Щёголев Александр. Любовь зверя

   - А мне он сказал, что я сегодня заниматься не буду, намечается очень важный разговор.
   - А мне, что хочет заодно показать меня какому-то человеку, и чтобы я обязательно ему понравилась.
   - А нулевая группа по каким дням занимается, не знаешь?
   - По-моему, каждый день.
   - Точно? Это хорошо, мне два раза в неделю не хватает.
   На амбразуру они не обращали внимания. Скользили взглядом, попросту не замечали. Дырка, очевидно, замаскирована, - подумал товарищ майор, поднял брови. Как в лучших учреждениях. Забавно.
   Ему не нравилось здесь до тошноты.
   - А чего вдруг его "старуха" позвала, ты не поняла?
   - Да вернется, куда денется.
   - Странный он какой-то сегодня. Будто нажрался с утра...
   Стукнула дверь. Товарищ майор обернулся, готовя улыбку. Никого: дверь стукнула не здесь. По ту сторону объявился мужчина, вошел в поле видимости, весело сказал:
   - Ну как, продолжим наши игры?
   Халат из синего сатина. Грязный рабочий халат поверх спортивного костюма. В руках - швабра. А морда... Тьфу! - подумал майор. - Я же знаю эту морду! Видел же где-то! Морда, морда, знакомая же морда...
   - Значит, хотите в нулевую группу перейти? - спросил мужчина. - Ко мне, значит, под крылышко?
   Что-то неуловимо наглое было в нем, точнее, неуловимо гадкое. Маленького роста, худой. Птичьи движения. На губах гуляет нехорошая ухмылка, потные глазки, не стесняясь, разглядывают девочек, причем макияж и прически интересуют его куда меньше остальных половых признаков. Сейчас вспомню, - улыбнулся товарищ майор, лихорадочно тасуя фотокарточки в голове. - Сейчас вспомню, уличу его, как миленького...
   - Конечно, хотим, - серьезно подтвердила одна. Вторая напряженно кивнула:
   - Да, учитель.
   Мужчина тоненько захохотал.
   - А я тут подмести решил, - объявил он, откровенно дурачась. - Дай, думаю, подмету. Натащили вы мне грязи, девчата дорогие, своими ножищами. Не стыдно?
   Девчата смотрели, дуэтом выкатив глазища из-под крашеных век. Прибалдели. А он в самом деле принялся водить шваброй по полу - подметал. Неужели это и есть тот самый, всеми уважаемый?.. Бред. Ну никак не напоминал он учителя, хотя ты изнасилуй свою фантазию! И уж тем более - не тянул на Учителя. Плюгавый мужичок, хамчик из подворотни. Знакомая морда... Тьфу, гадство, чего я здесь торчу! - спросил себя товарищ майор, только другими словами, мужскими.
   - А проверка когда будет? - несмело мурлыкнула девица, которая стояла. - Что нам надо делать?
   - Ах, проверка? - заржал хам-уборщик, прервав работу. - Не терпится? Сейчас, милая моя, сейчас. Сначала проверю твою мускулатуру, - он подошел, не спеша, протянул к ней руку. И - принялся жадно щупать сквозь блузку. На плечах, на животе. Особенно тщательно - на груди. Сочная мякоть...
   - Стой смирно. Меня нужно слушаться, я же ваш тренер, забыли?
   Та окаменела, смирно застыла с отпавшей челюстью. Товарищ майор тоже окаменел.
   - Вы что, псих? - подала голос вторая, вскочив со стула. - Да вы что делаете?
   Ответ последовал незамедлительно:
   - А ты, сучка, вообще сядь и сиди. Смотри, сколько грязи натащила, падла рыжая! Мало мне без тебя работы?
   - Я тебе сейчас сяду, - хрипло пообещала она. - Подумаешь, тренер...
   Швабра весомо залепила по ухоженной мордашке. Девочка отпрыгнула назад, опрокинув стул, и еще раз получила - наотмашь. Она громко упала, споткнувшись о предмет, на котором только что барски восседала нога на ногу.
   - Извини, - виновато сказал тренер. - Я же просил не мешать.
