Страница:
– Что будем пить? – осведомился старый жираф у молоденькой антилопы.
Дарья и так хватила сегодня изрядно и поэтому, извинившись, попросила апельсинового сока.
– Мне кажется, вы уже пили сегодня. Хотя вам это удается скрывать.
Девушка надеялась, что от возлияний, имевших место еще четыре часа назад, не осталось и следа.
– Как вы догадались?
– Просто вы перестали светиться… изнутри. Понимаете?
– Вероятно, так, но на то есть причина, – она решила рассказать ему о готовящемся покушении, а также хотела попросить его о защите. Но тут он сделал едва уловимый жест куда-то в сторону и тихо произнес:
– Видите вон того широкоплечего господина, коротающего время с весьма пышной особой?
– Через столик от нас? – уточнила Дарья.
Хорин поднял брови вверх – мол, так и есть.
– Так вот, он весьма преуспевает в делах и у него есть хорошие шансы в скором времени занять мое место. Со дня на день я собираюсь уйти на пенсию, а перед этим предложу ему мое место.
Девушка без особого интереса смотрела на запотевшую спину.
– Я ничего не понимаю в бизнесе, – призналась она. – Зачем вы мне показываете его?
Вячеслав Вениаминович был несколько обескуражен вопросом.
– Ну, начнем с того, что ты, Дарья, должна стремиться знать как можно больше. Я не имею в виду чтение книг, куда более интересно узнавать людей, живущих бок о бок с тобой.
– Этот человек может быть мне полезен?
– Я не исключаю этого. Его фамилия Никитин. Запомни. Иногда только его фамилия, как, впрочем, и моя, сможет открыть перед тобой очень толстые двери.
Она хотела было сдерзить, что страх – это великая вещь, но не стала этого делать – ей действительно становилось страшно при мысли о возможности перечить этому господину. Она хоть и без году неделя вращается во всем этом дерьме, но очень твердо зарубила на своем носике, что в России состояния честно не зарабатываются.
– Думаю, что когда он отвлечется от ляжек своей девы и заметит меня, то обязательно подойдет, а пока давай наслаждаться нашим ужином.
Дарья оглянулась и увидела официанта, несущего на подносе жареного поросенка.
– Какая прелесть! – совершенно искренне воскликнула она и даже хлопнула пару раз в ладоши.
Блюдо было красивым. На огромном подносе, обложенный со всех сторон печеными яблоками и зеленью, лежал залитый белым соусом румяный кабанчик.
– Как ты думаешь, девочка моя, сможем ли мы вдвоем с тобой справиться с этим красавцем?
Дарья прикинула свои возможности с учетом макарон с сыром, потом смерила взглядом высокого и явно не привыкшего разъедаться кавалера и призналась, что сомневается в победе.
– Тогда нам потребуются помощники, – стул под ним едва скрипнул. Он произнес фразу громко, на весь зал, никого не стесняясь: – Евгений Викторович, не хотите ли присоединиться?
Мужчина медленно обернулся. Его лицо мгновение оставалось серьезным, затем размякло, и, наконец, он дал согласие.
Официанты быстренько подсуетились и сообразили ужин на четверых, так как кроме приглашенного господина за стол усаживалась и его дама, по умолчанию.
«Это она. Ошибки быть не может. Это та самая Дада», – сразу же сообразил Никитин, автоматически сопровождая мисс Округлости к столику Хорина.
Мужчины поздоровались, женщины обменялись легкими поклонами.
– Вижу, у вас проблема, – тепло и дружелюбно начал Никитин. – Мы с Ирочкой с удовольствием вам поможем.
Взгляд, которым смерил ее этот «приглашенный к столу», Дарья расценила просто как агрессию. На нее никогда раньше так не смотрели. Столько злости и власти, сдобренных презрением. Она попыталась найти поддержку у старика, но тот уже очень усердно принялся за порося. Ему было не до взглядов. Оставшись «в одиночестве», Дарья постаралась не нервничать и спокойно включилась в работу по утилизации мяса. Официант, обслуживающий столик, действовал быстро и умело, но все же он не мог все сделать мгновенно, и поэтому ей пришлось выдержать не один такой залп негативной энергии, сыплющейся из глаз.
Она не могла дождаться, когда ей на тарелку положат аккуратно отрезанный ломоть. Почему-то ей казалось, что никто не начинает есть, во всяком случае, за маленьким столом, пока официант не закончит обслуживание. Старику, кажется, это было неизвестно, или же такого правила вообще не существовало и Дарья его себе придумала. Но как только у нее появилась возможность занять чем-то рот, руки и глаза, она это сделала.
«Неужели старик не замечает? Почему он не отвлечет его? Или ему доставляет удовольствие, когда меня рассматривают те мужчины, которые еще что-то могут в постели?»
– Вкусно, не правда ли, Ирочка? – теперь Дарью задело то, что «француз» обратился не к ней, а к этой жирной самке, которая старше ее минимум лет на десять.
– Очень, – толстые губы все в жиру. Сидит чавкает.
Девушка заерзала.
– Что-то не так?
«Наконец он вспомнил про меня».
– Нет, все нормально, – она отпила минералки.
– Извините, я, кажется, задумался, – признался Хорин. – Дума была не простая, но я решился. – Никитин перестал жевать. Если босс хочет что-то сказать, надо его выслушать, даже если ты уже отдал приказ убить его. – Женя, – обращение было отеческим, так что теперь уже и дамы перестали заниматься чревоугодием, – я много работал и думаю, что мне пора на покой. – «Дядя Женя» не верил своим ушам. Он не знал, что последует дальше, но вовсе не жалел, что зашел сегодня поужинать именно в «Барский». Динозавр признается в том, что больше не будет выходить на охоту. Такое не каждый день случается. – Организация у меня, как ты знаешь, большая, и сил надо много. Ты, Женя, выделяешься из общей массы умом и хваткой. Я думаю передать тебе управление всем моим бизнесом.
Взгляд старика был открытым, а сам Никитин уткнулся носом в тарелку.
«Он сдал все сам! Не будет войн, не будет лишней крови. Теперь осталось только сделать самую малость: остановить киллера, и жизнь станет прекрасна и удивительна. Именно в это время некто Серега, может быть, сидит и чистит свою снайперскую винтовку».
Беда в том, что он не знает, как они, а точнее он, Саня – это просто баранка да колеса, но никак не мозги, собирается прикончить старикашку.
