Седлова Валентина. Недетские страсти в Лукоморье

   — Ну, на том и порешим, — подтвердил Колобок, с ухмылкой глядя на Ивана. Ох, бедный парень: даже не догадывается, что за «счастье» его ждет.
   Иван чувствовал, что попался в какую-то хитрую ловушку, выпутаться из которой без потерь на этот раз точно не удастся. Черт, только свадьбы ему и не хватало! Прощай, вольная жизнь. И с чего он только поддался на уговоры Варвары и сказал вчера, что согласен жениться? И отец тоже хорош! Что ему стоило отказать, а? Так нет же: «по старой доброй традиции»… Тьфу, гадство! Нет, ну вляпался, так вляпался!
   — Ну, Ванька — сволочь, — вздохнула появившаяся рядом с Василисой Аленушка. — Кой веки раз у меня торжество случилось, и то испортил! Теперь весь вечер будем не открытие клуба праздновать, а его помолвку! Вечно он мне дорогу переходит. Блин, кто бы ему мозги вправил хоть раз в жизни! Хорошо хоть жена у него нормальная будет, не такая, как он сам.
   — Ну, Варя за его воспитание всерьез возьмется, — заметила Васька.
   — Одна надежда на нее, — подтвердила Аленушка. — Если уж она его не выдрессирует, тогда точно больше никто не сможет. У меня по крайней мере не получилось.
   На этой оптимистичной ноте вечер и начался.
   Вела его сама Аленушка. Сначала она прочитала очень проникновенную речь, суть которой сводилась к тому, как она и ее друзья благодарны двум достойным бизнесменам, без помощи которых этот клуб так бы и остался всего лишь мечтой, а теперь имеет все шансы стать поистине культовым местом города. Мэр и Колобок выслушали ее с крайне торжественным видом, снисходительно приняли полагающуюся им по сценарию долю аплодисментов, после чего с видимым облегчением ослабили галстуки. Дали таким образом понять, что официоз закончен, можно переходить собственно к празднику.
   После этого начался то ли банкет, то ли фуршет — и не понять толком. Часть напитков и закусок стояла на столах, кое-что размещалось на будущей барной стойке, поэтому гости сновали туда-сюда, создавая тем самым легкую суматоху. То и дело слышались тосты, звон бокалов и стук вилок по тарелкам. Народ торопился побыстрее расправиться с бесплатным угощением.
   Воспользовавшись тем, что внимание собравшихся нацелено в основном на Ивана с Варварой и чуть в меньшей степени на Аленушку, Василиса предприняла попытку пробраться поближе к выходу. Поскольку, кроме Ивана с Сергеем плюс запутавшегося ТНЗЧ и не туда сориентированного Еруслана, молодых людей на вечеринке не было, Васька поняла, что ее расчет на танцы и возможное знакомство с каким-нибудь приятным парнем оказался фикцией. Варвара, сама того не желая, обманула ее надежды: сначала раззадорила, а теперь, получается, замкнула весь праздник на себя.
   Нет, Васька действительно была рада за подругу. Та добилась своего, стала невестой Ивана. Только отчего на душе поселилось такое противное чувство, которое на всех языках мира называется «зависть»? Причем Василиса прекрасно отдавала себе отчет, что дело отнюдь не в Иване. Это «сокровище» ей и даром было не нужно. Просто… Почему одним все, а другим — шиш с маслом? Вчера Варя нашла свою маму, сегодня обзавелась женихом, а у нее, Василисы, сплошные нули по всем позициям.
   — Привет! — раздалось у нее прямо над ухом. Василиса вздрогнула.
   — Ты? Что тебе от меня на этот раз надо?
   — Ты сегодня просто ослепительна. Прости меня, я ведь тебя даже не сразу признал. Такая красавица! Тебе удивительно идут распущенные волосы! Василиса, пойдем танцевать!
