Седлова Валентина. Стервами не рождаются

   Хлопнула входная дверь, пришел Костик. Он уже знал в общих чертах, что произошло, поэтому не задавая лишних вопросов сварил вкуснейшего кофе, бросил в чашки по белоснежному шарику сливочного мороженого, сразу же растекшегося причудливыми узорами по темно-коричневой глади напитка. И поставив все на поднос, принес к Марине. Сел к ней на кровать, потрепал по кончику носа.
   — Костя, как думаешь, когда человек не чувствует того, что должен бы чувствовать, это нормально или нет?
   — Ну и вопросы же ты задаешь! Даже не знаю, как ответить. А почему ты считаешь, что должна чувствовать что-то этакое?
   — Я сейчас по идее должна свою собственную мать со света сживать, и при этом испытывать законную радость. Поскольку это будет уже и не только моя личная месть, а еще и отцовская вендетта. То есть мне сейчас и карты в руки. А я знаю, что сделаю все, как надо, но это для меня, как бы тебе все объяснить, ну, как очень тяжелая, но необходимая работа. То есть не кульминация моих взаимоотношений с теми людьми, которые в свое время превратили мою жизнь в ад, а просто грязная, выматывающая работа. Черт, не знаю, как это понятнее сказать!
   — Я тебя, кажется, понял. То есть ты не чувствуешь радости от своей блестящей мести, которую вот-вот начнешь осуществлять, и от этого беспокоишься?
   — Ну, если грубо и приближенно, то да.
   — А хотела скакать по костям и потрясать свежими скальпами?
   — Да я сама не знаю, чего бы я хотела! Я хочу прочувствовать все, что происходит, и не могу! Нервы уже настолько задерганы, что вообще ни на что не реагируют. А еще хочу, чтобы вообще ничего не было! Я ничего не хочу знать, ничего не хочу слышать! И почему я не могу никуда убежать именно тогда, когда мне это надо больше всего!
   — Успокойся, с тобой как раз все в порядке. Благодари мать-природу за то, что твоя нервная система умеет себя защищать, даже тогда, когда ее неразумная хозяйка хочет довести себя до срыва и удивляется, что у нее это не выходит. Прими все случившееся, как есть, и делай то, что должна без лишних лирических отступлений и сантиментов. Стисни волю в кулак, пройди через все, что надо, а потом лежи пятками кверху и отдыхай. Все устаканится, как говорил мой знакомый выпивоха. Кстати, у нас радость — Ваську на следующей неделе выписывают.
   — Да ты что! Ну наконец-то! Как он, готов к возвращению в родные пенаты?
   — В полной мере. Я вот думаю, как бы отметить это дело? Может быть, торт какой-нибудь сногсшибательный заказать, а сверху надпись: «Васька, с возвращением!»?
   — Что-то мне твоя идея не очень нравится. Вот скажи, кто этот торт есть будет? Я от силы кусочек съем, ну ты куска два. А Васька торты вообще не ест. Получится вместо радости одно сплошное расстройство.
   — Да, об этом я что-то не подумал.
   — Давай лучше сделаем так…

* * *

   Васька с утра не находил себе места, дергался, словно на иголках. Последний осмотр, потом выпишут эпикриз и все, домой! Обещали, что уже к часу дня он сможет идти на все четыре стороны. Господи, поскорее бы! Так надоели эти тошнотворно-кремовые стены с облупившейся штукатуркой, сил больше нет! Даже больничный дворик с несчастными уродцами-тополями вызывает одно лишь раздражение. Вещи уже со вчерашнего вечера собраны, Костик судя по всему уже выехал сюда. Последние часы ожидания. Прямо как на вокзале!
   О, а вот и ребята! Костик тащит тяжеленные пакеты с конфетами и шампанским для врачей и медсестер, а Маринку почти не видно из-за огромного букета. Бог мой, так это же для него цветы! Маринка — прелесть. Такого бы друга каждому! И ведь на саму столько бед свалилось, а про него, Васю, не забывает. Как же он по всем соскучился, хотя и видел их каждую неделю! Вот такой парадокс.
   Так, со всеми формальностями покончено, на волю, в пампасы! Ноги его больше у этих коновалов не будет. Свежий воздух пьяняще бьет в ноздри, ласково залезает под футболку. Натуральное лето! А попал он сюда зимой. Почти полгода назад. Полгода из жизни долой. Нет, не надо об этом вспоминать. Хватит боли. А то ребята расстроятся.
