А что такое пост 154? Это шлагбаум, который нужно бесконечно открывать и закрывать — для каждой долбаной машины. Плюс домик из кирпича и стекла, в котором сутки напролет мается горемыка-контролер. Прожектора, горящие в темное время суток. Две телекамеры, фиксирующие и сам шлагбаум, и подъезд к нему. Казалось бы, все продумано и учтено. Кроме того мелкого обстоятельства, что охранник на посту по ночам спит, плюнув на постылую и малооплачиваемую службу.
   Спрашивается, как же можно спать, если «камаз», возящий глину, туда-сюда шныряет? Кто ему шлагбаум откроет? Очень просто: когда начинаются ночные ездки — оставляешь шлагбаум открытым, и пусть самосвал носится мимо поста, сколько хочет. С водителем есть договоренность: последний рейс он отмечает длинным гудком. Контролер на минуту просыпается, опускает шлагбаум и досыпает оставшееся время.
   Что касается телекамер, то за экранами по ночам никто не сидел (да и не было их, экранов). Картинка всего-навсего писалась в компьютер, чтобы потом, в случае надобности, зам директора по режиму мог ее просмотреть.
   Такая система. Просто чудо, что до сих пор не случилось ни одного серьезного ЧП.
   Ковалев выбрал крайне удачную ночь. По вине заводского автопредприятия в цеху скопилось очень много кирпича. Буквально весь «задний дворик» (огороженная территория, примыкавшая к задней стене корпуса) был уставлен полными поддонами. Заезжай и грузи… Транспорт Ковалев организовал так: взял в долю своего же подчиненного, охранявшего заводской гараж. Мужик был интеллигентный, порядочный, — такому можно доверять. Далее, чтобы не попасться на сбыте, Ковалев заранее договорился с бизнесменом-одноклассником, строившим элитные коттеджи в зоне Павловск-Пушкин. Короче, все было продумано.
   И вот — ночь «икс». Ковалев на двух «камазах», взятых в долг из заводского же гаража (какая изящная наглость!), въезжает на территорию пятнадцатого цеха. Вторым водителем был тот самый интеллигентный охранник, отвечавший за гараж. Помня о телекамерах, сообщники завязали себе лица платками, как бандиты из вестернов, но главное — замазали номера машин грязью. Сами же «камазы» были настолько потрепаны и бесцветны, настолько лишены индивидуальных черт, что идентифицировать их по зернистой компьютерной картинке вряд ли кто сумел бы.
   Шлагбаум, как и рассчитывали, был поднят. Территория «заднего дворика» целиком просматривалась с поста, поэтому Ковалев, притормозив возле кирпичей, вернулся к домику и заглянул в окно. Контролер благополучно дрых. Мальчишка, курсант средней школы милиции, — подрабатывал здесь на каникулах. Высокие ботинки, раскрасневшаяся рожа. Будущий мент. Как-бы свой. Подставить такого — удовольствие… Кресло, в котором он спал, было раскурочено, чтобы спинка откидывалась; голова покоилась на маленькой подушке. Хорошо парень лежал, удобно. Долго проспит.
   Самосвал, снабжавший цех глиной, умчал буквально только что (Ковалев специально выждал, прежде чем начать операцию). Путь этого грузовика — до карьера и обратно, — занимал примерно час, поэтому работали быстро. Откинули борта. Вскрыли сарай с резервными погрузчиками (компактные, словно игрушечные машинки, снабженные подъемниками) и выкатили сразу два. «Камазы» были с прицепами — на каждом таком автопоезде помещался ровно двадцать один поддон с кирпичами. Загрузились, уложившись в сорок минут. Спрятали погрузчики за штабелем оставшихся поддонов — и ходу.