   Майор подался вперед. Ситуация была, прямо скажем, нештатной. Затем он резко оглянулся. Сзади было движение: три существа, бесшумно ступая босыми ножками, вплывали в кабинет одно за другим. Двое из них - те самые, первые, с которыми он беседовал в коридоре. Спортивные купальники подчеркивали гидравлическую мощь их фигур. Они, разумеется, не улыбались. Третья была в спортивном костюме, ее он тоже видел в коридоре - староста.
   - Вот вы где? - сказала староста.
   Майор поднял вверх палец - "тише, тише!" - потом кивнул на щель в стене. Существо в спортивном костюме плавно подошло и заглянуло туда. "Сержант", - мысленно усмехнулся гость. - До чего же хороша, детка! А две оставшиеся - рядовые... Две оставшиеся неподвижно стояли в центре помещения. Не холодно им, - подумал он, - босиком-то... Его вдруг пронзило нелепое предположение, что это конвой, специально за ним. Секунду он веселился, но уже через секунду предположение показалось чуть менее нелепым, и он перестал веселиться. Во что они со мной играют! - возмутился он, расправляя плечи. - Что вообще здесь творится?!
   Между тем, вид у мужика по ту сторону бетонной стены изменился. Теперь он был не просто хамом, теперь его тупая рожа и движения ясно говорили, что на самом деле это дебил, причем опасный, непредсказуемый. Наверняка сбежавший откуда-нибудь. Окаменевшая школьница беззвучно заплакала, тогда он, бурно обрадовавшись, подкрался к ней и стал аккуратно расстегивать пуговицы у нее на блузке. "Мышцы, - шептал он, стеклянно глядя ей в лицо. - Ничего не поделаешь, девчата, обязательно надо проверить..." Другая школьница неловко поднималась с каменного пола, матерясь по-девчоночьи, и внезапно пошла, пошла на тренера, оскалившись, смешно растопырив пятерни. Тот на мгновение развернулся: "Это ты, падла рыжая? Думаешь, месяц потягала железо и сильной стала?" Краткое движение шваброй, и снова опрокинутый стул хрустнул под тяжестью споткнувшегося тела.
   Все! - решил товарищ майор. Все! Внутри у него горел огонь. Привычное чувство, рабочее. Он тихо распорядился в пространство кабинета:
   - Кто-нибудь из вас, быстро звоните по ноль-два. Пусть вышлют машину. И пусть срочно вызовут психиатричку. Где у вас вход в ту комнату, я пойду успокою придурка.
   Он действительно пошел. Сделал два шага, разминая кулаки. Напоследок увидел в амбразуре, как заплаканная кандидатка на исследование мышц груди дала дебилу пощечину - лихо, стремительно, тот даже не пытался блокировать всплеск ее отчаяния. Затем товарищ майор неожиданно для себя обнаружил перед собой бетонный пол и понял, что подвал крутанулся на 180 градусов. На зубах у него скрипнула крошка. Странно, - удивился он. - Там этот придурок подметает, а в собственном кабинете... Он упруго вскочил. Три юные культуристки грамотно окружали его, причем стоящая сзади староста-сержант успела бесшумно прикрыть дверцей дырку в стене, чтобы ни один звук не попал на ту сторону. "Да они тут все психи!" - по военному четко сформулировал мысль товарищ майор. И улыбнулся: "Э-э, детки, не с тем парнем взялись вы воевать!" И широко вздохнул, полный удовлетворения: он, наконец, понял, что наткнулся на нечто совершенно дикое. Хотелось бы надеяться, не имеющее отношения к его личной неприятности... Пускать в ход вышколенные кулаки мастера по успокаиванию разнообразных придурков было как-то неловко - путь загораживали барышни. Девочки. Слабый пол, возомнивший невесть что. Гость просто двинулся вперед, сделав еще два шага, но потом ему пришлось включить руки, поскольку две "рядовые" стали цеплять его, желая удержать в гостях, и крепко цеплять, силы в них было изрядно. Только взяв их на прием - одну за другой - он очистил проход. Именно в этот момент другая сила, куда более изрядная, подняла его в воздух. Староста, безжалостно ухватив профессионала рукопашного боя одной рукой за шею, другой - точно между ногами, вырвала с пола все его сто с лишним килограмм - на прямых руках, свободно, будто штангу на тренировке. Не учел он, что еще одна девочка осталась у него в тылу. Не учел и того, что это оказалась качественно иная девочка. Она не кричала, как положено тяжелоатлету при взятии рекордного веса, не портила воздух, она только яростно шипела вроде: "Х-ха-ат!" - то ли некое слово, то ли просто бессмысленный звук-помощник - и трудилась мгновенно вздувшимся телом. Ее лицо было в красных пятнах, впрочем, оставалось спокойным. Как поступить с ношей, она не раздумывала - бросила с размаху на цементный пол. Раздался характерный звук.
