Ну и пусть! Без пальто, без телефона гораздо лучше. Джульетта казалась себе легкой и отважной. Сейчас бы старый добрый свитер и свободные штаны, удобные башмаки на толстой подметке! Гнев на Купера слился со злобой на узкую юбку и высокие каблуки. Джульетта летела вперед, боясь остановиться. Если остановится, бог знает что может произойти.
Отмахивая улицу за улицей, наполняя легкие кислородом, она вдруг пожалела, что не может прямо сейчас поговорить с Ником. Он по-прежнему звонил днем, когда она бывала дома одна. Звонил из города и с гастрольных поездок. Расспрашивал о Купере, о будущем ребенке. По правде говоря, он единственный по-настоящему сочувствовал ее горю, когда оказалось, что она не беременна. Подумать только: она рассказала ему обо всем – про кровь на юбке, про страшное чувство прорвавшейся внутри нее плотины, – а он не отпрянул с отвращением. Он наверняка хо тел бы узнать о том, что произошло сегодня, о том, что творится в ее душе. А телефона-то нет. Да он и сам уехал то ли в Детройт, то ли в Чикаго, а может быть – в Майами. Музыкант. Это его жизнь, и в ней нет места для Джульетты.
А в ее жизни определенно нет места для не го. Она с самого начала ясно дала понять, что не собирается ни спать с ним, ни иметь общих дел, ни даже встречаться один на один. Но с каждым днем он становился ей все ближе. Этакий виртуальный друг – с ним можно позволить себе быть самой собой, рассказывать ему все, что хочешь, и при этом не опасаться, что однажды он нагрянет обедать.
За Четырнадцатой улицей в высокой витрине парикмахерской она вдруг увидела себя: дикий взгляд, тушь размазана, обкусанные пунцовые губы. Ветер растрепал и спутал длинные волосы на манер ведьминой шевелюры. Джульетта застыла посреди грязного тротуара как вкопанная, уставившись на собственное отражение. Кто это? Такойона быть не желает.
Не раздумывая, Джульетта распахнула дверь парикмахерской и решительно направилась ту да, где возле кресла стоял очень молоденький, очень худенький и очень испуганный мастер.
– Отрежьте все это немедленно!
Юноша воззрился на нее еще более испуганными и непонимающими глазами.
– Волосы! – Джульетта плюхнулась в кресло. – Все!
Он робко шагнул вперед и осторожно приподнял прядь ее густых волос:
– Вы уверены?
Хороший вопрос. Прежде она не стриглась. Во всяком случае, коротко – никогда. Волосы у нее длинные на первых школьных фотографиях, длинные на выпускных фотографиях, длинные в свадебном альбоме. Длинные сейчас. Она всегда думала, что вступит в преклонный возраст с длинными, нетронутыми ножницами волосами, уложенными на голове величественной серебряной короной. И в окружении детей и внуков.
Зажмурившись, скомандовала:
– Режьте!
– О-о… – только и смог вымолвить парикмахер и, собравшись с духом, взялся за ножницы.
На пол упали первые пряди.
– Ничего, подождите. Сами удивитесь, как будете выглядеть со стрижкой. Как настоящая секс-бомба.
– Мне все равно. – Джульетта сбросила туфли и откинулась на спинку кресла. – Просто хочу от них избавиться.
Она так и сидела с закрытыми глазами. Чем больше парень отрезал, тем становилось легче. Не посмотрела, даже когда он покончил со стрижкой и принялся орудовать феном, болтая о своей поездке в Барселону. Только когда все было кончено и он поднес маленькое зеркало, чтобы видеть затылок, Джульетта опасливо приоткрыла сначала один глаз, потом другой. И засмеялась. Она сама не знала, чего ждала, но с коротенькими, искусно взъерошенными волосами она выглядела моложе, свободнее, обольстительнее. Теперь стало видно, что она просто копия Трея. Ее мальчика. Джульетта всегда говорила, что он похож на Купера, но сейчас поняла, что делала это в тщетной попытке сблизить Купера с сыном. На самом деле Трей похож на нее, а она – на Трея.
Очутившись снова на улице, Джульетта почувствовала себя полностью преображенной. Как Супермен в кино. Голова и тело невесомые, кровь мчится по жилам и требует действий, разум ясен. Подняв глаза на вздымающиеся на противоположной стороне Бродвея здания, Джульетта увидела Нью-Йоркский университет. Всего в нескольких кварталах отсюда – здание образовательного центра с отделением реабилитационной медицины. Последний срок подачи заявлений… Господи, да ведь это завтра! С ноября она думала лишь о ребенке, мысль об учебе ушла на второй план. Она совсем не готовилась и даже сдала в макулатуру все справочники и бланки. Но можно же взять новые, прямо сейчас. Впереди целая ночь на подготовку. А завтра она сама все привезет. По крайней мере, стоит попробовать.
Да, но Куперу это не понравится. Даже до того, как она завела речь о ребенке, идея насчет учебы не вызвала у него восторга. А если они с Купером не разойдутся, есть шанс, что рано или поздно она забеременеет. И без помощи врачей.
Еслиони не разойдутся.
Она вошла в здание университета, нашла отделение реабилитационной медицины, собрала нужные бумаги, но проделала все это механически. Впервые за весь день ею овладели сом нения. Волосы отрезаны; решение пойти учиться принято; Купер очертил границы, дальше которых в стремлении завести ребенка он идти не намерен. Значит ли это, что их семейной жизни конец? Готова ли она к одиночному плаванию? Вон как Анна тоскует по Дамиану. А как тяжело приходится Дейдре… Страшно остаться одной. К тому же у нее нет ни таланта Дейдры, ни профессии Анны. Только интерес. Потребуются годы учебы, прежде чем она сможет зарабатывать на жизнь.
Но дело ведь не в деньгах? Она прекрасно помнит, как в ту ночь Купер заявил, что, мол, это его деньги. И что в действительности стоит за этими словами: Джульетта имеет право на половину всего, чем он владеет. Так что о деньгах беспокоиться нечего. Даже если она уйдет от Купера, ей до конца жизни хватит и на магазины, и на рестораны, и на театры. Если именно это ей нужно.
Но ей нужно не это.И уж точно не деньги. Она всегда была равнодушна к большому дому, вычурной мебели, к машинам и драгоценностям. Не толстый кошелек Купера ее привлекал, она ждала от мужа надежности и уверенности. Тог да почему теперь, когда они так долго живут вместе, она чувствует себя так неуверенно?