   Груз везли в Павловск — там на складе Ковалева ждал одноклассник. На случай встречи с дорожной инспекцией были заготовлены накладные, неотличимые от настоящих. Номера «камазов», естественно, временно отмыли от грязи. Впрочем, добрались без сюрпризов, опорожнили кузова, и обратно. Перед въездом в цех номера опять испачкали. И опять дождались, пока ночной самосвал, сбросив глину, не уедет на карьер. Далее вся процедура повторилась в точности. Через сорок минут от солидного товарного запаса во дворе остался пшик.
   И прочь, прочь!..
   Были запланированы только две ходки — на большее не хватило бы ни ночи, ни дармовых кирпичей. Так что второй заход на территорию цеха был и последним. Миновав шлагбаум, Ковалев вдруг остановился, вылез из кабины и направился к посту охраны. Платок с лица не снимал — берегся. Напарник тоже остановился, ничего не понимая, — нервно замахал рукой, выразительно указывая на наручные часы…
   Надо убедиться, в каком состоянии пребывает контролер, — говорил себе Ковалев. Не приготовил ли проснувшийся герой подлянку… На самом же деле прапор шел прощаться. Столько лет он отдал абсурдному миру, называемому сторожевой службой, и настала пора взглянуть на это убожество со стороны — просто взглянуть. В последний раз…
   Ковалев поднялся по лесенке на стальной мостик и подкрался к стеклянной двери. Раззява охранник по-прежнему спал — что и требовалось доказать. Даже позу не сменил за эти несколько часов… На торце белого кирпича возле двери было крупно выцарапано: « Я БЫЛ СДЕСЬ АТЫ НЕТ ». (Орфография сохранена.) Очевидно, что надпись появилась совсем недавно: не сегодня, так вчера. Твари! — вспыхнул Ковалев. Что за козел постарался? Может, ты?! — с ненавистью посмотрел он на спящего… Он вынул складной нож, который всегда носил с собой, и выцарапал чуть ниже:
   « Слова „здесь“, „здорово“ и „здохнуть“ пишутся через „З“. Поэтому ты — ВОХР!!!».
   Уходя, он чуть не плюнул напоследок в стекло. Почему-то вспомнил об экспертизе на ДНК и сдержался.
   Часа через полтора операция закончилась. Вторая порция кирпичей осела в закромах покупателя, после чего «камазы» были отогнаны обратно в гараж.
   Одноклассник рассчитался с Ковалевым сразу, еще на складе. Шамотный жаростойкий кирпич — из самых дорогих (из него, вообще-то, складывают домны, однако для бытовых каминов и печей, которые заказывает нынешний крутой дачник, тоже годится). Стоимость одной штуки доходит до двадцати рублей. Поскольку кирпич «левый», сговорились на двенадцати. Ковалев с напарником украли 84 поддона. На одном поддоне помещается 300 штук. Итого… перемножаем, делим, — получаем 10 тысяч 800 долларов США. Таков был навар.
   Охраннику из гаража Ковалев отдал 3 тысячи долларов — как условились. Плата за водительские услуги и за риск. Остальное оставил себе — как главному идеологу и организатору. Всё по справедливости.
   Наконец у него появились деньги, похожие на настоящие…
 
   …Следствие было в тупике. Куда подевались ценные кирпичи, так и не нашли. Искали в Клопино и окрестностях. Трясли гаишные КПП. Шерстили фирмы и склады — в Постно, в Шарах, в Павловске, в Пушкине, в Гатчине. Однако, не такой дурак был бизнесмен-одноклассник, чтобы хранить краденое. В то же утро «левый» кирпич был оформлен в легальный — и развезен по строительным объектам. Не нашли также и «камазы», хоть и стояли они под боком у искавших, — просто в голову не мог прийти столь анекдотичный вариант… В общем, полный облом.
   Или — полный успех, в зависимости от того, с чьей стороны посмотреть.
   По правде говоря, не очень-то милиция и старалась. Грошовая кража по заводским меркам. Была задета честь коллег из соседнего УВО — только это и двигало клопинскими операми; и еще, пожалуй, страх перед Новым Главным, не терпевшим бездельников. ИББД (Имитация Бурной Бумажной Деятельности) нынче в клопинской милиции не проходила.
