Сапковский Анджей. Предел возможного

   - Как?
   - Весьма народным способом. Местный сапожник, Козоед, придумал, как доконать гадину. Забили овцу, напихали в нее чемерицы, волчьей ягоды, собачьей петрушки, серы и сапожного дегтя. Для верности местный аптекарь влил две кварты своей микстуры от чирьяков, а богослужитель из святилища Кревы прочитал над всей этой пакостью молитву. Потом поставили приготовленную таким образом овечку посреди стада и подперли колышками. По правде говоря, никто не верил, что дракон клюнет на это за версту смердящее дерьмо, но реальность превзошла все ожидания. Не удостоив вниманием живых и блеющих овечек, гад заглотал приманку вместе с колом.
   - И что? Ну же, Лютик, говори.
   - А я что? Ну вот. Прошло ровно столько времени, сколько требуется сноровистому мужику, чтобы расшнуровать дамский корсет, и дракон как примется рычать да пускать дымы передом и задом, подпрыгивать да пытаться взлететь. Потом вдруг словно бы осовел и замер. Двое добровольцев отправились проверить, дышит ли еще отравленный гад, - местный могильщик и здешний дурачок, зачатый чокнутой дочкой дровосека и ротой кнехтов, проходивших через Голополье еще во времена правления воеводы Щукобоба.
   - Ох, и заливаешь ты, Лютик!
   - Не заливаю, а украшаю, а это разные вещи.
   - Почти. Рассказывай, время уходит.
   - Итак, как я сказал, могильщик и храбрый идиот отправились на разведку. Потом мы насыпали над ними небольшой, но радующий глаз курганчик.
   - Так, - сказал Борх. - Стало быть, дракон еще жил?
   - Эге, - весело сказал Лютик. - Жил. Но так ослаб, что не сожрал ни могильщика, ни полуидиота, а только слизал с них кровь. А потом, ко всеобщему удивлению, улетел, поднявшись с немалым трудом. Взлетит локтей на полтораста - и хрясть об землю, да с грохотом, потом взлетит снова. Иногда брел, волоча лапы. Те, что посмелее, пошли за ним следом, не теряя его из виду. И знаете что?
   - Ну, Лютик?
   - Дракон скрылся в ущельях Пустульских гор, в районе истоков Браа и как в воду канул в тамошних пещерах.
   - Все ясно, - сказал Геральт. - Дракон, вероятно, спал в тех пещерах несколько столетий летаргическим сном. Слышал я о таких случаях. Там же, скорее всего, хранятся его сокровища. Теперь понятно, почему алебардисты блокируют мост. Кому-то не терпится наложитъ лапу на его богатства. А этот "кто-то" Недамир из Каингорна.
   - Точно, - подтвердил трубадур. - Голополье аж бурлит, потому как там считают, что дракон и сокровища принадлежат им. Но боятся поссориться с Недамиром. Недамир - сопляк, еще даже бриться не начал, а уже успел показать, что с ним ссориться не с руки. А дракон, видать, ему потребен до зарезу, потому-то он так быстро и среагировал.
   - Ты хотел сказать, не дракон, а сокровища.
   - В том-то и дело, что больше дракон, чем сокровища. Потому что, понимаете, Недамир положил глаз на соседнее княжество, Маллеору. Там после неожиданной и странной смерти князя осталась княжна в возрасте, я бы сказал так: предпостельном. Вельможи из Маллеоры с неприязнью смотрят на Недамира и других претендентов, потому как знают, что новый властитель быстренько их обуздает, не то что малолетняя княжна. Вот они и раскопали где-то старое и пылью покрытое предсказание, будто митра и рука девушки положены тому, кто победит дракона. Поскольку дракона здесь никто давным-давно не видел, постольку все думали, что могут спать спокойно. Ясное дело, Недамир начихал бы на легенду и взял Маллеору силой, но когда разошлась весть о Голопольском драконе, он сообразил, что может побить маллеорских дворян их собственным оружием. Явись он с драконьей башкой в руках, народ встретил бы его как ниспосланного богами монарха, а вельможи не посмели бы и пикнуть. И после сказанного вы еще удивляетесь, что Недамир помчался за драконом, как кот с полным пузырем? К тому же за таким драконом, который уже и так еле ноги волочит? Для него это чистый подарок, улыбка судьбы, черт бы его побрал.
