Сборник. Армянские сказки

   – Ты совершенно права, Анаит, – сказал царь, – мой покойный отец так и делал, но в старости это стало ему не по силам. Во время охоты я поступал почти так же. Но как мне поступить сейчас? Если я уйду, кто будет править страной?
   – Я буду править сама и сделаю так, что никто не узнает о твоем отсутствии.
   – Очень хорошо. Я могу отправиться в путь завтра же. И если через двадцать дней я не вернусь, знай, что я попал в беду или меня уже нет в живых.
 
   На следующее утро, переодевшись простым крестьянином, царь Вачаган отправился в самые отдаленные уголки своей страны. Много он повидал, много услышал, но то, что он узнал, приехав в город Перож, где когда-то пропал его друг Вагинак, едва не стоило ему жизни.
   Город Перож когда-то стоял на берегу реки Куры. Жили в нем в основном персы, которые поклонялись огненному богу. Нашли приют в Пероже и несколько семей армян-христиан. Но не было у них ни своей церкви, ни священника. Пришёл царь Вачаган на его центральную площадь, где в этот час в самом разгаре была торговля, и стал наблюдать за купцами и ремесленниками, продавцами и покупателями. Вдруг увидел молодой царь: идёт по рыночной площади почтенный седобородый старец с поднятыми руками, а вокруг него суетятся слуги. Старик ступал осторожно, а люди расчищали перед ним путь и подкладывали кирпич под ногу, перед каждым его шагом. Подошел Вачаган к одному человеку и спросил, кто этот старец, тот ответил:
   – Это наш верховный жрец. Неужели ты его не знаешь? Посмотри, он так свят, что даже не ступает на землю, чтобы случайно не раздавить насекомое.
   В конце рынка для почтенного старца расстелили ковер, и он сел на него отдохнуть. Вачаган подошел и встал напротив, чтобы видеть, что будет делать или говорить этот уважаемый здесь человек. У жреца был не по годам острый глаз, он едва взглянул на Вачагана, как сразу догадался, что тот пришлый человек и поманил его к себе. Вачаган подошел.
   – Кто ты такой, чем занимаешься? – спросил жрец.
   – Я из чужих краев, ремесленник, – ответил Вачаган, – пришел в этот город на заработки.
   – Пойдешь со мной – я дам тебе работу и хорошо заплачу.
   Вачаган поклоном головы выразил согласие и встал среди сопровождавших старца людей. А тот шепнул что-то своим жрецам, и они разошлись в разные стороны, а вскоре вернулись с носильщиками, навьюченными разной кладью.
   Когда все собрались, верховный жрец поднялся и с той же торжественностью направился к своему жилищу. Вачаган молча последовал за ним, сгорая от любопытства. Не мешало бы ему сначала узнать, чем занимаются эти жрецы и кто на самом деле их верховный жрец, какие он совершил благодеяния и почему его почитают как святого, но царь доверился голосу своего сердца. Так дошли они до городской окраины.
   Здесь верховный жрец, благословив провожающих его ревностных идолопоклонников, попрощался с ними и дальше пошёл в сопровождении своих приближенных, слуг и Вачагана. Когда город остался далеко позади, все остановились перед домом за высокой оградой. Старик достал огромный ключ, отпер железную дверь и, пропустив всех перед собой, снова запер ее. Тут только Вачаган понял, что не сможет выйти отсюда, даже если захочет. Носильщики тоже озирались по сторонам, как будто были здесь впервые. Они переглянулись и начали перешептываться, не понимая, куда их привели. Наконец, все миновали сводчатый проход и оказались на просторной площади, в центре которой стоял жертвенное капище, увенчанное куполом и окруженное маленькими кельями. Жрец приказал носильщикам оставить кладь здесь, а потом всех вместе с Вачаганом повел за капище, там он отпер еще одну железную дверь и сказал:
   – Входите, здесь вам дадут работу.