   Подозрение на Ковалева не пало да и не могло пасть. Репутация недалекого, но ретивого служаки, — надежный щит. Случилось кое-что иное. Ковалев, как начальник команды «А», получил по службе не просто нагоняй или, там, выговор с лишением премии. Его уволили. Вышвырнули с треском. Вызвали наверх и сказали: срочно нужен козел отпущения. Согласись, это ты. Но ежели ты вдруг не согласен, каз-зел, — упаси тебя Бог строчить жалобы… Ковалев сделал вид, что очень расстроился. Заверил, что жаловаться не в его правилах. Хотя, такой исход устроил его наилучшим образом. Все равно он собирался уходить, а тут дело решилось само собой.
   Позже он выяснил, что был уволен по личной просьбе начальника соседнего Управления. Получается, Хозяин вдруг пожелал вмешаться в его судьбу?! Осознание этого факта, как ни странно, здорово поддержало Ковалева, дало ему новые силы бороться…
   Заводу кража явно пошла на пользу. Система отношений со сторожами была пересмотрена и реорганизована. Давнишние разговоры — мол, не разорвать ли договор с УВО, не нанять ли, и вправду, частное охранное агентство? — переползли из курилок в кабинеты.
   И последнее замечание по данному делу. Какова судьба того парня-контролера, которого Ковалев так жестоко подловил на нарушении трудовой дисциплины, в деталях не известна. Само собой, его подозревали в соучастии, таскали по допросам, но, кажется, он выкрутился… короче, какая нам разница? За глупость надо платить.
   В конце концов дело закрыли.
 
   …Авантюрный период сменился рутиной. Контакт со своим одноклассником Ковалев не потерял: тому понравился его нестандартный стиль работы. Их сотрудничество развивалось таким образом: Ковалев на вырученные деньги арендовал у одноклассника два грузовика с водителями. Две вместительные «Скании». И работа закипела.
   На заводе, который он до недавнего времени охранял, наш герой знал буквально всех. И его знали (особенно женщины, что крайне важно в бумажных делах). Доверие, заработанное годами службы, помогало легко договариваться в тех ситуациях, когда другому понадобились бы долгие и сложные подходы.
   Схемы теперешних краж, практикуемых Ковалевым, были гораздо обыденнее, чем первая. Например, такой вариант: в отделе сбыта тебе делают накладную на вывоз кирпича — настоящую, с тремя печатями и закорючками вместо подписей, — но без оплаты в кассе. И по этой накладной ты преспокойно получаешь в цеху свой груз — даром. В колоссальном потоке ежедневных сделок по заводу, эта неучтенная отгрузка растворяется, как капля в море. Сообщница в отделе сбыта датирует накладные другими числами, впрок, чтобы при получении товара оставаться в тени. Во избежание сюрпризов следует прикормить также и мастера в цеху. Когда машина с кирпичом выезжает с территории завода — доказать что-либо уже невозможно… Или другой вариант: погрузка в дождь. ( О, Его величество Дождь! В скольких аферах он — главное действующее лицо!) Намокший кирпич марки М150 по виду ничем не отличается от М50, зато ст?ит ощутимо дороже. В документах у тебя пятидесятка, а грузишь ты стопятидесятый. Мастер за такой трюк берет половину разницы в цене… Или более хитрые способы — скажем, брать товар по себестоимости… В общем, вариантов хватает.