Надо поговорить с Дейдрой. Правда, в последние месяцы они несколько отдалились друг от друга, но Дейдра отлично знает, каково это, когда начинаешь сомневаться насчет своего брака. Или когда мечтаешь стать иной, а все остальные этого твоего желания не разделяют. Джульетта хотела было сегодня пообедать вместе с Дейдрой в городе, но та объявила, что идет на прослушивание, и предложила встретиться попозже вечером в Ист-Уилледж, неподалеку от дома Ника. Или прямо у Ника – Дейдра сегодня снова ночевала в городе. Завтра с самого утра ей надо на другое прослушивание. Джульетта отговорилась, сославшись на то, что торопится попасть в Хоумвуд до часа пик. Теперь же встреча с Дейдрой казалась куда важнее спешного возвращения домой.
Эх, телефона нет. Придется искать телефон-автомат. На Манхэттене это всегда было непростой задачей, а с тех пор как в них почти перестали нуждаться, стало и вовсе непосильной. Первый автомат обнаружился только через четыре квартала, и еще через четыре – первый работающий. Джульетта набрала номер мобильного Дейдры. Автоответчик. Проклятье! Еще две попытки – безуспешно. Два звонка подряд домой Нику – занято! Быстрее самой дойти до его дома, чем без конца торчать в этой дурацкой будке.
Три минуты спустя Джульетта стояла на крыльце красивого дома, где жил Ник. Позвонила. Тишина. Сухое потрескивание домофона, и больше ни звука.
– Дейдра? – позвала Джульетта в потускневшую медь громкоговорителя. – Дейдра, ты там?
Блестящая черная дверь неожиданно распахнулась, и Джульетта оказалась нос к носу с Ником Руби. Чье удивление было сильнее – неизвестно.
– Вот и ты, наконец! – сказал он.
– Но не для того, чтобы увидеть тебя. Я думала, ты уехал.
– Выступление сорвалось. А Дейдра отправилась домой.
Он стоял, смотрел на нее и неожиданно, протянув руку, дотронулся до ее остриженных волос.
– Что, плохо? – Джульетта тоже подняла руку к голове.
– Наоборот, – улыбнулся он, и не думая убирать руку.
– Это был порыв. – Она взглянула прямо в его карие глаза.
Что оказалось совсем не просто, учитывая, что не думать о его пальцах на ее голой шее не было никакой возможности.
– Хороший порыв.
– Куперу, конечно, не понравится.
– Само собой. Зато мне очень нравится.
– Очень? – шепнула она.
– И даже больше. – Он наклонился и прижался губами к ее губам.
Вкус этого поцелуя Джульетта будет помнить еще много дней.
21. Ужин в марте
Отмахивая улицу за улицей, наполняя легкие кислородом, она вдруг пожалела, что не может прямо сейчас поговорить с Ником. Он по-прежнему звонил днем, когда она бывала дома одна. Звонил из города и с гастрольных поездок. Расспрашивал о Купере, о будущем ребенке. По правде говоря, он единственный по-настоящему сочувствовал ее горю, когда оказалось, что она не беременна. Подумать только: она рассказала ему обо всем – про кровь на юбке, про страшное чувство прорвавшейся внутри нее плотины, – а он не отпрянул с отвращением. Он наверняка хо тел бы узнать о том, что произошло сегодня, о том, что творится в ее душе. А телефона-то нет. Да он и сам уехал то ли в Детройт, то ли в Чикаго, а может быть – в Майами. Музыкант. Это его жизнь, и в ней нет места для Джульетты.
А в ее жизни определенно нет места для не го. Она с самого начала ясно дала понять, что не собирается ни спать с ним, ни иметь общих дел, ни даже встречаться один на один. Но с каждым днем он становился ей все ближе. Этакий виртуальный друг – с ним можно позволить себе быть самой собой, рассказывать ему все, что хочешь, и при этом не опасаться, что однажды он нагрянет обедать.
За Четырнадцатой улицей в высокой витрине парикмахерской она вдруг увидела себя: дикий взгляд, тушь размазана, обкусанные пунцовые губы. Ветер растрепал и спутал длинные волосы на манер ведьминой шевелюры. Джульетта застыла посреди грязного тротуара как вкопанная, уставившись на собственное отражение. Кто это? Такойона быть не желает.
Не раздумывая, Джульетта распахнула дверь парикмахерской и решительно направилась ту да, где возле кресла стоял очень молоденький, очень худенький и очень испуганный мастер.
– Отрежьте все это немедленно!
Юноша воззрился на нее еще более испуганными и непонимающими глазами.
– Волосы! – Джульетта плюхнулась в кресло. – Все!
Он робко шагнул вперед и осторожно приподнял прядь ее густых волос:
– Вы уверены?
Хороший вопрос. Прежде она не стриглась. Во всяком случае, коротко – никогда. Волосы у нее длинные на первых школьных фотографиях, длинные на выпускных фотографиях, длинные в свадебном альбоме. Длинные сейчас. Она всегда думала, что вступит в преклонный возраст с длинными, нетронутыми ножницами волосами, уложенными на голове величественной серебряной короной. И в окружении детей и внуков.
Зажмурившись, скомандовала:
– Режьте!
– О-о… – только и смог вымолвить парикмахер и, собравшись с духом, взялся за ножницы.
На пол упали первые пряди.
– Ничего, подождите. Сами удивитесь, как будете выглядеть со стрижкой. Как настоящая секс-бомба.
– Мне все равно. – Джульетта сбросила туфли и откинулась на спинку кресла. – Просто хочу от них избавиться.
Она так и сидела с закрытыми глазами. Чем больше парень отрезал, тем становилось легче. Не посмотрела, даже когда он покончил со стрижкой и принялся орудовать феном, болтая о своей поездке в Барселону. Только когда все было кончено и он поднес маленькое зеркало, чтобы видеть затылок, Джульетта опасливо приоткрыла сначала один глаз, потом другой. И засмеялась. Она сама не знала, чего ждала, но с коротенькими, искусно взъерошенными волосами она выглядела моложе, свободнее, обольстительнее. Теперь стало видно, что она просто копия Трея. Ее мальчика. Джульетта всегда говорила, что он похож на Купера, но сейчас поняла, что делала это в тщетной попытке сблизить Купера с сыном. На самом деле Трей похож на нее, а она – на Трея.
Очутившись снова на улице, Джульетта почувствовала себя полностью преображенной. Как Супермен в кино. Голова и тело невесомые, кровь мчится по жилам и требует действий, разум ясен. Подняв глаза на вздымающиеся на противоположной стороне Бродвея здания, Джульетта увидела Нью-Йоркский университет. Всего в нескольких кварталах отсюда – здание образовательного центра с отделением реабилитационной медицины. Последний срок подачи заявлений… Господи, да ведь это завтра! С ноября она думала лишь о ребенке, мысль об учебе ушла на второй план. Она совсем не готовилась и даже сдала в макулатуру все справочники и бланки. Но можно же взять новые, прямо сейчас. Впереди целая ночь на подготовку. А завтра она сама все привезет. По крайней мере, стоит попробовать.