   Растерянные, все молча вошли внутрь, и жрец снова запер за ними дверь. Тут все пришли в себя и поняли, что стоят перед входом в глубокое подземелье.
   – Братья, не знаете, куда это мы пришли? – спросил Вачаган.
   – Похоже, что мы попали в ловушку, и уже отсюда не выберемся, – сказал один из них.
   – Но ведь этот старец святой человек, неужели он способен на такое? – удивился другой.
   – А почему бы нет? Наверное, этот святой человек знает, что мы в чем-то виновны, поэтому привел и бросил нас в это чистилище, чтобы мы здесь искупили свои грехи.
   – Не время шутить, я думаю, что этот жестокий старик – страшный дэв, скрывающийся под личиною праведника, и теперь мы стоим на дороге в ад, – догадался Вачаган. – Посмотрите, какой здесь мрак, и кто знает, какие еще муки уготованы нам внизу. Но почему мы стоим, как каменные? Эта дверь никогда уже не откроется, поэтому пойдем вперед и узнаем, куда ведет эта дорога.
   Долго они брели по темному коридору, пока, наконец, вдали замерцал слабый свет лампады. Они пошли на свет, и перед ними открылась широкая, выложенная камнем площадь. Отовсюду раздавались ужасающие крики. Взглянув наверх, они поняли, что находятся в искусственной пещере. Похожая на гигантское хранилище для зерна, она была выдолблена в скале, и расширялась к низу, заканчиваясь просторным куполообразным залом.
   Потрясенные пленники оглядывали эту темницу и напряженно вслушивались, пытаясь понять, откуда раздавались эти пугающие вопли. И вдруг перед ними появилась какая-то тень, которая, медленно приближаясь и, наконец, обрела четкие очертания.
   Вачаган пошел навстречу этой тени и громко спросил:
   – Кто ты, сатана или человек? Подойди к нам ближе и скажи, где мы находимся.
   Призрак приблизился и, весь, дрожа, стал перед Вачаганом. У него были впалые глаза, провалившиеся щеки, выпавшие волосы. Это был настоящий скелет, все кости которого можно было пересчитать. Живой труп, едва шевеля губами, всхлипывая и заикаясь, произнес:
   – Идите за мной, я вам покажу, куда вы попали. Он повел их по узкому проходу в помещение, где они увидели валявшихся на холодной земле обнаженных людей. Люди эти умирали, исторгая душераздирающие вопли и стоны. Вачаган и его спутники пошли дальше и увидели огромные котлы, в которых несколько истощенных людей варили еду. Вачаган подошел к этим котлам, чтобы посмотреть, что в них варится, и в ужасе отпрянул, не сказав своим товарищам, что же он там увидел. Затем они пришли в просторный зал, где при тусклом свете работали сотни мертвенно-бледных людей. Одни вышивали, другие вязали или шили, некоторые делали золотые украшения.
   Затем человек-призрак привел их обратно в пещеру и сказал:
   – Тот дьявол-старик, который обманул вас и завел сюда, когда-то так же поступил и с нами. Я уже потерял счет времени и не знаю, сколько здесь нахожусь, потому тут нет ни дней, ни ночей, только бесконечный мрак. Знаю одно, все люди, попавшие сюда до меня и вместе со мной, уже погибли. Сюда пригоняют разных людей, знающих ремесло и не знающих его. Ремесленников заставляют работать до самой смерти, а тех, кто не знает никакого ремесла, сгоняют на бойню, а оттуда на ту кухню, которую вы видели. Вот какое это ужасное место. Старый дьявол не одинок, у него сотни помощников – все они жрецы. Их жилище находится над этим адом.
   – Скажи, что они теперь сделают с нами? – спросил Вачаган.