   С некоторого времени мастера практически во всех цехах сидели у Ковалева на дополнительном окладе. Как и пара девочек в отделе сбыта. Плюс информаторы в бухгалтерии. Так что о возможном рейде или об интересе к его конкретно фирме, он был бы предупрежден…
   Одна машина ворованного кирпича приносила чистый доход в полторы-две тысячи долларов. ИЗО ДНЯ В ДЕНЬ (минус выходные). Хорошие деньги, учитывая, что на себя Ковалев практически не тратился. Две арендованные «Скании» совершали десять рейсов в день, и лишь один рейс из десяти был криминальным. Менялся и тип кирпича — то лицевой красный, то лицевой с белым торцом, то силикатный. Прибыль от обычных ездок тоже была, пусть и не та, какую бы хотелось. Через месяц, когда у него накопилось более пятидесяти тысяч долларов, он рискнул расширить объем краж до двух неоплаченных загрузок в сутки. Теперь он получал от трех до четырех тысяч ежедневно. Еще месяц работы — и восемьдесят тысяч в плюс.
   Постепенно Ковалев начал покупать собственные грузовики. Подержанные (чтоб подешевле), но на ходу. Один, второй, третий… К концу четвертого месяца у него был парк из пяти машин, и он стал самым крупным частным перевозчиком, кормящимся при заводе…
   А что же Хозяин? Что происходило с новым милицейским начальником города Клопино? Согласитесь, ведь это главное! Ради чего, в конце концов, весь сыр-бор… Ковалев больше не пытался с Ним встретиться, но ревниво следил за местными новостями. И вот, не прошло и трех месяцев, как начальник клопинского Управления внутренних дел пошел на повышение. Причем, не в Питер, а сразу в Москву. Минуя региональный Главк. Говорили, не куда-нибудь, а в Министерство. Говорили, на генеральскую должность… Наш герой, сжимая кулаки, убеждал сам себя: «Я все равно до тебя доберусь… Не сбежишь, не спрячешься в своей Москве… Свободу ему подавай…»
   На самом-то деле Ковалев предполагал нечто подобное. Отъезд Хозяина в Москву был неизбежен, это ясно. Уж если, едва зажив собственной жизнью, Он получил звание полковника и немалый чин, чего же ждать в будущем? Умопомрачительного взлета, чего ж еще. Наш вялый мир покоряется таким — напружиненным, воспламененным, заполненным горячей кровью. Мир выталкивает их наверх, как шампанское пробку…
   Так думал Ковалев, испытывая безотчетную гордость. «Мой Хозяин — Истинный! Он — это я, только лучше…»
   Впрочем, на данном этапе близость к Хозяину пока не требовалась. План успешно выполнялся — и слава Богу. Становление бизнесмена Ковалева было не менее стремительным, чем карьера товарища полковника. Росло число потребителей и регионов, с которыми он сотрудничал. Драгоценный кирпич разлетался с его помощью по всему Северо-Западу. И вообще, парк из пяти грузовиков — это уже серьезно. Легальные схемы давали стабильный доход, «серые» — не менее стабильный сверхдоход. Каждый новый день приносил ему тысячи и тысячи долларов. Как только суровый начальник клопинских ментов отбыл в Москву, прежние порядки вернулись. У Ковалева появилась нормальная «крыша». «Крышей», ясен пень, стало расправившее крылья Управление внутренних дел; и это, между прочим, добавило нашему герою очков.
   Простой бизнесмен Ковалев вырос в заметную фигуру. Отцветал октябрь…
   …И случилось событие, просчитанное Ковалевым заранее. Директор завода «Виктория, Schmid Ziegel» пригласил его на беседу. Сначала — к себе в кабинет. Оказалось, директор заранее навел справки, и полученная информация его удовлетворила. Оказалось, Ковалева рекомендовали… (На самом деле рекомендацию организовал сам Ковалев. Есть на свете вещи, которые без шепотка в ухо попросту невозможны.) В директорском кабинете они только познакомились, ничего больше. Заводской голова предложил отметить знакомство в ресторане — и уже там, за столиком, Ковалеву было сделано настоящее предложение…
   Ты красиво работаешь, сказали ему. Главное, эффективно, даже если не учитывать твои маленькие шалости. Какие шалости, удивился он. Ну, с накладными и с прочим… не об этом речь, забудь. Вот смотри: вроде и покупатели у нас с тобой те же, и машин у завода — целый парк, а объемы продаж, которые ты прокручиваешь на своих пяти грузовиках, больше, чем у заводского автопредприятия. Так ведь я и плачу водителям больше: надбавки за скорость, премии, — объяснил он словно бы в оправдание, — а ваш водитель, сколько ни крутись, выше ставки не прыгнет. То-то и оно, покивали ему. Ты эффективен, Ковалев, потому и возьмешь под свое управление, в придачу к пяти раздолбанным «камазам», еще и десяток наших. Если захочешь. «Хочу!!!» — сказал он, и тут же, под коньячок с седлом барашка, заводское автопредприятие и фирма Ковалева были слиты воедино.