Да, но Куперу это не понравится. Даже до того, как она завела речь о ребенке, идея насчет учебы не вызвала у него восторга. А если они с Купером не разойдутся, есть шанс, что рано или поздно она забеременеет. И без помощи врачей.
Еслиони не разойдутся.
Она вошла в здание университета, нашла отделение реабилитационной медицины, собрала нужные бумаги, но проделала все это механически. Впервые за весь день ею овладели сом нения. Волосы отрезаны; решение пойти учиться принято; Купер очертил границы, дальше которых в стремлении завести ребенка он идти не намерен. Значит ли это, что их семейной жизни конец? Готова ли она к одиночному плаванию? Вон как Анна тоскует по Дамиану. А как тяжело приходится Дейдре… Страшно остаться одной. К тому же у нее нет ни таланта Дейдры, ни профессии Анны. Только интерес. Потребуются годы учебы, прежде чем она сможет зарабатывать на жизнь.
Но дело ведь не в деньгах? Она прекрасно помнит, как в ту ночь Купер заявил, что, мол, это его деньги. И что в действительности стоит за этими словами: Джульетта имеет право на половину всего, чем он владеет. Так что о деньгах беспокоиться нечего. Даже если она уйдет от Купера, ей до конца жизни хватит и на магазины, и на рестораны, и на театры. Если именно это ей нужно.
Но ей нужно не это.И уж точно не деньги. Она всегда была равнодушна к большому дому, вычурной мебели, к машинам и драгоценностям. Не толстый кошелек Купера ее привлекал, она ждала от мужа надежности и уверенности. Тог да почему теперь, когда они так долго живут вместе, она чувствует себя так неуверенно?
Надо поговорить с Дейдрой. Правда, в последние месяцы они несколько отдалились друг от друга, но Дейдра отлично знает, каково это, когда начинаешь сомневаться насчет своего брака. Или когда мечтаешь стать иной, а все остальные этого твоего желания не разделяют. Джульетта хотела было сегодня пообедать вместе с Дейдрой в городе, но та объявила, что идет на прослушивание, и предложила встретиться попозже вечером в Ист-Уилледж, неподалеку от дома Ника. Или прямо у Ника – Дейдра сегодня снова ночевала в городе. Завтра с самого утра ей надо на другое прослушивание. Джульетта отговорилась, сославшись на то, что торопится попасть в Хоумвуд до часа пик. Теперь же встреча с Дейдрой казалась куда важнее спешного возвращения домой.
Эх, телефона нет. Придется искать телефон-автомат. На Манхэттене это всегда было непростой задачей, а с тех пор как в них почти перестали нуждаться, стало и вовсе непосильной. Первый автомат обнаружился только через четыре квартала, и еще через четыре – первый работающий. Джульетта набрала номер мобильного Дейдры. Автоответчик. Проклятье! Еще две попытки – безуспешно. Два звонка подряд домой Нику – занято! Быстрее самой дойти до его дома, чем без конца торчать в этой дурацкой будке.
Три минуты спустя Джульетта стояла на крыльце красивого дома, где жил Ник. Позвонила. Тишина. Сухое потрескивание домофона, и больше ни звука.
– Дейдра? – позвала Джульетта в потускневшую медь громкоговорителя. – Дейдра, ты там?
Блестящая черная дверь неожиданно распахнулась, и Джульетта оказалась нос к носу с Ником Руби. Чье удивление было сильнее – неизвестно.
– Вот и ты, наконец! – сказал он.
– Но не для того, чтобы увидеть тебя. Я думала, ты уехал.
– Выступление сорвалось. А Дейдра отправилась домой.
Он стоял, смотрел на нее и неожиданно, протянув руку, дотронулся до ее остриженных волос.
– Что, плохо? – Джульетта тоже подняла руку к голове.
– Наоборот, – улыбнулся он, и не думая убирать руку.
– Это был порыв. – Она взглянула прямо в его карие глаза.
Что оказалось совсем не просто, учитывая, что не думать о его пальцах на ее голой шее не было никакой возможности.
– Хороший порыв.
– Куперу, конечно, не понравится.
– Само собой. Зато мне очень нравится.
– Очень? – шепнула она.
– И даже больше. – Он наклонился и прижался губами к ее губам.
Вкус этого поцелуя Джульетта будет помнить еще много дней.
21. Ужин в марте
Снег повалил неожиданно и так густо, что пока Дейдра дошла от станции подземки на улице Лафайет до ресторана, он успел толстым одеялом укрыть тротуар. Снегопад только подтвердил – сегодняшнее волшебство продолжается. Сегодня это случилось.
Действительнослучилось! Она пошла на то прослушивание, что устроил Лессер. Спела. Ее попросили остаться и спеть еще. И еще. А потом ей предложили роль, прямо там, сразу. Одну из главных ролей в гастрольной труппе Бродвейского мюзикла!
Вылетев с прослушивания и едва очутившись на улице, она сразу позвонила Полу. Говорила на бегу. Мчалась вперед, не чуя под собой ног и асфальта под ногами.
– Здорово! – сказал Пол. – Все как ты хотела.
– А как же ты? Мне ведь придется почти всю неделю быть в разъездах, а дома каких-нибудь полтора дня. Ты справишься?
– А ты?
В который раз мысль о том, что придется постоянно и так надолго расставаться с детьми, наполнила душу Дейдры страхом. Им-то все нипочем: радуются, что больше времени проводят с папой, в восторге от продленки в школе. Даже когда она бывает дома, у них находится не слишком много времени для мамы: спорт, друзья, компьютерные игры и книжки – целый мир, который открылся перед ними теперь, когда они вышли из ясельного возраста. Им-то хорошо. А ей без них тошно.
Но это часть профессии, которую она вы брала. Как странно: она словно вернулась в прошлое, в то самое время, когда бросила петь. У нее появился еще один шанс пойти по пути, от которого тогда отказалась. Разве не чудо? А все остальное – пустые страхи.
Подходя к ресторану, она заметила Анну, Лизу и Джульетту, которые собрались кучкой под навесом крыльца и озабоченно поглядывали на небо и на снег.
– Ничего подобного не обещали. – Лиза не довольно смотрела вверх, щурясь от залетавших под навес снежинок.
– А я весь день была на прослушивании и вообще понятия не имела, что творится в мире! – Дейдру распирало от новостей. – Идемте, я вам сейчас такое скажу – ахнете.