   Поймав такси, вся троица быстро добралась до дома. А там… В прихожей висели разноцветные шары, из угла в угол были протянуты веселые нити серпантина, как на Новый год или какой-нибудь карнавал. В большой комнате стоял стол, покрытый белоснежной скатертью. Васька взглянув на все это великолепие, заспешил в ванную комнату. Исходящий от него больничный запах совершенно портил все впечатление от праздника. Да и как можно было отказать себе в позабытом удовольствии понежиться в пушистой мыльной пене, вылить на себя все имеющиеся гели для умывания, кондиционеры для волос. Побриться по-человечески, черт возьми!
   Когда переодетый во все чистое и разморенный от купания Вася вышел из ванной комнаты, его встретили все те же Костя и Марина в одинаковых бело-синих фартуках и кепках козырьками назад. Предчувствуя какой-то сюрприз, Вася прошел в кухню… Так, все продукты и полуфабрикаты аккуратно разложены на столе, разделочные доски готовы к бою, ножи заточены, как боевые алебарды. Поварята достойно приготовились ко встрече своего шеф-повара. «Ну что, лентяи, приступим? — весело произнес Вася, — Объявляю сегодняшнее меню…»
   Такого слаженного коллектива, понимающего друг друга не то что с полуслова, а с полувзгляда, у Васи еще не было. Все, чего бы он только не пожелал, выполнялось в считанные мгновения. Шинковались овощи, разделывалось мясо, замешивалось тесто для воздушных пирожных. Васька представлялся себе капитаном корабля (впрочем, в бытность шеф-поваром это была его обычная фантазия), а Костик с Мариной — его командой. Лучшей встречи и представить себе было нельзя. Через два часа роскошный обед был готов, и компания переместилась за стол. Объевшись, как мультяшный волк на свадьбе, троица начала горланить песни, и неважно, что маломальский слух присутствовал только у Кости, а остальные безбожно коверкали мелодию на свой лад. Потом мальчишки переместились в спальню, а Марина потихоньку начала прибираться в комнате и на кухне. Васе с Костиком многое надо было сказать друг другу, и Маринка в чем-то им даже завидовала. Если бы, правда, они об этом узнали, то наверное были весьма удивлены. А все объяснялось более, чем просто: Марина устала быть одна. После Димы у нее еще никого не было. И еще организм еще как-то приспособился к своему вынужденному воздержанию, то морально Марина очень нуждалась в близком друге-мужчине, который бы подставил ей свое плечо, согрел бы ее в своих объятьях. «Но где его найти?» — вдруг всплыла в памяти строчка шутливого романса из старого кинофильма.
   Чувство внезапно нахлынувшей тоски было настолько острым, что у Марины помимо воли из глаз покатились слезы. Еще не хватало! Она не позволит себе испортить ребятам праздник! Это не ее день, и не ее дом. С ней и так все ее друзья носятся, как с писаной торбой, надо и о других подумать. Да, точно пора отсюда уходить. Еще неделя-другая, от силы месяц, и она станет для ребят обузой, вроде бельма на глазу. Выгнать они ее, конечно, не выгонят, но зачем же мешаться людям? Достаточно того, что они уже для нее сделали. Что ж, к списку ее насущных дел прибавится еще поиск квартиры, только и всего. Когда на тебе висит такой груз, не важно: одним делом больше — одним делом меньше.
   Даже такое нудное занятие, как мытье посуды, не вывело Марину из ее тоскливого состояния, напротив, усилило депрессию. Просто шататься по улицам Марине сейчас ужасно не хотелось, и она после минутного раздумья набрала Юлькин номер. Та ответила сразу же, словно ждала этого звонка. И вот Маринка уже сидит у гостеприимной подруги, попивая чай со льдом.
   — Слушай, а муж где?
   — Опять в командировке. На этот раз недолго: в Питер смотался. Где-нибудь послезавтра приедет, по крайней мере он мне по телефону этот срок назвал. Ты лучше скажи: Ваську выписали?
   — Ага, мы как раз сегодня его встретили.
   — А что настроение такое кислое? Мне-то можешь не врать, я тебя уже немножко знаю.
   — Ничего конкретного. Или наоборот — слишком много причин.
   — Тогда давай по порядку. Если хочешь, конечно, об этом говорить.
   — Говорить не хочу, но молчать — еще хуже получается.
   — Тогда вперед, я слушаю!
   — Хочу все и сразу. Закончить наконец продажу всех этих дач, гаражей, квартир. Хочу свою квартиру, отдельную и неприступную. И мужа хочу. Вот.