   Васька едва не застонала. Ну почему рядом вечно оказываются не те люди! Вот зачем этот Сергей вокруг нее круги нарезает? Шел бы к своему приятелю. Или это у них игра такая, давай встречаться с подругами, называется. Раз Ванька теперь фактически окольцован, путь свободен. Можно к его бывшей девушке подкатить. Хотя какая она «бывшая девушка»? Черт, как же все запутано!
   Поскольку Василиса так и не нашлась с ответом, Сергей воспринял ее молчание по-своему и просто увлек за собой на площадку. Зазвучала медленная пронзительная композиция, и Васька пусть и помимо воли обратила внимание на своего партнера. В конце концов, нельзя же совершенно игнорировать человека, с которым ты кружишься чуть ли не в обнимку. Странно. У него такие трепетные пальцы! И сердце в груди так гулко клокочет. Тум-тум, тум-тум. Он что, волнуется? Да нет, скорее, просто выпил лишнего. Вот и схлопотал легкую аритмию.
   Почему он гладит ее по спине? Совсем, что ли, обнаглел? Вот хам! Хотя нет, поглаживания легкие и… приятные. Да, приятные. Эх, был бы сейчас на его месте Борис…
   Внезапно Василиса поняла, что вот если сейчас, сию минуту не отправится к Кощею, то может окончательно распрощаться со своей мечтой. У нее просто никогда не хватит духу это сделать. Повинуясь импульсу, она остановилась и сказала Сергею:
   — Прости. Я должна идти. Действительно должна.
   После чего развернулась и опрометью бросилась вон из зала. Она не видела ни тот тоскливый и безнадежный взгляд, которым проводил ее Сергей. Ни то, как к нему подошла Варвара, с самого начала наблюдающая за этой парой, и что-то сказала на ухо. Сергей кивком поблагодарил ее и тоже выскочил на улицу вслед за Василисой.
   — Чего это они? — спросил подошедший Иван, успевший немного освоиться в своем новом статусе жениха.
   — Пока ничего, — вздохнула Варвара. — Но процентов двадцать я бы им все-таки оставила. Ладно, пусть сами между собой разбираются, пошли танцевать!
   Ребята обнялись и отправились на танцпол. Но не прошло и минуты, как Иван не выдержал и спросил:
   — Слушай, а что ты Сереге сказала?
   — Да ничего особенного, — пожала плечами Варя. — Просто то, что второй такой девчонки, как Васька, нет, и он будет трижды дураком, если позволит ей уйти.
   Иван хмыкнул, но ничего не сказал. Он уже вполне освоился с первым постулатом будущей супружеской жизни: никогда не возражай жене…
   Алиса, вздохнув, залпом выпила бокал какой-то кислятины, которую здесь называли «шардонне», и дефилирующей походкой направилась к заранее запримеченному ей мужичку в костюме от Валентино. Судя по всему, он пришел сюда без спутницы, а значит, не откажется составить компанию даме, желающей танцевать. А к Колобку она назло подходить не будет! Как он смел выгнать ее взашей, когда вчера она решила утешить его самым проверенным образом! Да еще и наорал, будто она шлюха и бездарность. Тоже мне, борец за нравственность выискался!
 
   Василиса бежала по темным улицам. Странно: вечеринка ведь только-только началась, когда только успело стемнеть? Вдобавок ей показалось, что кто-то преследует ее, и на сердце пробрался липкий неприятный страх. Но кто бы там ни был за спиной, она не даст себя поймать! Нет, только не сегодня, когда еще чуть-чуть, и сбудется мечта всей ее жизни! Василиса прибавила ходу.
   На пороге квартиры Кощея она сообразила, что надо бы отдышаться и привести себя в порядок, но было уже поздно: палец лег на кнопку звонка и вжал ее до упора.
   Борис открыл дверь. Удивленно поднял брови:
   — Ты ко мне?
   — Да, — кивнула Василиса.
   — Заходи, — просто сказал он, и Васька вошла.
