– Ну, нельзя ж так… Хотя, с заказом-то как раз все нормально. Гена меня свел непосредственно с клиентом.
Такого поворота Алена не ожидала. Однако она прошла хорошую школу грязной журналистики, поэтому продолжала как ни в чем не бывало.
– А кто этот клиент? Если не секрет, конечно.
– Да какие там секреты? Это все тут строят из себя черт знает кого, когда находят халтуру, боятся, чтобы не перебили. А я не скрываю. Одна фирма – то ли немецкая, то ли австрийская. Гена меня туда привез. Он все кричал, что делает это из любви к молодым художникам. Дескать, сам мечтал стать, не получилась, буду другим помогать. Но, я думаю, он свой процент и с них собирался снять… Так вот, на вывеске у входа было по-немецки что-то написано. Впрочем, говорил со мной наш, русский. Он долго про фирму рассказывал, я, честно говоря, особо не слушала. Что-то вроде того, что они торговали в России еще при царе, а теперь вот вернулись на российский рынок. Меня это как-то не очень занимало. Но работа, которую предложили, оказалась интересной.
– Реставрация? – напряглась Алена.
– Она тоже. Но как раз реставрация-то там пустячная. Так, немного почистить, немного подмазать. Дело в том, что они себе офис оборудуют и купили для него три картины. Хорошие, но ничего особенного. Неизвестный художник, конец XIX века. Изображены на них разные сценки из жизни Питера того времени. На одной картине я узнала торговый двор – знаете, тот, похожий на Гостиный, что возле Никольской церкви? Так вот, этот Юрий, из фирмы, так он и говорит: нам бы еще одну нарисовать. В том же стиле. И хорошо бы, чтобы там была нарисована вывеска нашей фирмы на каком-нибудь из домов. Я согласилась. Почему бы и нет? Задача интересная. Они мне дали много рисунков того времени и разные другие материалы. Вот хотела закончить богатырей, а потом и за эту работу приняться.
Больше ничего особенного Алена не узнала. Только добавила:
– Адрес фирмы я пробила. Совместное российско-немецкое предприятие. Собираются производить, ты будешь смеяться, сосиски и колбасу. Я ночью нашла их сайт. Они, как я поняла, в самом деле намерены строить свою рекламную политику на том, что, дескать, работала эта фирма в дореволюционном Петербурге, все жители их колбасные изделия трескали под пиво и нахваливали. Потом началась Первая мировая, немцам жить тут стало трудно. Так что до того, как пришли злобные большевики и все отняли, они, вроде не дожили.
– Значит, получается, пустышку вытянули. Оно, конечно, Германия, но для маскировки все это слишком наворочено.
– А не совсем. Ты ведь сам говорил – они дилетанты. Но ведь как-то люди приходят в криминал? Наверное, из легального бизнеса. Занимались вот такими делами, а потом занесло в темные дела. Но, значит, следы-то остались! И еще…
– Стоп!
Казак вспомнил историю про убитого художника. Вроде, четкой связи не просматривалось, но почему-то Сергею казалась, что она имеется. И если предположить, что это так… Художника убивают – то ли эти деятели, то ли случайные грабители. Не суть важно. Если предположить, что он занимался реставрацией картин, то получается…
– Поучается, они искали в Академии новые кадры, – вслух сказал он.
– Вот я тоже об этом подумала. Но ты у нас тут главный, а самые умные мысли должен изрекать начальник, – засмеялась Алена.
– Но только зачем им студенты? Профессионалов не найти?
– Ты же видел профессионала: он всех знает, его все знают. Мирок узкий. А студент… В данном случае студентка. Ты знаешь, я по-женски одежду ее оглядела. Она одета откровенно бедно. Очень бедно. И не потому, что творческий человек, которому на все плевать. Ирина как раз свою бедность старается не показывать. Но старые стоптанные туфли не скроешь…
– Я понял. В самом деле, бедного студента проще втянуть в дело и заткнуть ему рот деньгами. Тут даже много денег и не надо.
– Тем более, ты посмотри, какой заказ. Гена заодно думал посмотреть, какова она в работе. И все легально. Ирина мне сказала – они собрались заключать договор. Так что даже с налоговой инспекцией у них проблем не возникло бы. То есть, полегальнее нашей конторы будет. Мы-то, в основном, деньги черным налом берем.
– Ладно, все это интересно, но…
В голове у Казака появился краешек какой-то мысли, но он тут же куда-то исчез без следа. Вздохнув, Сергей подвел итог:
– Пойдем смотреть мои трофеи. Я ведь тоже не зря ночью по чужим огородам болтался.
Трофеи были сложены в комнате, возле компьютера. Первым делом Казак осмотрел белый порошок. Он, на первый взгляд, как впрочем, и на второй, оказался самым обыкновенным кокаином. Что ж, дело обычное. Конечно, в пакетике хватило бы на статью, но «кокс» кто теперь не нюхает? Особенно, если учесть своеобразный характер покойного. Мог сам употреблять, мог дружков своих богемных угощать.
Казак попробовал включить ноутбук. Тот заработал, но потом нагло потребовал ввести пароль. Ладно. Утром придется звонить знакомым специалистам. Нет таких паролей, которые не взломали бы русские хакеры. Так, теперь третий предмет – книга. Это был толстый альбом, изданный явно не вчера. Судя по всему, на немецком. На титульном листе имелся год издания: 1932. Полистав, Казак убедился – это некое сочинение, снабженное черно-белыми фотографиями каких-то домов, картин, статуй и прочих предметов искусства. А может быть…
– Алена, в этом чертовом компьютере можно перевести с немецкого? Хотя бы заголовок, хотя бы приблизительно?
Девушка некоторое время шуровала в машине, потом сказала:
– Давай сюда эту хренотень.
Потом, потрудившись еще, выдала:
– В общем, так. Что-то типа «самые знаменитые частные художественные коллекции Германии». И что?
– А помнишь, нам реставратор подкинул информацию о том, что картины Юбера фигурировали в какой-то книжке? Я думаю, эта книжка перед нами.
Порывшись в альбоме, Казак и в самом деле обнаружил слова «Юбер» и «Дрезден».
Все это, конечно, очень неплохо. Только непонятно, что с этой всей информацией делать…
Глава 8
Такого поворота Алена не ожидала. Однако она прошла хорошую школу грязной журналистики, поэтому продолжала как ни в чем не бывало.
– А кто этот клиент? Если не секрет, конечно.
