Щеглова Ирина. Любовь как в сказке (сборник)

   – Он танцует! – твердо ответил он за Петю и подтолкнул футболиста к Лене.
   – Ага, – автоматически подтвердил Петя и, немного потоптавшись, неловко обхватил девочку за талию.
   Лена облегченно вздохнула и положила руки парню на плечи. Пара начала осторожно переступать ногами – это был пресловутый медленный танец для всех, кто не умел танцевать ничего другого. Партнеры были настольно поглощены нехитрыми движениями, старанием не отдавить ноги друг другу, что не замечали ничего вокруг – например, того, что Паша и Марина в обнимку уже качаются рядом, и головы их почти соприкасаются. И если первая пара танцевала молча, словно воды в рот набрав, то вторая, наоборот, говорила без умолку, хотя и тихо. И хорошо, что Лена и Петя не увидели приятелей и тем более не услышали их, иначе они бы очень удивились и призадумались.
   – Молодец! – прошептал Паша Марине, едва они оказались рядом и на безопасном расстоянии от остальных.
   – Ты думаешь, все в порядке? – с сомнением покачала головой девочка. – Но он же не обращает на меня никакого внимания!
   – Так надо, – успокоил девочку Паша. – Эта твоя «кошмар» вышла просто супер. И накрашенная, и выше его на полголовы, и сама ему на шею повесилась. Три-ноль в нашу пользу!
   – Четыре-ноль! Она еще и курит! – добавила Марина.
   – Отлично! Не волнуйся, это только первый шаг, все должно развиваться поэтапно и постепенно. Можно сказать, что сегодня мы посеяли семена. Теперь будем ждать всходов!
   – А как же я узнаю про эти самые всходы? – прагматичная Марина побыстрее хотела добиться конкретного результата.
   – Подожди немного, – прямо в самое ухо прошептал ей Паша. – В нашем деле, как и во всяком другом, главное – терпение.
   Музыка закончилась, пары раскололись надвое, разошлись к своим. Вася врубил быструю чумовую композицию «Offspring», и застоявшиеся подростки дружной гурьбой заполнили площадку.
   Подошедшего к нему Пашу Петя встретил выговором:
   – Знаешь, больше этого не надо, ладно? «Он танцует» и все такое! Я сам за себя решу, понятно?
   – Ясно, не кипятись. Я же для тебя старался, думал, тебе приятно будет, – пожал плечами Паша.
   – Мне? Приятно? Да я лучше пятьдесят раз на одной руке отожмусь или три матча в воротах простою, чем еще один такой танец! – Петя вытер ладонью пот с мокрого лба.
   – Да! Вот здесь я с тобой согласен! У некоторых девчонок – ну никакого стыда и гордости! Так и норовят повеситься на шею! – понимающе кивнул Паша. – Но ведь есть и другие! Как тебе, например, вон та? – Он кивком показал на танцующую в толпе девчонок Марину. – Совершенно естественна, не красится и никуда не вешается. Как ты ее находишь?
   – Ничего, – пожав плечами, буркнул Петя.
   – Э, ты мне это брось! Мы с тобой спорили или нет? А как же я смогу доказать свою правоту, если ты даже смотреть на девчонок не хочешь?
   Петя нехотя оглянулся и в течение нескольких минут пристально изучал Марину.
   – Действительно, не намазана, – не мог не признать он.
   – И держится скромно! Не то что вон те, которые нашим проходу не дают, – Паша указал на Маринкиных подруг, окруживших мальчишек.
   – Да, ты, пожалуй, прав, – не мог не признать Петя.
   – Ну, так неужели же девочка, завоевавшая сразу два очка в гонке на звание идеала, не заслуживает хотя бы одного небольшого танца?
   – Как, опять?! – Петя схватился за голову. – Опять танцевать?! Для меня это пытка, я не выдержу!
   – А кого ты поставишь завтра на ворота? – угрожающе произнес Паша, и Петя, вмиг сникнув, сдался. – Это будет самая короткая композиция, – успокоил друга Паша. – Вот увидишь, я лично позабочусь!