   — Да, мыслить масштабно ты уже научилась. Это радует — далеко пойдешь. Ну что ж, давай начнем с самого простого. С продажи свалившегося на тебя наследства. Насколько я знаю — гараж с машиной ты уже реализовала, причем весьма выгодно. Между прочим, только ты могла придумать организовать телефонный аукцион между всеми желающими купить гараж. И ведь взяла самую высокую цену! Так что здесь я тобой просто восхищаюсь и преклоняюсь перед твоими талантами. Значит, и за всем остальным дело не станет. Теперь что касается отдельной квартиры. Ты же сама понимаешь, что это только вопрос времени. Одно вытекает из другого: продашь свою недвижимость — купишь то, что хочешь. А то, что ты ее продашь, и сделаешь все, как надо, мы уже обсудили, смотри пункт первый. Так? Так. Теперь по поводу мужа. Мужья получаются из друзей мужского пола, а у тебя здесь — сплошной пробел. Нет, Костика с Васей я здесь даже в расчет не беру. Они со всех сторон для этого дела неподходящий контингент. Так что не сиди дома, выходи в люди. И знакомься со всеми, кто тебе хоть как-то глянулся. Выбрать всегда успеешь, главное — было бы из кого выбирать.
   — Ой, Юлька, когда ты так говоришь, то кажется, что все просто, как дважды два. А на деле у меня здесь полный затор. Не умею я с мужчинами знакомиться, хоть ты тресни!
   — Кто бы мне это говорил! Если бы я с тобой по барам не шастала, я бы может быть еще и поверила. Флиртовать и кокетничать умеешь, а знакомиться, значит, нет?
   — Так это же не всерьез, так, шутка. А я хочу…
   — … чтобы все, как у больших, — закончила за нее фразу Юлька. — Слушай, радость моя, а тебе не кажется, что ты слишком разделяешь одно от другого?
   — Не знаю, может ты и права. Только я привыкла, что меня выбирают, а не я выбираю. И переделать себя не могу. Ты не думай, я пробовала, на самом деле пробовала.
   — Ну так за чем дело стало! Просто позволь кому-нибудь тебя выбрать! Сколько раз наблюдала: какой-нибудь резвый мужчинка к тебе разве что ни на белом коне подъезжает, а ты сразу официоз в голос и вся из себя такая неприступная, что мама дорогая! Конечно, он бедолага от тебя начинает шарахаться. А ты и довольна, что отшила хлопца. Хотя в принципе и неплохой кадр был, попробовать стоило бы. А по квартирам к нам какие клиенты приходят! И холостые, и при средствах. От тебя только чуть-чуть требуется, чтобы они к твоим ногам ковриками легли. Да что я тебе все это говорю, сама же все прекрасно знаешь!
   — Боюсь я как-то на работе амуры разводить. Что еще наши обо мне подумают? И вообще, такое впечатление, словно любовью в витрине магазина занимаешься: все на виду. А выслушивать подробности своего романа в десятом пересказе где-нибудь в нашей курилке…
   — Впервые слышу, чтобы тебя так заботило мнение других. По-моему, ты давно уже взрослая девочка, и вправе решать, как тебе поступить. Хотя, если тебя так напрягает рабочая обстановка… Слушай, давай я мужа попрошу, он тебе, так сказать, негласно кого-нибудь из своих приятелей или коллег сосватает? У него там не только престарелые дядьки работают, есть и молодой контингент.
   — Сама же говорила, что из специальных знакомств мало что хорошего выходит. Да и я, как представлю, что меня с кем-то знакомят… Получается, что я какая-то ущербная, ничего сама не могу сделать, да еще и в таком вопросе. И что самое ужасное — тот, с кем меня знакомить будут, об этом как бы в курсе. Так что спасибо, но наверное все же не стоит.
   — Замкнутый круг какой-то получается. Слушай, а ты своим фитнессом еще занимаешься?
   — Да, конечно, а что?
   — А тренер у тебя имеется?
   — Само собой. Без тренера мне лениво себя истязать.
   — И как он тебе?
   — Нормальный мужик, лет тридцать, не больше. Накачанный весь из себя, спортивный до невозможности. Наши дамочки на нем гроздями висят.
   — А на тебя он внимание обращает?
   — Не больше, чем просто на клиентку. А если и задерживается рядом со мной чуть дольше, чем обычно, так именно только потому, что я на него никаких видов не имею. Отдыхает он рядом со мной от женского внимания. Так что даже не думай, что я на него глаз положу.