Дарья очень жалела, что не рассказала об опасности, которая грозила Хорину. Она как-то завертелась, разволновалась, не могла сосредоточиться, то платье, то это навязчивое желание съездить в ресторан. Она ведь ни разу не была в ресторанах. И здесь действительно здорово. Теперь старик сложил с себя все полномочия, и по идее теперь-то надо убивать этого Никитина. Он ведь теперь главный.
Скорее бы они ушли отсюда. Она обязательно скажет ему на обратном пути. Он должен знать. Она просто обязана сообщить своему воздыхателю, что не кто-нибудь, а собственный сосед поджидает его. Может быть, с ножом, стоя прямо за входной дверью. Она чувствовала, как осознание надвигающейся трагедии заставляет ее нервничать. Но сказать надо обязательно наедине и как можно быстрее.
В принципе, она была рада за него. Он сдаст какие-то свои дела и уйдет на пенсию, а денег у него куча. Какой-нибудь кусочек и обломится. Она будет жить у него. Купит маме новую квартиру или обставит эту…
– Дарья, мы идем домой?
Когда она очнулась от собственных мыслей, за столом остался только Вячеслав Вениаминович.
– Я, наверное, сильно устала сегодня.
– Ты не поверишь: заснула, сидя с бокалом в руке, да еще и глаза открыты. Много прожил, но все равно в первый раз такое вижу.
Лимузин выехал на ровную дорогу за городом и набрал скорость. Еще несколько минут, и они вновь окажутся в небольшом дворце, скрывающемся за зеленью банальных яблонь и вишен.
Дарья смотрит сквозь затемненное окно на строящиеся коттеджи и думает о деньгах и о том, сколько все это может стоить. В голове туман от влитого внутрь под порося вина.
Наконец она вновь вспоминает о том, что хотела сказать Хорину. Она берет его за руку. Он воспринимает это как жест нежности и накрывает ее руку сильной ладонью.
– Ты устала? – в его голосе забота и одновременно умиротворенность.
– Я должна сказать тебе… – она произнесла фразу без тени тревоги, и он подумал, что речь идет об их отношениях.
– Что? Я слишком стар и надоел тебе?
– Нет, подожди, – она резко сорвала его руку с плеча. – Тебя хотят убить.
Дарья не могла не удивиться тому спокойствию, с которым он принял это известие.
– Суть моей работы такова, что кто-то постоянно желает этого.
– И тебе не страшно? – ей и в голову не приходило, что этот старик привык к мысли о возможности собственной неестественной кончины.
– Страшно. Но размер страха зависит от того, откуда у тебя эта информация.
Дарья понимала, что ей придется рассказать о том, что ее снова насиловали в доме у Сергея, но ей на это было наплевать.
– Сергей, твой сосед, который меня уже однажды изнасиловал со своими дружками, снова привез меня к себе… – Старик смотрел прямо перед собой и никак не реагировал. – Потом он стал шантажировать меня фотографиями. На них я занималась с этими… Они говорили, что покажут это моей маме, если я не приду к тебе и не смешаю какой-то порошок с шампанским.
– И что же ты?
– Я не стала, – в голосе появились плаксивые нотки, – мне было страшно, но я не стала. Тогда они отпустили меня и пригрозили, чтобы я никому не смела об этом говорить.
– Странно, что они так уверены в тебе, – Хорин смотрел в глаза этой девочке и думал о существовании небольшой кучки людей на земле, которые не боятся собственной смерти.
– Мне заплатили тысячу долларов, – призналась Дарья.
– Это хорошо, – встрепенулся Хорин, – оставь их себе.
– Что ты теперь будешь делать?
Он пожал плечами.
– Тебе не надо ни о чем волноваться. Такое случается уже не в первый раз.
– Может, лучше не надо ехать туда?
– Перестань, – казалось, он даже не волнуется, – я выстроил себе жилище на все случаи жизни. Придется усилить охрану и некоторое время пожить в моем кабинете, там нет окон. Несколько неприятно, но не более.
– А что будет с Сергеем?
– Его профессия предполагает определенный риск, – ответ не содержал ничего конкретного. – Самое обидное, что до этого времени я считал Никитина своим человеком. Бедняга немного поторопился. Всего на несколько часов. Он стоит над Сергеем и всей кодлой, с которой ты уже успела познакомиться. А я стою над Никитиным. Вот такой пирог.
– У нас будет все хорошо?
– Обещаю.
Они въехали во двор. Хорин связался с водителем и попросил его спуститься сразу же в гараж.
В дом вошли через дверь, разделяющую гараж и подсобку.
Хозяин поручил Филиппу проводить даму в свой кабинет, не забыв извиниться перед Дарьей, что на некоторое время оставит ее одну.
В тот самый момент, когда Никитин собирался заняться секретаршей Ирочкой напрямую, заверещал сотовый.
Звонил Хорин.
«Жив еще старикашка. А что я могу сделать? Я честно позвонил Сергею, никто не отвечает, не ехать же к нему? Нежелательно, конечно, чтобы дедка убивали, но я сейчас просто не в состоянии остановить киллера».
– Чем занимаешься, Женя?
Никитин посмотрел на голый зад возлежащей на шелковых простынях Иры и честно признался:
– Собирался сексом.
– Оставь на потом и приезжай ко мне. Здесь есть некоторые бумаги, с которыми тебе лучше познакомиться сейчас, еще до того, как я официально представлю тебя всей нашей честной компании в качестве моего преемника.
На лбу у Никитина выступил пот.
«Откуда он узнал?! Или это просто совпадение? Если киллер уже на месте… Или он хочет насладиться тем, как я буду дергаться? Делать вид, что мне ничего неизвестно, или вообще отказаться от предложения? Перенести его на послезавтра, к этому времени все закончится».
– Что молчишь? Машина уже выехала. Прошу тебя, не заставляй моих людей ждать.
«Теперь отказываться поздно. Может, замочить посланников? Тогда это откровенное объявление войны. Старикан за пять минут телефонных разговоров обстряпает все так, что меня уже не будет через пару часов. Вот попал! Почему после стольких лет спокойной жизни мне захотелось риска? Вначале на разборку съездил, потом целую банду порешил, теперь замахнулся на старшего партнера. Нервы».
– Я еще не раздевался после ресторана.
– Жди. Они сейчас приедут.
Старик отключился, оставив Никитина гадать, не его ли смерть сейчас шуршит по дорогам города. Узнав о готовящемся покушении, Хорин мог и киллеров заслать, а официальное приглашение подъехать – не что иное, как трюк, дающий время ребяткам на то, чтобы спокойно выйти из машины и подняться к нему.