   - А дороги перекрыл от конкурентов.
   - Пожалуй. И от голопольцев. Но при этом по всей округе разослал конных с грамотами, адресованными тем, кто должен дракона прихлопнуть, потому как Недамир не горит желанием лично лезть в пещеру с мечом. Мигом собрали самых известных драконьеров. Многие тебе, вероятно, знакомы, Геральт.
   - Возможно. Кто приехал?
   - Эйк из Денесле - это раз.
   - Скажите... - ведьмак тихо свистнул. - Богобоязненный и добродетельный Эйк, рыцарь без страха и упрека, собственной персоной.
   - Ты его знаешь, Геральт? - спросил Борх. - Он что, действительно такой спец по драконам?
   - Не только по драконам. Эйк управится с любым чудовищем. Он убивал даже мантихоров и грифов. Говорят, прикончил нескольких драконов. Силен рыцарь. Но здорово портит мне дело, курицын сын, потому как даже денег нс берет. Кто еще, Лютик?
   - Рубайлы из Кринфрида.
   - Ну, значит, дракону конец. Даже если он выкарабкался. Эта троица - та еще банда, дерутся не часто, но эффективно. Вымордовали всех ослизгов и вилохвостов в Редании, а попутно покончили с тремя красными и одним черным драконом, а это уже говорит о многом. Ну все?
   - Нет. Присоединилась шестерка краснолюдов под командой Ярпена Зигрина.
   - Его не знаю.
   - Но о драконе Оквисте с Кварцевой горы слыхал?
   - Слыхал. И видел камни из его сокровищницы. Были там сапфиры редчайшего оттенка и алмазы размером с черешню.
   - Ну так знай, именно Ярпен Зигрин и его краснолюды уделали Оквиста. Об этом была сложена баллада, но слабенькая, не моя. Ежели не слышал, ничего не потерял.
   - Все?
   - Да. Не считая тебя. Ты утверждал, будто не знаешь о драконе, может, и верно. Ну теперь знаешь. И что?
   - А ничего. Дракон меня не интересует.
   - Ха! Хитер, Геральт. Все равно Грамоты-то у тебя нету.
   - Повторяю, дракон меня не интересует. А ты, Лютик? Тебя-то что так тянет в те края?
   - А как же иначе? - пожал плечами трубадур. - Надобно быть при событиях и зрелищах. О битве с драконом будут говорить. Но одно дело - сложить балладу на основе рассказов и совсем другое - если видел бой своими глазами.
   - Бой? - засмеялся Три Галки. - И-эх1 Что-то вроде забоя свиньи или разделки падали. Слушаю я вас и не могу в толк взять - знаменитые вояки мчатся сломя голову только для того, чтобы добить полудохлого дракона, отравленного каким-то хамом. Смех и слезы.
   - Ошибаешься, - сказал Геральт. - Если дракон не пал от отравы на месте, значит, его организм уже нейтрализовал яд и дракон полностью восстановил силы. Впрочем, это не столь важно. Рубайлы из Кринфрида в любом случае его прикончат, но без боя, если хочешь знать, не обойдется.
   - Значит, ставишь на рубайл, Геральт?
   - Конечно.
   - Как же, - усомнился молчавший до того стражник. Драконище - существо магическое, и его иначе как колдовством не возьмешь. Уж если кто с ним и управится, так та волшебница, что проезжала тута вчерась.
   - Кто? - наклонил голову Геральт.
   - Волшебница, - повторил стражник. - Я же сказал.
   - Имя назвала?
   - Угу. Только я позабыл. Грамота у нее была. Молодая, красивая, на свой манер, но глазищи... Сами знаете. Человека аж в дрожь кидает, когда такая на него зыркнет.
   - Ты что-нибудь знаешь, Лютик? Кто это может быть?
   - Нет, - поморщился бард. - Молодая, красивая, да еще и глаза. Тоже мне - приметы. Все они такие. Ни одна из тех, кого я знаю, а знаю я, поверь, многих, не выглядит старше двадцати пяти - тридцати, а ведь некоторые из них, слышал я, еще помнят те времена, когда бор шумел там, где теперь стоит Новиград. В конце концов, зачем существуют эликсиры из мандрагоры? Да и в глаза они себе тоже этот поскрип накапывают, чтобы блестели. Баба, она и есть баба.