   — А если он сам на тебя западет?
   — Юлька, ну ты сама посуди: зачем мне нужен человек, которому одновременно строят глазки десятки женщин, и многие из них, заметь себе, весьма привлекательные особы? А я, как практика показала, в чем-то очень даже ревнивая. Сказать, может быть, и не скажу ничего, и отношения выяснять не стану, но внутри у меня целая революция развернется. Так зачем же мне себе нервы трепать?
   — Да, твои доводы как ни странно убедительны. Значит, тренер отпадает.
   — Слушай, Юлька. Брось ты это дохлое занятие, все равно ничего путного не выйдет. Пусть все идет, как идет. Суждено мне нормального парня найти — значит, так и случится. А не суждено… Что ж, подожду, когда мое время настанет.
   — Эх, Маринка! Мне бы твое спокойствие и мудрость в твоем бы возрасте… Чем дальше тебя знаю, тем все сильнее восхищаюсь. Наградил же Бог такую милую девушку такими мозгами!
   — Ой, да ладно, совсем меня засмущала. Я даже покраснела, кажется.
   — Что ладно, что ладно! На самом же деле так! И как только этот проходимец Димка тебя углядел? Ведь если бы не он, мы бы так и не познакомились!
   — Кстати, не знаешь, как у него дела?
   — Вроде бы все в порядке. То есть как обычно: работает, пьет и мотается по лесам. Тебе приветы передает, в поход приглашает.
   — Ох, не до походов мне сейчас. Хотя растянуться на травке, в тенечке… И выспаться бы!
   — Так за чем дело стало? Может и примешь его приглашение? Смотаетесь куда-нибудь вдвоем, отдохнешь немного и впрягайся снова в свои дела со свежей головой.
   — И рада бы, да не могу. И дел невпроворот, — ты же знаешь, я их бросить сейчас не могу, и…
   — Давай, договаривай!
   — Не знаю, как сказать. Не хочу я к нему возвращаться. Даже на чуть-чуть. Мне с Димой было так здорово, как ни с кем другим. Было и закончилось. Боюсь заново все бередить. Пусть лучше останется где-то там в прошлом, мне так спокойнее.
   — Что ж, дело твое. Кстати, ночевать у меня останешься? Мы бы тогда еще чуть-чуть посплетничали.
   — Если не выгонишь. А то неудобно как-то у Васьки с Костей роль подсвечника исполнять. Они сейчас вообще друг от друга ни на шаг не отходят, а какими взглядами обмениваются…
   — Будешь себе квартиру искать?
   — Да, завтра же и начну, как только на работе появлюсь. Пора уже и одной пожить. Хватит по друзьям кочевать.

* * *

   Сказано — сделано, и уже через три дня Марина переехала от Костика с Васей в квартиру в пяти минутах ходьбы от работы. Ребята для видимости попытались ее удержать, но как-то вяло, из чего Маринка сделала вывод, что она поступила верно. И главное вовремя, пока еще не успела набить им оскомину и испортить дружеские отношения.
   Все лето прошло в хлопотах по продаже отцовского наследства, так что только к середине октября она почувствовала себе более-менее свободно. Мать с сестрой теперь ютились в маленькой квартире где-то в районе Митино, продержавшись всего полтора месяца под одной крышей с темпераментными южанами, которым «доброе» агентство недвижимости сдало половину квартиры Марининых родителей. Вычислить, что именно Маринины «уши» торчат из этого дела было, конечно, несложно, но на всякий случай о том, что Марина работает именно в данном агентстве в присутствии ее мамаши и сестры не упоминалось, а она сама заблаговременно скрывалась из их поля зрения. Встречаться с ними ей по понятным причинам абсолютно не хотелось, тем более, что по отзывам Юльки клиентами они были более чем скандальными. Марина подозревала, и не без основания, что все прошло относительно гладко исключительно из-за того, что она действовала более чем оперативно, и не дала своим противникам ни единой возможности успеть хоть как-то нарушить ее планы. Еще бы: она и сама уже вполне сносно разбиралась в законодательстве, но против Тамары ее родственники были просто слабаки. По ее совету составлялись такие заявления, такие документы, что любой инстанции оставалось только развести руками и удовлетворить просьбу истца. То есть Марины.