   А теперь — к делу, распорядился директор, прекратив играть в равенство. (Смена тональности была законной и правильной, ведь Ковалев сказал «хочу», — значит, согласился, что собеседник стал его боссом.) Слушай сюда, парень. Скорее всего ты эту схемуи без меня знаешь, но… Перед тем, как запустить производственный цикл, из глины выпаривается вода. Чтобы кирпич получился, глина должна быть идеально сухой. Делается это в газовых печах. Представим себе, что какой-нибудь из датчиков в печи забарахлил, температурный режим не соблюдался, — что тогда? Или, например, упало давление газа, или сбой электроэнергии? Правильно, вся партия идет в брак. Иногда — весь дневной выпуск. Сто тысяч, двести, триста, шестьсот тысяч кирпичей — в отвал или на крошку для теннисных кортов! Мастер получает выговор… и хорошую денежную компенсацию. Потому что брак и списание — только на бумаге. А мы — мы с тобой, Ковалев! — получаем товар минимум на тридцать тысяч долларов, максимум — на двести тысяч. Мелкие накладки можно устраивать каждую неделю, ну а списание дневной партии в каком-нибудь из цехов — не реже раза в месяц. Пятнадцать цехов на заводе — не шутка. Мое дело — дать тебе этот кирпич, твое дело — его продать. Деньги — пополам. За такой процент, я уверен, ты будешь даже более эффективным, чем раньше…
   Процент и вправду был царским. И босс был не дурак — осторожный и не слишком алчный. Воровал отныне он, а Ковалев со своим раздувшимся автопарком крутился, обеспечивая реализацию краденого. Если же по неким неведомым причинам очередное липовое списание задерживалось, директор обеспечивал компаньону массовую закупку кирпича по себестоимости, — тоже вариант хоть куда.
   Это был новый виток. Качественный скачок.
   К июню следующего года Ковалев имел в кармане более миллиона долларов.
   Как вдруг, втайне от всех, — от директора кирпичного завода, от ментовской «крыши», от деловых партнеров, — он продал принадлежавшие ему грузовики, продал также квартиру в Клопино…
   И исчез — вместе со всеми своими деньгами.
 
   — Знаете, мне надоела эта лекция по экономике, — прервал я Вяземского. — Вы старательно уходите от сути. Тянете время? Надеетесь, что охрана забеспокоится?
   — Вы просили рассказать, что было дальше, и я рассказываю, — откликнулся он с вызовом. — Если не нравится, могу замолчать.
   — Вы замолчите, только когда я этого захочу.
   — Вас наняла супруга Президента?
   — Какого президента?
   — Не стройте из себя идиота, молодой человек. Президента Российской федерации, конечно…
   Тут и охрана проявилась, не к добру будь помянута. Переговорное устройство, спрятанное под накидкой Вяземского, вежливо проквакало:
   — Два часа, Аркадий Петрович.
   — Не произносите слов «идеально», «роскошно» или «отбой», — быстро предупредил я. — Отвечайте естественно, если хотите пожить.
   Он с кратким изумлением, даже с ужасом взглянул на меня, но сумел взять себя в руки. Включил связь и весело воскликнул, вроде как обращаясь ко мне:
   — Ах, это мои ребятки волнуются! Хорошие у меня ребятки, обожаю их… — затем уже своему холую. — Игорек, все в порядке. Больно собеседник интересный попался, давно я так душу не отводил… ну, в общем, расслабьтесь там.