Дарья не стала сидеть в кабинете, отделанном в стандартных для такого сорта людей темно-коричневых тонах. Здесь действительно не было окон, и, против желания Филиппа, гостья вышла в коридор и выглянула в окно. Во дворе из микроавтобуса выгружались люди в военной форме. У всех было оружие.
Она почувствовала, как облегчение от ощущения превосходства захватывает ее. Теперь они в безопасности.
– Зайди в комнату, – приказным тоном посоветовал Хорин, поднимаясь по лестнице.
Она впорхнула обратно, не заставляя его повторять дважды.
Он вошел следом и, опустившись в свое кресло, вытащил сигару из деревянной шкатулочки и закурил.
– Дом моего агрессивного соседа прочесали, там никого нет. Не исключено, что он где-то поблизости.
– Нам ничто не угрожает? – ее вновь стали одолевать сомнения. – Дом такой большой, может быть, здесь остались лазейки.
– Ты молодец, что сказала мне. Теперь все пойдет так, как положено.
Старик был энергичен и свеж, несмотря на поздний час. У него даже появился румянец на щеках.
– Похоже, вам нравится все это?
Он не обиделся.
– В моем возрасте уже не остается вещей, которые могут заставить кипеть кровь.
– Неужели это так захватывающе? – она не могла его понять.
– Вот сейчас к нам привезут уже знакомого тебе господина Никитина. Посмотрим, как он будет себя вести. Ведь это он отдал приказ убить меня, а теперь ему придется поработать живым щитом.
– А вдруг он не приедет?
– У него нет выбора, – огромное облако дыма, вырвавшись из легких, повисло под высоким потолком. – Система так хорошо работает, что лишь единицам по всей стране удается плыть против течения.
– Какая система? – Дарья понимала, что она чего-то недопонимает, но вот чего именно?
– Надеюсь, тебе известно, что государство, это бесформенное, абстрактное существо – при отсутствии царя, разумеется, – держит народ в страхе с помощью армии. В результате чего население вынуждено платить налоги, не обижать ближнего своего – я имею в виду уголовный кодекс – и блюсти, наконец, правила дорожного движения. Был момент, когда государство из-за экономического развала утратило свои позиции и ряд сфер заняли частные структуры, которые, точно так же, как и государство, гарантируют личности покой и порядок. Иногда, правда, бывают некоторые недоразумения, но это крайне редко.
Не понять, что речь идет о рэкете, было невозможно. Хорин практически чистосердечно признавался в бандитском образе жизни.
«Разожрался, хоромы отгрохал, и все это на крови простых смертных. Хотя вот Варалов, откуда у него столько денег? – она и не подозревала, что задает себе самый распространенный в России вопрос. – Сейчас это называется умением жить, кажется, раньше были в ходу несколько иные определения».
В первый раз эта яма выручила его, когда пришлось спасаться от нагрянувших чистильщиков. С ними потом разобрались, но той ночью все еще не было решено. Он спал, когда в его дом влезли двое. Удача отвернулась от них в тот день. Сигнализация зафиксировала движение, и зуммер поднял его с постели.
Выхватив из тумбочки пистолет, он быстренько открыл окно и спрыгнул вниз со второго этажа в сад. Пробежав пару метров, открыл люк с растущей на нем травой и сиганул голышом в забетонированное углубление, засунул искусно вделанную трубку в рот для дыхания и затаился, сняв пистолет с предохранителя.
Они были без собак и не могли позволить себе долго искать его, поэтому ушли ни с чем.
Сегодня он еще не спал. Когда к нему пожаловали гости, он был на кухне и лакомился воблой. Растяжки стояли у него по всему саду, делая невозможным незаметное продвижение. Проволочка очень тоненькая, порвешь ночью – с веточкой перепутаешь.
Свет потух. Взглянув на крохотный светодиод, вмонтированный в настенные часы, Сергей увидел прерывистое мигание. Со времени первого вторжения прошел целый год. За это время он успел модернизировать возможный вариант спасения: узким тоннелем соединил яму с подвалом. Теперь, спустившись в обитый досками хозблок, он отодвинул деревянный щит вместе с частью стены и попал в тоннель. Ему пришлось пахать почти две недели для того, чтобы сделать все как надо, но если ты убиваешь кого-то, почему не предположить, что рано или поздно захотят убить и тебя?
Ушел он от них, отсиделся, затаился, не рискуя вылезать в огород. Топтались они минут двадцать. И ничего.
Только глубокой ночью киллер решил высунуть нос. Он хотел потихоньку вылезти из укрытия и не возвращаться обратно в дом.
Осторожно поднимая крышку, он слушал. Луна светила безобразно ярко. По его прикидкам, Хорин мог оставить в доме и на участке четверых. Богатый хрыч. Надо было так выбираться из ямы, чтобы с трех метров невозможно было заметить движения. Люк с дерном был очень тяжелый. Когда рука от колоссальной, почти статической нагрузки начинала дрожать, качок менял руки и продолжал медленно отжимать от себя один край. Наконец щель стала достаточной для того, чтобы он мог выбраться. Предусмотрительность – великая вещь. Не положи он в яму нож, «беретту» и две тысячи «зелени», быть бы ему сейчас в трусах, рубашке и только с одним пистолетом, а так у него их целых два.
У него в яме было время поразмышлять над тем, кто его сдал. Никитин? Саня? Дада? Наивно полагать, что при прямом вопросе кто-то сознается. «Придется убирать всех. Жалко девчонку, дура она малолетняя. Но оставить ее в живых значит сделать стукачество нормой жизни, а этого допустить нельзя. Да и старика забывать не надо, он ведь первый начал. Я же ему пока ничего плохого практически не делал. Ну грозился – с кем не бывает».
Никитина вели по дому под конвоем. Он видел, что на всех этажах стоят вооруженные люди, и думал о том же, что и киллер:
«Как узнал старик о покушении? Саня? Сергей? Козлы, не могут держать язык за зубами. Поди, бреханули кому-нибудь – и вот результат».
– Проходи, садись, – пригласил Хорин вассала. – Как доехал?
– Ничего, – вялость в движениях Никитина бросалась в глаза.
«Обоссался, наверное», – мелькнуло у старика.
– Я здесь подготовил нам материал, хватит на всю ночь, – два увесистых тома были изъяты из рабочего стола. – Здесь все. Имена, адреса, доходы официальные и реальные. Сколько у кого безболезненно можно просить. Советую начать с этой папки, – Вячеслав Вениаминович протянул гостю более увесистую.
– Дарья, если тебе не интересно, ты можешь отправляться спать.
Она согласилась. Не сидеть же с мужиками в сигарном дыму.