Весь этот месяц, что она частично провела в городе, Дейдра не встречалась ни с кем из подруг. Занята была по горло: уроки пения, подготовка к прослушиваниям, прослушивания, знакомство с разными музыкантами, походы на шоу. А дома как безумная пыталась враз управиться со всеми недоделанными без нее домашними делами, досыта пообщаться и побаловать ребятишек, наговориться с Полом. С Джульеттой она болтала по телефону, так что про стрижку знала, но своими глазами до сих пор еще не видела. Результат впечатлял: Джульетта выглядела потрясающе. Более естественно, чем когда наряжалась в угоду Куперу, в сто раз милее и даже сексуальнее, чем со своим нелепым пучком.
Пока они усаживались за стол, Дейдра обратила внимание, что Анна тоже как-то преобразилась – покруглела, порозовела, даже волосы стали гуще и вроде бы здоровее. Она снова накрасила губы любимой пунцовой помадой того же оттенка, что сверкающая из-под жакета узкая водолазка, подчеркивающая ее вновь обретенные соблазнительные формы. Раньше, глядя на Анну, Дейдра иногда думала, что все-таки можно быть слишкомхудой. А сейчас она – как раз то, что нужно. И, похоже, довольна – дальше некуда.
Только Лиза как в воду опущенная. Все поглядывает с беспокойством в окно на собираю щуюся снежную бурю.
– Как мы будем добираться домой в такую метель? – сказала она.
– Автобусы всегда ходят, – ответила Дейдра. – Или электрички.
Ох уж эти провинциалы… Прежде она почему-то этого не замечала, но ведь они вечно психуют по поводу того, как им доехать до города. А стоит попасть в город, начинают психовать – как доберутся до дома.
– Причем тут автобусы-электрички. – Лиза по-прежнему не отрывала взгляда от окна.
Ее светлые волосы отросли и уже не были идеально ровными на концах.
– Я на машине. Думаю, мне придется уйти пораньше, пока не закрутило по-настоящему.
– Ну уж нет! – воскликнула Дейдра. – Ты что, не видишь, что творится? Оставишь машину здесь и поедешь общественным транспортом. А завтра или послезавтра я тебе ее пригоню.
Лиза решительно покачала головой:
– Не пойдет.
– Ладно, хотела приберечь свои новости на десерт, но придется сразу вываливать, пока вы все здесь. – Дейдра набрала воздуху и, взмахнув руками, объявила: – Я получила роль!
Что тут началось! Всеобщий визг, обнимание, поцелуи. Дейдра принялась подробно описывать, что за роль и как она ее получила, как вдруг Лиза перебила ее звенящим от напряжения голосом:
– Прости, пожалуйста. Ужасно хочу послушать про твои дела, но мне действительно надо идти.
Она уже стояла и шарила в сумке в поисках ключей.
– А я не хочу уходить! – заявила Анна. – Клементину на все выходные забрал Дамиан, так что сегодня домой торопиться незачем. И завтра тоже.
– Вот что! Мы все – Лиза, и ты тоже – ночуем у Ника! Устроим вечеринку в пижамах! – с воодушевлением объявила Дейдра.
– Спасибо. Я все же возвращаюсь в Хоумвуд.
– Наверное, я поеду с Лизой, – сказала Джульетта. – Боюсь, у Ника будет тесновато.
– Ничего подобного, – успокоила ее Дейдра. – Ник сегодня уехал в Чикаго. Мы будем только втроем.
Джульетта все еще колебалась:
– Страшно отпускать Лизу домой одну.
– Ничего, я не боюсь. Честно. Я поеду, пожалуй, пока погода окончательно не испортилась.
– Ладно, – согласилась Джульетта. – Если ты настаиваешь…
Дейдра пришла в восторг – Джульетта и Анна остаются! – и вдруг увидела, как Лиза, такая хрупкая, торопливо идет по улице, стараясь укрыться зонтом от метели. Сердце заныло от жалости. Стыд какой – последние месяцы она почти не думала о Лизином здоровье. С головой ушла в собственные заботы и переживания. Время от времени звонила Лизе, та уверяла, что чувствует себя прекрасно, просто очень занята. И Дейдра со спокойной душой принимала объяснение на веру. Ее, можно сказать, отшивали, а она, дурочка, радовалась.
Дейдра наклонилась над столом:
– Что вообще происходит? Она в порядке?
Джульетта пожала плечами:
– Судя по ней, все нормально. Как обычно, вся в заботах о доме, о детях.
– Она плохо выглядит. Ты не заметила?
– Я ей звоню, звоню, – вмешалась Анна, – а она каждый раз якобы по горло занята, встретиться не может.
– И со мной то же самое, – поддакнула Джульетта.
– Ну, не знаю, – протянула Дейдра.
Что хорошо в Анне и Джульетте, так это то, что они никогда не навязываются и не судят тебя. Просто любят и принимают такой, какая ты есть. Но кто-то же должен выяснить, что происходит с Лизой. Если бы в последнее время Дейдра чаще бывала в Хоумвуде, она бы взяла это на себя.
Впрочем, сегодня она не в состоянии сосредоточиться на ком-то еще. Сегодня ее вечер, ее праздник. Она подозвала официанта и заказала бутылку шампанского. Когда бутылка была торжественно откупорена и три бокала наполнены, Дейдра подняла свой бокал и провозгласила:
– За успехи! За наши успехи!
Сквозь пузырьки в бокале она видела ресторанное окно, а за ним заснеженную улицу. Дейдра выросла в Сан-Франциско и до сих пор не могла привыкнуть к этому чуду – в здешних краях снег такое же обычное дело, как солнечный свет. Но эта мартовская вьюга особенная – непроглядная, настырная. Снег облепил фонари, машины, засыпал плечи прохожих, бредущих по улице против ветра.
Месяц назад Дейдра в первый раз осталась одна ночевать в квартире Ника и жутко нервничала. А теперь весь город принадлежал ей. Она представила собственный портрет в театральном разделе «Тайме». Грандиозно! Валом повалят производители пластинок и кинорежиссеры, на счет в банке потекут денежки. Можно будет купить квартиру в каком-нибудь небоскребе над Гудзоном с видом на Нью-Джерси. Уж лучше смотреть в ту сторону, чем там жить.
Дейдра поднесла бокал к губам и сделала большой глоток. И только тогда увидела, что пьет одна.
– В чем дело? Вы что, не рады за меня?
Тут Джульетта расплакалась:
– Я рада. Наверное. Но мне тебя так не хватает! Ты мне нужна в Хоумвуде, на нашей улице. А не в Кливленде, или Питсбурге, или еще где…
Словно нож в сердце. Дейдра тоже скучала по Джульетте. По всем подругам. Но разве это значит, что в их жизни не должно происходить никаких перемен?