   - Не рыжая? - спросил ведьмак.
   - Нет, господин, - ответил десятник. - Черная.
   - А конь какой масти? Гнедой с белой звездочкой?
   - Нет. Вороной. Как она. И вообще, говорю вам, она дракона прикончит. Дракон - работа для колдуна. Человеческая сила супротив него слаба.
   - Интересно, что б на это сказал Козоед, - рассмеялся Лютик, - Сыщись у него под рукой что-нибудь покрепче чемерицы и волчьей ягоды, сегодня драконья шкура уже сушилась бы на голопольском частоколе, баллада была бы сложена, а я не парился бы здесь на солнце...
   - Как получилось, что Недамир не взял тебя с собой? спросил Геральт, искоса поглядывая на поэта. - Ты же был в Голополье, когда они отправлялись. Или король не любит артистов? Как вышло, что ты тут жаришься, вместо того чтобы тренькать при королевском стремени?
   - Виной тому некая юная вдова, - грустно сказал Лютик. Черт бы ее побрал. Загулял я, а на другой день Недамир и прочие были уже за рекой. Прихватили даже Козоеда и лазутчиков из голопольской милиции, только обо мне забыли. Я толкую десятнику, а он свое...
   - Есть Грамота - пускаю, - равнодушно проговорил алебардист, отливая на стену дома сборщика пошлины. - Нет Грамоты - не пускаю. Приказ такой...
   - О, - прервал его Три Галки. - Девочки возвращаются с пивом.
   - И не одни, - добавил, вставая. Лютик. - Гляньте, какой конь. Сущий дракон!
   Со стороны березовой рощицы галопом мчались зерриканки, а между ними всадник на крупном боевом беспокойном жеребце.
   Ведьмак тоже поднялся.
   На наезднике был фиолетовый бархатный кафтан с серебряными галунами и короткий плащ, отороченный собольим мехом. Выпрямившись в седле, он гордо глядел на них. Геральту были знакомы такие взгляды. И не сказать, чтобы нравились.
   - Приветствую вас. Я - Доррегарай, - представился наездник, медленно и с достоинством слезая с коня. - Мэтр Доррегарай. Чернокнижник.
   - Мэтр Геральт. Ведьмак.
   - Мэтр Лютик. Поэт.
   - Борх по прозвищу Три Галки. А с моими девочками - они вон там вынимают пробку из бочонка - ты уже познакомился, мэтр Доррегарай.
   - Действительно, - не улыбнувшись, проговорил чародей. - Мы обменялись поклонами, я и прелестные воительницы из Зеррикании.
   - Ну и славно. - Лютик роздал кожаные кубки, которые принесла Вэя. - Выпейте с нами, мэтр чародей. Господин Борх, десятнику тоже налить?
   - Конечно. Иди к нам, вояка.
   - Я думаю, - проговорил чернокнижник, благовоспитанно отхлебнув небольшой глоток, - что к заставе на мосту вас привела та же цель, что и меня?
   - Если вы имеете в виду дракона, мэтр, - сказал Лютик, - то так и есть. Я собираюсь сложить балладу на месте. Увы, вот этот десятник, человек, видно, неотесанный, не желает пропускать. Требует Грамоты. И все тут.
   - Прощения просим. - Алебардист выпил свое пиво, причмокнул. - У меня приказ никого без Грамоты не пропускать. А похоже, уже все Голополье скучилось тута с телегами и готово отправиться в горы за драконом. У меня приказ...
   - Твой приказ, солдат, - насупился Доррегарай, - касается только орущей голытьбы, распутных девок, которые распространяют болезни, воров, подонков общества и гуляк. Но не меня.
   - Без Грамоты никого не пропущу, - нахмурился десятник. Клянусь...
   - Не клянись, - прервал Три Галки. - Лучше выпей-ка еще. Тэя, налей этому мужественному воину. И давайте присядем, милостивые государи. Пить стоя, торопливо и без соответствующей торжественности не пристало благородным людям.
   Расселись на тюках вокруг бочонка. Алебардист, свежевозведенный в благородные, покраснел от удовольствия.
   - Пей, боевой сотник, - поторапливал Три Галки.