Хорин встал и открыл дверь, которая, как предполагала девушка, вела в туалет. На самом деле за ней оказалась небольшая комнатка с кроватью, а уже из нее можно было попасть в санузел.
Забравшись под одеяло, она попыталась уснуть, но не смогла. Мысли о маме не давали ей покоя. «Она там наверняка с ума сходит, а я здесь в какой-то норе. Время подходит к двум ночи, может и в милицию позвонить. Или до утра подождет?» Не выдержав, Дарья появилась в кабинете.
– У меня мама дома одна. Как бы она в милицию не позвонила.
– Извини, – твердо заявил Хорин, – я не могу тебя отпустить. Ты знаешь хоть один телефон, по которому можно передать, что ты жива и здорова?
– Можно попросить соседей…
Старик кивнул на аппарат.
– Звони и перестань дергаться. У нас очень важная процедура.
«Неужели в этом городе у всех машины с сигнализацией?»
Выпив бутылку пива, Воробок в двенадцатом часу ночи решил обзавестись авто.
Он, будучи соображалистым, не трогал дорогие модели и покушался только на чермет. Но и побитый «Москвич-2141», и старушка «Волга» оказались под электроникой. Пришлось быстренько делать ноги и искать еще варианты.
Удача улыбнулась ему как в сказке – после третьей попытки. «Таврия» оказалась просто брошенной у подъезда. Ну как не подобрать бесхозное имущество.
Он взял ее меньше чем за минуту. Пришлось немного пошуметь, добираясь до замка зажигания, но это мелочи. Люди очень любят спать. В том числе и хозяева машин.
Теперь он был на колесах и мог спокойно пасти мирно спящего господина, проживающего в элитном доме.
Тоненькая веточка мешала выползти без шума. Надо было умудриться вылезти и не задеть ее. Хруст может привлечь предполагаемого стрелка, оставленного на всякий случай.
Киллер, придерживая одной рукой щит, второй взял прутик и отодвинул его в сторону. Теперь путь свободен. Пощупав травку, он больше не нашел подвоха и стал потихоньку выползать из своего укрытия. Очень хотелось попыхтеть, но такое проявление физической активности не приветствовалось инстинктом самосохранения.
Он морщился при каждом издаваемом шорохе и клял себя за нерасторопность.
Над самым ухом неожиданно послышался хруст пружины.
– Подымайся, воитель, медленно.
Он стоял на четвереньках и смотрел лицом в землю. Оба пистолета и нож лежали на земле прямо под ним и, очень может быть, не были видны тому типу, который решил его захомутать.
Если его не убили, то, вероятно, поведут на свидание со стариком. «Во время встречи он сообщит мне, что недоволен моим поведением, и лично выстрелит в голову, на этом житье-бытье закончится».
Сейчас придется медленно вставать.
– Пошевеливайся, говорю.
О! Ствол уперся в затылок.
– Мужики, я подловил его, идите сюда!
Не надо обладать острым слухом, чтобы понять, куда кричит человек: тебе в ухо или в сторону. Если в сторону, то тебя он не видит.
Сергей не стал хватать огнестрельное оружие, слишком уж шумное и сложное. Ножом проще. Он убрал голову из-под ствола, одновременно схватил правой рукой лежащий под ним нож, резко развернулся, захватил ткань рубашки противника левой рукой и рывком притянул жертву к земле, втыкая лезвие в горло. Все произошло за четверть секунды. Осталось только подхватить падающее тело и прикрыть хрипящую глотку.
– Эй, ты где?! – из дома выбежал человек с автоматом Калашникова.
«Какой придурок. Даже пригнуться не хочет. Можно снять, тогда в доме останется как минимум еще один. "Мужики" – число множественное. Вон как стволом водит, нервничает. Когда нервишки дергаются и внимание вздрючено неизвестностью сложившейся ситуации, привлечь человека может все, что угодно. Например, шорох…»
Он кинул камень в противоположную от себя сторону. Придурок тут же выпустил очередь, провозглашая на весь белый свет, что тут нечисто.
Может, он и не хотел шуметь, но что поделаешь, из автомата стреляет, падла.
Он завалил его с двух выстрелов, но похвалить себя так и не успел: из окна дома по нему выпустили очередь. Удар отбросил его назад. Пуля прошла навылет сквозь плечо и, похоже, оторвала часть лопатки. Если бы он не пил накануне, то болевой шок вырубил бы его, а так он все чувствовал, вкушал все прелести.
Надо отдать должное ублюдкам: шевелились они быстро. Рана не позволяла ему больше действовать. Он орал от боли, и плевать ему было на весь белый свет. Его быстренько подняли и отвели к подъехавшему микроавтобусу.
На долгую жизнь он уже не надеялся.
Коля ввел Сергея в кабинет. Раненый был уже перебинтован и даже умыт.
Взглянув на задержанного, Хорин улыбнулся.
– Что-то у тебя со здоровьем неважно, Сережа. Порезался ты очень сильно, как я посмотрю.
Пленный был бледен от большой потери крови, но уже не стонал, благодаря введенным обезболивающим.
Никитин смотрел на Серегу во все глаза. Он хотел поймать его взгляд и хоть как-то намекнуть, чтобы тот молчал.
«Вот они сидят, смотрят на меня. Хозяева жизни. В их руках я – расходный материал. Только как не хочется умирать, на худой конец, надо забрать с собой побольше паскудников».
– Дарья, иди сюда, – позвал старик.
Она вышла из спальни, вся бледная, напряженная.
– Привет, Дада, – Серега смотрел на нее стеклянными равнодушными глазами наркомана, доза морфина для того, чтобы он продержался немного на ногах, была отпущена, видимо, двойная.
Она ничего не ответила и обратилась к Хорину:
– Можно я уйду? – Останься, – попросил он. – Я собираюсь продемонстрировать тебе, с какими людьми мне приходится работать. Может, тебе все эти разговоры и не доставят удовольствия, но рано или поздно надо начинать узнавать жизнь со всех сторон. Дарья села на свободный стул.
– Вопрос номер один, дамы и господа, который я хотел бы затронуть, посвящен организации покушения на мою персону. Хотелось бы узнать, господин Никитин, исходил ли приказ о моем уничтожении от вас, или же это инициатива вот того окровавленного гражданина?
Евгений Викторович уже давно оторвался от чтения действительно любопытных документов и таращил глаза то на Сергея, то на Дарью, то на старика.
– Какой мне смысл? Я достаточно обеспечен, да и на протяжении многих лет мне не приходило в голову выходить из подчинения.
