– И потом обратно…
– Странно это. Но, с другой стороны, до сего дня в Питере у них никаких структур не было. Может, решили заняться?
– Вот самое время, если вспомнить, что там у них происходит. Впрочем, это не суть. Когда идет машина?
– Ночью. Вот адрес фирмы. Вот номер машины, а вот адрес, куда она должна подойти сегодня к 21 нуль-нуль…
– Я только одного не могу понять, – сказал Казак, когда они уселись в машину, – откуда этот Павленко-Павлович набрался такой крутизны? Армию благополучно откосил – а за мной бегал чуть ли не как спецназовец.
– А если там? – подала голос Алена.
– Где там?
– В Латинской Америке. Там у них, в Перу, треть территории контролируют красные. Правда, не коммунисты, а еще краснее – но что мы знаем про их взаимоотношения? И ребята в Перу водятся страшноватые. Это не наши дедушки с портретами Сталина.
– Так ты хочешь сказать, что они тут тоже раздували пожар мировой?
– Совсем не обязательно. Но все революционеры рано или поздно становятся до слез похожи на обыкновенную мафию. И где они сражаются за благо трудового народа, а где за свое личное благосостояние – уже никто не понимает.
– В общем, пока мы получили, что ко всем нашим вопросам прибавился еще и далекий латиноамериканский берег, откуда к нам возят какое-то дерьмо. Не нравится мне это. Как-то уж слишком много совпадений. Павленко сидел в Америке за какие-то игры с медициной, тут появляется чудодейственный ацтекский препарат… Туда-сюда идут перевозки. Причем в такой момент, когда в Питере менты ходят вокруг как коты вокруг сметаны. И вообще – к картинам и рейдерству добавился еще сетевой маркетинг. Просто какие-то ребята на все руки!
Заговорила Алена:
– Может, они понимают, что им сели на хвост, и в Москве их найдут рано или поздно. А они обратно в Питер все перебросят. Положат на какой-нибудь склад. Или у них есть еще какая-нибудь фирма…
– Похоже, подруга, где-то ты права. Я ведь что сказал? Что картины хранились в Питере? Это мы как-то так, с ходу себе в голову вбили. А почему не в столице?
– Короче, Казак, что делать-то будем? – спросил конкретный парень Чемодан. – Может, их того, за вымя пощупать, а? Перехватить машину на въезде в город?
– Перехватывать надо. Но не у вас, а где-то тут. Потому что иначе – вдруг они подъедут, допустим, к Новгороду – да и уйдут на какую-нибудь другую трассу. Все въезды в Питер задолбишься перекрывать. Можно организовать пару машин более скромного вида, чем этот монстр, и нескольких ребят?
– Да почему ж нельзя? Оно всегда можно, – сказал Чемодан и потянулся за сотовым.
Вечером неприметная, изрядно потрепанная и запыленная «девятка» стояла посреди хрущевок где-то в районе Свиблово. Точнее Казак сказать бы не мог – столицу он знал скверно, а уж районы за Садовым кольцом – и подавно. За рулем сидел Чемодан, Алену отправили на Ленинградский вокзал – на поезд. Потому что как тут дело обернется, никто сказать не мог. Казак и Валера уже час наблюдали за бывшем детским садиком, в котором угнездилась нужная фирма. Перед входом стояла грузовая «газель», в которую два каких-то мужика, видимо нанятые у ближайшего винного магазина, бодро таскали коробки.
Наконец, погрузка была завершена – и «газель» тронулась. Чемодан двинулся следом. Куда они ехали, Сергей не сказал бы даже под пыткой. Машина катила по каким-то малопонятным улицам, среди бесконечных хрущевок. Потом вывернула на оживленный проспект – и по сторонам потянулись бесконечные новостройки. Блин, да сколько ж их! Казака всегда угнетали и питерские спальные районы, но по сравнению с московским размахом в северной столице их было до смешного мало. Время от времени мелькали навороченные дома новейшей застройки, похожие на глюк наркомана.
Наконец впереди показалась развязка кольцевой дороги. «Газель» въехала на нее и двинулась по МКАД налево.
– Ну, слава богу, вроде, на Питер пошли, – проворчал Чемодан.
– А ты сомневался?
– Да я во всем теперь сомневаюсь! От этих клоунов, как я въехал, всего можно ожидать. Могли бы и в объезд, через Вологду, двинуть. С них станется. Теперь все путем. Наши ребята ждут на кольцевой, возле спуска на питерскую трассу.
«Газель» неспешно двигалась по МКАД, встроившись в бесконечный поток болыпегузников и прочей тяжелой техники, огибающей столицу. Никакой суеты ее водитель не проявлял. Впрочем, на «газели», да еще с высокой неуклюжей коробкой фургона, не очень-то погоняешь.
Пока «газель» крутилась по городу, настала ночь – тем не менее, машин на кольце было как раз в меру. С одной стороны, не наблюдалось столпотворения, с другой – преследователи не светились.
Наконец, фургон миновал мост через Москву-реку и двинулся по развязке на Ленинградское шоссе.
– Внимание, мы подъезжаем, ведем зеленую «газель»-фургон, – сказал Чемодан в мобильник.
На выезде на трассу и в самом деле стоял джип «Лендкрузер» с поднятым капотом.
– Деятели, блин! Тоже мне столица! Ни на чем другом, кроме как на джипе, они приехать не могли! – выругался Валерий и снова заговорил в гарнитуру мобильника:
– Братва, вы бы еще на танке приехали. Давайте за нами на хорошем расстоянии. А то нам тут цирк не нужен.
– Вообще-то, их там всего двое. Хотя… И двое могут дел наделать.
– Вот именно, братан! Оно нам нужно? Оно нам не нужно. Да и я, так понял, нам нужен груз, а не их завалить. И тем более не здесь же, в сплошной населенке. Надо вести их подальше.
Казак никогда не бывал в окрестностях Москвы, и убедился в справедливости слов напарника: тихими эти края назвать было нельзя. Вокруг тянулись сплошные деревни и поселки, а трасса, несмотря на ночное время, была довольно оживленной.
– Ты вкупись, братан, там, по этой дороге – аэропорт Шереметьево. Так что пока идем тихо, а вот когда пройдем поворот на него…
Между тем полил дождь, причем довольно сильный. Дворники отчаянно заработали, но видимость все равно стала не очень. Впрочем, оно и к лучшему. Фургон не упустишь, а тем, кто его ведет, ни черта не различить, что творится сзади. Неспешная езда на скорости 80 километров в час продолжалась довольно долго. Но вот, наконец, появился указатель «Аэропорт».