   Все закончилось за пару секунд.
   Товарищ майор упал красиво, ничего не повредил, сохранил в целости голову, суставы, почки, решимость. Он твердо знал, что сейчас надлежит совершить. Только поднимался в этот раз не так упруго, как ему хотелось бы. Стеная, встал на четвереньки, затем на одно колено, расстегнул пиджак и вытащил оружие. "Птенчик" - автоматический, 38-й калибр. На боку сразу стало легко, да и на душе полегчало.
   - Стоять, - прохрипел он, хватаясь свободной рукой о письменный стол. - На местах. Не шучу.
   Староста тоже знала, что надлежит совершить. Она прыгнула и двумя руками сжала пистолет, сцепив пальцы в замок. Получился живой шар из суставов и жил, в центре которого оказалось устройство калибра 38. Затем сказала коротко: "Х-хат!" Лицо ее по прежнему оставалось спокойным, а руки и плечи вздыбились каменными буграми. Впрочем, ее лицо не было спокойным, что-то в нем сквозило такое... Мгновение - шар распался, и тут же - вопль пронзил ватную атмосферу бункера. Кричал милицейский чин. К несчастью, его ладошка тоже попала под пресс. Он сполз обратно на пол, неотрывно глядя на то, что было когда-то его правой рукой. Звонко упал задушенный "Птенчик" гнутая железяка.
   На это потребовалась еще секунда.
   Девочка расслабилась, приходя в себя. Она дышала глубоко и ровно. "Что-то такое" медленно сползало с ее лица.
   - Помогите, - приказала уже пришедшим в себя подружкам. Втроем они усадили гостя на стул и запеленали его резиновыми бинтами. Тот плакал басом, слабо вырываясь. Впрочем, когда работа была закончена, товарищ майор прикрыл глаза и затих. Очевидно, занялся анализом своей деятельности за истекший период.
   Канули очередные секунды.
   Староста предупредила закоконированного представителя власти:
   - Если подашь голос, сделаю с твоим ртом то же, что с твоей "пушкой".
   Внимательно посмотрела на него. На стуле царила полная беспомощность, тогда она осторожно открыла амбразуру. Там визжали:
   - Что вы делаете! Не надо!
   - Что хочу, то и делаю, - отвечал бодрый тенорок тренера. - Каждый настоящий мужчина всегда делает только то, что хочет. Крепко вызубрили, девчата?
   - Пустите! - визжали там.
   - Мамочка! - визжали там.
   Тренер трудился:
   - Не хнычь, сейчас мы тебя пощекочем, смеяться будешь. Застежечку-то дай расстегну! Ну дай, ну дай, ну дай... Нет, рыжая падла, рвать твою паршивую одежду ты меня не заставишь. Хочешь мне неприятностей? Сама расстегнешься, я терпеливый... Смотри-ка, опять промахнулась. Попробуй еще разок стукнуть, может попадешь? Имейте в виду, настоящего мужика обязательно нужно валить с первого удара, иначе он сумеет сделать все, что захочет. Крепко вызубрили, девчата?
   Староста наблюдала недолго. Прошептала:
   - Ладно, хватит с них, - и впервые улыбнулась. - Ну, учитель постарался, втоптал школят в говно. Классно втоптал, запомнят. - Она пошла, унося улыбку. У выхода остановилась. - Следите за этим. Если что, свистните.