Дарья и так хватила сегодня изрядно и поэтому, извинившись, попросила апельсинового сока.
– Мне кажется, вы уже пили сегодня. Хотя вам это удается скрывать.
Девушка надеялась, что от возлияний, имевших место еще четыре часа назад, не осталось и следа.
– Как вы догадались?
– Просто вы перестали светиться… изнутри. Понимаете?
– Вероятно, так, но на то есть причина, – она решила рассказать ему о готовящемся покушении, а также хотела попросить его о защите. Но тут он сделал едва уловимый жест куда-то в сторону и тихо произнес:
– Видите вон того широкоплечего господина, коротающего время с весьма пышной особой?
– Через столик от нас? – уточнила Дарья.
Хорин поднял брови вверх – мол, так и есть.
– Так вот, он весьма преуспевает в делах и у него есть хорошие шансы в скором времени занять мое место. Со дня на день я собираюсь уйти на пенсию, а перед этим предложу ему мое место.
Девушка без особого интереса смотрела на запотевшую спину.
– Я ничего не понимаю в бизнесе, – призналась она. – Зачем вы мне показываете его?
Вячеслав Вениаминович был несколько обескуражен вопросом.
– Ну, начнем с того, что ты, Дарья, должна стремиться знать как можно больше. Я не имею в виду чтение книг, куда более интересно узнавать людей, живущих бок о бок с тобой.
– Этот человек может быть мне полезен?
– Я не исключаю этого. Его фамилия Никитин. Запомни. Иногда только его фамилия, как, впрочем, и моя, сможет открыть перед тобой очень толстые двери.
Она хотела было сдерзить, что страх – это великая вещь, но не стала этого делать – ей действительно становилось страшно при мысли о возможности перечить этому господину. Она хоть и без году неделя вращается во всем этом дерьме, но очень твердо зарубила на своем носике, что в России состояния честно не зарабатываются.
– Думаю, что когда он отвлечется от ляжек своей девы и заметит меня, то обязательно подойдет, а пока давай наслаждаться нашим ужином.
Дарья оглянулась и увидела официанта, несущего на подносе жареного поросенка.
– Какая прелесть! – совершенно искренне воскликнула она и даже хлопнула пару раз в ладоши.
Блюдо было красивым. На огромном подносе, обложенный со всех сторон печеными яблоками и зеленью, лежал залитый белым соусом румяный кабанчик.
– Как ты думаешь, девочка моя, сможем ли мы вдвоем с тобой справиться с этим красавцем?
Дарья прикинула свои возможности с учетом макарон с сыром, потом смерила взглядом высокого и явно не привыкшего разъедаться кавалера и призналась, что сомневается в победе.
– Тогда нам потребуются помощники, – стул под ним едва скрипнул. Он произнес фразу громко, на весь зал, никого не стесняясь: – Евгений Викторович, не хотите ли присоединиться?
Мужчина медленно обернулся. Его лицо мгновение оставалось серьезным, затем размякло, и, наконец, он дал согласие.
Официанты быстренько подсуетились и сообразили ужин на четверых, так как кроме приглашенного господина за стол усаживалась и его дама, по умолчанию.
«Это она. Ошибки быть не может. Это та самая Дада», – сразу же сообразил Никитин, автоматически сопровождая мисс Округлости к столику Хорина.
Мужчины поздоровались, женщины обменялись легкими поклонами.
– Вижу, у вас проблема, – тепло и дружелюбно начал Никитин. – Мы с Ирочкой с удовольствием вам поможем.
Взгляд, которым смерил ее этот «приглашенный к столу», Дарья расценила просто как агрессию. На нее никогда раньше так не смотрели. Столько злости и власти, сдобренных презрением. Она попыталась найти поддержку у старика, но тот уже очень усердно принялся за порося. Ему было не до взглядов. Оставшись «в одиночестве», Дарья постаралась не нервничать и спокойно включилась в работу по утилизации мяса. Официант, обслуживающий столик, действовал быстро и умело, но все же он не мог все сделать мгновенно, и поэтому ей пришлось выдержать не один такой залп негативной энергии, сыплющейся из глаз.
Она не могла дождаться, когда ей на тарелку положат аккуратно отрезанный ломоть. Почему-то ей казалось, что никто не начинает есть, во всяком случае, за маленьким столом, пока официант не закончит обслуживание. Старику, кажется, это было неизвестно, или же такого правила вообще не существовало и Дарья его себе придумала. Но как только у нее появилась возможность занять чем-то рот, руки и глаза, она это сделала.
«Неужели старик не замечает? Почему он не отвлечет его? Или ему доставляет удовольствие, когда меня рассматривают те мужчины, которые еще что-то могут в постели?»
– Вкусно, не правда ли, Ирочка? – теперь Дарью задело то, что «француз» обратился не к ней, а к этой жирной самке, которая старше ее минимум лет на десять.
– Очень, – толстые губы все в жиру. Сидит чавкает.
Девушка заерзала.
– Что-то не так?
«Наконец он вспомнил про меня».
– Нет, все нормально, – она отпила минералки.
– Извините, я, кажется, задумался, – признался Хорин. – Дума была не простая, но я решился. – Никитин перестал жевать. Если босс хочет что-то сказать, надо его выслушать, даже если ты уже отдал приказ убить его. – Женя, – обращение было отеческим, так что теперь уже и дамы перестали заниматься чревоугодием, – я много работал и думаю, что мне пора на покой. – «Дядя Женя» не верил своим ушам. Он не знал, что последует дальше, но вовсе не жалел, что зашел сегодня поужинать именно в «Барский». Динозавр признается в том, что больше не будет выходить на охоту. Такое не каждый день случается. – Организация у меня, как ты знаешь, большая, и сил надо много. Ты, Женя, выделяешься из общей массы умом и хваткой. Я думаю передать тебе управление всем моим бизнесом.
Взгляд старика был открытым, а сам Никитин уткнулся носом в тарелку.
«Он сдал все сам! Не будет войн, не будет лишней крови. Теперь осталось только сделать самую малость: остановить киллера, и жизнь станет прекрасна и удивительна. Именно в это время некто Серега, может быть, сидит и чистит свою снайперскую винтовку».
Беда в том, что он не знает, как они, а точнее он, Саня – это просто баранка да колеса, но никак не мозги, собирается прикончить старикашку.
Дарья очень жалела, что не рассказала об опасности, которая грозила Хорину. Она как-то завертелась, разволновалась, не могла сосредоточиться, то платье, то это навязчивое желание съездить в ресторан. Она ведь ни разу не была в ресторанах. И здесь действительно здорово. Теперь старик сложил с себя все полномочия, и по идее теперь-то надо убивать этого Никитина. Он ведь теперь главный.