– Ну, вот, теперь ищем подходящее место, – подвел итог Чемодан.
Впрочем, он явно руководствовался принципом «не спеши, а то успеешь». Не таким уж, как оказалось, был Чемодан отморозком – действовал очень грамотно. Они миновали еще пару то ли деревень, то ли поселков. Шоссе между тем становилось все более пустынным. Прошли еще одну развязку и еще один поселок. Начался лесной массив. У Чемодана зазвенел телефон.
– Ну? Понял. Работаем! – бросил он в гарнитуру и повернулся к Казаку:
– Пацаны говорят: здесь хорошее место. Им лучше знать. Да, вон маска лежит, надень. Твою рожу светить лишний раз ни к чему.
Казак надел маску-«омоновку».
Мимо них с ревом пропер джип на обгон «газели». Чемодан тоже прибавил скорость. Джип, обогнав фургон, резко повернул и перегородил дорогу. Тем временем «девятка» подошла и тормознула сзади. Казак и Чемодан выскочили, выхватив пистолеты, и кинулись с двух сторон к дверям. Из джипа тоже выскочили люди, в свете фар было видно, что один из них держит в руках укороченный Калашников.
Казак распахнул дверь – и тут же подался в сторону, увидев мелькнувший ствол. Однако выстрелить тот не успел – Сергей ударил его по руке и пистолет упал на асфальт. Прыгнув, Сергей вырубил противника ударом в горло.
Одновременно Чемодан распахнул дверь шофера.
– Из машины! Быстро! Мордой на землю!
Шофер не искал на свою задницу приключений и поспешно выполнил приказание. Между тем подбежали ребята из джипа.
– Все в норме? – спросил один из них, огромный толстый мужик с пистолетом в руке.
– Порядок.
Казак подобрал с асфальта пистолет. Это был обычный Макаров. Причем, не снятый в предохранителя. Его хозяин, видимо, не был бойцом.
– Что с этими делать? – спросил толстяк.
– Трупы нам не нужны. Казак, что скажешь?
– Без понта. Наверняка, наемники. Пацаны, оттащите их в лес и вырубите, чтобы пару часов не встали. Ну, телефоны там заберите…
– Без базаров, – толстяк свистнул своим ребятам, они быстро запаковали двоих в джип – и машина ломанулась по просеке в лес. Сам же главарь полез за руль «газели».
– Куда теперь?
– Тут вбок уходит Фирсановское шоссе. Сначала туда. А там партизанскими тропами зарулим в одно место. Двигайте за мной…
Глава 10
– Странно это. Но, с другой стороны, до сего дня в Питере у них никаких структур не было. Может, решили заняться?
– Вот самое время, если вспомнить, что там у них происходит. Впрочем, это не суть. Когда идет машина?
– Ночью. Вот адрес фирмы. Вот номер машины, а вот адрес, куда она должна подойти сегодня к 21 нуль-нуль…
– Я только одного не могу понять, – сказал Казак, когда они уселись в машину, – откуда этот Павленко-Павлович набрался такой крутизны? Армию благополучно откосил – а за мной бегал чуть ли не как спецназовец.
– А если там? – подала голос Алена.
– Где там?
– В Латинской Америке. Там у них, в Перу, треть территории контролируют красные. Правда, не коммунисты, а еще краснее – но что мы знаем про их взаимоотношения? И ребята в Перу водятся страшноватые. Это не наши дедушки с портретами Сталина.
– Так ты хочешь сказать, что они тут тоже раздували пожар мировой?
– Совсем не обязательно. Но все революционеры рано или поздно становятся до слез похожи на обыкновенную мафию. И где они сражаются за благо трудового народа, а где за свое личное благосостояние – уже никто не понимает.
– В общем, пока мы получили, что ко всем нашим вопросам прибавился еще и далекий латиноамериканский берег, откуда к нам возят какое-то дерьмо. Не нравится мне это. Как-то уж слишком много совпадений. Павленко сидел в Америке за какие-то игры с медициной, тут появляется чудодейственный ацтекский препарат… Туда-сюда идут перевозки. Причем в такой момент, когда в Питере менты ходят вокруг как коты вокруг сметаны. И вообще – к картинам и рейдерству добавился еще сетевой маркетинг. Просто какие-то ребята на все руки!
Заговорила Алена:
– Может, они понимают, что им сели на хвост, и в Москве их найдут рано или поздно. А они обратно в Питер все перебросят. Положат на какой-нибудь склад. Или у них есть еще какая-нибудь фирма…
– Похоже, подруга, где-то ты права. Я ведь что сказал? Что картины хранились в Питере? Это мы как-то так, с ходу себе в голову вбили. А почему не в столице?
– Короче, Казак, что делать-то будем? – спросил конкретный парень Чемодан. – Может, их того, за вымя пощупать, а? Перехватить машину на въезде в город?
– Перехватывать надо. Но не у вас, а где-то тут. Потому что иначе – вдруг они подъедут, допустим, к Новгороду – да и уйдут на какую-нибудь другую трассу. Все въезды в Питер задолбишься перекрывать. Можно организовать пару машин более скромного вида, чем этот монстр, и нескольких ребят?
– Да почему ж нельзя? Оно всегда можно, – сказал Чемодан и потянулся за сотовым.
* * *
Вечером неприметная, изрядно потрепанная и запыленная «девятка» стояла посреди хрущевок где-то в районе Свиблово. Точнее Казак сказать бы не мог – столицу он знал скверно, а уж районы за Садовым кольцом – и подавно. За рулем сидел Чемодан, Алену отправили на Ленинградский вокзал – на поезд. Потому что как тут дело обернется, никто сказать не мог. Казак и Валера уже час наблюдали за бывшем детским садиком, в котором угнездилась нужная фирма. Перед входом стояла грузовая «газель», в которую два каких-то мужика, видимо нанятые у ближайшего винного магазина, бодро таскали коробки.
Наконец, погрузка была завершена – и «газель» тронулась. Чемодан двинулся следом. Куда они ехали, Сергей не сказал бы даже под пыткой. Машина катила по каким-то малопонятным улицам, среди бесконечных хрущевок. Потом вывернула на оживленный проспект – и по сторонам потянулись бесконечные новостройки. Блин, да сколько ж их! Казака всегда угнетали и питерские спальные районы, но по сравнению с московским размахом в северной столице их было до смешного мало. Время от времени мелькали навороченные дома новейшей застройки, похожие на глюк наркомана.
Наконец впереди показалась развязка кольцевой дороги. «Газель» въехала на нее и двинулась по МКАД налево.
– Ну, слава богу, вроде, на Питер пошли, – проворчал Чемодан.