   И действительно, он оставил Петю и начал пробираться через толпу танцующих к сидящему у пульта диджею.
   – Все в порядке! – доложил он, вернувшись. – Договорился. Хорошо еще, у него нашлось! «Love me tender» выдержишь?
   – Это Элвис? Ладно, эту можно!
   Петя исполнил свое обещание и честно оттанцевал с Мариной все куплеты нехитрой классической композиции.
   После танца Марина, веселая и раскрасневшаяся, подбежала к Паше.
   – Спасибо! – Обняв парня, она крепко чмокнула его в щеку. – Это не в общий счет, а просто, – объяснила она. – Все так здорово, ты и не представляешь! Мы с ним даже поговорили немножко, вот!
   – Да? И о чем же это, интересно?
   – Вначале он спросил, курю ли я. Я ответила, что нет – это чистая правда! Я и в самом деле не курю.
   – Поздравляю, – кивнул Паша. – А потом?
   – А потом он спросил, не пью ли я. И тут я ответила ему все, как есть! Я вообще в рот не беру алкоголя, у меня на спиртное аллергия – вся покрываюсь красными волдырями.
   – Ну а он? – Паша изо всех сил сдерживался, чтобы не рассмеяться.
   – А он почему-то так вдруг огорчился, ты не представляешь! До конца танца молчал, ни о чем больше не спрашивал.
   – Ну а ты-то довольна?
   – Еще бы! Прекраснейший день в моей жизни!
   Довольной и счастливой выглядела и Лена, когда они вместе с Мариной возвращались вечером с дискотеки.
   Перед тем как разойтись по комнатам, Лена задержала Марину и, наклонившись, чмокнула в щеку.
   – Спасибо! – улыбнулась она ошарашенной девочке. – Без тебя у меня сегодня ничего бы не получилось!
   Вот так и Марина удостоилась в этот вечер дружеского поцелуя. Однако он не принес ей радости. Неловко кивнув, Семечка быстро убежала в свою комнату, и Лена не увидела, как сильно она покраснела.
   – Это ты, Маринк? – Ромашка, зевая, смывала с лица косметическим молочком макияж. – У нас с Килиянчуком, кажется, все на мази. Он меня завтра после тихого часа в Беседку Влюбленных пригласил. Как ты думаешь, это он мне свидание назначил или что?
   – После тихого часа? – переспросила Марина. Именно на это время они с Пашей тоже договорились встретиться в беседке. – А почему не после завтрака?
   – Да у них же чемпионат по футболу скоро начинается, ты что, не знаешь? Завтра первые тренировки.
   – А кто капитан?
   – Зуев, конечно! – Оля ехидно взглянула на Марину. – Что, Ленка тебе дорожку перебежать решила? Будете теперь отбивать его друг у друга?
   – Не будем, – поджала губы Марина. – Мне этот Зуев и неинтересен совсем.
   Перед сном Марина открыла маленький розовый блокнотик, в котором решила вести дневник. «Мечта сбылась! – такими были первые слова. – Я сегодня танцевала с Ним! Он сам меня пригласил, на глазах у всех. Это было классно! Правда, мы почти все время молчали, он спросил только о курении и выпивке, а больше ничего. Не поинтересовался даже, как меня зовут! Но зато он целых три раза наступил мне на ногу! Разве это не явный признак того, что я ему нравлюсь? А вечером Пашка сообщил, что Петя меня не только заметил, но и оценил: он сказал, что я выгляжу и держусь очень естественно. А про Ленку сказал ему, что таких нахальных и намазанных еще ни разу в жизни не встречал. Молодец, Пашка! Классно он придумал подделать в анкете Петькин почерк и вписать все данные Ленки! Если бы не этот фокус, мне бы ни за что не удалось довести Ленку до такого позора».
   Марина положила ручку на тумбочку, заперла блокнотик на замок и закрыла крошечным ключиком, который вместе со своим знаком Тельца носила на цепочке на шее. Она закрыла глаза и почти мгновенно уснула.