Скорее бы они ушли отсюда. Она обязательно скажет ему на обратном пути. Он должен знать. Она просто обязана сообщить своему воздыхателю, что не кто-нибудь, а собственный сосед поджидает его. Может быть, с ножом, стоя прямо за входной дверью. Она чувствовала, как осознание надвигающейся трагедии заставляет ее нервничать. Но сказать надо обязательно наедине и как можно быстрее.
В принципе, она была рада за него. Он сдаст какие-то свои дела и уйдет на пенсию, а денег у него куча. Какой-нибудь кусочек и обломится. Она будет жить у него. Купит маме новую квартиру или обставит эту…
– Дарья, мы идем домой?
Когда она очнулась от собственных мыслей, за столом остался только Вячеслав Вениаминович.
– Я, наверное, сильно устала сегодня.
– Ты не поверишь: заснула, сидя с бокалом в руке, да еще и глаза открыты. Много прожил, но все равно в первый раз такое вижу.
* * *
Лимузин выехал на ровную дорогу за городом и набрал скорость. Еще несколько минут, и они вновь окажутся в небольшом дворце, скрывающемся за зеленью банальных яблонь и вишен.
Дарья смотрит сквозь затемненное окно на строящиеся коттеджи и думает о деньгах и о том, сколько все это может стоить. В голове туман от влитого внутрь под порося вина.
Наконец она вновь вспоминает о том, что хотела сказать Хорину. Она берет его за руку. Он воспринимает это как жест нежности и накрывает ее руку сильной ладонью.
– Ты устала? – в его голосе забота и одновременно умиротворенность.
– Я должна сказать тебе… – она произнесла фразу без тени тревоги, и он подумал, что речь идет об их отношениях.
– Что? Я слишком стар и надоел тебе?
– Нет, подожди, – она резко сорвала его руку с плеча. – Тебя хотят убить.
Дарья не могла не удивиться тому спокойствию, с которым он принял это известие.
– Суть моей работы такова, что кто-то постоянно желает этого.
– И тебе не страшно? – ей и в голову не приходило, что этот старик привык к мысли о возможности собственной неестественной кончины.
– Страшно. Но размер страха зависит от того, откуда у тебя эта информация.
Дарья понимала, что ей придется рассказать о том, что ее снова насиловали в доме у Сергея, но ей на это было наплевать.
– Сергей, твой сосед, который меня уже однажды изнасиловал со своими дружками, снова привез меня к себе… – Старик смотрел прямо перед собой и никак не реагировал. – Потом он стал шантажировать меня фотографиями. На них я занималась с этими… Они говорили, что покажут это моей маме, если я не приду к тебе и не смешаю какой-то порошок с шампанским.
– И что же ты?
– Я не стала, – в голосе появились плаксивые нотки, – мне было страшно, но я не стала. Тогда они отпустили меня и пригрозили, чтобы я никому не смела об этом говорить.
– Странно, что они так уверены в тебе, – Хорин смотрел в глаза этой девочке и думал о существовании небольшой кучки людей на земле, которые не боятся собственной смерти.
– Мне заплатили тысячу долларов, – призналась Дарья.
– Это хорошо, – встрепенулся Хорин, – оставь их себе.
– Что ты теперь будешь делать?
Он пожал плечами.
– Тебе не надо ни о чем волноваться. Такое случается уже не в первый раз.
– Может, лучше не надо ехать туда?
– Перестань, – казалось, он даже не волнуется, – я выстроил себе жилище на все случаи жизни. Придется усилить охрану и некоторое время пожить в моем кабинете, там нет окон. Несколько неприятно, но не более.
– А что будет с Сергеем?
– Его профессия предполагает определенный риск, – ответ не содержал ничего конкретного. – Самое обидное, что до этого времени я считал Никитина своим человеком. Бедняга немного поторопился. Всего на несколько часов. Он стоит над Сергеем и всей кодлой, с которой ты уже успела познакомиться. А я стою над Никитиным. Вот такой пирог.
– У нас будет все хорошо?
– Обещаю.
Они въехали во двор. Хорин связался с водителем и попросил его спуститься сразу же в гараж.
В дом вошли через дверь, разделяющую гараж и подсобку.
Хозяин поручил Филиппу проводить даму в свой кабинет, не забыв извиниться перед Дарьей, что на некоторое время оставит ее одну.
* * *
В тот самый момент, когда Никитин собирался заняться секретаршей Ирочкой напрямую, заверещал сотовый.
Звонил Хорин.
«Жив еще старикашка. А что я могу сделать? Я честно позвонил Сергею, никто не отвечает, не ехать же к нему? Нежелательно, конечно, чтобы дедка убивали, но я сейчас просто не в состоянии остановить киллера».
– Чем занимаешься, Женя?
Никитин посмотрел на голый зад возлежащей на шелковых простынях Иры и честно признался:
– Собирался сексом.
– Оставь на потом и приезжай ко мне. Здесь есть некоторые бумаги, с которыми тебе лучше познакомиться сейчас, еще до того, как я официально представлю тебя всей нашей честной компании в качестве моего преемника.
На лбу у Никитина выступил пот.
«Откуда он узнал?! Или это просто совпадение? Если киллер уже на месте… Или он хочет насладиться тем, как я буду дергаться? Делать вид, что мне ничего неизвестно, или вообще отказаться от предложения? Перенести его на послезавтра, к этому времени все закончится».
– Что молчишь? Машина уже выехала. Прошу тебя, не заставляй моих людей ждать.
«Теперь отказываться поздно. Может, замочить посланников? Тогда это откровенное объявление войны. Старикан за пять минут телефонных разговоров обстряпает все так, что меня уже не будет через пару часов. Вот попал! Почему после стольких лет спокойной жизни мне захотелось риска? Вначале на разборку съездил, потом целую банду порешил, теперь замахнулся на старшего партнера. Нервы».
– Я еще не раздевался после ресторана.
– Жди. Они сейчас приедут.
Старик отключился, оставив Никитина гадать, не его ли смерть сейчас шуршит по дорогам города. Узнав о готовящемся покушении, Хорин мог и киллеров заслать, а официальное приглашение подъехать – не что иное, как трюк, дающий время ребяткам на то, чтобы спокойно выйти из машины и подняться к нему.