– А ты сомневался?
– Да я во всем теперь сомневаюсь! От этих клоунов, как я въехал, всего можно ожидать. Могли бы и в объезд, через Вологду, двинуть. С них станется. Теперь все путем. Наши ребята ждут на кольцевой, возле спуска на питерскую трассу.
«Газель» неспешно двигалась по МКАД, встроившись в бесконечный поток болыпегузников и прочей тяжелой техники, огибающей столицу. Никакой суеты ее водитель не проявлял. Впрочем, на «газели», да еще с высокой неуклюжей коробкой фургона, не очень-то погоняешь.
Пока «газель» крутилась по городу, настала ночь – тем не менее, машин на кольце было как раз в меру. С одной стороны, не наблюдалось столпотворения, с другой – преследователи не светились.
Наконец, фургон миновал мост через Москву-реку и двинулся по развязке на Ленинградское шоссе.
– Внимание, мы подъезжаем, ведем зеленую «газель»-фургон, – сказал Чемодан в мобильник.
На выезде на трассу и в самом деле стоял джип «Лендкрузер» с поднятым капотом.
– Деятели, блин! Тоже мне столица! Ни на чем другом, кроме как на джипе, они приехать не могли! – выругался Валерий и снова заговорил в гарнитуру мобильника:
– Братва, вы бы еще на танке приехали. Давайте за нами на хорошем расстоянии. А то нам тут цирк не нужен.
– Вообще-то, их там всего двое. Хотя… И двое могут дел наделать.
– Вот именно, братан! Оно нам нужно? Оно нам не нужно. Да и я, так понял, нам нужен груз, а не их завалить. И тем более не здесь же, в сплошной населенке. Надо вести их подальше.
Казак никогда не бывал в окрестностях Москвы, и убедился в справедливости слов напарника: тихими эти края назвать было нельзя. Вокруг тянулись сплошные деревни и поселки, а трасса, несмотря на ночное время, была довольно оживленной.
– Ты вкупись, братан, там, по этой дороге – аэропорт Шереметьево. Так что пока идем тихо, а вот когда пройдем поворот на него…
Между тем полил дождь, причем довольно сильный. Дворники отчаянно заработали, но видимость все равно стала не очень. Впрочем, оно и к лучшему. Фургон не упустишь, а тем, кто его ведет, ни черта не различить, что творится сзади. Неспешная езда на скорости 80 километров в час продолжалась довольно долго. Но вот, наконец, появился указатель «Аэропорт».
– Ну, вот, теперь ищем подходящее место, – подвел итог Чемодан.
Впрочем, он явно руководствовался принципом «не спеши, а то успеешь». Не таким уж, как оказалось, был Чемодан отморозком – действовал очень грамотно. Они миновали еще пару то ли деревень, то ли поселков. Шоссе между тем становилось все более пустынным. Прошли еще одну развязку и еще один поселок. Начался лесной массив. У Чемодана зазвенел телефон.
– Ну? Понял. Работаем! – бросил он в гарнитуру и повернулся к Казаку:
– Пацаны говорят: здесь хорошее место. Им лучше знать. Да, вон маска лежит, надень. Твою рожу светить лишний раз ни к чему.
Казак надел маску-«омоновку».
Мимо них с ревом пропер джип на обгон «газели». Чемодан тоже прибавил скорость. Джип, обогнав фургон, резко повернул и перегородил дорогу. Тем временем «девятка» подошла и тормознула сзади. Казак и Чемодан выскочили, выхватив пистолеты, и кинулись с двух сторон к дверям. Из джипа тоже выскочили люди, в свете фар было видно, что один из них держит в руках укороченный Калашников.
Казак распахнул дверь – и тут же подался в сторону, увидев мелькнувший ствол. Однако выстрелить тот не успел – Сергей ударил его по руке и пистолет упал на асфальт. Прыгнув, Сергей вырубил противника ударом в горло.
Одновременно Чемодан распахнул дверь шофера.
– Из машины! Быстро! Мордой на землю!
Шофер не искал на свою задницу приключений и поспешно выполнил приказание. Между тем подбежали ребята из джипа.
– Все в норме? – спросил один из них, огромный толстый мужик с пистолетом в руке.
– Порядок.
Казак подобрал с асфальта пистолет. Это был обычный Макаров. Причем, не снятый в предохранителя. Его хозяин, видимо, не был бойцом.
– Что с этими делать? – спросил толстяк.
– Трупы нам не нужны. Казак, что скажешь?
– Без понта. Наверняка, наемники. Пацаны, оттащите их в лес и вырубите, чтобы пару часов не встали. Ну, телефоны там заберите…
– Без базаров, – толстяк свистнул своим ребятам, они быстро запаковали двоих в джип – и машина ломанулась по просеке в лес. Сам же главарь полез за руль «газели».
– Куда теперь?
– Тут вбок уходит Фирсановское шоссе. Сначала туда. А там партизанскими тропами зарулим в одно место. Двигайте за мной…
Глава 10
А ЛАРЧИК ПРОСТО ОТКРЫВАЛСЯ
«Партизанские тропы», по которым Чемодан гнал «девятку» вслед за «газелью», оказались слегка асфальтированными сельскими дорогами. Московские ребята работали аккуратно. Как понял Казак, толстяк гнал машину с тем расчетом, чтобы даже случайно не попасться на глаза гаишникам. Поэтому они еще долго крутились по каким-то грунтовкам среди полей, проезжали деревни и дачные поселки. Дорогу водитель «газели» знал – уверенно сворачивал на многочисленных перекрестках.
Примерно через час въехали в какой-то очередной дачный поселок. Таких Сергей уже по пути насмотрелся – ряды разномастных деревянных домов советского типа с вкрапленными между ними кирпичными «замками» за глухими бетонными заборами. К одной из таких громад и подрулила «газель». В свете фар строение рассмотреть было трудно – но даже не слишком разбиравшийся в архитектурных стилях Сергей заметил, что фантазия у заказчика (или у архитектора) была буйная. Дом и в самом деле напоминал средневековый замок – их Казак в Европе видел. С одного бока даже было пристроено нечто вроде большой башни-«донжона».
«Газель» прогудела, распахнулись железные ворота – и машины въехали во двор. Внутри уже стоял джип, который, видимо, двигался более прямой дорогой. Во дворе горел мощный прожектор, высвечивая довольно-таки запущенную территорию.
Толстяк выпрыгнул из кабины и подошел к «девятке»:
– Что будем дальше делать?
– А до утра нельзя подождать? Груз надо осмотреть вдумчиво. А то при свете фар как-то не то…
– Если надо, можно и еще включить. Но если хотите ждать – давайте подождем. Хоть до утра, хоть сколько. Тогда пойдемте в хату.