   На счету Марины теперь лежала весьма приличная сумма. Самое время было бы перестать тратиться на найм чужого жилья и подумать о собственной крыше над головой, но что-то Марину неизменно останавливало. Она безо всякого интереса просматривала базу данных по двухкомнатным квартирам, — выходило, что у нее еще останется приличный финансовый запас. Смотрела трехкомнатные квартиры — получался полный кавардак: то, на что ей хватало средств, ее абсолютно не устраивало. То, чего бы хотелось — стоило совершенно заоблачных денег. Но главная проблема была в том, что Марина действительно пока не могла определиться, что же ей на самом деле надо. Пока перед ней стояла конкретная цель — перевести свое наследство в денежный эквивалент, она знала что и как делать. А когда вопрос коснулся ее личных предпочтений и желаний, Марина тривиально растерялась. Путь из Золушек в Принцессы легок только в сказках, а в жизни оказалось, что даже к богатству, вернее к тому, что ты без особых сложностей можешь изменить свою жизнь по своему желанию, привыкнуть за раз невозможно.
   Юлька, когда услышала Маринкины раздумья, решительно высказалась за то, чтобы отправить ее, Маринку, куда-нибудь в Египет или Турцию недельки на две-три, а то совсем заработалась. Пусть поваляется под знойным солнышком, подкрасится загаром, да и мысли свои бестолковые в порядок приведет. Все равно летнего отдыха не получилось из-за всей этой беготни и суеты. Марина слушала подругу, кивала головой, и снова все откладывала: и отдых в заморских странах, и покупку собственного жилья. Потихоньку вела свои сделки, получала очередные комиссионные, выставляла на стол непременное шампанское и торт для всех коллег. И ничего не решала.
   Такое положение дел тянулось вплоть до самого Нового года. А в декабре Марина ввязалась в такую безумную авантюру, что даже видавшая виды Юлька только покачала головой, когда у той все, что называется, «выгорело». А произошло следующее.
   Время тянулось к пяти вечера, агенты потихоньку разбегались кто куда, поскольку на вечер ничего особенного не намечалось. День был похож на манную кашу — тягучий и мутный, как и снежная крупа за окном. Марине спешить было некуда, поэтому в какой-то момент она обнаружила, что осталась одна. Даже Галина с Тамарой нашли повод смотаться с работы пораньше. Что ж, тоже неплохо: можно безнаказанно разложить один-другой компьютерный пасьянс, никто и слова не скажет. Потому что нет никого, кроме охраны. Так что до шести компьютер в ее полном распоряжении.
   Мурлыча себе под нос какой-то незамысловатый мотив Марина лениво передвигала мышкой карты, как дверь в их отдел распахнулась, впустив запоздалого клиента. Мысленно чертыхнувшись и простившись с мечтой о свободном конце дня, Марина вышла ему навстречу, профессионально бросила внимательный оценивающий взгляд, прикидывая, как себя с ним вести. Относительно молод, лет двадцать пять? Двадцать семь? Или все тридцать? Не поймешь. Одет вроде бы прилично, но рубашка выглядывает явно мятая, галстук сбит набок, да и костюм не мешало бы привести в порядок. Дубленка дорогая, но поношенная. С обувью то же самое. Всклокоченная шевелюра, запотевшие очки. Алкоголик? Все может быть, но вроде бы не сильно похож на человека из этого контингента. Руки не дрожат, нос если и красный, так это от ветра. Легкая небритость. Что ж, послушаем, что он скажет.
   — Добрый вечер! Присаживайтесь, пожалуйста, — стандартная вежливая улыбка на лице.
   — Да, спасибо, — ответная формальность.
   — Что привело вас к нам, какие проблемы вы бы хотели решить?
   — Девушка, видите ли, мне надо продать квартиру.
   — В таком случае, вы обратились точно по адресу.
   — Вы видимо не понимаете, о чем идет речь. Мне надо срочно продать квартиру. Очень срочно.
   — Наша фирма занимается и срочной покупкой квартир, это не вопрос. Только вы в курсе, что сильно проиграете в деньгах? При срочной покупке вы теряете…
   — Да, я знаю, я все это знаю. Но еще раз повторюсь, мне срочно нужны деньги.
   — Насколько срочно?
   — Завтра…
   Вот угораздило! Нет, ну явно псих! Кто же ему за день провернет всю сделку? Даже когда все в порядке, не меньше двух недель уходит, а ему надо все и сразу! Вот прыткий какой нашелся! Жаль, что Юльки рядом нет, она таких кадров быстро уму-разуму учит, мигом от всех своих заблуждений избавляются.