   Борис так, будто явление растрепанных и запыхавшихся девушек в начале двенадцатого ночи для него — обычное дело, провел Василису на кухню, включил чайник, достал из холодильника бутерброды, пастилу и мармелад, а потом уселся напротив нее на табурете.
   — А теперь говори.
   И тут Васька растерялась. Все слова, которые она так тщательно придумывала, чтобы сказать Борису в этот решающий миг, разом вылетели из головы. С ужасом она поняла, что краснеет и покрывается липкой испариной.
   — Ну-ну, не волнуйся. У меня нет обыкновения есть живьем очаровательных незнакомок, — поощрительно улыбнулся ей Кощей. И Василиса решилась:
   — Сделайте мне подарок.
   — Какой же? — весело спросил Борис.
   — Подарите себя на эту ночь…
   Кощей поперхнулся и с изумлением посмотрел на Василису. А та испугалась, что еще чуть-чуть, и он выставит ее за дверь, поэтому затараторила:
   — Я же прошу не так много — только одну-единственную ночь! А потом обещаю: я уйду и больше никогда не дам о себе знать. Просто это очень важно для меня, чтобы именно вы… стали моим первым мужчиной.
   — Так-так-так, — хмыкнул Кощей. — У меня к тебе сразу же встречная просьба. Давай на ты, а то непривычно как-то. На вы меня величать будут, когда мне минимум полтинник стукнет. А то и вообще никогда. Идет?
   — Идет! — кивнула Васька.
   — А теперь маленький вопрос. Почему именно я? — Кощей в упор посмотрел на Василису, но та нашла в себе силы выдержать его взгляд.
   — Потому что я мечтала о тебе целых три года. И думала, ты так и останешься только мечтой. Но месяц назад я поняла, что схожу с ума при мысли о тебе. И я не знаю, как справиться с этим наваждением. Я прекрасно понимаю, что мы не сможем быть вместе. Мы очень разные. У нас даже общих интересов нет. И я не могу претендовать на тебя. Просто не имею на это права. Но одна-единственная ночь — это ведь совсем немного…
   — Впервые вижу столь трезво рассуждающую девушку. Милая, ты меня пугаешь. А кстати, как тебя зовут?
   — Василиса.
   — Красивое имя. Васенька, Васеныш… А почему ты считаешь, что с моей стороны это будет подарком?
   Василиса удивленно посмотрела на Кощея. Что он имеет в виду?
   — Ну, я просто не знаю, как это иначе назвать…
   — Нет, с названием ты как раз угадала, — усмехнулся Борис. — Только все наоборот. Это не я тебе, это ты мне собираешься преподнести подарок, которого я, кажется, недостоин. Любой мужчина мечтает о таком. Но ты выбрала именно меня. И я очень польщен и тронут твоим доверием…
   Василиса все ждала, что Кощей закончит свою речь словами «и как ни жаль, но я отказываюсь», но эта фраза так и не прозвучала.
   — Ты хочешь, чтобы все произошло именно сегодня? — уточнил Кощей.
   — Да, — кивнула Василиса.
   — Никогда не мог отказать очаровательной девушке в ее просьбе. Но предупреждаю сразу: командовать парадом буду я. Возражения есть?
   — Нет, — чуть испуганно ответила Васька, а про себя подумала: «Мамочки, кажется, начинается…»
   — Вот и славно. Для начала предлагаю легкий перекус и непринужденное светское общение. Впереди у нас вся ночь, так что ничто не мешает нам получше узнать друг друга …
   Василиса так и не заметила, когда именно у нее прошла паника, а разговор с Кощеем стал напоминать легкий треп двух хороших знакомых. Хитрый Борис как-то между делом приготовил пару коктейлей и, пригубив свой, Васька почувствовала, что ей уже ничего страшно и все в кайф. Кощей предложил избавиться от лишней одежды, но не просто так, а на спор: кто первым окажется без единой детали туалета. И решить это должна была детская игра «камень, ножницы, бумага». Васька хихикнула. Вот уж чего она не думала, так это то, что в такую знаменательную ночь будет сидеть со своим первым мужчиной на кухне и азартно выбрасывать вперед ладошку, стараясь перебить «бумагу» «ножницами», а «ножницы» «камнем».