Внутри дом выглядел нежилым. Они прошли через несколько помещений, в которых вообще не наблюдалось мебели – и оказались в той самой башне. Это был просторный круглый зал. На окнах – нечто вроде витражей. С мебелью было получше – но все равно интерьер выглядел как-то по-походному. Зато был громадный жидкокристаллический телевизор, транслировавший какой-то спутниковый спортивный канал. Был и пылающий камин. В центре зала стоял большой тяжелый стол – то ли старый, то ли «под старину». За столом сидели трое братков – те, которые приехали на джипе. Они с чувством, с толком выпивали и закусывали.
– Присоединяйтесь, братаны, – пригласил широким хозяйским жестом толстяк. – Меня, кстати, Гоблином зовут. Похож?
– Есть маленько.
– Да как спортом бросил заниматься, вот вширь и поперло. И ни хрена не помогает. Не садиться ж, как баба, на диету. Ну, будем. За встречу.
– Интересные тут места, – сказал Казак.
– Ха! Ты еще мало видел. Тут, под Москвой, еще и не такое строят. Будет время – могу показать. Один придурок себе хату построил – маленький Кремль! В натуре, тебе говорю. Но самое-то смешное – многие эти самые терема так и стоят пустые. Девяносто восьмой год помнишь, дефолт этот гребаный? Много народу на этом круто попало. У нас целые поселки стояли пустые – были уже построенные дома, были и недостроенные.
– Под Питером тоже были, – сказал Чемодан, – только у вас размах покруче.
– Я о том и базарю. Вот этот дом – из той же оперы. Хотел какой-то лох, вишь ли, замок с рыцарями замутить. Но пришел, значит, амбец, и не до рыцарей и замков ему стало. Ну, а наши по дешевке его и прикупили. Пусть будет. Запас не тяготит – верно я говорю? Правда, не очень понятно, что с ним делать. Продать или там сдать кому-то – так покупатели как посмотрят на эти рыцарские навороты, сразу у них пропадает охота бабло в такое вкладывать. Вот и используем для всяких разных дел…
– А если это типа замок, то тут и подвал пыточный должен быть? – спросил Казак. – Как это во всяких фильмах показывают.
– Гы. Не додумались. А вообще-то мысль интересная. Надо и в самом деле соорудить. А то, я смотрю, жизнь как-то косяком идти начала. Все какие-то непонятки возникают. Вот эти-то кто были, можете сказать? Нам так сурово велели вам во всем помогать, что чую – дело серьезное.
– Сказать-то можем, только сами до конца не врубились. Но дело и в самом деле гнусно пахнет. Ломится кто-то в систему. Чужой. И серьезно так ломится. У нас в Карелии такое уже было. Едва отбились. Вот мы и пытаемся понять – кто это такие и с чем их едят, – пояснил Казак.
– Вот, блин. С одной стороны – менты с гебистами теснят, с другой – какие-то новые. Я ж говорю, косяки сплошные пошли. Ну, да ладно. Давайте накатим, что ли? Время до рассвета еще имеется.
Утром Казак и Чемодан вышли во двор. При свете стало видно, что участок выглядел не то что запущенным – просто тут никаких работ по благоустройству и не начинали. Выбросили строительный мусор, и все дела. Дом казался и в самом деле чудовищным. Травкой его несостоявшийся хозяин баловался, что ли? Три кирпичных этажа с маленькими башенками по краям – и одной большой четырехэтажной башней. Все окна узкие – какие и делали в настоящих замках. В общем, понятно, почему желающих приобрести это архитектурное извращение не находилось.
Наконец Чемодан открыл фургон. Внутренность оказалась примерно на треть забита белыми картонными коробками с какой-то пестрой эмблемой и надписью на незнакомом языке. Испанском, наверное.
– Зови братанов, будем вытаскивать эту халабуду.
Усилиями всей компании «газель» разгрузили очень быстро. После чего москвичи снова ушли к телевизору, а Казак и Чемодан остались размышлять над грудой груза. Больше внутри фургона ничего не было. Для верности внимательно осмотрели кабину, даже подняли сиденья. Но все было чисто.
– Что ж, займемся нудным делом. Сейчас я за ножом схожу – и приступим, – подвел итог Казак.
Впрочем, для начала он внимательно осмотрел каждую коробку – не имеется ли каких-либо пометок. Но все они оказались абсолютно одинаковыми. Оставалось – начинать тупо их потрошить.
В коробках обнаружились темные бутылочки затейливой формы, с какой-то жидкостью. На бутылочки были наклеены красивые яркие этикетки с разными испанскими словами, к каждой было присобачено нечто вроде сложенной гармошкой маленькой книжки.
– О! Тут по-нашему изложено.
Чемодан отодрал одну из книжек.
– Так… Целебный напиток… Разработан по уникальным технологиям, сочетающим древние рецепты индейцев племени… С современными разработками. Помогает при… В общем, лажа рекламная. Знаем, видали. Излечивает похмелье, понос, триппер и удар топором по голове. – Валера свернул пробку и понюхал. – Спиртом, вроде, не пахнет. А пахнет чем-то непонятным. Я бы такое лакать не стал.
– И не пробуй! Мы же не знаем, что там налито. Так что дегустацию отложим.
– Да я и не собирался. Ну, поехали дальше…
Скорбный труд никаких особых результатов не принес. Во всех коробках были только все те же самые бутылочки.
– Сдается мне, что мы вытянули пустышку, – подвел итог Казак. – Правда, есть вероятность, что в этом напитке есть что-то интересное. Так что пару ящиков захватим и отдадим на анализ. Для верности. Хотя мне кажется, что ничего там особенного не обнаружат. В общем, полный ноль. Никаких дополнительных грузов не везли, а сам груз – обычная лабуда для дураков. Блин, но ведь они же создали сеть распространения! Зачем? Бизнес для прикрытия? Слишком сложно. Если уж с латиносами какие-то дела мутили – могли тем же самым перуанским вином торговать. Привез, распихал по магазинам – и все дела. Да и в особой прибыльности этого сетевого маркетинга я сильно сомневаюсь.
– Дело ясное, что дело темное, – согласился Чемодан. – Ладно, грузим пару коробок, прощаемся с братвой и двигаем в нашу дорогую столицу. Кстати, узнать надо – в каком направлении она находится.
Они быстро договорились с московскими ребятами о химическом анализе – и успели на «Аврору». Так что к вечеру Казак уже перешагнул порог хаты. Алена выглядела очень загадочно.
