Сапковский Анджей. Предел возможного

   Эйк, наклонившись и укрепившись в седле, на полном скаку опустил пику. Дракон, против ожидания Геральта, не отскочил, не пошел полукругом, а, прижавшись к земле, кинулся прямо на атакующего рыцаря.
   - Бей его! Бей, Эйк! - рявкнул Ярпен.
   Эйк, хоть и мчался галопом, не ударил вслепую, куда попало. В последний момент он ловко изменил направление, перекинул пику над головой лошади. Проносясь мимо дракона, ударил изо всей силы, привстав на стременах. Все крикнули в один голос. Геральт к хору не присоединился.
   Дракон ушел от удара мягким, ловким, полным грации поворотом и, свернувшись, словно живая золотая лента, молниеносно, но тоже мягко, истинно по-кошачьи, достал лапой живот коня. Конь споткнулся, высоко подкинул круп, рыцарь качнулся в седле, но пики не выпустил. В тот момент, когда лошадь почти зарылась ноздрями в землю, дракон резким движением лапы смел Эйка с седла. Все увидели взлетевшие в воздух, кружащие пластины лат, услышали грохот и звон, с которым рыцарь свалился на землю.
   Дракон, присев, придавил коня лапой, опустил зубастую пасть. Конь душераздирающе взвизгнул, рванулся и утих.
   В наступившей тишине прозвучал глубокий голос Виллентретенмерта:
   - Мужественного Эйка из Денесле можно убрать с поля, он не способен к дальнейшему бою. Следующий.
   - Ну курва, - бросил Ярпен Зигрин в наступившей тишине.
   8
   - Обе ноги, - сказала Йеннифэр, вытирая руки льняной тряпкой. - И кажется, что-то с позвоночником. Латы на спине вмяты, словно он получил железной палицей. А ноги - ну это из-за собственной пики. Не скоро он снова сядет в седло, если сядет вообще.
   - Профессиональный риск, - буркнул Геральт.
   - Это все, что ты можешь сказать? - поморщилась чародейка.
   - А что бы ты хотела услышать?
   - Дракон невероятно скор, Геральт. Слишком скор, чтобы с ним мог тягаться человек.
   - Понял. Нет, Йен. Я - пас.
   - Принципы? - ядовито усмехнулась чародейка. - Или самый обычнейший страх? Это единственная человеческая эмоция, которую в тебе не уничтожили?
   - И то и другое, - равнодушно согласился ведьмак. - Какая разница?
   - Вот именно. - Йеннифэр подошла поближе. - Никакой. Принципы можно нарушить, страх - преодолеть. Убей дракона. Ради меня.
   - Ради тебя?
   - Ради меня. Мне нужен этот дракон, Геральт. Весь. Я хочу получить его только для себя одной.
   - Используй чары и убей.
   - Нет. Убей его ты. А я чарами сдержу рубайл и остальных, чтобы не мешали.
   - Будут трупы, Йеннифэр.
   - С каких пор тебе это мешает? Займись драконом, я беру на себя людей.
   - Йеннифэр, - холодно сказал Геральт, - не понимаю. Зачем тебе дракон? Неужто тебя до такой степени ослепил золотой блеск его чешуи? Ты же не бедствуешь, у тебя неисчерпаемый источник прокорма, ты знаменита. В чем же дело? Только не говори мне о призвании, прошу тебя.
   Йеннифэр молчала, наконец, скривив губы, с размаху пнула лежащий в траве камень.
   - Существует человек, который может мне помочь. Кажется, это... ты знаешь, о чем я... Кажется... это не необратимо. Есть шанс. Я еще могу иметь... Понимаешь?
   - Понимаю.
   - Это очень сложная операция, очень дорогая. Но взамен за золотого дракона... Геральт?
   Ведьмак молчал.
   - Когда мы висели на мосту, - проговорила чародейка, - ты просил меня кое о чем. Я исполню твою просьбу. Несмотря ни на что.
   Ведьмак грустно улыбнулся, указательным пальцем коснулся обсидиановой звезды на шее Йеннифэр.
   - Слишком поздно, Йен. Мы уже не висим. Я раздумал. Несмотря ни на что.