– Да какие там секреты? Это все тут строят из себя черт знает кого, когда находят халтуру, боятся, чтобы не перебили. А я не скрываю. Одна фирма – то ли немецкая, то ли австрийская. Гена меня туда привез. Он все кричал, что делает это из любви к молодым художникам. Дескать, сам мечтал стать, не получилась, буду другим помогать. Но, я думаю, он свой процент и с них собирался снять… Так вот, на вывеске у входа было по-немецки что-то написано. Впрочем, говорил со мной наш, русский. Он долго про фирму рассказывал, я, честно говоря, особо не слушала. Что-то вроде того, что они торговали в России еще при царе, а теперь вот вернулись на российский рынок. Меня это как-то не очень занимало. Но работа, которую предложили, оказалась интересной.
– Реставрация? – напряглась Алена.
– Она тоже. Но как раз реставрация-то там пустячная. Так, немного почистить, немного подмазать. Дело в том, что они себе офис оборудуют и купили для него три картины. Хорошие, но ничего особенного. Неизвестный художник, конец XIX века. Изображены на них разные сценки из жизни Питера того времени. На одной картине я узнала торговый двор – знаете, тот, похожий на Гостиный, что возле Никольской церкви? Так вот, этот Юрий, из фирмы, так он и говорит: нам бы еще одну нарисовать. В том же стиле. И хорошо бы, чтобы там была нарисована вывеска нашей фирмы на каком-нибудь из домов. Я согласилась. Почему бы и нет? Задача интересная. Они мне дали много рисунков того времени и разные другие материалы. Вот хотела закончить богатырей, а потом и за эту работу приняться.
Больше ничего особенного Алена не узнала. Только добавила:
– Адрес фирмы я пробила. Совместное российско-немецкое предприятие. Собираются производить, ты будешь смеяться, сосиски и колбасу. Я ночью нашла их сайт. Они, как я поняла, в самом деле намерены строить свою рекламную политику на том, что, дескать, работала эта фирма в дореволюционном Петербурге, все жители их колбасные изделия трескали под пиво и нахваливали. Потом началась Первая мировая, немцам жить тут стало трудно. Так что до того, как пришли злобные большевики и все отняли, они, вроде не дожили.
– Значит, получается, пустышку вытянули. Оно, конечно, Германия, но для маскировки все это слишком наворочено.
– А не совсем. Ты ведь сам говорил – они дилетанты. Но ведь как-то люди приходят в криминал? Наверное, из легального бизнеса. Занимались вот такими делами, а потом занесло в темные дела. Но, значит, следы-то остались! И еще…
– Стоп!
Казак вспомнил историю про убитого художника. Вроде, четкой связи не просматривалось, но почему-то Сергею казалась, что она имеется. И если предположить, что это так… Художника убивают – то ли эти деятели, то ли случайные грабители. Не суть важно. Если предположить, что он занимался реставрацией картин, то получается…
– Поучается, они искали в Академии новые кадры, – вслух сказал он.
– Вот я тоже об этом подумала. Но ты у нас тут главный, а самые умные мысли должен изрекать начальник, – засмеялась Алена.
– Но только зачем им студенты? Профессионалов не найти?
– Ты же видел профессионала: он всех знает, его все знают. Мирок узкий. А студент… В данном случае студентка. Ты знаешь, я по-женски одежду ее оглядела. Она одета откровенно бедно. Очень бедно. И не потому, что творческий человек, которому на все плевать. Ирина как раз свою бедность старается не показывать. Но старые стоптанные туфли не скроешь…
– Я понял. В самом деле, бедного студента проще втянуть в дело и заткнуть ему рот деньгами. Тут даже много денег и не надо.
– Тем более, ты посмотри, какой заказ. Гена заодно думал посмотреть, какова она в работе. И все легально. Ирина мне сказала – они собрались заключать договор. Так что даже с налоговой инспекцией у них проблем не возникло бы. То есть, полегальнее нашей конторы будет. Мы-то, в основном, деньги черным налом берем.
– Ладно, все это интересно, но…
В голове у Казака появился краешек какой-то мысли, но он тут же куда-то исчез без следа. Вздохнув, Сергей подвел итог:
– Пойдем смотреть мои трофеи. Я ведь тоже не зря ночью по чужим огородам болтался.
* * *
Трофеи были сложены в комнате, возле компьютера. Первым делом Казак осмотрел белый порошок. Он, на первый взгляд, как впрочем, и на второй, оказался самым обыкновенным кокаином. Что ж, дело обычное. Конечно, в пакетике хватило бы на статью, но «кокс» кто теперь не нюхает? Особенно, если учесть своеобразный характер покойного. Мог сам употреблять, мог дружков своих богемных угощать.
Казак попробовал включить ноутбук. Тот заработал, но потом нагло потребовал ввести пароль. Ладно. Утром придется звонить знакомым специалистам. Нет таких паролей, которые не взломали бы русские хакеры. Так, теперь третий предмет – книга. Это был толстый альбом, изданный явно не вчера. Судя по всему, на немецком. На титульном листе имелся год издания: 1932. Полистав, Казак убедился – это некое сочинение, снабженное черно-белыми фотографиями каких-то домов, картин, статуй и прочих предметов искусства. А может быть…
– Алена, в этом чертовом компьютере можно перевести с немецкого? Хотя бы заголовок, хотя бы приблизительно?
Девушка некоторое время шуровала в машине, потом сказала:
– Давай сюда эту хренотень.
Потом, потрудившись еще, выдала:
– В общем, так. Что-то типа «самые знаменитые частные художественные коллекции Германии». И что?
– А помнишь, нам реставратор подкинул информацию о том, что картины Юбера фигурировали в какой-то книжке? Я думаю, эта книжка перед нами.
Порывшись в альбоме, Казак и в самом деле обнаружил слова «Юбер» и «Дрезден».
Все это, конечно, очень неплохо. Только непонятно, что с этой всей информацией делать…
Глава 8
МАФИОЗИ В ПОЛНЫЙ РОСТ
Оставалось – вернуться к компьютеру. Казак позвонил Артуру. Имелся у него знакомый специалист по взлому чужих компьютеров, с которым они провернули некогда одно очень веселое дело – когда выяснилось, что российский хакер – это не очкастый хлюпик, а крепкий парень, который может, кроме всего прочего, и лазать по стенам. Артуру такая мелочь, как взлом пароля, была не интересна, но он согласился приехать, по его словам «из нашего к вам уважения, в память о незабываемой операции».
Подъехал Артур примерно через полчаса. Это был высокий, худощавый, дочерна загорелый парень в спортивной куртке.
