Сапарин Виктор Степанович. Чудовище подводного каньона

   Вот тут-то я и решил поразить его окончательно. Описав во всех деталях подводную обстановку, я счел нужным предупредить спасателей о морском змее. Я доложил - сухо, кратко, деловито - о внешнем виде и примерных размерах морского змея. При этом я скосил глаз на Калабушева. Лицо его выражало крайнее удивление. Титов же смотрел на меня просто как на сумасшедшего. Он столько плавал в глубинах Индийского океана, что верил в морского змея не больше, чем в Змея-Горыныча из детских сказок. Титова я понимал отлично, но тем большее удовольствие доставило мне изумление Калабушева.
   На борту "Искателя" после моего сообщения наступила пауза.
   - Ладно, капитан, - сказал, наконец, Агапов. - Держитесь! Сейчас вас вызволим.
   Он передал еще несколько деловых указаний, но о змее даже не упомянул.
   "Так, - сказал я сам себе, - там тебе тоже не верят".
   На миг я ощутил положение Калабушева, который один на протяжении двадцати лет верил в существование морского змея, а остальные, слушая его, только пожимали плечами. Вот что значит быть упрямцем! Упрямство Калабушева вызвало у меня уважение.
   "Хорошо, - решил я. - Тем сильнее будет эффект, когда я покажу снимки, зафиксированные в магнитной записи. В моих руках документальное доказательство".
   Я вдруг испугался, что, может быть, аппаратура записи не сработала и я так и останусь в глазах Калабушева, Титова и всех людей величайшим лгуном на свете. Обуреваемый нетерпением, я тут же включил маленький контрольный экран для проверки качества записи и, приложив ладони к лицу, чтобы не мешал посторонний свет, прокрутил катушку. На экране возник в миниатюре каньон, а через несколько секунд в него вползло сверху длинное извивающееся тело. Еще несколько кадров - и огромный морской змей с утолщением посредине туловища заплясал на фоне каньона. Я даже невольно отодвинулся: настолько сильное впечатление производила картина.
   - Отлично! - воскликнул я громко, выключив катушку. Я повеселел. А глядя на меня, повеселел и Титов.
   - А здорово ты их! - подмигнул он мне. - Вот это розыгрыш! Я бы так не посмел...
   Ему снова все стало ясно. Он был хороший товарищ.
   Мы услышали звуки работающего бура, которые хорошо передавались по воде, затем что-то вроде серии слабых взрывов. И веселый голос в динамике произнес:
   - Ну, вылезайте из норы.
   Сцепившись в "двойку", мы направились к выходу.
   По дороге я не утерпел и спросил Калабушева, что он думает о змее, которого я видел. Он отвечал уклончиво и, между прочим, сообщил, что при длительном пребывании в пещерах у людей, впервые очутившихся в подземном мире, иногда возникают не то чтобы видения, а как бы картины в мозгу, которые в первый момент трудно отличить от действительности. Я возразил, что наблюдал змея до того, как очутился в подземном мире. Он в тех же осторожных выражениях заметил, что даже у него, излазившего самые дикие щели планеты, иногда во время пребывания под землей спутывается хронология впечатлений.
   "Ну ладно, - подумал я. - Осталось немного ждать".
   Когда мы со всеми мерами предосторожности подтянулись к выходу, то увидели широкое рваное отверстие.
   Признаться, я вздохнул свободнее, когда мой "Скат" очутился в глубоководных просторах океана. Нет, пещеры не для меня. От этого ощущения многих тонн земли над собой можно заболеть и галлюцинациями.
   С наслаждением расправлял я мышцы рук и ног, точно гора давила меня там, внутри, своим весом. Мы расцепились и собирались всплывать на поверхность рядышком друг с другом. Метрах в пятидесяти глубоководный "Краб", освободивший нас из плена, подсвечивал нам лучами своих прожекторов. Я в порядке, так сказать, праздничной иллюминации тоже включил полный свет. С удовольствием оглядывал я теснину каньона и окружающую местность.
   Оглянувшись назад, я вдруг увидел... Я трижды ущипнул себя. Потом отвел глаза и посмотрел снова... Огромный длинный змей, извиваясь, плыл прямо на меня. Может быть, его привлек свет? Отливающий серебристыми боками, он отчетливо был виден на фоне темной горы.
   - Змей! - закричал я. - Змей!
   Меня услышали и на "Скате-1" и на "Крабе". Все прожекторы устремились в ту сторону, куда показывала моя рука. Света было брошено столько, что змей сразу утонул в сияющем тумане. Но вот он повернулся и стал виден еще лучше, чем минуту назад.
   - Бросьте, капитан! - сказал недовольным тоном Агапов. - Это уже не остроумно...
   Титов покачал головой. Калабушев посмотрел на меня, как доктор на пациента. "С такими нервами нечего лезть в подземелья", - говорил его вид.
   Происходило что-то ужасное! Никто не видел змея, кроме меня. Я же различал его отлично. Во всех деталях. Он плавно скользил вдоль склона горы и сейчас как-то особенно живо шевельнул хвостом. Я включил камеру. Надо думать, современная съемочная аппаратура не страдает галлюцинациями!
   Пока я возился со съемкой, "Скат-1" приблизился ко мне вплотную и взял меня на буксир.
   После этого я получил приказание - да, приказание! - передать управление "Скату-1". А когда я это выполнил - дисциплина у глубоководников в крови, - "Скат-1" потащил меня наверх.
   На борту "Искателя" мне предложили переодеться, напоили горячим молоком и уложили в постель. Агапов минут через десять навестил меня и внимательно выслушал рассказ о змее. Сказал, что просмотрит магнитную запись.
   - Отдохните, - сказал он. - Через час у нас будет совещание по первым итогам. Вы в состоянии принять участие?