   Многим девчонкам и парням в эту ночь снились хорошие сны. Но особенно сладкими были сны двух девочек, которые в этот первый день в лагере смогли осуществить свои заветные мечты.

Глава 10
Дебют вратаря

   Следующий день лагерной жизни был таким насыщенным, что и у этих двух девочек, да и у всех остальных, любовные страдания отошли на второй план.
   На утренней линейке состоялось торжественное открытие лагеря, энергичная веселая начальница Любовь Петровна объявила программу на предстоящую смену.
   – Времени свободного у вас почти не останется, это я обещаю. Отдых будет таким активным, что передохнуть будет некогда, извините за каламбур. Надеюсь, проживем мы с вами эту смену без особых катаклизмов и чрезвычайных происшествий. Но, если что, сами понимаете – вы все здесь уже взрослые, значит, и проблемы наши будем решать по-взрослому.
   Она рассказала о спортивных соревнованиях, о театральном фестивале, к которому каждый из отрядов должен поставить спектакль, о предстоящих походах и экскурсиях, о многочисленных кружках и секциях.
   – А когда расслабляться-то? – ворчала за спиной у Марины Надя-Липа. – Мы после учебного года – как выжатые лимоны!
   – Кто лимоны, а кто – баобабы, – хихикнул Кил, оглядев кругленькую толстенькую Липу.
   Разгневанная девочка замахнулась, но парню удалось увернуться от ее затрещины, спрятавшись за спиной вожатой. Но с этого момента новая кличка намертво приклеилась к Наде, вытесняя старую, и ей всю оставшуюся смену пришлось яростно, но безуспешно бороться за сохранение «доброго имени».
   Вскоре после завтрака начались спортивные тренировки, заработали кружки и секции. По совету Паши Марина записалась сразу в два – по плетению фенечек и в театральный.
   – Когда ты подаришь Петьке фенечку с его именем, то сразишь его наповал, – увещевал Марину Паша: девочка не хотела тратить солнечные летние деньки на скрупулезное рукоделие, к которому она была совершенно не склонна. – Ты просто добьешь его своими совершенствами.
   – Ладно, – вздохнула Марина. – Пойду запишусь. Хотя как бы эти фенечки меня саму не добили.
   Решение сыграть в спектакле тоже было принято под влиянием Паши.
   – Да пойми ты: совместная игра на сцене сближает, как ничто другое! После того как двое изображают влюбленных, они почти что всегда влюбляются друг в друга и в жизни. А если уж в спектакле есть сцена с поцелуями, то дело, считай, выиграно!
   – А что, нам разрешат поставить спектакль с такими сценами? – засомневалась Марина. – Вон начальница тут такая крутая, да и наша Зубочистка ничего такого не допустит!
   – Не надо раньше времени паниковать, – успокоил ее Паша.
   Опять же по его совету Марина уговорила Лену пойти в секцию легкой атлетики.
   – Ты помнишь, он говорил, что не любит, когда девчонка бегает как лошадь! – напомнил ей Паша. – А у этих легкоатлетов тренировки как раз вместе с футболом. Ты только представь, что будет, когда он ее каждый день на стадионе встречать станет!
   Марина поговорила с Леной, та неожиданно легко согласилась.
   – Вообще-то, я и сама хотела, я ведь дома спортом занимаюсь, надо держать форму.
   Однако Лена вслед за Мариной также изъявила желание играть в спектакле.
   – Да зачем тебе это надо! – пыталась отговорить ее Марина. – Театр – это не для тебя! Поверь мне: у тебя совершенно нет никакого актерского таланта!
   – А у Пети Зуева разве есть? А ведь он тоже будет играть! Я хочу быть к нему поближе, неужели непонятно!
   Вот это Марине было как раз совершенно ясно, но допускать такого было нельзя. Однако ей пришлось смириться – не могла же она сама вычеркнуть фамилию Шувалды из списка!