– Здорово, ребята! А я только вчера из Крыма прилетел. Хорошо по скалам полазили. И, кстати, шампанское новосветовское там продается совсем не по той цене, которую тут заламывают. Теперь можно и за дела наши скорбные браться.
Артур повернулся к Алене:
– Я вот почему этого парня люблю? Мы с ним однажды поработали, а после этого такой фарт у меня покатил! И вообще, в хорошую фирму приглашали. Эх, не будь я психом, был бы уже сейчас респектабельным членом общества потребления.
– С бандитами интереснее? – ехидно спросила журналистка.
– А где тут бандиты? – Артур с деланным недоумением огляделся, заглянул под кухонный стол. – Никого не вижу, никого не знаю. И вообще, я всего лишь компьютеры починяю, никого не трогаю. Ну, где тут у вас аппарат?
Казак поставил на стол ноутбук.
– А… Понтовая штука для денежных ламеров, – скривился хакер. – Наворотов много, толку чуть. И что я должен узнать?
– Мне нужна информация, которая в нем содержится. Если нужно – хоть на кусочки его разбери. Но лучше, конечно, поаккуратнее.
– Как прикажете.
Артур включил ноутбук.
– И что мы тут видим? А видим мы тут обыкновенный «виндовский» пароль. Ладно, вы мне некоторое время не мешайте. Да, коньячку у вас не найдется? Для лучшего течения моей математической мысли…
Получив стакан с коньяком, Артур сделал добрый глоток, закурил и удалился в соседнюю комнату, где извлек из сумки свой ноутбук и занялся какими-то манипуляциями. Минут через сорок он закончил.
– Держите, ребята. Машинка, кстати, хоть и так себе, но вполне в рабочем состоянии. Можете потом пользоваться. Да, кстати, в этом компе интересная картинка наблюдается. Там подключен спутниковый Интернет.
– Это как? Проясни лоху.
– Спутниковый – это который через спутник. Такое у нас в России многие используют во всяких северных районах, где деньги у людей есть, а в поселки не то что оптический кабель, а даже обычный телефон не всегда дотянули. Только вот зачем он в Питере? Штука дорогая, и, главное, работает не слишком хорошо. Медленно грузится, зараза.
– Ну, а если владелец часто ездил за границу?
– И что? Обычный мобильный Интернет у него в ноутбуке тоже есть. А при поездке за границу с ним такие же дела, как и с телефоном – обычный роуминг. Телефону-то по фигу, что передавать – для него это все равно набор нулей и единиц. В общем, обладание такой связью может быть оправдано только в двух случаях – если человек бывает в тех местах, куда не добивает мобильная связь. Или – он не слишком понимал, как вся эта техника работает, но решил перестраховаться, чтобы провайдер не совал нос в его дела. Ладно, всем привет.
– И сколько мы тебе должны?
– Со своих денег не беру. Впрочем, у вас еще такой коньяк есть? Вот можете бутылочку мне презентовать. Все, пошел я. У меня еще дел по самое не могу.
Хакер бодро направился к выходу. Выпитый стакан коньяка на нем никак не отразился.
– Ну что же, полезем в глубины хранилища информации товарища Стаценко. Алена, приступай, ты лучше в этой технике понимаешь…
Журналистка бегло просматривала папки.
– Так, это какие-то тексты на немецком. Смотри-ка, их много. Ну, этим придется заниматься позже. Так, вот и русские тексты…
– Потом внимательно изучим, давай сперва просто получим представление…
– А ты надеешься, что, как в дурных американских фильмах, ты найдешь файл, в котором сказана вся правда? – съехидничала Алена.
Казак смущенно улыбнулся. Он, конечно, понимал, что так не бывает, но в глубине души все же надеялся на чудо.
– А вот это уже совсем интересно. Картинки. Алена стала просматривать иконки репродукций.
Выведя одну на полный экран, она удовлетворенно хмыкнула.
И в самом деле, это была одна из тех картин. Другие две тоже нашлись.
– Ого! А ведь это уже не Юбер. Вот, вот и вот. А в этих папках… Слушай, да тут десятки картин! Неужели все это у них? Быть такого не может! Тут хватит на целый музей. И смотри совсем другой коленкор. Кто-то типа Филонова. А это какой-то то ли кубист, то ли футурист… Пока я ничего не понимаю…
– Так, а вот папочка с романтическим имечком «Галилей».
– Это который сказал, что все-таки она вертится? Алена деловито щелкала мышкой, открывая и закрывая файлы.
– Да, но не в этом случае. То есть, что-то там в «Галилее» вертится. Скорее всего, деньги. ЗАО так называется, а с ним наш Геннадий имел какие-то многочисленные дела. Тут разнообразная переписка, черновики каких-то документов… Хорошо, посмотрим это ЗАО.
Алена влезла в дебри Интернета, а потом снова хмыкнула:
– Как говорится, в списках не значится. Впрочем, это ничего не доказывает. Никто не обязывает фирму N давать свои координаты разным конторам, которые делают справочники. Видать, реклама им не нужна. Только и всего.
Казак вздохнул, достал мобильник и вызвал Чемодана:
– Слушай, можешь пробить мне, что собой представляет некое ЗАО «Галилей»?
– Даже так? – после некоторой паузы отозвался Валерий. – Я тебе кое-что и так сказать могу. Слыхал я о них, хотя сталкиваться не приходилось. Рейдеры это. Правда, говорят, типа чистые. Ладно, я попробую узнать что-нибудь. Будь на связи.
Сергей медленно положил мобильник на стол и повернулся к подруге:
– Слышь, журналистка, от тебя требуется лекция для безграмотных. Наш друг Чемодан сказал, что этот «Галилей» – рейдеры. Я вот лично с этим делом не сталкивался. У нас в Карелии, сама знаешь, все больше по старинке. Все эти новые навороты до нас не дошли.