– Я не могу отказаться, Джульетта. Ты лучше всех знаешь, как я об этом мечтала. Мы будем реже видеться, но все равно останемся подругами.
– Да, конечно. – Джульетта старалась унять слезы, но они все текли и текли по щекам. – Я понимаю. Просто…
Слезы заструились с новой силой.
– Ты из-за ребенка? – спросила Дейдра.
– Какого ребенка? – Анна быстро взглянула на Джульетту. – Ты опять думаешь, что беременна?
– Да нет же. Я имею в виду, что она хочет ребенка, – объяснила Дейдра. – Ты из-за этого так расстроилась?
– Наверное. Я уже даже и не знаю. – Джульетта залпом осушила целый бокал шампанского, налила второй и тоже разом выпила его. – Видишь? Я радуюсь за тебя.
Анна лишь пригубила вино.
– Я тоже рада за тебя. Вот в чем отличие городских ресторанов от большинства наших в Нью-Джерси – лицензия на продажу спиртного. Потому они и процветают.
– А что нужно, чтобы получить такую лицензию у нас? – заинтересовалась Дейдра.
– Деньги. Куча денег. Даже не знаю, как я это раскручу.
– Выходит, ты всерьез думаешь о собственном ресторане?
– Пока все равно ничего не получится. Денег не хватает – Дамиан ведь совсем ничего не дает, а мне еще нужна медицинская страховка. Но думать я о нем, о ресторане, все равно думаю. Постоянно.
Дейдра с интересом посмотрела на Анну. Несколько месяцев Анна мучилась из-за разрыва с Дамианом. Но, ни прежде, ни сейчас она не была склонна к противоречащим здравому смыслу, сумасбродным поступкам. Вообще единственное «безумное» исключение из каждодневной рутины, которое она себе позволяла, это несколько свободных часов в пятницу, что бы встретиться с подругами.
– Что с тобой происходит? – не удержалась от вопроса Дейдра. – Ты прямо-таки… не знаю… сияешь.
Анна только улыбнулась и покачала голо вой:
– Ничего такого. Как-нибудь попозже рас скажу.
И вдруг Дейдра поняла. Вот в чем дело! Все стало на свои места. Анна обожает секс, ей одиноко, а брак распался. Следовательно…
– Ты влюбилась? У тебя новый парень?
Улыбаясь, Анна пожала плечами:
– Не волнуйся. Если наметится что-нибудь серьезное – расскажу. А почему, между прочим, ты не думаешь, что это девушка?
– Ого! Решила заделаться лесбиянкой? Так Дамиану и надо.
– Представляете? – засмеялась Анна. – Он наверняка захотел бы посмотреть.
– Ко мне только вчера подкатывала какая-то девица! – хохотнула Дейдра.
Это случилось на занятиях по постановке дыхания. Молоденькая блондиночка в розовом. Дейдра просто обалдела, почувствовав на бедре ее руку.
– Когда мы с Дамианом первый раз оказались в постели, с нами была девчонка-австралийка, с которой он работал в баре. Нимфоманка.
– Вот, значит, когда первый звоночек-то прозвенел. Надо было сразу внимание обратить, – заметила Дейдра.
– Какой там первый! К этому времени – а мы встречались всего несколько месяцев – много чего набралось, на что стоило обратить внимание.
– Ну и как это было? – спросила Джульетта.
– Хм. – Анна состроила гримасу и причмокнула губами. – Я бы сказала – непристойно!
– Фу! – в один голос выдали Дейдра и Джульетта и, сморщившись, переглянулись.
– Согласна. Но если вы не участвуете в теме, считайте – вечеринка окончена.
– Я не уверена… – начала Джульетта, – но в восьмом классе мне страшно хотелось потрогать грудки Мери Пэт.
Дейдра расхохоталась – в этот самый момент официант поставил перед ней тарелку с бифштексом. С громадным бифштексом. Каждый, кто упишет такой кусище мяса, должен почувствовать себя не иначе как лидером всего свободного мира.
– Да! Хотела! – с вызовом повторила Джульетта. – Один раз, когда мы тайком курили у них в гараже, я чуть было не попросила разрешения.
– И что было дальше?
– Струсила.
– Что в данном случае, пожалуй, и к лучшему. – Дейдра отрезала кусок от своего бифштекса-переростка и принялась жевать.
Такая простая вещь – бифштекс, а насколько он в городе лучше, чем в предместье. Почему, интересно?
– Беда, что с вами это случилось до того, как вы, девочки, обзавелись «маленькими дружками».
– Я свой еще не испытала. – Джульетта вылила себе в бокал остатки шампанского, но к еде не притронулась.
– Я тоже, – призналась Дейдра. – Дома все как-то недосуг, а если я беру эту штуковину с собой в город – совесть мучает. Как будто у меня интрижка на стороне.
– Нельзя завести интрижку с пластиковой игрушкой в десять сантиметров длиной, – воз разила Джульетта.
– Добрая католичка. Тебе, конечно, виднее.
– А мой «дружок» работает на износ, бедняжка. – Анна поднесла ко рту вилку со спагетти в сливочном соусе. – Теперь я одна… Думаю, надо приобрести модель помощнее.
– Погоди-ка, ты же сказала…
– Нет, Дейдра, это тысказала, – возразила Анна, оглядывая зал. – Только посмотрите: здесь больше шикарных парней, чем в целом Хоумвуде. Вон тот, например, около бара, в синем пиджаке.
Дейдра взглянула в ту сторону. Смех, да и только: мужик, на которого пал выбор Анны, – точная копия Дамиана. Просто родной брат-близнец. Голубой близнец.
– Гей. – Дейдра принялась кивать на самых симпатичных мужчин в зале: – Гей, гей. Гей. Гей.
– Боже. Сплошное разочарование.
– Верно, – согласилась Дейдра. – Иногда мне кажется, Ник Руби – единственный нормальный мужчина за Четырнадцатой улицей.
– Кстати, какон? – поинтересовалась Анна. – Что между вами происходит?
– Мы почти не видимся. Я у него ночую, только когда его нет в городе. А когда мы там вдвоем дольше чем несколько минут, я могу думать лишь об одном: что мы никогда не смогли бы жить вместе. Я бы чокнулась.
– Почему? – спросила Джульетта.
– Начать с того, что он просто сдвинут на чистоте и порядке. Пол, конечно, аккуратнее меня, но у Ника, к примеру, оставишь какую-нибудь мелочь на столе, отвернешься на секунду – и ее уже нет. Убрали.
Джульетта улыбнулась:
– Мне это нравится.
– Ну и бери его себе.
Джульетта вспыхнула и, скрывая смущение, принялась обмахиваться ладонью.
– Жарко. Похоже, они включили отопление.