   После той, первой, дискотеки Марина оказалась поверенной в сердечных делах Лены. Теперь она, не стесняясь и не сдерживаясь, говорила о своих чувствах к Пете. Марине было не очень-то приятно выслушивать ее излияния, но она понимала, что в своих же собственных интересах нужно быть в курсе. Так что сейчас ей нечего было возразить Лене, хотя она прекрасно знала, что по своей воле Петя никогда в жизни не стал бы играть в спектакле. Она подозревала, что появление его фамилии в списке желающих играть в пьесе было результатом «обработки» Паши, и была права. Заставить капитана футбольной команды сделаться актером было посложнее, чем убедить девочку: Зуй ни в какую не соглашался, как он говорил, «выделываться» на потеху публике.
   – А на футбольном поле ты что, не выделываешься? – возмутился Паша.
   – Там – не то, – упрямо мотнул головой Петя. – Там я играю.
   – И тут играть будешь!
   – Да пойми ты наконец, что там я умею, а тут…
   – Нет, это ты пойми, что тебе бы и тут не помешало научиться! Знаешь ли ты, что игра на сцене помогает раскрепоститься, обрести уверенность в себе?
   Но, конечно же, самым важным аргументом было то, что Паша все утро простоял на воротах во время тренировки. Правда, из десяти пущенных по его воротам мячей ему не удалось отбить ни одного, зато он все-таки вышел на поле и продержался до конца матча. Петя с сожалением увидел, что вратарь из его умного друга – нулевой, даже хуже – он боится мяча и боится падать, ему явно неприятен шум и грубость игры. Да, тот еще подарочек для команды! Но выбора не было. Несмотря ни на что, он должен был подбодрить новичка.
   – Ты просто гладиатор какой-то! – восхищенно присвистнул он, оглядев грязного, со сбитыми коленками и локтями Пашу. – Бычара! Ничего не боишься! Прирожденный голкипер! Где тебя учили так играть?
   – В детском саду, – буркнул Паша. Он был недоволен своей игрой и явно фальшивыми словами Пети. Он думал, что после еще одной такой тренировки его самоуважение опустится до нуля и уйдет в минус.
   – Следующая тренировка – послезавтра, – сообщил ему Петя, хлопнув по спине. – А пока придумывай название для команды!
   Про себя он добавил: «Может, у тебя это получится лучше, чем стоять в воротах». Но вслух произнес другое:
   – Я всех уже озадачил, но пока никто ничего приличного не выдал.
   – Ладно, помозгую, – Паше хотелось бежать подальше от футбольного поля.
   В этот день Марина написала в своем дневнике: «После ужина мы втроем – Паша, Петя и я – засели в Беседке Влюбленных, и Пашка нам гадал на картах. Он классно это делает, совсем как настоящий цыган. Он нагадал мне в скором времени полное перевоплощение, дальнюю дорогу с милым другом, приключение в казенном доме и осуществление всех моих желаний. И еще что-то странное – про запах. Что-то вроде того, что любимый запах поможет мне сделать какое-то важное открытие. Не представляю пока, что все это значит, но звучит просто потрясно! Оказалось, что и Петька тоже верит в гадания! Он так смешно просил погадать насчет чемпионата по футболу – выиграют они или нет, а потом еще смешнее – правильно ли он сделал расстановку. Паша, по-моему, сам едва сдерживался от смеха, но впаривал ему ответы с таким серьезным и важным видом, что Петька ничего не заметил. Хитрый Пашка ничего конкретного не ответил, предсказал ему только два важных выигрыша и один большой проигрыш – умеет же напустить туману! Даже я никак не могла просечь, что он имел в виду. Ну, проигрыш, это понятно – он проиграет Пашке спор. Один из выигрышей – тоже понятно, наша команда победит в чемпионате по футболу. А вот второй выигрыш? Что еще ему обломится? Как я ни гадала, так и не дошла.
   Интересно, Пашка настоящий цыган или заливает?