– Дойдут. Слушай лекцию. Это следующий этап развития нормального капитализма. Первый этап – обычный бандитизм, второй – бандитизм юридический. Ты своему Ишмуратову подкинь идею – пусть заранее хороших юристов себе выписывает… Ну, а если по сути: рейдерство сейчас в Питере в большой моде. Это захват чужого имущества, чаще всего предприятий, околозаконными методами. Давай на примере. Вот есть некий завод. Некто его хочет захапать, но просто купить то ли не выходит, то ли цена не устраивает. И тогда он обращается к рейдерам. И вот эти ребята отправляются куда-нибудь в Урюпинск, где некий гражданин предъявляет в местный суд иск о финансовых претензиях к этому заводу. Претензии могут быть разные. Сам понимаешь, при нынешнем безумном капитализме можно скупить какие-нибудь обязательства или еще что. Я не экономист, точно не знаю. Но главное – суд в отсутствие ответчика выносит решения о взыскании некой суммы, и потом как-то все оборачивается, что это перерастает в решение об аресте имущества. Сам понимаешь, будет там провинциальный суд особо разбираться. Тем более, что членам суда можно оказать широкую спонсорскую помощь. Иногда исполнительный лист бывает просто липовым. Это не суть. А суть в том, что с этим листом они идут в управу района, где располагается нужный завод, и предъявляют документ. Судебному исполнителю что? Если есть исполнительный лист – надо исполнять. Наверняка и тут не обходится без спонсорской помощи. То есть, первая задача рейдеров – обтяпать это дело. На Западе их коллегам такой операции достаточно. Там власти, если все сделано грамотно, сами довершат дело. Но у нас чаще всего нужен второй этап. Нанимается какая-нибудь охранная фирма. Ну, из тех… Не мне тебе рассказывать, какие они бывают.
– Ну, да. Официально зарегистрированные бандиты.
– Именно. Или просто нанимается какая-то шпана. Главное – вся эта шобла вслед за судебным исполнителем наносит визит на завод и вульгарно его захватывает. А дальше – начинаются всякие суды, кассации, апелляции и все такое прочее. Но завод-то стоит! Значит, его прежний владелец несет убытки. А суды у нас идут, сам знаешь – годами. В общем, клиент в любом случае становится сговорчивее. И, насколько я знаю, программа-минимум в случае таких налетов – это хотя бы навести хаос, изъять или уничтожить документацию и так далее. Словом, тот же наезд рэкетиров, только на законных основаниях.
– Какие разнообразные интересы были у господина Стаценко! – засмеялся Казак. – А вот я еще не понял: Чемодан мне сказал, что эти рейдеры «чистые». Это как?
– Я думаю, это значит: чисто работают. Ведь, как я сказала, необходимые бумаги можно и просто подделать. Но можно и выправить по закону, так, что комар носу не подточит. Вон, если помнишь, некоторое время назад по ящику показывали: то российские суда в каком-то порту арестуют, то картины, уехавшие на выставку, задержат. А все потому, что некая фирма имела какие-то финансовые претензии к Российской Федерации. Тоже рейдерство – только это уже высший пилотаж. Только вот какая связь с контрабандой картин? Насколько я знаю, рейдеры – не бандиты и уж тем более не уголовники. Хотя, это вроде бы уголовно наказуемая вещь… Но в смысле – среда немного не та.
Сергей задумался.
– А ты знаешь, связь-то, вроде, и есть. Это новые люди. Которые не хотят, или пока не имеют сил отвоевывать себе кусочек сфер влияния. И лезут в такие места, где пока не слишком много толкотни. Хм. Только опыт показывает, что все это до поры до времени. Да, интересно все выходит…
И тут позвонил Чемодан:
– Слышь, Казак, тут такое дело. Подробностей об этой конторе пробить не удалось, но совершенно случайно узнал вот какую вещь. Завтра эти клоуны из «Галилея» собираются цирк замутить. Они к одной нашей знакомой конторе обращались, но те не повелись. Ну, они другую нашли, понятное дело. Подкрепили каким-то бакланьем из числа зенитовских фанатов. В общем, если интересно, пиши адрес…
– Ну, что, госпожа журналистка, завтра у нас есть шанс посмотреть увлекательное шоу под названием «захват завода рейдерами». Поглядим хоть – что за люди в этом «Галилее» и с чем их едят.
Машина притулилась в небольшом переулке недалеко от Обводного канала, возле какого-то предприятия. Судя по машинам, припаркованным возле проходной – зарплаты здесь платили не ахти. Преобладали старые «Жигули» и даже «Москвичи». Основная же масса народа шла пешком от метро, до которого было с километр через парк.
Нужное же здание стояло метрах в двухстах, на другой стороне улицы. Даже издали было заметно, что неприятных визитеров ждали. Окна первого этажа были заделаны железными листами, а поверх обычных решеток – прикреплены еще и металлические полосы. В общем – типичная осажденная крепость.
– Но разведка доложила точно, – прокомментировала Алена. – Пронюхали, видать, хозяева завода о предстоящем наезде.
Кроме Алены и Казака в машине сидел длинноволосый сумрачный парень с цифровой телекамерой. Да уж, журналист – он и с того света будет делать репортаж. Девушка не могла пройти мимо такой интересной темы.
Постепенно улица совершенно опустела. Труженики прошли через проходную – а больше в эти места, видимо, никто не заглядывал.
Ждать пришлось часа полтора. Но вот на улице показалась «ауди». Оттуда вылезли трое. Двое высоких мужчин в хороших костюмах и еще один – ростом поменьше и одетый похуже. Последний держал в руках кожаную папку.
– Похоже началось, – пробормотал Казак. Оператор пристроил камеру.
– Тебя не засекут? А то я не думаю, чтобы эти ребята рвались в телезвезды. Могут обидеться.
– Все нормально. Я и не такое снимал… – парень прильнул к своей аппаратуре.
Рейдеры подошли к проходной, которая была прикрыта железной дверью. Судебный исполнитель долго нажимал на звонок. Наконец, в двери открылось небольшое окошечко. Начались переговоры. Длились они недолго. Да и очевидно – никто и не рассчитывал на их успех. Но тут, видимо, как у гопников – прежде чем начать бить и грабить прохожего, у него просят закурить. Что бы тот ни ответил – результат один…
Один из рейдеров позвонил по мобильнику. После чего все трое уселись в «ауди» – и машина отъехала в сторону.
– А вот и второй акт Мерлезонского балета, – радостно сообщила Алена.
В самом деле, подъехали два микроавтобуса, откуда повалили люди в черных масках. Большинство было в камуфляже и армейских ботинках, однако, на некоторых были и джинсы, и кроссовки, и кожаные куртки. Несколько человек держали в руках бейсбольные биты. Насмотрелись, блин, американских фильмов. Это ведь у них там в бейсбол играют всюду – а соответственно, и биты всюду продаются. А у нас их поди найди.