– Я тут время не теряла, кое-что интересное обнаружила. И возникла у меня одна веселая мысль… Но проясним это завтра. А обнаружила я вот что. Я отнесла трофейный ноутбук для растерзания в наше агентство. Мы ведь все равно по-немецки не шарим. Да и компьютерщики из нас те еще. Могли что-то существенное пропустить или не заметить.
– Ладно, не оправдывайся, все правильно сделала. Кто лучше твоих ребят умеет работать с информацией. И что?
– Вот что. Тексты все просмотреть не успели. Но Серега, есть у нас один такой, сделал то, про что мы позабыли. Он открыл «Аутлук». Ну, программу, которая занимается электронной почтой. И обнаружил там среди отправленных писем очень даже интересные. Как сказал Серега, все они – на стационарный германский почтовый ящик.
– Стационарный – это как?
– Ну, большинство популярных почтовых программ, в которых у людей ящики, не привязаны к какой-то конкретной машине. Они существуют где-то там, на серверах. То есть, ты откуда угодно можешь в них войти, если знаешь пароль. И есть ящики, которые привязаны к совершенно конкретному адресу.
– То есть его можно выпасти.
– Теоретически, да. Но ты ж не попрешься в Германию, чтобы трясти тамошних провайдеров? Там это могут не понять. Но дело не в том. Содержание весьма интересно. Это переписка с неким герром Шоеном. Судя по содержанию писем, этот Шоен – специалист по живописи. Я позвонила нашему реставратору, он подтвердил: Генрих Шоен – видный эксперт. Не самый авторитетный, но, в общем, серьезный. Так вот, письма к нему очень странные. Стаценко его постоянно торопит – дескать, нужно поскорее выдать заключение.
– И что?
– Ну, как-то это уж больно неуважительно. Понимаешь, не тот это уровень отношений. Вот я и решила кое-что проверить. Хотя, может, ничего и не выйдет. Но я договорилась с одним кадром из Союза театральных деятелей. Из тамошних административных работников. Кстати, с вашей конторы пятьсот американских рублей, которые я ему обещала за помощь.
– Не вопрос. А суть в чем?
– Вторая мастерская Самарина принадлежит СТД, так? Вот этот кадр, Юдин его фамилия, и поедет завтра в местную ментовку, чтобы мастерскую вскрыли. Наплетет им что-нибудь, что так надо. Ну, а я там кое-что хочу посмотреть…
– Ну, вы, журналисты, и темнилы, – сказал Казак, привлекая девушку к себе.
Наутро они подъехали к станции метро «Балтийская». Алена умчалась в вестибюль и вскоре вернулась с невысоким человеком в очках, одетым в добротный костюм.
– Вот, Сергей, познакомься, Максим Иосифович. Он любезно согласился нам помочь.
– Да что там, все равно рано или поздно это нужно было сделать. Но, сами понимаете, текучка, то да се… А у нас в Союзе уже форменная драчка началась за это помещение. Вы читали Ильфа и Петрова или Булгакова, как жильцы дома решают кому отдать освободившуюся комнату? Вот это точно про наш Союз. Впрочем, у художников сейчас все еще серьезнее. Та мастерская Самарина, насколько я знаю – куда позавиднее. Но и из-за нашей люди дерутся как гладиаторы в Колизее. Я даже свой мобильник отключил, чтобы не надоедали. Сегодня хоть полдня отдохну от этого дурдома…
Они подъехали к какому-то отделению милиции, где к ним присоединился молодой лейтенант – то ли участковый, то ли еще кто. Судя по его доброжелательности, он тоже получил от Алены какой-то финансовый стимул.
Двинулись к мастерской.
– Это ж то самое место, где стрельба была, три трупа нашли, – заметил мент.
– Ого, а что ж там такое было? – спросил Казак.
– А… бандитские разборки. У нас говорят, что покойные занимались чем-то нехорошим по линии ОБЭП. Какой-то экономический беспредел. И накануне что-то у них не выгорело. Вот, наверно, и устроили разбор полетов, перешедший в перепалку, а потом в перестрелку. В общем ничего особо интересного.
– Ой, у вас тут как в голливудском боевике, и места вокруг – прямо как в фильмах про бандитов, – оживленно сказала Алена.
– Лучше бы это было только в боевиках, – проворчал лейтенант.
Пустырь выглядел вполне мирно. Все следы боевого столкновения, разумеется уже убрали. Лейтенант снял печать, протянул Юдину такую же бумажку со штампом.
– Сами повесите, когда будете уходить. А мне недосуг.
Когда мент удалился, Юдин отпер дверь, и все проникли внутрь, Юдин включил рубильник, загорелся свет.
В мастерской было несколько маленьких комнат, в одной из которых имелся верстак и разные инструменты, в другой – мольберт и художнические принадлежности – а основную площадь занимало огромное помещение. Оно было очень светлым – большие окна выходили на другую сторону пустыря и были тщательно вымыты. В помещении царил невероятный хаос. Тут были какие-то здоровенные сооружения из металлических реек, кусков фанеры и парусины. Приглядевшись, Казак увидел нарисованные куски какого-то здания.
– Декорации, – пояснил Юдин. – Ладно, господа, вы ищите, что вам надо, а я, раз уж приехал, посмотрю коммуникации и все такое прочее.
Что касается Казака, то он следовал за Аленой. Возле одного из окон стоял мольберт, стул и столик. Тут же наблюдалось некоторое количество пустой винно-водочной посуды.
– Во, это подтверждает мои мысли, – довольно произнесла Алена.
Сергей не стал спрашивать – какие. Ну, хотела девушка подготовить эффект, ладно. У всех нас есть маленькие слабости.
Между тем журналистка стала копаться в холстах, прислоненных к стене. Отодвигала их, просматривала, досадливо отставляла. Пыль поднялась до потолка. Вдруг Алена издала торжествующий вопль:
– Вот оно! – Девушка извлекла небольшую картину на подрамнике и протянула Сергею. Он увидел довольно грубо написанный, но чем-то знакомый пейзаж…
– Понял?
– Пока не очень…
– А вот еще подсказка. Зачем он тут рисовал картины – а рисовал, как видишь, если имеется прекрасная мастерская в центре?
– Так выходит…
– Именно так и выходит! Они все эти якобы старые картины просто-напросто рисовали! Вот подтверждение. Эта, что я в руках держу проба, подготовительная работа. Я ведь и надеялась, что найду тут что-нибудь.
– Самарин занимался подделкой картин? – послышался голос Юдина. Никто и не заметил, как он появился. – А вы знаете, господа, такие слухи ходили.
– Именно в вашей театральной среде?