– А говорят, когда подстрижешься, жарко не бывает, – усмехнулась Дейдра и повернулась к Анне: – Как живешь? Как Клементина относится к разводу?
– Нормально. Мы оба стараемся, чтобы она не чувствовала наших натянутых отношений. Во всяком случае, я точно стараюсь. Надеюсь, Дамиан тоже.
– На днях после школы слышала, как она и Зоя спорили, с кем лучше жить – с мамами или с папами, – заговорила Джульетта.
– Моя Зоя? – удивилась Дейдра.
Джульетта кивнула:
– Зоя сказала, что мамы лучше готовят, но с папами веселее, потому что они не заставляют принимать ванну.
Минуточку. Это что же – Пол не гонит детей в ванну? Оч-чень интересно.
– Клементина в восторге, что Зоя теперь вместе с ней ходит в балетную группу, – добавила Анна.
Дейдра решительно мотнула головой:
– Зоя не ходит ни в какую балетную группу. – Ведь она буквально на днях сказала Полу, что определенно хочет, чтобы Зоя продолжала заниматься гимнастикой.
– Нет, они начали на этой неделе, – возразила Анна. – Зоя такая хорошенькая в пачке. Я пообещала ее сфотографировать, чтобы показать тебе.
– Кстати, вспомнила! – обратилась к Дейдре Джульетта. – Недавно, когда я забирала детей из школы, видела учительницу Зака. Она говорит, у него потрясающие результаты в чтении. Настоящий прорыв.
Дейдра лишилась дара речи. Зоя начала читать еще в детском саду, а Зак их тревожил – середина первого класса, а у него все никак не получается. По крайней мере, когда она слышала его в последний раз.
– Хотя Пол тебе, наверное, уже говорил.
– Нет. Он ничего не говорил. Извините, мне надо в туалет.
Подхватив сумочку, она выскочила из-за стола, но направилась в вестибюль ресторана. Здесь тоже было очень шумно. Тогда она вышла наружу и, прижавшись к стене, набрала свой домашний номер. Город затих, на улицах почти не было машин. Те немногие ньюйоркцы, что еще не попрятались по домам, казалось, плыли в снежных волнах. Ответила Зоя, и Дейдра едва не бросила трубку, чтобы не разреветься. Однако, взяв себя в руки, позвала Пола.
– Я слыхала, Зак начал читать, – без предисловий начала она, когда Пол подошел к теле фону.
Он замялся:
– Джульетта сказала?
– А Зоя занимается балетом. И ты лучше меня, потому что не заставляешь ее принимать ванну.
Вылетев с прослушивания и едва очутившись на улице, она сразу позвонила Полу. Говорила на бегу. Мчалась вперед, не чуя под собой ног и асфальта под ногами.
– Здорово! – сказал Пол. – Все как ты хотела.
– А как же ты? Мне ведь придется почти всю неделю быть в разъездах, а дома каких-нибудь полтора дня. Ты справишься?
– А ты?
В который раз мысль о том, что придется постоянно и так надолго расставаться с детьми, наполнила душу Дейдры страхом. Им-то все нипочем: радуются, что больше времени проводят с папой, в восторге от продленки в школе. Даже когда она бывает дома, у них находится не слишком много времени для мамы: спорт, друзья, компьютерные игры и книжки – целый мир, который открылся перед ними теперь, когда они вышли из ясельного возраста. Им-то хорошо. А ей без них тошно.
Но это часть профессии, которую она вы брала. Как странно: она словно вернулась в прошлое, в то самое время, когда бросила петь. У нее появился еще один шанс пойти по пути, от которого тогда отказалась. Разве не чудо? А все остальное – пустые страхи.
Подходя к ресторану, она заметила Анну, Лизу и Джульетту, которые собрались кучкой под навесом крыльца и озабоченно поглядывали на небо и на снег.
– Ничего подобного не обещали. – Лиза не довольно смотрела вверх, щурясь от залетавших под навес снежинок.
– А я весь день была на прослушивании и вообще понятия не имела, что творится в мире! – Дейдру распирало от новостей. – Идемте, я вам сейчас такое скажу – ахнете.
Весь этот месяц, что она частично провела в городе, Дейдра не встречалась ни с кем из подруг. Занята была по горло: уроки пения, подготовка к прослушиваниям, прослушивания, знакомство с разными музыкантами, походы на шоу. А дома как безумная пыталась враз управиться со всеми недоделанными без нее домашними делами, досыта пообщаться и побаловать ребятишек, наговориться с Полом. С Джульеттой она болтала по телефону, так что про стрижку знала, но своими глазами до сих пор еще не видела. Результат впечатлял: Джульетта выглядела потрясающе. Более естественно, чем когда наряжалась в угоду Куперу, в сто раз милее и даже сексуальнее, чем со своим нелепым пучком.
Пока они усаживались за стол, Дейдра обратила внимание, что Анна тоже как-то преобразилась – покруглела, порозовела, даже волосы стали гуще и вроде бы здоровее. Она снова накрасила губы любимой пунцовой помадой того же оттенка, что сверкающая из-под жакета узкая водолазка, подчеркивающая ее вновь обретенные соблазнительные формы. Раньше, глядя на Анну, Дейдра иногда думала, что все-таки можно быть слишкомхудой. А сейчас она – как раз то, что нужно. И, похоже, довольна – дальше некуда.
Только Лиза как в воду опущенная. Все поглядывает с беспокойством в окно на собираю щуюся снежную бурю.
– Как мы будем добираться домой в такую метель? – сказала она.
– Автобусы всегда ходят, – ответила Дейдра. – Или электрички.
Ох уж эти провинциалы… Прежде она почему-то этого не замечала, но ведь они вечно психуют по поводу того, как им доехать до города. А стоит попасть в город, начинают психовать – как доберутся до дома.
– Причем тут автобусы-электрички. – Лиза по-прежнему не отрывала взгляда от окна.
Ее светлые волосы отросли и уже не были идеально ровными на концах.
– Я на машине. Думаю, мне придется уйти пораньше, пока не закрутило по-настоящему.
– Ну уж нет! – воскликнула Дейдра. – Ты что, не видишь, что творится? Оставишь машину здесь и поедешь общественным транспортом. А завтра или послезавтра я тебе ее пригоню.
Лиза решительно покачала головой:
– Не пойдет.
– Ладно, хотела приберечь свои новости на десерт, но придется сразу вываливать, пока вы все здесь. – Дейдра набрала воздуху и, взмахнув руками, объявила: – Я получила роль!
Что тут началось! Всеобщий визг, обнимание, поцелуи. Дейдра принялась подробно описывать, что за роль и как она ее получила, как вдруг Лиза перебила ее звенящим от напряжения голосом:
– Прости, пожалуйста. Ужасно хочу послушать про твои дела, но мне действительно надо идти.