Двое притащили бензопилу. Вся эта кодла сгрудилась вокруг проходной – и послышался визг разрезаемого металла. Штурм двери продолжался не слишком долго – было видно, как она распахнулась – и рейдерские наемники организованной толпой ломанулись внутрь. Однако их бодрое движение застопорилось. Видимо внутри кто-то держал оборону. Потом толпа несколько вдвинулась внутрь. Устоять тем, внутри, было трудно. Те, кто еще стоял на улице, разгорячились и напирали – так что уже ворвавшимся в проходную волей-неволей приходилось переть вперед.
Из недр дома глухо донеслось два выстрела.
– Ого, кажется дело идет всерьез, – заметил Сергей.
– Я думаю, в воздух стреляли. Для острастки. Ни разу не слышала, чтобы в этих рейдерских делах кого-то убивали.
– Все когда-то начинается. А куда это их шефы заторопились?..
В самом деле, «Ауди» внезапно набрала с места скорость и скрылась за углом.
– Ага, а вот и третий акт, сценарием не предусмотренный!
К штурмуемому дому подкатил автобус – и из него высыпали бойцы ОМОНа. Все произошло очень быстро. Менты деловито положили мордами на бетон тех, кто еще оставался на улице, потом рванули внутрь. Вскоре из проходной стали выталкивать бандитов и живописно раскладывать их на асфальте. С некоторых успели сорвать маски – это были, в основном, молодые коротко стриженые парни.
– Кажется, нам тут больше делать нечего, – подвела итог Алена. – Фокус не удался, факир был пьян. Наверное, у этих, которые с завода, оказались хорошие связи в ментовке. В итоге одно маски-шоу сменилось на другое.
– И что теперь у них там дальше будет, как ты думаешь?
– Да все то же. Суды, пересуды, кассации, апелляции… К ним, возможно, добавится уголовное дело за неправомерные действия, которое заведут на этих гопников. Но самое главное – хозяева внутри! Второй раз на штурм они вряд ли пойдут. Впрочем, подробности мы узнаем позже. А пока надо и нам с Филей – она кивнула на оператора – немного заработать.
Девушка вцепилась в мобильник:
– Кирочка! Наше тебе! Как у вас там? И у меня все отлично. Слушай, мы тут хороший материальчик сняли. Попытка захвата завода рейдерами. И что самое главное – вполне оптимистический финал – приехал наш доблестный ОМОН и всех повязал. Нет, кто там и что там – это уж вы сами выясняйте. У меня картинка есть… Что? Ну, ты же знаешь, я не жадная. Договоримся.
– Вот и все. Сотен пять зеленых мы срубили. Можно ехать смотреть материал. А заодно нарежем для тебя кадров с рожами этих товарищей…
По собственному опыту Казак знал, что последнее дело – уцепившись за одну нить тянуть только за нее. До этого так приходилось делать из-за скудости информации. Теперь с информацией стало полегче. Но ведь, с другой стороны, точно не установлено, что рейдеры и Стаценко были одной компанией. Да, Гена имел с ними дела. Но мало ли с кем этот тип имел дела! Тем более, что Чемодан пока не сообщил ничего нового об этой фирме. А переть туда внаглую Сергей посчитал излишним. Так что он решил отработать и другой след – пошататься у мастерской. Благо теперь он имел фотки не только Стаценко, но и двух других кадров.
Против ожидания, Казак совершенно напрасно потратил время, околачиваясь по двору, где была мастерская убитого художника Самарина. Нет, соседи видели многое. Но в том-то и дело, что слишком многое. К художнику слишком часто приходили и приезжали совершенно разные люди, а потому выделить кого-то конкретного никто из обитателей двора не мог. Тем более, что его откровенно недолюбливали. Дело тут было даже не в шикарной мастерской, хотя и в ней тоже. Просто Самарин вел себя с соседями откровенно по-хамски. В общем, на него старались поменьше обращать внимания, чтобы лишний раз не расстраиваться.
Казак уже начал грустить, но вспомнил, что у художника имелась еще одна мастерская. Эту он имел как член Союза художников, а другую – как член другого объединения творческих людей – Союза театральных деятелей. Дело в том, что Самарин в прошлые времена подмолачивал тем, что рисовал декорации к спектаклям. Для таких работ ему и дали специальное помещение. Он давно уже забросил это дело, но все, кто жил в России, знают – выделить человеку какие-либо квадратные метры куда проще, нежели отобрать обратно. А покойный, несмотря на свой вздорный характер и постоянное пьянство, был судя по всему, ушлым мужиком. Вторая мастерская, если поразмыслить, была куда более интересным объектом. В самом деле, тут, на Васильевском у Самарина был, как бы светский салон, куда знала дорогу чуть ли не половина художественного мира Питера. Заниматься в таком месте делами, не подлежащими широкой огласке, не слишком удобно. Тем более, что в богемной среде слухи распространяются со скоростью лесного пожара. Надо бы съездить туда.
На этот раз Казак поехал один. Алена еще с утра договорилась с какими-то знатоками, запихала в сумку найденную книжку и испарилась в неизвестном направлении. Что же касается мастерской, то она помещалась за Обводным каналом. Сергей аж прибалдел, расспрашивая дорогу и сверяясь с картой. В итоге он оказался в весьма неприветливых местах. Вокруг был какой-то полувымерший индустриальный пейзаж – неприглядные красно-кирпичные здания непонятного назначения, какие-то железные конструкции и прочие чудеса индустрии.
Что же касается самой мастерской, то она располагалась в двухэтажном то ли сарае, то ли складе, который стоял посреди большого пустыря, заросшего высокой травой, на котором валялись некие крупнокалиберные бетонные конструкции. Чуть в стороне виднелось полуразрушенное здание с зияющей черной дыркой входа.
Сергей оставил машину у края пустынной улицы и двинулся к мастерской. Делал он это, скорее, по привычке все доделывать до конца. Хотя и пьяному ежику было ясно: в такой глухомани ни о каких свидетелях и речи быть не может. Интересно, как сам Самарин-то сюда добирался без машины? Точнее, как выбирался отсюда? Такси по вызову в такие развеселые места может и не поехать…
Вблизи мастерская выглядела не менее удручающе, чем издали. Вместо крыльца – железный помост, какие используют на складах для погрузки грузовиков. Забранные решетками окна не мыли, наверное, с позапрошлого века. На ржавой крыше колыхались на ветру небольшие кустики. В общем, к этой своей мастерской художник относился сугубо наплевательски.
Дверь внутрь была железная. Кроме ригельного замка, она была закрыта еще и на обычный, амбарный. На дверях красовались милицейские бумажки с печатями.