   - Я вроде бы десятник, не сотник. - Алебардист еще больше покраснел.
   - Но будешь сотник, пренепременно, - осклабился Борх. Парень ты хват, башковитый, мигом дорастешь.
   Доррегарай, отказавшись от добавки, повернулся к Геральту.
   - В городишке все еще толкуют о василиске, уважаемый ведьмак, а ты, вижу, уже на дракона замахнулся, - тихо сказал он. - Интересно, тебе позарез нужны наличные или ты из чистого удовольствия забиваешь существа, которым угрожает вымирание?
   - Странное любопытство, - ответил Геральт, - в устах того, кто сломя голову мчится, чтобы успеть выбить у зарезанного дракона зубы, столь ценные при изготовлении колдовских снадобий и эликсиров. А правда ли, уважаемый мэтр, что лучшие зубы те, которые выбивают у живого дракона?
   - Ты уверен, что я еду ради этого?
   - Уверен. Но тебя уже опередили, Доррегарай. Тут успела проследовать твоя коллега с Грамотой, каковой ты, к примеру, не имеешь. Черноволосая, ежели тебя это интересует.
   - На вороном коне?
   - Кажется.
   - Йеннифэр, - недовольно буркнул Доррегарай. Ведьмак незаметно для всех вздрогнул.
   Наступившую тишину прервала отрыжка будущего сотника.
   - Никого... этта... без Грамоты...
   - Двести линтаров хватит? - Геральт спокойно вытащил мешочек, полученный за василиска от тучного солтыса.
   - Геральт, - загадочно улыбнулся Три Галки. - Так все-таки...
   - Прости, Борх. Сожалею, но я не поеду с вами в Хенгфорс. Может, другим разом. Может, еще встретимся.
   - Ничего не влечет меня в Хенгфорс, - медленно произнес Три Галки. - Ну вовсе ничего, Геральт.
   - Спрячьте свой мешок, милсдарь, - грозно произнес будущий сотник. - Это взятка и ничего боле. И за триста не пропущу.
   - А за пятьсот? - Борх вынул свой мешочек. - Спрячь мешок, Геральт. Я заплачу пошлину. Меня это начало забавлять. Пятьсот, господин солдат. По сто со штуки, считая моих девочек за одну прелестную штуку. А?
   - Ой-ей-ей, - запричитал будущий сотник, пряча под курточку мешочек Борха. - Что я королю скажу?
   - Скажешь, - молвил Доррегарай, выпрямляясь и вынимая из-за пояса изящную костяную палочку, - что удар тебя хватил, как только ты увидел.
   - Что, господин?
   Чародей взмахнул палочкой, выкрикнул заклинание. Сосну, росшую на прибрежном откосе, моментально охватило бушующее пламя.
   - По коням! - Лютик запрыгнул в седло, закинул лютню за спину. - По коням, господа! И... дамы!
   - Убирай шлагбаум! - рявкнул на алебардистов разом разбогатевший десятник, имеющий солидные шансы стать сотником.
   На мосту, за заслоном, Вэя натянула поводья, конь загарцевал, застучал копытами по бревнам. Девушка, размахивая косичками, что-то пронзительно крикнула.
   - Верно, Вэя! - отозвался Три Галки. - Вперед, милсдари, по коням! Поедем по-зеррикански, с грохотом и свистом!
   4
   - Ну, гляньте-ка, - сказал старший из рубайл, Богольт, кряжистый и грузный, словно ствол старого дуба. - Недамир не прогнал вас на все четыре стороны, а ведь я был уверен, что поступит именно так. Ну что ж, не нам, худородным, оспаривать королевские решения. Просим к костру. Устраивайте лежанки, парни. А так, между нами, ведьмак, о чем ты с королем болтал?
   - Ни о чем, - сказал Геральт, удобнее пристраиваясь спиной к подтянутому ближе к костру седлу. - Он даже из палатки не вышел. Послал только своего фактотума, как там его...
