Сандему Маргит. Ветер с востока

   Было лето 1715 года. Венделю исполнился 21 год, и он считал себя вполне созревшим для женитьбы. Пленники устроили летнюю встречу, назвать это праздником было бы преувеличением. И здесь он повстречал Марию. И захватил с собой кошелек. И он улучил возможность вручить его ей — в толкучке, когда все отправились восвояси с этой встречи, на которой Вендель не спускал с Марии глаз — с самого ее появления и до ухода. Ему показалось, что она была ослепительнее, чем когда-либо. И она словно была переполнена счастьем. Конечно, оттого, что могла видеть его, так думал Вендель. Все время она была с ним очень приветлива. Неожиданно они оказались совсем рядом, зажатые в толпе людей, собравшихся уходить. Вернее, Вендель, конечно, способствовал этой давке. Ему удалось неловко вручить ей кошелек, быстро пробормотав при этом какие-то слова, совсем не те, какие он так долго готовил. Едва ли она поняла что-то из сказанного им. Затем он торопливо удалился, видя перед собой ее озадаченный, вопросительный взгляд.
   В течение трех дней он был словно в чаду. На четвертый день явился капитан Корфитц Бек. Он желал поговорить с Венделем наедине. Он выглядел суровым и замкнутым. Они вошли в пустую мастерскую. Она не может придти сама, это ясно, думал Вендель. Это неприлично. Поэтому она посылает капитана Бека, который является другом дома. А Корфитцу Беку, конечно, не нравится быть мальчиком на побегушках. Это, право, немного досадно, но я это проглочу.
   Капитан повернулся к нему и холодно посмотрел в глаза.
   — Послушай, Вендель, немедленно прекрати это!
   У Венделя словно что-то оборвалось внутри.
   — Что именно, капитан?
   — Бегать за Марией, как влюбленный кот. Это ее очень стесняет, а ее отец просто взбешен. Все это крайне неприятно для меня, разве ты этого не понимаешь?
   Все поплыло у Венделя перед глазами. Но он был намерен защищаться, его любовь заслуживала этого.
   — Но у меня серьезные намерения, капитан! — сказал он упрямо, твердо собираясь отстаивать свое право.
   — Серьезные? Что ты, собственно, воображаешь? Может, ты заболел манией величия? Ты — не дворянин, а денщик!
   Прошло много лет с тех пор, как Корфитц Бек так его называл. В последние годы они стали товарищами. А теперь?..
   — Когда я однажды взял тебя к ним в гости, то это было сделано из чувства сострадания. Поскольку твоя мать просила меня присмотреть за тобой. А ты платишь за мою благожелательность таким образом, ставишь дочь подполковника в неловкое положение… Этого я никак не ждал от тебя, Вендель!
   — Я никоим образом не оскорбил фрекен Марию, — ответил Вендель, чувствуя противный ком в груди. — Наоборот, я держался вполне корректно, я никогда не приставал к ней.
   — А как ты называешь вот это?
   Кошелек с шумом шлепнулся на стол. Этот звук отдался в сердце Венделя, как выстрел.
   — Мария благодарит тебя за дружеские намерения, — произнес Корфитц. — И это, как мне кажется, благородно с ее стороны.
   Вендель прикрыл глаза от боли.
   — Я думал о том, что со временем, когда составлю состояние, я мог бы попросить ее руки, — выжал он из себя.