– Да, именно в нашей. Тут ведь, в этой мастерской, многие бывали: режиссеры, помрежи, монтировщики сцены, которые все эти сооружения отсюда вытаскивали… Кто-то что-то заметил или о чем-то догадался. Но ведь сами знаете – театральную среду называют террариумом единомышленников. Зависть, сплетни, интриги. А Самарину-то многие завидовали. Процветающий художник, как же! Две мастерские, а кто-то и об одной мечтать не может. Так что всерьез эти сплетни никто не воспринимал. Знаете, у нас еще и не то друг о друге рассказывают.
– Но как же… Эксперты признали картины подлинными, – озадаченно протянул Сергей.
Тут вмешалась Алена.
– Так это ж, как я поняла, была предварительная экспертиза. А серьезную, если и будут делать, то это долгая история. Куда им спешить? Да и не такая уж эта экспертиза точная, как принято думать.
– Но картины-то должны быть старые, а не только что нарисованные… Неужели не видно разницы?
Ответил Юдин:
– Знаете, молодой человек, я, конечно, не художник и даже не искусствовед, но жизнь я прожил долгую и многое видел. Так вот, насколько я знаю, есть множество способов искусственного старения картин. Произведения искусства не вчера начали подделывать. Опыт в этом отношении накоплен богатый. Тем более что они вроде как после реставрации. Значит, многие вопросы снимаются.
На обратном пути Алена пояснила:
– Ты знаешь, мне с самого начала это возня показалась странной. Откуда картины? Что это за таинственные игры с поиском молодых художников? Этот паленый альбом. Но по-настоящему я задумалась, когда узнала о письмах к Шоену. Я сказала – какие-то они уж очень неправильные. Но если предположить, что Шоен в доле – тогда все понятно. От него требуют выполнить свои обязательства. Вот и все.
– Слушай, так его что, просто купили?
– А ты думаешь, за бугром все эти специалисты кристально честные? Деньги, знаешь ли, любят все. К тому же, он не особенно-то и рискует. Ну да, ошибся, с кем не бывает. Тем более, насколько я понимаю, фальшивки изготавливались очень качественно.
– Тогда все понятно и с этой девушкой-художницей. Заказ-то какой! Не скопировать картины, а написать в стиле художника еще одну. Что они, собственно и делали. Но этот Самарин, ладно, большой профессионал. Но неужели это так просто, что даже молодая девчонка могла картины подделывать?
– Вообще-то ее считают очень талантливой. Но помнишь в ноутбуке Стаценко мы видели картины авангардистов? Возможно они планировали перейти на них. Там, знаешь ли, особого мастерства не надо. Возьмем знаменитый «Черный квадрат» Малевича, который, кстати, 16 миллионов бакинских стоит – с этой работой вообще любой маляр справится.
Примерно через час въехали в какой-то очередной дачный поселок. Таких Сергей уже по пути насмотрелся – ряды разномастных деревянных домов советского типа с вкрапленными между ними кирпичными «замками» за глухими бетонными заборами. К одной из таких громад и подрулила «газель». В свете фар строение рассмотреть было трудно – но даже не слишком разбиравшийся в архитектурных стилях Сергей заметил, что фантазия у заказчика (или у архитектора) была буйная. Дом и в самом деле напоминал средневековый замок – их Казак в Европе видел. С одного бока даже было пристроено нечто вроде большой башни-«донжона».
«Газель» прогудела, распахнулись железные ворота – и машины въехали во двор. Внутри уже стоял джип, который, видимо, двигался более прямой дорогой. Во дворе горел мощный прожектор, высвечивая довольно-таки запущенную территорию.
Толстяк выпрыгнул из кабины и подошел к «девятке»:
– Что будем дальше делать?
– А до утра нельзя подождать? Груз надо осмотреть вдумчиво. А то при свете фар как-то не то…
– Если надо, можно и еще включить. Но если хотите ждать – давайте подождем. Хоть до утра, хоть сколько. Тогда пойдемте в хату.
Внутри дом выглядел нежилым. Они прошли через несколько помещений, в которых вообще не наблюдалось мебели – и оказались в той самой башне. Это был просторный круглый зал. На окнах – нечто вроде витражей. С мебелью было получше – но все равно интерьер выглядел как-то по-походному. Зато был громадный жидкокристаллический телевизор, транслировавший какой-то спутниковый спортивный канал. Был и пылающий камин. В центре зала стоял большой тяжелый стол – то ли старый, то ли «под старину». За столом сидели трое братков – те, которые приехали на джипе. Они с чувством, с толком выпивали и закусывали.
– Присоединяйтесь, братаны, – пригласил широким хозяйским жестом толстяк. – Меня, кстати, Гоблином зовут. Похож?
– Есть маленько.
– Да как спортом бросил заниматься, вот вширь и поперло. И ни хрена не помогает. Не садиться ж, как баба, на диету. Ну, будем. За встречу.
– Интересные тут места, – сказал Казак.
– Ха! Ты еще мало видел. Тут, под Москвой, еще и не такое строят. Будет время – могу показать. Один придурок себе хату построил – маленький Кремль! В натуре, тебе говорю. Но самое-то смешное – многие эти самые терема так и стоят пустые. Девяносто восьмой год помнишь, дефолт этот гребаный? Много народу на этом круто попало. У нас целые поселки стояли пустые – были уже построенные дома, были и недостроенные.
– Под Питером тоже были, – сказал Чемодан, – только у вас размах покруче.
– Я о том и базарю. Вот этот дом – из той же оперы. Хотел какой-то лох, вишь ли, замок с рыцарями замутить. Но пришел, значит, амбец, и не до рыцарей и замков ему стало. Ну, а наши по дешевке его и прикупили. Пусть будет. Запас не тяготит – верно я говорю? Правда, не очень понятно, что с ним делать. Продать или там сдать кому-то – так покупатели как посмотрят на эти рыцарские навороты, сразу у них пропадает охота бабло в такое вкладывать. Вот и используем для всяких разных дел…
– А если это типа замок, то тут и подвал пыточный должен быть? – спросил Казак. – Как это во всяких фильмах показывают.
– Гы. Не додумались. А вообще-то мысль интересная. Надо и в самом деле соорудить. А то, я смотрю, жизнь как-то косяком идти начала. Все какие-то непонятки возникают. Вот эти-то кто были, можете сказать? Нам так сурово велели вам во всем помогать, что чую – дело серьезное.
– Сказать-то можем, только сами до конца не врубились. Но дело и в самом деле гнусно пахнет. Ломится кто-то в систему. Чужой. И серьезно так ломится. У нас в Карелии такое уже было. Едва отбились. Вот мы и пытаемся понять – кто это такие и с чем их едят, – пояснил Казак.
