Сара Груэн. Уроки верховой езды

   – Вот, значит, как ты со мной, Аннемари, – говорит Мутти, возобновляя прополку.
   На этом я умолкаю. Что бы я теперь ни сказала, выяснение отношений превратится в безобразную ссору.
   И я ухожу. Я иду разыскивать дочь.

* * *

   Я обнаруживаю ее в конюшне. Она чистит Бержерона.
   Белый красавец терпеливо стоит на развязках. Ева сидит на корточках и орудует резиновым скребком. В дверях одного из денников я замечаю Луиса. Он сгребает в аккуратную кучку навоз и опилки. Ева что-то говорит ему. Он смеется в ответ.
   При виде меня она вскакивает.
   – Ой, мам! Угадай, что скажу!
   – И что же? – говорю я.
   Но я весьма далека от радостного возбуждения.
   – Жан Клод сказал, если я буду помогать ему с Бержероном и школьными лошадьми, он мне уроки будет давать!
   – Да что ты? Так и сказал?
   – Ага, и угадай что еще?
   – Ну и?
   – Мутти сегодня утром позвонила тому самому Дэну, и он сказал, что я могу ему все лето помогать с жеребятами! Во круто, прикинь?
   Я смотрю на свою дочь. Она в джинсах, доходящих – ну надо же – до самой талии, на ней рабочие сапоги, в которых не видно синего педикюра, и свитер, измазанный лошадиной перхотью. Потом я замечаю, что на лице у нее ни следа макияжа, а выражение… Ева прямо светится. Такого я уже года два не видала.
   – Точно, – говорю я. – Круто. Круче только хвост поросячий…

Глава 7

   Без четверти семь в мою дверь начинают натурально ломиться.
   – Ma, вставай скорей, не то я опоздаю!
   Я смотрю на часы, щурясь против косого утреннего света.
   – Хорошо, сейчас встаю, – кричу я и перекидываю ноги на пол.
   Гарриет, пригревшаяся на одеяле, с ворчанием скатывается с кровати.
   – Встретимся у машины!
   Я впрыгиваю в джинсы, брошенные вечером на стул. Чуть задерживаюсь у зеркала, чтобы продрать глаза и разок-другой махнуть щеткой по волосам. Потом возвращаюсь уже от самой двери, торопливо хватаю губную помаду…
   Прибыв в центр по спасению лошадей, мы застаем Дэна в кузове грузовика с откинутым бортом. В руках у него лопата, он закидывает опилки в тракторный прицеп. Увидев нас, он спрыгивает наземь и поднимает на лоб респиратор.
   – Доброе утро, дамы, – говорит он, подходя к нам по хрустящему гравию. – А вы вовремя!
   – Еще не хватало мне свой самый первый рабочий день начать с опоздания, – отвечает Ева.
   – Ни в коем случае, – говорит Дэн. – А то бы я сразу из твоего заработка вычел.
   Я быстро спрашиваю:
   – Так ты ей платить собрался?
   Он усмехается:
   – Да нет.
   – Ну ладно…
   Он поворачивается к Еве.
   – Может, кофейку перед трудовым днем? Кофейник там, в конторе, в конце главной конюшни. – Он указывает рукой в перчатке, куда идти. – Вернешься, я тебя к делу приставлю.
   – Слушаюсь, босс, – говорит Ева.
   Я провожаю ее взглядом. Когда она скрывается, я оборачиваюсь. Дэн смотрит на меня.
   – Надеюсь, ты не возражаешь, что я ее отправил кофе пить, – говорит он. – Наверное, я сначала тебя должен был спросить?
   – Нет, все в порядке. Ева в основном делает, что пожелает.
   Сказав это, я некоторое время молчу, обдумывая сразу две вещи. Во-первых, вероятно, не стоило этого говорить. А во-вторых, Мутти примерно так же отзывалась обо мне самой.
   – Спасибо, что разрешил ей помогать, – продолжаю я. – Для нее это так много значит!
   – Это для нас всех много значит. У нас вечно рабочих рук не хватает. Да, кстати, и денег. То есть припасов и… Блин, да у нас куда ни кинь, всюду клин!
   Повисает неловкая тишина.
   – Короче, – говорит он, – я так понимаю, вы с ней сюда на лето приехали?
   – Ну, как минимум.
   – Как минимум?
   Я медлю, прикидывая про себя, что может ему быть на сегодня известно.
   – Мы с Роджером разводимся, – говорю я наконец. – Учитывая еще и папину болезнь… В общем, я решила вернуться.
   – Извини, – произносит он. – Я не знал. В смысле, про развод.
   – Да ладно.
   За спиной скрипит гравий. Оглянувшись, я вижу выходящую из здания Еву. В руках у нее чашка под шапочкой белой пены.
   – Дэн, – говорю я. – Можно мне еще разок посмотреть на того коня?
   – Конечно. В любой момент.
   – Спасибо. В котором часу забрать Еву, если до тех пор не увидимся?
   – А вот и я! – улыбается моя дочь, подходя к нам.
   – Я сам ее завезу, – говорит Дэн. – Мне все равно нужно будет сегодня к вам заглянуть. Одной из ваших школьных лошадей надо зуб подпилить.
   Я киваю:
   – Договорились.