   - Гилленстерна, - подсказал Ярлен Зигрин, крепкий, бородатый краснолюд, подкладывая в костер огромный смолистый пень, который приволок из зарослей. - Фанфарон надутый. Жирный хряк. Когда мы присоединились, он явился, нос до неба, фу-фу, говорит, не забывайте, говорит, краснолюды, кому тут подчиняться следовает, говорит, здесь король Недамир распоряжается, а его слово - закон, ну и так далее. Я стоял, слушал и думал: велю своим парням повалить его на землю и сдеру с него плащ. А потом раздумал: ну его, снова шум пойдет, мол, краснолюды зловредные, агрессивные, мол, сукины дети, и с ними невозможно это, ну как его, состу... стосуществовать... или как там. И обратно где-нито учинят погром, в городишке каком-нибудь. Ну и стал я вежливенько слушать, головой кивать.
   - Похоже, господин Гилленстерн ничего другого и не умеет, вставил Геральт, - потому что и нам сказал то же самое и нам тоже оставалось только кивать.
   - А по-моему, - проговорил второй из рубайл, расстилая попону на куче хвороста, - лучше б вас Недамир прогнал. Народищу прется на того дракона, страх сколько. Это уже не экспендиция, а поход на жальник. Я, к примеру, в толкучке биться не обожаю.
   - Успокойся, Нищука, - сказал Богольт. - С народом топать лучше. - Ты, что ль, никогда на драконов не ходил? На них завсегда тьма народу тянется, целая ярманка, прям-таки бурдель на колесах. А как только гад нос высунет, сам знаешь, кто на поле остается. Мы и никто боле.
   Богольт на минуту замолчал, как следует хлебнул из большой оплетенной бутыли, шумно высморкался, откашлялся.
   - Другое дело, известно, что порой только апосля того, как дракона прикончат, начинается потеха и резня, и головы летят, как груши. Как начнут сокровища делить, тут уж охотники прут друг на друга. Ну что, Геральт? Эй! Я прав? Ведьмак, с тобой говорю-то.
   - Известны мне такие случаи, - сухо подтвердил Геральт.
   - Известны, говоришь? Не иначе как с чужих слов, потому как не слышал я, чтоб ты когда на драконов охотился. Сколь ни живу, не слыхал, чтобы ведьмак на дракона ходил. Тем более странно, что ты сюда явился.
   - Верно, - процедил сквозь зубы Кеннет по прозвищу Живодер, самый младший из рубайл. - Чудно чтой-то. А мы...
   - Погодь, Живодер. Сейчас я говорю, - прервал его Богольт. - Впрочем, шибко-то разводить не собираюсь. Ведьмак и так понял, что к чему. Я его знаю, и он меня знает, пока-то мы друг дружке дорогу не перебегали и, мыслю, не будем. Потому как, заметьте, парни, ежели б, к примеру, я захотел ведьмаку в деле помешать либо добычу из-под носа увести, то ведьмак-то с ходу б меня своей ведьмачьей бритвой секанул и имел бы право. Я верно говорю?
   Никто не подтвердил, но и не отрицал. Похоже, Богольту не очень-то это и нужно было.
   - Ну само собой, кучей-то топать весельше, как я сказал. И ведьмак могет в кумпании сгодиться. Округа дикая, безлюдная, а вдруг да выскочит на нас какая-никакая химера аль жряк какой, а то и упырь, и могут дел наделать. А ежели тута Геральт будет, то никаких хлопот не жди, потому как это его специальность. А вот дракон - не его специальность. Я верно говорю?
   Снова никто не подтвердил и не отрицал.
   - Господин Три Галки, - продолжал Богольт, передавая бутыль краснолюду, - едет с Геральтом, и мне этого достаточно. Рекомендация вполне... Так кто вам мешает, Нищука, Живодер? Не Лютик же?
   - Лютик, - сказал Ярпен Зигрин, подавая барду бутыль, завсегда пришлепает где чего интересного творится, и все знают, что он не помешает, не поможет и не задержит. Он что-то вроде репья на собачьем хвосте. Нет, ребяты?
   "Ребяты", бородатые и квадратные краснолюды, захохотали, тряся бородами. Лютик сдвинул шапочку на затылок и хлебнул из бутыли.
   - О-о-ох, зараза, - хватил он ртом воздух. - Дух перехватывает. Из чего вы ее гоните, из скорпионов?
   - Одно мне не нравится, Геральт, - сказал Живодер, принимая бутыль от менестреля. - То, что ты колдуна сюды притащил. Тут уж от колдунов скоро продыху не будет.