Подъехал Артур примерно через полчаса. Это был высокий, худощавый, дочерна загорелый парень в спортивной куртке.
– Здорово, ребята! А я только вчера из Крыма прилетел. Хорошо по скалам полазили. И, кстати, шампанское новосветовское там продается совсем не по той цене, которую тут заламывают. Теперь можно и за дела наши скорбные браться.
Артур повернулся к Алене:
– Я вот почему этого парня люблю? Мы с ним однажды поработали, а после этого такой фарт у меня покатил! И вообще, в хорошую фирму приглашали. Эх, не будь я психом, был бы уже сейчас респектабельным членом общества потребления.
– С бандитами интереснее? – ехидно спросила журналистка.
– А где тут бандиты? – Артур с деланным недоумением огляделся, заглянул под кухонный стол. – Никого не вижу, никого не знаю. И вообще, я всего лишь компьютеры починяю, никого не трогаю. Ну, где тут у вас аппарат?
Казак поставил на стол ноутбук.
– А… Понтовая штука для денежных ламеров, – скривился хакер. – Наворотов много, толку чуть. И что я должен узнать?
– Мне нужна информация, которая в нем содержится. Если нужно – хоть на кусочки его разбери. Но лучше, конечно, поаккуратнее.
– Как прикажете.
Артур включил ноутбук.
– И что мы тут видим? А видим мы тут обыкновенный «виндовский» пароль. Ладно, вы мне некоторое время не мешайте. Да, коньячку у вас не найдется? Для лучшего течения моей математической мысли…
Получив стакан с коньяком, Артур сделал добрый глоток, закурил и удалился в соседнюю комнату, где извлек из сумки свой ноутбук и занялся какими-то манипуляциями. Минут через сорок он закончил.
– Держите, ребята. Машинка, кстати, хоть и так себе, но вполне в рабочем состоянии. Можете потом пользоваться. Да, кстати, в этом компе интересная картинка наблюдается. Там подключен спутниковый Интернет.
– Это как? Проясни лоху.
– Спутниковый – это который через спутник. Такое у нас в России многие используют во всяких северных районах, где деньги у людей есть, а в поселки не то что оптический кабель, а даже обычный телефон не всегда дотянули. Только вот зачем он в Питере? Штука дорогая, и, главное, работает не слишком хорошо. Медленно грузится, зараза.
– Ну, а если владелец часто ездил за границу?
– И что? Обычный мобильный Интернет у него в ноутбуке тоже есть. А при поездке за границу с ним такие же дела, как и с телефоном – обычный роуминг. Телефону-то по фигу, что передавать – для него это все равно набор нулей и единиц. В общем, обладание такой связью может быть оправдано только в двух случаях – если человек бывает в тех местах, куда не добивает мобильная связь. Или – он не слишком понимал, как вся эта техника работает, но решил перестраховаться, чтобы провайдер не совал нос в его дела. Ладно, всем привет.
– И сколько мы тебе должны?
– Со своих денег не беру. Впрочем, у вас еще такой коньяк есть? Вот можете бутылочку мне презентовать. Все, пошел я. У меня еще дел по самое не могу.
Хакер бодро направился к выходу. Выпитый стакан коньяка на нем никак не отразился.
* * *
– Ну что же, полезем в глубины хранилища информации товарища Стаценко. Алена, приступай, ты лучше в этой технике понимаешь…
Журналистка бегло просматривала папки.
– Так, это какие-то тексты на немецком. Смотри-ка, их много. Ну, этим придется заниматься позже. Так, вот и русские тексты…
– Потом внимательно изучим, давай сперва просто получим представление…
– А ты надеешься, что, как в дурных американских фильмах, ты найдешь файл, в котором сказана вся правда? – съехидничала Алена.
Казак смущенно улыбнулся. Он, конечно, понимал, что так не бывает, но в глубине души все же надеялся на чудо.
– А вот это уже совсем интересно. Картинки. Алена стала просматривать иконки репродукций.
Выведя одну на полный экран, она удовлетворенно хмыкнула.
И в самом деле, это была одна из тех картин. Другие две тоже нашлись.
– Ого! А ведь это уже не Юбер. Вот, вот и вот. А в этих папках… Слушай, да тут десятки картин! Неужели все это у них? Быть такого не может! Тут хватит на целый музей. И смотри совсем другой коленкор. Кто-то типа Филонова. А это какой-то то ли кубист, то ли футурист… Пока я ничего не понимаю…
– Так, а вот папочка с романтическим имечком «Галилей».
– Это который сказал, что все-таки она вертится? Алена деловито щелкала мышкой, открывая и закрывая файлы.
– Да, но не в этом случае. То есть, что-то там в «Галилее» вертится. Скорее всего, деньги. ЗАО так называется, а с ним наш Геннадий имел какие-то многочисленные дела. Тут разнообразная переписка, черновики каких-то документов… Хорошо, посмотрим это ЗАО.
Алена влезла в дебри Интернета, а потом снова хмыкнула:
– Как говорится, в списках не значится. Впрочем, это ничего не доказывает. Никто не обязывает фирму N давать свои координаты разным конторам, которые делают справочники. Видать, реклама им не нужна. Только и всего.
Казак вздохнул, достал мобильник и вызвал Чемодана:
– Слушай, можешь пробить мне, что собой представляет некое ЗАО «Галилей»?
– Даже так? – после некоторой паузы отозвался Валерий. – Я тебе кое-что и так сказать могу. Слыхал я о них, хотя сталкиваться не приходилось. Рейдеры это. Правда, говорят, типа чистые. Ладно, я попробую узнать что-нибудь. Будь на связи.
Сергей медленно положил мобильник на стол и повернулся к подруге:
– Слышь, журналистка, от тебя требуется лекция для безграмотных. Наш друг Чемодан сказал, что этот «Галилей» – рейдеры. Я вот лично с этим делом не сталкивался. У нас в Карелии, сама знаешь, все больше по старинке. Все эти новые навороты до нас не дошли.