   – То же, что и с другими. Кто из вас знает ремесло, будет работать до самой смерти, а тех, кто не знает – отправят на бойню. Я уже живу в мертвецкой, потому что сказал им, что у меня больше нет сил работать. Но бог не берет мою душу, наверное, хочет вывести меня отсюда на белый свет. И знаете, я верю в это, потому что недавно видел во сне женщину, которая в шлеме, похожем на корону с острым мечом в руке примчалась ко мне на огненном коне и сказала: «Не отчаивайся, Вагинак, я скоро приду и всех вас освобожу». Я бы давно умер, если бы эта чудо-царица не вселила в меня надежду. Эта надежда питает мою душу, и насколько я слаб телом, настолько силен духом. Ах, мой Вачаган, где ты, почему ты забыл своего верного Вагинака?…
   Вачаган находился в таком оцепенении, что не сразу поверил, что перед ним его друг Вагинак… «Значит, это наш Вагинак», – подумал он и хотел броситься к нему в объятья, но остановился и решил расспросить несчастного пленника о том, как он сюда попал. Вагинак начал свой рассказ издалека. Теперь молодой царь не сомневался, что перед ним его верный слуга, но боялся, что радость встречи может оборвать жизнь измученного Вагинака, висевшую на волоске.
   – Так ты говоришь, что твое имя, как мне послышалось, Вагинак?
   – Вагинак, да, Вагинак… я когда-то был…
   – Брат Вагинак, тебе вредно много говорить. Живи, пока твой сон исполнится. Я верю в твой сон и благодарен тебе, что ты рассказал о нем. Теперь мы будем жить этой же надеждой. Хорошо бы тебе поведать о своем сне другим своим товарищам. Я толкователь снов, и уверяю тебя, что твой сон исполнится в точности. Но вот слышны чьи-то шаги, ступай на свое место, – сказал царь и стал ждать.
   Вместе с ним в плен попали еще шесть человек, один из них сказал, что умеет ткать полотно, другой – шелк, третий был портным, а остальные трое не знали никакого ремесла.
   – Не беда, – сказал Вачаган. – Я скажу, что все вы мои собратья по ремеслу, а я знаю очень хорошее ремесло.
   Шаги, отдаваясь эхом в каменных сводах, становились ближе, и вскоре перед ним появился жрец-надсмотрщик в окружении вооруженных людей.
   – Это вы вновь прибывшие? – свирепо спросил жрец.
   – Да, мы твои слуги, – ответил Вачаган.
   – Кто из вас знает ремесло?
   – Все мы знаем ремесло, – сказал Вачаган, – мы умеем ткать очень дорогую парчу. Одна мера нашей ткани стоит сто мер золота. У нас была большая мастерская, но потом сгорела, мы увязли в долгах и разорились. Вот приехали в Перож, чтобы найти работу, встретили верховного жреца, и он привел нас сюда.
   – Хорошо, но неужели и вправду так дорого стоит ваша ткань? – недоверчиво спросил жрец.
   – В наших словах нет лжи, можете сами убедиться в этом.
   – Конечно, я скоро узнаю, насколько правдивы ваши слова. А сейчас скажите, какие вам нужны материалы и инструменты.
   Вачаган подробно перечислил все, что было нужно. Через несколько часов все было готово. Жрец велел им отправиться в мастерскую, где они будут работать и там же пообедают вместе с другими.
   – Там мы не сможем работать, – предупредил Вачаган, – нам необходимо отдельное просторное помещение. Самое удобное место здесь. Наша тонкая работа требует много света, при тусклом освещении ничего не получится. А что касается нашей пищи, вам надо знать, что мы не едим мяса. Мы не привыкли к этой еде. Если мы съедим мясо, то сразу умрем, и вы лишитесь хорошей прибыли. Я говорю правду: одна мера нашей парчи стоит сто мер золота.
   – Хорошо, – согласился жрец, – для вас я пришлю хлеб и растительную пищу, у вас будет также много света. Но если ваша работа окажется не такой тонкой, как вы обещаете, я всех вас отправлю на бойню и, прежде чем убить, подвергну страшным пыткам.