   Сегодня начала плести фенечку. Ну и работа! Нитки путаются, рвутся. Неужели кому-то это нравится?»
   Марина бы еще долго писала, пристроившись с фонариком под одеялом, но вскоре сон окончательно сморил ее.

Глава 11
Распределение ролей

   Пьесу для фестиваля театральных постановок начали выбирать на следующий же день, прямо на пляже. Накупавшись, пятый отряд расположился на горячем мягком песке под раскидистыми ивами.
   Неожиданно для всех Андрей и Анна Павловна проявили полнейший демократизм и лояльность в вопросе выбора произведения и организации репетиций.
   – Вы можете представлять все, что хотите, – единодушно высказались они. – Продолжительностью в 15 минут максимум. Только составьте нам расписание репетиций, чтобы мы застолбили вам сцену. Ну и насчет костюмов поможем – в лагере большой выбор.
   Воодушевленные открывшимися возможностями подростки главным режиссером предстоящего спектакля единогласно избрали Пашу.
   – Играть будем классику! – заявил тот, согласившись принять почетную должность.
   – Ну-у! – раздался в ответ общий унылый гул. – Нас уже в школе классикой замучили, так ты еще и сюда протащить ее хочешь!
   – Это смотря какая классика и как ее поставить, – наставительно произнес Паша. – Можно такую улетную феньку забабахать, что все фишки на этом фесте сгребем.
   – А если на русский перевести? – поинтересовалась Анна Павловна.
   – На русский? Будет вам грамота, и большой пирог, и благодарность в приказе от начальника лагеря.
   – Хорош, не хами, – обиделась Анна Павловна.
   – Перевел, называется! – усмехнулся Андрей.
   – Что бы… что бы… что бы… О! Придумал! Народ, вы сейчас ляжете. Короче, это будет усеченный вариант «Ромео и Джульетты». Целиком за пятнадцать минут все равно не поставить.
   – Неплохо, – оценил выбор Боря Симонов. – Только смотря что ты усечешь.
   – Сейчас объясню. Усечем всякую там философскую лабуду и отметем всех старперов – ох, извините, Анна Павловна, это я не о вас! Ну, предки, слуги, их треп бесконечный – это сейчас уже неактуально. Мы оставим только любовь и всякие там драки между парнями – это интересно и в кайф.
   – А мочиловка там как, до крови? – лениво поинтересовался Кил.
   – До смерти, балда! Ты что, «Ромео и Джульетту» не читал? – Петя посмотрел на невежду круглыми глазами.
   – Не-а, – пожал плечами Ваня. – Как-то не попадалась мне в руки такая книжонка.
   – А фильм? Ты чего, и фильм не смотрел? – удивленно воззрилась на него Ромашка.
   – Не-а. Как-то мимо меня проплыло, – равнодушно пожал плечами Ваня. – А любовь у них там – до постели? Или только поцелуйчики одни?
   – До постели, до постели, успокойся, бумер! – накинулись на Кила девчонки. – Тебя только это интересует, да?
   И тут Ромашка, пресекая дальнейшие расспросы, бойко затараторила:
   – Они там поженятся, а потом они убьют его друга, а он замочит ее брата, и его вышлют, а ее заставят выйти замуж за другого, а она не захочет, и священник, типа, отравит ее, но она будет живая, только как вырубленная, а парень будет в непонятках и отравится возле ее тела, а она очнется, увидит его и зарежется, и всем придет полный абзац. Я, когда читала, два дня рыдала потом, даже валерьянка не помогала.
   Услышав такую трактовку Шекспира, Андрей с Анной Павловной тихо повалились на песок, давясь от хохота.
   Но Ваня остался вполне доволен рассказом.
   – Ого! Прикольно… – согласился он. – А лет им по сколько было?
   – Ей – тринадцать, ему – тоже вроде того… Не помню точно.
   – Ух ты! Ну, улет! Ну, ты, Пашка, и замахнулся! И любовь есть, и драчки. Это что же, современное что-то, про мафию, типа «Бригады»?