   Через положенное число секунд с той стороны стены стрельнула дверь и вновь появившийся женский голос яростно проорал:
   - Эт-то что такое!
   И сразу настал хэппи-энд. Сначала были непонятные шлепки, кряхтенье, возня. Потом был исчезающий вопль тренера: "Я же шутил, девчата!" Вторично выстрелила дверь, из амбразуры коротко дохнуло воздухом.
   - Ну все, зайчики мои, все, успокойтесь.
   - Убью его! - простонали в ответ.
   Голос старосты стал ласковым:
   - Само собой. Только завтра, ладно? Пошли в релаксационную, я покажу вам, что это и где это. Там вы быстренько...
   - Убью, убью, убью! - короткий всплеск рыданий.
   - Ну, распустили сопли, дуры. Надо было просто выкинуть его отсюда на фиг, как я, видали? Позорище, фу.
   - Да-а, так он ведь... Он ведь этот... - А вы - те. Ладно, идем в релаксационную, там поговорим.
   Упрямые девичьи сопли не желали так вот сразу исчезать. На фоне влажных всхлипываний возник вибрирующий голосок:
   - Тренер наш... он что, больной, что ли? Говорил, тест какой-то будет... Наврал, да?
   - Вам еще раз повторить? - спросила староста. - Уходим. У-хо-дим.
   Сказала, будто по щеке хлестнула. Широким волевым жестом. Торопится, - вяло подумал майор, - дырку-то от меня не закрыла... Он вдруг очнулся. Он ощутил, как сочатся сквозь его стиснутые зубы стыдные немужские звуки. И тогда он вытолкнул, выхаркал из горла густой спазм:
   - Девочки, по ноль-два! Эй, вы слышите?
   Но опоздал. Хриплая клокочущая волна ушла в песок: соседняя комната уже опустела. Это свершилось тихо, потому что дверь была прикрыта без эмоций. Замолчала щель в стене, спектакль закончился. Товарищ майор приоткрыл глаза. Две детки-охранницы были в кабинете - сидели на полу. Сидели вольно, изящно. Симпатичные, молоденькие, спортивные, пальчики оближешь. А вот правой руки у товарища майора не было, всей целиком, от плеча. Вместо нее ощущалось что-то большое и бесформенное. Он скосил глаза. Правая рука неожиданно оказалась на месте, это обстоятельство его немного утешило, только кисть была, мягко говоря, повреждена. Очень-очень мягко говоря. По телу металась боль, тугими толчками идущая справа рвалась наружу, но тело было наглухо зафиксировано в тренерском стуле, и боль жгуче тыкалась куда попало - в живот, в пах, в скулы. Резиновый бинт жадно терзал одежду. Пытка... Он попробовал шевельнуться, не разрешив себе стонать. Девочки посмотрели на него, и майор обмяк, опустив веки обратно. Перед глазами заполыхало пламя. Все было бездарно и глупо. Кадр из дурного фильма, конец спектакля...
   - Руку, - пробормотал он. - Перевязать надо.
   Продолжала быть тишина: никто не шевельнулся, не зашлепал босыми пятками. Тогда он решил не открывать глаз вовсе, потому что ему страстно захотелось целиком сосредоточиться на своей боли, а это дело требовало тьмы и одиночества.
   Но умирать было рано: кто-то вошел. Минута молчания, потом в уши вонзился голос, мужской, тоненький - тот же самый:
   - Мама родная! Это ты?
   10. УЛИЦА
   ДЕЙСТВИЕ:
   Он, наконец, замерз. Он, наконец, действительно захотел в туалет. Время струилось, как песок - однообразно, серо, мучительно медленно, но ничегошеньки не происходило. Очевидно, чудо обернулось примитивным издевательством. Обещанная охота на женщину-монстра никак не могла начаться, и не было просвета в этом бестолковом ожидании. Над миром висела тоска, нормальное, привычное состояние рефлексирующего интеллигента, когда ясно понимаешь, что подтянуться на перекладине ты сможешь половину раза, и что женщинам ты хронически неинтересен. Комплекс узких плеч. Сидишь на скамейке с дамой, с безнадежно не твоей дамой, и вяло размышляешь, насколько же глубоко тебя презирают. А завтра - коллоквиум...