   - Верно, - подхватил краснолюд. - Живодер верно толкует. Этот Доррегарай нужен нам как свинье седло. У нас уже есть своя ведьма, собственная, благородная Йеннифэр, тьфу, тьфу.
   - Угу, - проворчал Богольт, почесывая бычью шею, с которой только что снял ошейник, утыканный железными шипами. Колдунов-то тут уже по горлышко. Аккурат на две штуки больше, чем надыть. И что-то уж больно липнут они к нашему Недамиру. Гляньте только, мы тут под звездочками, у костра, а они, изволите видеть, в тепле, в королевской палатке уже шушукаются, умники. Недамир, ведьма, колдун и этот Гилленстерн. А похуже всех - Йеннифэр. И чего они шушукаются? А того, как нас объегорить, вот чего.
   - И мясо косулье жрут, - угрюмо вставил Живодер. - А мы чего ели-то? Сурка. А сурок, он чего? Он крыса и ничего боле. Так чего мы жрали? Крысу!
   - Не беда, - сказал Нищука. - Скоро драконьего хвоста отведаем. Ничего нету лучше, как драконий хвост, запеченный на угольях.
   - Йеннифэр, - продолжал Богольт, - паршивая, зловредная и зубастая баба. Не то что твои девочки, милсдарь Борх. - Энти тихие и милые, вона, гляньте, сидят себе рядышком с лошадьми, сабли вострят, а я проходил, шутку кинул - улыбнулись, зубки показали. Да, им-то я рад, не то что Йеннифэрихе, та все чегой-то затевает, надумывает... Говорю вам, парни, надыть присматриваться, а то весь наш уговор коту под хвост пойдет.
   - Какой уговор, Богольт?
   - Ну что, Ярпен, сказать ведьмаку-то?
   - Нс вижу супротив показатиев, - учено выразился краснолюд.
   - Водяра кончилась, - вставил Живодер, переворачивая бутыль вверх дном.
   - Так тащи еще. Ты самый молодой. А уговор-то, Геральт, мы придумали, потому как мы не наемники и никакие там не платные холопы, и не пошлет нас Недамир на дракона, кинув под ноги пару штук золота. Правда такова, что мы одолеем дракона без Недамира, а вот Недамир без нас не одолеет. А отседова следовает, кто стоит больше и чья доля должна быть больше. И мы, сталбыть, решили честно - те, кто врукопашную пойдут и дракона уложат, берут половину. Недамир, учитывая благородное происхождение и титул, берет четверть. В любом случае. А остальные, ежели будут помогать, поровну поделят оставшуюся четверть промежду собой. Что ты об этом думаешь?
   - А что об этом думает Недамир?
   - Не сказал ни да ни нет. Но лучше пусть уж не лезет, хлюст. Я ему, дескать, сам он на дракона не пойдет, должен положиться на профессионалов, то бишь, на нас, рубайл, да на Ярпена с парнями. Мы, а не кто иной, сойдемся с драконом на алину меча. Остальные, в том числе и колдуны, если помогут, поделят меж собой четверть сокровищев.
   - Кроме колдунов вы кого еще включаете в число остальных? заинтересовался Лютик.
   - Уж конечно, не музыкантов и рифмоплетов, - хохотнул Ярпен Зигрин. - Тех, кто работает топором, а не лютней.
   - Та-а-ак, - протянул Три Галки, глядя в звездное небо. - А чем поработает сапожник Козоед и его сброд?
   Ярпен Зигрин сплюнул в костер и проворчал что-то по-краснолюдски.
   - Милиция из Голополья знает тутошние горы и сойдет за провожатых, - тихо сказал Богольт, - потому справедливо будет допустить их к дележке. А вот с сапожником-то дело другое. Понимаете, будет паршиво, ежели хамы решат, что как только в округе появится дракон, то заместо того, чтобы слать за спецами, можно просто сунуть ему отраву и продолжать с девками в кустах озоровать. Ежели такой порядок распространится, то нам не иначе как на побирушки придется идти. Э?
   - Правда, - добавил Ярпен. - Потому, говорю вам, с энтим сапожником должно случиться что-нибудь, пока он, трахнутый, в легенду не попал.
   - Должно случиться, стало быть, случится, - убежденно сказал Нищука. - Это на мне.