– Дойдут. Слушай лекцию. Это следующий этап развития нормального капитализма. Первый этап – обычный бандитизм, второй – бандитизм юридический. Ты своему Ишмуратову подкинь идею – пусть заранее хороших юристов себе выписывает… Ну, а если по сути: рейдерство сейчас в Питере в большой моде. Это захват чужого имущества, чаще всего предприятий, околозаконными методами. Давай на примере. Вот есть некий завод. Некто его хочет захапать, но просто купить то ли не выходит, то ли цена не устраивает. И тогда он обращается к рейдерам. И вот эти ребята отправляются куда-нибудь в Урюпинск, где некий гражданин предъявляет в местный суд иск о финансовых претензиях к этому заводу. Претензии могут быть разные. Сам понимаешь, при нынешнем безумном капитализме можно скупить какие-нибудь обязательства или еще что. Я не экономист, точно не знаю. Но главное – суд в отсутствие ответчика выносит решения о взыскании некой суммы, и потом как-то все оборачивается, что это перерастает в решение об аресте имущества. Сам понимаешь, будет там провинциальный суд особо разбираться. Тем более, что членам суда можно оказать широкую спонсорскую помощь. Иногда исполнительный лист бывает просто липовым. Это не суть. А суть в том, что с этим листом они идут в управу района, где располагается нужный завод, и предъявляют документ. Судебному исполнителю что? Если есть исполнительный лист – надо исполнять. Наверняка и тут не обходится без спонсорской помощи. То есть, первая задача рейдеров – обтяпать это дело. На Западе их коллегам такой операции достаточно. Там власти, если все сделано грамотно, сами довершат дело. Но у нас чаще всего нужен второй этап. Нанимается какая-нибудь охранная фирма. Ну, из тех… Не мне тебе рассказывать, какие они бывают.
– Ну, да. Официально зарегистрированные бандиты.
– Именно. Или просто нанимается какая-то шпана. Главное – вся эта шобла вслед за судебным исполнителем наносит визит на завод и вульгарно его захватывает. А дальше – начинаются всякие суды, кассации, апелляции и все такое прочее. Но завод-то стоит! Значит, его прежний владелец несет убытки. А суды у нас идут, сам знаешь – годами. В общем, клиент в любом случае становится сговорчивее. И, насколько я знаю, программа-минимум в случае таких налетов – это хотя бы навести хаос, изъять или уничтожить документацию и так далее. Словом, тот же наезд рэкетиров, только на законных основаниях.
– Какие разнообразные интересы были у господина Стаценко! – засмеялся Казак. – А вот я еще не понял: Чемодан мне сказал, что эти рейдеры «чистые». Это как?
– Я думаю, это значит: чисто работают. Ведь, как я сказала, необходимые бумаги можно и просто подделать. Но можно и выправить по закону, так, что комар носу не подточит. Вон, если помнишь, некоторое время назад по ящику показывали: то российские суда в каком-то порту арестуют, то картины, уехавшие на выставку, задержат. А все потому, что некая фирма имела какие-то финансовые претензии к Российской Федерации. Тоже рейдерство – только это уже высший пилотаж. Только вот какая связь с контрабандой картин? Насколько я знаю, рейдеры – не бандиты и уж тем более не уголовники. Хотя, это вроде бы уголовно наказуемая вещь… Но в смысле – среда немного не та.
Сергей задумался.
– А ты знаешь, связь-то, вроде, и есть. Это новые люди. Которые не хотят, или пока не имеют сил отвоевывать себе кусочек сфер влияния. И лезут в такие места, где пока не слишком много толкотни. Хм. Только опыт показывает, что все это до поры до времени. Да, интересно все выходит…
И тут позвонил Чемодан:
– Слышь, Казак, тут такое дело. Подробностей об этой конторе пробить не удалось, но совершенно случайно узнал вот какую вещь. Завтра эти клоуны из «Галилея» собираются цирк замутить. Они к одной нашей знакомой конторе обращались, но те не повелись. Ну, они другую нашли, понятное дело. Подкрепили каким-то бакланьем из числа зенитовских фанатов. В общем, если интересно, пиши адрес…
– Ну, что, госпожа журналистка, завтра у нас есть шанс посмотреть увлекательное шоу под названием «захват завода рейдерами». Поглядим хоть – что за люди в этом «Галилее» и с чем их едят.
* * *
Машина притулилась в небольшом переулке недалеко от Обводного канала, возле какого-то предприятия. Судя по машинам, припаркованным возле проходной – зарплаты здесь платили не ахти. Преобладали старые «Жигули» и даже «Москвичи». Основная же масса народа шла пешком от метро, до которого было с километр через парк.
Нужное же здание стояло метрах в двухстах, на другой стороне улицы. Даже издали было заметно, что неприятных визитеров ждали. Окна первого этажа были заделаны железными листами, а поверх обычных решеток – прикреплены еще и металлические полосы. В общем – типичная осажденная крепость.
– Но разведка доложила точно, – прокомментировала Алена. – Пронюхали, видать, хозяева завода о предстоящем наезде.
Кроме Алены и Казака в машине сидел длинноволосый сумрачный парень с цифровой телекамерой. Да уж, журналист – он и с того света будет делать репортаж. Девушка не могла пройти мимо такой интересной темы.
Постепенно улица совершенно опустела. Труженики прошли через проходную – а больше в эти места, видимо, никто не заглядывал.
Ждать пришлось часа полтора. Но вот на улице показалась «ауди». Оттуда вылезли трое. Двое высоких мужчин в хороших костюмах и еще один – ростом поменьше и одетый похуже. Последний держал в руках кожаную папку.
– Похоже началось, – пробормотал Казак. Оператор пристроил камеру.
– Тебя не засекут? А то я не думаю, чтобы эти ребята рвались в телезвезды. Могут обидеться.
– Все нормально. Я и не такое снимал… – парень прильнул к своей аппаратуре.
Рейдеры подошли к проходной, которая была прикрыта железной дверью. Судебный исполнитель долго нажимал на звонок. Наконец, в двери открылось небольшое окошечко. Начались переговоры. Длились они недолго. Да и очевидно – никто и не рассчитывал на их успех. Но тут, видимо, как у гопников – прежде чем начать бить и грабить прохожего, у него просят закурить. Что бы тот ни ответил – результат один…
Один из рейдеров позвонил по мобильнику. После чего все трое уселись в «ауди» – и машина отъехала в сторону.
– А вот и второй акт Мерлезонского балета, – радостно сообщила Алена.
В самом деле, подъехали два микроавтобуса, откуда повалили люди в черных масках. Большинство было в камуфляже и армейских ботинках, однако, на некоторых были и джинсы, и кроссовки, и кожаные куртки. Несколько человек держали в руках бейсбольные биты. Насмотрелись, блин, американских фильмов. Это ведь у них там в бейсбол играют всюду – а соответственно, и биты всюду продаются. А у нас их поди найди.