   Он ожидал самого худшего, клубов огня, молнии, удара в лицо, оскорблений, проклятий. И удивился, видя только сдерживаемую дрожь губ. Йеннифэр медленно отвернулась. Геральт пожалел о сказанном. Ему было стыдно за прорвавшиеся эмоции. Предел возможного, который он переступил, лопнул, словно струна лютни. Он взглянул на Лютика, успел заметить, как трубадур быстро отвернулся, избегая его взгляда.
   - Ну так, с проблемами рыцарской чести покончено! воскликнул уже нацепивший латы Богольт, встав перед Недамиром, все еще сидевшим на камне. - Рыцарская честь все еще валяется там и стонет. - Выражение скуки не покидало лица короля. Глупо было, милсдарь Гилленстерн, выпускать Эйка в качестве вашего рыцаря и вассала. Я не собираюсь указывать пальцем, но знаю, кому Эйк обязан сломанными ногами. Выходит, мы быстренько, одним махом, отделались от двух проблем. От одного психа, собиравшегося по-идиотски оживлять легенды о смелом рыцаре, в поединке побеждающем дракона, и одного пройдохи, который думал на этом подзаработать. Вы знаете, о ком я говорю, Гилленстерн? Ну и лады. А теперь наш черед. Теперь дракон наш. Теперь мы, рубайлы, прикончим его. Но уже для себя.
   - А уговор, Богольт? - процедил канцлер. - Как с уговором?
   - В заднице у меня ваш уговор, многоуважаемый Гилленстерн.
   - Это кощунство! Это измывательство над королем! - топнул ногой канцлер. - Королем Недамиром...
   - Ну что король? Что король-то? - крикнул Богольт, опираясь на огромный двуручный меч. - Может, король желает самолично пойти на дракона? А может, вы, его верный слуга, упихаете в латы свое брюхо и выйдете в поле? Почему бы нет, извольте, мы подождем, ваша милость. У вас был шанс, Гилленстерн. Если бы Эйк прикончил дракона, вы получили бы его целиком, нам не досталось бы ничего, ни единой золотой чешуйки с его хребта. А теперь поздно. Протрите глаза. Некому биться в цветах Каингорна. Второй такой дурень, как Эйк, не сыщется!
   - Неправда! - Сапожник Козоед припал к королю, все еще занятому рассматриванием только ему одному ведомой точки на горизонте. - Ваше величество, милсдарь король! Погодите малость, скоро подойдут наши из Голополья! Наплюйте вы на выпендривающихся дворян, гоните их взашей! Увидите, как действуют те, кто силен рукой, а не словами!
   - Закрой хайло, - спокойно бросил Богольт, стирая пятнышко ржавчины с нагрудника. - Заткни хайло, хам, не то я заткну тебе его так, что зубы в горле застрянут.
   Козоед, видя приближающихся Кеннета и Нищуку, попятился за спины голопольских милиционеров.
   - Король! - крикнул Гилленстерн. - Что прикажешь, король?
   Гримаса безразличия вдруг сползла с лица Недамира. Несовершеннолетний монарх сморщил веснушчатый нос и встал.
   - Что прикажу? - тоненько произнес он. - Наконец-то ты спросил об этом, Гилленстерн, вместо того чтобы решать за меня и говорить за меня и от моего имена. Очень рад. Отныне пусть так и будет. С этой минуты ты будешь молчать, Гилленстерн, и слушать приказы. И вот первый: собирай людей, вели положить на телегу Эйка из Денесле. Мы возвращаемся в Каингорн.
   - Ваше...
   - Ни слова, Гилленстерн. Госпожа Йеннифэр, благородные господа, я прощаюсь с вами. Я потерял на этой экспедиции немного времени, но и получил многое. Многому научился. Благодарю вас за слова, госпожа Йеннифэр, господин Доррегарай, господин Богольт. И благодарю за молчание, господин Геральт.
   - Король, - сказал Гилленстерн. - Как же это? Что же это? Дракон уже вот-вот. Руку протянуть. Король, твоя мечта...
   - Моя мечта, - задумчиво повторил Недамир. - У меня ее еще нет. А если я здесь останусь... Может, тогда ее у меня уже не будет никогда.
   - А Маллеора? А рука княжны? - нс сдавался канцлер, размахивая руками. - А трон? Король, тамошний народ признает тебя...