   Он терпел. Потому что рядом... Впрочем, рядом уже нервничали. Вставали, озирались, прохаживались вокруг, поднимали глаза на подмигивающую огнями стену дома. Новые окна вспыхивали редко, наоборот, потихоньку гасли. Дом медленно готовился ко сну. И никакие романтические приключения не прерывали пока этих ежевечерних приготовлений.
   Когда в очередной раз из подъезда донеслось гулкое многообещающее топанье, Милита напружинилась и сунула руку в рюкзачок. Она не теряла бдительности ни на секунду.
   - Тихо! Кто-то выходит!
   В рюкзаке лежал специальный пластиковый канат, студент был посвящен в эту деталь. Нагрузка - сколько-то там тонн. Военная приемка. Ничего удивительного в том, что девочка раздобыла его - все-таки папаша мент, мало того, в чине, к тому же без такого снаряжения план поимки чудища в юбке не имел бы смысла. А вот шприц-тюбик с некоей дрянью, наличие которого также было реализовано в рамках хитроумного плана, вполне мог бы вызвать нескромный вопросик, вполне. Но...
   - Тьфу, срань! - вздохнула Милита, распрямляясь. В очередной раз из подъезда вышло не то. Ее высказывание означало: "Жаль, опять не везет." Студент не занимался лингвистикой, но подобные соответствия расшифровывал быстро. Это были три парня - стриженые, раскрашенные, одетые так, что... Короче, панки. Или что-то другое, но близко.
   - Зоопарк, - презрительно сказала она. - Вывели друг друга на прогулку, красотки кабаре.
   Милита сказала это негромко, себе в нос, но студент инстинктивно поджался. Вдруг услышат? Он всегда поджимался, когда видел таких вот ребят. Он боялся. Он панически боялся спровоцировать агрессивные действия, потому что знал достоверно - если к нему прицепятся, от него останется только вечный листок нетрудоспособности. Студент был реалистом, понимал себе цену - как человеку и как мужику - и ему до дрожи не хотелось быть калекой. Если честно, групп простых неэкзотических парней он тоже боялся. На всякий случай. Студент был чуточку астеником. Или не чуточку? Когда троица удалилась, он заговорил, с облегчением разжавшись:
   - Что такое наши панки? Обыкновенные советские хулиганы. Люди без всякой идеи, что вполне естественно - до Британии отсюда далековато. Хотя, насколько мне известно, и в Британии панки давно уже вымерли. Был там один единственный, Джонни Роттен, да и того быстро купили.
   - Нашел хулиганов, - хмыкнула Милита. - Не видел ты настоящих, без этой дури на бошках.
   Студент согласился легко: фигуры безвозвратно растаяли в сумраке вечера.
   - Может быть. Я ведь хотел сказать о другом. Не о панках. Вернее, не только о них, а про всяких таких, и вообще... Эти люди часто говорят о свободе. Когда они начинают говорить, создается впечатление, будто ни о чем другом они говорить не умеют. Но вот что интересно: по их мнению свобода в выборе внешнего вида есть не что иное, как проявление свободы внутренней. Они, безусловно, правы, только большинство из них полагает это условие достаточным. Вот и получается, что стремление стать свободными они заменяют стремлением продемонстрировать свою свободу. Они лихорадочно ищут себе хоть какой-нибудь "имидж", то есть попросту пытаются выделиться в серой массе. Этот путь самый доступный. Выделиться мордой и одеждой. Не умом, не умением...
   - Не силой, - вдруг добавила Милита. Оказалось, она внимательно слушала. Студент продолжил, воодушевленный:
   - Да, и даже не силой! Не понимают, бедняги, что этот путь наиболее доступен именно для "серой массы", увы... Есть и другой аспект, гораздо более неприятный. Вычурный внешний вид ясно показывает, что эти люди не одеваются, а наряжаются специально, тщательно продумывая каждую мелочь. Я имею в виду, конечно, мужской пол. Женщины наряжаются испокон веков, это их право и естественная потребность. А для мужчины - позор. Так что их "дурь на бошках" - просто театральная маска. Они играют в свободу, а не живут свободно.