   – В наших словах нет лжи, и если вы хотите получить обещанную выгоду, то должны выполнить нашу просьбу.
   Жрец сдержал свое обещание. Он посылал им белый хлеб, овощи, молоко, мацу, сыр, свежие и сухие фрукты. Вагинаку тоже доставалась доля из этой пищи, да и другим узникам ткачи тайком раздавали кусочки белого хлеба, как просвиру во время причастия, которая, подобно живой воде, возвращало их к жизни. От этой пищи Вагинак стал поправляться, приходить в себя, а Вачаган вместе со своими товарищами работал не покладая рук. Вскоре они сделали отрез превосходной парчи с такими замысловатыми узорами, в которых внимательный взгляд мог прочесть всю историю этого ада.
   Жрец, увидев готовую парчу, пришел в восторг. Вачаган сложил ткань и, вручая жрецу, сказал:
   – Я сначала говорил, что одна мера нашей ткани стоит сто мер золота, но теперь я должен сказать, что эта парча стоит вдвое дороже, на ней талисманы, которые принесут радость и счастье ее обладателю. Но простые люди не смогут ее оценить. Цену ей знает только царица Анаит, да кроме нее никто и не осмелится носить такую драгоценную парчу.
   Когда жрец узнал настоящую цену ткани, в его глазах заблестела алчность. Он ничего не сказал своему хозяину – верховному жрецу, даже не показал ему эту парчу. Надсмотрщик решил сам тайком поехать к царице Анаит и продать ей ткань в тридорога…
   Анаит была сильно встревожена долгим отсутствием мужа. Прошло уже тридцать дней, как он покинул дворец и ничего не сообщал о себе. Она совсем потеряла покой, ее стали преследовать кошмары и дурные предчувствия. И даже верный Занги, прильнув к её ногам, беспрестанно выл, скулил, жалобно повизгивал и еще больше усиливал беспокойство царицы. Конь Вачагана, подобно беззащитному жеребенку, потерявшему мать, тосковал в конюшне, почти ничего не ел и слабел день ото дня. Куры стали кричать по-петушиному, а петухи, вместо того чтобы приветствовать рассвет, кукарекали по вечерам. Соловьи перестали петь, и в саду по ночам раздавалось лишь тревожное уханье совы. Не плескались беззаботно волны Тартара, а тоскливо катились вдоль садовой ограды, шепча: ваш-виш-ваш-виш. Впервые мужественную Анаит охватил страх, даже её собственная тень казалась ей вытянувшимся перед нею драконом-вишапом. Она вздрагивала от любого стука, от обычного шума. Временами ей хотелось вызвать князей, сказать им об исчезновении Вачагана, но она боялась, что когда в стране узнают, что царь пропал, может начаться смута.
   Однажды утром, в тоске она гуляла по умолкшему саду, и вдруг слуга сообщил ей, что во дворец прибыл какой-то чужеземный купец и уверяет, что у него есть замечательный товар для царицы. Сердце Анаит беспокойно забилось. Она приказала впустить купца.
   Вошел человек свирепого вида, поклонился в пол и положил перед царицей отрез золотой парчи на серебряном подносе. Анаит взяла парчу, рассмотрела ее и, не обратив внимания на узор, спросила цену.
   – Одна мера стоит триста мер золота, милостивая царица. Во столько обошелся мне лишь материал, а плату за труд оставляю на твою милость.
   – Неужели так дорого? – переспросила Анаит.
   – Долгих лет жизни тебе, царица! В этой парче есть такая сила, которой нет цены. Ее узоры не простые рисунки, а талисманы, а сила этих талисманов в том, что они приносят радость и счастье её обладателю. Тот, кто наденет ее, не будет знать печали.
   – Вот как!