Двое притащили бензопилу. Вся эта кодла сгрудилась вокруг проходной – и послышался визг разрезаемого металла. Штурм двери продолжался не слишком долго – было видно, как она распахнулась – и рейдерские наемники организованной толпой ломанулись внутрь. Однако их бодрое движение застопорилось. Видимо внутри кто-то держал оборону. Потом толпа несколько вдвинулась внутрь. Устоять тем, внутри, было трудно. Те, кто еще стоял на улице, разгорячились и напирали – так что уже ворвавшимся в проходную волей-неволей приходилось переть вперед.
Из недр дома глухо донеслось два выстрела.
– Ого, кажется дело идет всерьез, – заметил Сергей.
– Я думаю, в воздух стреляли. Для острастки. Ни разу не слышала, чтобы в этих рейдерских делах кого-то убивали.
– Все когда-то начинается. А куда это их шефы заторопились?..
В самом деле, «Ауди» внезапно набрала с места скорость и скрылась за углом.
– Ага, а вот и третий акт, сценарием не предусмотренный!
К штурмуемому дому подкатил автобус – и из него высыпали бойцы ОМОНа. Все произошло очень быстро. Менты деловито положили мордами на бетон тех, кто еще оставался на улице, потом рванули внутрь. Вскоре из проходной стали выталкивать бандитов и живописно раскладывать их на асфальте. С некоторых успели сорвать маски – это были, в основном, молодые коротко стриженые парни.
– Кажется, нам тут больше делать нечего, – подвела итог Алена. – Фокус не удался, факир был пьян. Наверное, у этих, которые с завода, оказались хорошие связи в ментовке. В итоге одно маски-шоу сменилось на другое.
– И что теперь у них там дальше будет, как ты думаешь?
– Да все то же. Суды, пересуды, кассации, апелляции… К ним, возможно, добавится уголовное дело за неправомерные действия, которое заведут на этих гопников. Но самое главное – хозяева внутри! Второй раз на штурм они вряд ли пойдут. Впрочем, подробности мы узнаем позже. А пока надо и нам с Филей – она кивнула на оператора – немного заработать.
Девушка вцепилась в мобильник:
– Кирочка! Наше тебе! Как у вас там? И у меня все отлично. Слушай, мы тут хороший материальчик сняли. Попытка захвата завода рейдерами. И что самое главное – вполне оптимистический финал – приехал наш доблестный ОМОН и всех повязал. Нет, кто там и что там – это уж вы сами выясняйте. У меня картинка есть… Что? Ну, ты же знаешь, я не жадная. Договоримся.
– Вот и все. Сотен пять зеленых мы срубили. Можно ехать смотреть материал. А заодно нарежем для тебя кадров с рожами этих товарищей…
* * *
По собственному опыту Казак знал, что последнее дело – уцепившись за одну нить тянуть только за нее. До этого так приходилось делать из-за скудости информации. Теперь с информацией стало полегче. Но ведь, с другой стороны, точно не установлено, что рейдеры и Стаценко были одной компанией. Да, Гена имел с ними дела. Но мало ли с кем этот тип имел дела! Тем более, что Чемодан пока не сообщил ничего нового об этой фирме. А переть туда внаглую Сергей посчитал излишним. Так что он решил отработать и другой след – пошататься у мастерской. Благо теперь он имел фотки не только Стаценко, но и двух других кадров.
Против ожидания, Казак совершенно напрасно потратил время, околачиваясь по двору, где была мастерская убитого художника Самарина. Нет, соседи видели многое. Но в том-то и дело, что слишком многое. К художнику слишком часто приходили и приезжали совершенно разные люди, а потому выделить кого-то конкретного никто из обитателей двора не мог. Тем более, что его откровенно недолюбливали. Дело тут было даже не в шикарной мастерской, хотя и в ней тоже. Просто Самарин вел себя с соседями откровенно по-хамски. В общем, на него старались поменьше обращать внимания, чтобы лишний раз не расстраиваться.
Казак уже начал грустить, но вспомнил, что у художника имелась еще одна мастерская. Эту он имел как член Союза художников, а другую – как член другого объединения творческих людей – Союза театральных деятелей. Дело в том, что Самарин в прошлые времена подмолачивал тем, что рисовал декорации к спектаклям. Для таких работ ему и дали специальное помещение. Он давно уже забросил это дело, но все, кто жил в России, знают – выделить человеку какие-либо квадратные метры куда проще, нежели отобрать обратно. А покойный, несмотря на свой вздорный характер и постоянное пьянство, был судя по всему, ушлым мужиком. Вторая мастерская, если поразмыслить, была куда более интересным объектом. В самом деле, тут, на Васильевском у Самарина был, как бы светский салон, куда знала дорогу чуть ли не половина художественного мира Питера. Заниматься в таком месте делами, не подлежащими широкой огласке, не слишком удобно. Тем более, что в богемной среде слухи распространяются со скоростью лесного пожара. Надо бы съездить туда.
* * *
На этот раз Казак поехал один. Алена еще с утра договорилась с какими-то знатоками, запихала в сумку найденную книжку и испарилась в неизвестном направлении. Что же касается мастерской, то она помещалась за Обводным каналом. Сергей аж прибалдел, расспрашивая дорогу и сверяясь с картой. В итоге он оказался в весьма неприветливых местах. Вокруг был какой-то полувымерший индустриальный пейзаж – неприглядные красно-кирпичные здания непонятного назначения, какие-то железные конструкции и прочие чудеса индустрии.
Что же касается самой мастерской, то она располагалась в двухэтажном то ли сарае, то ли складе, который стоял посреди большого пустыря, заросшего высокой травой, на котором валялись некие крупнокалиберные бетонные конструкции. Чуть в стороне виднелось полуразрушенное здание с зияющей черной дыркой входа.
Сергей оставил машину у края пустынной улицы и двинулся к мастерской. Делал он это, скорее, по привычке все доделывать до конца. Хотя и пьяному ежику было ясно: в такой глухомани ни о каких свидетелях и речи быть не может. Интересно, как сам Самарин-то сюда добирался без машины? Точнее, как выбирался отсюда? Такси по вызову в такие развеселые места может и не поехать…
Вблизи мастерская выглядела не менее удручающе, чем издали. Вместо крыльца – железный помост, какие используют на складах для погрузки грузовиков. Забранные решетками окна не мыли, наверное, с позапрошлого века. На ржавой крыше колыхались на ветру небольшие кустики. В общем, к этой своей мастерской художник относился сугубо наплевательски.
Дверь внутрь была железная. Кроме ригельного замка, она была закрыта еще и на обычный, амбарный. На дверях красовались милицейские бумажки с печатями.