — Там будет видно.
   — И что ты собираешься выяснить?
   — Действительно ли опасно открывать ее.
   — И ты можешь это узнать?
   — Сразу же. Вещи тоже имеют свою атмосферу, свою жизнь.
   Он встал и вдруг показался ей таким высоким и мужественным, что она невольно покраснела.
   — Пойдем к остальным? — спросил он.
   — Пойдем, — невнятно пробормотала Эллен, совершенно шокированная этим новым впечатлением. До этого она не думала о Натаниеле как о мужчине. Ей хотелось, чтобы он был для нее учителем, в присутствии которого она бы чувствовала себя ребенком. Ей не хотелось, чтобы его мужественность выводила ее из равновесия. И Эллен решила впредь относиться к нему с детским восхищением — все то время, которое им предстоит провести вместе. Так будет лучше во всех отношениях.
   — А, вы уже здесь, — сказал ленсман, когда они спустились в контору. — Ну, что вы решили? Эллен пойдет с нами?
   — Она согласилась, — ответил за нее Натаниель.
   — Превосходно, — сказал ленсман. — Я уже поговорил с фру Синклер и сказал ей, что ты смертельно напугана и останешься здесь до утра. А потом пойдешь на работу. Нет, относись к этому спокойно! Работа пока подождет. Если мы с уполномоченным по криминальным делам Бринком окажемся правы в наших подозрениях, разразится такой скандал, что гостиницу придется на время закрыть. Если же мы окажемся не правы — если то, что произошло, было… ты сама понимаешь, чем — то ни одна власть на земле не заставит тебя работать здесь.
   — Есть ли какое-то третье решение? — негромко спросила она.
   — Да, есть, — ответил ленсман. — Есть еще одно объяснение тому, что ты пережила прошлой ночью. Но, как бы там ни было, мы должны разгадать эту загадку сегодняшней ночью.
   Эллен вовсе не разделяла его рвения.
   Рикард и Натаниель устроились в отеле. Эллен легла в постель. Все должны были выспаться перед предстоящей работой. Вечером, когда все рабочие покинули гостиницу, четверо человек незаметно вышли из сумерек. Открыв своим ключом дверь, Эллен тут же заперла ее, и все четверо, не зажигая света, прошли через кухонную пристройку и поднялись по узкой лестнице в старую часть дома. Уже на лестнице Эллен начала дрожать.
   — Попытайся держать себя в руках, — прошептал ей Натаниель. — С тобой ничего не случится, когда мы рядом.
   Он понимал ее состояние.
   В спальне сразу стало тесно, когда туда вошли трое высоких мужчин. Кто-то уже отремонтировал окно и убрал простыню. Ленсман объяснил ее ночное бегство из гостиницы тем, что она была напугана вторжением каких-то мальчишек.
   Под окном жалобно скрипела вывеска.
   — Садитесь, пожалуйста, — безнадежно произнесла она, видя, что они не знают, куда присесть.
   — Потом, — сказал Рикард.
   Это прозвучало угрожающе. Она не знала их планов на ночь.
   — Можно говорить громко? — спросила Эллен. Мужчины вопросительно посмотрели друг на друга.
   — Думаю… нам следует воздерживаться от этого, — не без смущения произнес ленсман. — Как я уже сказал, имеются три возможности…
   Но… может, следует сначала взглянуть на дверь?
   — А если вы погибнете? — прошептала Эллен с наивным испугом в голосе.
   — Ее будет осматривать Натаниель. Идем!
   — Но… — пыталась протестовать Эллен.
   — Ах, да, — со вздохом произнес Рикард. — Кто-то должен остаться с тобой.
   Все затихли. У двери стоял ленсман, уверенный в себе и нетерпеливый, взявшись уже за дверную ручку. Рикард и Натаниель колебались. Они смотрели на нее. Было совершенно ясно, что всем троим хочется осмотреть дверь.
   — Мне следовало бы обидеться на вас, — пытаясь улыбнуться, произнесла Эллен. — Но я вас понимаю. Идите! А я подожду вас в коридоре за углом, мне не хочется оставаться здесь одной. И если что-то случится, обо мне не беспокойтесь. Не успеете вы еще повернуться, как я уже буду в деревне!
   Она храбрилась, находясь в одной комнате с тремя сильными мужчинами.
   Но когда они вышли в коридор, и она осталась одна, она тут же превратилась в сплошной клубок нервов, и черный провал лестницы вызывал у нее такой ужас, что она не смела даже смотреть туда. На всякий случай она забилась в угол коридора, готовая в любой момент сорваться с места и бежать.
   Натаниеля нельзя было просто назвать сильным мужчиной. Конечно, он был мужественным и к тому же пользовался большим авторитетом. Но в нем было что-то неземное, совершенно непонятное ей. Иногда он начинал так быстро размахивать руками, словно это были не руки, а крылья птицы, и ей казалось тогда, что он и есть птица в клетке, что он в любую минуту готов оторваться от земли и покинуть докучливых, тяжеловесных жителей этой планеты, устремляясь к небесам в поисках своей собственной судьбы.