Дарья не стала сидеть в кабинете, отделанном в стандартных для такого сорта людей темно-коричневых тонах. Здесь действительно не было окон, и, против желания Филиппа, гостья вышла в коридор и выглянула в окно. Во дворе из микроавтобуса выгружались люди в военной форме. У всех было оружие.
Она почувствовала, как облегчение от ощущения превосходства захватывает ее. Теперь они в безопасности.
– Зайди в комнату, – приказным тоном посоветовал Хорин, поднимаясь по лестнице.
Она впорхнула обратно, не заставляя его повторять дважды.
Он вошел следом и, опустившись в свое кресло, вытащил сигару из деревянной шкатулочки и закурил.
– Дом моего агрессивного соседа прочесали, там никого нет. Не исключено, что он где-то поблизости.
– Нам ничто не угрожает? – ее вновь стали одолевать сомнения. – Дом такой большой, может быть, здесь остались лазейки.
– Ты молодец, что сказала мне. Теперь все пойдет так, как положено.
Старик был энергичен и свеж, несмотря на поздний час. У него даже появился румянец на щеках.
– Похоже, вам нравится все это?
Он не обиделся.
– В моем возрасте уже не остается вещей, которые могут заставить кипеть кровь.
– Неужели это так захватывающе? – она не могла его понять.
– Вот сейчас к нам привезут уже знакомого тебе господина Никитина. Посмотрим, как он будет себя вести. Ведь это он отдал приказ убить меня, а теперь ему придется поработать живым щитом.
– А вдруг он не приедет?
– У него нет выбора, – огромное облако дыма, вырвавшись из легких, повисло под высоким потолком. – Система так хорошо работает, что лишь единицам по всей стране удается плыть против течения.
– Какая система? – Дарья понимала, что она чего-то недопонимает, но вот чего именно?
– Надеюсь, тебе известно, что государство, это бесформенное, абстрактное существо – при отсутствии царя, разумеется, – держит народ в страхе с помощью армии. В результате чего население вынуждено платить налоги, не обижать ближнего своего – я имею в виду уголовный кодекс – и блюсти, наконец, правила дорожного движения. Был момент, когда государство из-за экономического развала утратило свои позиции и ряд сфер заняли частные структуры, которые, точно так же, как и государство, гарантируют личности покой и порядок. Иногда, правда, бывают некоторые недоразумения, но это крайне редко.
Не понять, что речь идет о рэкете, было невозможно. Хорин практически чистосердечно признавался в бандитском образе жизни.
«Разожрался, хоромы отгрохал, и все это на крови простых смертных. Хотя вот Варалов, откуда у него столько денег? – она и не подозревала, что задает себе самый распространенный в России вопрос. – Сейчас это называется умением жить, кажется, раньше были в ходу несколько иные определения».
* * *
В первый раз эта яма выручила его, когда пришлось спасаться от нагрянувших чистильщиков. С ними потом разобрались, но той ночью все еще не было решено. Он спал, когда в его дом влезли двое. Удача отвернулась от них в тот день. Сигнализация зафиксировала движение, и зуммер поднял его с постели.
Выхватив из тумбочки пистолет, он быстренько открыл окно и спрыгнул вниз со второго этажа в сад. Пробежав пару метров, открыл люк с растущей на нем травой и сиганул голышом в забетонированное углубление, засунул искусно вделанную трубку в рот для дыхания и затаился, сняв пистолет с предохранителя.
Они были без собак и не могли позволить себе долго искать его, поэтому ушли ни с чем.
Сегодня он еще не спал. Когда к нему пожаловали гости, он был на кухне и лакомился воблой. Растяжки стояли у него по всему саду, делая невозможным незаметное продвижение. Проволочка очень тоненькая, порвешь ночью – с веточкой перепутаешь.
Свет потух. Взглянув на крохотный светодиод, вмонтированный в настенные часы, Сергей увидел прерывистое мигание. Со времени первого вторжения прошел целый год. За это время он успел модернизировать возможный вариант спасения: узким тоннелем соединил яму с подвалом. Теперь, спустившись в обитый досками хозблок, он отодвинул деревянный щит вместе с частью стены и попал в тоннель. Ему пришлось пахать почти две недели для того, чтобы сделать все как надо, но если ты убиваешь кого-то, почему не предположить, что рано или поздно захотят убить и тебя?
Ушел он от них, отсиделся, затаился, не рискуя вылезать в огород. Топтались они минут двадцать. И ничего.
Только глубокой ночью киллер решил высунуть нос. Он хотел потихоньку вылезти из укрытия и не возвращаться обратно в дом.
Осторожно поднимая крышку, он слушал. Луна светила безобразно ярко. По его прикидкам, Хорин мог оставить в доме и на участке четверых. Богатый хрыч. Надо было так выбираться из ямы, чтобы с трех метров невозможно было заметить движения. Люк с дерном был очень тяжелый. Когда рука от колоссальной, почти статической нагрузки начинала дрожать, качок менял руки и продолжал медленно отжимать от себя один край. Наконец щель стала достаточной для того, чтобы он мог выбраться. Предусмотрительность – великая вещь. Не положи он в яму нож, «беретту» и две тысячи «зелени», быть бы ему сейчас в трусах, рубашке и только с одним пистолетом, а так у него их целых два.
У него в яме было время поразмышлять над тем, кто его сдал. Никитин? Саня? Дада? Наивно полагать, что при прямом вопросе кто-то сознается. «Придется убирать всех. Жалко девчонку, дура она малолетняя. Но оставить ее в живых значит сделать стукачество нормой жизни, а этого допустить нельзя. Да и старика забывать не надо, он ведь первый начал. Я же ему пока ничего плохого практически не делал. Ну грозился – с кем не бывает».
* * *
Никитина вели по дому под конвоем. Он видел, что на всех этажах стоят вооруженные люди, и думал о том же, что и киллер:
«Как узнал старик о покушении? Саня? Сергей? Козлы, не могут держать язык за зубами. Поди, бреханули кому-нибудь – и вот результат».
– Проходи, садись, – пригласил Хорин вассала. – Как доехал?
– Ничего, – вялость в движениях Никитина бросалась в глаза.
«Обоссался, наверное», – мелькнуло у старика.
– Я здесь подготовил нам материал, хватит на всю ночь, – два увесистых тома были изъяты из рабочего стола. – Здесь все. Имена, адреса, доходы официальные и реальные. Сколько у кого безболезненно можно просить. Советую начать с этой папки, – Вячеслав Вениаминович протянул гостю более увесистую.
– Дарья, если тебе не интересно, ты можешь отправляться спать.
Она согласилась. Не сидеть же с мужиками в сигарном дыму.