   Анаит развернула парчу и стала внимательно рассматривать узоры, которые оказались не талисманами, а тайнописью. Анаит молча прочитала его:
   «Моя любимая Анаит, – рассказывали знаки на парче, – я попал в настоящий ад. Тот, кто доставит тебе эту парчу, один из его стражей. Здесь оказался и Вагинак. Ад находится к востоку от города Перож в подземелье под капищем. Если ты срочно не придешь на помощь, мы погибнем. Вачаган».
   Анаит снова и снова перечитывала послание мужа и не верила своим глазам. Наконец, не отрывая глаз от письма, она, радостная, обратились к жрецу:
   – Ты говоришь правду, чужеземец, узоры твоей парчи приносят радость. Я сегодня была очень грустна, но сейчас я чувствую какую-то особую непередаваемую радость. По-моему, этой парче цены нет. Если бы ты за нее попросил половину моего царства, я бы не пожалела. Но знаешь, мне кажется, ни одно творение не идет в сравнение с его творцом. Не так ли?
   – Долгих лет жизни тебе, царица, ты, конечно, права: творение не может сравниться с творцом.
   – Если ты согласен со мной, то должен привести ко мне ее создателя, чтобы я вознаградила его, так же, как и тебя. Ты, наверное, слышал, что я очень ценю ремесло и готова любого хорошего ремесленника одарить наравне с моими храбрыми воинами.
   – Милостивая царица, я не видел и не знаю того, кто сделал эту ткань. Я купец. Купил ее в Индии у одного еврея, а тот – у одного араба, а араб – неизвестно у кого, в какой стране.
   – Но ты, кажется, только что сказал, во сколько обошелся тебе материал, ты не говорил, что купил эту ткань, то есть ты сам заказал соткать ее.
   – Милостивая царица, мне так сказали в Индии, а я…
   – Постой, постой, где твоя Индия? До нее, как отсюда до Перожа?
   – Нет, милостивая царица, Перож рядом с нами, а до Индии три-четыре месяца пути.
   – Но знаешь, если я захочу, то твоя Индия окажется в Пероже. Можешь ли ты сказать мне, кто ты такой, откуда ты, какой национальности, какой веры, где ты родился, где ты живешь, каким занят делом?
   – Милостивая царица…
   – Слушай, я тебя не помилую, привезенные тобою талисманы поведали мне о тебе. Слуги, схватите этого человека и бросьте в темницу, – велела Анаит.
   Вачаган, отправив зашифрованное на ткани послание Анаит, больше не сомневался, что жена спасёт его. Желая поддержать надежду своих товарищей и друга Вагинака, он однажды сказал:
   – Знаешь, Вагинак, мне недавно приснился точно такой же сон, как и тебе. И я надеюсь, что мы вскоре будем освобождены. Но я хотел предупредить вот о чем. Если мы сразу выйдем из этого мрака на свет божий, то яркий свет может ослепить нас. Поэтому не забудьте зажмурить глаза. Потом постепенно вы привыкнете к свету. Об этом меня предупреждали люди, вышедшие из темницы.
   – Дай бог нам выйти из этого ада, – ответил Вагинак. – Даже если глаза наши ослепнут, не беда, но сказанное тобой, мастер, напомнило мне один случай, о котором не могу не рассказать. Однажды я и сын царя во время охоты, очень усталые, спешились у одного родника. Девушки ближайшего села стояли у родника и по очереди наполняли свои кувшины. Царевич попросил напиться. Одна из девушек наполнила кувшин, чтобы дать ему, но другая взяла у нее кувшин и вылила воду. Затем сама начала наполнять его и выливать воду и повторила это двадцать или тридцать раз – точно уже не помню сколько. Я так рассердился на нее, но царевичу понравился поступок девушки, особенно когда, дав ему наконец воды, она сказала, что поступила так не по злому умыслу. Увидев, какие мы усталые и разгоряченные, она решила дать нам холодной воды не сразу, чтобы мы немного отдышались и поостыли. То, что ты сейчас сказал, напомнило мне слова той девушки. А знаешь, быть может, та девушка и стала нашей царицей. Увидев ее, царевич не захотел жениться на другой, и решительно сказал: или она, или никто. Царь вынужден был послать меня к ее отцу свататься, но девушка отказала: мол, я не выйду замуж за человека, не знающего ремесла. Тогда это рассмешило меня, но царевич понял разумность ее слов и за год научился ткать прекрасную парчу, точь-в-точь такую, как твоя. А я только тогда понял значение ее слов, когда попал в этот ад.