* * *

   Конь стоит в том же выгуле, где я последний раз его видела. Шея вытянута, уши отведены немного назад – весь вид дышит подозрительностью. Судя по всему, Дэн к нему таки подобрался. Копыта благополучно расчищены, конь подкован. Я приглядываюсь пристальнее. Это ортопедические подковы, сзади у них перемычка.
   Если вспомнить, как выглядели его копыта всего лишь третьего дня, сегодня вид у них, прямо скажем, очень даже приемлемый.
   Господи, ну до чего же он на Гарри похож… И дело даже не в белых полосках, аккуратными зигзагами бегущих по темно-медной шерсти. Форма головы, морда… Просто невероятное сходство. Если бы не глаз…
   Я вновь обхожу его вдоль забора. На сей раз я готова к тому зрелищу, которое скоро увижу. Конь снова поворачивается вместе с мной, все время держится ко мне левым боком.
   Подобравшись как можно ближе, я подхожу к забору и прислоняюсь к нему, опускаю подбородок на сложенные руки.
   – Привет, – говорю я тихо. – Здравствуй, красавчик.
   Он поворачивает голову, и у меня снова перехватывает дыхание при виде пустой глазницы.
   Слава богу, травма не выглядит свежей. По-моему, глазница успела зарасти кожей и даже шерстью, хотя в точности сказать нельзя – все в глубокой тени. На щеке и на лбу у него шрамы. Длинные полосы без шерсти. Словно трещины на асфальте, залитые свежим битумом.
   Конь вскидывает голову и разглядывает меня. Его ноздри раздуваются при каждом вздохе. Он втягивает мой запах.
   – Что же с тобой случилось, маленький? – стоя неподвижно, спрашиваю я вслух.
   Он длинно фыркает, вытягивает шею и отряхивается. Потом начинает двигать ушами. Каждым по отдельности. Мое сердце стискивает невидимая рука.
   – Господи всеблагий, – тихо вырывается у меня.
   Минутой позже я решительным шагом вхожу в конюшню, где Дэн с Евой вычищают жеребячий загон.
   Я требовательно спрашиваю:
   – И что ты намерен с ним делать?
   – С кем? – спрашивает Дэн.
   – С гнедым, – поясняю я нетерпеливо. – С тем полосатым.
   – Ну, вообще-то… – начинает он, сообразив, что к чему. – Я собирался его подлечить, а потом попробовать найти ему дом.
   – Я его хочу, – произношу я.
   Дэн глядит на меня, опираясь на лопату.
   – Я серьезно. Я его хочу.
   – Ты уверена? По мне, он будет далеко не подарок, когда в чувство придет…
   – Уверена. Абсолютно уверена. Никогда в жизни так уверена не была.
   – Ну хорошо, хорошо. Как только мы его…
   – Нет. Я его хочу прямо сейчас.
   – Ни в коем случае. – Дэн качает головой. – Начнем с того, что я его в конюшню-то загнать не могу. Как, по-твоему, мы его в коневоз будем затаривать?
   – А так, как ты делал. Дротик с успокоительным, или что там для этого надо. Все, что я знаю, – это то, что я его хочу прямо сейчас!
   – Аннемари, я все же не думаю…
   – А мне все равно. Если только ты его кому-то не пообещал, я не вижу, почему бы тебе не отдать его мне!
   Он колеблется, и я продолжаю:
   – Я хочу сама с ним работать. Хочу сама привести его в надлежащее состояние. Я тебе возмещу затраты на аукцион. И за перевозку…
   – Да я не про деньги…
   – Кто бы сомневался. Я хочу этого коня, Дэн!
   Он все вглядывается в мое лицо. Мы сталкиваемся взглядами. Я чувствую, как мой подбородок выезжает вперед, в точности как у Мутти, а губы сжимаются в узкую черту…
   – Ну ладно. Уговорила. Признаться, я даже не особенно удивлен…