Хорин встал и открыл дверь, которая, как предполагала девушка, вела в туалет. На самом деле за ней оказалась небольшая комнатка с кроватью, а уже из нее можно было попасть в санузел.
Забравшись под одеяло, она попыталась уснуть, но не смогла. Мысли о маме не давали ей покоя. «Она там наверняка с ума сходит, а я здесь в какой-то норе. Время подходит к двум ночи, может и в милицию позвонить. Или до утра подождет?» Не выдержав, Дарья появилась в кабинете.
– У меня мама дома одна. Как бы она в милицию не позвонила.
– Извини, – твердо заявил Хорин, – я не могу тебя отпустить. Ты знаешь хоть один телефон, по которому можно передать, что ты жива и здорова?
– Можно попросить соседей…
Старик кивнул на аппарат.
– Звони и перестань дергаться. У нас очень важная процедура.
* * *
«Неужели в этом городе у всех машины с сигнализацией?»
Выпив бутылку пива, Воробок в двенадцатом часу ночи решил обзавестись авто.
Он, будучи соображалистым, не трогал дорогие модели и покушался только на чермет. Но и побитый «Москвич-2141», и старушка «Волга» оказались под электроникой. Пришлось быстренько делать ноги и искать еще варианты.
Удача улыбнулась ему как в сказке – после третьей попытки. «Таврия» оказалась просто брошенной у подъезда. Ну как не подобрать бесхозное имущество.
Он взял ее меньше чем за минуту. Пришлось немного пошуметь, добираясь до замка зажигания, но это мелочи. Люди очень любят спать. В том числе и хозяева машин.
Теперь он был на колесах и мог спокойно пасти мирно спящего господина, проживающего в элитном доме.
* * *
Тоненькая веточка мешала выползти без шума. Надо было умудриться вылезти и не задеть ее. Хруст может привлечь предполагаемого стрелка, оставленного на всякий случай.
Киллер, придерживая одной рукой щит, второй взял прутик и отодвинул его в сторону. Теперь путь свободен. Пощупав травку, он больше не нашел подвоха и стал потихоньку выползать из своего укрытия. Очень хотелось попыхтеть, но такое проявление физической активности не приветствовалось инстинктом самосохранения.
Он морщился при каждом издаваемом шорохе и клял себя за нерасторопность.
Над самым ухом неожиданно послышался хруст пружины.
– Подымайся, воитель, медленно.
Он стоял на четвереньках и смотрел лицом в землю. Оба пистолета и нож лежали на земле прямо под ним и, очень может быть, не были видны тому типу, который решил его захомутать.
Если его не убили, то, вероятно, поведут на свидание со стариком. «Во время встречи он сообщит мне, что недоволен моим поведением, и лично выстрелит в голову, на этом житье-бытье закончится».
Сейчас придется медленно вставать.
– Пошевеливайся, говорю.
О! Ствол уперся в затылок.
– Мужики, я подловил его, идите сюда!
Не надо обладать острым слухом, чтобы понять, куда кричит человек: тебе в ухо или в сторону. Если в сторону, то тебя он не видит.
Сергей не стал хватать огнестрельное оружие, слишком уж шумное и сложное. Ножом проще. Он убрал голову из-под ствола, одновременно схватил правой рукой лежащий под ним нож, резко развернулся, захватил ткань рубашки противника левой рукой и рывком притянул жертву к земле, втыкая лезвие в горло. Все произошло за четверть секунды. Осталось только подхватить падающее тело и прикрыть хрипящую глотку.
– Эй, ты где?! – из дома выбежал человек с автоматом Калашникова.
«Какой придурок. Даже пригнуться не хочет. Можно снять, тогда в доме останется как минимум еще один. "Мужики" – число множественное. Вон как стволом водит, нервничает. Когда нервишки дергаются и внимание вздрючено неизвестностью сложившейся ситуации, привлечь человека может все, что угодно. Например, шорох…»
Он кинул камень в противоположную от себя сторону. Придурок тут же выпустил очередь, провозглашая на весь белый свет, что тут нечисто.
Может, он и не хотел шуметь, но что поделаешь, из автомата стреляет, падла.
Он завалил его с двух выстрелов, но похвалить себя так и не успел: из окна дома по нему выпустили очередь. Удар отбросил его назад. Пуля прошла навылет сквозь плечо и, похоже, оторвала часть лопатки. Если бы он не пил накануне, то болевой шок вырубил бы его, а так он все чувствовал, вкушал все прелести.
Надо отдать должное ублюдкам: шевелились они быстро. Рана не позволяла ему больше действовать. Он орал от боли, и плевать ему было на весь белый свет. Его быстренько подняли и отвели к подъехавшему микроавтобусу.
На долгую жизнь он уже не надеялся.
* * *
Коля ввел Сергея в кабинет. Раненый был уже перебинтован и даже умыт.
Взглянув на задержанного, Хорин улыбнулся.
– Что-то у тебя со здоровьем неважно, Сережа. Порезался ты очень сильно, как я посмотрю.
Пленный был бледен от большой потери крови, но уже не стонал, благодаря введенным обезболивающим.
Никитин смотрел на Серегу во все глаза. Он хотел поймать его взгляд и хоть как-то намекнуть, чтобы тот молчал.
«Вот они сидят, смотрят на меня. Хозяева жизни. В их руках я – расходный материал. Только как не хочется умирать, на худой конец, надо забрать с собой побольше паскудников».
– Дарья, иди сюда, – позвал старик.
Она вышла из спальни, вся бледная, напряженная.
– Привет, Дада, – Серега смотрел на нее стеклянными равнодушными глазами наркомана, доза морфина для того, чтобы он продержался немного на ногах, была отпущена, видимо, двойная.
Она ничего не ответила и обратилась к Хорину:
– Можно я уйду? – Останься, – попросил он. – Я собираюсь продемонстрировать тебе, с какими людьми мне приходится работать. Может, тебе все эти разговоры и не доставят удовольствия, но рано или поздно надо начинать узнавать жизнь со всех сторон. Дарья села на свободный стул.
– Вопрос номер один, дамы и господа, который я хотел бы затронуть, посвящен организации покушения на мою персону. Хотелось бы узнать, господин Никитин, исходил ли приказ о моем уничтожении от вас, или же это инициатива вот того окровавленного гражданина?
Евгений Викторович уже давно оторвался от чтения действительно любопытных документов и таращил глаза то на Сергея, то на Дарью, то на старика.
– Какой мне смысл? Я достаточно обеспечен, да и на протяжении многих лет мне не приходило в голову выходить из подчинения.