   – Ну ты и чмо! – ошеломленно покачал головой Паша. – Первый раз такого вижу. И где ж ты такой обитал все это время?
   – А за «чмо» можно и в пятак! – тут же вскинулся Ваня. – Если я Шес-к-пира вашего не читал, это не значит, что меня оскорблять можно.
   – Пятак! О, ребята, это же то, что нам надо! Отличное название для команды! – неожиданно воскликнул Серега Акулов.
   – Ладно, ладно, остынь. Обидчивый какой! – принялись успокаивать Кила остальные.
   Пашино режиссерское видение шедевра Шекспира было одобрено всеми: девочкам понравилось, что сохранили любовь, парней вполне устроило обилие беспощадных драк, а вожатых удовлетворил сам выбор – втайне они боялись, что их подопечные начнут сочинять что-нибудь непристойное на тему современной жизни, как это происходило в некоторых других отрядах.
   Весь тихий час Пашка, с разрешения Андрея, корпел над томиком Шекспира, раздобытым в библиотеке. В помощницы себе он выпросил Марину – под предлогом того, что у нее самый красивый и понятный почерк.
   – Мне же надо уже сегодня все роли расписать! – объяснил он Анне Павловне, не желавшей отпускать девочку. – Компьютера-то у вас нет! И даже печатной машинки. А мой почерк они как раз до конца смены разбирать будут!
   Под давлением неопровержимых доводов Анне Павловне пришлось согласиться и разрешить Марине провести тихий час в холле, за столом, вместе с Пашей.
   – Это же надо столько насочинять! – жаловался Паша помощнице. – Рука вычеркивать устала.
   Он диктовал Марине места, которые собирался оставить, она аккуратно записывала на разложенных на столе листочках.
   – Паш! А кто будет Ромео? А Джульетта? – периодически начинала допытываться она, но Пашка упорно отмалчивался на этот счет.
   К концу тихого часа ему удалось завершить правку великого драматурга, сведя пять актов пьесы к постановке с приблизительно таким же сюжетом, каким был рассказ Ромашки. Красивым почерком Марины все роли были расписаны на листочках.
   Распределение ролей состоялось вечером, на первой репетиции.
   – Назначать я никого не собираюсь, – с места в карьер начал Паша. – Роли раздадим демократично, путем общего обсуждения и последующего голосования, чтобы потом ни у кого ни к кому не было никаких претензий. Для начала выскажите каждый свои пожелания. Есть предложения?
   – Да! Чур, я – Джульетта! – хором воскликнули одновременно все девочки.
   – Э нет, не пойдет, – усмехнувшись, покачал головой Паша. – Роль одна, вас много… Придется мне принимать решение самому. Семечкина! Джульеттой будешь ты.
   Марина радостно захлопала в ладоши, зато другие не постеснялись высказать свое недовольство.
   – А почему не я? – обиженно и снова в один голос спросили остальные.
   – Ты, Цветковская, слишком маленькая, – принялся объяснять Паша. – В свои четырнадцать…
   – Пятнадцать! – возмущенно пискнула девочка.
   – Тем более в пятнадцать! Короче, выглядишь на десять. Это не годится. Даже для малолетней Джульетты слишком. Куда тебе, недомерку, любовь крутить? Будешь Джульеттиной мамой, синьорой Капулетти.
   – Как это?! – возмутилась Ромашка. – Для Джульетты – недомерок, а для мамы – гожусь?
   – Не волнуйся, мы тебя под старушку загримируем.
   Наде же он сказал:
   – А ты, Липова, как бы это тебе сказать… Совсем даже наоборот. Там, где у Цветковской недобор, у тебя, стало быть, перебор.
   – Что?! – возмущенно вскочила Надя.
   – А то. Джульетта в два обхвата. Или даже в три. У Ромео рук не хватит тебя обнимать. Так что будешь Кормилицей. Тебя даже и гримировать не надо.
   – Да я тебя… – Надя хотела было наподдать главному режиссеру, но ее быстро остановили.