   Абсурдная мысль, однако в Натаниеле, вне всяких сомнений, было что-то очень странное, нездешнее, заслуживающее особого отношения.
   Зажигать свет они не решались, и коридор освещался только слабым ночным светом, пробивающимся через узкие окна. В темноте белели пятна дверей, но о местонахождении той самой двери можно было лишь догадываться. Эллен пыталась не смотреть в том направлении, но взгляд ее неумолимо обращался к концу коридора. Мужчины уже остановились перед той, низкой, дверью, на почтительном расстоянии от нее.
   Все ждали, что скажет Натаниель.
   Подойдя поближе, он остановился в полуметре от двери, внимательно осматривая ее шероховатую поверхность. Эллен затаила дыханье.
   Она снова вспомнила звук, услышанный ею прошлой ночью. Шорох, прикосновение чьих-то рук, ощупывающих дверь ее комнаты. Чей-то вздох сожаления. Может быть, она сама внушила себе все это? Или кто-то хотел до смерти напугать ее?
   Натаниель медленно поднял руки, обратив ладони к двери. Эллен напряженно следила за его действиями. Она не думала, что он прикоснется к двери. Круговыми движениями рук он обследовал всю поверхность двери…
   Потом некоторое время стоял неподвижно. А потом решительно приложил ладони к двери.
   Эллен вскрикнула.
   Но Натаниель не упал замертво, и она облегченно вздохнула. Только теперь она заметила, что мужчины с неменьшим напряжением следили за действиями Натаниеля.
   Он принялся ощупывать ладонями дверь, медленно и основательно. Потом опустил руки и повернулся к остальным.
   — Нет никакой опасности, — прошептал он. — Дверь не обладает никакой собственной силой.
   Самым пугающим во всем этом было как раз то, что он допускал такую возможность.
   Эллен невольно задумалась над тем, что повидал и пережил Натаниель. Мысль об этом была не особенно утешительной.
   — Не кажется ли тебе, что эта дверь находится под влиянием… чьей-то воли? — не без опаски спросил ленсман.
   Подумав, Натаниель ответил:
   — Нет. Ничто не свидетельствует об этом. Сверхъестественной смертью здесь никто не умирал. Никакого действия оккультных сил здесь нет.
   — А как же тот немецкий капитан? — спросила Эллен.
   — С ним произошло как раз то, о чем ты сама говорила: он слишком много кричал. А если у человека, к примеру, высокое давление, то этого достаточно для того, чтобы умереть…
   — А все остальные, пытавшиеся до этого открыть дверь?
   — Здесь не ощущается атмосферы неожиданной, насильственной смерти. Здесь не чувствуется ничего сверхъестественного. Люди нередко связывают странную смерть с вмешательством каких-то потусторонних сил, и особенно часто такое бывало в старину. Большая часть из того, что рассказывают об этом, просто выдумки.
   — Значит, ты не обнаруживаешь никаких следов смерти в этом месте? — спросил Рикард.
   — Этого я не говорил, — торопливо, пожалуй, слишком торопливо, ответил Натаниель. — Наоборот, я чувствую сильный… Нет, это не важно, главное, что смертельные случаи, имевшие здесь место, не несли в себе ничего мистического.
   — Ты полагаешь… что мы можем без всякой опаски открыть дверь?
   — Абсолютно без всякой опаски.
   — Тогда мы откроем ее, — решительно заявил ленсман.
   — Но ведь у нас нет ключа… — напомнила Эллен. Порывшись в кармане, Рикард сказал:
   — Дорогая моя! Для уполномоченного по криминальным делам нет ничего проще, чем отпереть замок!
   Все подошли к двери. Эллен тоже осмелилась подойти поближе, узнав, что дверь — всего лишь прозаический кусок дерева.
   Никогда она раньше не думала, что может быть такой трусихой в критической ситуации, она всегда считала себя храброй и здравомыслящей девушкой. Стыд и позор!
   Перед тем, как открыть дверь, ленсман проверил, хорошо ли заперты все остальные двери.
   — Не эти ли двери захлопывались прошлой ночью? — спросил он Эллен.
   — Нет, — ответила она. — Эти двери закрываются тихо. Я же слышала скрежет и грохот — две ночи подряд. И я уверена в том, что звуки эти доносились с другого конца коридора.
   — Ладно, все ясно. Давай, Бринк!
   Эллен так хотелось в этот момент взять кого-то за руку, но Рикард был занят замком, а Натаниеля — этого Бога! — она не решалась тревожить. Поэтому она осторожно взялась за карман пиджака ленсмана.
   Вынув отмычку, Рикард стал нащупывать замок.
   — Странно, — пробормотал он, ища замочную скважину. — Есть у кого-нибудь фонарик?
   Ленсман включил маленький фонарик. Любопытство у Эллен пересилило страх, и она отпустила карман его пиджака. Осветив замок, мужчины стали рассматривать его. Все были в замешательстве.