   Видимо все, что Марина думала, было написано на ее лице столь очевидно, что клиент поспешил как-то виновато и горячо добавить:
   — Да знаю я все, что вы мне сейчас скажете. Думаете, вы — первая контора, в которую я обратился? Я уже не то в десяти, не то в двенадцати побывал. И везде одно и то же. Только деньги мне нужны завтра. Или уже никогда. Понимаете, для меня это вопрос жизни и смерти. Да и квартира у меня хорошая, ремонт не требуется. Давайте, вы сами ее посмотрите? Тут недалеко, минут пятнадцать на троллейбусе. Ну посмотрите вы ее хотя бы, вы же умная женщина, по глазам видно. Это же и в ваших интересах — я же квартиру буквально за бесценок продаю. Вы потом на ней еще так заработаете — не пожалеете. Ну умоляю Вас, пойдемте со мной…
   Марина, как кролик перед удавом, как бандерлог перед Каа, совершенно растерявшаяся и потерянная, позволила делать с собой все, что угодно: на нее одели шубку, увели из тепла офиса в снежное марево, усадили на троллейбус и повезли куда-то в тридесятое царство. При этом не выпуская ее локотка, бережно придерживая за него на крутых поворотах, когда троллейбус тошнило его же пассажирами, и они летали по салону, наступая друг другу на ноги.
   Уже сойдя с троллейбуса, Марина частично стряхнула с себя оцепенение и возмутилась: «Что же вы меня все за руку держите! Боитесь, что убегу?» В ответ извинились, и руки убрали. «Так-то лучше», — подумала про себя она.
   Квартира оказалась и в самом деле великолепная. Раньше, наверное, здесь жил какой-нибудь заслуженный профессор. Или ученый. А может быть народный артист? Три огромные комнаты с высокими потолками, на которых еще сохранилась первоначальная лепнина. Зеркально отполированный дубовый паркет. Благородно-белые стены с черно-белыми художественными фотографиями и картинами. Стеллажи, доверху уставленные книгами. Полка с какими-то диковинными фигурами и масками. Кухня, на которой можно танцевать вальс. Ванная комната, в которую если немного ее перестроить, могло вместиться пресловутое джакузи. За такими квартирами новые русские охотились с жадностью барракуд, тем более, если они были расположены как эта, почти в центре города, и при этом в относительном отдалении от интенсивного дорожного движения.
   Да, квартира действительно что надо. Странно, что никто из агентов на нее не запал. Видимо, как только слышали, когда клиент просит выдать ему наличность, так сразу же давали от ворот поворот. Жаль, что никто этому бедолаге не даст деньги тогда, когда он их просит. Интересно, а почему он просто не заложил квартиру? Так наверное было бы гораздо проще. Надо спросить его об этом.
   Марина спросила. Оказалось, что там тоже все не так просто: то ли проверка документов занимала много времени, которого у молодого человека как раз и не было, то ли на руки выдавали смехотворно малую сумму. В общем, это был еще более безнадежный вариант, чем срочная продажа через агентство недвижимости, хотя что может быть еще безнадежнее того, что хочет этот безумец.
   Хотя… А ведь есть один вариант! Точно есть! Немыслимый, рискованный, и все же! Кто не рискует — тот не пьет шампанского, а его Марина за свою деловую карьеру уже выпила не один ящик.
   — Будьте добры, покажите все документы на эту квартиру!
   Так, здесь все в порядке. Приватизированная квартира, единственный наследник, холост, никаких детей — значит, Опекунский Совет подождет до следующего раза. Так, думай, думай. Где еще можно зацепиться? Разве что за здоровье?
   — Простите, а у вас есть медицинская справка… Даже не знаю, как это получше сформулировать…
   — Да что уж там, говорите, как есть. О моем психическом здоровье, не так ли?
   — Да, именно об этом.
   — Такой справки нет, и здесь вам придется поверить мне на слово, что я нигде не состою и ничем не болею. Хотя, может быть вас мои водительские права устроят? Я их год назад получал, вот как раз дата проставлена. И медкомиссию проходил соответствующую, шоферскую.
   — Тогда еще вопрос: какие близкие родственники у вас есть?
   — Да никого, если так посмотреть. Где-то в Новосибирске, говорят, брат моей бабки обосновался. Но я даже не помню, как его зовут…
   — Братья, сестры?
   — Нет никого. Я был у своих родителей единственным ребенком. Как и они в своих семьях.
   — Мне нужно время, чтобы подумать. Вы не могли бы угостить меня чаем, раз уж я здесь?