   - В задницу тамошний народ, как любит говорить господин Богольт, - засмеялся Недамир. - Трон Маллеоры и без того мой, потому что у меня в Каингорне триста латников и полторы тысячи пеших против их тысячи зазнавшихся щитников. А признать меня они и без того признают. Я до тех пор буду вешать, сносить головы и волочить по улицам лошадьми, пока меня не признают. А их княжна - это жирная телка, и плевать мне на ее руку, мне нужна только се... короче, пусть родит наследника, а потом я ее все равно отравлю. Методом мэтра Козоеда. Довольно болтать, Гилленстерн. Приступай к выполнению полученного приказа.
   - Воистину, - шепнул Лютик Геральту, - он многому научился.
   - Многому, - подтвердил Геральт, глядя на холмик, на котором золотой дракон, опустив узкую треугольную голову, лизал ярко-красным, раздвоенным языком что-то такое, что сидело в траве около него. - Но не хотел бы я быть его подданным, Лютик.
   - И что теперь с нами будет, как думаешь?
   Ведьмак спокойно смотрел на маленькое серо-зеленое существо, трепыхавшее крылышками летучей мыши рядом с золотыми когтями наклонившегося дракона.
   - А как тебе все это. Лютик? Что ты об этом думаешь?
   - Какое значение имеет, что я думаю? Я поэт, Геральт. Разве мое мнение кому-то интересно?
   - Интересно.
   - Ну так я тебе скажу. Я, Геральт, когда вижу гада, змею, допустим, или другую ящерку, то меня аж тошнить начинает, так я этим паскудством брезгую и боюсь. А вот этот дракон...
   - Ну?
   - Он... Он красивый, Геральт.
   - Спасибо, Лютик.
   - За что?
   Геральт повернул голову, медленно потянулся к пряжке ремня, наискось пересекавшего грудь, затянул его на две дырочки. Поднял правую руку, проверяя, в нужном ли положении находится рукоять меча. Лютик смотрел на него, широко раскрыв глаза.
   - Геральт! Ты собираешься...
   - Да, - спокойно сказал ведьмак. - Есть предел возможному. С меня достаточно. Ты идешь с Недамиром или остаешься. Лютик?
   Трубадур наклонился, осторожно и заботливо положил лютню рядом с камнем, выпрямился.
   - Остаюсь. Как ты сказал? Предел возможному? Оставляю себе право так назвать балладу.
   - Это может быть твоя последняя баллада. Лютик.
   - Геральт?
   - Что?
   - Не убивай его... Можешь?
   - Меч - это меч, Лютик. Уж коли его возьмешь в руки...
   - Постарался.
   - Постараюсь.
   Доррегарай захихикал, повернулся к Йеннифэр и рубайлам, указал на удаляющийся королевский обоз.
   - Вон там, смотрите, - сказал он, - уходит король Недамир. Больше он уже не отдает королевских приказов устами Гилленстерна. Он уходит, послушавшись гласа рассудка. Хорошо, что ты здесь, Лютик. Думаю, тебе есть смысл начать сочинять балладу.
   - О чем?
   - А вот о том, - чародей вынул из-за пазухи палочку, - как мэтр Доррегарай, чернокнижник, погнал по домам паршивцев, пожелавших по-паршивски убить последнего золотого дракона, оставшегося на свете. Не двигайся, Богольт! Ярпен, руки прочь от топора! И не вздумай пошевелиться, Йеннифэр! Вперед, паршивцы, за королем, как за родной матерью, марш! Марш по коням, по телегам. Предупреждаю: кто сделает хотя бы одно неверное движение, от того останется вонь и стеклышко на песке. Я не шучу.
   - Доррегарай! - прошипела Йеннифэр.
   - Уважаемый чародей, - дружелюбно проговорил Богольт, - ну нельзя же так...
   - Молчи, Богольт. Я сказал: дракона не трогать. Легенду не убивают. Кру-у-угом - и прочь отсюда.
   Йеннифэр неожиданно выбросила руку вперед, и земля вокруг Доррегарая вздыбилась голубым огнем, заполыхала пылью разорванного дерна и щебня. Чародей покачнулся, охваченный пламенем. Нищука, подскочив, ударил его в лицо костяшками пальцев. Доррегарай упал, из его палочки вырвалась красная молния и погасла в камнях. Живодер, подскочив с другой стороны, пнул лежащего чародея, размахнулся, чтобы повторить. Геральт прыгнул между ними, оттолкнул Живодера, выхватил меч, ударил, метясь между наплечником и нагрудником лат. Ему помешал Богольт, парировав удар широким клинком двуручного меча. Лютик подставил ногу Нищуке, но впустую - Нищука вцепился в яркий кафтан барда и влепил ему кулаком меж глаз. Ярпен Зигрин, подскочив сзади, подрубил Лютику ноги, ударив топорищем под коленями.