– Вот, блин. С одной стороны – менты с гебистами теснят, с другой – какие-то новые. Я ж говорю, косяки сплошные пошли. Ну, да ладно. Давайте накатим, что ли? Время до рассвета еще имеется.
* * *
Утром Казак и Чемодан вышли во двор. При свете стало видно, что участок выглядел не то что запущенным – просто тут никаких работ по благоустройству и не начинали. Выбросили строительный мусор, и все дела. Дом казался и в самом деле чудовищным. Травкой его несостоявшийся хозяин баловался, что ли? Три кирпичных этажа с маленькими башенками по краям – и одной большой четырехэтажной башней. Все окна узкие – какие и делали в настоящих замках. В общем, понятно, почему желающих приобрести это архитектурное извращение не находилось.
Наконец Чемодан открыл фургон. Внутренность оказалась примерно на треть забита белыми картонными коробками с какой-то пестрой эмблемой и надписью на незнакомом языке. Испанском, наверное.
– Зови братанов, будем вытаскивать эту халабуду.
Усилиями всей компании «газель» разгрузили очень быстро. После чего москвичи снова ушли к телевизору, а Казак и Чемодан остались размышлять над грудой груза. Больше внутри фургона ничего не было. Для верности внимательно осмотрели кабину, даже подняли сиденья. Но все было чисто.
– Что ж, займемся нудным делом. Сейчас я за ножом схожу – и приступим, – подвел итог Казак.
Впрочем, для начала он внимательно осмотрел каждую коробку – не имеется ли каких-либо пометок. Но все они оказались абсолютно одинаковыми. Оставалось – начинать тупо их потрошить.
В коробках обнаружились темные бутылочки затейливой формы, с какой-то жидкостью. На бутылочки были наклеены красивые яркие этикетки с разными испанскими словами, к каждой было присобачено нечто вроде сложенной гармошкой маленькой книжки.
– О! Тут по-нашему изложено.
Чемодан отодрал одну из книжек.
– Так… Целебный напиток… Разработан по уникальным технологиям, сочетающим древние рецепты индейцев племени… С современными разработками. Помогает при… В общем, лажа рекламная. Знаем, видали. Излечивает похмелье, понос, триппер и удар топором по голове. – Валера свернул пробку и понюхал. – Спиртом, вроде, не пахнет. А пахнет чем-то непонятным. Я бы такое лакать не стал.
– И не пробуй! Мы же не знаем, что там налито. Так что дегустацию отложим.
– Да я и не собирался. Ну, поехали дальше…
Скорбный труд никаких особых результатов не принес. Во всех коробках были только все те же самые бутылочки.
– Сдается мне, что мы вытянули пустышку, – подвел итог Казак. – Правда, есть вероятность, что в этом напитке есть что-то интересное. Так что пару ящиков захватим и отдадим на анализ. Для верности. Хотя мне кажется, что ничего там особенного не обнаружат. В общем, полный ноль. Никаких дополнительных грузов не везли, а сам груз – обычная лабуда для дураков. Блин, но ведь они же создали сеть распространения! Зачем? Бизнес для прикрытия? Слишком сложно. Если уж с латиносами какие-то дела мутили – могли тем же самым перуанским вином торговать. Привез, распихал по магазинам – и все дела. Да и в особой прибыльности этого сетевого маркетинга я сильно сомневаюсь.
– Дело ясное, что дело темное, – согласился Чемодан. – Ладно, грузим пару коробок, прощаемся с братвой и двигаем в нашу дорогую столицу. Кстати, узнать надо – в каком направлении она находится.
* * *
Они быстро договорились с московскими ребятами о химическом анализе – и успели на «Аврору». Так что к вечеру Казак уже перешагнул порог хаты. Алена выглядела очень загадочно.
– Я тут время не теряла, кое-что интересное обнаружила. И возникла у меня одна веселая мысль… Но проясним это завтра. А обнаружила я вот что. Я отнесла трофейный ноутбук для растерзания в наше агентство. Мы ведь все равно по-немецки не шарим. Да и компьютерщики из нас те еще. Могли что-то существенное пропустить или не заметить.
– Ладно, не оправдывайся, все правильно сделала. Кто лучше твоих ребят умеет работать с информацией. И что?
– Вот что. Тексты все просмотреть не успели. Но Серега, есть у нас один такой, сделал то, про что мы позабыли. Он открыл «Аутлук». Ну, программу, которая занимается электронной почтой. И обнаружил там среди отправленных писем очень даже интересные. Как сказал Серега, все они – на стационарный германский почтовый ящик.
– Стационарный – это как?
– Ну, большинство популярных почтовых программ, в которых у людей ящики, не привязаны к какой-то конкретной машине. Они существуют где-то там, на серверах. То есть, ты откуда угодно можешь в них войти, если знаешь пароль. И есть ящики, которые привязаны к совершенно конкретному адресу.
– То есть его можно выпасти.
– Теоретически, да. Но ты ж не попрешься в Германию, чтобы трясти тамошних провайдеров? Там это могут не понять. Но дело не в том. Содержание весьма интересно. Это переписка с неким герром Шоеном. Судя по содержанию писем, этот Шоен – специалист по живописи. Я позвонила нашему реставратору, он подтвердил: Генрих Шоен – видный эксперт. Не самый авторитетный, но, в общем, серьезный. Так вот, письма к нему очень странные. Стаценко его постоянно торопит – дескать, нужно поскорее выдать заключение.
– И что?
– Ну, как-то это уж больно неуважительно. Понимаешь, не тот это уровень отношений. Вот я и решила кое-что проверить. Хотя, может, ничего и не выйдет. Но я договорилась с одним кадром из Союза театральных деятелей. Из тамошних административных работников. Кстати, с вашей конторы пятьсот американских рублей, которые я ему обещала за помощь.
– Не вопрос. А суть в чем?
– Вторая мастерская Самарина принадлежит СТД, так? Вот этот кадр, Юдин его фамилия, и поедет завтра в местную ментовку, чтобы мастерскую вскрыли. Наплетет им что-нибудь, что так надо. Ну, а я там кое-что хочу посмотреть…
– Ну, вы, журналисты, и темнилы, – сказал Казак, привлекая девушку к себе.
* * *
Наутро они подъехали к станции метро «Балтийская». Алена умчалась в вестибюль и вскоре вернулась с невысоким человеком в очках, одетым в добротный костюм.
– Вот, Сергей, познакомься, Максим Иосифович. Он любезно согласился нам помочь.