   — Ты что, совсем спятил? Мария обручена со мной! И тут появляешься ты, сын моей служанки, и… Нет, это вообще ни на что не похоже!
   Вендель обмер и окаменел. Его голос стал глухим, словно шепот:
   — Это не повторится, капитан.
   — Хочу в это искренне верить! — произнес Корфитц Бек более мягким тоном. — Веди себя в будущем, как подобает, и выбирай свои маленькие увлечения в соответствии со своим собственным положением.
   Затем он по-военному повернулся на каблуках и быстро вышел, захлопнув за собой дверь. Вендель остался со своими разбитыми мечтами. Одной рукой он механически поднял красивый кошелек. Он ощупывал его обеими руками, в то время как крупные слезы падали вниз. Затем он вышел из мастерской, как лунатик, навстречу слепящему летнему солнцу. Ему казалось, что оно насмехается над ним.
   В сердце Венделя жило теперь только одно желание — убежать из Тобольска домой в Сконе. Он не смел больше встречаться с Марией или Корфитцем Беком, не мог смотреть им в глаза. Много раз его посещала мысль о смерти. Как он смог бы жить с мечтой о Марии Ског, которая была для него недосягаема? Но инстинкт самосохранения был сильнее, ему хотелось снова увидеть свой дом. Он достаточно хлебнул горя. Король Карл обойдется без его помощи. Впрочем, никто в Тобольске не знал, где в это время находился король. Последнее, что они слышали о нем, это то, что он застрял в Бендерах в Турции. Но это было уже много лет тому назад.
   Вначале во время пребывания в Тобольске Вендель делал робкие попытки бежать. Однако пройти незамеченным мимо городской стражи казалось невозможным, поэтому он оставил это. Ни за что на свете ему не хотелось быть сосланным еще дальше на восток. Поэтому он всегда держался с русскими неприметно, желая, чтобы они даже не знали о его существовании. Это было до того, как он встретил Марию. На следующий вечер после того, как капитан Бек одним ударом разрушил его любовные упования, в городе вспыхнул пожар. Это случалось так часто, что никто особенно не встревожился. Люди спешили туда, чтобы посмотреть, и облегченно вздыхали, что горел не их дом. Но у Венделя пожар не вызвал никаких раздумий. Он шел в совершенно противоположном направлении, к реке Тобол, которая омывает город. Он видел, как вдали она сливалась с могучим Иртышом. Вендель остановился и посмотрел на рыбачьи лодки. Рыбаки как раз готовились к ночному лову.
   Вендель подрос и стал красивым юношей, типичным викингом — белокурым, худощавым, загорелым, с ярко-синими глазами. Густые золотистые волосы, открытый взгляд… Правда, в глазах были теперь горе и печаль.
   Он вспомнил, что шведы — не единственные ссыльные в Тобольске. Были здесь и русские, впавшие в царскую немилость и потому сосланные в глушь, чтобы трудиться, как рабы. В вечерней тишине зазвучала песня, резанувшая Венделю по сердцу, потому что эта песня соответствовала его настроению. Он не мог определить, откуда раздавалось пение, вероятно, из какого-то домишки поблизости. Летним вечером чья-то одинокая душа давала выход своей печали. Вендель мысленно переводил слова песни:

 
Позабыт, позаброшен
С молодых-юных лет
Я остался сиротою.
Счастья в жизни мне нет.
 

   На речном берегу возился со своими сетями молоденький рыбак. Казалось, что он никак не мог привести их в порядок, и Вендель заметил, что парень злился. На другом берегу Тобола простиралась необозримая равнина, вид которой не вызывал у Венделя восторга. Солнце клонилось к закату, где, как он знал, находились Уральские горы. Но они были так далеко отсюда, что он не мог их разглядеть. Все, что он видел на другом берегу, были немногочисленные подворья, купы деревьев на окраине тайги, а дальше — равнина. Сухая, бесплодная, каменистая. Необъятная, вечная.
   Пока он стоял, погруженный в свои невеселые мысли и смутно улавливая смысл продолжавшейся песни, его грусть становилась все безысходнее. Он все больше и больше жалел себя, хотя и не хотел этого, потому что не имел обыкновения сострадать самому себе.

 
Здесь умру я, умру я.
Похоронят меня.
И никто не узнает,
Где могилка моя.
И никто не узнает,
И никто не придет.
Только раннею весной
Соловей пропоет.
 

   Вендель глубоко, прерывисто вздохнул. «Нет! — подумал он. — Нет, я не умру здесь. Матушка, которая была так опечалена моим отъездом… Она должна узнать, что я еще живу. Она не заслужила того, чтобы так долго горевать. Матушка начинает стареть. Я хочу снова увидеть ее. Увидеть дома всех моих друзей, увидеть небо Сконе. Оно такое высокое и красивое».
   Он напряженно дышал, словно пытался освободиться от тяжести в груди. Его мысли, воля к жизни пробудились. Минуту он смотрел на город, где на фоне неба полыхало пламя пожара, теперь немного слабее. Вендель не питал надежды на то, что дозор будет ослаблен. Так что выйти из города было невозможно. Да и куда он пойдет? Долгое-долгое странствие по равнине и тайге к Уралу, где полно диких зверей, через горы, а затем по необъятной России не привлекало его. Светловолосый и с заметным акцентом в речи… Как бы он вышел из положения? Есть, конечно, светловолосые русские, но не в этих краях. Здесь люди были небольшого роста и темноволосые.
   Парень-рыбак… Тобол течет на восток — до слияния с главной рекой Иртышом, текущей на северо-запад. На запад? Разве это не туда, куда он стремится? К свободе…
   Парень-рыбак выглядел очень бедным. И в Венделе как будто сразу пробудилась скрытая энергия. Коротким путем он бросился назад к своему дому и нашел там свои накопленные деньги. Он взял сапоги, еду, шкуры, которые обрабатывал, а также другие пожитки. Хотя он свернул все это в тугой узел, получилась большущая ноша, которую он пытался ухватить под руку. Затем, сохраняя внешнее спокойствие, опять отправился к реке. Никто не мог заметить, как сильно билось его сердце. Издали он увидел, как рыбак в сердцах бросил в лодку свои сети, собрал жалкие снасти и зашагал от реки по направлению к Венделю. Замечательно, подумал последний. Он поджидал рыбака, затаившись у изб. Когда парень подошел к месту, где он стоял, Вендель шагнул из тени ему навстречу.
   Вендель теперь хорошо говорил по-русски.
   Не может ли он купить лодку? Сейчас, немедленно?
   Взгляд рыбака выразил сомнение. Он, видимо, сообразил, что за тип был перед ним. Русским было запрещено водить дружбу с безбожниками-протестантами. Но Вендель скромно вытащил из кармана припасенные рубли и копейки. Половину своих трудом добытых сбережений. Сначала он копил, чтобы иметь возможность бежать, затем — чтобы жениться на Марии. Сейчас он вернулся к исходному пункту. Он благодарил Создателя за то, что копил так усердно.
   Глаза у рыбака широко раскрылись. Возможно, у шведа в руках был теперь его улов за целый год. За такую сумму рыбак мог бы обзавестись новой, лучшей лодкой, а на оставшиеся деньги еще довольно долго жить… Он закусил губу, оглянулся и решительно кивнул. Вендель, от нетерпения и страха быть пойманным переминавшийся с ноги на ногу, с облегчением вздохнул.
   — Живо, — сказал он тихо. — И ты меня не видел. Лодку просто украли. Понял?
   Рыбак кивнул. Женщины на другом берегу собирались нести с реки домой постиранное белье. Вдали Вендель видел несколько рыбаков у своих лодок. А наверху, на кромке речного склона стояли часовые. «Дай Бог, чтобы я проскочил мимо них», — подумал он. Он попросил у парня также кое-что из его одежды. Она была более типична для русского рыбака. Он попросил отдать ему и широкополую шляпу, защищавшую от солнца. Рыбак согласился на это с удовольствием, потому что от обмена одеждой выигрывал он… Когда они обменялись верхней одеждой, Вендель спокойно зашагал к лодке.
   Волосы он спрятал под шапку и старался казаться меньше ростом. У парня-рыбака была характерная походка — вразвалку и носками вовнутрь. Вендель подражал, как мог. Он провел немало времени, укладывая в лодке рыболовные снасти, поднял сети и немного поработал над ними. Тем временем он обнаружил, что лодка, купленная им так дорого, была не лучшей лодкой в мире, но делать было нечего. Она была ключом к свободе, и он собирался им воспользоваться! Как прирожденный рыбак он оттолкнулся от берега. Он как будто слышал стук своего сердца, не осмеливаясь даже взглянуть на стражу на вершине откоса.
   Как только лодка попала на стрежень, он почувствовал течение могучего Иртыша. Он взялся было за неуклюжие весла, но затем дал потоку нести лодку по течению. На реке было много грузовых судов, но все люди на этих судах были заняты пожаром. Рыбачьи лодки шныряли туда-сюда, и Вендель отворачивался, когда проплывал мимо, так как рыбаки, видимо, знали владельцев лодок.