   Геральт собрался в пируэте, ускользнул от меча Богольта, коротко ударил подлетевшего к нему Живодера и сорвал с него железный наручник. Живодер отскочил, споткнулся, упал. Богольт гакнул, шибанул мечом, как косой. Геральт проскочил над свистящим лезвием, головкой меча саданул Богольта в нагрудник, откинул, ударил, метя в щеку. Богольт, видя, что не сумеет парировать тяжелым мечом, бросился назад, упал навзничь. Ведьмак подскочил к нему и в этот момент почувствовал, что земля уходит у него из-под немеющих ног. Увидел, как горизонт становится дыбом. Напрасно пытаясь сложить пальцы в защитный Знак, он тяжело ударился боком о землю, выпустив меч из помертвевшей руки. В ушах гудело и шумело.
   - Свяжите их, пока действует заклинание, - сказала Йеннифэр откуда-то сверху и очень издалека. - Всех троих.
   Доррегарай и Геральт, оглушенные и бессильные, не сопротивляясь, позволили себя спутать и привязать к телеге. Лютик рвался и ругался, поэтому еще до того, как его связали, получил по физиономии.
   - Зачем их связывать, предателей, сукиных сынов, - сказал Козоед, подходя. - Укокошить сразу, и кранты.
   - Сам ты сын, к тому же сучий, - сказал Ярпен Зигрин. - Не оскорбляй собак. Пшел вон, подметка гнилая.
   - Ишь, какие смелые, - проворчал Козоед. - Поглядим, достанет ли вам храбрости, когда мои из Голополья подойдут, а они уже вот-вот. Посмо...
   Ярпен, вывернувшись с неожиданной при его тучности ловкостью, треснул сапожника топорищем в лоб. Стоявший рядом Нищука добавил пинком. Козоед пролетел несколько сажен и зарылся носом в траву.
   - Вы это попомните! - крикнул он, стоя на четвереньках. Всех вас...
   - Парни! - рявкнул Ярпен Зигрин. - Надавайте сапожнику по заду, дратва его мать! Хватай его, Нищука!
   Козоед ждать не стал. Вскочил и рысью кинулся в сторону восточного каньона. За ним последовали голопольские охотники. Краснолюды с хохотом кидали им в спины камни.
   _______________________________
   - Сразу как-то воздух чище стал, - засмеялся Ярпен. - Ну, Богольт, беремся за дракона.
   - Не спешите, - подняла руку Йеннифэр. - Браться-то вы можете, да только за ноги. За свои. Все, сколько вас тут есть.
   - Не понял? - Богольт ссутулился, глаза его зловеще разгорелись - Что вы сказали, госпожа ведьма?
   - Выматывайтесь отсюда вслед за сапожником, - повторила Йеннифэр, - все. Я сама управлюсь с драконом. Неконвенционным оружием. А на прощание можете меня поблагодарить. Не вмешайся я, вы испробовали бы на себе ведьмачьего меча. Ну быстренько, Богольт, не заставили меня нервничать. Предупреждаю, я знаю заклинание, с помощью которого могу превратить вас в меринов. Достаточно рукой пошевелить.
   - Ну уж нет, - процедил Богольт. - Мое терпение дошло до предела возможного. Не позволю делать из себя идиота. Живодер, отцепи-ка дышло. Чую, и мне понадобится неконвенционное оружие. Сейчас, с вашего позволения, кто-то отхватит по крестцу. Я не стану тыкать пальцем, но сей момент получит по крестцу одна паршивая ведьма.
   - Только попробуй, Богольт. Доставь мне удовольствие.
   - Йеннифэр, - укоризненно сказал краснолюд. - Почему?
   - А может, я просто не люблю делиться, Ярпен?
   - Ну что ж, - усмехнулся Ярпен Зигрин. - Глубоко человеческое чувство. Настолько человеческое, что не хуже краснолюдского. Приятно видеть свойские... свойства у чародейки. Потому как и я тоже не люблю делиться, Йеннифэр.