   Борис уже вовсю красовался обнаженным торсом, а Василиса для начала решила избавиться от джинсов. Все равно в них тесно, да и жарко. А вот маечку она в самый последний момент снимет. Нет, все-таки в предпоследний. А то рассекать в маечке, но без трусиков — это совсем уж глупо.
   Исподволь Василиса рассматривала Бориса. Да, Марья права — такого бы везде Кощеем назвали, не только в Лукоморье. Худой, но очень-очень жилистый. И сильный. В каждом его движении эта сила чувствуется. И мышцы так красиво под кожей перекатываются. Боже мой, а сколько шрамов! Правая рука вся иссечена белыми тонкими рубцами. Это, наверное, как раз тогда произошло, когда они с Тиной познакомились. На левой руке тоже есть шрам, но он поменьше и продольный. А на груди вроде и нет ничего. Только сверху симметричные «гусеницы» с еще угадывающимися точками от швов.
   — Что, похож на штопаную мягкую игрушку? — улыбнулся Кощей. — Да не смущайся ты так, что есть — то есть. Вон весной ключицы вдребезги разнес, так до сих пор дергают.
   — Парашют не раскрылся? — робко спросила Васька, с ужасом представляя себе, как это могло выглядеть на самом деле.
   — Нет, такое в моей карьере было только один раз и больше, надеюсь, не повторится. Слишком уж велика вероятность превратиться в мокрое место. А ключицы — это по глупости произошло. Не поверишь: в футбол с ребятами играл. Наступил на собственные шнурки и грохнулся. Заработал перелом со смещением, потребовалась операция. Меня когда мой лечащий врач увидел, спрашивает так устало: «Ну что, очередные гонки по вертикали?» А я ему рапортую: «Никак нет, дворовой футбол!» Кажется, мне так и не поверили…
   Василиса расхохоталась. Вид у Кощея был настолько комично удрученным, что сдержать смех было просто немыслимо.
   — Слушай, а ты погоду предсказывать можешь? Говорят, те, у кого какой-нибудь перелом есть, очень чутко все изменения в климате чувствует.
   — Обижаешь! Разумеется! Я теперь единый метеорологический пункт наблюдения за природными катаклизмами! Когда дождь намечается, у меня локоть свербит, когда снегопад — колени ноют. А при перепадах давления — хм, ну в общем, есть у меня один такой прибор… при высоком давлении — поднимается, при низком — опускается…
   Василиса уже вповалку лежала на столе от хохота.
   — И что ты, как синоптик со стажем, обещаешь на завтра?
   — Ясная погода, небольшая облачность, вероятен кратковременный дождь. А вообще, Васеныш, лето заканчивается. Через три дня похолодание и дожди, дожди, дожди… Ну что, продолжим играть? Чур, не жухать! А то ты пытаешься после меня раскрыться!
   — А вот и неправда! Ты сам опаздываешь, а потом все на меня валишь!
   — Раз! Два! Три! О, я выиграл!…
   Когда они оба оказались без одежды, Василиса вновь почувствовала испуг. А может, во всем был виноват залетевший в форточку ночной ветерок, проведший своей прохладной ладонью по разгоряченным телам? Кощей ободряюще улыбнулся и спросил:
   — Хочешь рассмотреть меня поближе?
   Василиса кивнула. Язык отчего-то прилип к небу, а во рту стало очень сухо.
   Борис подхватил ее на руки и понес… нет, не в спальню, как решила было Васька, а в душ. Осторожно поставил девушку в ванну, включил воду и сам забрался внутрь.
   — Вот теперь нам будет тепло…
   — И мокро! — улыбнулась Васька.
   — Хочешь, я тебя помою?
   — Вот уж дудки! — заупрямилась Василиса. — Договаривались же, что я первая тебя разглядываю!