   – Но скажи мне, брат Вагинак, почему мы во сне видим не царя, а царицу?
   – Кто знает? Ты это должен знать лучше меня, потому что ты толкователь снов, и прости меня за то, что я сейчас скажу тебе в лицо – в словах моих нет лицемерия, – ты мне кажешься очень мудрым человеком. Если ты смог в этом аду получить человеческую пищу, то ты можешь сделать и многое другое. И я удивляюсь, что ты не совершаешь чуда, не уничтожаешь эту преисподнюю и не спасаешь всех нас. Если бог даст, и мы выйдем из этого ада, я уверен, царь сразу же призовет тебя к себе и сделает своим ближайшим советником.
   – И это произойдет, конечно, благодаря тебе, потому что я не знаком с царем. Но кто знает, в каком положении находится сейчас сам царь, быть может, он попал в какой-то другой ад и, подобно мне, ткет парчу. Для чего же он выучился ремеслу ткача?
   – Твои слова мне кажутся загадочными… но нет… не дай бог, чтобы я видел моего Вачагана в таком положении, как мы. Пусть лучше я умру сию же минуту.
   – В моих словах нет ничего загадочного, брат Вагинак, я говорю то, что думаю. По-моему, царь такой же смертный, как и мы. Мы болеем – он тоже болеет, нас убивают, берут в плен – с ним может случиться то же самое. Он, как и мы, в воде тонет, в огне горит, ест такой же хлеб, а может, еще более горький…
   – Все это верно, мастер. Но, мне кажется, царь должен быть настолько благоразумным, чтобы не пойти из праздного любопытства, подобно мне, за верховным жрецом и не попасть в этот ад.
   – Это несчастный случай, брат Вагинак. Разве царь может знать, что святой верховный жрец – это страшное чудовище? Разве он может знать, что есть люди, которым ужасное злодеяние доставляет удовольствие? Нет, Вагинак, ни один смертный на свете не может избежать внезапной беды. Сегодняшний счастливец не ведает, какое завтра несчастье ждет его. Другое дело, если опасность встала перед тобой в своем подлинном обличии. Умный человек, встретившись с бурлящей рекой, не бросится, очертя голову, в нее, а станет искать брод. Что ни говори, а наш сон говорит о том, что царь попал в какую-то беду, и сердце мое чует, что он будет спасен тогда же, когда спасемся мы.
   – И, конечно, он спасет нас благодаря своему умению ткать парчу. А мое сердце говорит мне, что в эту минуту я слышу голос моего царя, этот голос, с той первой минуты, как я его услышал, пронзил мое сердце. Но верить ли мне моим ушам? Ну, что скажешь ты?
   – Нет, нет, не верь! Но поверь тем звукам, которые услышишь снаружи. Прислушайтесь, вот слышен шум и грохот, словно сотрясаются ворота ада, наверное, спаситель уже близко. Дайте знать всем, чтобы собрались здесь и были готовы…
   Анаит, заточив в темницу жреца, тотчас же приказала трубить тревогу. Внезапные резкие звуки огромных военных труб предупреждали всех, что над страной нависла грозная опасность. Не прошло и часа, как все жители города собрались перед дворцом, толпа бурлила подобно водовороту, никто не знал, что случилось, все взволнованно спрашивали друг друга, но ответа не получали. Вдруг на балконе появилась Анаит в воинских доспехах и, обращаясь к народу, сказала:
   – Жизнь вашего царя в опасности. Только что я узнала, где он находится. Он отправился в путешествие по стране, чтобы увидеть своими глазами нужды и заботы народа, но оказался в аду. Больше я не знаю ничего, но чувствую, что времени терять нельзя. Поэтому все, кто любит своего царя, кому дорога его жизнь, должен пойти за мной. Мы должны до полудня дойти до города Перожа. Я уже готова к бою и жду вас. Собирайтесь.