   Он отключился и спросил:
   — Откуда вы знаете наши условные сигналы?
   — Тайна сия велика есть. А вам, конечно, грезилось, как снайперы меня дырявят, как кровавые ошметки украшают блюдо с фруктами… понимаю, облом.
   Он поморщился. Однако не мог же я ему раскрыть, что среди его обожаемых «ребяток» уже месяц как завелся мой человек?
   — Мы остановились на том, что вас наняла супруга Президента, — напомнил он.
   — Промазали, — сказал я. — Во-первых, имя нанимателя вы ни за что не угадаете. Во-вторых… Я сам искал тебя. Это было и мое личное дело — искать тебя, сука.
   — Загадками говорите… говоришь, — он явно растерялся. — И как ты меня нашел?
   — Да хотя бы по этим твоим капсулам с гормонами. «Stopfollin». Редкое лекарство. Надо было не в Питер за ним посылать, а, например, в Скандинавию. На худой конец, в Прибалтику.
   — Я и посылал в Швецию…
   — Значит, в Питере купили, а командировочные растратили. Кругом ворье. Но твоя беда, к сожалению, не только в лекарственной зависимости. Вот и собачки у тебя приметные. Вдобавок, с кличками городов.
   Псы, кстати, давно набегались и теперь спокойно дремали у ног хозяина.
   — А причем здесь клички?
   — Ну как же! Что обычно командиры штабов в ВОХРах выбирают для паролей и кодовых сигналов? Названия городов. Будто слов других нет. Ты же сам давеча жаловался, мол, по привычке дал щенкам имена. Тоже «прокол».
   Вяземский несколько секунд размышлял.
   — Лекарство, собаки — чушь! — сказал он. — Не мог ты меня так быстро найти. Президент исчез всего две недели назад… Не говоришь правду — и черт с тобой.
   — Просто я начал поиски задолго до того, как с Президентом случилась эта петрушка.
   — Надо же, лучший сыщик Империи, — он хмыкнул. — Идет по следу преступника до того, как совершено преступление…
   — Кстати, то, что Президент исчез — страшная государственная тайна. Откуда знаешь?
   — Вот черт, проговорился… А ты сам откуда знаешь?
   — Люблю людей с чувством юмора, они так похожи на дураков.
   — По-моему, тебя наняли меня найти, а не оскорблять. Ты нашел. Что дальше?
   — Честно говоря, меня наняли тебя убить.
   Вяземский делает несколько суетливых жестов: берется руками за щеки, вытирает пот со лба, лезет в карман накидки…
   — Стоп! — шепотом рявкаю я. — Стреляю.
   — Подожди, — просит он. — Там всего лишь очки. У меня близорукость. Смотри, медленно достаю. Хочу рассмотреть тебя получше… пока ты не выстрелил. Может, твоя морда — последнее, что я увижу…
   Не понравились мне эти его очки. Было что-то неправильное, нелогичное в желании посмотреть на меня. Я ведь изучал мерзавца десять дней… впрочем, Вяземский и правда слегка близорук. «Стоп! — хочу я повторить приказ. — Дай их сюда!» — и не успеваю. Очки уже надеты…
   Ничего особенного не случается. А чего, собственно, я опасался? Киллер-невротик…
   — Почему ты не спрашиваешь, где Президент? — беспокоится Вяземский.
   — Спрошу, — обещаю я, следя за его руками. — Ты рассказывай, рассказывай. Интересно же, как ваша шайка провернула всю эту комбинацию.
 
   …Подготовительный этап грандиозного Плана завершился. Наступали главные времена, решающие этапы.
   Наш герой уехал в Москву. Там теперь жил его Хозяин, и там же располагалась клиника, услугами которой он собирался воспользоваться, — вот что определило выбор места.