   Кощей шутливо поднял руки вверх:
   — Сдаюсь, сдаюсь! Я весь в вашем распоряжении, мадемуазель!
   Так Васька получила «доступ к телу».
   Теперь, когда они были так близко друг к другу и ничто не разделяло их даже номинально, как тот стол на кухне, Василиса реально, всеми своими клеточками почувствовала, как ее тянет к этому мужчине. Близость его тела волновала и будоражила воображение. У Васьки кружилась голова, как у пьяной, и больше всего на свете хотелось по-кошачьи потереться головой о торс Бориса. Что она и сделала.
   Борис, отдавшись на милость девушки и откровенно нежась от ее ласк, тем не менее головы не терял и чутко уловил тот момент, когда Василиса окончательно растаяла и была готова уступить активную роль своему партнеру. Теперь уже Василиса мурлыкала от удовольствия, когда он сильными, умелыми движениями массировал ее спину или покусывал пальчики на ногах. Васька не отдавала себе в этом отчет, но свой первый в жизни оргазм она заработала именно в ванне. Зато понял это Кощей, и пока Василиса все еще млела от новых ощущений, быстро поднял ее и перенес в спальню. И все случилось…
   Василиса лежала на подушке и смотрела в потолок. Вот, оказывается, как это происходит! Странно. Ей всегда почему-то казалось, что как только это случится, в мире обязательно что-то изменится. А оказалось, все осталось по-прежнему. Все так же тикают часы где-то в изголовье кровати. И форточный ветерок играет в салочки сам с собой. А она стала женщиной. Как странно…
   — Ты как, заяц?
   — Хорошо, — улыбнулась Васька.
   — Я тебе сок принес. Попей, освежись!
   — Спасибо.
   — Тебе… понравилось?
   — Очень. Только… не спрашивай меня пока ни о чем. В голове ни одной связной мысли не осталось.
   — Так и запишем: потеряла голову вследствие совместного принятия ванны с особой противоположного пола, — ухмыльнулся Борис. — А что, разве не так?
   Васька только улыбнулась в ответ.
   Даже смешно получилось: она так волновалась, что джинсы с заботливо положенной в карман пачкой презервативов остались на кухне, а Кощей просто сунул руку в тумбочку и достал оттуда все необходимое. Васька успела скосить глаза и заметить, что презервативов там целый ящик… М-да, это уже не любитель, это профессионал. Впрочем, все хорошо. Все просто замечательно…
   — В душ пойдешь? — спросил Борис, и тут Василиса вспомнила, что действительно это было бы нелишне, учитывая перепачканные по понятной причине ноги и… все остальное. Она слегка смутилась, но нашла в себе силы ответить, как ей показалось, спокойно и непринужденно:
   — Да, думаю, это стоит сделать.
   — Тогда держи мантию, — улыбнулся Кощей. — А то еще озябнешь, пока туда-сюда ходить будешь. Придется мне весь остаток ночи тебя от простуды спасать!
   Василиса закуталась в протянутый Борисом бирюзовый махровый халат и отправилась приводить себя в порядок.
   Когда она вернулась обратно, так смущавшие ее следы «кровавого побоища» бесследно исчезли. Борис деликатно поменял простыни. А чтобы Василиса и вовсе чувствовала себя комфортно, перенес с кухни ее вещи и заботливо уложил на стул рядом с кроватью.
   — Ну что, будем спать? — спросил Кощей.
   И тут Василиса поняла, что действительно чертовски устала и если она сию минуту не нырнет под бочок к Борису, рискует заснуть прямо стоя.
   — Будем! — ответила она, сбросила халат и с наслаждением растянулась на приятно холодящем шелке простыни. «Надо обязательно завести себе такие же», — еще успела подумать она перед тем, как отправиться в объятия Морфея.
 
   Когда Василиса проснулась, над городом только-только занимался рассвет. Будильник в изголовье показывал начало шестого. Как ни странно, спать ей больше совершенно не хотелось. И даже нежиться рядом с Борисом тоже.