Она уже стояла и шарила в сумке в поисках ключей.
– А я не хочу уходить! – заявила Анна. – Клементину на все выходные забрал Дамиан, так что сегодня домой торопиться незачем. И завтра тоже.
– Вот что! Мы все – Лиза, и ты тоже – ночуем у Ника! Устроим вечеринку в пижамах! – с воодушевлением объявила Дейдра.
– Спасибо. Я все же возвращаюсь в Хоумвуд.
– Наверное, я поеду с Лизой, – сказала Джульетта. – Боюсь, у Ника будет тесновато.
– Ничего подобного, – успокоила ее Дейдра. – Ник сегодня уехал в Чикаго. Мы будем только втроем.
Джульетта все еще колебалась:
– Страшно отпускать Лизу домой одну.
– Ничего, я не боюсь. Честно. Я поеду, пожалуй, пока погода окончательно не испортилась.
– Ладно, – согласилась Джульетта. – Если ты настаиваешь…
Дейдра пришла в восторг – Джульетта и Анна остаются! – и вдруг увидела, как Лиза, такая хрупкая, торопливо идет по улице, стараясь укрыться зонтом от метели. Сердце заныло от жалости. Стыд какой – последние месяцы она почти не думала о Лизином здоровье. С головой ушла в собственные заботы и переживания. Время от времени звонила Лизе, та уверяла, что чувствует себя прекрасно, просто очень занята. И Дейдра со спокойной душой принимала объяснение на веру. Ее, можно сказать, отшивали, а она, дурочка, радовалась.
Дейдра наклонилась над столом:
– Что вообще происходит? Она в порядке?
Джульетта пожала плечами:
– Судя по ней, все нормально. Как обычно, вся в заботах о доме, о детях.
– Она плохо выглядит. Ты не заметила?
– Я ей звоню, звоню, – вмешалась Анна, – а она каждый раз якобы по горло занята, встретиться не может.
– И со мной то же самое, – поддакнула Джульетта.
– Ну, не знаю, – протянула Дейдра.
Что хорошо в Анне и Джульетте, так это то, что они никогда не навязываются и не судят тебя. Просто любят и принимают такой, какая ты есть. Но кто-то же должен выяснить, что происходит с Лизой. Если бы в последнее время Дейдра чаще бывала в Хоумвуде, она бы взяла это на себя.
Впрочем, сегодня она не в состоянии сосредоточиться на ком-то еще. Сегодня ее вечер, ее праздник. Она подозвала официанта и заказала бутылку шампанского. Когда бутылка была торжественно откупорена и три бокала наполнены, Дейдра подняла свой бокал и провозгласила:
– За успехи! За наши успехи!
Сквозь пузырьки в бокале она видела ресторанное окно, а за ним заснеженную улицу. Дейдра выросла в Сан-Франциско и до сих пор не могла привыкнуть к этому чуду – в здешних краях снег такое же обычное дело, как солнечный свет. Но эта мартовская вьюга особенная – непроглядная, настырная. Снег облепил фонари, машины, засыпал плечи прохожих, бредущих по улице против ветра.
Месяц назад Дейдра в первый раз осталась одна ночевать в квартире Ника и жутко нервничала. А теперь весь город принадлежал ей. Она представила собственный портрет в театральном разделе «Тайме». Грандиозно! Валом повалят производители пластинок и кинорежиссеры, на счет в банке потекут денежки. Можно будет купить квартиру в каком-нибудь небоскребе над Гудзоном с видом на Нью-Джерси. Уж лучше смотреть в ту сторону, чем там жить.
Дейдра поднесла бокал к губам и сделала большой глоток. И только тогда увидела, что пьет одна.
– В чем дело? Вы что, не рады за меня?
Тут Джульетта расплакалась:
– Я рада. Наверное. Но мне тебя так не хватает! Ты мне нужна в Хоумвуде, на нашей улице. А не в Кливленде, или Питсбурге, или еще где…
Словно нож в сердце. Дейдра тоже скучала по Джульетте. По всем подругам. Но разве это значит, что в их жизни не должно происходить никаких перемен?
– Я не могу отказаться, Джульетта. Ты лучше всех знаешь, как я об этом мечтала. Мы будем реже видеться, но все равно останемся подругами.
– Да, конечно. – Джульетта старалась унять слезы, но они все текли и текли по щекам. – Я понимаю. Просто…
Слезы заструились с новой силой.
– Ты из-за ребенка? – спросила Дейдра.
– Какого ребенка? – Анна быстро взглянула на Джульетту. – Ты опять думаешь, что беременна?
– Да нет же. Я имею в виду, что она хочет ребенка, – объяснила Дейдра. – Ты из-за этого так расстроилась?
– Наверное. Я уже даже и не знаю. – Джульетта залпом осушила целый бокал шампанского, налила второй и тоже разом выпила его. – Видишь? Я радуюсь за тебя.
Анна лишь пригубила вино.
– Я тоже рада за тебя. Вот в чем отличие городских ресторанов от большинства наших в Нью-Джерси – лицензия на продажу спиртного. Потому они и процветают.
– А что нужно, чтобы получить такую лицензию у нас? – заинтересовалась Дейдра.
– Деньги. Куча денег. Даже не знаю, как я это раскручу.
– Выходит, ты всерьез думаешь о собственном ресторане?
– Пока все равно ничего не получится. Денег не хватает – Дамиан ведь совсем ничего не дает, а мне еще нужна медицинская страховка. Но думать я о нем, о ресторане, все равно думаю. Постоянно.
Дейдра с интересом посмотрела на Анну. Несколько месяцев Анна мучилась из-за разрыва с Дамианом. Но, ни прежде, ни сейчас она не была склонна к противоречащим здравому смыслу, сумасбродным поступкам. Вообще единственное «безумное» исключение из каждодневной рутины, которое она себе позволяла, это несколько свободных часов в пятницу, что бы встретиться с подругами.
– Что с тобой происходит? – не удержалась от вопроса Дейдра. – Ты прямо-таки… не знаю… сияешь.
Анна только улыбнулась и покачала голо вой:
– Ничего такого. Как-нибудь попозже рас скажу.
И вдруг Дейдра поняла. Вот в чем дело! Все стало на свои места. Анна обожает секс, ей одиноко, а брак распался. Следовательно…
– Ты влюбилась? У тебя новый парень?
Улыбаясь, Анна пожала плечами:
– Не волнуйся. Если наметится что-нибудь серьезное – расскажу. А почему, между прочим, ты не думаешь, что это девушка?
– Ого! Решила заделаться лесбиянкой? Так Дамиану и надо.