   - Умник! - захохотало существо рядом. - Ну, толкнул речь! Сам-то ты живешь ужас как свободно, да?
   - Я?.. - он растерялся.
   - Ладно. Из-за ерунды такую философию развел. Лучше посмотри туда.
   - Куда?
   - Вон, на остановке. По-моему, это и есть хулиганы. Настоящие, советские, у меня на них чутье. В клубе на таких натаскали... - она внимательно всматривалась.
   Милита не ошиблась. Четыре тени, намаявшись в ожидании троллейбуса и одновременной ловли тачки, медленно шли пешочком - точно мимо скамейки. Настроение у них было паршивое. Напрочь загубленное было настроение, поэтому романтико-приключенческий эпизод все же случился, правда, совсем не тот, к которому здесь готовились.
   - Гля, какая парочка, - удивился один, приостанавливаясь. Остальные пусто посмотрели и тоже встали.
   - Морально разлагаются, - равнодушно заметил другой. - Фаллос с ними, Серега, поплыли дальше.
   - Погодь, - упрямо стоял первый. - Я не врубаюсь. Гля, телка во-о-о! А он - фи... Любовь, что ли?
   Целенаправленно подошел, почесываясь. Студент обмер, затем начал вставать. В груди сосала воздух мерзкая пустота, было невероятно тоскливо и холодно - до дрожи. Но вставать было надо. Тут рядом что-то метнулось, и любопытного прохожего отбросило назад. Он ткнулся спиной в товарищей, мыча, держась руками за лицо. Сквозь пальцы потекло темное.
   - Сука! - внятно простонал он. - Нос сломала-а-а...
   - Чего это? - оторопело спросили в толпе. - Деткам жить надоело? Комикзады, что ли?
   Тени распались. Решительно расположились. Даже пострадавший оторвал выпачканные руки, корчась от боли и ненависти, и занял место в строю.
   - Сиди! - дернула Милита своего защитника. - Или лучше спрячься за скамейку!
   Она взвилась, бросив рюкзачок, прыгнула в сумерки. Студент покорно опустился обратно, поправляя очки. Прекрасной возможностью согреться он не воспользовался. Перед ним стремительно разыгрывались стандартные кадры западного боевика. Парни, очевидно, любили мужские забавы, но девятиклассница попалась не по делу строптивая. Пришлось драться - это, впрочем, они тоже любили. И умели. Только девятиклассница умела не хуже парни поняли это быстро. В футболке и шортах девочка могла бы показаться просто пухленькой, закормленной любящими родителями, но жиру-то в ней не было ни грамма. Поди разбери это в ртутном свете! Бедняги грамотно скользили, присев на растопыренных ногах, красиво месили воздух всеми конечностями сразу, и продолжалось это не больше минуты.
   - Рука! - завыл один и побрел куда-то, качаясь как маятник, прижимая к груди несуществующего младенца. Двое упали один за другим и поднимались почему-то очень медленно. Встав на четвереньки, они опять оскользнулись это кроссовка, обутая на загорелую ногу, молниеносно чмокнула в лицо каждого в порядке очереди.
   Студент смотрел, разинув глаза во всю ширь. В голове его слегка зациклилось: "Поза всадника... Поза всадника..." - он и здесь был начитан, теоретик... Кроме студента за спортивным праздником наблюдал еще один зритель. Четвертый из новых знакомых стоял спокойно, не ввязываясь. Но через минуту не выдержал, рявкнул, обращаясь к несправившимся коллегам:
   - Ну-ка, вы, в сторону! Освободите место!
   Очевидно, это был основной. Прыгнул мягко, классически. Застыл во впечатляющей позе, повел рукой.
   - Ого! - уважительно поприветствовала его Милита. - Китай! Вы, наверное, ушист - из школы "кота мартовского"?
   - Все, тебе конец, штучка, - яростно сказал "ушист".
   - Ну, ползи ко мне, китай сраный.