   Он согнулся и коротко замахнулся. Железный шар, появившийся неведомо откуда и когда, свистнул в воздухе и ударил Йеннифэр в лоб. Прежде чем чародейка успела прийти в себя, она уже висела в воздухе, удерживаемая за руки Живодером и Нищукой, а Ярпен опутывал ей щиколотки веревкой. Йеннифэр яростно крикнула, но один из стоявших позади парней Ярпена закинул ей ременные поводья на голову, сильно стянул, ремень, врезавшийся в раскрытый рот, заглушил крик.
   - Ну и как, Йеннифэр? - спросил Богольт, подходя. - Как же ты сделаешь из меня мерина? Коль и рукой не можешь пошевелить?
   Он разорвал ей воротник кафтанчика, рубашку. Йеннифэр визжала, давясь поводьями.
   - Нет у меня сейчас времени, - проговорил Богольт, бесстыже ощупывая ее под ржание краснолюдов, - но погоди малость, ведьма. Прикончим дракона - поиграем. Привяжите ее как следовает к колесу, парни. Обе лапки к ободу, так, чтобы она и пальцем не пошевелила. И пусть ее теперь никто не трогает, мать вашу так, прошу прощения. Очередность установим в зависимости от того, кто как покажет себя с драконом. Эй, кто-нибудь, уберите ремень.
   - Богольт, - проговорил связанный Геральт тихо, спокойно и зловеще. - Осторожней. Я отыщу тебя на краю света.
   - Удивительно, - ответил рубайла так же спокойно. Удивительно. Я б на твоем месте сидел тихо. Я знаю тебя и вынужден серьезно отнестись к угрозе. У меня не будет выхода. Ты можешь не выжить, ведьмак. Мы еще вернемся к этому вопросу. Нищука, Живодер, на коней.
   - Ну судьба, - застонал Лютик. - На кой ляд я ввязался?
   Доррегарай, наклонив голову, рассматривал сгустки крови, медленно капавшие из носа на живот.
   - Может, перестанешь глазеть! - с трудом выговорила чародейка, словно змея, извиваясь в веревочной петле и напрасно пытаясь скрыть обнаженные прелести. Ведьмак послушно отвернулся. Лютик - нет.
   - На то, что я вижу, - засмеялся бард, - ты, небось, использовала никак не меньше бочонка эликсира из поскрипа, Йеннифэр. Кожа как у шестнадцатилетки, искусай меня гусыня.
   - Заткнись, курвин сын! - взвыла чародейка.
   - Сколько тебе, собственно, лет, Йеннифэр? - продолжал Лютик. - Сотни две? Ну, скажем, сто пятьдесят. А сохранилась как...
   Йеннифэр вывернула шею и плюнула в него, но промахнулась.
   - Йен, - укоризненно сказал ведьмак, вытирая оплеванное ухо о плечо.
   - Пусть он перестанет глазеть!
   - И не подумаю, - сказал Лютик, не спуская глаз с роскошной картины, каковую представляла собой растрепанная чародейка. Ведь мы из-за нее туг сидим. И нам могут перерезать горло. А ее, самое большее, изнасилуют, что в ее-то возрасте...
   - Заткнись, Лютик, - сказал ведьмак.
   - И не подумаю, - повторил бард. - Я как раз собираюсь сложить балладу о двух сиськах. И попрошу не мешать...
   - Лютик, - Доррегарай потянул кровоточащим носом, - будь серьезным.
   - Я и так чертовски серьезен.
   Богольт, поддерживаемый двумя краснолюдами, с трудом вскарабкался в седло, тяжелый и неуклюжий от лат и наложенных на них кожаных защитных пластин. Нищука и Живодер уже сидели на конях, держа поперек седел огромные двуручные мечи.
   - Лады, - кашлянул Богольт. - Пошли на него.
   - Э, нет, - произнес глубокий голос, звучавший как латунная труба. - Это я пришел к вам!
   Из-за кольца валунов вынырнула, посверкивая золотом, длинная морда, стройная шея, вооруженная рядом треугольных зубчатых выростов, когтистые лапы. Злые змеиные глаза с вертикальными зрачками глядели из-под роговых век.
   - Я не мог усидеть на поле, - сказал дракон Виллентретенмерт, осматриваясь, - потому пришел сам. Охотников биться вроде бы все меньше?