   Васька прикрыла глаза, вспоминая все события прошедшего вечера. Вот и сбылась ее мечта. Чувствует ли она себя счастливой? Наверное, да. Но самое главное, в душе поселилось какое-то непередаваемое спокойствие. Словно до этого что-то постоянно раздражало ее и мешало ей жить, а вот сейчас взяло и исчезло бесследно.
   И теперь она знает, что Маша была права, когда утверждала, что страсть и любовь — разные, хоть и часто пересекающиеся вещи. Ведь она не любит Кощея, это факт. Вот он лежит рядом, спящий и трогательный в своей мнимой беззащитности. Но в душе Василисы от этого ни холодно, ни жарко. Она испытывает к нему обыкновенную человеческую благодарность, не больше. Хотела бы она еще раз прийти в эту квартиру и повторить все с самого начала? Возможно. Но зачем?
   Да, что такое страсть, Василиса познала. А вот с любовью пока у нее еще все впереди. По крайней мере хотелось бы в это верить.
   Василиса встала и тихонько, чтобы не разбудить Бориса, оделась. Прошла в ванную и долго смотрела на свое отражение. Выражение глаз изменилось. Точно. Куда-то исчезла плескавшаяся в них наивность, хотя, может быть, зря она придает этому такое большое значение. Тоже мне, мировую тайну постигла! Проникла в законы бытия! Кому сказать — от хохота человека не разогнешь. Впрочем, это ее и только ее дело. Посвящать в тонкости своей интимной жизни она никого не собирается.
   От великолепного Вариного макияжа остались только подведенные водоустойчивой тушью ресницы. Пышные, струящиеся волнами волосы после мытья стали ее обычными, ничем не примечательными патлами. Васька подумала, да и убрала их в привычный конский хвост. Так-то лучше.
   Выйдя из ванной, Василиса медленно принялась обходить квартиру Бориса. Зачем она это делает, Васька вряд ли бы смогла внятно сформулировать. Запомнить. Накрепко запомнить. Не только глазами, но всеми органами чувств, чтобы потом при желании всегда можно было вызвать этот образ в воображении. Борис, его холостяцкая квартира, где в прихожей под вешалкой стоят рюкзаки, над кухонным столом закреплен скейтборд, а в спальне, совершенно противореча общему экстремальному духу хозяина, воссоздана обстановка будуара, где шелковые простыни, двуспальная кровать и розовые пуфики на полу. Это не ее. Это ее навсегда.
   После такого своеобразного прощания Василиса направилась в прихожую. Обулась и решительно распахнула дверь… нос к носу столкнувшись с Алисой, уже собирающейся нажать на звонок. В руках Алисы был тяжелый чемодан на колесиках, а сама секретарша Колобка выглядела настолько всклокоченной, что Василисе стоило больших усилий сдержаться и не хмыкнуть.
   Сказать, что Алиса удивилась, увидев выходящую от ее любовника подружку Варвары, — это ничего не сказать. После некрасивой сцены с боссом, когда он объявил ей, что больше не намерен терпеть ее выходки, и дал полный расчет, и его дочурка разве что не улюлюкала ей вслед, когда Алиса покидала их негостеприимный дом, унося то немногое, что она нажила за время работы у Колобка, ей больше всего хотелось хоть какого-то покоя и определенности. Единственный человек в городе, который мог бы ей это дать, был Борис. И вот она здесь, а какая-то малявка с недвусмысленной улыбочкой стоит на его пороге, и, судя по всему, они с Борисом ночью явно не книжки читали. Мерзавец!
   Васька, правильно оценив ситуацию, мило улыбнулась Алисе:
   — Свободно!
   После чего вышла из квартиры и спокойно принялась спускаться по лестнице. Ее мало волновало, смотрит Алиса на нее или нет, и что в ближайшие пять минут произойдет в квартире Кощея. В этом акте пьесы она уже не участвовала.