   - А Лютик, - подхватил краснолюд, - задницу ему в балладе обработает, на смех подымет. Чтоб осрамить во веки веков.
   - Об одном вы забыли, - сказал Геральт. - Есть тут один, кто может вам все попутать. Который ни на какие дележки и договора не пойдет. Я об Эйке из Денесле. С ним вы говорили?
   - О чем? - проскрипел Богольт, поправляя палкой поленья в костре. - С Эйком, Геральт, не поговоришь. Его дела не интересуют.
   - Подъезжая к вашему лагерю, - сказал Три Галки, - мы встретили его. Он в полном вооружении стоял коленями на камнях и не отрывал глаз от неба.
   - Он завсегда так, - сказал Живодер. - Размышляет или молится. Говорит, так надо, потому как боги наказали ему людей от худа оберегать.
   - У нас в Кринфриде, - буркнул Богольт, - таких в телятнике держат на цепи и дают куски угля, тогда они на стенах разные разности малюют. Но довольно о ближних сплетничать, поговорим об интересе.
   В крут света беззвучно ступила закутанная в шелковый плащ невысокая молодая женщина с черными волосами, покрытыми золотой сеточкой.
   - Чем это тут так несет? - спросил Ярпен Зигрин, прикидываясь, будто ее не видит. - Не серой ли?
   - Нет. - Богольт демонстративно потянул носом, глядя в сторону. - Мускус или что-то вроде.
   - Нет, пожалуй, это... - поморщился краснолюд. - Ах! Так это ж благородная госпожа Йеннифэр! Здрасьте, здрасьте!
   Чародейка медленно обвела взглядом собравшихся, на мгновение задержала блестящие глаза на ведьмаке. Геральт еле заметно улыбнулся.
   - Позвольте присесть?
   - Что за вопрос, благодетельница вы наша, - сказал Богольт и икнул. - Присядьте вот тут, на седле. Сдвинь зад, Кеннет, и подай благородной колдунье седло.
   - Вы тут о делах, я слышу. - Йеннифэр уселась, вытянув стройные ноги в черных чулках. - Без меня?
   - Нс смели, - сказал Ярпен Зигрин, - беспокоить столь важную особу.
   - Ты, Ярпен, - прищурилась Йеннифэр, повернувшись к краснолюду, - лучше б помолчал. С первого дня ты делаешь вид, будто меня вообще не существует, так уж и продолжай в том же духе, не утруждай себя.
   - Да что вы, госпожа! - Ярпен показал в улыбке неровные зубы. - Как можно! Да пусть меня клещи лесные покусают, ежели я не трактирую, нет, не тракую вас лучше, чем нежели воздух. Воздух, к примеру, мне случается испортить, а касательно вас я б себе этого ни в коем разе не позволил.
   Бородатые "ребяты" зашлись хохотом, но тут же замолкли, увидев синее мерцание, вдруг охватившее чародейку.
   - Еще одно слово - и от тебя останется лишь испорченный воздух, - сказала Йеннифэр, и в ее голосе прозвучал металл. - И грязное пятно на траве.
   - И верно, - кашлянул Богольт, разряжая обстановку. Помолчи, Зигрин. Послушаем лучше, что нам скажет госпожа Йеннифэр. Она только что заметила, будто мы тут болтаем о делах без нее. Отседова вывод, что у нее есть какое-то предложение. Послушаем. Только б не предложила собственными чарами уделать дракона.
   - А что? - подняла голову Йеннифэр. - Думаешь, невозможно, Богольт?
   - Может, и возможно. Но нам не окупится, потому как вы тогда потребуете половину драконьего богатства.
   - Как минимум, - холодно сказала чародейка.
   - Ну вот, сами видите, нас это ну никак не устраивает. Мы, милсдарыня чародейка, бедные солдаты - если добыча пройдет мимо нашего носа, то голодать нам как пить дать. Мы щавелем и лебедой пробиваемся...
   - Разве что в праздник сурок какой аль суслик попадется, грустно вставил Ярпен Зигрин.
   - ...водой колодезной запиваем. - Богольт отхлебнул из бутыли и слегка встряхнул ее. - У нас, госпожа Йеннифэр, нету другого выхода, как только получить свою долю или зимой под забором коченеть. А постоялый двор денег стоит.