   Богольт взял поводья в зубы, а длинный меч - в обе руки.
   - Еффо фатит, - сказал он невнятно, грызя ремень. - Ну ты готоф? Тафай!
   - Готов, - сказал дракон, выгибая спину дугой и нагло задирая хвост.
   Богольт оглянулся. Нищука с Живодером медленно, нарочито спокойно обходили дракона с двух сторон. Сзади ждали Ярпен Зигрин и его парни с топорами в руках.
   - А-а-ах! - рявкнул Богольт, ударив коня пятками и поднимая меч.
   Дракон сжался, припал к земле и сверху, из-за собственного хребта, словно скорпион, ударил хвостом, целясь не в Богольта, а в Нищуку, нападавшего сзади. Нищука под аккомпанемент звона, хруста и ржания свалился вместе с конем. Богольт, припав в галопе, рубанул, дракон ловко отскочил от широкого лезвия. Инерция галопа пронесла Богольта мимо. Дракон вывернулся, встал на задние лапы и рванул когтями Живодера, одним ударом разорвав живот лошади и бедро наезднику. Богольт, сильно откинувшись в седле, сумел завернуть коня и, не отпуская вожжей из зубов, атаковал снова.
   Дракон хлестнул хвостом по бегущим к нему краснолюдам, повалил всех на землю и бросился на Богольта, как бы мимоходом прихлопнув Живодера, пытавшегося встать. Богольт, мотая головой, пробовал управлять разъяренным конем, но дракон был гораздо проворнее. Хитро зайдя Богольту слева, чтобы затруднить тому удары, он хватил его когтистой лапой. Конь встал на дыбы и кинулся вбок. Богольт вылетел из седла, выпустил меч и потерял шлем, рухнул спиной на землю, ударившись головой о камень.
   - Ходу, парки! В горы! - взвыл Ярпен Зигрин, перебивая рев Нищуки, придавленного конем. Развевая бородами, краснолюды рванулись к скалам со скоростью, поразительной при их коротких ногах. Дракон не преследовал. Он спокойно сидел и осматривался. Нищука метался и орал под конем. Богольт лежал неподвижно. Живодер отполз к скалам боком, словно огромный металлический краб.
   - Невероятно, - шептал Доррегарай. - Невероятно...
   - Эй! - Лютик рванулся в веревках так, что телега затряслась. - Что это? Вон там? Глядите!
   Со стороны восточного каньона ползла огромная туча пыли, вскоре до них донеслись крики, топот. Дракон вытянул шею, рассматривая.
   На равнину выкатились три большущие телеги, забитые вооруженными людьми. Разделившись, они начали окружать дракона.
   - Это... Черт побери, это же милиция и цеховые из Голополья! - крикнул Лютик. - Они обошли истоки Браа! Да, это они! Гляньте-ка, Козоед, там, впереди!
   Дракон опустил голову, нежно подтолкнул к возу маленькое, серенькое, попискивающее существо. Потом ударил хвостом о землю, зарычал и стрелой помчался навстречу голопольцам.
   - Что это? - спросила Йеннифэр, - Это маленькое? То, что копошится в траве? Геральт?
   - Это то, что дракон защищал от нас, - сказал ведьмак. То, что недавно проклюнулось в пещере, там, в северном каньоне. Дракончик, вылупившийся из яйца драконицы, отравленной Козоедом.
   Дракончик, спотыкаясь и елозя по земле выпуклым животиком, неуверенно подбежал к телеге, пискнул, встал столбиком, растопырив крылышки, потом, не задумываясь, прижался к бедру чародейки. Йеннифэр с растерянным выражением лица громко вздохнула.
   - Он тебя любит, - проворчал Геральт.
   - Маленький, а не дурак. - Лютик, вывернувшись в узах, ощерился. - Гляньте, куда мордашку-то сунул, хотел бы я быть на его месте, черт побери! Эй, малый, беги! Это Йеннифэр! Гроза драконов. И ведьмаков. Во всяком случае - одного ведьмака. Это уж точно.
   - Помолчи, Лютик! - крикнул Доррегарай. - Глядите туда, на поле! Они уже на него напали, гром их разрази!
   Телеги голопольцев, гремя, как боевые колесницы, мчались на мчащегося к ним дракона.
   - Бей его! - орал Козоед, вцепившись в плечи возницы. Бей, братва, куда попало и чем попало! Не жалей!