   У Ковалева был новый паспорт с новой фамилией. Был набор и других документов, без которых нормальная жизнь невозможна (водительское удостоверение, медицинская страховка и тому подобное), оформленных на новую фамилию. Он сделал все это в Питере, в течение минувшего года. Так что найти его было непросто. Да его, впрочем, никто и не искал, ни клопинские, ни кто еще. Он ведь никого не «кинул» перед тем, как сбежать. Ну, исчез человек, кому какое до этого дело? Разве что родственникам… но их у Ковалева не осталось.
   Еще будучи в Клопино, наш герой начал видеть Хозяина по телевизору. Сначала редко, потом все чаще. Хозяин появлялся на экране в непременном роскошном мундирчике и рассказывал о той или иной успешной акции, ничуть не выпячивая собственных заслуг. На какую бы должность Хозяина не назначали, везде Он наводил порядок. Бывало, Его просили что-нибудь прокомментировать, и Он комментировал — самую суть ловил, никого не щадя… такой прямой, жесткий, непримиримый к вялости и безволию… у Ковалева внутри все вставало при одном Его виде. Гордость распирала в эти моменты нашего героя. От обиды давно не осталось и следа. Любовь, только любовь… Хозяин получил генерала, стал заместителем министра и, наконец, принял под свое начало Министерство внутренних дел. Грандиозная личность. Невероятная карьера.
   Указ о назначении Хозяина министром был опубликован в июне, ровно через год после печальных событий в Пятигорске. Именно этот указ и это назначение заставили Ковалева сорваться с места. Он испугался, что не поспевает за Хозяином. Так что разгадка его бегства из Клопино проста…
 
   …В Москву Ковалев прибыл, чтобы сделать себе операцию по перемене пола.
   Вот такой поворот. Такой, с позволенья сказать, загиб.
   Решение его было не просто твердым или выстраданным — оно казалось единственно возможным. Другого способа сохранить рассудок (да и саму жизнь) он не видел. Возможно, так и было на самом деле.
   Период накопления денег в этом смысле не прошел для Ковалева даром: он выяснил по данной теме всё, что можно было выяснить в его ситуации. Сменить пол — дело отнюдь не простое, как кто-то думает. Хожения по инстанциям, решение организационных вопросов… Но и не такое сложное, если воля твоя крепка, а считать средства ты не намерен.
   Впрочем, технически сделать из мужчины женщину легко — удали все лишнее, переверни вверх ногами гормональный фон, и готово. Тем более, в нашем случае, когда и удалять-то ничего не надо.
   Главный фактор, который Ковалеву приходилось учитывать — это время. Процедура смены пола занимает, увы, не месяцы. Годы. Потому он и торопился…
 
   …Начал с того, что нашел себе «подружек». В Москве таких хватает — мужичков и мальчиков, которые жить не могут без того, чтобы не переодеваться во всё дамское. Для большей части из них это игра, маскарад, — банальный трансвестизм (сокращенно «Tv» по международной классификации перверсий). Но попадались и другие — настоящие бедолаги. Те, которые родились мужчинами, искреннее ощущая себя женщинами. Эти вторые назывались транссексуалами («Ts») или трансгендерами, что по сути одно и то же. Они глушили свою тоску (и заодно — эндокринную систему) регулярным приемом половых гормонов — эстрогенов, антиандрогенов, — превращавших их тела в чудовищную смесь мужского и женского; кто-то делал это по назначению врача, кто-то занимался опасным самолечением… Помочь таким могли только хирурги. Но дорога на операционный стол длинна и унизительна. Сначала докажи, что у тебя не блажь и не психическое расстройство, что природа ошиблась, и ты вправду не столько мужчина, сколько женщина с чужеродными половыми признаками. Кому доказывать? Психиатру или сексопатологу, который дает направление на операцию. Затем специальной врачебной комиссии. Затем представителям министерств юстиции, образования, обороны, внутренних дел… круги ада. А добившись разрешения — копи денежки. Несколько тысяч долларов — минимум…