   Улица встретила ее утренней прохладой. Васька поежилась: как-то не комфортно при такой температуре ходить в одежде без длинных рукавов. Она потихоньку направилась в сторону собственного дома… как вдруг увидела притулившегося на лавочке Сергея. Судя по всему, он дремал и одновременно мерз во сне. Васька улыбнулась сама себе и подошла к нему, села рядом.
   Сергей резко проснулся, спросонья помотал головой, пытаясь сообразить, где он находится и что происходит.
   — Ты?!
   — Я. Кому ж еще быть? Ты тут так всю ночь и просидел?
   — Ага.
   — Ох, горе ты мое, луковое. Пойдем, что ли, чаем напою. Заодно и согреешься.
   — Это было бы зз-замечательно, — отозвался Сергей, у которого зуб на зуб не попадал.
   Так уж получилось, что пока они дошли до Васькиного дома, дистанция между ними сошла на нет. Идти, обнимая друг друга за талии, оказалось куда как приятнее, чем мерзнуть поодиночке. Да и слова находились словно сами собой. И не было больше никаких препятствий, настоящих или надуманных, для того, чтобы рассказать о том, что творится на душе.
   — …после этого тебя и окрестили Серым Волком?
   — Ну да. Только на самом деле я Серый Волг. Ну, это потому, что машина моя, «Волга», серого цвета. Вот я и придумал себе такое прозвище. А Ванька его мигом под себя перекроил. Его просто перло от этой хохмы: Царевич катается на Сером Волке. Все строго как в сказке.
   — Значит, я тебе с самого первого раза понравилась, как только ты меня увидел?
   — Да. А пока я думал, как к тебе подойти и получше сказать об этом, Ванька меня опередил. А потом вы с ним рассорились…
   — …и я заодно обругала и тебя. За компанию, так сказать.
   — Ага. Знаешь, а я тогда тебя зауважал. Нет, не смейся — честно! Я все боялся, что ты поддашься на Ванькины уговоры, а ему на самом деле от тебя было надо только одно.
   — Можешь даже не рассказывать, что именно. Кстати, а ты долго еще здесь пробудешь?
   — Ну, видимо, до конца августа. А потом обратно в столицу. Учиться, учиться и учиться…
   — Я тоже буду в институте заниматься. Только вот не знаю: то ли жить в общежитии, то ли мотаться каждый день туда-обратно.
   — Да тут расстояние не сказать, чтоб маленькое. Три часа туда — три обратно, так ведь?
   — Ну, где-то так.
   — Однозначно общежитие! Ты только представь: шесть часов в день тратить на дорогу! Я бы не выдержал. Да и чем хорош вариант с общагой — тогда мы сможем часто видеться.
   — Хочешь сказать, ты будешь приезжать ко мне в гости?
   — Ну, если только не прогонишь.
   — И не подумаю…
   Первый выход на поцелуй с Сергеем на кухне Васькиной квартиры был прерван самым неучтивым образом: кто-то полновесно постучал кулаком в дверь. Ребята переглянулись, и Васька отправилась смотреть, кто к ней пожаловал. Через пару секунд в прихожей раздались ее восторженные вопли:
   — Папа! Ну, наконец-то! Не представляешь, как я по тебе соскучилась! А ты один?
   — А с кем же мне быть?
   — Ну, ты же говорил, что готовишь мне сюрприз…
   — Раз говорил, значит, я его сделал. Васенька, я купил нам с тобой квартиру в Москве! Мы переезжаем!
   — Как?! Правда?! Но почему?!
   — Тебе учиться надо, у меня с Москвой постоянные контакты. Вот я и решил: хватит в провинции прозябать, пора столицу осваивать. Копил деньги, копил, а потом, когда понял, что все равно не хватает, продал свой магазин, да и отправился подыскивать нам с тобой жилье. Пока нашел, купил, сделал косметический ремонт…
   — Подожди, так ты именно поэтому так задержался?