   Дальше сюжет слегка видоизменился. Парень что-то такое сделал, и Милита оказалась в кустах. Она вылетела оттуда, как снаряд, залепила кроссовкой врагу в живот, но тот даже не поморщился. Дуэтом они продемонстрировали несколько неуловимых движений, звучно соприкасая мощные тела, после чего Милита снова приняла горизонтальное положение. Резво откатилась вбок, иначе кованый сапожок пробежался бы по ее спине, сминая позвоночник, вскочила, готовая блокировать удар, шипя: "гад, гад, гад!"... Однако вместо удара последовало новое "что-то такое" - рукой и ногой совместно. Крутой попался партнер, ничего не скажешь. Девочка врезалась в скамейку, на которой провела сегодняшний вечер, - врезалась головой прямо в свой рюкзачок. Мгновение - она сунула пальцы в карман рюкзака, выхватила темный предмет, перемахнула через скамейку и, крутанувшись, отработанно вскинула руки.
   Темный предмет был пистолетом.
   "Основной" мгновенно прекратил. Распрямился, шумно выдохнул животом.
   - Но-но, - сказал он тревожно. - Эт-не по правилам.
   - Застрелю, - процедила Милита и дернула одной рукой. Пистолет послушно отозвался, громко, металлически. - Проваливай, - продолжила она. - И хлюпиков своих подбери.
   - Веселая ты, штучка, - одобрительно сказал парень. - Может адресочками обменяемся?
   - Не теряй времени, вон тачка останавливается, - Милита мотнула головой. Вытянутые руки ее были неподвижны.
   - Ну подожди, надо же познакомиться!
   Девятиклассница прицелилась и сказала без лишних эмоций:
   - Не делай сюда шагов, а? Прошу тебя. А то уедешь не на такси, а на труповозе.
   - Весело, - согласился парень. Повернулся кругом:
   - Орлы, вы где?
   Орлы были неподалеку. Скулили о полученных травмах, колыхались в такт боли.
   - Ловим мотор, пока не уехал! Шустро!
   И затрусил прочь, мерно работая локтями.
   - Еще встретимся! - крикнул он, не оборачиваясь. - Ты мне понравилась, сука поганая!
   Милита спокойно опустила руки. Она улыбалась и в ответ ничего не крикнула.
   Студент очнулся. Персонажи из ночных кошмаров растаяли, бежали с поля боя, вместе с ними растаял страх за свою молодую жизнь. Со страхом за свою честь обстояло несколько сложнее. Рядом, как ни в чем не бывало, шумно отдувалась девушка, защитившая его от мерзавцев, и не было никаких сил взглянуть в ТУ сторону. Кроме того, рождался новый страх - нет, не страх, а некое подобие, проекция! Сама девушка, которой он посвятил сегодняшний вечер... Ее жуткие навыки, ее отточенная жестокость... Последняя мысль вернула на миг смачные картинки минутной давности, окатив волной пережитого ужаса.
   - Ты, кажется, хотел познакомиться с нормальными советскими хулиганами? - добродушно сострила Милита, отряхивая волосы. - Поздравляю, твоя мечта сбылась.
   - Слушай, - он решился подать голос: глупый вопрос жег ему язык. Слушай, а пистолет настоящий?
   Повернув голову, он все-таки посмотрел на школьницу.
   11. ПОДВАЛ
   ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ ФОН:
   Ты! Это ты, ты! Неужели...
   Встретились все-таки. Есть на земле справедливость. Ты пришел сюда, бедолага, сам пришел. Поэтому не обижайся. Девчата наши, конечно, не такие ласковые, как ты привык, но ведь они обожают тебя - посмотри на них внимательно! - обожают тебя давить, топтать, давить, топтать. Здесь их воспитали правильно: обижаться тебе не дадут. Бедолага... Когда твои новые подружки заволновались, забегали - мол, какой-то мент бродит по клубу и разыскивает женщину-монстра, когда прервали даже начальную стадию теста, чтобы поставить в известность своего учителя - низкий им поклон за неравнодушие и бдительность, - кто бы мог подумать в этот момент, что именно ты почтил нас визитом? Есть на земле справедливость...