   Дракон ловко отскочил от наезжающего на него первого воза, искрящегося остриями кос, вил и рогатин, но попал между двумя другими, из которых на него упала запущенная ремнями огромная двойная рыбацкая сеть. Дракон, запутавшись, повалился, рванулся, сжался в клубок, растопырил лапы. Сеть, разрываемая на куски, громко затрещала. С первой телеги, которая уже успела развернуться, на него кинули новые сети, полностью опутавшие его. Две оставшиеся телеги развернулись и помчались к дракону, тарахтя и подскакивая на выбоинах.
   - Попался в сети, карась! - орал Козоед. - Сейчас мы с тебя чешуи-то сдерем!
   Дракон зарычал, пальнул вздымающимся к небу клубом пара. Голопольские милиционеры кинулись к нему, соскакивая с телег. Дракон снова зарычал, отчаянно, вибрирующим рыком.
   Из северного каньона отозвался высокий боевой клич.
   Вытянувшись в сумасшедшем галопе, развевая светлыми косами, пронзительно визжа, окруженные мигающими розблесками сабель, из каньона вылетели...
   - Зерриканки! - крикнул ведьмак, бессильно дергая веревки.
   - О дьявольщина! - подхватил Лютик. - Геральт! Понимаешь?
   Зерриканки промчались через толпу голопольцев, точно раскаленный нож сквозь кусок масла, помечая свой путь порубанными трупами, на ходу соскочили с коней, остановились около рвущегося в сетях дракона. Первый из подбежавших милиционеров тут же лишился головы. Второй замахнулся на Вэю вилами, но зерриканка, держа саблю обеими руками, распорола его от промежности до груди. Остальные поспешно ретировались.
   - По телегам! - крикнул Козоед. - По телегам, ребята! Задавим их телегами!
   - Геральт! - вдруг крикнула Йеннифэр, подгибая связанные ноги и резким движением всовывая их под вывернутые назад связанные руки ведьмака. - Знак Игни. Пережигай! Нащупал веревку? Пережигай, мать...
   - Вслепую? - ахнул Геральт. - Я же тебя обожгу, Йен!
   Он послушался, почувствовал, как печет пальцы, сложенные в Знак Игни над связанными щиколотками. Йеннифэр отвернулась, стиснула зубами воротник кафтанчика, сдерживая стон. Дракончик, пища, тыркался крылышками ей в бок.
   - Йен!
   - Пережигай! - взвыла она.
   Узы сдали в тот момент, когда отвратительная удушливая вонь горящей кожи стала невыносимой. Доррегарай издал странный звук и, потеряв сознание, повис на веревках у колеса телеги.
   Чародейка, скривившись от боли, напряглась, поднимая уже свободную ногу. Крикнула яростным, полным боли и злобы голосом. Медальон на шее Геральта рвался словно живой. Йеннифэр напружинила бедро и, махнув ногой в сторону атакующих голопольских телег, прокричала заклинание. Воздух заискрился, пахнуло озоном.
   - О боги, - изумленно простонал Лютик. - Какая будет баллада!
   Заклятие, брошенное стройной ножкой, не совсем удалось чародейке. Первая телега вместе со всем, что в ней находилось, просто окрасилась в золотой, словно бабочка-калужница, цвет, чего голопольские вояки в пылу боя просто не заметили. Со второй телегой дело пошло лучше - весь ее экипаж мгновенно превратился в огромных пупырчатых лягушек, которые, потешно квакая, прыснули во все стороны. Телега, лишившись управления, перевернулась и разлетелась в щепы. Кони, истерически ржа, умчались, волоча за собой сломанное дышло.
   Йеннифэр закусила губу и снова махнула в воздухе ногой. Калужно-золотой воз, сопровождаемый бравурными звуками, долетавшими откуда-то сверху, неожиданно превратился в золотистый дым, а бойцы оказались в траве, образовав красочную кучу-малу. Колеса третьей телеги из круглых превратились в квадратные. Результат сказался незамедлительно. Кони встали на дыбы, телега перевернулась, а голопольское войско вывалилось на землю. Йеннифэр, уже из чистой мстительности, яростно махала ногой и выкрикивала заклятия, превращая голопольцев в черепах, гусей, тысяченожек, фламинго и поросят. Зерриканки ловко и методично дорезали остальных.