– Да что там, все равно рано или поздно это нужно было сделать. Но, сами понимаете, текучка, то да се… А у нас в Союзе уже форменная драчка началась за это помещение. Вы читали Ильфа и Петрова или Булгакова, как жильцы дома решают кому отдать освободившуюся комнату? Вот это точно про наш Союз. Впрочем, у художников сейчас все еще серьезнее. Та мастерская Самарина, насколько я знаю – куда позавиднее. Но и из-за нашей люди дерутся как гладиаторы в Колизее. Я даже свой мобильник отключил, чтобы не надоедали. Сегодня хоть полдня отдохну от этого дурдома…
Они подъехали к какому-то отделению милиции, где к ним присоединился молодой лейтенант – то ли участковый, то ли еще кто. Судя по его доброжелательности, он тоже получил от Алены какой-то финансовый стимул.
Двинулись к мастерской.
– Это ж то самое место, где стрельба была, три трупа нашли, – заметил мент.
– Ого, а что ж там такое было? – спросил Казак.
– А… бандитские разборки. У нас говорят, что покойные занимались чем-то нехорошим по линии ОБЭП. Какой-то экономический беспредел. И накануне что-то у них не выгорело. Вот, наверно, и устроили разбор полетов, перешедший в перепалку, а потом в перестрелку. В общем ничего особо интересного.
– Ой, у вас тут как в голливудском боевике, и места вокруг – прямо как в фильмах про бандитов, – оживленно сказала Алена.
– Лучше бы это было только в боевиках, – проворчал лейтенант.
* * *
Пустырь выглядел вполне мирно. Все следы боевого столкновения, разумеется уже убрали. Лейтенант снял печать, протянул Юдину такую же бумажку со штампом.
– Сами повесите, когда будете уходить. А мне недосуг.
Когда мент удалился, Юдин отпер дверь, и все проникли внутрь, Юдин включил рубильник, загорелся свет.
В мастерской было несколько маленьких комнат, в одной из которых имелся верстак и разные инструменты, в другой – мольберт и художнические принадлежности – а основную площадь занимало огромное помещение. Оно было очень светлым – большие окна выходили на другую сторону пустыря и были тщательно вымыты. В помещении царил невероятный хаос. Тут были какие-то здоровенные сооружения из металлических реек, кусков фанеры и парусины. Приглядевшись, Казак увидел нарисованные куски какого-то здания.
– Декорации, – пояснил Юдин. – Ладно, господа, вы ищите, что вам надо, а я, раз уж приехал, посмотрю коммуникации и все такое прочее.
Что касается Казака, то он следовал за Аленой. Возле одного из окон стоял мольберт, стул и столик. Тут же наблюдалось некоторое количество пустой винно-водочной посуды.
– Во, это подтверждает мои мысли, – довольно произнесла Алена.
Сергей не стал спрашивать – какие. Ну, хотела девушка подготовить эффект, ладно. У всех нас есть маленькие слабости.
Между тем журналистка стала копаться в холстах, прислоненных к стене. Отодвигала их, просматривала, досадливо отставляла. Пыль поднялась до потолка. Вдруг Алена издала торжествующий вопль:
– Вот оно! – Девушка извлекла небольшую картину на подрамнике и протянула Сергею. Он увидел довольно грубо написанный, но чем-то знакомый пейзаж…
– Понял?
– Пока не очень…
– А вот еще подсказка. Зачем он тут рисовал картины – а рисовал, как видишь, если имеется прекрасная мастерская в центре?
– Так выходит…
– Именно так и выходит! Они все эти якобы старые картины просто-напросто рисовали! Вот подтверждение. Эта, что я в руках держу проба, подготовительная работа. Я ведь и надеялась, что найду тут что-нибудь.
– Самарин занимался подделкой картин? – послышался голос Юдина. Никто и не заметил, как он появился. – А вы знаете, господа, такие слухи ходили.
– Именно в вашей театральной среде?
– Да, именно в нашей. Тут ведь, в этой мастерской, многие бывали: режиссеры, помрежи, монтировщики сцены, которые все эти сооружения отсюда вытаскивали… Кто-то что-то заметил или о чем-то догадался. Но ведь сами знаете – театральную среду называют террариумом единомышленников. Зависть, сплетни, интриги. А Самарину-то многие завидовали. Процветающий художник, как же! Две мастерские, а кто-то и об одной мечтать не может. Так что всерьез эти сплетни никто не воспринимал. Знаете, у нас еще и не то друг о друге рассказывают.
– Но как же… Эксперты признали картины подлинными, – озадаченно протянул Сергей.
Тут вмешалась Алена.
– Так это ж, как я поняла, была предварительная экспертиза. А серьезную, если и будут делать, то это долгая история. Куда им спешить? Да и не такая уж эта экспертиза точная, как принято думать.
– Но картины-то должны быть старые, а не только что нарисованные… Неужели не видно разницы?
Ответил Юдин:
– Знаете, молодой человек, я, конечно, не художник и даже не искусствовед, но жизнь я прожил долгую и многое видел. Так вот, насколько я знаю, есть множество способов искусственного старения картин. Произведения искусства не вчера начали подделывать. Опыт в этом отношении накоплен богатый. Тем более что они вроде как после реставрации. Значит, многие вопросы снимаются.
* * *
На обратном пути Алена пояснила:
– Ты знаешь, мне с самого начала это возня показалась странной. Откуда картины? Что это за таинственные игры с поиском молодых художников? Этот паленый альбом. Но по-настоящему я задумалась, когда узнала о письмах к Шоену. Я сказала – какие-то они уж очень неправильные. Но если предположить, что Шоен в доле – тогда все понятно. От него требуют выполнить свои обязательства. Вот и все.
– Слушай, так его что, просто купили?
– А ты думаешь, за бугром все эти специалисты кристально честные? Деньги, знаешь ли, любят все. К тому же, он не особенно-то и рискует. Ну да, ошибся, с кем не бывает. Тем более, насколько я понимаю, фальшивки изготавливались очень качественно.
– Тогда все понятно и с этой девушкой-художницей. Заказ-то какой! Не скопировать картины, а написать в стиле художника еще одну. Что они, собственно и делали. Но этот Самарин, ладно, большой профессионал. Но неужели это так просто, что даже молодая девчонка могла картины подделывать?
– Вообще-то ее считают очень талантливой. Но помнишь в ноутбуке Стаценко мы видели картины авангардистов? Возможно они планировали перейти на них. Там, знаешь ли, особого мастерства не надо. Возьмем знаменитый «Черный квадрат» Малевича, который, кстати, 16 миллионов бакинских стоит – с этой работой вообще любой маляр справится.