   В тот же миг люди стали собираться в поход, благословляя царя и царицу. Не прошло и часа, как все были готовы вступить в поход. Отважные девушки и женщины, узнав, что войско возглавит сама царица, также вооружились и верхом на конях окружили ее. Анаит восседала на огненном скакуне в золоченых доспехах, с широким мечом на боку и со щитом за спиной, ее волосы были скрыты под шлемом. Лицо ее горело огнем, глаза сверкали.
   Когда все вышли из города, Анаит на коне объехала своё войско и, отдавая приказания, выстроила за собой конницу. Воскликнув: «Вперед!», она пришпорила коня и в тот же миг скрылась из виду. Через два часа она на своем огненном коне была уже на площади города Перожа. Горожане-идолопоклонники, приняв ее за сошедшую с неба новую богиню, толпами падали перед ней на колени и склоняли головы до самой земли.
   – Где ваш градоначальник? – грозно крикнула царица.
   Один из стоявших на коленях дрожащим голосом сказал:
   – Я здешний градоначальник, твой слуга…
   – Значит, это ты настолько беспечен, что не ведаешь, что происходит в храме твоих богов?
   – Я, твой слуга, ничего не знаю.
   – Может быть, ты не знаешь, где находится ваше капище?
   – Как не знать, твой слуга прекрасно знает.
   – Тогда веди меня к нему …
   Не прошло и получаса, как Анаит, сопровождаемая толпами высыпавших на улицу горожан, была у ограды капища. Жрецы решили, что это толпы паломников, и распахнули перед ними ворота. Но когда народ ворвался во двор и жрецы увидели прекрасное и грозное лицо царицы, их охватил непривычный страх. Анаит тем временем сразу отыскала дверь в преисподнюю и, обращаясь к градоначальнику, приказала:
   – Отоприте эту дверь!
   Пока по приказу градоначальника несколько человек стали взламывать тяжелую железную дверь, перед ними появился верховный жрец в своем священном одеянии. Он вышел к людям в сверкающих белых одеждах, с высокой двурогой короной верховного жреца на голове, в руке он сжимал священный посох, увидев его, народ в страхе отпрянул и раболепно расступился перед ним. Жрец приблизился к Анаит и грозно крикнул:
   – Чего ты хочешь, кто ты? Уйди прочь!
   Едва сдерживая гнев, Анаит сказала ему:
   – Я приказываю тебе открыть эту дверь!
   – Кто может здесь приказывать, кроме меня?! – ответил жрец. – Это дверь в наше святилище. Здесь находится прах наших предков, здесь наш негасимый жертвенник, посмотрите на дым, поднимающийся до самого неба.
   – Братья, не гневите богов! Разойдитесь, уходите, убирайтесь прочь! Как вы смеете своими нечестивыми ногами осквернять это священное место!
   Страшные угрозы верховного жреца вселили ужас в идолопоклонников. Опустив головы, они отошли назад. И только христиане не отступили и громко кричали, поддерживая Анаит:
   – Откройте, откройте дверь!
   Верховный жрец, увидев, что люди не покоряются ему, повернулся лицом к капищу и, возводя руки, воскликнул:
   – О, всемогущие боги! Ваш священный храм оскверняется, помогите!..
   И в этот миг дверь капища распахнулась и оттуда выбежали рассвирепевшие жрецы с оружием в руках. Верховный жрец приказал им охранять вход и никого не пускать в подземелье.