   - Конечно, - сказал я. - Никаким особым лишениям не подвергался. Час покоя - чисто формальный. Я могу идти сейчас на любую глубину.
   - Хорошо, хорошо...
   Я лежал и старался не думать о недавних происшествиях. Полагается давать полный отдых всему организму в час покоя. Поэтому я думал о разных пустяках. Незаметно я заснул.
   4
   Когда спустя час я вошел в кают-компанию, все были уже в сборе. Человек пятнадцать столпились вокруг стола и рассматривали что-то лежавшее на обыкновенной тарелке. Агапов держал в руке лупу.
   - Ага! - сказал он, увидев меня.
   - Что это? - полюбопытствовал я.
   - Ваш змей, - сказал Агапов.
   Меня пропустили к столу.
   На тарелке лежала какая-то ниточка. Что-то похожее на волос. Волос был изогнут в форме вопросительного знака.
   - Не узнаете? - Агапов протянул мне лупу.
   Я поднес ее к волосу и узнал... змея - серебрящиеся бока и вздутие посредине туловища. Хвост шевельнулся от качки, и мне показалось, что змей ожил.
   - Водоросль. Прилепилась к наружной сфере вашего "Ската", - сказал Агапов.
   Кто-то привел латинское название.
   - Свободный конец колыхался от течения, - обернулся ко мне Титов. Мельтешил у тебя перед глазами. Ну и перед объективом камеры, конечно. Проектировалась же эта бестия на дальний фон горы. Смещение масштабов.
   - Типичный случай, - разъяснил Калабушев. - В моей коллекции насчитывается сотни две клятвенных, данных под присягой заявлений людей, которые стали жертвой такого же оптического обмана.
   Я стоял словно оглушенный. Типичный случай! Обыкновенный оптический обман!
   - Что ж, капитан, - сказал Агапов, открывая или продолжая совещание, вы свое дело сделали. Задание - разыскать "Скат-1", - можно считать, выполнено.
   - Конечно, - сказал я, - если не считать, что находка сделана против моей воли, что я способствовал, вероятно, обвалу у входа своими неосторожными действиями и что если бы не находчивость Калабушева...
   - Хватит! - решительно перебил меня Агапов. - Только что мы слушали, как сокрушался ваш коллега Титов, который считает себя виновным в том, что "Скат-1" попал в ловушку. Разумеется, вы проанализируете ваши действия и, надо думать, в следующее погружение пойдете обогащенными опытом. Но не надо забывать, - добавил он, - что и мы не сказали еще последнего слова в поисках. Мы облазили бы все норы, прослушали бы всю гору и распилили бы ее хоть пополам, чтобы извлечь вас за те две недели, на которые рассчитаны аварийные запасы кислорода и продовольствия на борту "Скатов". То, что вы, капитан, исчезли в теле горы, мы определили по характеру обрыва связи с вами.
   - История, - покрутил головой Титов. - А что, - обратился он к Калабушеву, - вы по-прежнему верите в морского змея?
   - А почему я должен не верить? - спокойно возразил узколицый спелеолог. - Прибавилось еще одно ложное свидетельство к сотням старых. Нет научного доказательства, но нет и научного опровержения.
   - Ну, вы действительно упрямец!
   - Что собираетесь поделывать, капитан? - обратился ко мне Агапов. - Мы тут собираемся предпринять одно...
   - Знаете, - сказал я, - мне бы давно пора в отпуск. Я все откладывал, но вот...
   - Отлично, - перебил меня Агапов. - Блестящая идея! Куда вы хотите?
   - Вы говорили, что на Луне очень интересно? - спросил я Агапова. - Вы, кажется, были на обратной стороне?
   - Да, но там плохая связь с Землей. Порой по целым неделям...
   - Отлично, - сказал я. - Меня вполне устраивает. Сейчас соберу свой походный чемоданчик, и если вы подкинете меня к ближайшему космодрому...
   Я вовсе не хотел слушать, как вся планета будет смеяться надо мной.
   Конечно, никто не станет злорадствовать или хотя бы подтрунивать над бывалым капитаном-глубоководником, которому в силу чисто оптического обмана померещился морской змей в пашем просвещенном веке. Но ведь чувство юмора у людей есть. Я уж лучше пережду немного на обратной стороне Луны, а через неделю человечество наверняка будут занимать другие темы.
   Уже находясь на Луне, я узнал, что Калабушев нашел своего морского змея. Два дня спустя они с Титовым совершили новый спуск в каньон и в соседней подводной пещере обнаружили целый выводок гигантских глубинных рептилиеподобных существ. Им разрешили - с соблюдением всех предосторожностей - заход в пещеру и даже отлов парочки змеев с помощью специальных сетей. Остальных решили не трогать, только оградили решетками все выходы из пещеры и наставили туда телекамеры, чтобы наблюдать чудовищ в естественной для них обстановке. Змеи оказались не такими уж огромными, как тот, что померещился мне, но все же достигали метров тридцати в длину - достаточно, чтобы наводить ужас на матросов какого-нибудь утлого парусника. Плавали они, извиваясь, как пиявки. На спине выделялся зубчатый вырост, и подобия плавников выдавались около головы - не то недоразвитая форма, не то, наоборот, рудиментарные остатки прежних органов. Самое удивительное, что у змея было действительно три глаза.
   Я узнал об этом из "Лунной газеты", которую забросили на обратную сторону планеты-спутника ракетной почтой. Газета посвятила событию две полосы пухлого номера, снабдив репортажи большущими фото. В общем это и оказалось то событие, что отодвинуло в тень приключения некоего капитана-глубоководника. Я мог возвращаться к выполнению своих обязанностей.
   Нет, но все-таки каково?!