   – А чем я тебе не гожусь? – поинтересовалась Птичка.
   – Лысая Джульетта? Это оригинально!
   – Во-первых, я не лысая, а стриженая! А во-вторых, при чем тут моя прическа? Я ведь могу и парик надеть!
   – Зачем же все так усложнять, если есть человек с собственными великолепными волосами?
   На минуту все замолчали, потом раздался тихий голос Лены.
   – А почему не я?
   Оглядев девочку критическим взглядом с ног до головы, Паша вздохнул.
   – Джульетта не может быть выше Ромео! А если тебя поставить на каблуки, равного по росту партнера не найдется! Дай-ка гляну, что у меня тут для тебя осталось… – Паша посмотрел свои записи, соболезнующе вздохнул и сказал:
   – Вот что, Шувалова. Женские роли кончились, зато есть отличная мужская, и как раз для тебя, – Тибальд. Задиристый братец Джульетты, которого Ромео заколол в поединке.
   – Ладно, – недовольно буркнула Лена, пронзив Пашу острым, как шпага, взглядом – наверное, тренировалась перед будущей дуэлью с Ромео.
   Разобравшись, таким образом, с девочками, Паша перешел к мужской половине. Здесь дело обстояло совершенно противоположным образом. Ленивые парни один за другим наотрез отказались учить длинную, по их меркам, роль Ромео.
   – А чой-то девчонки из-за главной роли чуть не передрались? Во дуры! Мне этот Ромео на фиг не нужен, – пожал плечами Серега Акулов. – Ты посмотри, сколько тут строчек учить надо! Это ж убиться можно! Только я о школе забывать начал, как на тебе, снова чего-то зубрить. Мне уж дайте где поменьше, у меня скорость маленькая, я больше одной строчки в день не могу.
   – Так… ладно… есть у меня один такой молчаливый. Герцог. На, держи. Всего четыре строчки.
   – О! Годится! – будущий правитель Вероны выхватил из рук Паши листок и принялся читать по слогам:
   – «Нет по-вес-ти пе-чаль-нее на све-те,
   Чем по-весть о Ро-ме-о и Джуль-ет-те».
   Это я, пожалуй, запомню!
   – Ну и ну! – присвистнул Паша. – Ты читать-то когда научился? Вчера?
   – Нет, в третьем классе, – ни капельки не обидевшись, честно ответил Акула. – Но только мне практиковаться как-то особенно не приходилось…
   – Ромео – это тот самый влюбленный, который в конце отравился? – с видом знатока спросил Кил. – Нет, это не для меня. Чтобы я из-за девчонки так себя не уважал? Да никогда! Мне бы какого-нибудь крутого пацана сыграть, чтоб поприкольнее был и побольше действовал.
   – Есть такой! – кивнул Паша. – Меркуцио. На, держи, – он протянул парню исписанный Мариной листочек.
   – О! Отлично! Слов как раз столько, сколько мне надо, – удовлетворенно кивнул Ваня, пробегая глазами убористые строчки. – Коротко, ясно и прикольно. И большая мочиловка на шпагах. А на пистолетах нельзя? Или на автоматах? Или, может, мы гранатки покидаем? Нет? Ну, ладно, шпага тоже ничего.
   – Я, конечно, мог бы претендовать и на Ромео, – задумчиво почесал переносицу Боря Симонов. – Но будем смотреть правде в глаза – у Шекспира не сказано, что вес Ромео зашкаливает за центнер. А сбросить до премьеры, боюсь, не успею. Так что мне бы какую-нибудь подходящую роль второго плана. Кого-нибудь поспокойнее, без беготни и драк.
   – Второго плана, говоришь? Ладно! Будешь братом Лоренцо.
   – Братом кого?
   – Да не кого, балда! Это тебя зовут Лоренцо! Ты – францисканский священник, брат по имени Лоренцо.
   – Братан, значит? Типа «Брат-2»? Клево!
   – На, учи слова. Да не переживай, париться особо не надо. Тут пять строчек всего.