– Представляете? – засмеялась Анна. – Он наверняка захотел бы посмотреть.
– Ко мне только вчера подкатывала какая-то девица! – хохотнула Дейдра.
Это случилось на занятиях по постановке дыхания. Молоденькая блондиночка в розовом. Дейдра просто обалдела, почувствовав на бедре ее руку.
– Когда мы с Дамианом первый раз оказались в постели, с нами была девчонка-австралийка, с которой он работал в баре. Нимфоманка.
– Вот, значит, когда первый звоночек-то прозвенел. Надо было сразу внимание обратить, – заметила Дейдра.
– Какой там первый! К этому времени – а мы встречались всего несколько месяцев – много чего набралось, на что стоило обратить внимание.
– Ну и как это было? – спросила Джульетта.
– Хм. – Анна состроила гримасу и причмокнула губами. – Я бы сказала – непристойно!
– Фу! – в один голос выдали Дейдра и Джульетта и, сморщившись, переглянулись.
– Согласна. Но если вы не участвуете в теме, считайте – вечеринка окончена.
– Я не уверена… – начала Джульетта, – но в восьмом классе мне страшно хотелось потрогать грудки Мери Пэт.
Дейдра расхохоталась – в этот самый момент официант поставил перед ней тарелку с бифштексом. С громадным бифштексом. Каждый, кто упишет такой кусище мяса, должен почувствовать себя не иначе как лидером всего свободного мира.
– Да! Хотела! – с вызовом повторила Джульетта. – Один раз, когда мы тайком курили у них в гараже, я чуть было не попросила разрешения.
– И что было дальше?
– Струсила.
– Что в данном случае, пожалуй, и к лучшему. – Дейдра отрезала кусок от своего бифштекса-переростка и принялась жевать.
Такая простая вещь – бифштекс, а насколько он в городе лучше, чем в предместье. Почему, интересно?
– Беда, что с вами это случилось до того, как вы, девочки, обзавелись «маленькими дружками».
– Я свой еще не испытала. – Джульетта вылила себе в бокал остатки шампанского, но к еде не притронулась.
– Я тоже, – призналась Дейдра. – Дома все как-то недосуг, а если я беру эту штуковину с собой в город – совесть мучает. Как будто у меня интрижка на стороне.
– Нельзя завести интрижку с пластиковой игрушкой в десять сантиметров длиной, – воз разила Джульетта.
– Добрая католичка. Тебе, конечно, виднее.
– А мой «дружок» работает на износ, бедняжка. – Анна поднесла ко рту вилку со спагетти в сливочном соусе. – Теперь я одна… Думаю, надо приобрести модель помощнее.
– Погоди-ка, ты же сказала…
– Нет, Дейдра, это тысказала, – возразила Анна, оглядывая зал. – Только посмотрите: здесь больше шикарных парней, чем в целом Хоумвуде. Вон тот, например, около бара, в синем пиджаке.
Дейдра взглянула в ту сторону. Смех, да и только: мужик, на которого пал выбор Анны, – точная копия Дамиана. Просто родной брат-близнец. Голубой близнец.
– Гей. – Дейдра принялась кивать на самых симпатичных мужчин в зале: – Гей, гей. Гей. Гей.
– Боже. Сплошное разочарование.
– Верно, – согласилась Дейдра. – Иногда мне кажется, Ник Руби – единственный нормальный мужчина за Четырнадцатой улицей.
– Кстати, какон? – поинтересовалась Анна. – Что между вами происходит?
– Мы почти не видимся. Я у него ночую, только когда его нет в городе. А когда мы там вдвоем дольше чем несколько минут, я могу думать лишь об одном: что мы никогда не смогли бы жить вместе. Я бы чокнулась.
– Почему? – спросила Джульетта.
– Начать с того, что он просто сдвинут на чистоте и порядке. Пол, конечно, аккуратнее меня, но у Ника, к примеру, оставишь какую-нибудь мелочь на столе, отвернешься на секунду – и ее уже нет. Убрали.
Джульетта улыбнулась:
– Мне это нравится.
– Ну и бери его себе.
Джульетта вспыхнула и, скрывая смущение, принялась обмахиваться ладонью.
– Жарко. Похоже, они включили отопление.
– А говорят, когда подстрижешься, жарко не бывает, – усмехнулась Дейдра и повернулась к Анне: – Как живешь? Как Клементина относится к разводу?
– Нормально. Мы оба стараемся, чтобы она не чувствовала наших натянутых отношений. Во всяком случае, я точно стараюсь. Надеюсь, Дамиан тоже.
– На днях после школы слышала, как она и Зоя спорили, с кем лучше жить – с мамами или с папами, – заговорила Джульетта.
– Моя Зоя? – удивилась Дейдра.
Джульетта кивнула:
– Зоя сказала, что мамы лучше готовят, но с папами веселее, потому что они не заставляют принимать ванну.
Минуточку. Это что же – Пол не гонит детей в ванну? Оч-чень интересно.
– Клементина в восторге, что Зоя теперь вместе с ней ходит в балетную группу, – добавила Анна.
Дейдра решительно мотнула головой:
– Зоя не ходит ни в какую балетную группу. – Ведь она буквально на днях сказала Полу, что определенно хочет, чтобы Зоя продолжала заниматься гимнастикой.
– Нет, они начали на этой неделе, – возразила Анна. – Зоя такая хорошенькая в пачке. Я пообещала ее сфотографировать, чтобы показать тебе.
– Кстати, вспомнила! – обратилась к Дейдре Джульетта. – Недавно, когда я забирала детей из школы, видела учительницу Зака. Она говорит, у него потрясающие результаты в чтении. Настоящий прорыв.
Дейдра лишилась дара речи. Зоя начала читать еще в детском саду, а Зак их тревожил – середина первого класса, а у него все никак не получается. По крайней мере, когда она слышала его в последний раз.
– Хотя Пол тебе, наверное, уже говорил.
– Нет. Он ничего не говорил. Извините, мне надо в туалет.
Подхватив сумочку, она выскочила из-за стола, но направилась в вестибюль ресторана. Здесь тоже было очень шумно. Тогда она вышла наружу и, прижавшись к стене, набрала свой домашний номер. Город затих, на улицах почти не было машин. Те немногие ньюйоркцы, что еще не попрятались по домам, казалось, плыли в снежных волнах. Ответила Зоя, и Дейдра едва не бросила трубку, чтобы не разреветься. Однако, взяв себя в руки, позвала Пола.
– Я слыхала, Зак начал читать, – без предисловий начала она, когда Пол подошел к теле фону.
Он замялся:
– Джульетта сказала?
– А Зоя занимается балетом. И ты лучше меня, потому что не заставляешь ее принимать ванну.